| Стихотворение Пастернака «Во всем мне хочется дойти…», написанное в 1956году, стало поэтическим кредо писателя, итогом его размышлений о творчестве, о месте и роли поэта и поэзии. В разные периоды жизни он говорил об этом, но неизменным оставалось одно: главная задача искусства – поиск истины, постижение сущности явлений, всей полноты бытия:
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
Лирический герой Пастернака воспринимает мир просто и естественно, а потому именно природа наиболее близка духу самого художественного творчества. Отсюда появляются так характерные для Пастернака сравнения творчества и природного мира. В раннем стихотворении «Определение поэзии» он писал: «Это – круто налившийся свист, / Это щелканье сдавленных льдинок…». Завершая свой творческий путь, он также говорит о внутреннем родстве природы и поэзии: «В стихи б я внес дыханье роз, / Дыханье мяты, / Луга, осоку, сенокос, / Грозы раскаты». Не оружие, не маузер, как у Маяковского, а цветущий сад – вот то, что для Пастернака определяет его поэзию: «Я б разбивал стихи, как сад».
В этом она схожа с музыкой, которую боготворил писатель. Его любимым композитором был Шопен, музыка которого воспринимается Пастернаком как эталон истинного искусства. И она, как и его поэзия, полна звуками, запахами, голосами природы. Это «живое чудо / Фольварков, парков, рощ», воплощенное средствами искусства – поэтического или музыкального.
Природа как образ гармоничной простоты и совершенства, как идеал часто противопоставляется житейской суете и искусственности. Об этом говорили многие русские поэты и писатели – Пушкин и Лермонтов, Тургенев и Толстой, Тютчев и Фет. Для Пастернака творить – значит «жить, думать, чувствовать, любить, / Свершать открытья». Вот почему даже то, что кажется случайным, не столь важным, принадлежащим к обычной житейской суете, для него не менее значимо, чем основная «нить судеб, событий». Ведь и здесь кроется «сущность протекших дней». Но все же, помимо природы, лучше всего таинства бытия раскрываются в «свойствах страсти», с ее беззакониями и грехами, нечаянностями и непреложными законами:
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы, -
говорит о свой задаче художника Пастернак.
Для него нет и не может быть ничего, что не может вместить поэзия. Но в основе ее – сам художник, его мысли, чувства, муки и радости, поражения и победы. К концу стихотворения за счет многочисленных перечислений разнородных понятий, лексических и синтаксических анафор создается такой психологический подтекст, который передает сам экстаз творчества, требующего от художника наивысшего напряжения всех духовных. С ним сопоставима только «натянутая тетива тугого лука». Этот образ, завершающий стихотворение, является метафорой не только творчества, но и самой жизни великого поэта ХХ столетия, воплотившего в своих стихах «самую суть» и «протекших дней», и своей души, и бытия целого мира.
|
