Реферат: Суд присяжных 3

Оглавление.

Оглавление.2

Введение.3

Глава 1. Возрождение суда присяжных в России. 4

Глава 2. Порядок обора присяжных заседателей, их рпава и обязанности.11

Глава 3. Проблемы и перспективы развития суда присяжных.15

Заключение.24

Список литературы:26

Введение.

Закон «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР „О судоустройстве“», Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях возродили в России суд присяжных - важнейшую гарантию защиты прав граждан и самую демократическую форму судопроизводства. В процессе доработки закона был достигнут компромисс: рассмотрение дел присяжными вводилось лишь для областных (краевых) судов, к подсудности которых по первой инстанции относятся дела о наиболее тяжких преступлениях (убийство, изнасилование, хищения в особо крупных размерах, преступления против безопасности государства).

Традиционно основную роль суда присяжных в уголовном судопроизводстве видят в обеспечении права человека быть признанным виновным в преступлении не иначе как по решению равных обвиняемому людей, народных представителей. Для граждан это важная гарантия от необоснованной репрессии со стороны государства.

На настоящий момент суд присяжных в Российской Федерации действует уже несколько лет. Судами присяжных и Кассационной палатой Верховного суда РФ наработан значительный массив практики, в котором отразилась спорность и неоднозначность трактовок судами некоторых норм действующего уголовно-процессуального законодательства, регулирующего деятельность суда присяжных. Кроме того, результаты рассмотрения уголовных дел судами присяжных вызывают как среди практиков, так и среди теоретиков уголовного процесса неоднозначную оценку. Высказываются критические замечания и в отношении законодательства, регламентирующего работу суда присяжных.[1]

Введение суда присяжных в России было встречено неодноз­начно. Одни восторженно хвалили его как одно из проявлений демократизма государственного устройства тех лет, а другие вы­сказывали сомнения и критиковали, порой довольно остро. Среди последних были не только консерваторы и реакционеры, но и та­кие признанные всеми выдающиеся мыслители, как Ф. М. Досто­евский и Л. Н. Толстой. В этом нетрудно убедиться, прочитав ро­маны «Братья Карамазовы» и «Воскресение».

Глава 1. Возрождение суда присяжных в России

Возращение к такой форме правосудия как суд присяжных произошел уже в наше время. С этого времени идёт жаркий спор об обоснованности этого преобразования, и об перспективах развития суда присяжных в России.[2]

16 июля 1993 года, когда были приняты Закон РФ № 5451-1 "О вне­сении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР", Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях" и Постановление Верховного Совета РФ № 5451/1-1 о порядке введения в действие этого закона, фактом современной российской правовой действительности стал суд присяжных. Этими нормативными актами было положено начало возрождению суда присяжных, известного по­реформенному русскому уголовному процессу.

Споры на счёт обоснованности и правильности введения суда присяжных всегда носили "воинственный" характер¹ и не имели перспективы разрешения, поскольку принципи­ально противоположные позиции оппонентов были основаны на столь же принципиально противоположных оценках одной и той же главной черты суда присяжных - непрофессионализм судей из народа, имеющих решающее слово по основному вопросу уголовного процесса - о винов­ности либо невиновности подсудимого. Не рискуя вдаваться в эти дискуссии, обозначим как доказанные несколько исходных моментов, присоединившись к числу сторонников суда присяжных в его классическом варианте (то есть основанном на отдельной от судьи профессионала деятельности коллегии присяж­ных заседателей, принимающей самостоятельное решение о доказанно­сти либо недоказанности виновности подсудимого):

1. Суд присяжных - лучшая из известных человечеству форм от­правления правосудия по уголовным делам, лучшая из форм народного участия в нём.

2. Суд присяжных - это не просто уголовно-процессуальный ин­ститут (один из многих), это особый социальный институт, своего рода культурный образец, сам факт существования которого в стране (независимо от того, сколько рассматриваемых уголовных дел прихо­дится на его долю) свидетельствует о существовании в этой стране неза­висимой судебной власти и состязательного правосудия.

3. Аргументы, основанные на признании неготовности России к возрождению суда присяжных, равноценны аргументам против любо­го движения России к прогрессу.

4. Попытки "трансформировать" суд присяжных под видом его адаптации к Российским условиям, как то: объединить присяжных в одной коллегии с судьёй-профессионалом, устранить их от решения главного вопроса уголовного процесса, наделив правом решать, на­пример, вопрос о наказании, равноценны отказу от суда присяжных как такового.

5. Совершенствование суда присяжных необходимо и возможно, но только при условии сохранения его существа: судьи от народа в отдель­ной коллегии принимают самостоятельное решение по вопросу о ви­новности либо невиновности подсудимого.

В настоящее время трудно найти аспект деятельности суда присяж­ных, который не был бы исследован с достаточной полнотой: авторами в самых разных плоскостях проанализированы социологические, соци­ально-психологические, судоустройственные, процессуально-правовые и организационно-тактические проблемы этой формы судопроизводст­ва.

Определяя место суда присяжных в отечественной системе судопро­изводства и учитывая анализировавшиеся ранее факторы, определяю­щие выбор законодателем различных форм уголовно-процессуальной деятельности, считаем необходимым обозначить мотивы, которые ни при каких условиях не могут и не должны быть решающими в опреде­лении судьбы суда присяжных в России.

Дороговизна суда присяжных.

Этот аргумент всегда активно используется противниками суда при­сяжных. Первый экспериментальный опыт России по его возрождению,

оцененный, как и следовало ожидать, одними авторами как положи­тельный, другими - как отрицательный, в экономической части аргу­ментации был очевидно не в пользу суда присяжных.

Значительные затраты на воссоздание и обеспечение деятельности суда присяжных - это действительно тяжкое финансовое бремя. Но этот аргумент не нов и для современной России не специфичен. Мало того, скудное финансирование - это проблема, касающаяся отнюдь не только суда присяжных, а судебной власти в целом, однако отказаться от су­дебной власти вообще на этой почве никто пока не предложил.

Не считаться с экономическими аргументами сегодня нельзя, однако весьма отрадно, что на официальную перспективную позицию государ­ства в отношении суда присяжных это, в целом, не повлияло. В упомя­нутом выше Заключении по результатам парламентских слушаний "О ходе реализации концептуальных положений судебной реформы в Российской Федерации" констатируется, что отсутствие финансиро­вания, явившееся главной причиной того, что до сих пор не произошло распространения суда присяжных на всей территории России, не снима­ет с государства этой его конституционной обязанности.

Большое количество оправдательных приговоров, постановленных с участием присяжных заседателей.

Противниками суда присяжных высказывается ещё один аргумент: суд присяжных противоречит традициям, сложившимся в России в тече­ние нескольких последних десятилетий.

Иногда этот аргумент приобре­тает крайнюю в своём примитивизме форму: будто бы суд присяжных возрождается в России исключительно из-за желания конкретных ре­форматоров скопировать некие образцы демократии с идеализируемого Запада или обожествляемой российской истории. Такой взгляд, к со­жалению, довольно широко распространен среди практических работ­ников.

Нельзя не признать, что стремление ломать историю - не лучший помощник в осуществлении социальных преобразований. Нельзя не признать и другого: сложившаяся за советские годы российской ис­тории система уголовного процесса в принципе не воспринимала идеи суда присяжных. Схема "советского суда шеффенов" устоялась, и па­раллельное существование её с ещё какой-то формой народного участия в правосудии трудно было даже представить, хотя предложения на этот счёт в разные годы высказывались.

Остановимся на этом подробнее, имея в виду, что проблема имеет непосредственное отношение к тому, насколько органично суд присяж­ных включается в отечественную правовую традицию в единстве как дореволюционного, так и советского периода российской истории.

Предложения об увеличении количества народных заседателей в суде первой инстанции, высказанные М.С.Строговичем, Т.Н.Добровольской, Н.А.Чечиной, П.С.Элькинд, принципиальных возражений не вызывали. Что же касается предложения о создании суда с двумя раздельными коллегиями, одна из которых (народные заседатели) решала бы вопро­сы факта, а другая (профессиональные судьи) - вопросы права (Р.Д.Рахунов, В.П.Нажимов, Ю.М.Грошевой, Н.В.Радутная), то на них обрушились потоки резкой критики. И.Д.Перлов, в частности, писал, что разделение полномочий судей привело бы к утрате главного пре­имущества единой судебной коллегии - органического сочетания юри­дической зрелости профессиональных судей и жизненного опыта на­родных заседателей, а в этом заключена сила и мудрость советского суда. По мнению М.Л.Якуба "предложение построить судебное при­сутствие по модели суда присяжных представляется неприемлемым. Это не только не имеет принципиальных оснований, но и неправильно с деловой, практической точки зрения. Устранение заседателей от реше­ния вопроса о наказании неоправданно. Тем более, что степень актив­ности заседателей при его решении выше, чем во всех других вопросах. Конечно, устранив профессиональных судей от участия в решении во­проса о виновности, можно решение вопроса о наказании предоставить судьям совместно с заседателями. Но проведение совещания по вопросу о виновности без участия судей лишит народных заседателей юридиче­ски квалифицированной помощи судьи, что ничем не оправдано и мо­жет отрицательно отразиться на качестве принимаемых решений. Судья, стремящийся оказать незаконное давление на народного заседателя <...>, имеет для этого достаточно возможностей и вне совещания". Указан­ные цитаты приведены здесь для того, чтобы показать, что аргументы против суда присяжных были разработаны и появились в литературе задолго до законодательного воплощения этой идеи.

Однако обращает на себя внимание и другое обстоятельство: идея об организации советского суда по модели суда присяжных без употребле­ния этого термина, но с точным указанием сущностных признаков этого суда, с завидным постоянством появлялась в советской уголовно-процессуальной науке на переломных этапах развития законодательст­ва, отвергалась и появлялась вновь. Р.Д.Рахунов высказал идею о раз­дельных коллегиях судей и народных заседателей в период разработки нового законодательства в конце 1950-х годов, затем уже в середине 70-х годов, в период разработки новых советских Конституций, эта идея вновь стала предметом научного обсуждения.

Получается, что идея суда присяжных российской правовой мысли не только дореволюционного, но и советского периода не была столь уж чуждой. То же обстоятельство, что введение суда присяжных в Рос­сии требует ломки многих стереотипов профессионального юридиче­ского мышления не только в практической, но и в научной среде, было очевидным всегда и для всех.

При анализе комплекса правоотношений, сопровождающих дея­тельность суда присяжных, была выявлена его уникальная особенность: правосудие осуществляется двумя независимыми друг от друга органа­ми судебной власти, что приводит к тому, что властвующие субъекты во внутренних правоотношениях меняются местами в зависимости от этапа движения дела и решаемой в данный момент частной процес­суальной задачи. Ранее было отмечено также, что суд присяжных - единственная процессуальная форма, внутри которой, органично до­полняя друг друга и взаимно компенсируя недостатки, сочетаются еди­ноличное начало в деятельности председательствующего судьи и колле­гиальное начало в деятельности скамьи присяжных.

Указанные обстоятельства имеют несколько следствий, образующих в совокупности характеристику суда присяжных как самой совершен­ной формы народного участия в правосудии.

Первым следствием распределения властного начала между едино­лично действующим председательствующим и коллегией присяжных является нетипичная для других коллегиальных форм уголовно-процессуальной деятельности персонификация ответственности судьи-профессионала за произведённые лично им действия и за принятые лич­но им решения. В отличие от всех иных коллегий здесь председательст­вующий судья не имеет возможности сослаться на большинство голосов заседателей (профессиональных или не профессиональных) и несёт лич­ную ответственность (в самом конкретном, юридическом, негативном понимании) за всё, что сделано в процессе лично им.

Второе следствие - зависимость официальной единоличной право­вой позиции профессионального судьи, выраженной в приговоре, от коллегиальной правовой позиции скамьи присяжных (в подавляю­щем большинстве случаев), исключающая единоличный судейский про­извол. При опросе судей Московского областного суда выяснилось, что перед удалением присяжных в совещательную комнату для вынесения вердикта каждый из председательствующих судей испытывает волнение, не характерное для обычной судейской деятельности, как единоличной, так и в составе коллегии с участием народных заседателей. Это волне­ние - синоним той социальной ответственности за качество правосудия, которая, как отмечалось ранее, лишена юридического качества и по общему правилу не может быть обеспечена ни правовыми, ни организа­ционными мерами. Суд присяжных и здесь является исключением. Именно эта ответственность вынуждает судью "отточить" собственную правовую позицию по делу в ходе судебного следствия, обеспечив её необходимой и достаточной совокупностью доказательств. Эта же от­ветственность определяет содержание напутственного слова и вопрос­ного листа, от которых во многом зависит и содержание вердикта.

Л.М. Карнозова, характеризуя особенности возрождения суда при­сяжных в современной России, называет его "судом профессионалов" в том смысле, что именно от деятельности профессиональных юристов зависит качество этого суда". С этим нельзя не согласиться, ведь сам факт обращения к непрофессионалам с разъяснением правовых понятий вынуждает всех профессионалов - не только судью, но и прокуроров, и защитников³ , добиться такого уровня обоснованности своих право­вых позиций, при котором они могли бы стать доступными пониманию непрофессионала.

Третьим следствием наличия самостоятельных властных полномо­чий у непрофессиональной коллегии присяжных можно считать то, что именно этот суд является самым эффективным средством преодоления корпоративной замкнутости судебной системы и всего, что с нею связа­но.

Глава 2. Порядок обора присяжных заседателей, их рпава и обязанности.

В соответствии с законом присяжным заседателем может стать любой достигший 25 лет, несудимый, дееспособный гражданин из перечисленных регионов России. Из списков кандидатов в присяжные заседатели исключаются по их заявлению сотрудники правоохранительных органов, судьи, военнослужащие, священнослужители, руководители органов государственной власти и их заместители, а также лица, не владеющие языком судопроизводства, люди старше 70 лет, инвалиды либо лица, имеющие физические или психические недостатки, мешающие им понять, что происходит в зале суда. Для всех остальных участие в процессах в качестве присяжного заседателя в течение 10 календарных дней в году - гражданская обязанность.

Списки потенциальных присяжных заседателей составляет областная (краевая) администрация. После довольно сложной процедуры отбора (на заключительном этапе обвинение и защита вправе без указания причин отвести четырех кандидатов, что требует от прокурора и адвоката знания основ психологии) формируется коллегия присяжных заседателей из двенадцати основных и двух запасных. Запасные присяжные на протяжении всего процесса участвуют в рассмотрении дела и готовы заменить основного присяжного, если тот по какой-то причине выбывает.

Формирование скамьи присяжных заседателей – сложная процедура, включающая в себя как организационные (составление списков присяжных заседателей, приглашение их в судебное заседание), так и процессуальные меры (выявление судьей объективности и непредвзятости при рассмотрении данного дела у приглашенных в суд присяжных заседателей, заявлении присяжными самоотводов, использование сторонами права на мотивированный и безмотивный отвод присяжных заседателей). В результате остаются 12 основных и два запасных присяжных заседателя. По предложению председательствующего они принимают присягу следующего содержания: «Клянусь исполнять свои обязанности честно и беспристрастно, принимать во внимание все рассмотренные в суде доказательства, доводы, обстоятельства дела и ничего, кроме них, разрешать дело по своему внутреннему убеждению и совести, как подобает свободному гражданину и справедливому человеку» (ч.1 ст. 443 УПК).[3]

Клятва конечно это очень хорошо, но страшно видеть, когда присяжные приходят в процесс в пьяном виде. Или с синяком под глазом. Или в таком виде, который свидетельствует, что ночевал он не дома, а где то . . . Сегодня мы сталкиваемся с такими фактами. Почему? Списки присяжных заседателей формируются очень формально. И не судьями, а губернаторами краев, администрациями и т.д. Так вот, до тех пор, пока на этой стадии не поставят препятствия для проникновения в правосудие людей, которые вообще не должны присутствовать в суде, до тех пор мы будем иметь несправедливые вердикты.

В идеале суд присяжных – уменьшенная модель общества. В присяжные заседатели граждане попадают на основе случайной выборки, независимо от социального статуса, национальной принадлежности, пола, образования. Законодатель заботится о том, чтобы в присяжные заседатели попадали те граждане, которым можно доверить выполнение этой обязанности. Отсюда требования гражданской зрелости (25-летний возраст), дееспособности, отсутствия судимости. Препятствиями к участию в суде в качестве присяжного заседателя могут служить неправильное восприятие происходящего в ходе судебного разбирательства (лица, не владеющие языком, на котором ведется судопроизводство, немые, слепые и глухие), состояние здоровья (инвалидность, возраст выше 60 лет), профессиональный долг (врачи, учителя, пилоты авиалиний), другие основания, перечень которых в законе не является исчерпывающим и которые судья признает уважительными (ст. 80 Закона РСФСР «О судоустройстве РСФСР»).

На деле же все обстоит «немного» иначе. Судья краевого суда Карпенко Надежда Анатольевна заявляет, что если к ней в процесс из 250 или 300 вызванных пришло 50 человек, из них она просто никого не может выбрать, потому что видит списки и заполненные анкеты. Видит, здесь разве что человек 5 действительно смогут работать, и тогда будет справедливый вердикт. Не обвинительный или оправдательный, а справедливый. А судья должен оставить не только этих пятерых, а должен оставить, как минимум, двадцать, чтобы жребий был.[4]

В итоге мы имеем ситуацию: женщины – присяжные рыдают, когда подсудимый, убивший трех человек, бьет себя кулаком в грудь: «Да что вы, посмотрит, какой я хороший! Какой я красивый! Разве я мог?!» Он рыдает, присяжные рыдают рядом. И все, они уходят в совещательную комнату. Что дальше? Ну хорошо, если прокурор умный, грамотный. Ведь хоть и звучат упреки в адрес председательствующего, но судьи в суде присяжных жестко связаны рамками уголовно-процессуального закона. Никоим образом судья не имеет право, во всяком случае формально, показать свое отношение к делу. И очень важно, как ведет себя прокурор. Если он сумеет эмоционально, четко, даже при том минимальном перечне доказательств, которые у него есть, убедить присяжных, что да, этот человек виновен, то – конечно, при наличии доказательств виновности – скорее выносится правильный вердикт. А когда нет такого обвинителя, когда адвокат – опять-таки, имеется в виду ситуация, когда имеются доказательства виновности – более красноречиво убеждает присяжных, что человек невиновен, выносится совсем другой вердикт.

На мой взгляд, самое большое впечатление на присяжных производят потерпевшие: конкретные люди, которым причинено горе. И если в процессе есть потерпевший, и присяжные видят, как он переживает, плачет – это очень важно. Потому что, присяжные понимают, что государственный обвинитель просто выполняет свою работу, как бы хорошо он ее не делал, а вот если нет потерпевшего или потерпевший сам сомневается, его ли родственника это труп – такие случаи тоже бывают – то, конечно, судьба вердикта в таком случае очень сомнительна.

Хочу обратить внимание на то обстоятельство, что в законе о суде присяжных не совсем понятен один момент. Оправдательный вердикт, абсолютно обязателен для председательствующего, тут же освобождается подсудимый из-под стражи. А с обвинительным вердиктом председательствующий может и не согласится. Но мне не совсем ясно, почему закон не дал такой же возможности не согласиться с оправдательным вердиктом.

Чем лучше буде обеспечена соответствующими администрациями в контакте с судами организационная стадия формирования скамьи присяжных заседателей, тем легче будет судье в ходе судебной процедуры. К тому же многие основания для самоотводов, заявляемых присяжными заседателями, нуждаются в подтверждении соответствующими документами, в предварительной проверке, что входе судебной процедуры осуществить невозможно. Следует максимально использовать возможности органов исполнительной власти и местного самоуправления при составлении списков присяжных заседателей, чтобы в ни вносились лица, имеющие и право, и возможность участвовать в судебном разбирательстве в качестве присяжных заседателей.[5]

Глава 3. Проблемы и перспективы развития суда присяжных.

В настоящее время анализ литературы и судебной практики позволя­ет определилить два основных направления совершенствования дея­тельности судов присяжных в России:

1) общее повышение качества профессиональной юридической деятельности, предшествующей суду присяжных и сопровождающей его: предварительного расследования, формирования и поддержания государственного обвинения, формиро­вания позиции защиты и участия защитника в исследовании обстоя­тельств дела;

2) максимальное использование особых социально-психологические механизмов, объединяющих двенадцать случайно ото­бранных людей в коллегию, принимающую самостоятельное и ответст­венное решение.

Говоря об особых социально-психологических механизмах, дейст­вующих в суде присяжных, необходимо подчеркнуть, что они действуют только в "традиционной", классической (а точнее - единственно воз­можной) модели суда присяжных: с параллельной работой двух коллегии. То же самое можно сказать о таком социально-психологическом факторе, как случайность состава малой группы. Случайность состава любой другой малой группы - фактор негативный, часто дезоргани­зующий её деятельность. Развитие любой малой группы, как правило, предполагает компенсацию случайности состава за счёт повышения степени её сплоченности, а также за счёт вывода из состава группы от­дельных её членов. В коллегии присяжных - всё наоборот - случайность её состава специально обеспечивается благодаря "методу случайной выборки (ст.434 УПК РСФСР), жеребьёвке (ст.438 УПК РСФСР), безмотивному отводу присяжных по инициативе участвующих в деле лиц (ст.439 УПК РСФСР). Здесь случайность состава группы - это фактор не просто позитивный, а объективно необходимый, имманентный самой идее суда присяжных, среди которых должны оказаться "двенадцать не связанных между собою лиц¹ " и непременно представители разных слоев общества. В.В.Мельник с привлечением богатого исторического материала убедительно доказывает, что разнородность личного состава коллегии присяжных заседателей способствует активизации коллектив­ного мышления и привлечению к нему знаний многих людей о разных сторонах жизни, в том числе и тех, которые профессиональному судье неведомы.

Для большинства малых социальных групп характерна проблема со­четания формального и неформального лидерства, которая при совпа­дении формального и неформального лидера в одном лице либо вовсе не возникает, либо решается безболезненно и с пользой для групповой деятельности (например, возможные претенденты на лидерство при­знают авторитет неформального лидера и образуют вместе с ним "костяк" группы, обеспечивающий её эффективную деятельность), а при несовпадении эта проблема может породить немалые трудности в груп­повой деятельности, создать конфликтные ситуации. Коллегия присяж­ных и здесь весьма специфична. Она имеет формального руководителя -старшину присяжных заседателей - и, в то же время, остаётся без лидера в традиционном социально-психологическом понимании, то есть без такого члена группы, который силой своего авторитета способен по­ставить точку в любом споре, настояв на решении, которое ему кажется оптимальным. Для любого другого коллектива отсутствие лидера - это беда, опасность анархии и произвола, для скамьи присяжных - это бла­го, ибо борьба за лидерство здесь лишена всякого смысла. Старшина присяжных заседателей выбирается из их числа и выполняет некоторые организационные функции: руководит ходом совещаний, обращается к председательствующему по поручению присяжных, оформляет резуль­таты совещаний (ч.3 ст.442 УПК РСФСР). Все эти полномочия - сугубо формальные, технические, их реализация не требует каких-то особых "лидерских" качеств, что, впрочем, отнюдь не умаляет важности фигу­ры старшины присяжных для правильной организации работы их кол­легии.

В контексте проблемы лидерства имеет смысл вернуться к основному недостатку суда шеффенов. Их пассивность в процессе во многом опре­деляется тем, что неформальный лидер в такой коллегии предопределён формальными предписаниями: это - профессиональный судья, при том, что закон будто бы это лидерство вообще исключил (ч.4 ст. 15 УПК РСФСР - правило о равенстве прав всех участников коллегии, ч.2 ст.306 УПК РСФСР - правило о принятии решения большинством голосов и о том, что последним подаёт голос судья-профессионал, ст.307 УПК РСФСР - правило об особом мнении любого из членов судейской кол­легии). Лидерство судьи-непрофессионала, как, впрочем и его реальное равенство с профессионалом, здесь вообще исключается, во-первых, потому, что он непрофессионал, а во-вторых, потому, что он не несёт никакой юридической ответственности за дело в отличие от председа­тельствующего, входящем в эту же коллегию. Сам факт объединения в одну коллегию представителей столь разных "весовых категорий" способствует пассивности шеффенов. Но эта же проблема характерна и для профессиональных судейских коллегий, в которых уголовные дела поделены на "свои" и "чужие" между председательствующим и заседа­телями.

Рассмотрим отдельные нормы закона, регламентирующие деятель­ность суда присяжных, с учетом тех особых социально-психологических условий, в которых она протекает.

В соответствии с ч.1 ст.441 УПК РСФСР "государственный обвини­тель, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, подсу­димый и его защитник вправе до приведения присяжных заседателей к присяге заявить, что вследствие особенностей рассматриваемого дела этот состав коллегии присяжных заседателей в целом может оказаться неспособным вынести объективный вердикт". Необходимость в предос­тавлении сторонам права заявить отвод всему составу скамьи присяж­ных в силу его тенденциозности очевидна. Однако заметим, что такой отвод возможен только до приведения присяжных к присяге. Юридиче­ски это вполне оправдано: с момента приведения к присяге присяжный заседатель обретает то качество, ради которого он оказался в суде (недаром слово "присяжный" происходит от слова "присяга"), с этого момента начинается самое главное и трудоёмкое - исследование доказа­тельств, возобновить которое в случае замены всего состава присяжных представляет значительную организационную трудность, да и вся про­цедура отбора присяжных, предшествовавшая присяге, в этом случае должна быть повторена. Но с социально-психологических позиций проблема тенденциозности скамьи присяжных выглядит несколько иначе: тенденциозность группового сознания (являясь одним из возможных следствий социальной идентичности) обычно формируется в процессе совместной деятельности, а никак не до её начала. Возникает вопрос: как поступить в том случае, если обвиняемый или обвинитель, потер­певший или защитник в самом ходе судебного следствия обнаружат тенденциозность в поведении присяжных (по характеру вопросов, ста­вящихся перед председательствующим, по отдельным репликам в пере­рывах и т.п.)? Закон ответа на этот вопрос не даёт.

Отчасти возникшую при этом проблему можно решить с помощью ч.2 ст.445, согласно которой "любой присяжный заседатель может быть отстранен председательствующим от дальнейшего участия в деле в слу­чае, когда у него возникнут основания полагать, что этот присяжный заседатель утратил объективность, необходимую для разрешения дела в соответствии с законом, в результате оказанного на него незаконного воздействия". Однако речь здесь, как видим, идёт только об одном при­сяжном заседателе, отстранение которого может проблемы тенденциоз­ности коллегии и не решить, особенно в тех случаях, когда к мнению такого присяжного в коллегии относились с уважением¹ . К тому же нельзя не заметить, что из процесса отстранения необъективного при­сяжного заседателя без достаточных, на наш взгляд, оснований, исклю­чены стороны, мнение которых, исходя из прямого веления закона, при решении этого вопроса не выслушиваются и не учитываются (в отличие от разрешения отвода тенденциозной коллегии присяжных - ст.441 УПК РСФСР). Такой подход законодателя представляется не вполне логичным ещё и потому, что отвод профессиональному судье (или на­родному заседателю) может быть согласно ч.2 ст.61 УПК РСФСР заяв­лен как до начала судебного следствия, так и позднее "в случаях, когда основание для него сделалось известным лицу, заявляющему отвод, после начала судебного следствия". Присяжные заседатели - это те же судьи, принимающие, в отличие от народных заседателей, самостоя­тельное решение по делу, поэтому, думается, что положения, аналогич­ные указанным в ч.2 ст.61 УПК РСФСР, вполне могут быть распро­странены как на отдельного присяжного заседателя, так и на всю их коллегию в целом. Опасность возникновения при этом неоправданных организационных и технических трудностей не стоит преувеличивать: отвод судье (в смысле ст.61 УПК РСФСР) и отвод тенденциозной колле­гии присяжных (в смысле ст.441 УПК РСФСР) должны быть мотивиро­ванными, в отличие от безмотивного отвода присяжных при формиро- вании их коллегии (ст.439 УПК РСФСР), а это, с одной стороны, обязы­вает лицо, заявившее отвод, обосновать его, а с другой стороны, даёт председательствующему право выяснять, насколько мотивы отвода серьёзны, с учётом мнения противной стороны. Во всяком случае, из­держки от необъективности скамьи присяжных, будут несравнимо большими, нежели процессуальные и организационные издержки, свя­занные с отводами присяжных заседателей.

С точки зрения социально-психологической теории представляет ин­терес и ещё одно положение закона (ч.2 ст.453 УПК РСФСР): "Присяжные заседатели при обсуждении поставленных перед ними во­просов должны стремиться к принятию единодушных решений. В тех случаях, когда коллегия присяжных заседателей в течение трёх часов после удаления в совещательную комнату не пришла к единодушному решению по поставленным перед ней вопросам, присяжные заседатели могут приступить к формулированию в вопросном листе ответов, при­нятых большинством голосов в результате проведенного голосования".

С юридической точки зрения такая постановка вопроса так же, как и в предыдущем случае, представляется вполне приемлемой: едино­душное решение скамьи присяжных - это всегда однозначно толкуемый вердикт, дающий основание для постановления столь же однозначно толкуемого приговора.

Однако положения социальной психологии заставляют задуматься над тем, что же в реальности может стоять за "стремлением к принятию единодушных решений", за этим "единодушием" как результатом обще­го "стремления". Известно, за "единодушием", так же, как и за группо­вой тенденциозностью, могут стоять факторы, прямо не связанные ни с исследованными обстоятельствами уголовного дела, ни с уголов­ным процессом вообще: конформизм, диктат со стороны более сильных личностей или их непререкаемый авторитет, принимаемый без допол­нительных обоснований, групповой эгоизм, коллективистское самооп­ределение личности и т.д.¹ Все эти факторы действуют в любой малой группе, исключить их действие в коллегии присяжных нет никаких ос­нований. В.В.Мельник, ссылаясь на данные социально-психологической науки, полагает, что в гетерогенных малых группах (к числу которых относится скамья присяжных) опасность конформизма существенно ниже, чем в однородных.

Заметим, что применительно к другим коллективам единодушие в принятии решений, как правило, оценивается положительно, посколь­ку единодушие - это всегда бесконфликтность, беспроблемное руково­дство коллективом. Однако известно и другое: далеко не всегда едино­душие, позитивно влияющее на социально-психологический климат внутри малой группы, может столь же позитивно сказываться на вы­полнении коллективом его социально значимой функции.

Нельзя в связи с этим забывать, что суд присяжных - это "средство разрешения нестандартных ситуаций, где из-за тяжести возможных по­следствий опаснее погрешить против истины, нежели против абстракт­ного веления правовой нормы¹ ". Есть ли гарантия, что "стремление к принятию единодушных решений" всегда будет отвечать интересам правосудия, совести и гуманизма? Сопоставление юридических и соци­ально-психологических воззрений на природу суда присяжных таких гарантий не даёт.

О том, как может быть интерпретировано "стремление к единоду­шию" непрофессиональными судьями - присяжными заседателями, даёт представление следующая рекомендация психолога: "Задача старосты - не только получить от каждого чёткий ответ на вопросы, но и постараться, чтобы ответы были одинаковыми. Если же это не удастся, то вы не сможете выйти из ком­наты раньше, чем через три часа. Работайте, договаривайтесь² ". Даже с учётом авторского контекста, в котором речь идёт о недопустимости жёсткого прессинга в отношении отдельных присяжных, о необязатель­ности единодушия и т.д.³ , нельзя не уловить главного смысла этой ре­комендации: "будьте единодушны, договаривайтесь, тогда скорее осво­бодитесь".

Едва ли можно предъявить какие-то претензии психологу по поводу несколько упрощенного подхода к отправлению правосудия, поскольку

Представляется, что анализируемое положение закона ч 2 ст. 435 УПК РСФСР создаёт почву для смещения групповых ценностей и интересов в коллегии присяжных. Во всяком случае, далеко не всегда совпадут стремление присяжных к вынесению справедливого вердикта с их же стремлением скорее за­кончить изрядно утомившую работу и отправиться отдыхать. Как здесь не вспомнить, что именно усталость присяжных продиктовала в значи­тельной степени вынесение ими обвинительного вердикта по делу Ка­тюши Масловой из романа Л.Н.Толстого "Воскресение" и сыграла в жизни подсудимой роковую роль. Групповой интерес, связанный с возможностью предстоящего отдыха, имеет достаточно шансов для того, чтобы возобладать над другим групповым интересом - справед­ливо решить человеческую судьбу, тем более, что реализация этого дру­гого интереса может потребовать не только трёхчасового сидения, но и обращения к председательствующему с просьбой о возобновлении судебного следствия, об уточнении формулировок вопросного листа или за дополнительными разъяснениями (ст.455 УПК РСФСР), то есть новых усилий.

Насколько серьёзны высказанные опасения - покажет время, однако уже сейчас, на этапе всеобщего осознания того, что суд присяжных в России сам по себе "судом совести" не станет, важно понять, что глав­ные резервы суда присяжных и главные его "подводные камни" заложе­ны именно в процессе обсуждения вопросного листа в совещательной комнате, проблем которого исследователи практически не касаются. С одной стороны, такое положение вполне объяснимо: выработка вер­дикта под покровом тайны - обязательное условие деятельности суда присяжных, предметно исследовать этот процесс - значит вторгаться в его "святая святых". С другой стороны, не изучать того, что происхо­дит в совещательных комнатах российских судов, - значит упускать из виду важнейшую часть проблемы. Ранее на примере института на­родных заседателей в бывших социалистических странах было показа­но, насколько эти исследования необходимы.

В первом проекте УПК РФ, разработанных Министерством юстиции России в 1995 году, было сформулировано положение о том, что "присяжные заседатели при обсуждении поставленных перед ними во­просов должны стремиться к принятию единогласных решений" (ч.1 ст.378)¹ . В таком же виде это положение попало и в более поздние вариан­ты проекта. Термин "единогласные" более предпочтителен для юридиче­ского документа, нежели термин "единодушные", поскольку отражает оди­наковость мнений, выраженных в поданных голосах, а вовсе не эфемерное "единство душ". Однако процесс стремления к "единогласию", сопровож­дающийся действием рассмотренных выше социально-психологических механизмов, вновь остаётся загадкой, которую законодатель не разре­шает. Полагаем, что в таком указании нет необходимости, и законода­телю предстоит выбрать, принимаются ли решения присяжными боль­шинством голосов (как в действующем УПК РСФСР - ст.ст.453, 454), либо по американской модели - только единогласно, поскольку законо­дательство США считает, "что у жюри в целом остались разумные со­мнения в виновности подсудимого, и решение не может быть принято² ". И в том и в другом подходе есть рациональное зерно, позволяющее использовать и то и другое, исходя из принципов российского уголов­ного процесса, и прежде всего - из принципа презумпции невиновности. Проблему, на наш взгляд, можно было бы решить так: обвинительный вердикт присяжных может быть принят только единогласно, а оправда­тельный - большинством голосов. Ранее (в 1997 году) И.Л.Петрухин высказывал обоснованное предложение о том, чтобы смертная казнь могла быть назначена только при единогласном обвинительном вер­дикте присяжных.

Заключение.

Резюмируя сказанное, можно сделать следующие выводы.

1. Особое место суда присяжных в системе сочетания единоличных и коллегиальных начал в отправлении правосудия по уголовным делам определяется его потенциальной способностью оказывать влияние на всю систему правосудия, повышая качество всей юрисдикционной деятельности и дающая обвиняемому возможность в предусмотренных законом случаях апеллировать к независимой коллегии непрофессио­нальных судей.

2. Распределение судебной власти между двумя независимыми друг от друга её субъектами позволяет персонифицировать ответственность профессионального судьи за законность рассмотрения дела, исключив при этом опасность единоличного произвола с его стороны.

3. Суд присяжных способствует преодолению корпоративной замкнутости судебной власти, изменению отношения судей к непрофес­сиональному элементу в правосудии не только в самом суде присяжных, но и в иных правовых формах.

4. Совершенствование нормативной регламентации деятельности суда присяжных должно быть сориентировано на исключение тенден­циозности коллегии присяжных и возможных внутренних влияний на свободу волеизъявления каждым из них. Главными направлениями такого совершенствования являются: введение дополнительных основа­ний для отводов присяжных, возможность их отводов на любом этапе рассмотрения дела до окончания судебного следствия, дифференциация в законе вердиктов на принимаемые большинством голосов и прини­маемые единогласно.

Судебная реформа продвигается, тут двух мнений быть не может. Но движется она по непроторенному пути, что влечет за собой и немало проблем. Надо постоянно помнить, что реформа не самоцель, она проводится в интересах как государства, так и каждого гражданина.

Споры о суде присяжных не только не смолкают, но и приобретают иное звучание после вступления в действие нового УПК и в свете реализации государственной политики по борьбе с организованной преступностью в России. Несмотря на то, что возможность осуществления правосудия в суде присяжных установлена в Конституции РФ, нельзя считать положения Основного Закона раз и навсегда данными и не подлежащими какой-либо коррекции.

Список литературы:

1. Комментарий к Уголовно – процессуальному кодексу Российской Федерации. / Под общ. ред. В. В. Мозякова. – М.: «Издательство «Экзамен XXI»», 2002. – 864 с.

2. Концепция судебной реформы в Российской Федерации. С.А.Пашин. Москва. 1992. с.81.

3. Из истории суда присяжных в России. А.М.Ларин. Москва.1995. с. 7,9 – 10.

4. Суд присяжных. Пять лет спустя. Дискуссии. Под ред. Л.М. Карнозовой. Москва. 1999. С. 15 – 16.

5. Российский суд присяжных. М. В. Немытина. Москва. 1995. С. 35.

6. И.Овсянников. Основания оправдания в суде присяжных // Российская юстиция. № 7. 1999. С. 10.

7. М.Немытина. Суд присяжных в России // Советская юстиция. № 21/22. 1992. С. 21 – 22.

8. В.В.Мельник. Суд присяжных в России: ретроспектива и день сегодняшний // Журнал российского права. № 5/6. 1999. С. 35, 40.

9. А.П.Шурыгин. Защита в судопроизводстве с участием коллегии присяжных заседателей // В кн.: Защитник в суде присяжных. Москва. 1997. С. 105.

10. И.Овсянников, А.Галкин. Одни ругают суд присяжных, другие – прокурора // Российская юстиция. № 3. 1999. С. 7 – 8.

11. Н. Г. Янова. Суд присяжных и государственный обвинитель // Социологические исследования. № 5. 1998. С. 85.

12. С.В. Боботов, Н.Ф.Чистяков. Суд присяжных: история и современность. Москва. 1992. С.37.

13. И. Гамаюнов. 12 независимых // Смена. № 6. 1999. С. 39.

[1] См.: Прокурор в суде присяжных. Методическое пособие. / Отв. ред. Воскресенский М. М., 1995. С.6.

[2] Пашин С.А. Судебная реформа в России. М.1999

[3] М. В. Немытина. Российский суд присяжных. Москва. 1995. С. 35.

[4] Суд присяжных. Пять лет спустя. Дискуссии. Под ред. Л. М. Карнозовой. Москва. 1999. С. 15 – 16.

[5] Российский суд присяжных. М. В. Немытина. Москва. 1995. С. 36-37.