Оглавление
Введение. 2
1.Младограмматическое направление в языкознании. 3
2.Основные черты младограмматического направления. 7
3. Возникновение Московской лингвистической школы.. 8
Заключение. 13
Список использованной литературы.. 14
Становление младограмматизма было обусловлено внутренними факторами развития лингвистической науки. Процесс оформления младограмматизма в самостоятельное течение, характеризующееся специфическими чертами в области теории и практики исследовательской работы, связан с именами таких крупных немецких ученых как Г. Остгоф, К. Бругман, А. Лескин, В. Шерер, Г. Пауль, В. Штрайтберг. К этому движению немецких ученых примкнули языковеды других стран.
В 70 —80-е годы XIX в. при Московском университете формируется группа языковедов, получившая название Московской лингвистической школы. По своим общеметодологическим установкам эта школа близка к Лейпцигской школе. Вместе с тем ее характеризует своеобразное понимание явлений языка и определенная специфика исследовательских приемов.
Принимая основные положения индивидуального психологизма в качестве ведущего методологического кредо, представители Московской школы тем не менее в практике своих конкретных лингвистических исследований нередко отходят от ортодоксальной философии языка, свойственной младограмматизму. В этой школе, например, весьма значительная роль отводится изучению языка как социального феномена, много внимания уделяется проблеме становления литературного языка. Хотя упор по-прежнему делается на историческое изучение языка, многие языковые явления исследуются в плане синхронии.
Главой и основателем школы является Ф. Фортунатов. Учениками и последователями Ф.Ф. Фортунатова считали себя В.К. Поржезинский, Д.Н. Ушаков, М.М. Покровский, Б.М. Ляпунов, А.И. Томсон, А.М. Пешковский, Г.Г. Ульянов А.А. Шахматов и др. Круг учеников и последователей Ф.Ф. Фортунатова включает многих зарубежных языковедов.
Младограмматическое направление возникло в Германии в 70-х годах XIX века. «Младограмматики», как себя называли ученики А. Шлейхера, противопоставили себя «старограмматикам», старшему поколению языковедов-компаративистов (Ф. Боппу, Я. Гримму, А. Шлейхеру) и прежде всего отреклись от натуралистической догмы («язык — естественный организм»). Виднейшими представителями этого направления были Август Лескин (1840—1916), Герман Остхоф (1847—1909), Карл Брегман (1849—1919), Герман Пауль (1846—1921), Бертольд Дельбрюк (1842—1922). Младограмматики не были ни романтиками, ни натуралистами, но опирались в своем «безверии в философию» на позитивизм Огюста Конта и на ассоциативную психологию Герберта. Первоначальным центром младограмматизма был Лейпцигский университет, затем ученые-младограмматики разъехались по разным городам Германии.
Впервые теоретические взгляды младограмматиков были четко сформулированы в книге Г. Остхофа и К. Бругмана «Морфологические исследования в области индоевропейских языков», вышедшей в Лейпциге в 1878 г., и особенно в предисловии к ней, получившем название «Манифеста младограмматиков. К лейпцигским младограмматикам примыкали Московская лингвистическая школа во главе с Ф.Ф. Фортунатовым и менее тесно Казанская лингвистическая школа во главе с И.А. Бодуэном де Куртенэ.
Основным для концепции младограмматизма является рассмотрение языка как индивидуальной психофизической или психофизиологической деятельности. Все языковые изменения, по их мнению, совершаются в обычной речевой деятельности индивида, отсюда их требования к изучению живых языков, скептическое отношение к восстановлению (реконструкции) индоевропейского праязыка.
Но младограмматики были непоследовательны в научной практике. На практике они занимались реконструкцией отдельных форм индоевропейского праязыка, отдельных индоевропейских языков.
Понимание языка как постоянно изменяющегося явления обусловило требование младограмматиками исторического подхода к изучению языка. Исторический подход у них делается обязательным при изучении всех явлений. В целях более глубокого и детального изучения они рекомендовали изолированное рассмотрение отдельных явлений языка (здесь проявляется атомизм младограмматиков). Двусторонность природы языка (это индивидуально психологическое и физиологическое явление) нашла выражение в формулировании методов исторического изучения процессов развития языка. Внимание исследователя должно быть направлено на установление новообразований по аналогии и на вскрытие и описание фонетических законов, отражающих физиологическую сторону жизни языка.
Младограмматики установили закономерности в звуковых переходах внутри каждой группы родственных языков. Каждое звуковое изменение совершается по законам, не знающим исключений, и языковед обязан учитывать действия звуковых законов. В этой школе был провозглашен лозунг, что фонетические законы действуют не всегда одинаково (как думал Шлейхер), а в пределах данного языка (или диалекта) и в определенную эпоху. Кроме того (в работах И. А. Бодуэна де Куртенэ, Г. Остхофа и особенно в трудах Г. Пауля), было показано, что аналогия — такая же закономерность в развитии языков, как и фонетические законы.
Обращая внимание на закономерности в звуковых изменениях, младограмматики не дали теоретического обоснования тезиса о безисключительности действия звуковых законов, а также классификации типов звуковых изменений. Введение младограмматиками новых методов исследования сопровождалось многими значительными открытиями в области индоевропейских языков, но вместе с тем ознаменовалось сужением научной проблематики. Лингвистические исследования замыкались главным образом в области фонетики, в меньшей мере затрагивали морфологию и почти не касались синтаксиса и лексики.
Младограмматики и родственные им направления решительно разделались со спекулятивными идеями ранней компаративистики — идеями исключительности флексии, единого морфологического процесса, гум-больдтианского «национального духа» и метафизического противопоставления доисторического развития (когда язык развивал свои формы) историческому (когда происходил процесс деградации и разрушения форм). Младограмматики отказались от философского рассмотрения языка и занялись исследованиями истории конкретных языков и конкретных языковых групп на основе непосредственных наблюдений и индуктивного метода. Такому умонастроению во многом способствовал господствовавший в буржуазной мысли того времени позитивизм с его пренебрежением ко всякой философии. Младограмматиков не интересуют такие общие вопросы философии языка, как соотношение языка и мысли, причины различия структуры отдельных языков. Теоретическое обобщение взглядов представителей младограмматического направления было сделано главным идеологом Лейпцигской школы младограмматиков Г. Паулем в работе «Принципы истории языка» (1880). В этой работе «четко выражены основные черты концепции младограмматиков: подчеркнутый историзм, индивидуальный психологизм, эмпиризм и индуктивизм, отказ от рассмотрения слишком широких и общих вопросов». «Языкознание, — подчеркивал Г. Пауль, — есть историческая наука, и никакого иного языкознания, помимо исторического, нет и быть не может». Пауль сводит все языкознание к истории языка. Психологию он считает основой языкознания. Историзм необходим исследователю, по мнению Г. Пауля, если даже он не занимается историей; изучение чередований или выявление внутренней формы слова требует объяснения того, как они получились. Г. Пауль, как и другие младограмматики, исходил из индивидуального психологизма. Отказ от «духа народа» и других объяснений коллективного характера языка привел его к абсолютизации индивидуального в языке. Большое значение Г. Пауль придавал принципу ассоциации: «Представления следующих друг за другом звуков ассоциируются с совершаемыми друг за другом движениями органов речи в целостный ряд. Звуковые ряды и ряды артикуляций ассоциируются между собой. С этими рядами в свою очередь ассоциируются представления, для которых они служат символами, — притом не только представления синтаксических отношений: не только отдельные слова, но и большие звуковые ряды, целые предложения непосредственно ассоциируются с заключенным в них мыслительным содержанием».
Для концепции Г. Пауля характерно понимание аналогии как некоего средства против бессвязности, путаности и непонятности, вносимых в область морфологии звуковыми изменениями, как реакция против разрушения и беспорядка в грамматическом строе языка. Учение о грамматической аналогии, представляемое в виде упрощенной формулы уравнения с одним неизвестным, было весьма схематичным, поскольку такое механическое объяснение игнорировало историческую обусловленность развития грамматической системы в целом. Целиком на этой системе пропорций и базируется чутье к системе флексий и к системе словообразования. Благодаря такой системе пропорций с легкостью восстанавливается неизвестный член этой пропорции, с одной стороны, и может возникнуть новообразование — с другой. Причем неизвестный член восстанавливается в системе не только современного языка, но и языка прошлой эпохи. При таком понимании аналогии игнорируется проблема перехода одних типов склонения в другие в истории различных индоевропейских языков, игнорируются причины, вызывающие этот переход, и их особенности. Неправильным является также утверждение Пауля о том, что пропорция имеет место не только в отношении звуков, но также и в отношении функции. При употреблении тех или иных аналогичных форм исходят не из функциональной значимости, а из соотнесенности слова к другому слову или отсутствия в языке реальных лексических ассоциаций между этими словами.
Г. Пауль рассматривает вопрос об изменении значения слова. Он считает, что фонетические и смысловые изменения в словах происходят независимо друг от друга, причем изменения в семантике также происходят в процессе взаимодействия индивидуального языка и узуса. В связи с этим Пауль предлагает разграничивать окказиональное и узуальное значения слова.
Известный советский языковед Б.Н. Головин выделяет следующие основные черты младограмматического направления:
1. Пристальное внимание к фактам речевой деятельности, понимаемой в духе психологических идей той поры; «понимание языка как индивидуальной психофизиологической деятельности».
2. Предпочтение истории живых языков и истории языков, письменно фиксированной, предположениям о далеком языковом прошлом, не отраженном в письменных документах.
3. Критика идеи восстановления (реконструкции) древнейших языков и их структур.
4. Убеждение в действии не знающих исключений звуковых законов и в связи с этим тщательность фонетических исследований.
5. Убеждение в действии закона аналогии в развитии грамматического строя и тщательное изучение тех явлений, которые охватываются этим законом. Так, Б. Дельбрюк писал: «Неизбежность действия аналогии в языке становится очевидной, если уяснить себе, что слова в душе говорящее являются в значительно большей части своей обособленно, но в тесной связи (ассоциированные) с другими».
6. Внимание к отдельным, частным, разрозненны»
фактам языковой жизни, отдельным элемент» ж языковой структуры (атомизм исследования).
7. Отрицание реальности «общих» языков, замена понятия о них понятием индивидуальной речи
8. Внимание к жизни народных говоров и их изучение.
9. Отрицание всякой закономерности в системны» связях слов.
Стремление младограмматиков к усовершенствованию методов исследования, тщательная обработка языкового материала и расширение сравнительно-исторического изучения языков оказали влияние на многих известных лингвистов (В. Томсен, К. Вернее М. Бреаль, Г. Асколи, У. Уитни). Слабые стороны младограмматической концепции, выявленные к начал) XX века, подверглись резкой критике.
3.
Возникновение Московской лингвистической школы
В 70-х годах XX века возникла Московская лингвистическая школа. Основным методом языкового исследования у представителей Московской лингвистической школы был сравнительно-исторический метод. Своей задачей исследователи ставили открытие законов, управляющих развитием языков в прошлом. Сравнительно-исторический метод принес немало полезных результатов в изучении закономерностей исторического развития звуковой и морфологической структуры языка. Основные представители этой школы: Ф.Ф. Фортунатов, А.А. Шахматов, М.М. Покровский.
Филипп Федорович Фортунатов (1848—1914) стажировался в Германии у крупнейших компаративистов того времени, а затем с 1976 по 1902 г. занимал кафедру сравнительной грамматики индоевропейских языков в Московском университете, с 1902 г. работал в Петербурге, в связи с избранием в академики. Фортунатов ставил и решал чрезвычайно сложные проблемы философского и лингвистического характера, сформулировал ряд законов в области сравнительно-исторической фонетики индоевропейских языков. Уделял много внимания вопросу соотношения языка и мышления, доказывая, что не только язык зависит от мышления, но и мышление зависит от языка.
Основной недостаток концепции Фортунатова заключается в том, что при рассмотрении вопроса языка и мышления он ограничивался только чувственно-образной формой мышления без рассмотрения его абстрактного содержания. Представление свойственно для чувственной ступени познания. Обобщение, «получаемое с помощью слова, было бы невозможно, если бы чувственная ступень познания не содержала бы в себе известные элементы абстракции». Обращение внимания на представление как на духовное явление, обусловленное влиянием психических факторов на функционирование языка, помешало Фортунатову подойти к пониманию обобщенного характера мышления в виде понятий и существенным образом сказалось на его понимании связи между представлением и мышлением. Понятие, в отличие от представления, является более абстрактной формой отражения действительности.
Формой выражения психологического суждения Фортунатов считает предложение. Отмечая, что суждения могут быть называемы предложениями, Фортунатов исходит из положения о тесной связи языка и мышления. Суждение является предложением в речи. Словосочетание теснейшим образом связано с психологическим суждением и исходит из него. Во всяком словосочетании Фортунатов выделяет две части: зависимую и самостоятельную. Если психологическое суждение является «предложением в мысли», то словосочетание является «предложением в речи». Тем самым Фортунатов приходит к отождествлению словосочетания и предложения. Словосочетания, по Фортунатову, могут проявляться в виде полных и неполных предложений. «Фортунатов одним из первых попытался выявить формальные критерии, определяющие слово от словосочетания и от морфемы. Он создал формализованное учение о формах словоизменения и формах словообразования, которое получило почти единодушное признание в русской лингвистике. Большое влияние на развитие учения о синтаксисе русского языка оказала его синтаксическая концепция».
Тесная связь языка и мышления учитывалась Фортунатовым в решении многих вопросов языка, в частности вопроса о форме слова.
Ф.Ф. Фортунатов делил слова на полные, частичные, непростые. Полные слова — это те, которые обозначают предметы мысли, образующие часть предложения или целое предложение. Под формами слова он понимал внешнее морфологическое выражение грамматического значения, то есть он сводил форму к флексии. Концепция формы слова Ф.Ф. Фортунатова давала основы для разработки морфемного анализа, хотя понятия морфемы у него еще нет. Основной недостаток фортунатовской концепции формы слова — подмена сущности грамматической формы одним из факторов, создающих эту форму. Фортунатов внес огромный вклад в изучение индоевропейских языков, он доказывает, что общий индоевропейский язык не был монолитным по своему составу, а распадался на диалекты. Он сделал ряд открытий, касающихся состава индоевропейского вокализма, лабиального ряда заднеязычных, слабой ступени аблаута, связи долготы и характера слоговой интонации, относительной хронологии первой и второй палатализации в праславянском. Вел он исследования и в области славяно-балтийской акцентологии. Он открыл закон передвижения ударения от начала к концу слова в определенных фонетических позициях (закон Фортунатова— Соссюра). К Фортунатову восходят также строго морфологический подход к выделению частей речи, разграничение синтаксических и несинтаксических грамматических категорий.
Школа, созданная Фортунатовым, получила впоследствии от своих противников название «формальной» из-за стремления к научной строгости. Ученики Фортунатова: А.А. Шахматов, М.М. Покровский, Г.К. Ульянов, В. К. Поржезинский. Одна из заслуг Ф.Ф. Фортунатова и его учеников в том, что они выдвинули проблему существования чисто формальных категорий и выступали против смешения грамматики с психологией и логикой, против отождествления логических и грамматических категорий, против игнорирования формальной стороны языка.
А.А. Шахматов как один из ведущих представителей МЛШ
Алексей Александрович Шахматов (1864-1920) после окончания в 1887 г. Московского университета был оставлен там для подготовки к профессорскому званию, а в 1890 году блестяще сдал магистерские экзамены. В 1908 году был избран профессором Петербургского университета, где он читал курсы: введение в историю русского языка, историческая фонетика, историческая морфология, синтаксис русского языка.
А.А. Шахматов занимался вопросами исторической фонетики русского языка, пытался воссоздать общерусский праязык во всех фонетических подробностях, изучал литературную форму и диалектную речь в тесной связи с историей народа. Шахматов выступал как языковед-социолог, доказывающий, что язык — это явление социальное, что история языка — это часть истории народа. С учетом социальности языка решал общие проблемы языкознания. Это можно проследить в его работе «Синтаксис русского языка» (1925—1927). А.А. Шахматов, как и А.А. Потебня, считал, что в языке бытие получило сначала предложение, затем появились словосочетания и слова путем расчленения предложения. А.А. Шахматов преодолел некоторые крайности формалистического подхода своего учителя Ф.Ф. Фортунатова и построил более объективное грамматическое описание русского языка.
Термин «младограмматизм» получил преимущественное распространение как своеобразный эталон той философии языка, которая оказалась связанной с выдвинутыми Лейпцигскими младограмматиками и получившими дальнейшее развитие и философское осмысление целевыми установками и методологическими принципами. Вместе с тем термин «младограмматизм» употребителен и в значении направленности конкретной исследовательской практики, исходящей из выдвигаемых поступков. Оба эти смысла часто объединяются термином «младограмматическое направление».
Основной задачей, которую ставили перед собой исследователи этого периода, так же как и более ранних периодов, было восстановление исходных «праязыковых форм». В силу этого сравнительно-исторический метод как совокупность научно-исследовательских приемов состоял в: 1) сравнении звуков, корней, аффиксов на базе сопоставления значимых единиц родственных языков; 2) проверке гипотезы (в данном случае можно провести аналогию с обычным способом доказательства теоремы: даны элементы...; требуется доказать, что...). Проверка гипотезы сводилась к: а) установлению закономерных соответствий между сравниваемыми элементами; б) попытке выявления их хронологических соотношений. Конечным этапом являлась реконструкция архетипа.
При всех своих недостатках сформулированные младограмматиками сугубо эмпирические частные законы плана выражения языковой эмпирии, представляющие собой результат обобщения обширного материала многочисленных конкретных языков и языковых групп и отличающиеся высокой точностью отраженных в них наблюдений, сыграли значительную роль в развитии фонетических и — шире — лингвистических знаний.
1. Амирова Т.А, Ольховиков Б.А, Рождественский Ю.В. История языкознания: Учебное пособие для студ. высш. учебных заведений / Под ред. С.Ф. Гончаренко. — М.: Академия, 2003.
2. Березин Ф.М. История русского языкознания. — М., 1979.
3. Березин Ф.М. Русское языкознание конца XIX — начала XX века. М., 1976.
4. Головин Б.Н. Введение в языкознание. 3-е изд., испр. — М.: Высшая школа, 1977.
5. Новикова М.А. Теория и история языкознания. — М.: СГУ, 2000.
|
