Удельная раздробленность, выгодная для светской знати и высшего духовенства в XII в., столетием позже оказалась обременительной для всех социальных слоев. Церковь сталкивалась с серьезными трудностями в организации пастырской деятельности в польской провинции. Границы епархий не совпадали с границами все более мелких княжеств, а различия в их политическом положении не способствовали проведению единой и последовательной политики. Разбросанность владений по территории нескольких уделов была невыгодна светской знати, к тому же слабость княжеств снижала авторитет польских можновладцев на международной арене. При этом и знать, и рядовое рыцарство отождествляли собственные интересы с интересами своих родов. Родственные узы, связывавшие рыцарей различных уделов, являлись фактором, благоприятствовавшим политической интеграции, но нередко ставили родственников перед вопросом, кому они должны хранить верность — своему роду или местному князю.
Восстановление сильной государственной власти могло гарантировать соблюдение полученных прав не только рядовому рыцарству, но также горожанам и крестьянам. Удельная раздробленность создавала препятствия для деятельности купечества: внутренние войны подрывали торговлю, купцам приходилось платить таможенные пошлины на многочисленных границах. Развитие межрегиональной и внешней торговли, связи крупных польских городов между собой, а также с городами Чехии и Восточной Германии также усиливали среди горожан стремление к государственному единству. Впрочем, в городской среде наблюдались и противоположные тенденции, обусловленные соперничеством между отдельными городами.
Для всех социальных слоев важным доводом в пользу объединения являлось нарастание внешней угрозы, ставшее очевидным во второй половине XIII в. К нашествиям монголов, набегам ятвягов и литовцев добавилась экспансия Бранденбурга. Правители Чехии, после того как Рудольф Габсбург положил конец их экспансии в Восточноальпийской области, стали проявлять интерес к польским землям — Силезии и Малой Польше, стремясь поставить их в зависимость от себя. Поэтому стремление к объединению государства было, помимо прочего, ответом на растущую угрозу и давление извне. Однако задача не была легкой. Неясен был как путь к цели, так и то, какие именно центры и лица возглавят объединительный процесс. Князья из династии Пястов, как и общество в целом, стремились к государственному единству. Однако при этом каждый князь желал, чтобы оно было достигнуто под его руководством, но не за его счет. Теоретическое равноправие всех Пястов не позволяло им признать верховенство над собой одного из представителей разросшейся династии. Большими шансами на получение королевской власти обладали князья, правившие крупными и богатыми княжествами. В конце XIII в. процесс объединения Польши мог быть возглавлен правителями Великой Польши, Малой Польши, Силезии, а кроме того, королями Чехии. В конце XIII — начале XIV в. между ними происходила борьба, результатом которой явилось объединение части польских уделов в единое Польское королевство.
Неясно было не только то, кто будет правителем и какая территория станет ядром единого государства, но и то, какие социальные слои поддержат объединительный процесс. Он мог произойти как при участии всех или большинства общественных групп, так и под руководством или при решающем перевесе одной из них: духовенства, светской знати, рыцарства или горожан. Свою особую роль могло сыграть также население одного из регионов страны. Поэтому столкновения между отдельными князьями, стремившимися возглавить объединительное движение, и сторонниками того или иного претендента переплетались с борьбой различных стремившихся к гегемонии общественных групп. Это была борьба за социальное и политическое устройство будущего объединенного королевства.
Первую попытку объединения государства предпринял во второй половине XIII в. Лешек Черный, князь краковский, сандомирский и серадзский. Он пользовался поддержкой горожан, в особенности жителей Кракова, которым пожаловал привилегию, позволившую окружить город крепостными стенами. Смерть князя (он умер, не оставив потомства, в 1288 г.) положила конец его объединительным усилиям. Правителем в Сандомире и Серадзе стал его брат, брестский князь Владислав Локетек (Локоток). Краковом овладел вроцлавский князь Генрик IV Пробус. Опираясь на Краков, являвшийся символом единства Польши, и на тамошних горожан, тесно связанных с горожанами Силезии, а также на свои связи с чешским королевским двором, Генрик IV начал борьбу за королевскую корону, прерванную его неожиданной смертью в 1290 г. В своем завещании он передавал краковский удел великопольскому князю Пшемыслу II, а Вроцлавское княжество — Генрику Глоговскому. Однако в Силезии вспыхнула борьба за наследство покойного. Это привело к еще большей ее раздробленности, причем отдельные силезские княжества оказались в сфере влияния королей Чехии. В итоге правители Силезии, которая по своему экономическому развитию, числу городов, количеству населения и финансовым средствам занимала первое место в Польше, утратили возможность возглавить объединительный процесс.
Король Чехии Вацлав II стремился не только поставить в зависимость от себя отдельные силезские княжества, но и овладеть Краковом. При поддержке части малопольской знати во главе с епископом Павлом из Пшеманкова он был в 1290 г. избран на краковский престол.
Пшемыслу II пришлось покинуть столицу, принадлежавшую ему по завещанию Генрика IV. При этом, однако, он увез в Великую Польшу королевские «инсигнии». В 1292 г. войска Вацлава II изгнали из Сандомира Владислава Локетека, после чего осадили его в Серадзе и принудили к подчинению. Чешский король стал государем княжеств Малой Польши, верховным сюзереном нескольких принесших ему вассальную присягу силезских княжеств, а также княжеств Серадзского и Брестского. Подчинение (хотя и на различных условиях) столь обширной территории дало Вацлаву основания претендовать на польскую королевскую корону.
С притязаниями на корону выступил и великопольский князь Пшемысл II. В 1294 г. он, согласно ранее заключенному договору с князем Мстивоем II (Мщуем), унаследовал Гданьское Поморье. Пшемысла поддержал архипепископ Гнезненский Якуб Свинка и духовенство обоих уделов, а также рыцарство, стремившееся обеспечить ведущую роль Великой Польши в будущем королевстве. В 1295 г., получив согласие папы, Пшемысл II был коронован в Гнезненском соборе. При этом были использованы инсигнии, вывезенные им пятью годами ранее из Кракова.
Начавшееся восстановление государственного единства было прервано смертью короля. В феврале 1296 г. Пшемысла убили. Убийцы были подосланы бранденбургскими маркграфами, а в организации покушения принимали участие оппозиционно настроенные представители великопольской знати. Легкость, с которой этот удар разрушил создававшееся Пшемыслом королевство, указывает на слабость его материальных и организационных основ.
Претендентами на наследство Пшемысла II выступили Генрик Глоговский и Владислав Локетек. Великая Польша была поделена между двумя соперниками, а все Гданьское Поморье досталось Локетеку. Глоговского князя поддерживали города, Локетека — духовенство и рыцарство. Когда Локетек, потерпев неудачу в борьбе против Вацлава II, согласился принести вассальную присягу чешскому королю (1299), он лишился поддержки великополян. Между тем Вацлав II вторгся с войском в Великую Польшу и добился там своего избрания. Кроме того, он овладел Поморьем, частью Куявии, Серадзской и Ленчицкой землями. Объединив под своей властью большую часть польских земель, он был в 1300 г. коронован в Гнезно польской короной. Коронация, при которой были использованы коронационные символы Пшемысла II, была проведена, как и в 1296 г., архиепископом Якубом Свинкой, несгибаемым сторонником объединения страны вокруг Великой Польши. Однако объединение польских земель под властью Вацлава II не было полным. За границами королевства остался ряд силезских, куявских и мазовецких княжеств.
Поскольку король обычно находился в Чехии, управление Польшей он осуществлял через наместников — «старост», которых наделял весьма широкими полномочиями. Старосты назначались для отдельных уделов, а не для всего королевства. Таким образом, Вацлав так и не создал центральной администрации, сохранив в сфере управления разделение на уделы. Создание такого института, как «староство», помимо прочего, освобождало короля от обязательств, возложенных им на себя в грамоте, изданной в 1291 г. для малополян, в которой он обещал не давать должностей лицам иностранного происхождения. Это обязательство, однако, не распространялось на новые должности. И действительно, старостами нередко становились облеченные доверием короля выходцы из Чехии, которых в Польше небезосновательно обвиняли в злоупотреблениях и забвении интересов страны.
Тем не менее Вацлав II пользовался поддержкой значительной части польского общества. Ему благоволило духовенство — как гнезненское, так и краковское. Краковский епископ, онемечившийся силезский поляк Ян Муската, стал королевским старостой в Малой Польше и опорой власти Пршемысловичей в Польше. Свои выгоды от чешского правления в Польше получили города, в особенности те, что были связаны с торговыми центрами Чехии и Германии. Немецкий патрициат крупных городов был доволен установлением внутреннего мира, облегчением контактов с южными партнерами и не ощущал — в отличие от иных слоев общества — чужеземного характера власти Пршемысловичей.
В наименьшей степени были удовлетворены рыцарство и светская знать, оттесненные от важнейших в государстве постов старост и оскорбленные покровительством, которое король оказывал чужакам. Это наносило ущерб не только престижу, но и материальным интересам знати. Мелкое рыцарство, в свою очередь, болезненно ощущало тяжелую руку старост, которые педантично, порой и не зная меры, собирали подати, а также (что, впрочем, вполне соответствовало интересам страны) старались положить конец рыцарским разбоям и своеволию.
Добиться польской короны Вацлав II смог благодаря военному и экономическому потенциалу Чешского королевства, а также тому обстоятельству, что борьба между Пястами и различными группировками в Польше в какой-то момент оказалась непреодолимой преградой на пути к объединению, которого, как бы то ни было, хотели все. Коронация Вацлава уничтожила это препятствие и таким образом сыграла для Польши важную и позитивную роль. Тем не менее спустя всего лишь несколько лет большая часть общества вновь с надеждой повернулась к своим исконным правителям — Пястам.
Этому благоприятствовала международная обстановка. Вацлав II вмешался в борьбу за венгерский престол, ставший вакантным после пресечения династии Арпадов. В 1301 г. он добился коронации своего сына королем Венгрии. Перспектива объединения под властью Пршемысловичей стольких государств вызвала противодействие их соперников: Альбрехта Габсбурга и других немецких правителей, а также части венгерской знати и, что весьма существенно, папы Бонифация VIII. Этим воспользовался изгнанный из Польши Владислав Локетек, который в 1304 г. во главе своих венгерских сторонников занял Сандомирскую землю, где был поддержан значительной частью рыцарства и жителями Сандомира. В 1305 г., в разгар подготовки к походу против Локетека, Вацлав II умер. Его сын, Вацлав III, стремясь избежать конфликта с Габсбургом и папством, отказался от прав на Венгрию. Но польский престол он хотел сохранить за собой. Чтобы получить поддержку Бранденбурга, Вацлав отказался в пользу тамошних маркграфов от Гданьского Поморья. Этот договор не вступил в силу, хотя сам факт его подписания существенно ослабил позиции Вацлава III в Польше. В результате возросла популярность Владислава Локетека, который в течение года после взятия Сандомира овладел Куявией, Серадзом и Ленчицей. Великая Польша перешла под власть Генрика Глоговского. Краковской землей от имени Вацлава III продолжал управлять Ян Муската, которому, однако, приходилось вести ожесточенную борьбу со сторонниками Владислава Локетека.
В 1306 г. Вацлав III начал поход в Польшу, однако еще на территории Чехии был убит знатным чешским рыцарем. С ним прервалась династия, правившая чешским государством с самого его возникновения. Это окончательно открыло Владиславу Локетеку путь к господству над Польшей. Овладев Гданьским Поморьем, он вступил в борьбу за Краковскую землю, изгоняя оттуда гарнизоны Мускаты. И вновь на помощь польскому князю пришел архиепископ Якуб Свинка, возбудивший против епископа Яна Мускаты канонический процесс по обвинению в непослушании и отлучивший его от церкви (1308).
Первые годы правления Владислава Локетека оказались довольно бурными, не обошлось и без серьезных потерь. Во время борьбы в Малой Польше Гданьское Поморье подверглось нападению бранденбургских маркграфов. На их стороне выступили местный род Свецев, членам которого принадлежала здесь должность старост, и немецкие жители Гданьска; рыцарство сохранило верность Локетеку. Когда в 1308 г. бранденбуржцы осадили Гданьск, польский князь обратился за помощью к Тевтонскому ордену. Рыцари оттеснили осаждавших, однако при этом сами заняли Гданьск и вскоре подчинили все Гданьское Поморье. В 1309 г. Владислав Локетек безуспешно пытался вести с ними переговоры. После их неудачи орден, стремясь дать своим захватам юридическое обоснование, выкупил у Бранденбурга его «законные» права на Поморье.
Утрата Поморья стала сильнейшим ударом для Польши, которая в момент объединения королевства, находясь на пороге экономического расцвета, была лишена выхода к морю. Тевтонский же орден, напав на христианские земли, на глазах у всех изменил своему назначению защитника христиан от неверных и положил начало затяжному конфликту с Польшей. Спор был разрешен лишь после длительного противоборства, тянувшегося более полутора веков. Одним из следствий польско-орденского конфликта стало ускорение развития польского национального самосознания.
Ослаблением авторитета Локетека поспешили воспользоваться горожане Кракова во главе с войтом Альбертом. Они предпочитали видеть на польском троне нового короля Чехии Яна Люксембургского, заявившего о своих правах на польскую корону как на наследие Пршемысловичей. В 1311 г. в Кракове вспыхнул бунт немецких горожан. В нем проявились черты немецко-польского национального конфликта, что, в свою очередь, явилось отражением давнего спора о путях объединения страны. Бунт был подавлен Локетеком, войт Альберт умер в изгнании. Верх одержала политика объединения Польши вокруг национального правителя, пользовавшаяся поддержкой большей части рыцарства и духовенства.
Помимо трудного вопроса о Поморье, перед Владиславом Локетеком стояла задача овладения Великой Польшей, которой неумело управляли пять юных сыновей Генрика Глоговского. Нараставшим там недовольством вовремя сумели воспользоваться неутомимый борец за объединение Польши архиепископ Якуб Свинка и епископ Познанский Анджей, пригрозившие потомкам Генрика Глоговского отлучением от церкви. В Гнезно взбунтовались рыцари. На общем собрании они выбрали своим правителем Владислава Локетека. Он прибыл в Великую Польшу в начале 1314 г., одержал победу над оказавшими ему сопротивление горожанами Познани и стал во главе удела, с которым была связана сама идея Польского королевства.
Многолетние усилия Владислава Локетека и искреннее стремление польского общества к единству завершились коронацией правителя. После всеобщего собрания (вече) в Сулеёве в 1318 г. папе была направлена просьба о королевской короне для Польши. От имени «монашеских орденов, соборных капитулов, славных мужей, князей, комесов, баронов, жителей городов и замков» папе описывалось плачевное состояние государства, обреченного без короля страдать от внутренних неурядиц и набегов язычников. Папа колебался, поскольку с притязаниями на польскую корону выступал и Ян Люксембургский. В официальном послании он посоветовал поступить так, чтобы «не нарушить чьих-либо прав». Однако в секретной переписке недвусмысленно поддержал желания поляков и их правителя.
Коронация Владислава Локетека и его жены Ядвиги состоялась 20 января 1320 г. в Кракове. Ее осуществил, при участии других епископов, новый архиепископ Гнезненский Янислав. Поскольку Вацлав III вывез из Великой Польши в Чехию старинные королевские инсигнии, были изготовлены новые, служившие с тех пор вплоть до падения Речи Посполитой в конце XVIII в. Коронация увенчала собой дело объединения. Польское королевство на столетия вошло в сообщество европейских государств, и этому не помешали даже пресечение в 1370 г. династии Пястов и переход польской короны к другим правителям.
В XIV в. страны европейского Запада (Франция, Фландрия, Англия) и Юга (Италия и государства Пиренейского полуострова) переживали сильнейшие потрясения, связанные с эпидемией чумы, падением производства, резким сокращением населения и постоянными войнами. В Центрально-Восточной Европе, в том числе и в Польше, на это время, напротив, приходится период экономического, политического и культурного роста. Пору своего расцвета переживают Чехия, Венгрия и государство Тевтонского ордена, происходит заметное ускорение хозяйственного и политического развития Польши и Литвы. Оборотной стороной относительного процветания стали столкновения интересов этих государств, нередко приводившие к серьезным конфликтам.
В XIV в. господствующей политической концепцией в этой части Европы стала идея суверенного королевства. Ее претворение в жизнь оказалось возможным вследствие равновесия сил противоборствующих государств, а также вследствие слабости империи, которая была уже не в состоянии навязывать свою волю правителям Центральной Европы. Правда, Польша и Венгрия признавали верховную власть папы, но это не нарушало их суверенных прав. Иначе сложилась ситуация у их восточных соседей: процесс создания суверенных государств охватил не все русские земли. Лишь так называемая Залесская Русь, постепенно освобождаясь в XIV в. от монгольского ига, дала начало независимому Русскому государству с центром в Москве. Большая же часть русских княжеств, раздробленных и истощенных за годы чужеземного господства, была завоевана Литвой. Червонная (Галицкая) Русь, в свою очередь, сделалась объектом экспансии Венгрии и Польши и в конечном итоге вошла в состав Польского королевства. Так родились две многонациональные монархии — Польша и Литва, которые в конце столетия заключили союз, вышедший далеко за рамки династической унии. Он был основан на общности интересов двух государств и просуществовал более четырехсот лет.
В первые десятилетия XIV в. мало что указывало на будущий расцвет Польши. Даже после коронации Владислава Локетека положение Польского королевства оставалось весьма непростым. Главной проблемой польской внешней политики стал конфликт с Тевтонским орденом. Угроза для Польши усиливалась тем, что орден действовал в союзе с Чехией. Ян Люксембургский продолжал именовать себя королем Польши и стремился овладеть краковским троном или по крайней мере добиться верховной власти над частью польских земель. Продолжая политику последних Пршемысловичей, он навязал в 1327— 1331 гг. вассальную зависимость большей части силезских княжеств. Успех Локетека облегчался тяготением к Чехии немецкого патрициата Вроцлава и других городов Силезии. В том же направлении действовали немецкие рыцари из окружения силезских князей, а местное польское рыцарство не могло оказать им должного противодействия.
Перед лицом противников, каждый из которых был сильнее его, Владислав Локетек все же не мог идти на уступки с целью избежать того или иного конфликта. Невозможно было, особенно в начальный период существования королевства, отказаться от утраченного Поморья. Нельзя было и удовлетворить притязания на польскую корону чешского короля. Перед лицом могущественных врагов польскому королю с трудом удавалось спасти свое государство от катастрофы. Опорой ему служили союзы, заключенные еще в период борьбы за власть или в самом начале правления. Несмотря на усилия противников расстроить эти альянсы, они оказались весьма долговременными. Первоочередное значение имел союз с папством. На протяжении целого столетия — с момента коронационной петиции (1318) до начала XV в. — политика пап была благоприятной для польского государства. Это было обусловлено как расстановкой политических сил в Европе, так и заинтересованностью папства в регулярном получении денария св. Петра. Выплаты тяжким грузом ложились на польскую экономику, но обеспечивали государству столь необходимую политическую поддержку.
Другим союзником Польши было Венгерское королевство. Правившая там с 1308 г. Анжуйская династия враждовала с чешскими Люксембургами и поэтому была заинтересована в усилении Польши, находившейся в состоянии конфликта с Чехией. Польско-венгерский союз был скреплен браком дочери Локетека Эльжбеты (Елизаветы) с королем Венгрии Карлом Робертом Анжуйским. Несмотря на начавшееся позднее соперничество двух государств из-за территории Галицкой Руси, польско-венгерский союз сохранял свою силу целое столетие. При этом если в первой половине XIV в. Польша выступала слабым партнером и в немалой степени зависела от своего союзника, то в последующие десятилетия она добилась равноправного положения.
Угроза, которую Тевтонский орден представлял для балтийских народов, стала причиной того, что потенциальным союзником Владислава Локетека сделалось Великое княжество Литовское. Его правитель Гедимин положил конец грабительским набегам литовцев на Польшу, а в 1325 г. скрепил польско-литовский союз, отдав свою дочь Альдону за сына Локетека — Казимира. В 1326 г. литовцы приняли участие в польском походе на Бранденбург. Однако первое время союзные отношения с Литовским княжеством создавали определенные проблемы, поскольку литовцы все еще оставались язычниками.
Основной идеей монархии Владислава Локетека было объединение всех польских земель в границах раннесредневекового королевства Болеслава Храброго и Болеслава Смелого. Это предполагало включение в него земель, все еще остававшихся за пределами нового королевства: Мазовии, Силезии и Гданьского Поморья. Однако слабость Польши, военное превосходство и сопротивление удельных князей обрекли попытки возвращения этих территорий на неудачу.
Борьбу за Поморье Владислав Локетек начал с дипломатических шагов. Он направил в Авиньон жалобу. После ее получения папа созвал суд, который должен был рассмотреть доводы обеих сторон. Процесс состоялся в 1320 г. в Иновроцлаве. Выслушав двадцать пять свидетелей, трое судей (ими были польские церковные сановники) вынесли решение, обязавывавшее Тевтонский орден вернуть захваченные земли и выплатить возмещение. Орденские рыцари направили апелляцию папе и, несмотря на вступление приговора в законную силу, не собирались подчиняться решению суда. В качестве светской власти, обеспечивавшей исполнение приговора военным путем, могла выступить только Польша, однако ее сил было недостаточно для победы над орденом.
Впоследствии польский король предпринимал усилия по сближению с князьями Западного Поморья и вел войну с Бранденбургом, прерванную в 1329 г. из-за растущей угрозы со стороны Тевтонского ордена. Борьба с последним тянулась уже с 1326 г. Союзник ордена, чешский король Ян Люксембургский, возвращаясь из похода на языческую Литву, в 1329 г. привел к вассальной присяге плоцкого князя по имени Ванько. Орден, в свою очередь, захватил Добжинскую землю. В 1331 г. противники польского короля планировали совершить совместный поход. Их войска должны были соединиться под Калишем. Союзники не сумели должным образом согласовать свои действия, но все же подвергли польские земли опустошению и грабежам. Тем не менее Владиславу Локетеку удалось добиться первого военного успеха — в битве под Пловцами он разгромил крупный отряд орденского арьергарда. Однако в 1332 г. его королевство понесло болезненную потерю — орден захватил Куявию. В этом крайне невыгодном положении, при посредничестве папского легата, было заключено перемирие.
В 1333 г. правитель Польши (ему было за семьдесят) скончался. Оставшаяся после него страна была частично объединена, но находилась в опасности. Возможно, Локетек и впрямь был излишне склонен искать военное решение конфликтов, не имея для этого достаточных сил. И все же достойно удивления необыкновенное упорство этого князя, после многих лет напряженной борьбы получившего королевскую корону. Опираясь на польские элементы, прежде всего на духовенство и многочисленное рыцарство, он добился объединения страны, хотя и неполного, причем данный вариант объединения в гораздо большей степени отвечал чаяниям поляков, чем те, что предлагались иными претендентами на польский престол. В своей политике королю так или иначе приходилось считаться с ограниченными возможностями государства и его сложным международным положением. Необходимые перемены произошли лишь в период правления сына Локетека — Казимира Великого (1333—1370). Продлив перемирие с Тевтонским орденом, новый польский король сумел, на съезде с королями Чехии и Венгрии в Вышеграде в 1335 г., добиться от Яна Люксембургского за 20 тыс. коп грошей согласия на отказ от притязаний на польскую корону.
Ослабление опасного для Польши чешско-орденского союза дало Казимиру возможность возобновить усилия по возвращению захваченных орденом земель. Короли Чехии и Венгрии в 1335 г. издали постановление о перемирии, предписывавшее возвращение к состоянию, существовавшему до войны. Орден должен был вернуть Польше Куявию и Добжинскую землю, но мог сохранить за собой Гданьское Поморье и Хелминскую землю. На этом основании польский король сумел в 1337 г. получить назад часть Куявии. Два года спустя он получил от папы согласие на проведение судебного процесса против ордена в Варшаве. Этот город находился в Мазовии, т. е. за пределами Польского королевства, и потому считался нейтральной территорией. Судьи — папские легаты Гальхард де Карцерибус и Пьер де Ле Пюи, выслушав показания более чем ста свидетелей от различных сословий, предписали ордену возвратить Поморье и Хелминскую землю, а также выплатить возмещение за разрушение множества церквей во время вторжения в Великую Польшу. Орденские рыцари, первоначально вообще ставившие под сомнение компетенцию суда, добились в папской курии приостановления исполнения приговора, но отныне их руки оказались связанными. В 1339 г. на втором съезде в Вышеграде Казимир Великий подтвердил права Яна Люксембургского на те силезские княжества, которые уже находились в зависимости от Чехии. Он также заручился поддержкой со стороны Венгрии, пообещав передать Анжуйской династии права на наследование польского трона — однако лишь в том случае, если польский король (которому тогда было двадцать девять лет) не будет иметь мужского потомства.
Результатом реалистичной политики польского правителя стал «вечный мир» с Тевтонским орденом, заключенный в 1343 г. в Калише. Согласно его условиям, орден вернул Польше всю Куявию и Добжинскую землю, а Гданьское Поморье и Хелминскую землю отныне удерживал за собой в качестве «вечной милостыни», признавая таким образом польского правителя своим благодетелем. Ввиду могущества Тевтонского ордена и слабости Польши такое решение вопроса было не самым худшим. Однако сохранение за Тевтонским орденом Гданьского Поморья было чревато новыми конфликтами. Раны, нанесенные друг другу в годы войн, не затянулись, а орденские рыцари сделались для поляков олицетворением грабителей и врагов.
Усилия Казимира Великого по возвращению других земель увенчались лишь частичными успехами. В 1343 г. польский король заключил союз с князьями Западного Поморья, выдав дочь Эльжбету за слупского князя Богуслава V. Затем, заключив союз с Данией и создав этим угрозу ослабленному Бранденбургу, Казимир возвратил в 1365 г. города Дрезденко и Санток, а тремя годами позже — Чаплинек и Драгим. Помимо этого, польский правитель пытался сдержать распространение чешского господства в Силезии. Он оказывал поддержку независимому свидницкому князю Болеку, а в 1341—1345 гг. вел за Силезию войну. Ее итогом стало возвращение Веховской земли (1343), представлявшей собой часть Великой Польши, некогда занятой глоговским князем. Однако рост могущества Люксембургов и получение сыном Яна, Карлом, немецкой королевской короны сделали дальнейшие военные действия невозможными. В 1348 г. Казимир заключил мир в Намыслове на принципах статус-кво. Единственным успехом стало удержание Силезии в польской церковной провинции.
Казимир также упрочил свои позиции по отношению к мазовецким князьям, искавшим помощи против литовских набегов. Княжества Плоцкое, Закрочимское и Вишское после пресечения правившей там линии Пястов были включены в состав королевства (1351). Прочие мазовецкие княжества признали вассальную зависимость от польского короля, однако в 1355 г. князю Семовиту (Земовиту) III удалось существенно ослабить ее.
Радикальное изменение границ и этнического облика польского государства произошло в ходе экспансии в направлении Червонной Руси. Когда там в 1323 г. пресеклась местная линия династии Рюриковичей, галицкий трон, при польской и венгерской поддержке, получил мазовецкий князь Болеслав Тройденович. Не имея потомков, он объявил своим наследником польского короля. После смерти Болеслава в 1340 г. Казимир организовал поход и занял Галицкое княжество. Так началась долгая борьба за Червонную Русь, в которой столкнулись интересы местного боярства, Литвы, Венгрии и Польши, а также татар, защищавших свой формальный сюзеренитет над княжеством. Программа овладения Галичем и Владимиром пользовалась в Польше широкой поддержкой наиболее влиятельной в политическом отношении малопольской знати, мелкого рыцарства и городов. Знать и рыцари рассчитывали на земельные пожалования, а купечество — на пользование черноморскими торговыми путями, значение которых все более возрастало. Не менее притягательными были соляные богатства Червонной Руси. Казимир сумел организовать в 1344, 1349 гг. и в последующие годы ряд новых походов, часто выступая при этом в союзе с Венгрией. После отражения вторжения татар и заключения соглашений с Литвой власть польского монарха на территории Руси существенно упрочилась. В 1366 г. в результате нового похода были заняты Волынь и Подолия.
Овладение землями Галицко-Волынской Руси еще не означало их включения в Польское королевство. Они оставались отдельным политическим организмом, что было подтверждено соглашениями с Людовиком Венгерским (1350) о передаче Руси Венгрии в том случае, если у польского короля все же появится мужское потомство и Анжуйская династия не унаследует польский трон. Особое положение Руси определялось ее этническими, культурными и религиозными отличиями. И напротив, интегрирующим фактором являлась колонизационная деятельность на ее территории, в том числе предоставление Львову магдебургского права (1356), многочисленные земельные пожалования польскому рыцарству и торговая экспансия городов Малой Польши.
Огромными были дипломатические заслуги Казимира Великого, направленные на вывод Польши из чрезвычайно трудного положения на международной арене в начале 30-х годов XIV в. Проявляя себя осторожным реалистом, он распутывал конфликтные узлы, сумев возвратить столько исторически польских земель, сколько было возможно. При этом, благодаря союзам и росту собственного могущества, позиции Польши в Центральной Европе заметно упрочились. Знаменательным проявлением этого стал съезд в Кракове в 1364 г., во время которого польский монарх принял Карла IV Люксембургского, Людовика Анжуйского, Вальдемара IV Датского, кипрского короля Петра, князей Болека Свидницкого, Семовита III Мазовецкого, Богуслава V Поморского и бранденбургского маркграфа Отгона. Этот съезд способствовал установлению политического равновесия в регионе, основанного на равенстве суверенных королевств, что соответствовало господствовавшему в тогдашней Европе убеждению о праве на независимость коронованных правителей и их государств.
В области внешней политики польский король, благодаря выдающимся личным качествам, стоял много выше своего многочисленного и способного окружения. Он сам определял принципы и методы внешнеполитической деятельности, и именно с ним были связаны ее главные достижения. Однако долгое и успешное правление Казимира было омрачено личной и династической драмой, которая могла привести королевство к катастрофе. Несмотря на несколько браков, у него так и не появилось законного сына. Поэтому вопрос о престолонаследии становился одной из важнейших и сложнейших проблем. Передать власть кому-либо из других Пястов было рискованно. Мелким князьям, принесшим Казимиру ленную присягу, недоставало ни средств, ни авторитета, а их возможная борьба за трон угрожала целостности королевства. В результате все более реальные контуры приобретало заключенное в Вышеграде соглашение о передаче престола Людовику Венгерскому (внуку Владислава Локетека по женской линии). Во время войн за Червонную Русь эти права были вновь подтверждены.
Казимир Великий пытался найти и иное решение. Он устроил брак своего внука, слупского князя Казека, с литовской княжной (1360), а затем усыновил Казека, планируя передать ему права на получение польского престола после Людовика Венгерского. Уже на смертном одре он завещал слупскому князю Серадзское и Ленчицкое княжества, Добжинскую землю и некоторые замки. Поскольку Людовик Венгерский также не имел мужского потомства, это давало Казеку возможность сделаться польским королем, а Польше — получить значительную часть Западного Поморья. Планы эти не осуществились. Казеку не хватило ни сил, ни способностей, ни поддержки в Польше, чтобы воспользоваться своим шансом. Трон перешел к Людовику Венгерскому (1370—1382), который незамедлительно приехал в Краков для проведения коронации.
В дальнейшем новый король постоянно находился в Венгрии. Власть в Польше он передал в руки своей матери Эльжбете Локетковне. Она опиралась на знать Малой Польши, стоявшую за союз с Венгрией, к которому великополяне относились довольно прохладно. Недостаточный интерес Людовика к польским делам привел к территориальным потерям. На Руси отошла к Литве Владимирская земля. В Мазовии добился полной самостоятельности Семовит III, который занял Сохачев, Раву и Плоцкое княжество. Санток и Дрезденко вновь оказались в руках бранденбуржцев.
Эти потери и чрезмерное влияние венгерских придворных королевы Эльжбеты возбуждали недовольство. В Кракове произошли беспорядки. Не пользовался признанием и другой представитель власти короля Людовика в Польше — князь Владислав Опольчик, под управление которого Людовик в 1372 г. передал Галицкую Русь. Возникли опасения, что Людовик планирует присоединение галицких земель к Венгрии. При этом сам Владислав проводил на Руси активную колонизационную деятельность, основывал здесь многочисленные города и села, привлекая польских и немецких колонистов. Была создана католическая митрополия с центром в Галиче (1375) и епископскими кафедрами во Владимире, в Перемышле и Холме. С Владиславом Опольчиком связано прибытие из Венгрии монахов-паулинов, обосновавшихся в монастыре на Ясной Горе близ Ченстоховы (1382), и начало культа Ченстоховской Божьей Матери. В правление Людовика Венгерского возросло — из-за отсутствия в стране короля и непопулярности его представителей — значение малопольской знати.
Польское королевство не смогло бы занять достойного места в Центрально-Восточной Европе, если бы военные и дипломатические акции его правителей не подкреплялись возросшим могуществом объединенной Польши. Это могущество было обусловлено как хозяйственным подъемом и ростом численности населения, так и реформами, направленными на укрепление государственной организации.
В 1370 г. территория Польши Казимира Великого составляла около 240 тыс. кв. км. В начале его правления в стране проживало от 1,1 до 1,2 млн человек, еще 0,9 млн находилось на польских землях, не вошедших в состав королевства. В конце правления Казимира на увеличившейся территории проживало от 1,8 до 2 млн населения. Средняя плотность его составляла 8—8,5 человек/кв. км, т. е. была в два раза выше, чем в период возникновения польского государства в X—XI вв. Естественный прирост, в течение четырех столетий составлявший в среднем 0,2% в год, в XIV в. значительно увеличился, достигнув приблизительно 0,4%. Благодаря этому, а также миграции иностранных колонистов численность населения быстро росла. В результате средняя плотность на польских землях приблизилась (хотя и не сравнялась) к средней плотности населения Европы в целом. В отдельных странах в середине XIV столетия она составляла около 28 человек/кв. км во Франции и в Италии, около 15 — в Германии, около 10 — в Англии, 2—3 человека/кв. км на Руси.
Длившаяся более ста лет внутренняя колонизация, а также рост численности населения, развитие техники и организации крестьянского труда имели следствием подъем сельскохозяйственного производства. Для начала XIV в. размер урожаев оценивается в сам-третей и сам-четверт (в X в. на одно посеянное приходилось 1,5—2 зерна, в XII в. — 2—3). В середине XV в. урожаи доходили уже до сам-три— четыре, сам-четыре—пять, что не отличалось от среднеевропейских показателей.
Рост производительности сельского хозяйства способствовал естественному приросту населения, обогащению состоятельных групп населения и ускорению развития городов. В середине XIV в. горожане составляли приблизительно 10—14% населения страны, т. е. около 200 тыс. человек. Самым большим городом королевства являлся Краков, где проживало от 10 до 15 тыс. человек, в Познани и Сандомире было по 3—5 тыс. жителей, население прочих городов обычно составляло 1—2 тыс. человек. За пределами королевства крупнейшим городом был Вроцлав (15—17 тыс. жителей), другими крупными городами были Гданьск (Данциг), Торунь (Торн), Эльблонг и Хелмно. В правление Казимира Великого было основано более ста новых городов, т. е. больше, чем за весь предшествующий период. Сформировавшаяся тогда городская сеть, после некоторых дополнений в конце XIV— XV вв., оставалась достаточной вплоть до XX столетия. Крупные города принимали участие в международной торговле. Они извлекали немалые выгоды, находясь на торговых путях, что вели от берегов Черного моря к побережью Балтики и с Руси в Чехию и Германию. Большое значение имела и дорога, соединявшая Венгрию с Малой Польшей и шедшая далее на север — в Великую Польшу и на Поморье. С юго-востока привозили пряности и предметы роскоши, с Руси — меха, из Венгрии — металлические изделия, золото, медь и вина, из Чехии и Германии — серебро и ремесленную продукцию. С Поморья, главным образом из Гданьска, поставляли сельдь, соль и импортированные из Западной Европы ткани. Предметом межрегиональной торговли являлась продукция малопольских горняков: олово, серебро, железо и соль. На протяжении всего XIV в. возрастало значение польской торговли продукцией лесного хозяйства, животноводства, рыбных промыслов и земледелия. Рос вывоз древесины, смолы, поташа, кож, а с конца столетия понемногу начали вывозить хлеб. Влияние международной торговли на процесс объединения Польши не было односторонним, поскольку следствием ее становилось развитие внешних сношений, при которых города Силезии были в большей степени заинтересованы в связях с Чехией, а города Малой Польши — в контактах с Венгрией и Русью. Эти факторы дезинтеграции, весьма ощутимые при Владиславе Локетеке, при Казимире Великом постепенно утратили свое значение. Казимир способствовал городскому развитию, основывая новые города, предоставляя привилегии (право склада и дорожного принуждения) крупнейшим центрам и привлекая в Польшу переселенцев: итальянцев, немцев, евреев.
Большое значение имело создание сети из нескольких сотен малых городов, служивших местными рынками. Эти города стимулировали земледельческое производство своего региона, обеспечивали сельское население ремесленными изделиями (в том числе земледельческими орудиями, позволявшими увеличить урожайность) и втягивали крестьян в систему товарно-денежных отношений. Интенсификация хозяйства происходила в относительно автономных региональных уделах, которые лишь в незначительной степени были связаны с соседними и иными регионами. Поэтому наличие в конце XIII — начале XIV в. многочисленных городов и местных рынков могло способствовать сохранению удельных различий. Однако участие в международной торговле лесной, скотоводческой и земледельческой продукцией было фактором, соединявшим локальные экономические районы с более обширным рынком — общепольским и внешним. Это происходило постепенно, однако уже при Казимире Великом местный экономический сепаратизм, по-видимому, ослаб либо был преодолен, а тенденция к унификации экономики возобладала над тенденциями, способствовавшими ее дезинтеграции. Это нашло свое выражение в финансовых реформах, в ходе которых появилась общепольская монета — польский грош.
Решающим фактором воссоздания единого королевства являлись устремления рыцарства и духовенства. Сходными, хотя, возможно, и не всегда осознанными, были чаяния сельского населения. В правление Казимира сторонниками объединительной политики стали и горожане. Хронисты подчеркивают, что Казимир Великий начал свое правление с преследования разбойников и установления внутреннего порядка.
Поддержание законности, опиравшейся на авторитет сильной королевской власти, облегчалось кодификацией обычного права. Статуты Казимира Великого составлялись постепенно и были изданы отдельно для Великой Польши (Петрковские статуты) и отдельно для Малой Польши (Вислицкие статуты). В результате кодификации стало возможным принятие законов, усиливавших королевскую власть. Кроме того, были унифицированы правовые системы отдельных уделов. Кроме общих, были изданы статуты, посвященные отдельным сферам применения права: положение об уплате десятин и статут соляных приисков («жуп»). Правление Казимира стало также периодом повсеместного распространения городского права. В 1359 г. перевели с немецкого на латинский язык сборник магдебургского права, который благодаря этому сделался доступным для польской части городского патрициата. Был составлен сборник решений городского совета Магдебурга, ставших в польских городах образцами применения магдебургского права. Позднее (в XV в.) этот сборник был переведен на латынь и польский язык. Во второй половине XIV столетия стали появляться законы, издававшиеся городскими советами и определявшие, среди прочего, устройство ремесленных цехов.
Важные изменения происходили в городском судопроизводстве. Помимо суда городского совета и судебной скамьи («лавы»), были созданы две более высокие инстанции. Верховный суд магдебургского права, появившийся в Краковском замке в 1356 г., занимался делами солтысов и войтов из сел и городов, живших по немецкому праву. Высшей же инстанцией для обитателей таких населенных пунктов стал королевский суд, получивший название «суд шести городов», поскольку в нем заседали назначавшиеся правителем представители («комиссары») Кракова, Казимежа, Бохни, Велички, Сонча и Олькуша. Кодификация права и реформы судопроизводства укрепили сословную структуру общества.
Наряду с реорганизацией судебной системы власти стремились — и не без успеха — добиться точного исполнения приговоров. Правление Казимира Великого стало периодом законности и внутреннего мира. Забота о соблюдении сословных прав и защита низших сословий от злоупотреблений знати обеспечивали межсословное равновесие, что делало возможным сохранение сильной королевской власти. Казимир содействовал основанию новых деревень, что помимо количественного увеличения и укрепления крестьянского сословия способствовало росту числа солтысов. На солтысов была возложена обязанность военной службы, а их благосостояние, сила и преданность служили надежной опорой монарху.
Казимир воссоздал королевский домен и значительную часть доходов получал от собственных имений. Кроме того, он реформировал систему таможенных сборов и укрепил приносившие ему немалые суммы королевские монополии, в том числе на добычу и продажу соли. Король ввел систему «дорожного принуждения», не позволявшую иностранным купцам миновать Польшу (например, объехав ее через Мазовию, еще не входившую в состав королевства). Регулярный доход приносил постоянный поземельный налог — так называемое «поральное».
Центральная власть находилась в руках короля и чиновников, происходивших из краковского удела и ставших теперь государственными сановниками. Это были в первую очередь подканцлер (со времен Людовика Венгерского — канцлер), подскарбий, придворный («дворский») маршал и появившийся в правление Людовика коронный маршал. Они входили в состав королевского совета, нового органа власти, состоявшего из назначенных королем сановников. В этом совете преобладали представители малопольской знати и высшее малопольское духовенство.
В территориальных органах управления, связанных с прежними уделами (которые в XIV в. назывались землями), сохранились посты воевод и каштелянов, а также ставшие уже номинальными должности стольников, подчаших, ловчих, мечников. Выросло значение земских судей и подсудков, а также подкомориев. Во главе провинциального управления стояли назначавшиеся королем старосты, облеченные судебными, полицейскими и финансовыми полномочиями. Кроме того, они управляли королевскими имениями. Сопротивление старинной знати власти старост (а значит, и власти короля) было сломлено. Самым драматичным событием стал бунт в Великой Польше, так называемая конфедерация Мацека Борковица (1352), предводитель которой был приговорен к смерти.
Довольно сильная королевская власть была, тем не менее, ограничена правом, гарантом которого выступал сам монарх. Как и правители других стран тогдашней Европы, польский король в законодательной сфере действовал совместно с сословным представительством, сложившимся на земском, провинциальном и общегосударственном уровне. Рыцарские съезды появились еще в период удельной раздробленности. В XIV в. несколько раз собирались общегосударственные, еще чаще провинциальные и земские собрания. В них принимали участие земские чиновники, знать и рыцарство, а также представители городов. Вече являлось элементом местного самоуправления и обладали судебными полномочиями.
Усилению государства способствовали и военные реформы. Основой вооруженных сил оставалось рыцарство. Каждый рыцарь должен был по призыву явиться на коне, с вооружением и с несколькими (в зависимости от размера имения) людьми, легковооруженными, конными или пешими. Такая тактическая единица называлась «копье», их объединяли по землям в «хоругви», насчитывавшие по нескольку сотен человек.
Во время оборонительной войны военная обязанность охватывала более широкий крут подданных: городские ополчения («милиции») защищали города, а сельское население — свои села. В правление Казимира обороноспособность королевства значительно возросла благодаря постройке укреплений — замков и городских стен. Король финансировал строительство более чем пятидесяти замков, в основном кирпичных, иногда каменных, дал позволение и предоставил часть необходимых средств на постройку укреплений в более чем тридцати городах. Стены были возведены также в нескольких частных городах. В начале XV столетия на территории королевства стены имели сорок два города, что составляло около 13% от их общего числа.
Объединение Польши на рубеже XIII—XIV вв. облегчалось, помимо прочего, сохранением в исторической традиции политического термина Regnum Poloniae. В то время он означал совокупность земель, входивших некогда в состав монархии Болеслава Храброго, Болеслава Смелого и Болеслава Кривоустого. Однако в действительности Польское королевство долгое время являло собой regnum divisum, которое не имело своего короля и было расчленено на удельные княжества. Таким образом, на рубеже столетий термин Regnum Poloniae представлял собой скорее политическую программу, в основе которой лежало стремление к воссоединению раздробленного государства и восстановлению в нем королевской власти.
После ряда коронаций правителей, занимавшихся объединением королевства, Regnum Poloniae стало реальностью. Неизвестно точно, каким термином пользовался при своей коронации Пшемысл II (1295). Шла ли речь о «королевстве Великопольском», т. е. королевстве, ограниченном тем уделом, который краткости ради нередко называли «Польшей»? Или же regnum Пшемысла II было задумано как общепольское? Не следует забывать о еще сильных в то время удельных различиях, о борьбе объединительных концепций и центров, претендовавших на их воплощение. Поэтому концепция regnum, существовавшая в 1295 г., и в самом деле могла быть «великопольской». В случае ее осуществления прочие земли могли подчиняться королю либо непосредственно, как своему князю (например, Гданьское Поморье), либо на основании признания его верховенства над другими князьями. Однако многое свидетельствует о более широком понимании Пшемыслом этого термина, коль скоро он короновался, используя вывезенные из Кракова символы королевской власти, а в качестве герба выбрал белого орла на красном фоне, использовавшегося до тех пор Пястами из других уделов. На голове орла была корона, а на королевской печати имелась благодарственная надпись: «Сам Всевышний вернул полякам победоносные знаки».
Во всяком случае, все последующие коронации — и Вацлава II, и Вацлава III — являлись выражением объединительной программы, а за время нахождения этих правителей у власти процесс реального объединения уделов и укрепления центральной власти продвинулся далеко вперед. Коронация Владислава Локетека в 1320 г., в свою очередь, рассматривалась как выражение воли собравшихся в Сулеёве представителей сословий. Она была призвана обеспечить внутренний порядок и оборону уже воссоединенных земель, а в будущем способствовать присоединению уделов, сохранивших пока самостоятельность либо захваченных иными государствами. На этот случай имелись аргументы о «природном» праве короля как «законного наследника» правителей когда-то единого государства. Согласно документам своего времени, Локетек проводил политику, соответствовавшую чаяниям и интересам сообщества, определяемого как gens polonica. Так как словом gens в ту эпоху обозначали носителей одного языка, программа его правления была выражена вполне однозначно. Однако удельный партикуляризм все еще был силен. Князья отстаивали свои наследственные права и пользовались поддержкой тех подданных, которые считали своими «природными государями» местных членов династии Пястов и не разделяли идей, содержавшихся в программе Локетека.
Несмотря на возвращение многих территорий, королевство Казимира все же не охватывало всех польских земель, и программа их возвращения по-прежнему сохраняла актуальность. Следование ей сделалось для наследников Казимира условием приобретения польского трона. Людовик Венгерский, получая в 1374 г. права наследования для двух своих дочерей, обещал не только «сохранить эту корону Польского королевства и целостной, и неприкосновенной, и ни в чем не умаленной... но и приумножать ее, утраченное возвращать, в чем мы обязались при коронации и в чем по-прежнему остаемся обязанными». Владислав Ягелло, издавая в 1385 г. грамоту в Крево, открывавшую ему дорогу к браку с королевой Ядвигой и к польскому трону, «обещал собственным трудом и за свой счет возвращать потери польского королевства».
В понимании термина Regnum Poloniae уже при Казимире Великом наметились существенные перемены. При сравнении показаний свидетелей на двух процессах против Тевтонского ордена бросается в глаза, что на первом из них подчеркивались лишь права на Гданьское Поморье Владислава Локетека. На варшавском же процессе 1339 г. был выдвинут довод de regno, т. е. о принадлежности захваченных земель королевству. Таким образом постепенно приходило понимание различий прав короля и прав королевства. Оно нашло свое выражение в появлении нового термина, который в документах Казимира впервые появился в 1356 г.: Corona Regni Poloniae — «Корона Польского королевства». Суть этого понятия и связанной с ним правовой конструкции заключалась в отделении личности правителя от государства, определявшегося здесь как «корона». Государство переставало быть вотчиной государя и становилось понятием, автономным в политическом и правовом отношении.
Понятие «Корона королевства» пришло в Польшу из Западной Европы при посредстве Венгрии, где оно, как и в Чехии, использовалось уже раньше. Взятие его на вооружение канцелярией Казимира Великого и юристами из королевского совета было обусловлено внутриполитическими переменами, а также новым внешнеполитическим положением Польши.
Созданию новой правовой концепции способствовало и присоединение Червонной Руси. Казимир Великий считал себя наследником занятых им русских земель на основании заключенных договоров, однако сами по себе эти земли не являлись возвращенной частью Regnum Poloniae, а были новой территорией. Термин «Корона королевства» позволял выйти за рамки объединительной деятельности и включать в состав государства новоприобретенные области. Таким образом, понятие «Корона королевства» могло служить обоснованием внешней экспансии.
Новое понимание государства изменило понимание королевского сюзеренитета над некоторыми удельными княжествами. Их вассальная зависимость становилась теперь выражением связи не только с личностью короля, но и с короной. В эпоху Казимира Великого этот процесс только начинался. При этом концепция, выраженная термином Corona Regni Poloniae, в то время еще не вела к ослаблению позиций правителя. Он по-прежнему оставался природным государем и наследником, о чем ярко высказался архиепископ Гнезненский Янислав: «Король Польши является государем всех земель, входящих в состав Польского королевства, и дает их кому хочет и у кого хочет отнимает».
Со временем оформилась еще одна черта концепции Короны королевства — представление о ее территориальной неделимости. Оно ограничивало право короля отделять однажды присоединенные к Короне земли. На этом основании было признано недействительным завещание Казимира Великого, а Людовику Венгерскому вменялось в обязанность сохранение единства Короны королевства. Эту свою обязанность он, впрочем, выполнил не вполне, выделив Добжинскую землю и несколько замков для Казека Слупского, а также передав Червонную Русь Владиславу Опольчику.
Таким образом, с точки зрения принципа неделимости Короны королевства период правления Людовика Венгерского оказался неудачным. Тем не менее в правление этого монарха упрочился публично-правовой аспект понимания данного термина. Из-за постоянного отсутствия короля и правления его наместников все сильнее чувствовалась независимость государства от личности монарха, а повседневная практика требовала уточнения обязанностей короля и прав представителей сословий на участие в управлении. Чрезвычайно важным фактором, позволившим постепенно расширить эти права, стал отказ от принципа наследования трона в пользу выборной монархии.
Еще в 1355 г. Людовик Венгерский, в обмен за права на польский трон в случае отсутствия у Казимира мужского потомства, издал в Буде привилегию для польских сословий, в которой подтверждал их права и обещал шляхте не собирать чрезвычайных налогов. Гораздо дальше шел Кошицкий привилей 1374 г., которым правитель, в обмен на согласие польской знати на наследование трона по женской линии, а следовательно, на переход власти над Польшей к одной из дочерей Людовика, освободил рыцарей от поземельного налога, за исключением двух грошей с одного лана крестьянской земли. Король также обязался выкупать рыцарей, попавших в плен во время заграничных походов. Сходную привилегию, связанную с налогами, получило в 1381 г. духовенство. После смерти Людовика (1382) рыцарство при участии других сословий создало конфедерацию в Радомске, которая рассмотрела вопрос о наследовании и позаботилась о неделимости Короны Польского королевства. Была отвергнута кандидатура старшей дочери Людовика — Марии, бывшей замужем за Сигизмундом Люксембургским. Во внимание были приняты две другие кандидатуры — ее младшей сестры Ядвиги, пользовавшейся поддержкой большинства, и одного из Пястов — Семовита IV Мазовецкого, поддержанного великопольской знатью. В Великой Польше и Куявии произошли вооруженные столкновения, в которых сторонники Семовита потерпели поражение. Новая конфедерация рыцарства и городов в Радомске (1384) пригласила Ядвигу в Польшу. Осенью Ядвига, которой едва исполнилось одиннадцать лет, была коронована в Кракове «королем» (именно так!) Польши (1384—1399).
Факт избрания на престол и сам возраст юной королевы укрепили права сословного представительства на совместное с государем участие в управлении. Решающую политическую роль в ту пору играла знать Малой Польши, прежде всего род Леливитов во главе со Спытеком из Мелыптына и Яном из Тарнова. Они разработали многообещающий политический проект: отказать жениху Ядвиги Вильгельму Габсбургу, с тем чтобы выдать ее замуж за литовского князя Ягайло (в польской традиции — Ягелло), который, в свою очередь, проведет христианизацию языческой Литвы и заключит унию с Польшей. Ядвига, которой пришлось в полном одиночестве принимать важнейшее политическое решение, касавшееся, помимо прочего, и ее собственной судьбы, пережила глубокую личную драму. В конце концов, повинуясь велению долга и сознавая важность крещения Литвы, она дала согласие. 14 августа 1385 г. было заключено соглашение в Крево. В феврале 1386 г. Ягайло принял крещение в Кракове и на собрании рыцарей был избран королем Польши. Месяц спустя состоялась брачная церемония и коронация. После смерти Ядвиги (1399) права Владислава Ягелло на трон были подтверждены королевским советом. Так окончательно утвердился принцип выборности правителя Короны Польского королевства.
В борьбе за кандидатуру будущего правителя и в принятии важнейших политических решений принимали участие представители сословий, выступавшие в документах как regnicolae regni, universitas или tota communitas. В руках этого «сообщества жителей», понимаемого как представительство сословий, собравшихся на съезде, находилась власть в период междуцарствия (1382—1384). Принявшее такую форму участие communitas в управлении страной не прекратилось и после занятия Ядвигой польского трона. Подобное устройство «Короны королевства» предполагало существование как королевской власти, так и представителей сословий. В конце XIV — первой половине XV в. это были представители высшей знати, рыцарства и духовенства, а также городов.
Список литературы
1. Тымовский Михал, Кеневич Ян, Хольцер Ежи. История Польши; М.: Издательство "Весь Мир", 2004
|
