Оформление письменного вида речи начинается с названия текста, который представляет собой законченное выражение определенной идеи. Название в зависимости от использованных в нем языковых единиц может быть двух видов: именное (например, "The White Monkey") или глагольное (например, "То Let"). Названия смешанного типа, как правило, не наблюдаются, хотя в принципе не исключены (например, «Алитет уходит в горы»). Указанные виды названий могут иметь структурное расширение. Наибольшей частотностью отличается структурное расширение именного центра внутри себя, которое приобретает характер глубинного плана (ср. «Лес» и «Русский лес», где во втором названии происходит смысловое раскрытие именного центра за счет сочетающегося с ним лимитатора).
В названиях чаще всего используются существительные в именительном падеже («Выстрел»), иногда в форме множественного числа («Бесы»), иногда соединенные союзом (например, союзом «и»: «Война и мир»). Глаголы, используемые в названиях, обычно употреблены в форме повелительного наклонения ("Live with Lightning"), инфинитива («Время жить и время умирать»). В названиях нередко используются пословицы ("Much Ado About Nothing", «Правда хорошо, а счастье лучше»), имена собственные ("Macbeth", «Фома Гордеев»), словосочетания именного или глагольного плана ("The Twelfth Night", «Трое в серых шинелях»), предложения («Алитет уходит в горы»), предложения с нулевыми членами, или так называемые эллиптические высказывания («Время, вперед!»).
В зависимости от составляющих его единиц (компонентов) название может быть: 1) однокомпонентным (при использовании единиц только одного грамматического статуса, т. е. либо существительных, либо глаголов, — «Анна Каренина»); однокомпонентным с расширением (при использовании лимитаторов адъективного или реже адвербиального характера — «Русский лес», «Тайна двух океанов»); 2) двухкомпонентным (при использовании предлогов и союзов — "Sense and Sensibility", «Дом с мезонином»); двухкомпонентным с расширением («Несколько лет в деревне», "Alice's Adventures in Wonderland"); 3) многокомпонентным (при использовании единиц разного грамматического статуса — «Человек, который смеется», «Алитет уходит в горы»); многокомпонентным с расширением («Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего 28 лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением...»). Что же такое название? Равно ли оно предложению, эллиптическому высказыванию, словосочетанию или слову? Начнем с ответа на второй вопрос. На наш взгляд, предложение характеризуют три ведущих признака: 1) структурная модель, которая носит стабильный характер и не допускает добавление или опущение составляющих ее членов (ср. «Рано», «Морозит», где какое-либо изменение — типа «это морозит» — противоречит структурной модели, существующей в данном языке); 2) выражение относительно законченной мысли, что представляет собой непременную отличительную черту предложения, ибо «в любом предложении можно (и должно), как в „ячейке" („клеточке"), вскрыть зачатки всех элементов диалектики...» '; 3) пространственно-временной характер связи с объектом, поскольку принцип построения каждого предложения сводится к установлению пространственно-временной соотносимости выраженной мысли с зафиксированной в предложении действительностью. (Этот принцип распространяется как на односоставные, так и на двусоставные предложения, однако в односоставных предложениях при отсутствии грамматической морфемы времени действие воспринимается как происходящее в момент, близкий к говорящему.)
Название, в отличие от предложения, не предполагает наличия стабильной структурной модели. Оно не равно предложению и по смысловой установке, так как выражает не относительно законченную мысль, касающуюся одного какого-то объекта, а концентрирует в себе основную идею произведения. Таким образом, смысловая установка в названии выступает в виде определенного кода. Название не предполагает и пространственно-временной корреляции с объектом, в связи с чем в названиях часто используются: 1) пословицы и поговорки («Не все коту масленица»), где действие не ограничено во времени; 2) императивная форма («Живи и помни»), для которой характерна волеизъявительная направленность повелительно-побудительного плана, не соотносимая с реально временным представлением об объекте; 3) ономастическая структура («Анна Каренина», «Жучка»), также не имеющая пространственно-временных связей с объектом. Пословицы и поговорки как выразители запечатленного в них опыта и мудрости народа многомерны, т. е. приложимы к различным сторонам психологической и социологической оценки объекта. В такой же степени многомерны названия, представленные в форме императива, когда неопределенность действия, направленного в будущее и обращенного к читателю, допускает широту психологического и социологического подхода в толковании содержательной стороны текста. Еще в большей степени многомерность подхода свойственна названиям — именам собственным: в них выделенное лицо выступает одной из стержневых фигур, вокруг которой раскрывается психосоциологический конфликт.
На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что название содержит основную идею произведения, представленную в определенном коде, и является не только смысловым, но и психосоциолингвистическим ядром этой идеи, раскрываемой всем произведением.
Перейдем к рассмотрению соотношения названия и эллиптического высказывания. Последнее, как указывалось выше, допускает наличие нулевых членов и, следовательно, характеризуется отсутствием пространственно-временной корреляции с объектом, выраженной языковыми средствами, пропуском смысловыразительных элементов, доходящим до опущения подлежащего и сказуемого, содержательной полнотой передаваемого объекта. Последнее объясняется, естественно, той ситуативностью, которая восполняет отсутствующие пространственно-временные морфемы и допускает опущение определенных членов предложения в силу действия закона языковой экономии. Название, в отличие от эллиптического высказывания, не бывает ситуативно. Заключенное в нем содержание не предваряется текстом, а, напротив, раскрывается после его прочтения. Название даже не параллельно содержанию текста и поэтому не может быть синхронно восполнено за счет последнего. Поэтому название не равно эллиптическому высказыванию. Равно ли название, состоящее из нескольких слов (относящихся к именной или глагольной группе), словосочетанию? Известно, что словосочетание необязательно должно быть отмечено признаком времени, и в этом оно сходно с названием. Однако словосочетание количественно одномерно, т. е. оно передает углубленное представление о какой-либо одной стороне объекта и не переходит за пределы выделенной стороны. Название текста в форме словосочетания количественно многомерно: оно призвано выразить не одну, а несколько линий повествования (порой параллельных, а порой даже контрадикторных), каждая из которых по-своему преломляет в себе содержание текста. Таким образом, название — это 'специфический психосоциолингвистический узел, который стягивает все порой даже разноплановые стороны текста в единый смысловой пучок; оно представляет обязательную многомерность нескольких сюжетных линий, которая реализуется через идею, закодированную в названии произведения.
В связи с вышеизложенным следует отметить, что название, предваряя содержательную канву произведения, не повторяет ее, а имеет еще и особую силу ретроспективного воздействия на читателя, когда после ознакомления с текстом происходит как бы соотношение изложенного содержания с названием (при этом раскрытие кодового смысла названия осуществляется, как отмечалось выше, с привлечением и осмыслением тех психосоцирлогических моментов, с помощью которых автор стремится выразить идею произведения). Поэтому название нацеливает на определенную смысловую перспективу, понимание которой возможно лишь после ознакомления с содержанием текста, а полное раскрытие происходит через ретроспективную связь повествования и названия. Таким образом, название раскрывается и осмысляется благодаря целостно выраженному содержанию текста. Но и название, в свою очередь, позволяет переосмыслить текст в соответствии с той идеей, которая закодирована в нем. (Например, название произведения В. Распутина «Живи и помни» заставляет читателя вновь вернуться к его содержанию, в котором главные герои — Настена и Андрей (а также их еще не родившийся ребенок) — погибают и, по существу, обречены на гибель из-за неправильного поступка Андрея. Именно название данного произведения обращает внимание читателя на те социальные моменты, о которых должен помнить каждый живущий.) Таким образом, название — это внутренне зависимая и в то же время направляющая веха текста. По своей обобщающей силе название приближается к слову. Однако, в отличие от слова, оно не просто обобщает какой-то фрагмент действительности, а выражает целостную идею произведения, закодированно представленную.
Итак, название не равно ни предложению, ни эллиптическому высказыванию, ни словосочетанию, ни слову. Главное отличие состоит в том, что только название в силу своей органической связи с дешифрующим его текстом может выразить идею произведения (в закодированном виде).
Следовательно, название выступает в роли кодовой единицы речи, минимальной по количеству составляющих ее языковых единиц, но максимальной по силе психосоциолингвистического обобщения. Текст выступает в роли дешифрующей единицы, максимальной по количеству составляющих ее языковых единиц, но равной названию по силе психосоциолингвистического обобщения. Разница заключается лишь в том, что название дает это обобщение в кодово-зашифрованном виде, а текст во всей полноте изложения.
В заключение рассмотрим несколько подробнее связь названия с идеей произведения (которая, как известно, определяет мировоззренческую позицию автора, имеющую определенное смысловое воплощение), а также с целевой установкой (которая уже идеи, так как определяет только мировоззренческую позицию автора). Идея произведения, включающая в себя определенную целевую установку, передает мировоззренческую позицию автора в ее психосоциолингвистической интерпретации. Автор утверждает данную позицию в первую очередь названием, а затем раскрывает ее всем своим произведением. Поэтому название, воплощенное в тексте, есть максимально завершенное выражение идеи, которую автор пытается передать на широком полотне психосоциолингвистического обобщения. Аспекты такого обобщения неизбежно носят многоплановый характер (ср. в романе «Война и мир> разное отношение к войне персонажей данного произведения) и могут быть переданы через различные конфликтные ситуации вплоть до взаимоисключающих. Такое взаимоисключение является лишь формой для более заостренного выражения идеи, и в этом плане можно утверждать, что название в любом случае, даже если оно сформулировано как антитеза («Война и мир»), призвано фиксировать определенную однонаправленность идеи. Однонаправленность идеи определяет и одномерность целевой установки, которая, так же как идея произведения, находит свое исходное выражение в названии. Следует отметить, что в названии мировоззренческая позиция автора формулируется либо непосредственно («Живой труп», «Враги сожгли родную хату...»), либо опосредованно, т. е. приобретает определенную функцию через содержание произведения в ходе обратимости своего воздействия на читателя («Путешествие из Петербурга в Москву»). И даже в тех случаях, когда название не соотносится в нашем сознании с каким-либо социальным, политическим или иным явлением («Дон Кихот», «Анна Каренина»), оно легко приобретает определенную функцию, так как по своей природе название является производным от целевой установки и призвано в первую очередь раскрывать именно ее. Вот почему неизвестный до этого персонаж, введенный в название романа, пьесы и т. п., приобретает черты, например, обывателя («Ионыч»), благородного рыцаря («Дон Кихот»), ревнивого супруга («Отелло») и т. д. Если такое мировоззренческое переосмысление названия в сознании читателей реализовалось, то это значит, что произошла требуемая для автора идентификация его понимания с пониманием читателей и произведение дошло до них. (В значительной степени это зависит от меры таланта автора, его убежденности и верности своей идее.) Если же название не пробуждает у читателей требуемых ассоциаций, остается как бы «вещью в себе», то вряд ли можно сказать, что данное произведение дошло до читателей. Иными словами, название имеет обобщающую социально-заостренную силу и может приобрести характер универсального обобщения.
|
