Н.А. Копанев
Теме "Вольтер и Россия" традиционно уделялось и уделяется большое внимание. Достаточно сказать, что недавно вышедший библиографический указатель "Вольтер в России" - это объемный том большого формата, включающий тысячи библиографических описаний. Однако до сих пор остаются вопросы, частично или полностью не решенные ни вольтероведами, ни историками XVIII в. Так, в работах о Вольтере практически ничего не говорится о его отношениях с одним из братьев Веселовских, Абрамом Павловичем (1683-1780), фигура которого на самом деле является очень важной для понимания всего женевского и фернейского периодов творчества французского просветителя. Именно А.П. Веселовский, петровский дипломат 1710-х гг., был верным другом и консультантом Вольтера в 50-70-х гг. XVIII в. по всем вопросам, касающимся России и ее истории. Семейный круг А.П. Веселовского долгие годы был кругом общения Вольтера: его старшая дочь Екатерина была с 1766 г. замужем за Филибертом Крамером, издателем основных произведений Вольтера.
* Выражение "русский Вольтер" заимствовано нами у французского исследователя Рене Помо.
** Вольтер в России. Библиографический указатель. 1735-1995. М., 1995.
Но обратимся к началу XVIII в., когда барон Петр Павлович Шафиров, русский вице-канцлер, присутствовал в Париже на одной из первых постановок трагедии Вольтера "Эдип". Издание "Эдипа" из библиотеки Шафирова сохранилось до настоящего времени в Библиотеке Российской Академии наук в Петербурге. Это был, по существу, первый эпизод знакомства русского Двора с творчеством Вольтера. Петр Павлович Шафиров, как известно, был двоюродным дядей братьев Веселовских, он заботился об их воспитании и обучении, он, а также князь Меншиков, опекали молодых людей, и когда они достигли зрелого возраста, нашли им очень важные должности в русской коллегии иностранных дел. В 1715 г. старший из братьев Веселовских, Абрам, был назначен резидентом русского царя в Вене, Исаак Павлович Веселовский служил секретарем при русском после в Англии и Голландии князе Куракине, Федор Павлович был русским резидентом в Лондоне.
Конечно, такого головокружительного успеха эта семья не могла бы достичь без особого покровительства к ним как самого императора, так и его супруги, будущей императрицы Екатерины I. По мнению современного исследователя Филиппа Евреинова, к 1718 г. при дворе Петра I сплотилась вполне определенная группа новой русской знати, обладавшая не только большими материальными ресурсами, добытыми как легально, так и путем присвоения казенных денег, но и собственной идеологией. В частности, именно Петр Шафиров был одним из инициаторов политического и династического сближения русского и французского дворов. Именно он вел переговоры в Париже о выдаче замуж дочери Петра Великого Елизаветы за какого-либо французского принца, он же стремился добиться посредничества Франции в польско-русских делах.
Однако гром над сплоченным семейством грянул неожиданно: в 1717 г. во время своего второго путешествия в Амстердам Петр I получил два доноса о том, что Меншиков, Шафиров, властитель Сибири князь Гагарин и несколько других его подданных имели огромные богатства в амстердамских и лондонских банках, богатства, укрытые от казны. Следствием, начавшимся сразу же, было установлен круг виновных, совпавший с ближайшим окружением Меншикова. Один из эпизодов этой истории - задержание в Данциге в 1720 г. при попытке бегства из России Якова Веселовского, секретаря Меншикова, имевшего при себе ценных бумаг (ассигнаций) на 400 тыс. рублей. Судя по всему, другие братья Веселовские были не меньшими, а возможно, еще большими держателями "черных денег". В 1719 г. Петр приказал вернуться в Россию Абраму Веселовскому, но тот отказался выполнить повеление монарха и сбежал сначала в гессен-кассельские владения, а потом в Англию, где его брат Федор все еще исполнял обязанности посланника. Узнав об этом обстоятельстве, Петр потребовал возвращения уже Федора Веселовского в Россию, но и он отказался, мотивируя отказ тем, что не хочет отвечать за поступки своего брата.
Федор и Исаак Веселовские были полностью реабилитированы во всех своих правах только после прихода к власти императрицы Елизаветы Петровны. Основой их новой карьеры в России стала близость братьев к Михаилу Илларионовичу Воронцову, родственнику русской императрицы, но, возможно, существовали и другие более прочные узы, связывавшие интересы семьи Шафи-ровых-Веселовских с Екатериной I и ее потомством. Иначе трудно объяснить, почему члены опального семейства за считанные месяцы после восхождения на престол Елизаветы Петровны были не только полностью прощены, но и стали выполнять конфиденциальные поручения русской императрицы. Исаак Павлович Веселовский в 1740-х гг. -тайный советник и член Коллегии иностранных дел. Его подпись стоит под всеми докладами Конференции Коллегии на высочайшее имя наравне с подписями канцлера А.П. Бестужева-Рюмина и вице-канцлера М.И. Воронцова. В 1742 г. он стал учителем русского языка племянника Елизаветы Петровны Петра Федоровича, будущего императора Петра III. Федор Павлович Веселовский в 1743 г. получает титул церемониймейстера Императорского двора и на следующий год отвозит в Германию предложение о брачном контракте Петра Федоровича с принцессой Софией Фредерикой Августой Анхальт-Цербтской, будущей Екатериной II.
Абрам Веселовский выбрал себе другой путь. После скитаний по Европе он в начале 1740-х гг. поселился окончательно в Швейцарии, удачно женился на Мариане Фабри (1741) - дочери первого синдика Женевы и не захотел возвращаться на родину. К тому же он был в это время очень богатым человеком, о чем говорят многие известные сейчас факты. Оставшись в Женеве, А.П. Веселовский отнюдь не потерял интереса к России. Как писал известный историк XIX в. В. Строев: "Он продолжал оставаться тесно связанным со своей прежней родиной, живо интересовался всем, что ее касалось. В частности, он собирал коллекцию всех иностранных публикаций о России и даже у нас есть свидетельства о том, что он написал книгу, опровергавшую неблагожелательные суждения, которые иностранные писатели распространяли о характере славянской империи". В 1740-1770-х гг. Веселовский состоял в переписке с Воронцовыми, И.И. Шуваловым и со своими братьями, жившими в России, исполняя по существу роль неофициального русского резидента в Женеве.
Как мы уже писали, судьба семьи Веселовских была неразрывно связана с деятельностью той придворной партии, которая в разные десятилетия XVIII в. называлась то партией Шафирова, то курляндской партией, то партией Бирона, то голштинской партией. Интересы этого придворного движения всегда были связаны с созданием благожелательной исторической картины петровских реформ, и тут в поле зрения Петербургского двора всегда оказывался Вольтер - ловкий историк и выдающийся полемист и популяризатор.
Известно, что первое свое крупное историческое сочинение "Историю Карла XII" Вольтер написал по совету барона Фабрициуса, посланника Голштинского герцога, который был женат на старшей дочери Петра I Анне Петровне. Основные работы над "Историей Карла XII", выход книги в свет совпали с первыми годами жизни будущего Петра III. В 1734-1735 гг. герцог Голштинский неоднократно приглашал Вольтера поселиться в его замке в Киле, предлагая очень солидное вознаграждение. Вероятно, речь шла о том, что Вольтер должен был стать воспитателем будущего Петра III, а также официальным голштинским историографом: оба предложения находились в тесной связи, так как Петр III был внуком не только Петра Великого, но и Карла XII. Этот феномен голштинско-русской истории был достаточно хорошо изучен А.С. Мыльниковым, который написал, что с самого своего рождения у Петра III было только два пути в жизни: или стать королем Швеции, или императором России. В 1730-х гг., когда русский трон был по существу занят наследниками не Петра, а Ивана V, для Петра III был открыт путь только к шведской короне. И Вольтер должен был осветить этот путь.
Но после воцарения Елизаветы Петровны Петра Федоровича стали воспитывать уже как наследника русского престола. Возникла необходимость в создании исторического труда о Петре Великом, труда, который мог бы привить будущему императору почтение к своему русскому предку, гордость за славу России. В это же время происходило политическое сближение России и Франции, и Вольтер, имевший титул королевского историографа, более чем кто-либо другой подходил для русского Двора. В 1745 г. Вольтер при посредничестве французского посла в Петербурге официально обратился к русской императрице, сообщая ей о своем желании написать славную историю ее отца. Это предложение не только логически проистекало из династической борьбы на севере Европы, участником которой был Вольтер, но и явилось символом русско-французского культурного и политического союза.
Вопрос о написании русской истории придворным историографом Людовика XV обсуждался М.И. Воронцовым и Д'Аржансоном в связи и наряду с чисто политическими и даже военными обязательствами, которые Россия и Франция могли бы взять на себя при будущих территориальных и политических переделах Европы. В 1746 г. русский вице-канцлер приехал в Париж. В 1747 г. Вольтер стал почетным членом Петербургской Академии наук, т.е. по существу был зачислен на русскую службу, так как Академия наук по ее регламенту подчинялась непосредственно канцлеру, министру иностранных дел.
Однако политика часто трудно предсказуема. Франко-русский союз предполагал вмешательство России в войну против Габсбургов, так называемую войну за "австрийское наследство". Однако при русском Дворе была партия, настроенная за союз с Марией Терезией, партия Бестужева-Рюмина, которая в 1748 г. смогла подготовить своеобразный дипломатический переворот в Петербурге, в результате которого отношения с Францией были не просто приостановлены, а разорваны. Естественно, что и Вольтер, уже готовившийся к лаврам русского историографа, оказался персоной нон грата. Более того, в 1748 г. во втором томе своего дрезденского собрания сочинений он опубликовал "Анекдоты о Петре Великом", в которых написал о Петре I и Екатерине I без соблюдения императорских почестей. "Анекдоты о Петре Великом" испортили репутацию французского просветителя при русском Дворе и сыграли на руку австрийской партии. А.П. Бестужев-Рюмин задействовал в борьбе против Вольтера разветвленную сеть русских издательских и литературно-политических агентов в странах западной Европы.
Среди издателей, содействовавших этой борьбе, надо назвать, прежде всего, гаагских издателей Пьера Госса, Пьера де Хонда и Жана Неома, издавших как "Вольтериану", так и те произведения, которые в наиболыпей мере повредили репутации Вольтера в Германии. Все названные издатели в разное время были официальными посредниками петербургского Двора и Петербургской Академии наук: Пьер Госс с 1721 г., его сын Пьер Госс-младший с 1743 г., Жан Неом с 1739 г., Пьер де Хонд -в 1737 г. За всеми этими издателями стояла личность Иоганна Альбрехта фон Корфа, русского посла в Дании. Интересно отметить, что один из участников преследований Вольтера тех лет кавалер Де Менвильер через некоторое время после "франкфуртского скандала" стал одним из первых профессоров Московского университета.
Однако в 1756-1757 гг. наблюдается новое военно-политическое сближение России и Франции, обусловленное началом открытой конфронтации Франции с Англией. Уже в 1753-1754 гг. в Канаде и в Индии стали происходить вооруженные столкновения между французами и англичанами. В Европе Англия заключила союз с Пруссией, который должен был создавать постоянную континентальную угрозу для Франции и не давать ей возможности активно действовать ни в Северной Америке, ни в Индии. Франция оказалась перед единственным возможным выбором - заключить союз с Россией для нейтрализации Пруссии и Англии в Европе. Уже в марте 1757 г. Вольтер, осознавая предстоявшие изменения в Европе и в его судьбе, написал Софии Шарлоте Альденбургской, графине Бентинкт, следующее: "Быстро переходим к русскому двору. Пошлите мне, мадам, все анекдоты как "за", так и "против". Как Вы мне их передадите? Я в этом полагаюсь на Вас. В Женеве есть старый министр, который послужил России 20 лет и разберется во всем, что Вы мне пошлете". Комментаторы полного собрания переписки Вольтера вполне определенно увидели в "старом министре" именно Абрама Павловича Веселовского. Факт абсолютно незаурядный, говорящий о том, что Абрам Веселовский был не просто консультантом, но и своеобразным соавтором Вольтера, его литературным секретарем.
В конце того же 1756 г. Шувалов и Воронцов готовят новый русско-французский договор, который окончательно оформляется в январе 1757 г. Сразу же после получения известия из Франции в Петербурге в январе 1757 г. утверждается план предстоящей войны против Фридриха II. Буквально в тот же день Шувалов направляет Вольтеру приглашение приехать в Петербург для написания истории Петра Великого. В феврале 1757 г. Федор Павлович Веселовский, находившийся в Женеве в гостях у своего брата, передал Вольтеру новое предложение - писать историю России, оставаясь в Женеве, но пользуясь теми документами, которые ему будут присылать из Петербурга. Как видим, практически ни один эпизод взаимоотношений Вольтера с Россией в этот очень важный период времени не обходился без посредничества Веселовских.
Обратимся еще к одному документу - знаменитому письму Вольтера к И.И. Шувалову от 8 августа 1757 г., в котором Вольтер сообщал о завершении им первых девяти глав "Истории Петра Великого". И тут же заметил, что некий господин Вецлов устно передал ему пожелания И.И. Шувалова направить для обучения в Женеву нескольких молодых русских. Этот факт также не был прокомментирован в последней работе Мерво, хотя упоминаемый Вольтером Вецлов - это не кто иной, как Абрам Веселовский. Упоминание Веселовского между тем косвенно свидетельствует о том, что он принял участие в составлении этих первых девяти глав, так как неоспоримо, что у одного Вольтера вряд ли хватило бы времени для такой большой работы за такой короткий срок (практически за два месяца). Прямым подтверждением этого факта может послужить третий том русских рукописей Вольтера, хранящийся в настоящее время в Петербурге в библиотеке Вольтера. Он состоит именно из тех документов, которые были использованы для написания этого фрагмента сочинения. В основном, это материалы, связанные с жизнью Франца Лефорта, выдержки из его записок, документы о Великом посольстве Петра в страны Западной Европы, во главе которого был поставлен Лефорт, более поздняя переписка племянника Лефорта со своим отцом. Но тут же мы видим и целый комплекс оригинальных писем, автографов, адресованных Абраму Павловичу Веселовскому. Поразительно, но это единственный комплекс оригинальных документов во всех русских материалах Вольтера, хранящихся ныне в Петербурге. Речь идет о двух письмах барона Кнюпхаузена "к господину барону Веселовскому, министру его царского величества в Вене", трех письмах барона Андрея Ивановича Остермана, трех письмах барона Шуленбурга, австрийского политического и военного деятеля, а также о письме барона Шлеймиса от 9 июня 1719 г., т.е. письмах, относящихся уже к тому периоду, когда Петр I потребовал возвращения своего венского резидента в Петербург. Все эти документы Вольтер мог получить только из одного источника - непосредственно от Абрама Веселовского. Этот факт также до сих пор не привлекал внимания исследователей.
Создание "Истории Петра Великого" осуществлялось Вольтером при самом деятельном участии тех людей, которые лично знали русского монарха. Соавторами и помощниками Вольтера были почти исключительно родственники П.П. Шафирова, братья Веселовские, а также представители голштинской партии, включая Воронцовых и Шуваловых. Неудивительно, что после прихода к власти Екатерины II практически все участники подготовки и издания "Истории Петра Великого" Вольтера ушли в отставку. Причем Федор Павлович Веселовский подал прошение об увольнении с поста куратора Московского университета в день коронации Екатерины II в Москве.
|
