Ю. А. Пелевин, кандидат исторических наук
Храм, о котором пойдет речь, возведен в 1789 году и находится в поселке Быково Раменского района Московской области. От Москвы недалеко, но путь к нему многотруден, ибо прямого и удобного подъезда нет. Добираются сюда разве только те, кто по-настоящему ценит старое храмозодчество. Быковский же храм удивителен по своей архитектонике и загадочен в своем «происхождении».
Он двухэтажный; верхняя церковь посвящена Владимирской иконе Божией Матери, нижняя – теплая, ныне действующая – Рождеству Христову. Здание кирпичное, облицовано снаружи белым камнем. По оригинальности проектного решения и разработке архитектурных форм памятник уникален. Правда, его принято относить к так называемой «псевдоготике», или к «ложной русской готике», или «неоготике», но, разумеется, подобные определения не исчерпывают всех особенностей постройки, не имеющей прямых аналогий в российском зодчестве.
Быковская усадьба сложилась в целостный комплекс к концу XVIII века, когда имением владел Михаил Михайлович Измайлов (1719–1800). Многие годы он возглавлял Кремлевскую экспедицию дворцовых строений, короткое время занимал посты главнокомандующего и начальствующего гражданской частью в Москве и губернии. У Екатерины II Измайло был в чести, с воцарением же Павла I «за старостию и слабостию здоровья» его отправили в отставку.
Многие исследователи считают создателем Быковской усадьбы и церкви знаменитого зодчего Василия Ивановича Баженова. В 1767-1775 годах он работал над перестройкой (в итоге не осуществленной) Московского Кремля, где собирался проложить новые улицы, выходящие на обширную площадь, и воздвигнуть грандиозный дворец, в 1775-1785-х - возводил дворцовый ансамбль в Царицыно (также им не законченный). Оба проекта непосредственно «курировал» М. М. Измайлов. Отсюда и предположение: почему бы Баженову было не построить заодно и усадебный комплекс для своего начальника? Однако житейская логичность подобного предположения не подкрепляется никакими источниками. Да что там источники – с первого взгляда видно: архитектоника Владимирской церкви слишком отличается от архитектоники всех известных баженовских построек. Тем не менее, в многочисленных буклетах, путеводителях, справочниках относительно церкви в Быково без каких-либо оговорок утверждается авторство В. И. Баженова – взять хотя бы брошюру такого авторитета, как М. А. Ильин1.
От первоначального ансамбля в усадьбе уцелел лишь пейзажный парк с ротондальной беседкой и интересующий нас храм. Утверждение, что быковское имение проектировал один архитектор, тоже весьма шатко. Беседка являет собой эталон классицизма и «принадлежит к лучшим образцам парковой архитектуры конца XVIII века»2 (она наверняка составляла единое стилевое целое с усадебным домом) тогда как храм возведен в совершенно иных формах. Между тем, Баженов со второй половины 1770-х и в первой половине 1780-х вырабатывал свой собственный стиль. Его искания далеко отстояли и от академического классицизма, который он исповедовал при строительстве Кремлевского дворца, и от «готики» Быковского храма, что сразу становится очевидным при сравнении последнего с корпусами царицынского дворцового ансамбля.
Церковь отличается не только сложными тектоническими решениями, но и уникальностью планировки, в основе которой лежит овал (эллипс). В России никогда не бывало овальных в плане церквей – Быковская, пожалуй, единственная. Да и в светских постройках овальные залы до крайности редки.
Доводилось ли вам, уважаемый москвич, хоть бы раз в жизни побывать в эллиптическом пространстве? Вряд ли. Потому что здания с овальными помещениями в Москве и ее окрестностях (как, впрочем, и в других русских городах) можно пересчитать по пальцам одной руки. Ну, например, Дом-комод на Покровке, усадебные дома князя С. С. Гагарина в Никольском-Гагарино (1774-1776), архитектор И. Старов) и графа В. Г. Орлова в имении Отрада (начат в 1774, архитекторы К. Бланк, Д. Желярди, М. Быковский)…
Да, Баженов тоже не чуждался криволинейных форм. Сохранился, в частности, выполненный им проект Малого Полуциркульного дворца Екатерины II в Царицыне с эллипсоидной залой (в наши дни его наконец-то достроили), собирался он и собственный дом возвести, где была овальная гостиная. Но храмов с овальной планировкой зодчий никогда не проектировал.
Вообще творчество В. И. Баженова являет собой поразительный феномен в истории русской архитектуры: не сохранилось ни одной «числящейся» за ним постройки, которая дошла до нас в первоначальном виде и которую с полной достоверностью можно считать его созданием. Не потому ли историки архитектуры с таким упорством стремились и стремятся именно Баженову приписать все уникальные здания конца XVIII – начала XIX века?
Не избежал этой участи и Владимирский храм. Между тем в его экстерьере слишком много оригинальных особенностей. Фасад изобилует вытянутыми стрельчатыми формами - удлиненным остроконечным порталам вторят аналогичные окна, аттики и проемы башен-колоколен. Храм завершается куполом, окруженным множеством шпилями-пинаклями; точно такие же высятся и над башнями. Их многочисленность – еще одна самобытная черта здания. Что же касается В. И. Баженова, то он никогда не ставил на свои постройки столько пинаклей.
Наиболее эффектен западный фасад, фланкированный парными колокольнями и украшенный открытой балюстрадой с широкой изящно выгнутой двухмаршевой лестницей белого камня. Подобных феерических лестниц наше храмовое зодчество не знало ни тогда, ни потом. Кажется, этот церемониальный, очерченный легким парапетом всход ведет не в храм, а во дворец. Кстати, столь знаменательная лестница изначально не предусматривалась: она отсутствует на проектном листе, находящемся в Архитектурном музее, а также на эскизном чертеже в Историческом музее. Листы сильно разнятся по манере исполнения и, бесспорно, выполнены двумя разными лицами, причем явно не В. И. Баженовым, имевшим совсем иной графический почерк.
Когда-то Владимирскую церковь обильно украшала скульптура, которая никогда не являлась предметом специального изучения. Исследователи даже не упоминают о ней. Однако ее запечатлела сохранившаяся акварель архитектора А. Н. Бакарева (1804)3. Между окон по западной стене трапезной высятся четыре фигуры – их можно отождествить с четырьмя евангелистами. На фронтоне над центральным порталом помещен барельеф Спаса Смоленского, что кажется странным, ибо, по церковным канонам, над западным входом должно быть изображение, соответствующее посвящению храма (в данном случае - Владимирская икона Божией Матери). Скульптурный декор дошел до нас в незначительной своей части: уцелели лишь отдельные горельефные медальоны, но они до сих пор не атрибутированы, и кто на них изображен – мы не знаем.
Осталось упомянуть отдельно стоящую колокольню. Про нее мало что известно. Предположительно она относится к середине XIX века и сооружена по проекту И. Т. Таманского в стилевом подражании храму.
Итак, вопрос об авторстве Быковского памятника до сих пор остается открытым. Ответ на него, возможно, могли бы дать архивные документы Кремлевской экспедиции дворцовых строений, но они погибли в 1812 году. Крайне мало осталось и письменных свидетельств о В. И. Баженове. Все это порождает догадки и домыслы, превращающиеся со временем в метафакты. Между тем храм настолько нетривиален и не подходит ни под какие ранжиры, что его нельзя даже гипотетически отнести к творчеству какого-либо определенного архитектора. Заморский гастролер? Не похоже. Никто из иностранцев, работавших в то время в России, ничего подобного не создавал. Или некий маэстро однажды прибыл в Россию с тем, чтобы построить одну единственную церковь и тут же уехал, не оставив по себе никаких следов? Но так не бывает.
Сохранившиеся проектные листы Быковского храма (неподписные и недатированные), как уже говорилось, выполнены разными лицами. Значит, речь может вестись о нескольких авторах? Первоначальный проект составил один архитектор, а строительство осуществлял другой, вносивший изменения и дополнения по ходу дела. Подобная практика была широко распространена в ту эпоху. Тогда кто они? И вновь мы попадаем в область загадок и гипотез.
На искомую роль подходит, к примеру, Матвей Казаков, ученик и сподвижник Баженова. Казаков имел свою архитектурную команду – вот и объяснение различия почерков на чертежных листах. А. И. Михайлов – крупнейший исследователь творчества В. И. Баженова - находил в декоре Быковского храма мотивы, заставляющие вспомнить Царицынский и Петровский дворцы М. Ф. Казакова, а также приписываемые этому зодчему церкви в Петровском-Алабине и на Гороховом поле. «Все это не позволяет отнести церковь в Быково к произведениям Баженова, прежде чем не будет проведено тщательное сопоставление ее форм с творчеством Казакова»4. Между прочим, предположение об авторстве Казакова еще в 1930-х годах, задолго до А. И. Михайлова, высказывал Алексей Гречь в своей книге «Венок усадьбам», написанной в Соловецком лагере и увидевшей свет лишь недавно5. Однако историки архитектуры последующего поколения сколько-нибудь углубленного изучения быковского памятника так и не предприняли, и на сегодняшний день однозначно атрибутировать его нельзя. Храм – загадочный, исполненный удивительной гармонии и красоты, и притом не признанный, не вошедший в анналы, - продолжает стоять в стороне не только от Новорязанского шоссе, но и от магистрального пути эволюции русского зодчества…
Список литературы
1. Ильин М. А. Баженов. М., 1954. С. 52-54.
2. Памятники архитектуры Московской области. Каталог. Т. 2. М., 1975. С. 163.
3. Три века русской усадьбы. Живопись, графика, фотография. Изобразительная летопись. XVII – начало XX в. Альбом-каталог. М., 2004.
4. Михайлов А. И. Баженов. М., 1951. С. 188.
5. Гречь А.Н. Венок усадьбам // Памятники Отечества. Вып. 32. 1995. С.169.
|
