“Печаль
моя
светла
...
”
МарияСетюкова-Кузнецова
Чегобольшевсловепамять–радостиилигрусти? Наверное, второго. Грустно, когдавспоминаешьонеудачахибезвозвратныхпотерях. Игрустно, хотьисовсеминаче, когда–опрошедшемрадостномихорошем, которого, увы, никогданевернёшь.
Какмывспоминаемосвоёмдетстве (будемиметьввидудетствоболееилименеесчастливое)? Развенеслучалосьнамсамимилинашимприятелямвразговоре, захлёбываясь, радостношуршать, греметьдетскимивоспоминаниями, сдираяненужноевремя, какцветистуюобёрточнуюбумагусподарка? Развенельзя, пустьиногда, вспоминатьсвоёдетствокаксветлуюбеспечальнуюрадость? Тольковот, сдаётсямне, читающейиперечитывающейнапротяжениипоследнихлетпрозумолодых (или, какпринятобылоговоритьраньше, –“сорокалетних”) писателей, чтотеперьбеспечальноодетственевспоминают. Разумеется, вполемоегозренияпопадаетлишьчастьтекстовтакогорода. Память-радостьктомуже, наверное, встречаетсявдетскихкнижках, ая, каюсь, давноужеихнечитала. Ивсё-таки…Именнопамять-грустьподетскимнеспешнымгодам–эточто-топохожеенафирменныйзнаксовременнойлитературы. Гдеты, шальнаягордостьзаизумляющиепроказыиволшебныепервыевлюблённости? Ау! Можетбыть, втомженебытииспрятана, гдеиподзабытыйизрядночитателямиположительныйгерой? Чтобыпроверитьменя, вспомните, прочитайте, перечитайтетекстыпрозаиковАндреяДмитриева, ОлегаЕрмакова, ПетраАлешковского, МариныПалейипростоперелистайтепоследниеномера«Знамени», «Новогомира». Исключения, конечноже, будут, ноонилишьприложениекправилу. Авотпримеров, правилоподтверждающих, –сколькоугодно.
Водинизгрустныхполуосенних-полузимнихвечероввзялалетнюювосьмуюкнижку«Новогомира»иперечиталамаленькийрассказДмитрияШеварова«ВторойденьРождества». Захотелосьпроверитьтоощущение“светлойпечали”, которое, кажется, тамприсутствовало.
Эторассказотом, какмолодойдовольно-такичеловексдочерью-подросткомприезжаетвгородсвоегодетства. Тихийхорошийпровинциальныйгород. Оченьраннееутро. Непонятно: какоенастроение, цельпоездки. Естьтолькоцвет–белый, этоцветгорода, света, цветпрожитыхкогда-тодней. Носновавернёмсякначалурассказа, самымпервымегофразам. “Еслибыяпоехалодин, токакжемнегрустнобылобысейчас! Номывдвоём…”Авсё-такидочкакак-тосамапосебе. Хотьонатожеродиласьвэтомгороде. Ноувезенабылапочтивомладенчестве, ничегонепомнитизздешнего. Даичтоейпомнитьодетстве, когдаоно–простоеёжизнь. “Мыжетолькоизтепла, извагона, адочкезябкоещёиоттемнотыинеизвестности, оттого, чтооназдесьродилась, авспомнитьпоканичегонеможет...”
Поканадвоих–памятьотца. Память, хранящаявсёдоподробностей. Ноподробностинеуловимыибесплотны. “Угловойдомтеперьзаколочен, пуст…Заходимводвор, калиткидавнонет–идёмчерезпролом. Подходимкдвери–заперта. Кодовыйзамокпоставили. Ещёодноновшествоосвоилмойгород. Нечегодаромгретьсявподъездах.
Ачтожеосталосьотсада? Онбылвсамомуглудвора, там, гдесейчассумракисугробы. Тамтожечто-тослучилось. Этодажесейчасзаметно, зимой. Одналипасовсемзасохлаимертвооткинуласьназад. Втораяещё, кажется, жива. Живаскамейка, гдесиделимоистарики. Толькораньшееёрасчищали, атеперьлишьспинкаторчитиз-подснега”.
Грустно. Больше, чемгрустно. Ивот, чутьдальше, подтверждениетому. “Забудьтесвоикарусельныелошадки, лоскутныеперочистки, мороженоеподвадцатьдвекопейки, сборымакулатуры, первыйотрядкосмонавтовилюбовьнауборкетурнепса. Ничегоэтогобольшенебудетникогда!.. Скоровыподрастёте, иувасбудетсвоёпрошлое. Иещёнеизвестно, захочетсяливамсмеятьсянадним…”
Ккомуобращёнэтот, почтитрагический, монолог? Кдочери? Ноэтовсёреалиинееёдетства. Кровесникам? Номывсёпрекраснопомним. Ккомужетогда? Светлаягрустьобернуласьотчаянием.
НеругаюрассказДмитрияШеварова. Зачтоже? Рассказнеплох, иестьвнёмто, чтопредставляетсямнечрезвычайноценнымвлитературе, –ароматвремени. Ночтожеделать, есливыходит, чтоудетствамоегопоколениятакойаромат? Умемуарнойихудожественнойлитературыодетскихгодах, которуюпубликуютсегодня 50–60-тиитакдалее -летние, он, этотаромат, иной. Он, какнастоявшеесявино, включаетвсебябольшееразнообразиечувствиэмоций–исозерцательноеспокойствие, истарческоеумиление, ичувствособственникаполной, сдобрым, достойнымначаломжизни. Встречаютсяздесьибезудержноевеселье, иироническиенасмешки, игрусть, разумеется, частаягостьятоже. Нонеона, неона–главнаягероиня…Честноговоря, пороювозникаетраздражение, хочетсякрикнуть: да, вднимоегонезабвенногодетства, летЗ0 назад, яркосветилооранжевоесолнцеимамабыламолодой! Нонестоит, нестоитгрустить, бывшиемалыши-сверстники. Пустьмынесталикосмонавтамиипродавцамимороженого, носолнценесталоотэтоготусклымилюбовьнеисчезлаизжизни, простоонасталадругой…Но, поразмышлении, янекричу. Потомучтопонимаю, чтоивправду“большоевидитсянарасстоянье”... идолжнопройтивремя, имеждудетствомизрелостьюдолжнавстатьбольшаядлиннаяжизнь, ираздражениенатохорошее, чтобылоикончилось, должносменитьсяблагодарностьюзатохорошее, чтопростобыло. Всущности, этоведьдажездорово, чтоестьтакиеразныекнигинасхожиетемы.
Всемы, ивзрослые, июные, –читатели. Следимпомересилзатечениемлитературногопроцесса. Отмечаемсовременныетенденции. Эстетическоенаслаждениеилинеудовольствие, испытываемоенамипричтениихудожественныхтекстов, теснопереплетеноснашимиживымичеловеческиминастроениями, ощущениями, проблемами. Своиминаблюдениямизачастуюхочетсяподелиться. Такрождаютсянашиивашистатьи. Такполучаетсягазета«Литература». Которая, какнамкажется, являетсянеотъемлемойчастьюсовременноголитературногопроцесса.
|
