Существуют различные точки зрения относительно бессмертия души. Восточные вероучения (например, многообразные течения индуизма и буддизма) считают, что душа после смерти одного тела переселяется в другое; так она жизнь за жизнью принимает различные тела — лучшие или худшие — в зависимости от ее деяний в предыдущих жизнях. Согласно же вероучению современного христианства, душа проживает в материальном теле одну единственную жизнь и со смертью тела, пребывая в бездействии, ожидает приговора Страшного суда, который должен решить её дальнейшую участь — вечное блаженство в Царстве Бога или вечные муки в аду — в соответствии с тем, насколько праведна или греховна была душа во время своего пребывания в ее единственном и, в буквальном смысле этого слова, неповторимом теле.
Наверное, читатель будет прав, если посчитает, что сторонники той или иной концепции будут приводить ему доводы, подтверждающие исключительно их точку зрения, а неоднозначные суждения станут трактовать в свою пользу. «Насильственно убеждаемый» читатель, скорее всего, придёт к одному из трёх видов заключения: 1) не примет ничьей точки зрения (а ну вас всех!), 2) останется при своём мнении (всё равно никто не переубедит меня!), 3) разработает собственную концепцию своего посмертного «су-» или «несу-ществования» (мне так удобнее!).
Натиск всегда настораживает: «Начитались кришнаиты «Бхагавад-гиты» и впихивают свои идеи в наши головы! Но мы-то другие, мы не индусы». Безусловно, каждый волен выбирать и признавать те авторитеты, которым доверяет. Долг же добросовестного печатного издания (да простится такая нескромность!) — в том, чтобы дать читателю знание о сути предмета, о его месте в общей системе миропонимания, об истории его возникновения и развития. (Если хочешь помнить, куда идёшь, не забывай — откуда вышел.)
Для сторонников восточных вероучений понятию «реинкарнация» не существует альтернативы. Они признают это учение за его логичность и справедливость, поскольку из него вытекает, что этичное, высоко моральное поведение позволяет живому существу прогрессировать из жизни в жизнь, в результате чего условия и обстоятельства его жизни каждый раз улучшаются. Более того, сама по себе реинкарнация является ярчайшим свидетельством сострадания Бога по отношению к живым существам. Она включает механизм, по которому каждый раз душе в ее новом воплощении предоставляется еще одна возможность для исправления и совершенствования. Прогрессируя таким образом из жизни в жизнь, душа может очиститься настолько, что, наконец, вырвется из круговорота рождений и смертей, и, безгрешная, вернется обратно, к Богу.
А что же «западные» вероучения? Попытаемся оценить, насколько их представителям — будь то православные христиане, католики, приверженцы ислама или иудаизма — чужда идея перевоплощения души. Насколько однозначно относились они к реинкарнации на различных этапах формирования своих вероучений? Почему и внутри них возникали споры о последующей участи души: «переселяется — не переселяется»? Какова история развития вопроса? Попытаемся рассмотреть ее, придерживаясь хронологической последовательности.
Древняя Греция
Орфей
Оказывается, в западной культуре идеи реинкарнации имеют давнюю историю: восходят они к VI веку до н. э. (!). Именно тогда в Древней Греции, в Аттике, сложилась система религиозно-философских взглядов — орфизм, по имени легендарного поэта и музыканта Орфея, спускавшегося в поисках своей жены Эвридики в аид — царство мертвых, расположенное в недрах земли.
Приверженцы орфизма связывали земную жизнь со страданиями, а пребывание души в теле рассматривали как ее падение из загробного мира, где душа испытывала блаженство. (В аиде одни места были предусмотрены для грешников: тартар; другие — для праведников: элизиум, или «острова блаженных».) Итак, согласно орфическим представлениям тело рассматривалось как темница для души, отбывающей тюремное заключение в земном мире.
Вообще, древние греки были сторонниками материалистического натурализма: они отождествляли душу и тело, объединяли их в единое целое. Даже в загробной жизни они рассматривали душу как некое телесное существо. Орфизм же отвергал эти принципы и разделял понятия души и тела, считая, что тело грешно и смертно, а душа чиста и вечна. Согласно учению орфизма, всю свою познавательную способность человек должен направлять на созерцание Бога. Не правда ли, налицо серьезная нестыковка мнений, возникшая в географических и культурных рамках одной и той же страны в весьма отдаленном, сравнительно благополучном прошлом — в VI веке до н. э. Стоит ли удивляться разноголосице мнений в трактовке сокровенных проблем бытия в современном мире с его бешеными ритмами, бесконечными противоречиями и невероятными коммуникативными возможностями?
Пифагор
Состоятельность всякого учения выверяется временем. Учение орфизма поддержала следующая плеяда мыслителей — пифагорейцы, последователи древнегреческого философа Пифагора (около 580-500 гг. до н. э.). Сам Пифагор решительно заявлял о переселении душ. Ему принадлежат слова: «Душа, попадая то в одно существо, то в другое, движется, таким образом, в круговороте, предписанном необходимостью». Ксенофан, современник Пифагора, приводит такой случай. Однажды, проходя мимо и заметив, что мучают щенка, Пифагор воскликнул: «Перестаньте! Прекратите эти ужасные побои, потому что на самом деле это душа человека, бывшего моим другом. Я узнал его, как только услышал этот громкий крик».
Свидетельству Ксенофана вторит Диоген Лаэртский (I век н. э.), биограф Пифагора, который отмечает способность Пифагора воскрешать в памяти свои прошлые жизни. Другой биограф, Ямблих (IV век н. э.), добавляет, что Пифагор к тому же обучал других восстанавливать детали из их прежних жизней.
Пиндар и Эмпедокл
Имена двух других древнегреческих философов — Пиндара и Эмпедокла (V век до н. э.) также связаны с учением о реинкарнации. Пиндар, прославившийся к тому же, как величайший лирический поэт, первым из поэтов Греции усматривал связь между справедливой наградой после смерти и высокими моральными качествами человека при жизни.
Эмпедокл, в свою очередь, учил, что души первоначально обитали в высших сферах и пали в этот воплощенный мир из-за того, что совершали неподобающие поступки. Они осуждены, согласно Эмпедоклу, на 30 тысяч рождений в разнообразных видах, включая рыб и растения. В конце концов, утверждал он, душа восстановит свое естественное состояние в высшем духовном царстве, чтобы больше уже не рождаться. К тому же он считал, что убийство животных греховно и предопределяет рождение вновь в телах низшего порядка. Эмпедоклом так же было разработано учение о четырех элементах природы, или стихиях, которое в течение многих веков удерживалось в античной и средневековой философии. Однако вряд ли философы Средневековья обращались к его представлениям, касающимся реинкарнации: Святая инквизиция знала свое дело!
(Примечательно, что в некоторых словарях Эмпедокл фигурирует как философ-материалист(?) и идеолог рабовладельческой демократии(!). Цитата из словаря советского периода: «Большое историческое значение имела высказанная Эмпедоклом догадка о закономерной эволюции живых существ в результате естественного отбора более жизнеспособных сочетаний». Уж не тридцать ли тысяч воплощений в разнообразных видах жизни, о которых писал Эмпедокл, подразумевают под эволюцией составители словаря? Впрочем, тут же они упоминают «естественный отбор», не смущаясь, что от времени жизни Эмпедокла до XIX века, когда эта так называемая теория была разработана Дарвином, прошло 24 столетия!)
Сократ и Платон
Самыми ревностными из западных сторонников учения о реинкарнации были выдающиеся древнегреческие философы-мыслители Сократ и Платон (IV-V век до н. э.).
Сократ, как известно, излагал свои концепции устно и ничего не записывал. Его воззрения отражены в трудах учеников, одним из которых и был Платон. Идея реинкарнации нашла подробное развитие в сочинении Платона «Федо», где он приводит слова Сократа о том, что душа невидима, ни с чем не смешивается, всегда одна и та же и вечна, что она бессмертна и не перестает существовать после смерти тела. Сократ утверждал, что в этой жизни существо на самом деле не узнаёт новое, а, скорее, припоминает истины, известные ему из прошлых жизней.
Платон разделял эти суждения и последовательно развивал их. Он утверждал, что душа заключена в темницу материального тела и с его смертью перевоплощается. Поэтому источником познания служат воспоминания бессмертной души человека о мире «идей», то есть бестелесных форм вещей, которые она созерцала до вселения в смертное тело. «Идеи» в отличие от материи вечны, «занебесны», не возникают, не погибают, безотносительны, не зависят от пространства и времени. Чувственные же вещи преходящи, относительны, зависят от пространства и времени. Достоверное познание основывается только на истинно сущих «идеях».
Главный ученик Платона, Аристотель (IV век до н. э.), однако, не разделял позиций своего учителя относительно реинкарнации, хотя ранние его работы (например, «Эдем») свидетельствовали о признании им предсуществования. Однако учение о реинкарнации не было забыто и на разных этапах истории возрождалось с новой силой. Так, свидетельницей его возрождения стала Римская империя, когда Плутарх (I век н. э.) так же убедительно, как в свое время пифогорейцы, изложил концепцию трансмиграции.
В III веке н. э., вначале в Египте, а затем в Риме, Сирии и в Афинах, возникла новая философская школа, получившая название неоплатонизма. Основателем ее был Плотин, древнегреческий философ родом из Египта. Он так же, как и Платон шесть столетий назад, утверждал, что душа бессмертна и способна переселяться в новые тела. Цель человеческой жизни, по Плотину, состоит в восхождении к первоединому. Достигается она путем сдерживания и обуздания телесных влечений за счет развития духовных сил, в том числе познавательных. На высшей, экстатической ступени восхождения душа воссоединяется с Богом.
Раннее христианство
Современное христианство отвергает доктрину реинкарнации. Его апологеты утверждают, что в Библии ничего не говорится о переселении душ, и рассматривают реинкарнацию как нечто привносимое в библейскую традицию извне.
Вряд ли такое утверждение соответствует действительности. Христианское вероучение складывалось на основе идей мессианских сект, признававших Иисуса Христа Мессией. Вполне закономерно, что на его формирование оказывало влияние наследие, оставленное античными мыслителями, хотя бы потому, что место зарождения христианства, как и вектор его распространения тесно были связаны с Римом и Грецией. Неслучайно поэтому гностики (II век н. э.), являвшиеся первохристианами, соединяли христианскую теологию с представлениями пифагореизма и неоплатонизма, краеугольным камнем которых, как отмечалось, являлось учение о реинкарнации. Так идея о переселении души вошла в гностическую доктрину раннеапостольской христианской традиции.
Родоначальники христианской церкви (II — III век н. э.): Климент Александрийский, Юстиниан Мученик, а также святой Григорий Нисский (III — IV век н. э.) и святой Иероним (IV — V век н. э.) неоднократно выступали в поддержку идеи реинкарнации. Сам Блаженный Августин (354-430 гг.), выдающийся христианский богослов и философ, разделял идеи неоплатонизма и размышлял о закреплении доктрины реинкарнации в христианском вероучении. В своей «Исповеди» он записал: «Был ли у меня некий период жизни, предшествовавший младенчеству? Был ли это тот период, что я провел в лоне матери, или какой-то иной?... А что было до этой жизни, о Господь моей радости, пребывал ли я где-либо или в каком-либо теле?»
Ориген
Наиболее откровенно по поводу реинкарнации высказывался Ориген (185-254гг.), которого «Британская энциклопедия» среди отцов церкви ставит на второе место по значимости после Августина Блаженного. Каковы же были суждения Оригена, этого влиятельного и высокообразованного христианского мыслителя, относительно реинкарнации? Согласно «Католической энциклопедии», учение Оригена во многом повторяло идеи реинкарнации, которые прослеживаются в учениях платоников, иудейских мистиков, в религиозных писаниях индуистов.
Вот некоторые из высказываний Оригена: «Некоторые души, склонные творить зло, попадают в человеческие тела, но затем, прожив отмеренный человеку срок, перемещаются в тела животных, а потом опускаются до растительного существования. Следуя обратным путем, они возвышаются и вновь обретают Царствие Небесное»; «...несомненно, физические тела имеют второстепенное значение; они совершенствуются лишь по мере того, как меняются мыслящие существа». Учение о реинкарнации представлялось Оригену столь убедительным, что он не мог скрыть своего раздражения по поводу веры ортодоксов в Судный день и последующее воскресение из мертвых. «Как можно восстановить мертвые тела, каждая частица коих перешла во множество иных тел? — вопрошал Ориген. — Которому из тел принадлежат эти молекулы? Вот так люди погружаются в трясину несуразиц и хватаются за благочестивое утверждение о том, что для Бога нет невозможного».
Реинкарнация отменяется
Однако воззрения Оригена, хотя и разделялись приверженцами христианства, но в вероучении христианской церкви не утвердились. Более того, после его смерти на учение о реинкарнации начались гонения. И причины тому были, как ни странно, скорее политические, нежели теологические. Во времена византийского императора Юстиниана (VI век н. э.) среди христиан преобладали оригенисты, гностики и представители других христианских направлений, признававших реинкарнацию. Честолюбивые устремления Юстиниана подсказывали ему вредность этой веры, укоренившейся среди его подданных. Если люди уверены в том, что у них в запасе еще много жизней, в течение которых они смогут развиваться и исправлять совершенные когда-либо ошибки, то станут ли они проявлять должное рвение, как того хотелось императору, в своей теперешней жизни?
Ответ напрашивался отрицательный, и Юстиниан решил использовать христианскую веру в качестве политического орудия. Он рассудил: если людям внушить, что в их распоряжении имеется только одна жизнь, это повысит их ответственность в исполнении долга перед императором и государством. С помощью священства император пожелал «даровать» своим подданным одну-единственную жизнь, после которой те, кто зарекомендовал себя хорошо, отправились бы в рай, кто плохо — в ад. Так, манипулируя религиозными убеждениями, Юстиниан стремился укрепить могущество своей мирской власти.
Немаловажную роль при этом сыграла жена Юстиниана. Императрица, согласно историку Прокопиусу, была совсем не знатного происхождения: родилась она в семье охранника амфитеатра и до замужества была куртизанкой. Став императрицей, она, чтобы стереть следы своего позорного прошлого, приказала пытать и казнить всех своих бывших подруг-куртизанок. Их было — ни много, ни мало — около пятисот. Императрица опасалась возмездия за свой поступок. Насчет отпущения грехов со стороны духовенства в теперешней своей жизни она не сомневалась, так высоко было занимаемое ею положение. Однако ее повергало в ужас будущее: что, если придется родиться снова и жить в неком новом теле сообразно совершенным ранее деяниям? По-видимому, в тревоге за свое будущее она пришла к заключению, что, если «божественный приказ» со стороны духовенства отменит доктрину реинкарнации, то ей не придется рождаться вновь и пожинать плоды своей греховности.
Император Юстиниан отправил патриарху Константинопольскому послание, в котором Ориген представлялся как злостный еретик. Затем, в 543 году, в Константинополе по распоряжению Юстиниана собралась церковная ассамблея. С ее одобрения императором был вынесен эдикт, в котором перечислялись и осуждались ошибки, якобы допущенные Оригеном. Далее события развивались по сценарию политической борьбы.
Папа Виргилий выразил недовольство вмешательством Юстиниана в теологическую дискуссию. Он отверг императорский эдикт и даже поссорился с патриархом Константинопольским, поддерживавшим Юстиниана. Но давление на верховное духовенство со стороны государственной власти продолжало нарастать, и через некоторое время Папа всё же издал указ, в котором предавал анафеме учение Оригена, запрещенное императорским эдиктом. Папский указ гласил: «Если кто уверует в немыслимое существование души до рождения и в нелепейшее перерождение после смерти, того надлежит предать анафеме». Однако этот указ вызвал сильнейшее недовольство со стороны авторитетных епископов Галлии, Северной Африки и ряда других провинций, и в 550 году Папа Виргилий был вынужден отменить его.
Заслуги Оригена в деле становления христианской религии нельзя было оспорить, и хотя ко времени, когда разворачивались описываемые события, уже прошло около 300 лет со дня его кончины, авторитет Оригена как теолога среди священства оставался велик.
Честолюбивый Юстиниан продолжил борьбу. У него в руках были все рычаги власти, а опыта в политических интригах занимать ему не приходилось. И вот 5 мая 553 года состоялся Второй Константинопольский собор, на котором председательствовал патриарх Константинопольский. Едва ли собор можно было назвать «Вселенским», поскольку на нем присутствовали в основном приспешники Юстиниана, желавшие видеть его во главе восточной части церкви. (Видимо, амбиции императора простирались не только на мирскую власть!) Итак, на соборе присутствовало 165 восточных (православных) епископов, выходцев из земель, находившихся в феодальном подчинении у Византии, и около дюжины западных епископов. Остальные представители западного епископата отказались принимать участие в соборе.
Собравшиеся представители должны были путем голосования решить: является ли оригенизм (так называли доктрину реинкарнации) приемлемым для христиан. Император Юстиниан контролировал всю процедуру голосования. Исторические документы свидетельствуют, что был подготовлен сговор, имевший целью фальсифицировать подписи западных представителей церкви, большая часть из которых разделяла взгляды Оригена. Видя, что на соборе ведется недостойная игра, Папа Виргилий, несмотря на то, что находился в это время в Константинополе, в знак протеста в соборе не участвовал и при вынесении окончательного вердикта не присутствовал.
Так постановлением Второго Константинопольского собора христианам, начиная с 553 года, разрешалось верить в вечную жизнь, как и прежде, но повелевалось забыть о ее родной сестре — реинкарнации. Постановлялось считать, что вечность начинается с рождения. Однако бесконечным, или вечным, можно считать лишь то, что не только не имеет конца, но не имеет и начала, не так ли? Затем, можно ли считать правомерной отмену теологической доктрины под силовым давлением мирской власти? Правомерно ли забвение учения Оригена лишь потому, что его носитель не был канонизирован, а в дальнейшем подвергся ожесточенным нападкам со стороны императорской власти? Наконец, не пора ли вернуть христианам сокровенные истины, открытые одним из влиятельнейших отцов христианства? Эти вопросы до сих пор остаются открытыми.
Иудейская теология, как и ее христианский двойник, традиционно придерживается представления о Судном дне, когда праведники будут вознаграждены, а нечестивцы наказаны. Как и в христианском вероучении, независимо от его толка — православного или католического, в иудаизме считается, что в этот день (его называют «в конце времен», или «когда придет Мессия») произойдет физическое воскресение мертвых. При этом как души, так и тела будут возвращены к жизни, и сообща они предстанут перед Богом на окончательный суд. Помимо этого общего для иудаизма положения существует множество частных представлений, свойственных различным его направлениям...
В ожидании Судного дня
В одних, беспрекословно придерживающихся догмата о богоизбранничестве евреев, считается, что будущий мир будет создан исключительно для евреев, и неевреям в нем не останется места. В других утверждается, что место в следующей жизни будет уготовано также и для истинно праведных неевреев. В третьих воскресшие живые существа подразделяются на три группы; в первую войдут чистые праведники (тзадиким), во вторую — полные нечестивцы (рашим), третью же составят те, у кого имеются как хорошие, так и плохие качества (беноним). Первая группа обретет вечную жизнь на небесах, вторая отправится в вечный ад, а представители третьей группы получат возможность совершенствовать себя, для чего им придется рождаться вновь.
Основатель шабад-хасидизма раввин Шнеур Залман (XVIII век) в своем широко признанном труде «Танья» утверждает, что как раз на долю третьей группы приходится подавляющее большинство душ в этом мире, то есть в надлежащее время все они подвергнутся перевоплощению. Таким образом, казалось бы, реинкарнация не является для иудаизма чуждым представлением. Однако воззрения на ее счет, как и само отношение к ней, далеко не одинаковы в вероучении иудаизма, в его религиозной философии и в мистической традиции.
Ветхий Завет
Ветхий завет, источник иудейского вероучения, прямо не говорит о реинкарнации, хотя во многих библейских эпизодах она так или иначе подразумевается. Например, в одной из книг Ветхого завета (Иеремия 1:4-5) пророк Иеремия свидетельствует: «И было ко мне слово Господне: 'Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде чем ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя'».
Из приведенной цитаты следует, что Господь знал Иеремию еще до того, как тот был зачат во чреве матери, причем знал настолько, что еще до рождения Иеремии поставил его пророчествовать среди людей. Таким образом, Господь наделил Иеремию столь высокой миссией не случайно, а руководствуясь тем, что уже знал о его качествах, способностях, склонностях совершать те или иные поступки и тому подобных особенностях. Современные психологи назвали бы эту совокупность данных психологическим портретом личности. Всё это означает, что личность, о которой идет речь, уже в достаточной степени проявила себя до рождения Иеремии, так как существовала до того, как он появился на свет.
Итак, не родившись еще, Иеремия получил божественное благословение стать пророком, потому что Господь уже знал его как личность, обладающую всеми необходимыми для этой миссии качествами. Разве не является это доказательством предсуществования Иеремии в какое-то другое время и, возможно, под другим именем? Родившись теперь, он уже не помнил о своих способностях в несении служения Господу, и, испугавшись, взмолился: «О, Господи, Боже! Я не умею говорить, ибо я еще молод». Но Господь сказал ему: «Не бойся... ибо я с тобою, чтобы избавлять тебя» (Иеремия 1:6,8).
Есть и другие места в Ветхом завете, которые трудно понять, не соотнеся их с учением о реинкарнации. Например, Соломон в «Екклесиасте» говорит: «О горе вам, безбожники, отказавшиеся от закона высшего Господа! Ибо когда вы родитесь, вы родитесь, чтобы быть проклятыми». Как видно, Соломон обращается к безбожникам и говорит им, что они понесут наказание не прямо сейчас, а когда родятся снова, и, именно родившись вновь, они будут прокляты. Соломон говорит ни о чем ином, как о воздаянии за совершенные безбожниками грехи и о том, что это воздаяние настигнет их в следующей жизни. Трудно не согласиться с прямой аналогией между сказанным Соломоном и тем, что в Восточных вероучениях стоит за понятиями карма как воздаяние и реинкарнация как рождение вновь.
Иудейские историки и философы, как правило, оставляют эти понятия вне поля зрения и в основном сосредотачиваются на том, что имеет непосредственное отношение к этому миру, его морали и этике. Погружаясь в глубины психологии и духовности, они концентрируют внимание на этом мире и на том, как следует вести себя в нем. Само по себе это не случайно, поскольку в иудейском мышлении особое значение придается миру, в котором мы живем и который в теологии иудаизма называется хаолам хазес («этот мир»). Тайны же постжизненных превращений характеризуются в нем довольно неопределенными и размытыми понятиями — хаолам хаба («последующий мир») и атид лаво («то, что должно наступить»). Так что реинкарнация в иудейской теологии, как и все темы, имеющие отношение к «последующему миру», представляется как некая тайна, даже как абстракция, к которой человек в этой жизни не допускается.
И всё же упоминания о реинкарнации довольно часто встречаются в иудейской литературе. Так, иудейский историк Иосиф Флавий (I веке н. э.) пишет: «Созданные из непрочного материала, тела людей действительно смертны, в то время как душа всегда бессмертна и является частицей Божественного, которое населяет наши тела... Разве вы не знаете, что те, кто уходит из жизни, соблюдая законы природы, наслаждаются вечной славой; что их потомки и дома в безопасности; что их души чисты и покорны и получают самое священное место на небесах, откуда на переломе эпох их снова посылают в тела».
Каббала
Если иудейская теология в основе своей проходит мимо такого понятия как реинкарнация, как бы не замечает ее, то мистическая традиция иудаизма — Каббала — поддерживает ее безоговорочно. Считается, что благодаря тайной, мистической мудрости Каббалы ее приверженцы получают возможность осторожно проникнуть в тайны предсуществования и последующих воплощений. Доступна же она только тем, кто в совершенстве овладел уже духовными практиками.
Среди ранних каббалистов, широко проповедовавших идеи реинкарнации незадолго до начала нашей эры, особо известны Иехошуах бен Пандира, Хиллел (великий халдейский учитель) и Фило Иудей (александрийский платонист). По сей день они почитаются сторонниками всех форм иудаизма. Из множества других уважаемых каббалистов, поддерживавших учение реинкарнации и в то же время занимавших авторитетное место в главном направлении иудаизма, особо следует выделить раввина Хайима Витала Калибреса (1543-1620). Этот итальянский каббалист оставил миру самые подробные письменные документы по реинкарнации в иудейской мистической традиции. Его труд «Сефер Ха-Гилгулим» («Врата реинкарнации») является одним из величайших иудейских литературных памятников. В нем Калибрес утверждает, что те души, которые нуждаются в усвоении уроков бытия, неизменно возвращаются в мир вновь и вновь, получая разнообразные тела.
Знаменитый иудейский теолог Натан Катц уточняет концепцию Калибреса следующим образом: «Рождение возможно не только в человеческом теле, но и в теле камня, папайи или коровы — воплощениях, по-видимому, излюбленных у иудеев. Все гилгулимы (воплощения) носят образовательный, а не карательный характер, и благочестивая личность может освободиться от таких рождений посредством совершения праведных поступков».
Любопытно, что трактат Калибреса «Врата реинкарнации», по словам раввина Гершома Уинклера, может служить настоящим справочником: «Кто есть кто среди персонажей Библии»! Калибрес поясняет, кем был каждый из библейских персонажей в прежних жизнях и, часто, кем он будет в последующих. Ссылаясь на Калибреса, Гершом Уинклер дает, к примеру, объяснение возникновению феминизма. Тот факт, что «мужей нашего времени одолевают их жены объясняется тем, что эти мужья есть перевоплощенные души времен Исхода, особенно те из них, кто не пытался остановить тогдашних современников от сотворения Золотого Тельца. Женщины же того времени, уклоняясь от соучастия в этом, отказались отдать свои драгоценности создателям Золотого Тельца. Поэтому теперь [пожиная плоды своей благочестивой деятельности, совершенной в прошлом] эти женщины берут верх над своими мужьями».
Примечательно, что каббалисты различают три вида реинкарнации: гилгул, иббур и дыббук. Гилгул означает то, что обычно и подразумевает реинкарнация: душа вселяется в утробный плод. Иббур — это когда «чужая» душа входит в тело другого, ныне живущего, человека и остается там на какое-то время для осуществления определенной цели. Если такая душа вселяется в тело другого человека со злым умыслом, такая душа называется дыббук и должна быть изгнана как нечистая сила.
В представлениях, касающихся гилгул, иудейские мистические учения сходны с учением индуизма. Так, один из классических каббалистических текстов «Зоггар» учит, что место, куда каждый отправляется после смерти, определяется пристрастиями человека во время его жизни и зависит от последних его мыслей непосредственно перед смертью: «Путь, избранный человеком в этом мире, определяет дальнейший путь души после ее ухода. Так, если человека влечет к Священному и он стремится к Нему в этом мире, то отходящая душа уносится вверх к высшим царствам той инерцией движения, которую обретала каждый день в этом мире».
«Зоггар» также учит: «Души должны вернуться к Абсолюту, туда, откуда они появились. Но чтобы совершить этот путь, они должны развить в себе совершенство, зародыш которого заложен в каждом. И если они не развивают таких качеств в этой жизни, тогда они должны начать [жизнь] другую, третью и так далее. Они должны продолжать так, пока ни приобретут состояние, которое позволяет им снова связаться с Богом».
Каббалисты верят также в своего рода кармический закон, хотя и не называют его так. Так, Рифат Сонсино и Даниел Сайм, оба раввины и ученые, отмечают, что не все праведники получают в жизни надлежащее вознаграждение; некоторые страдают несмотря на то, что соблюдают все заповеди Торы. И именно реинкарнация дает наиболее логичное объяснение подобной «несправедливости». Причина, по которой праведники страдают в настоящей жизни, скорее всего коренится в поступках, которые были совершены ими в предыдущих воплощениях. Такое же представление применимо и для объяснения, например, трагической смерти младенца.
Возможно, не случайно наиболее консервативные в иудаизме мыслители пытались сохранить учение о трансмиграции (еще одно название процесса переселения душ) подальше от широкого круга как некую оккультную причуду. Так, видный раввин и ученый XIII века Нахманид использовал представления ранних каббалистов, видевших в учении трансмиграции разрешение вопроса, затронутого в Ветхом завете (Книга Иова), о страдании праведников. Однако, написав на их основе полный комментарий к Книге Иова, он при этом ни разу не упомянул ни учения трансмиграции, ни даже его названия. Он постарался обойтись туманными заявлениями о «великой тайне» и заключенном в ней «уровне». С подобным положением вещей не согласен Гершом Шолем, другой ученый, который заявляет: «На все вопросы божественного толкования и особенно на вопросы относительно страданий праведников и счастливой судьбы нечестивцев дает ответы учение о трансмиграции».
С позиций реинкарнации каббалисты объясняют также и проявление у человека странных или необычных качеств. Почему, например, некоторые люди ведут себя, как животные? Ответ состоит в том, что душа, заключенная в теле такого человека, в одном из прежних своих воплощений находилась в теле зверя. Среди каббалистов бытует мнение, что реинкарнация касается не только исключительно человеческих существ, но и животных, а также неодушевленных, в сложившемся понимании, объектов, каковыми являются, например, камни.
Тот факт, что иудейские религиозные философы сосредотачивают свои мысли преимущественно на том, как следует вести себя в «этом мире», имеет глубокую эзотерическую подоплеку. Если так важно сосредоточиться на жизни здесь-и-сейчас, так не оттого ли, что наше поведение сейчас повлечет за собой определенные последствия в будущем? Абрахам бар Хийа Испанский, крупнейшая каббалистическая фигура XII века, считает, что сама идея реинкарнации находится в соответствии со священными иудейскими писаниями. В иудаизме считается, что тот, кто строго не следует 613 заповедям Торы, не может обезопасить своего места в следующем мире, который придет на смену этому. Такое суждение остается важной составляющей главного направления иудаизма и по сей день.
Абрахам бар Хийа уточняет, что душа каждого, кто не изучил Тору в соответствии с четырьмя уровнями понимания — буквальным (пешат), аллегорическим (ремез), поучительным (дераш) и мистическим (сад), — тот вернется в материальный мир для перевоплощения, чтобы в конце концов исполнить свое предназначение и познать каждый из этих аспектов.
Расхождения во мнениях
И всё же единодушного принятия реинкарнации в иудейском мире как не было раньше, так нет и сейчас. Объяснений тому предостаточно. Так, приверженцы иудейской традиции, отрицая учение реинкарнации, заявляют, что сама эта идея была заимствована от неиудейских философов и получила признание лишь в поздней форме иудаизма в IX — X веке н. э.
С этим утверждением нельзя согласиться. Так, Раввин Мозес Гастер, занимающий ортодоксальную позицию, хотя и соглашается с тем, что учение реинкарнации восходит к классической греческой философии, тем не менее утверждает, что подобное представление является неотъемлемой частью иудейского мышления и, возможно, берет свое начало от самого Адама. Он пишет: «Истоки эзотерических учений иудаизма затеряны в глубокой древности, и к тому времени, когда в конце концов появились на свет, позади они имели уже довольно долгую историю. Поэтому ошибочно датировать появление метемпсихоза (греческое название реинкарнации) среди иудеев IX — X веком лишь потому, что метемпсихоз стал тогда достоянием общественной мысли. Еврейские учителя оккультных наук никогда не сомневались в иудейском характере его происхождения, пришедшем издревле. Спрашивается, не являлось ли оно частью небесного таинства, ниспосланного Адаму и передававшегося от него из поколения в поколение через великих мужей прошлого?»
Еще одна причина неоднозначного отношения к реинкарнации в иудаизме состоит в том, что само понятие «душа» — основной объект, участвующий в процессе переселения — в разных течениях иудаизма представляется по-разному. В одних душа и тело рассматриваются как неделимое целое. (Тогда переселение становится невозможным хотя бы потому, что тело по истечению биологического срока жизни подвергается тлению и вскоре уничтожается. А что же душа: так и витает над местом его погребения?) В других к этой неделимости души и тела добавляется еще, что тела, которые выглядят одинаково, делят между собой одну душу. (Непонятно всё же, по какому признаку тела считаются одинаковыми? По расовой принадлежности, по национальности, по внешнему виду и антропометрическим характеристикам, еще по чему-то? Но если даже взять наиболее близкие биологически тела — однояйцовых близнецов, то при всей их идентичности каждый индивид всё же обладает собственным сознанием. Что же тогда, душа как носитель сознания поочередно посещает то одного, то другого из них? А ведь, кроме двойняшек, бывают еще и тройни, если не больше!) В третьих, например по Калибресу, душа подразделяется на шесть частей, или аспектов, и считается, что в материальный мир возвращаются только те ее части, которые нуждаются в дальнейших наставлениях. Во истину, отсутствие простоты порождает путаницу!
Точка зрения Веданты
Древнейшие священные писания, основанные на традиции Веданты, при рассмотрении фундаментальных вопросов о взаимоотношении души и тела руководствуются довольно доступными и весьма наглядными категориями. Стивен Дж. Розен, автор целой серии книг, посвященных метафизическим вопросам, и главный редактор религиозно-философского журнала «Изучение вайшнавизма», предлагает, исходя из положений Веданты, ответить на следующие вопросы: «Могу ли я сознавать свое тело? Могу ли я сознавать свою руку? Ноги? Лицо? Сердце? Ум? Ответ совершенно конкретный: да, я могу сознавать любую часть моего тела, испытывать в ней наслаждение или боль. А может ли тело само себя сознавать? Ответ ясен: нет. Это я сознаю мое тело.
Допустим, что мы всё же не знаем, сознает ли себя тело. Мы этого не знаем, поскольку не являемся телом. Я не могу сказать точно, сознает ли себя палец, мозг или грудная клетка. Сами они тоже не могут рассказать мне о своем предполагаемом восприятии, потому что никто из них не обладает собственным «я», личностью. Поэтому в текстах Веданты делается заключение, что сознание — это личность, а личность — это сознание.
Непосредственный опыт, умозаключения, логика, религиозное верование, эмпирические наблюдения — все они сходятся на том, что внутри тела существует некая энергия сознания. Тело — это инструмент, а сознательная энергия — это игрок на этом инструменте. Я являюсь мозгом или нервной системой не больше, чем гитарист является гитарой, на которой он играет. Если инструмент поломается, это не значит, что вслед за ним из строя выйдет и музыкант. Аналогично этому, если мое тело разрушится, мне необязательно разрушаться вместе с ним».
Каббалисты на протяжении веков неизменно указывали, что тело само по себе бессознательно и что душа использует его так же, как тело использует одежду. Ранний иудейский философ Фило Александрийский особенно категорично высказывался о бессмертии души и недолговечности тела. Согласно ему, большинство душ мироздания вообще никогда не попадают в материальный мир; для тех же, кто приходит в него, связь с телом является временной. Душа и тело в материальном мире, по мнению Фило, подобны двум прохожим, справляющим вместе одну нужду.
Разноречивость и наслоение мнений в иудаизме относительно природы души, ее соотношения с телом, относительно эволюции сознания личности по механизму трансмиграции могли бы развеяться, если бы их носители пришли сообща к единому мнению о том, что же является изначальной основой бытия и познания. Абсолютная Истина бесспорно существует — как за рамками иудейского мышления, так и в нем самом. Во всяком случае, каббалистические манускрипты «Сефер Ха-Гилгулим» и «Сефер Ха-Бахир», признанные в свое время эзотерическими и вошедшие в общую библиотеку иудаизма, дают ответы на вековые загадки о природе жизни и смерти, основываясь на учении трансмиграции. Для того, чтобы убедиться в том, действительно ли иудейская традиция принимает реинкарнацию как неотъемлемую часть жизни, остается изучить иврит и прочитать их.
|
