Либерал и народник
Главное в научном творчестве В.О. Ключевского — многофакторность. Он учитывал географический, экономический, политический, социальный факторы. Его называли историком-юристом, либеральным демократом и традиционно относили к государственной школе, хотя он вышел за ее рамки. В.О. Ключевский родился в Пензе в семье приходского священника. В 10 лет он лишился отца. Получил образование в семинарии. Это объяснялось как традицией, так и сложившейся жизненной ситуацией — духовное образование было бесплатным. В 1861 г. Ключевский, не закончив семинарию, уехал в Москву, поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Василий Осипович старался держаться в стороне от политических споров в студенческой среде. Однако он одно время посещал историко-философский кружок Н.А. Ишутина. Молодому ученому пришлось пережить внутреннюю борьбу, когда он двигался от религиозных традиций, усвоенных в семинарии, к научно-позитивистским. В годы учебы в университете Ключевский основательно изучает философию Фейербаха.
С первого курса особое внимание Ключевского привлекли профессора С.В. Ешевский и Ф.И. Буслаев. Они подвигли его задуматься над наследием различных эпох в жизни современности и необходимостью изучения народа и его определяющей роли в истории. В то же время Ключевский был под впечатлением реформ 1860 гг. Он благожелательно отзывался о журнале «Современник», многие идеи Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова вызывали его сочувствие.
В 1864—1865 гг. Ключевский завершил курс обучения в университете защитой кандидатского сочинения «Сказания иностранцев о Московском государстве». Проблема была поставлена под влиянием профессора Ф.И. Буслаева. Кандидатское сочинение получило очень высокую оценку, и Ключевский был оставлен при кафедре стипендиатом для подготовки к профессорскому званию.
Работа над магистерской диссертацией «Жития святых как исторический источник» затянулась на шесть лет. Поскольку Василий Осипович не мог оставаться стипендиатом, по просьбе С.М. Соловьева он получил место репетитора в Александровском военном училище. Здесь он проработал с 1867 г. шестнадцать лет. С 1871 г. он заменил Соловьева в преподавании курса новой всеобщей истории (с конца XVIII в.) в этом училище. В 1872 г. Ключевский успешно защитил магистерскую диссертацию. В том же году он занял кафедру истории в Московской духовной академии и занимал ее 36 лет (до 1906 г.). В те же годы Ключевский начинает преподавать на Высших женских курсах. С 1879 г. историк начал читать лекции в Московском университете. В то же время он заканчивает докторскую диссертацию «Боярская дума Древней Руси» и в 1882 г. защищает ее на университетской кафедре. С этого времени Ключевский становится профессором четырех учебных заведений. Его лекции пользовались огромной популярностью среди студенческой молодежи.
Маститый ученый избирался деканом историко-филологического факультета Московского университета, проректором, председателем Общества истории и древностей Российских. Он был назначен учителем сына Александра III великого князя Георгия. Однако в 1893—1894 гг. Ключевский категорически отказался написать книгу об Александре III. В это время он продолжает исследовательскую работу, выпускает «Краткое пособие по новой истории», третье издание «Боярской думы». Шесть его учеников защищают диссертации.
В 1900 г. Ключевского избирают в Императорскую Академию наук. С 1901 г. он по правилам подает в отставку, но остается преподавать в университете и Духовной академии. С 1902 г. Василий Осипович готовит к изданию главное детище своей жизни — «Курс русской истории». Эта работа прерывалась только в 1905 г. выездами в Петербург для участия в комиссиях по закону о печати и статусу Государственной думы. Либеральная позиция Ключевского осложнила его отношения с руководством Духовной академии. В 1906 г. Ключевский подал в отставку и был уволен, несмотря на протесты студентов.
Ключевский продолжал преподавать в университете, но с 1907 г. до самой смерти его внимание было в основном сосредоточено на издании томов «Курса русской истории». Научное наследие историка начало обсуждаться и анализироваться в разных аспектах сразу после его смерти. Внимание историографов, писавших о нем, было направлено как на его общетеоретические положения, так и на его оценки социальных и экономических явлений.
Большинство учеников Ключевского приходили к выводу о преемственности его взглядов по отношению к предшествующему этапу развития отечественной историографии. П.Н. Милюков считал Ключевского «левее кадетов» и отмечал огромное влияние на него С.М. Соловьева. Б.И. Сыромятников отмечал идейное родство Ключевского с другим его учителем Б.Н. Чичериным. М.М. Богословский рассматривал Ключевского как члена «историко-юридической школы в русской историографии».
В ходе развернувшейся дискуссии вокруг концепции Ключевского выявилось еще несколько точек зрения. Помимо влияния государственной школы доказывалось и воздействие на взгляды Ключевского его университетских учителей — Ф.И. Буслаева и С.В. Ешевского и деятелей 1860-х гг. — А.П. Щапова, Н.А. Ишутина и других. Ряд историков (В.И. Пичета, П.П. Смирнов) основную ценность трудов Ключевского увидели в попытке дать историю общества и народа в ее зависимости от экономических и политических условий.
После Октябрьской революции и до середины 1930-х гг. Ключевского критиковали в основном как представителя «старой буржуазной исторической науки».
М.Н. Покровский считал Ключевского «эпигоном Соловьева» и критиковал за приверженность к старой историко-юридической государственной школе. Он утверждал, что Ключевский — «это Чичерин, помноженный на Соловьева, или Соловьев, привитый к Чичерину, — как угодно» /1, с. 189/.
К концу 1930-х гг. отношение к Ключевскому несколько меняется. Издается его «Курс русской истории». Наиболее значительной работой с анализом творчества Ключевского стала глава о нем в «Русской историографии» Н.Л. Рубинштейна.
По мнению Рубинштейна, Ключевский сделал «попытку исторического синтеза с включением начал буржуазного экономизма» /3, с. 445/. Рубинштейн отмечает также, что «именно поэтому противоречия буржуазного экономизма и юридической схемы должны были стать перед ним со всей остротой и потребовали от него решения» /3, с. 445—446/.
По мнению Рубинштейна, «историографическое значение Ключевского определяется прежде всего тем, что новые течения исторической мысли через него вошли в буржуазную историческую концепцию, получили в ней известное место» /3, с. 468/. Автор называет школу Ключевского «наиболее полно отразившей линию буржуазного экономизма в русской историографии» /3, с. 469/.
Советский историк, однако, утверждает в заключение, что «вскрывшиеся внутренние противоречия придали общей концепции /Ключевского/ сугубо формальный и внешний характер, подменили реальный синтез условной формулой» /3, с. 469/.
Во втором томе «Очерков истории исторической науки в СССР» (М. 1960) академик Л.В. Черепнин охарактеризовал философские и социологические взгляды Ключевского на основе анализа его «Курса методологии истории» /9, с. 158—159/. Подчеркивая эклектичность взглядов Ключевского, он обратил внимание на то, что Ключевский различал два метода исследования — субъективный и объективный.
В 1962 г. в своем «Курсе лекций по русской историографии» В.И. Астахов определил Ключевского как «выдающегося представителя буржуазной историографии буржуазного периода». Автор считает, что политические взгляды Ключевского это «скептицизм либерально-буржуазного толка» /10, с. 171/. В то же время он указывает на то, что «его /Ключевского/ умеренные политические идеалы не противоречили основам буржуазно-помещичьего строя» /10, с. 172/.
Астахов обнаруживает, что «соглашательские иллюзии, страх перед революционным движением и пресмыкательство перед царской властью нашли яркое отражение в творческой деятельности Ключевского» /10, с. 174—175/.
Он отметил у Ключевского и «отсутствие классового анализа исторических событий» /10, с. 201/. По мнению Астахова, «внесением социально-экономического материала в свои исследования и созданием пятитомного «Курса русской истории» Ключевский достиг верхней точки в развитии русской буржуазной науки» /11, с. 201/.
Астахов утверждает, что, «пожалуй, ни один из русских буржуазных историков не сумел подобно Ключевскому облечь свою идеологическую антинародную схему в столь высоко художественную форму» /10, с. 202/.
В 1964 г. Р.А. Киреева в своей кандидатской диссертации показала Ключевского как историка исторической науки. По мнению Киреевой, «историографические работы Ключевского ярко отразили как его собственную идеологическую концепцию, так и общее состояние дворянско-буржуазной науки, ее внутренние процессы, происходившие в те годы» /12, с. 13/. Киреева отмечает, что Ключевский испытал влияние позитивизма, отстаивавшего закономерный, но эволюционный путь развития исторического процесса. Затем на Ключевского оказало влияние неокантианство, которое не признавало идеи закономерности. В связи с этим Киреева утверждает: «Как известно, Ключевскому была присуща внутренняя двойственность, которая не могла не сказываться на его творчестве» /12, с. 14/.
В 1974 г. вышла обширная монография академика М.В. Нечкиной «Василий Осипович Ключевский». Эту работу можно рассматривать как определенный итог научного изучения Ключевского в 1950—1960-е гг. Нечкина, начавшая свое исследование более полувека назад, в результате пересмотра своих взглядов и теоретических утверждений пришла к мысли, что «Ключевский — это целая эпоха нашего научного прошлого и эпоха предреволюционная. Он как бы канун всего того, что свершилось в исторической науке потом ... В последнее время особенно благодаря коллективной работе над «Очерками истории исторической науки», формула о кризисе исторической науки, отраженном в Ключевском, получила прочное утверждение. Формула правильная. Однако она остается недостаточно раскрытой и конкретно проанализированной и в целом, и по отношению к Ключевскому» /13, с. 51/.
Свою монографию Нечкина заканчивает выводом о том, что историческое значение Ключевского очень велико, несмотря на влияние на его научное творчество либеральной идеологии. Он дал русской науке одну из самых ярких концепций исторического прошлого страны — противоречивую, недосказанную, но полную проблем» /13, с. 571—572/. Среди всех научных интересов Ключевского Нечкина выделила изучение социального строя и взаимоотношения классов.
А.Н. Цамутали в своей книге «Борьба течений в русской историографии во второй половине XIX в.» (1977) утверждает, что целью творчества Ключевского было усовершенствование концепций государственной школы. Цамутали считает, что Ключевский «пошел по пути приспособления общих концепций государственной школы к новым требованиям» /14, с. 227/. По мнению Цамутали, «перед ним (Ключевским) стояла задача «проломить ограду государственной темы», а отнюдь не сокрушать основы государственной школы. Дополнить ее концепцию проблемой классового общества, впоследствии ввести в общую схему и экономический фактор, но во что бы то ни стало сохранить прежнюю основу» /14, с. 227/. Автор пишет, что «получив в молодости немало уроков от историков-демократов, он /Ключевский/ постарается использовать извлеченный опыт для укрепления либерального направления в русской историографии, для борьбы против революционных и демократических идей в области исторической науки» /14, с. 227/.
В предисловии к собранию сочинений Ключевского, вышедшему в издательстве «Мысль» в 1987 г., В.А. Александров и академик В.Л. Янин постарались подойти к творчеству Ключевского как можно объективнее. По их мнению, «как последний крупный представитель русской буржуазной исторической мысли, он /Ключевский/ внес в ее развитие много интересного, и содержательного по сравнению со своими предшественниками» /15, с. 23/. Авторы предисловия утверждают, что «В.О. Ключевский ... предложил понимание методологии истории как процесса, свойственного человеческому обществу. Безусловно, явным шагом вперед в развитии исторической науки было его обращение к истории народа» /15, с. 23/.
А.П. Шапиро в своей «Историографии с древнейших времен до 1917 г.», вышедшей в 1993 г. утверждает, что «теоретические взгляды Ключевского можно считать эклектичными» /8, с. 535/.
Шапиро выделяет у Ключевского три основных фактора: человеческая личность, общество и природа страны. Он, однако, утверждает, что «в то же время теория взаимодействия факторов, если среди них не выделен тот, который определяет общественную жизнь, далеко не в полной мере вскрывает закономерности исторического развития» /8, с. 535/.
Касаясь методологии исследования, автор монографии утверждает, что «Ключевского отличал не только аналитический, но и синтетический подход к источникам. Он мастерски соединял показания разных источников и строил таким образом достоверные и убедительные картины» /8, с. 547/. Шапиро считает, что Ключевский и личные характеристики использует для того, чтобы «обрисовать особенности исторического периода, находящие в личности свое отражение, а также придать изложению большую занимательность» /8, с. 548/. Он отмечает также у Ключевского-исследователя «его умение подмечать внутренние противоречия жизненных ситуаций, положений, характеров» /8, с. 548/.
Из вышеизложенного можно сделать заключение о том, что в советской историографии отношение к Ключевскому и оценки его творчества прошли ряд стадий.
В 1920-е — начале 1930-х гг. Ключевского, как и других историков государственной школы, причисляют к «эпигонам Соловьева». Однако уже к середине 1930-х гг. Ключевского начинают отличать от них. В нем видят, с одной стороны, буржуазного либерала, с другой — носителя нового, классового, хотя и не марксистского подхода в исторической науке.
В конце 1930-х гг. отношение к Ключевскому меняется. Издается его «Курс русской истории». В Ключевском начинают видеть историка, «наиболее полно отразившего линию буржуазного экономизма в русской исторической науке».
В конце 1950-х гг. вновь происходит «смена вех». С одной стороны, в нем видят представителя «буржуазного либерализма» и даже клеймят его «пресмыкательство перед царской властью». С другой — отмечают его классовый (хотя и не марксистский) подход к историческим проблемам.
В 1960-е гг. основной интерес отечественных историографов сосредотачивается вокруг методологии Ключевского. Делается вывод о ее эклектичном, двойственном характере, сложившемся под влиянием позитивизма и неокантианства.
Итогом исследований творчества Ключевского в 50—60-х гг. стала известная монография о Ключевском академика Нечкиной. Она подтвердила сложившуюся точку зрения о том, что в Ключевском выразился кризис буржуазной исторической науки. Однако она характеризует его историческую концепцию как одну из самых ярких, но в то же время называет ее «противоречивой, недосказанной, полной проблем». Таким образом, Нечкина оставила поле для дальнейших исследований творчества Ключевского.
Несмотря на то, что Ключевского продолжали обвинять в антиреволюционности, никто не ставил под сомнение его роль как крупнейшего представителя отечественной исторической науки. В последние годы оценки творчества Ключевского стали более сдержанными, менее окрашенными в идеологические цвета. Основное внимание историографов сосредоточилось на исследовании методологии и теоретических взглядов великого русского историка.
Список литературы
1. Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. Вып. I. М., Л.: Ин-т истории Комакадемии, 1933. С. 326.
2. Нечкина М.В. Соловьев // Малая Советская энциклопедия. Т. 8. М.: Советская энциклопедия, 1930. С. 177.
3. Рубинштейн Н.Л. Русская историография. М.: ОГИЗ, Госполитиздат, 1941. С. 659.
4. Черепнин Л.В. С.М. Соловьев, как историк: Вступ. статья // С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. Кн. 1. М.: Мысль, 1959. С. 5—20.
5. Сахаров A.M. История в трудах С.М. Соловьева // Вестник Московского университета. История. Серия 9. 1971. № 3. С. 73— 88.
6. Богословский М.М. Историография, мемуаристика, эпистолярия. М.: Наука, 1987. С. 203.
7. Ковальченко И.Д., Дмитриев С.С. Историк Сергей Михайлович Соловьев. Его жизнь, труды, научное наследство: Вступ. статья // С.М. Соловьев. Сочинения. Кн. 1. М.: Мысль, 1988. С. 6— 48.
8. Цамутали А.Н. Борьба течений в русской историографии во второй половине XIX в. Л.: Наука, 1977. С. 256.
9. Очерки истории исторической науки в СССР. Т. II. М.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 862.
10. Астахов В.И. Курс лекций по русской историографии. /Учебное пособие для студентов университетов УССР/ Ч. 2. Харьков: Изд. Харьковского ун-та, 1962. С. 270.
11. Ельянов Е.М. Проблема субъективности интерпретаций в истории. М.: Компания «Спутник+», 1999. С. 91.
12. Киреева Р.А. Ключевский как историк исторической науки. Автореф. ... дис. канд. ист. наук. М., 1966. С. 27.
13. Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. М.: Наука, 1974. С. 638.
14. Цамутали А.Н. Борьба направлений в русской историографии в период империализма. Л.: Наука, 1986. С. 336.
15. Александров В.А., Янин В.Л. Предисловие / В.О. Ключевский. Сочинения в девяти томах.
Т. 1. М.: Мысль, 1987. С. 5—32.
|
