Итальянский путешественник по Центральной Аравии. Первым из европейцев посетил древний и знаменитый оазис Хайбар и совершил поездку в Джебель-Шаммар, давшую ценнейшие результаты. В феврале 1864 года в Тейнму с северо-запада прибыл итальянец Карло Гуармани с целью закупки лошадей для французского и савойского дворов. Он задержался в Аравии и совершил самые важные из всех известных путешествий по Центральной Аравии. От него первого мы узнали о большом протяжении на запад и юго-запад питающих Шаммар оазисов и колодцев , считает географ Хогарт. По его мнению, Гуармани не только впервые обеспечил возможность научного картографирования Центральной Аравии, но и дал картографам больше материала, чем кто-либо из его преемников, кроме Юбера , до самого последнего времени. Неджд привлек Гуармани тем, что с самых давних времен был колыбелью самого совершенного типа конской породы . Породистые лошади Аравии пользуются такой же известностью, как и ее кофе; по крайней мере так было до наступления эры нефти. Гуармани был хорошо подготовлен к путешествию по Неджду вовсе не потому, что был прекрасно осведомлен обо всем, что касалось Аравии и ислама,"но прежде всего потому, что имел превосходные отношения с бедуинскими племенами. В самом деле, этот отпрыск благородной итальянской семьи в течение долгого времени находился в Иерусалиме в качестве агента французских императорских перевозок. Таким образом, он имел возможность совершать многочисленные поездки в Палестину, Египет и в Сирию, поддерживая постоянные торговые отношения с кочевыми племенами этих стран, и приобретал основательные знания во всем, что с ними было связано. Особенно хорошо он знал земли, лежащие между Иерусалимом и Мертвым морем. В 1863 году Гуармани был вызван в Париж министром сельского хозяйства (которому он впоследствии посвятит свою книгу): речь шла о закупке лошадей для императорских конюшен. Виктор Эммануил II, воспользовавшись этим, также поручил ему приобретение арабских жеребцов-производителей для Италии. Именно поэтому Гуармани отправляется в Неджд к шаммарскому князю, у которого были особенно большие возможности помочь ему заполучить лучшие экземпляры у своих подданных бедуинов. Но у Гуармани было и другое поручение, совпадавшее с собственными его благородными стремлениями, а именно включить итальянское имя в почетный ряд имен великих путешественников того века от Буркхардта до Валлина, снискавших себе славу замечательными географическими открытиями. С этими надеждами Гуармани оставил семью, которую опасная экспедиция Карло повергала в глубокое горе. Он отправился в путь 26 января 1864 года в костюме бедуина и в сопровождении верного слуги-араба, который, кстати, в Бейтлахме едва не покинул его, охваченный суеверным страхом при встрече с погребальной процессией.
Вначале Гуармани прибыл на стоянку одного из племенных вождей на границе с Петрейской Аравией и уже оттуда направился в глубь страны в обществе одного из шейхов этого племени, его двоюродного брата и еще одного всадника; эти люди сами предложили сопровождать его. Гуармани едет из лагеря в лагерь, знакомясь с бедуинским гостеприимством, которое встречает повсюду, вплоть до жилища вождя племени бени сахр; там ему удается обменять три пистолета на дромадера и получить рекомендательное письмо к союзникам бени сахр. Другое письмо адресовано шейху независимых атайбов, ему пишет вождь племени руала, представляя итальянца в этом письме как закупщика лошадей, посланного турецким правительством. Быть турком в глазах арабов вовсе не так хорошо, но христианин и француз итальянского происхождения это уж совсем плохо. Первое, что увидит Гуармани, приехав позднее в Хаиль, это труп персидского еврея, убитого толпой за то, что, назвавшись мусульманином и будучи разоблачен, он отказался произнести символ веры ислама. Несчастный приехал в Неджд, чтобы закупить лошадей для персидского шаха. В Египте, куда дошла новость об этой смерти, сочли, что речь идет о Гуармани, и семья уже оплакивала его как погибшего, Между тем сам он, полный жизненных сил, с аппетитом уничтожал плов и с надлежащим усердием совершал обряды ислама, обращая молитву сердцем к Богу, устами к Мухаммеду . По его мнению, человек, решившийся на столь трудное предприятие, требующее от него использования всех возможных средств и даже попытки совершить невозможное, не должен останавливаться ни перед каким препятствием. Помня учение Христа о тех, кто блажен , но не забывая и о гниющем трупе израильтянина, я в глубине души решил, что не буду включать себя в число нищих духом и не обрету рая на правах дурачка . Как настоящий бедуин, не имея при себе ничего, кроме изношенной одежды, теплого плаща из кожи ягненка и меха с водой, Гуармани вместе со слугой и проводником приезжает в Тайму, где уже побывал Валлин. Чтобы не рисковать в пустыне деньгами, он оставляет их на сохранение своему спутнику в Тайме и отправляется к пастбищам атайбов. Подозрительный шейх скорее принял бы его за турецкого шпиона, чем за любителя лошадей, но тем не менее Гуармани выполнил свою миссию, подавив в себе желание купить нескольких жеребцов превосходной породы, но слишком мелких для европейского вкуса. Совершая закупки, Гуармани пришел к цели, достижение которой способствовало его славе. Целью этой был Хайбар, город, расположенный неподалеку от караванной дороги, чуть-чуть не доезжая Медины.
Об этом городе путешественник ди Вартема говорил, что его населяют четыре-пять тысяч обрезанных иудеев, весьма темнокожих и ненавидящих мавров. Никто еще не был в Хайбаре и не смог проверить это любопытное сообщение. Абу-ль-Фида писал: Это земля детей Анзаба. Хайбар на языке евреев означает замок... По мнению Идриси, это маленький, похожий скорее на большой замок город, изобилующий фруктами и пальмовыми деревьями . Войдя в город, окруженный пальмовыми рощами, Гуармани Счел, что попал в Судан! В качестве турецкого эмиссара он был вежливо принят губернатором, подданным шаммарского князя из Хаиля, и осматривал город столько, сколько хотел. Город насчитывал приблизительно 2,5 тысячи жителей и был разделен на семь кварталов, каждый из которых занимал одну из семи долин Джебель-Харра, орошаемых в этом месте множеством источников с очень чистой водой. Над долинами возвышается высокая и массивная скала, на которой построен очень древний форт Каср-эль-Иехудди, что значит иудейский замок . Гуармани побывал на развалинах укрепления, но не увидел ничего, кроме нагромождения камней без всякого следа надписей или скульптурных изображений. Что же касается характерных черт населения, то он объясняет их следующим образом: это в действительности потомки эфиопских рабов племени валяд сулейман и алейдан. Они начали заселять Хайбар несколькими веками раньше, когда их хозяева, многие из которых погибли от оспы, возникшей как думали, из-за плохой воды, покинули город. Однако полностью своих владений ушедшие не уступили новым жителям, сохранив за собой право получать после сбора урожая две грозди фиников с каждого дерева, но не требуя никакой доли от урожая всех других культур. Поэтому каждый год оба господствующих племени подходят к Хайбару, не входя, однако, в город, так как считается, что вода его до сих пор опасна для белых; черные передают причитающиеся им финики и дань в сумме 2 тысяч талеров (9320 франков 1865 года), которую они обязались выплачивать шаммарскому эмиру Хаиля. По свидетельству Гуармани, все эти чернокожие мусульмане, они обладают достаточно мягким характером. Из Хайбара путешественник отправляется в область, населенную оседлым племенем этейм. Однако в этих же краях около тысячи своих шатров раскинули рука, большой род из племени атайба. Чтобы продвинуться дальше на восток, Гуармани присоединился к шедшим в этом же направлении атайба. Но племя как раз в это время находилось в состоянии войны с царствовавшим тогда саудовским эмиром Фейсалом ибн Саудом, и лагерь свой бедуины сняли только для того, чтобы попытаться прорвать или обойти вражеские линии, находившиеся на окрестных высотах.
Впереди ехали 200 всадников; в середине находились женщины и дети, а также стада и весь скарб; наконец, в арьергарде двигались 700 стрелков на верблюдах. Так шли они четверо суток подряд, днем и ночью, отдыхая лишь по нескольку часов в сутки на редких стоянках, не разбивая даже шатров и постоянно подвергаясь набегам недждских всадников и воинов из племени бени кахтан, во главе которых стоял эмир Абдаллах, сын Фейсала. К вечеру четвертого дня племя оказалось у места своей первоначальной стоянки, но оно потеряло все свои стада; кроме того, 60 человек было убито и 200 ранено. Однако до конца войны было еще далеко. Вскоре, воспользовавшись изменой кахтанов, 400 всадников и 5 тысяч стрелков из племени рука верхом на дромадерах обрушились на недждцев и учинили среди них настоящую резню. Гуармани помогал ухаживать за ранеными. Во время дележа добычи он получил от шейха победившего племени великолепную лошадь, право владеть которой оспаривало несколько шейхов. Кроме того, он купил трех жеребцов-производителей, стоимость которых равнялась стоимости сотни верблюдиц, и, считая свою миссию выполненной, стал подумывать о возвращении. Тем временем атайба снялись с места. Гуармани, оставшийся с единственным проводником на огромной равнине, усеянной, мертвыми телами, послал к шатрам этейм за двумя бедуинами, которые должны были сопровождать путешественника и охранять его лошадей. Шакалы, вороны, волки, ястребы рвали трупы на куски, пишет он. Я дрожал от ужаса . Наконец, договорившись с этеймами, что они будут сопровождать его лошадей во время его обратного пути, Гуармани выбирает для себя более длинную дорогу, не в силах отказаться от удовольствия увидеть Неджд и желая быть представленным эмиру Фейсалу и его сыну. Но у самой Анайзы его остановили всадники эмира Абдаллаха. Гуармани представляет им бывшие при нем рекомендательные письма к эмиру. Сам эмир, не доверяя турку, о котором говорится в письме, отказывается его принять и велит проводить в Анайзу, где местный губернатор разрешает ему продолжать путь к Хаилю. Жители Анайзы занимались главным образом тем, что покупали у бедуинов жеребят, выращивали их и продавали затем уже взрослых лошадей в Персию и Индию. Во время своих прогулок по окрестностям Хаиля Гуармани имел возможность нанести визит принцу-наследнику Рашидидов, в то время как принц посетил пастбище в Джебель-Шаммаре, где под охраной 300 рабов паслось почти 500 кобылиц. Гуармани пишет, что Джуфейфа, расположенная в Западном Джебеле, находится на огромной равнине, где через двадцать лет будет множество других деревень: уже построены отдельные дома, вырыты колодцы, посажены пальмовые рощи .
Наблюдательный Гуармани замечает, что для племени шаммар саранча является одновременно и бедствием, и спасением. Туда, где опускается туча саранчи, бегут все, торопясь вырыть в песке ямки, чтобы поджарить насекомых. Гуармани тоже пробует это блюдо, но не находит его вкусным: поджаренная саранча безвкусна, а вареная студениста, но лошадям она заменяет ячмень. Высушенные и истолченные в порошок насекомые служат в малых дозах питательным продуктом и могут в таком виде сохраняться годами. Он отмечает теплый прием, оказанный ему в государстве Телала ибн Рашида, и сожалеет только о царящем там и доведенном до крайности религиозном фанатизме (хотя и не ваххабитском). а также о распущенности нравов, присущей как мужчинам, так и женщинам, отличающимся, кстати, необычайной красотой. Наконец Гуармани покидает Джебель Шаммар и направляется вместе со своими лошадьми по маршруту, пройденному Валлином, но в обратном направлении. Самая большая опасность поджидала его в Вади Сирхан. Он едет вместе с караваном из 182 вооруженных мужчин, направляющихся в Хауран. Но бедуины из племен шарарат и сейлан, объединившись, напали на караван с целью ограбить его. Оплакивая двух мертвых и приведя с собой десятерых раненых, караван приходит на стоянку полностью разоренным и в самом плачевном состоянии. Гуармани отдает своим спутникам пятьдесят мер фиников и помогает ухаживать за ранеными, четверых из которых спасти не удалось. На следующий день он отправляется в Дамаск, откуда возвращается в Иерусалим. Его книга, скромно изданная францисканцами этого города и тотчас же переведенная на французский язык, не только отличалась искренностью и содержала массу данных относительно бедуинских племен и их жизни, но и изобиловала географическими сведениями результатом измерений, сделанных компасом и циркулем, и подсчета расстояний. Все это делало возможным картографирование Центральной Аравии. Так благодаря Валлину и Гуармани были исследованы Северная Аравия и государство князей Рашидидов.
|
