Млечин Леонид, журнал "Профиль"
Телевизионный фильм по роману Солженицына «В круге первом» вернул для обывателя из небытия фигуру начальника Смерша генерал-полковника Виктора Абакумова. Он показался многим зрителям даже симпатичным. Тем более что в последнее время стало политически модно писать об успехах Смерша в борьбе с немецкой агентурой и мастерски проведенных радиоиграх с противником. Да и суд над Абакумовым — уже при Хрущеве — не кажется торжеством справедливости. Арестовали за одно, обвиняли в другом, расстреляли за третье. Появились сразу несколько книг об Абакумове. Почти все доброжелательные. Неплохой в сущности человек, герой войны, стал жертвой политических интриг…
Опер-фокстротчик
Сын больничного истопника и прачки, Виктор Абакумов проучился в школе всего четыре года. После армии был разнорабочим, упаковщиком, грузчиком, стрелком военизированной охраны. Карьера началась, когда его приняли в партию и определили на комсомольскую работу. В 1932 году заведующего военным отделом и члена бюро Замоскворецкого райкома комсомола взяли в аппарат госбезопасности.
В ОГПУ Московской области его презрительно называли «фокстротчиком». Будущий министр увлекался танцами и больше всего любил модный тогда фокстрот — бальный танец, пришедший из Америки. Еще больше он увлекался женщинами и пользовался взаимностью. Абакумов вербовал молодых женщин и развлекался с ними на конспиративных квартирах, а потом писал от их имени донесения с обвинениями врагов народа.
Его перевели на незавидную должность оперативного уполномоченного 3-го отделения отдела охраны Главного управления лагерей НКВД. В декабре 1936 года он получил специальное звание младшего лейтенанта госбезопасности. А через пару лет его приметил и оценил человек из ближайшего окружения Берии — Богдан Захарович Кобулов. Как только Берия стал наркомом внутренних дел, Абакумов поехал начальником областного управления в Ростов.
3 февраля 1941 года НКВД поделили на два наркомата — внутренних дел и госбезопасности. Берия вызвал Абакумова в Москву и сделал заместителем наркома внутренних дел. 19 июля 1941 года Сталин поставил Абакумова во главе Управления особых отделов НКВД СССР — военной контрразведки.
Главный особист
19 апреля 1943 года особые отделы из НКВД забрали и на их основе создали Главное управление контрразведки (ГУКР) Смерш наркомата обороны (на флоте было собственное управление контрразведки). Комиссар госбезопасности 3-го ранга Абакумов подчинялся напрямую самому Сталину. Благодаря широким полномочиям и личному покровительству Сталина Смерш превратился в мощное ведомство. Замечательные радиоигры, борьба с немецкой агентурой — не это было главным в работе особистов. Положение о военной контрразведке перечисляло задачи: пресекать шпионаж и попытки диверсий, вскрывать вредительство, ликвидировать «всякого рода антисоветские проявления в Красной армии (контрреволюционная агитация, распространение антисоветских листовок, провокационных слухов и т.п.)», а также выявлять «недочеты в боевой и политической подготовке».
Особисты следили за поведением и настроениями солдат и офицеров. Проверяли и высший командный состав — тех, кто входил в номенклатуру ЦК, наркоматов обороны и ВМФ, а также шифровальщиков. Смерш давал допуск к секретной работе и проверял командируемых за границу.
Аресты военных по выдуманным обвинениями продолжались, несмотря на то, что каждый человек был нужен на фронте. Обвинительные заключения по делам арестованных генералов свидетельствуют: многие военачальники в своем кругу откровенно говорили о причинах катастрофы лета 41-го и о роли самого Сталина в подрыве обороноспособности страны. В годы войны был арестован 101 генерал и адмирал. 12 умерли во время следствия. 8 освободили за отсутствием состава преступления. 81 был осужден Военной коллегией Верховного суда и особым совещанием. Особисты держали под подозрением всю армию и заставляли огромное число людей доносить на боевых товарищей и сослуживцев.
После ареста Берии в июне 1953 года в материалах 2-го спецотдела МВД обнаружились документы об установке оперативной техники на квартирах Буденного, Жукова и Тимошенко. «Прослушку» устанавливали по указанию начальника главного управления контрразведки Смерш Абакумова. Вождь хотел знать, о чем в домашнем кругу говорит главный конник...
Свой парень
В 1946 году генерал-полковник Абакумов назначен министром госбезопасности. Якобы этим назначением Сталин создавал противовес Берии, контролировавшему силовиков. В реальности Берия уже был полностью устранен от этой сферы, а в конце 1945 года даже перестал быть наркомом внутренних дел. Сталин был всевластен, ему не требовались противовесы. Он выдвинул Абакумова потому, что был обеспокоен ростом авторитета военных, вернувшихся с войны героями. А кто лучше военной контрразведки сумеет с ними разобраться?
Абакумов понравился вождю и тем, как умело справился с фильтрацией бывших военнопленных. В конце войны Смерш занимался солдатами Красной армии, попавшими в немецкий плен, и советскими гражданами, оказавшимися на территории Германии по своей воле или по принуждению. Почти все они прошли через фильтрационные лагеря.
Бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Филипп Бобков вспоминал, что в министерстве Абакумова встретили хорошо: свой, начинал с рядовых должностей. Говорили: он настолько близок к Сталину, что даже гимнастерки шьет из того же материала. Министр мог неожиданно заглянуть к рядовому оперативнику, посмотреть, как тот ведет дело, проверить, сколь аккуратно подшиты бумаги.
Виктор Семенович Абакумов многим казался свойским парнем. Любил вечером пройтись по улице Горького пешком, со всеми любезно здоровался и приказывал адъютантам раздавать старухам по сто рублей. Они крестились и благодарили. Слышал я и другие отзывы. Один из кадровых офицеров КГБ рассказывал мне о своем отце, офицере Смерша. Он в 1943 году попал в контрразведку переводчиком. Последний год войны прослужил в центральном аппарате главного управления, переводил самому Абакумову. Называл Абакумова бабником и хапугой, рассказывал сыну, как однажды в первые дни оккупации Германии был вызван в кинозал. Там сидели Абакумов и несколько его офицеров в окружении каких-то женщин, повсюду бутылки шампанского, пиво. Абакумов смотрел трофейный фильм и распорядился:
— Ну-ка, Колька, переводи, что там они говорят!
Охота на людей Жукова
В МГБ Абакумов закончил дела, затеянные еще в Смерше. Василий Сталин пожаловался отцу на плохое качество самолетов. Сталин поручил проверку Абакумову. Абакумов состряпал дело и посадил наркома авиационной промышленности Алексея Шахурина, главного маршала авиации Александра Новикова, офицеров штаба ВВС. Маршала Новикова использовали для более крупного дела — из него выбивали показания на маршала Жукова. Он подписал показания, в которых говорил, что Жуков «пытается умалить руководящую роль в войне Верховного Главнокомандования, и в то же время, не стесняясь, выпячивает свою роль в войне как полководца, даже заявляет, что все основные планы военных операций разработаны им».
На основе этих показаний Жукова сняли с поста главнокомандующего Сухопутными войсками и отправили в Одессу командовать округом. На квартире Жукова в Москве был проведен негласный обыск. Цель, докладывал Абакумов Сталину, состояла в том, чтобы «разыскать и изъять на квартире Жукова чемодан и шкатулку с золотом, бриллиантами и другими ценностями...». «В процессе обыска чемодан обнаружен не был, — доложил Абакумов, — а шкатулка находилась в сейфе, стоящем в спальной комнате. Дача Жукова представляет собой по существу антикварный магазин или музей, обвешанный внутри различными дорогостоящими художественными картинами, причем их так много, что четыре картины висят даже на кухне...».
На основе докладной Абакумова Сталин принял решение: «Освободить т. Жукова с поста командующего Одесским военным округом, назначив его командующим одним из меньших округов».
За связь с Жуковым посадили больше семидесяти человек. Эти генералы были арестованы на основании материалов прослушивания. Поэтому их дела не хотят рассекречивать и по сей день. Аресты среди окружения Жукова шли почти до самой смерти Сталина.
Герой Советского Союза генерал-лейтенант Владимир Крюков, бывший командир кавалерийского корпуса, был очень близок к маршалу Жукову, поэтому его посадили. Затем арестовали его жену Лидию Русланову, замечательную исполнительницу русских народных песен. Генерала Крюкова доставили к самому министру госбезопасности. Абакумов втолковал: «Будешь упорствовать, будем бить и искалечим на всю жизнь».
Бывший директор авиационного завода, освобожденный из заключения после смерти Сталина, рассказывал: «Меня допрашивал министр госбезопасности Абакумов, который потребовал, чтобы я признался. Я отрицал. Тогда министр приказал следователю бить меня до тех пор, пока я не подпишу такие показания. Допросов с резиновой дубинкой было подряд семь. Их я выдержал, но перед восьмым допросом сдался и сказал неправду».
Писари и забойщики
Когда Абакумова арестуют, он скажет на допросе:
— Мы можем бить арестованных. В ЦК меня и моего первого заместителя Огольцова многократно предупреждали о том, чтобы наш чекистский аппарат не боялся применять меры физического воздействия к шпионам и другим государственным преступникам, когда это нужно.
В следственной части у Абакумова было разделение труда. Одни, малограмотные, выбивали показания. Другие, с образованием, писали протоколы. Они так и назывались: «забойщики» и «писари». На процессе по делу Абакумова в декабре 1954 года генеральный прокурор СССР Роман Руденко сказал:
— Я не хочу расшифровывать некоторые формы пыток с тем, чтобы не унижать достоинство тех лиц, к которым они применялись, которые остались живы и присутствуют на процессе.
Руденко, пишет бывший председатель Верховного суда СССР Владимир Теребилов, «видимо, имел в виду случаи, когда, например, допрашиваемого раздевали и сажали на ножку перевернутой табуретки с тем, чтобы она попала в прямую кишку...». Именно Абакумов в 1948 году по указанию Сталина организовал убийство народного артиста СССР, председателя Еврейского антифашистского комитета Соломона Михоэлса. Сидя в камере, Абакумов подробно рассказал, как он распорядился раздавить Михоэлса и его спутника грузовой автомашиной и ночью бросить тела на одной из улиц Минска.
Самой крупной акцией Абакумова стало так называемое «ленинградское дело». Оно, разумеется, было задумано самим Сталиным, но осуществлено руками министра госбезопасности. Абакумов подготовил арест видных партийных работников, от которых Сталин решил избавиться. Среди них секретарь ЦК Алексей Кузнецов, член политбюро, председатель Госплана и заместитель главы правительства Николай Вознесенский, член оргбюро ЦК и председатель Совета министров РСФСР Михаил Родионов.
Ленинградцев обвинили в том, что они проводили вредительско-подрывную работу, противопоставляя ленинградскую партийную организацию Центральному комитету. Говорили, что они хотели создать компартию России и перевести российское правительство из Москвы в Ленинград. 1 октября 1950 года в час ночи Кузнецову, Вознесенскому и другим объявили приговор и через час расстреляли. А потом по всей стране чекисты Абакумова искали тех, кто с ними работал. Масштабы «ленинградского дела» видны из докладной записки министра внутренних дел Круглова и его заместителя Серова:
«Всего было осуждено 214 человек, из них 69 человек основных обвиняемых и 145 человек из числа близких и дальних родственников. Кроме того, 2 человека умерли в тюрьме до суда. 23 человека осуждены военной коллегией к высшей мере наказания (расстрелу)».
Обыск в Колпачном
Абакумов преданно исполнял все указания Сталина, и до поры до времени вождя это устраивало. Почему же Сталин все-таки с ним расстался?
Вообще говоря, Виктор Семенович, как и все его предшественники на Лубянке, заранее мог считать себя обреченным, потому что рано или поздно Сталин решал, что ему нужен новый человек. Он не любил, когда руководители госбезопасности засиживались. Считал, что они теряют хватку, рвение, успокаиваются. Опасался, что хозяева Лубянки обрастают связями, становятся слишком влиятельными. Настал момент, когда Сталин стал подыскивать замену и Абакумову.
Против Абакумова использовали письмо старшего следователя следственной части по особо важным делам подполковника Михаила Рюмина. Подполковник написал в ЦК, что Абакумов и его люди не расследуют деятельность вражеской агентуры, скрывают от Сталина собственные промахи, что Абакумов обогатился за счет трофейного имущества и потратил большие государственные средства на оборудование себе новой квартиры в доме №11 по Колпачному переулку. Отсюда выселили шестнадцать семей, чтобы министр мог разместиться с комфортом.
Донос Рюмина не был личной инициативой следователя. Точно такое же письмо было использовано в свое время, чтобы снять с должности наркома Николая Ежова. Это обычная сталинская метода. Рюмин писал свое заявление прямо в кабинете завотделом партийных, профсоюзных и комсомольских кадров ЦК Семена Игнатьева, который станет преемником Абакумова на посту министра. Потом донос Рюмина несколько раз «редактировали» в приемной Маленкова, второго человека в партии. А когда заявление Рюмина принесли Сталину, он сделал вид, что для него все это новость, прочитал и остался доволен:
— Вот, простой человек, а насколько глубоко понимает задачи органов госбезопасности. А министр не в состоянии разобраться.
Абакумова обвинили в обмане ЦК. 4 июля 1951 года отстранили от дел, 12 июля вызвали в прокуратуру. Против него возбудили дело по признакам преступления, предусмотренного статьей 58-1б УК (измена родине, совершенная военнослужащим) и арестовали. Поместили в одиночку и именовали «заключенный №15». В его особняке провели обыск. Недавние подчиненные Абакумова описали невиданное по тем временам имущество — мебельные гарнитуры, холодильники, радиоприемники, все в больших количествах! У бывшего министра нашли 1260 метров различных тканей, много столового серебра, 16 мужских и 7 женских часов, 100 пар обуви, чемодан подтяжек, 65 пар запонок...
Арестовали и его жену Антонину Николаевну, работавшую в отделе военно-морской разведки МГБ, и с двухмесячным сыном посадили в Сретенскую тюрьму МГБ.
Абакумова обвинили в работе на иностранные разведки. В том, что он плохо расследовал «ленинградское дело», потому что дружил с секретарем ЦК Кузнецовым. И даже в том, что он сколотил в министерстве преступную группу из еврейских националистов. По указанию Сталина Абакумова избивали. Поручили это офицерам, которым обещали путевки в дом отдыха, денежное пособие и внеочередное присвоение воинских званий. Его заковали в кандалы. Держали в карцере-холодильнике, давали кусок хлеба и две кружки воды в день. И быстро превратили в полного инвалида. Бывший министр еле стоял на ногах, не мог ходить. Но держался упорно, не признавал себя виновным, потому пережил и Сталина, и Берию, и Рюмина, и других чекистов. Тех арестовали позже, а расстреляли раньше.
Обвиняемый должен молчать
Сталин успел одобрить первое обвинительное заключение по делу Абакумова: он обвинялся в создании сионистской организации в МГБ, которая развалила всю работу. После смерти Сталина обвинительное заключение переделали. По указанию Берии Абакумова обвинили уже в том, что он сфабриковал «мингрельское дело» (когда посадили руководителей Грузии) и «авиационное дело».
После ареста Берии материалы следствия опять переписали. Теперь Абакумову вменяли в вину то, что он дружил с Берией, уничтожал партийные кадры и организовал «ленинградское дело». Если расстрелянный к тому времени Рюмин обвинял Абакумова в том, что тот покрывал Кузнецова, Вознесенского и других врагов народа, то сейчас Абакумову предстояло ответить за расстрел этих выдающихся государственных деятелей...
— Суд над Абакумовым, — говорил Хрущев 7 мая 1954 года, — следовало бы организовать здесь, в Ленинграде. Когда умер товарищ Сталин и мы получили возможность после ареста Берии разобраться в делах МГБ, то выяснилось, что Абакумова на костре сжечь надо. Это матерый преступник, заговорщик.
Суд над Абакумовым и его бывшими подчиненными открылся 14 декабря 1954 года в Доме офицеров в Ленинграде. Виновным он себя не признал, настаивая на том, что все решения принимались ЦК, он же был всего лишь исполнителем:
— Сталин давал указания, я их исполнял.
Едва Абакумов это произнес, его лишили слова и ничего не позволили сказать о тех указаниях Сталина.
— Враг народа Абакумов, — говорил на процессе Роман Руденко, — стремился, представив себя разоблачителем несуществующего заговора, пробраться при помощи изменника Родины Берии к руководству в стране.
Нелепо, конечно, было обвинять Абакумова в том, что он — соучастник преступной заговорщической группы Берии. Лаврентий Павлович его презирал. Абакумов Берию ненавидел и боялся. Он верно и преданно служил Сталину и государству, ради этого совершал преступления и обрекал на смерть невинных. Этого не хотели говорить полвека назад, а многие не желают признавать и сегодня. Во время его процесса говорить о массовых репрессиях вообще еще никто не решался. Его признали виновным в измене родине, вредительстве, совершении терактов, участии в контрреволюционной организации. Вынесли приговор 19 декабря 1954 года и через час, даже не дав возможности обратиться с просьбой о помиловании, расстреляли. По словам начальника внутренней тюрьмы, последними словами Абакумова были:
— Я все, все напишу в политбюро...
Договорить он не успел.
В 1994 году Военная коллегия Верховного суда изменила приговор в отношении Абакумова и его подельников и переквалифицировала действия осужденных на статью 193-17б Уголовного кодекса РСФСР (в редакции 1926 года) — воинско-должностные преступления. Теперь Абакумова нельзя считать государственным преступником. В декабре 1997 года Верховный суд пересмотрел дела Абакумова и его подельников (руководителей следственной части по особо важным делам МГБ) и заменил расстрел тюремным заключением сроком на 25 лет без конфискации имущества. Это было сделано ради наследников.
|
