Август-октябрь 1914 г.
"Волк" К 1914 г. исполнилось 15 лет с тех пор, как впервые в мире подводная лодка "Holland" была зачислена в состав регулярного военного флота. Субмарины прошли три войны (русско-японскую, итало-турецкую и греко-турецкую), выполнили ряд атак и даже выстрелили одну торпеду, но мимо.
Однако даже сравнительно многолетний опыт использования субмарин не дал ответа на вопрос - как правильно применять подводные корабли в большой войне, к которой готовились страны Антанты и их противники.
Нельзя сказать, что этот вопрос никого не интересовал. Проводились международные конференции на тему использования подводного флота и о том, какими особыми правами обладает подводный корабль в отличии от надводного (Гаага, 1899 и 1907 гг.). Моряки, журналисты, писатели извели горы бумаги, описывая будущую войну. К этой теме приложил руку даже автор знаменитого Шерлока Холмса. В 1914 г. Артур Конан Дойль опубликовал повесть, в которой подлодки небольшой страны угрожают существованию великой морской державы.
В бумажном потоке встречались иногда очень верные предсказания.
В 1913 и в 1914 гг. лорд Фишер - главком английского флота - представил морскому министру меморандумы, в которых писал: "Подлодки не могут действовать против торговых судов неприятеля на основании правил и законов, принятых международным правом. Поэтому подлодки будут нарушать эти законы и правила и будут топить все коммерческие суда".
В тот же год капитан-лейтенант немецкого флота Блюм в докладной записке указывал, что, по его подсчетам, для ведения войны против Англии потребуется около 200 подлодок.
Однако к августу 1914 г. почти все моряки мира считали, что подлодка - специфическое оружие береговой обороны, вроде подвижного минного поля. Иногда ей удастся атаковать военный корабль противника, стоящий на якоре. Об атаке движущихся кораблей и о действиях против торговых судов всерьез почти никто не думал.
Русский флот был одним из немногих, который имел боевой подводный опыт, но даже ведущий конструктор русских подводных лодок И.Г. Бубнов в 1909 г. писал, что лодки в будущей войне будут нести позиционную службу у берегов, "как своеобразные минные банки".
С точки зрения закона подлодка, встретив вражеское торговое судно, должна была выслать досмотровую партию на борт. Если установлено наличие запрещенного груза, судно считалось призом. Требовалось его отвести в свой порт или - при невозможности - уничтожить, обеспечив безопасность экипажа. Артиллерии на субмаринах, за редким исключением, не ставили, а торпедный выстрел по торговому судну не укладывался в головах моряков.
Подводные лодки никогда не были в числе любимцев адмиралов царского флота. Они больше тяготели к могучим, многопушечным броненосцам, чем к серым приземистым субмаринам. Такое отношение иногда приводило к скверным анекдотам.
Перед первой мировой войной, для привлечения добровольцев в подводный флот было возбуждено ходатайство о прибавке жалования офицерам-подводникам. Реакция чинов Адмиралтейства оказалась положительной, но весьма своеобразной: "Можно и прибавить, все равно перетонут!".
Вообще, такое отношение к подводным лодкам было характерно для большинства адмиралов любой страны. Даже немцы, едва не поставившие Англию на колени именно подводными лодками, в 1914 г. не знали, что с ними делать. В первые военные дни дозорный миноносец выводил субмарины в море, где они стояли на якоре до вечера, изображая из себя... плавучие будки для часовых у главной базы флота кайзера.
Основное оружие подводных лодок - торпеды, как следует не проверили и оказалось, что они не выдерживают погружения на большую глубину. В итоге до конца 1915 г. ни одна из торпедных атак подводных лодок Балтийского флота не увенчалась успехом, и субмарины могли похвалиться лишь захватом 2-х германских пароходов.
Август-октябрь 1914 г.
Бригада подлодок русского Балтийского флота имела 8 боевых и 3 учебных лодки. Однако только одна из них - "Акула" - по-настоящему считалась боеспособной. Остальные относились к конструкциям периода русско-японской войны и могли выходить в походы не далее Финского залива и его окрестностей.
Экипажи серьезно готовились к боевым действиям, каждый командир произвел 46 выстрелов торпедой с разных лодок. До войны проводились опыты по подрыву боевых торпед недалеко от погруженной лодки, поэтому подводники хотя бы представляли, что бывает при удачной атаке.
Уже 29 июля субмарины приняли на борт боевые торпеды. Еще до начала военных действий по приказу адмирала Эссена эвакуирован Либавский порт и оттуда переведены подлодки с плавбазой "Анадырь" в Ревель, Все имущество учебного отряда подплава бросили. Из 212 человек личного состава 132 отправили на корабли, 27 на подлодки, остальных - кого куда.
Однако когда начались боевые действия, подводные корабли вышли на позиции перед поставленным минным заграждением и встали на якоря от старых мин, чтобы можно было бросить их в случае необходимости.
Простояв с 7 до 16 час в море, субмарины вернулись. В дальнейшем та же практика сохранилась: для облегчения сохранения позиции в море выставили пустые бочки из-под бензина и лодки стояли около них. Впоследствии миноносцы все их расстреляли, принимая за мины. Таким образом, тактика первоначального использования лодок у русских и у немцев была абсолютно одинаковой, хотя наши лодки прошли более серьезную подготовку.
Ожидаемого "неминуемого" вторжения немцев в Финский залив не произошло (так же как немцы не дождались атаки Гельголанда).
Только 24 августа 3 крейсера и подлодка U-3 вышли в операцию против русских дозоров. Причем, U-3 из Киля буксировали надводным кораблем, чтобы не утомить раньше времени 600-мильным переходом экипаж.
Крейсера должны были заманить наши корабли, несущие дозор, на засаду подлодки. В дальнейшем этот способ немцы практиковали часто. Так 27 августа немецкие крейсеры пытались заманить "Адмирала Макарова" и "Баяна". 27 августа адмирал Беринг крупно рисковал, подманивая наши крейсеры на позицию U-3. Он остановил крейсер "Augsburg" под обстрелом двух российских крейсеров и выпустил часть пара, имитируя попадание в корабль. Однако наши корабли не пошли на сближение. У субмарины отказали рули и самостоятельно она ничего не смогла сделать. Возвратившись, командир донес, что лодка непригодна для длительных операций.
Когда из документов, захваченных на крейсере "Magdeburg", стало известно, что немцы не планируют вторжение на Балтику, это отразилось на действиях субмарин.
"Дракон" и "Минога" перешли из постоянного пункта базирования в Ревеле в Моонзунд и 1 сентября вышли на позиции к маяку Тахкона и к Оденсхольму. На ночь лодки возвращались. Изменение тактики выразилось в вынесении позиции западнее в море.
7 сентября немцы совершили рейд в Ботнический залив тремя крейсерами, утопив русский пароход "Улеаборг". В тот же день "Акула" лейтенанта Н.А. Гудима, одного из наиболее известных русских подводников, вышла в поход к Дагерорту, а затем вместо того, чтобы вернуться, по инициативе командира осталась в море и прошла к берегам Швеции. 8 сентября она обнаружила крейсер "Amazone" у Готска-Скандэ и с расстояния около 7 каб. в 4:05 выстрелила одной торпедой по приближающимся миноносцам. Немцы, заметив пенную дорожку, отвернули. Так прошла первая атака русской лодки.
Эта "самоволка" дала командованию уверенность, что лодки могут воевать гораздо активнее. Теперь до конца сентября все лодки выходили к Дагерорту, но командиры лодок уже хотели большего и засыпали свое начальство рапортами с планами различных операций.
24 сентября "Дракон" вышел к Виндаве, так как разведка сообщила, что там группируются немецкие корабли, на другой день в район Даго перешла вся бригада в полном составе. Однако немцы узнали о прорыве на Балтику английских лодок и отвели корабли.
Полностью уверившись, что угрозы вторжения нет, командование флота перенесло маневренную базу на Аландские острова в Мунк-Хольм, в 2 милях от Мариенхамна. Операции лодок обеспечивал транспорт "Оланд".
10-11 октября русским морякам преподали урок немецкие подводники. "Громобой" и "Адмирал Макаров" с миноносцем "Деятельный" вышли из Лапвика в Финский запив. Еще на Лапвикских створах заметили парусную лайбу. "Макаров" пошел на сближение и выяснил, что это железный голландский бот. Ему скомандовали зайти в Балтийский порт для осмотра. Затем крейсер начал отворачивать вправо и в 8:10 из-за лайбы вырвались торпеды. U-26 держалась поблизости и четко использовала момент, когда внимание моряков было приковано к лайбе. Перископа не заметил никто, две торпеды прошли впритирку к носу, а последняя за кормой. Это при условии, что U-26 стреляла с 1200 м.
Крейсер дал полный ход, выстрелил по лайбе несколькими боевыми снарядами и потом ходил вместе с "Громобоем" по заливу большими ходами, часто меняя курсы. "Деятельный" уже под конвоем повел лайбу в порт на дознание, не действовала ли она в паре с "немкой". Атака, едва не приведшая к успеху, ничему не научила наших моряков. На другой день U-26 атаковала корабли, возвращающиеся с дозора. Хотя "Паллада" и "Баян" проходили через место атаки "Адмирала Макарова", оба корабля шли прямым курсом. Капитан-лейтенант фон Беркхайм заметил корабли около 8 утра, но не имел возможности их атаковать, если бы корабли не изменили курс и не пошли просто на лодку. К 11 часам "Паллада" просто "подъехала" под торпедные аппараты U-26.
U-26 подошла на 500 м и выстрелила одну торпеду. На борту сдетонировали боеприпасы и крейсер погиб в одно мгновение со всем экипажем. Из шестисот членов экипажа после взрыва торпеды и детонации боеприпасов не уцелел никто. "Баян" после взрыва отвернул и ушел назад, часто меняя курс. U-26 проследовала на "рандеву" со своим крейсером, а потом ушла в Данциг.
Вся команда U-26 награждена железными крестами 1 и 2 классов, удостоился ордена и командир отряда контр-адмирал Беринг. 14 октября все немецкие субмарины вернулись в базы. На сей раз реакция русских морских начальников была мгновенной. Все надводные корабли срочно отозвали "домой", для внешней торговли оставили открытым только порт Раумо в Ботническом заливе.
Немецкие моряки добились заметного успеха, потопив "Палладу", но их постоянно нацеливали на противолодочные действия, к тому же судоходство в Финском заливе было небольшим. В инструкции, вручаемой командирам балтийских лодок, было особо оговорено, что потопление русской лодки ценится очень высоко, а английской - как броненосного крейсера!
В приказе командующего Балтфлотом адмирала Эссена появились такие слова: "Последние недели войны ясно указали, что на некоторых морских театрах, к которым относится Балтийский, подлодки... получают большое значение". Подводные силы Балтфлота решено усилить кораблями с Дальнего Востока. Возникла идея попросить англичан прислать несколько субмарин, но они сделали это сами.
Без согласования с русским командованием лодки Е-1, Е-9 и Е-11 получили приказ следовать на Балтику в Либаву. Задача - атака немецких линкоров, проводящих артиллерийские учения в Кильской бухте. 15 октября лодка Е-1 вышла из Ярмута, а нашу сторону уведомили только 17 числа. 17 октября Е-1 выпустила 2 торпеды в крейсер и позднее ушла в Либаву. 22 числа туда же пришла Е-9. Е-11 прорваться не смогла. Поход был весьма сложным, но если бы лодки шли все вместе, вероятность успеха у них была бы гораздо большей.
Русское командование пыталось скрыть факт прибытия англичан. Флаги спущены, номера на рубках закрашены, команда на берег не увольняется, офицеры только в штатском. Однако англичанам это не понравилось, они правила не выполняли и 25-го немцы точно узнали, где стоят англичане. Поскольку немцы быстро узнали о новом противнике, стрельбы в Кильской бухте свернули и больше корабли там не появлялись. Патруль у Киля начался 21 числа, а 25-го бухта уже опустела.
Английские корабли подчинили русскому командованию только после настоятельных просьб и категорических требований 26 октября. Моряки флота Его Величества в основном получили район патрулирования в Данцигской бухте, где появлялись крупные корабли. В 1914 г. они выполнили четыре атаки без успеха. Из наших лодок туда могла дойти только "Акула", которая 22 октября промахнулась торпедой по пароходу.
В этом же месяце "Макрель" и "Минога" переведены в Або-Аландские шхеры с базированием на Люм. С конца октября флот начал широкие минно-заградительные операции, а субмарины перебазировались в Утэ, выходя прикрывать эти постановки.
В общем балтийцы нарабатывали тактику использования нового оружия. Редкие атаки не привели к успеху. Хотя балтийские подводники гораздо больше тренировались, чем их черноморские коллеги, ни одна торпеда в цель не попала. Это объясняется отсутствием методов маневрирования, стрельбой одиночными торпедами и часто без прицеливания, на глазок. К тому же, позднее вскрылся недостаток самих торпед. Они в наружных аппаратах при погружении на глубину более 15 м получали повреждения, кормовые их отделения наполнялись водой и ни о какой точной стрельбе говорить не приходилось.
За первые месяцы войны русское командование творчески подходило к использованию лодок; вначале - пассивное "стояние" на якорях перед минной позицией, затем - нарезка позиций впереди линии дозорных крейсеров, поиск противника в море у его берегов ("Акула") и, наконец, с получением в оперативное подчинение более совершенных английских лодок - самостоятельные действия у баз противника против боевых кораблей.
Всего за 1914 г. лодки выполнили 18 походов, один из них едва не закончился трагически.
В сентябре 1914 г. "Минога" возвращалась из похода. В шторм лодка должна была определиться по Люзерорту. Однако открывшийся маяк не походил на нужный. Командир решил подойти поближе, чтобы уточнить свое место. Неожиданно с хода лодка выползла на мель и легла почти на бок. Винт повис в воздухе. Оказалось, субмарина вышла к маяку Фильзанд у о. Эзель.
В том районе плавание запрещалось, поэтому с острова срочно вылетел аэроплан, чтобы разобраться в обстановке. Гидросамолет долго кружил, пытаясь рассмотреть флаг на корме. Наконец, пилот разглядел андреевский крест и сел на воду, но так неудачно, что сломал самолет. Летчик рассказал подводникам, куда они попали, и "Минога" подняла нужный сигнал, по нему с Эзеля пришел катер и увел самолет на буксире. Командир лодки дал радио о происшествии и попросил прислать на помощь миноносец. Однако погода начала свежеть и, наполнив кормовую цистерну, команда добилась того, что винт ушел в воду. После этого, дав реверс дизелям, лодка сползла на глубокую воду, затем потихоньку вернулась в базу и встала в ремонт.
Хотя явного результата наши подводники не добились, косвенный все же был. 16 ноября броненосный крейсер "Friedrich Karl" вышел для обстрела Либавы. В тот день Е-1 обнаружила норвежский парусник и досмотрела его. Затем норвежцы встретили в море немецкий отряд (крейсер "Augsburg" и подлодки U-23 и U-25). И, конечно, сообщили им о своей встрече. Около Мемеля в 2:46 17 ноября "Friedrich Karl" подорвался на мине. Командир крейсера, полностью уверенный в том, что он атакован субмариной, начал разворот на минном поле и снова подорвался. Все корабли и суда, находившиеся недалеко, бросились на помощь. Они ходили по минам, но подорвался и затонул только пароход "Elbing-9". Тем не менее, даже после этого немцы продолжали считать, что это действия подлодки. Узнав об этом, адмирал Эссен выпустил специальный приказ по флоту, где поздравил с победой ... подводников!
В 1914 г. произошла одна противолодочная атака. 16 декабря U-25 выстрелила по Е-1, но та, заметив перископ, отвернула от торпед.
Кроме Северного и Балтийского моря масштаб действий лодок в других районах в этот период был незначителен.
Русский план войны на Черном море, составленный в 1909 г., предусматривал использовать подлодки в блокаде Босфора, в районе мыса Золотой Рог и даже в Мраморном море. Однако реальность оказалась иной. Отдельный дивизион подлодок русского Черноморского флота состоял из четырех устаревших кораблей времен японской войны. Они могли применяться только для обороны своих берегов и далеко в море не уходили. В первый день войны подлодка "Судак" спасла 2 шлюпки с моряками потопленного минзага "Прут". Это самый запоминающийся эпизод за весь 1914 г. из действий русских подводников.
"Волк"
Только к началу 1916 г. стали входить в строй новые, современные подлодки типа "Барс", а на вооружение, наконец, поступила удачная торпеда (образца 1916 г.). Поэтому понятно, с какими надеждами провожали в море первую русскую подводную лодку кампании 1916 г. Ею оказалась только что вступившая в строй и выполнявшая свой первый боевой выход лодка типа "Барс" - "Волк".
Субмарина построена в Петербурге и подняла андреевский флаг в апреле 1916 г. Строителем лодки был Б.М. Малинин, впоследствии - главный конструктор первых советских лодок. Старшим офицером назначен лейтенант А.Н. Бахтин, который, командуя лодкой "Пантера", открыл боевой счет советских подводников, 31 августа 1919 г., потопив английский эскадренный миноносец "Vittoria". Как видим, лодке везло на людей, так же везло ей в боях.
Главной задачей наших лодок в 1916 г. считались действия против торговых судов, доставляющих в Германию из Швеции железную руду и металл. Перевозки носили стратегический характер, так как своих ресурсов для ведения войны Германии не хватало. Русские подводники должны были воевать строго по призовому праву: лодка обязана всплыть, остановить транспорт и по его документам определить национальность, характер груза, наличие контрабанды, а в случае потопления транспорта дать возможность экипажу сойти в шлюпки.
Напротив, немцы беззастенчиво плавали в территориальных водах Швеции, все знаки на трубах их судов были закрашены, флаги не поднимались, по выходе из порта на бортах устанавливались щиты, раскрашенные в нейтральные цвета, вдобавок с осени 1915 г. некоторые немецкие транспорты вооружались артиллерией.
Торговля приносила большие доходы Швеции, и она спокойно смотрела на немецкие проделки. Более того, шведы прикрывали немецкие перевозки своим военным флотом и эти отношения не ухудшились даже после того, как немецкий корабль "Meteor" петом 1915 г. ошибочно атаковал и серьезно повредил шведскую лодку "Hvalen", причем погиб один подводник.
Все это ставило наши лодки в очень невыгодное положение. Исходя из ситуации командиру "Волка" старшему лейтенанту И.К. Мессеру рекомендовали поджидать транспорты у выхода из шведских территориальных вод и атаковать со стороны берега, чтобы ни в коем случае не дать им уйти обратно. Хотя лодка имела "необстрелянный" экипаж, первый выход на коммуникации русской субмарины в 1916 г. давал ей определенные преимущества во внезапности, тем не менее, ее задача считалась очень сложной.
15 мая 1916 г. Ревель проводил "Волка" в поход в район Норчепинга. Погода стояла хорошая, на половине пути до позиции на глубине 20 м офицеры устроили чаепитие под граммофон, а потом команда заночевала. В 4 утра 17 мая корабль всплыл на поверхность и двинулся к месту патрулирования. День стоял солнечный и издалека заметив белое пятно, срочно погрузились, но это оказался небольшой пароходик с громадным шведским флагом. Ничем не выдав своего присутствия, "Волк" терпеливо ждал добычу.
Вскоре показался черный, сильно дымивший силуэт. Большой пароход без флага и каких-либо надписей сильно торопился. Командир лодки посчитав, что судно без флага несомненно немецкое, приказал всплыть. Комендоры выскочили на палубу и еще по колено в воде дали два выстрела впереди цели. Транспорт остановился и нехотя поднял германский флаг. Команда "Gera", как назывался пароход, вела себя с чисто немецкой дисциплинированностью. На сигнал "Возможно быстрее покинуть судно", немцы дали подтверждающий сигнал, а через 2 минуты 23 человека горохом скатились в шлюпки и отошли от борта.
Вахтенный офицер лейтенант В.А. Подерни приказал капитану привезти карты и судовые документы, а на лодке поднять андреевский флаг, чтобы показать, что русский флот вышел в море. Капитан исполнил приказание и, поднявшись на лодку, казался совершенно спокойным, но когда через семь минут после взрыва торпеды, выпущенной лодкой "Gera", встала вертикально и пошла на дно, он не выдержал и отвернулся, закрыв лицо руками. Оставшимся в шлюпках объявили, что они могут быть свободны и обрадованные немцы отсалютовали приподняв фуражки.
Неожиданно сигнальщики обнаружили перископ подводной лодки, и "Волк" немедленно ушел в воду. Перезарядив торпедный аппарат и выждав пару часов, лодка всплыла под перископ, и командир увидел буквально рядом еще один пароход без каких-либо опознавательных знаков. Хотя опасность атаки немецкой лодки оставалась, И.К. Мессер решился всплыть. Пароход "Кolga" считался военным транспортом, видимо этим объясняется его поведение. После нескольких выстрелов он остановился, но после прекращения огня сразу дал полный ход. "Волк" в такой ситуации имел право стрелять и немедленно выпустил торпеду, попавшую в середину корпуса. У борта поднялся громадный столб воды, а когда он осел, "Kolga" остановилась и начала резко крениться. На палубу выбежали люди и стали спускать шлюпку. Тем временем на горизонте показался дымок и лодка не стала дожидаться, когда "упрямец" затонет. Развив полный ход, субмарина поспешила на перехват нового транспорта и ее ожидание оправдалось, он снова оказался немецким.
Капитан "Bianka" поняв, что с "Волком" шутки плохи, послушно выполнил все приказы. Чтобы сэкономить время, пароход утопили торпедой. В момент взрыва на нем начал работать гудок, который замолк, лишь скрывшись в волнах. Это был как бы салют блестящему успеху русской подводной лодки, которая за день потопила больше пароходов, чем все балтийские лодки за два предыдущих года. Второй немецкий капитан с палубы "Волка" грустно слушал сигнал своего парохода. К месту атаки подошли два "шведа" и издали наблюдали за происходящим. Только после ухода "Волка" они решились спасать людей из шлюпок.
На другой день все встреченные пароходы оказались шведскими. Немцы задержали выход своих судов, таким образом "Волк" успешно решил задачу по прерыванию коммуникаций.
Ночью лодка заряжала аккумуляторные батареи, на море постепенно поднималась волна все более сильная. Одна из них накрыла субмарину и много воды попало через открытый люк внутрь. Вдали показались огни парохода и командир лодки пошел на сближение. Неожиданно сигнальщик заметил на корме красный огонь, который быстро приближался. Вскоре стало ясно, что это миноносец, идущий прямо на лодку. Субмарина срочно начала погружаться, и тут сказалось происшествие с волной. Залитый ею электромотор при включении дал сильную вспышку и механик получил серьезные ожоги. Однако за счет хорошего знания техники подводники смогли заменить пострадавшего и быстро увести корабль под воду. Только после этого прибежавший в центральный пост матрос доложил, что в носу был ясно слышен шум винтов торпеды, прошедшей в 1-2 м от борта. Какие-то мгновения спасли лодку от попадания торпеды и удара форштевнем миноносца. Удача и в дальнейшем сопутствовала этому кораблю.
В начале июня британское посольство сообщило русскому командованию, что, по агентурным данным, из Стокгольма ожидается отбытие трех больших конвоев с железной рудой. После этого сообщения решено провести операцию против них, в которой подводные лодки играли одну из главных ролей. Напуганные майским походом "Волка" немцы большинство своих морских самолетов направили на поиски лодок. 10 июня "Волк" следовал на позицию. День стоял ясный, в пустынном море летало очень много чаек. Моряки тщательно осматривали горизонт, внимание одного из них привлекла чайка, которая почему-то не махала крыльями. Он удивился и присмотревшись понял, что на лодку летит самолет. Это удивление спасло корабль. "Волк" срочно ушел в воду и все семь сброшенных бомб взорвались точно над лодкой. Их осколки потом обнаружили на палубе. Таким атакам подверглись и другие наши лодки, и намечавшаяся операция не дала ожидаемых результатов. В следующем месяце командование попробовало провести совместный рейд двух эсминцев и подлодки. Снова "Волк" пошел на охоту. На этот раз в Ботнический залив и снова вернулся с победой. Заняв позицию 7 июля лодка пропустила большой шведский парусник и всплыла перед носом парохода, который бойко двигался по "безопасному" пути. "Dorita" резко свернула и начала удирать к берегу в шведские воды. Артиллеристам пришлось стрелять уже не перед носом парохода, а прямо в корму. Только получив несколько прямых попаданий в корпус, немецкий капитан остановил судно. Чтобы не терять времени, пароход потопили торпедой как только экипаж сошел в шлюпки. Взятый на борт капитан "Dorita" долго доказывал, что лодка атаковала его пароход в шведских водах и лишь после того как ему показали подробную карту, согласился, что до берега пять миль, а суверенитет Швеции в море простирается на 3 мили.
Встревоженные немцы опять прекратили судоходство, и "Волк" больше никого "не поймал". На обратном пути лодке на редкость повезло. "Волк" торопился домой. Уже вблизи своих берегов, следуя точно по фарватеру, вахтенный офицер неожиданно почувствовал сильный удар в корпус лодки. Оглянувшись, он увидел, что в волнах качается немецкая гальваноударная мина и два ее "рога" согнуты. Удача не отвернулась от одной из лучших русских лодок, мина попалась неисправная.
Вся операция в цепом оказалась успешной, эсминцы "Внушительный" и "Бдительный" также "поймали добычу", перехватив в море два парохода "Vorms" и "Lisbon". Вместе с тем шум, поднятый в немецкой печати по поводу "разбоя в водах Швеции", привел к ограничению деятельности субмарин и еще более строгому предписанию соблюдать нейтралитет Швеции. Это положение сохранилось и в 1917 г., и больше побед "Волк" не имел.
В апреле 1918 г. лодка участвовала в знаменитом "Ледовом походе". В 1919 г., как одна из лучших субмарин вошла в Действующий отряд Балтийского флота и совершила в июле успешный разведывательный поход в район Копорского залива.
|
