Человечество исторично.
Но это следует понимать иначе, чем мы привыкли видеть, листая учебник истории. Там человечество (а это понятие включает и нас) предстает в виде калейдоскопа сменяющих друг друга государств и народов. Падают династии, учреждаются законы, народы воюют друг с другом…
При такой картине не мудрено видеть цивилизации отдельными мирами, а народы делить на исторические и неисторические.
На самом деле историчность человека более проста и пугающа: исторический принцип заключается в том, что каждый из нас, в какую бы эпоху он ни жил, имеет отца и мать. Меняются имена народов, языки и названия государств. Цепочка родителей и прародителей тянется вглубь веков.
Это – великая загадка твоего (или моего) рода. Род русского не начинается с петровских времен или с времен Рюрика. Ему столько же лет, сколько человечеству в целом. Начиная с Адама, люди рождают детей, и мы – потомки всех тех, кто жил до нас. Но что значит быть потомком?
Мать, отец и ребенок образуют самую элементарную семью. Ныне семья распадается, однако это – «достижение» сегодняшнего дня, семья в том или ином виде всегда была организующей основой человечества.
Отец и мать ребенка могли происходить из одной семьи (рода), могли – из разных. Или женщина переходила в семью мужчины, или мужчина (чисто логически имеется и такая возможность, реализованная, кажется, среди аборигенов Австралии) - в семью женщины.
Навыки бытия (их мы назовем культурой) сопровождают каждого человека: они образуют его мир в рамках своей семьи. Переходя в иную семью, человек сталкивался с иным миром (с иной культурой), но в то же время он привносит и элементы культуры своей семьи.
Ни одна культура не исчезает бесследно, если люди оставляют потомков. Вся культура прошлого сопровождает нынешнее поколение в его культуре.
Необязательно культурное влияние прошлого должно заключаться в элементах, легко вычленяемых из общего контекста современности: римское право и водопровод, греческое народовластие, китайская бумага, египетская астрономия и т.п. Культура прошлого растворяется в нас, мы ее не замечаем, но не будь кого-то в прошлом (не какого-нибудь государства, а конкретного человека), мы были бы чуть-чуть иные.
Все, что творит человечество в себе, над собой, над природой, сохраняется, воспринимается в поколениях и в той или иной форме сопровождает его в истории. Всякое разрушение дает отголоски. Разрушив (убив идеал, представление, сознание) мы изменяем мир не только свой, но и наших потомков. Его уже не восстановить в прежнем виде. В истории всякое событие необратимо. Всякое событие имеет эхо – живое эхо, оно участвует в жизни. Настоящее человечество отягощено прошлым. История – наш общий дом, и если стена в какой-то момент ушла в сторону, наша задача – выровнять ее, не то дом рухнет.
В этом – пугающая историчность нашего бытия. История началась вместе с человечеством. И она закончится, поскольку все, что имеет начало, должно иметь и конец. Культура подавит нас, ибо она ничего не начинает с нуля и ни от чего не отказывается.
Жизнь человека становится все сложнее (в жизнь даже последнего забулдыги входят и ядерное оружие, и озонные дыры, и кризисы перепроизводства). Рано или поздно человек не справится с этой сложностью. Потеряет свой стержень, позволяющий ему не заблудиться в пучине истории ( в конечном счете – отличать зло от добра), и тогда разверзнется бездна.
Поэтому велика ответственность человека за все, что он делает, и эта ответственность тем больше, чем сильнее эхо порождается его деянием.
|
