Гвоздецкий В. Л.
Жизнь крупнейшего теплотехника XX cтолетия Л. К. Рамзина – один из примеров того духовного крушения, на которое большевистская диктатура обрекала свои жертвы, единственная вина которых заключалась в бессилии и неумении противостоять коварству господствовавшего политического режима.
Рамзин родился в 1887 году в благополучной и обеспеченной интеллигентной семье, унаследовав от родителей высокую интеллектуальную одаренность. Блестяще окончив в 1914 году Московское высшее техническое училище, он по предложению руководства МВТУ был оставлен в нем для занятий научной и педагогической деятельностью. Исключительные способности, энергия и трудолюбие сделали Рамзина в течение 5 лет одной из самых ярких фигур энергетического сообщества России. Его фамилия стала упоминаться в одном ряду с крупнейшими отечественными теплотехниками В. И. Гриневецким и К. В. Киршем.
Рамзин был исключительно предан науке, его интересы по большому счету не простирались далее педагогики и проектно-конструкторской деятельности. Он не был погружен в происходившее в стране социальное брожение, не имел политических пристрастий, и в отличие от многих своих коллег-энергетиков все силы и время отдавал подготовке студентов, науке и инженерному делу. Привлечение В. И. Лениным и Г. М. Кржижановским Рамзина к работе в комиссии ГОЭЛРО определялось исключительно его профессиональными качествами. О том, сколь высоко ценил Рамзина Ленин, свидетельствует протест вождя по поводу отказа Политбюро Госплану в ходатайстве о финансировании лечения за границей "главного топливника России". "В лице Рамзина мы имеем, во-первых, самого выдающегося ученого по такой специальности (теплотехника), по которой у нас после Кирша людей нет и которая имеет гигантское значение для всего народного хозяйства, а во-вторых, имеем человека, безусловно, добросовестно работающего для Советской власти",– писал Ленин В. М. Молотову, требуя отмены "ошибочного и преступного" решения высшего партийного органа.
Вклад Рамзина в составление плана ГОЭЛРО очень весом. Им были подготовлены и написаны две крупные главы "Электрификация и топливоснабжение" и "Электрификация Приволжского района". Совместно со своим учителем по МВТУ К. А. Кругом Рамзин разработал основной раздел плана "Электрификация и промышленность". Талантливый теплотехник становится одним из общепризнанных лидеров энергетической науки и промышленности Советской России. По рекомендации Ленина он в 1921 году вводится в состав только что созданного Госплана и в том же году назначается директором образованного по инициативе Кржижановского Всесоюзного теплотехнического института. Под руководством Рамзина стремительно развивается и крепнет ВТИ – цитадель отечественной теплотехнической мысли, а сам ученый ведет успешные изыскания по проектированию своего главного детища – прямоточного парового котла. Казалось, Рамзина ждет большое будущее, ему уготована блестящая научная карьера. Но судьба распорядилась иначе. Происходит невероятное и трудно объяснимое событие, которое в одночасье в корне меняет и жизнь ученого, и его образ в глазах современников и потомков.
Во второй половине 1920-х годов проводится серия инспирированных пролетарской юстицией и большевистской охранкой политических процессов, направленных против технической интеллигенции. Причин было две. Во-первых, "спецы" являли собой достаточно независимое кастовое образование. Роль его по мере индустриализации возрастала, а "белые воротнички" при этом не демонстрировали подобострастия и угодливости перед правящей верхушкой. Терпеть это дальше она не могла и не хотела. Во-вторых, к концу 1920-х годов резко возросло количество аварий, особенно в угольной промышленности и на транспорте. Необходимо было внятно объяснить народу, в чем дело. Об ошибках в стратегии промышленного развития и о неспособности руководства страны из-за безденежья обновить и отремонтировать изношенный технический парк сказать было нельзя. Требовалось установить виновника происходившего. И он был найден: инженеры-вредители, "спецы", техническая интеллигенция. Начались крикливо шумные процессы: шахтинское дело, саботаж и диверсии в НКПС, вредительство в золоторудной промышленности. Самым громким власти сделали процесс над "Промпартией".
В ходе судебного разбирательства был окончательно отработан циничный механизм юриспруденции 1930–1940-х годов, когда все обвинение и суд строились не на сборе и анализе доказательств вины подсудимых, а на их добровольном признании "в преступных деяниях". Главной задачей теоретиков и практиков пролетарской законности стала разработка судебных сценариев, в которых важнейшая роль отводилась чистосердечным признаниям "подсадных уток", то есть подсудимых, бичевавших себя и товарищей по скамье, каявшихся в содеянном и взывавших к гуманности суда.
По делу Промпартии проходило восемь человек: профессор МВТУ и директор ВТИ Рамзин, председатель секции Госплана и профессор Военно-воздушной академии И. А. Калинников, председатель топливной секции Госплана В. А. Ларичев, председатель Научно-технического совета ВСНХ, профессор Н. Ф. Чернавский, председатель коллегии Научно-исследовательского текстильного института, профессор А. А. Федотов, технический директор Оргтекстиля ВСНХ С. В. Куприянов, ученый секретарь ВТИ В. И. Очкин и инженер Всесоюзного текстильного синдиката К. В. Ситнин.
Роль "подсадной утки" была отведена Рамзину. Наверно, никогда не станет известной первопричина нравственного падения Рамзина, пошедшего на сотрудничество с властью, на оговор неповинных людей, включая и своего ближайшего коллегу по ВТИ В. И. Очкина. Каковы были рычаги воздействия на пребывавшего в славе и благополучии ученого? Что происходило в его сердце и душе? Знал ли он, что лишит жизни других и бесповоротно изуродует свою?
В течение всего процесса главный обвиняемый и "обвинитель" Рамзин подробно рассказывал о создании подпольной инженерной организации, ее перерождении в политическую партию, называя имена, даты, места, раскрывая планы создания сети вредительских ячеек, организации аварий и катастроф на промышленных объектах, восстановления господства буржуазии и свержения советской власти. Директор ВТИ в деталях описывал роль и деяния каждого подсудимого, включая себя самого. В итоге обвинительное заключение, разделы и стилистика которого полностью совпадают с показаниями Рамзина, потребовало пятерых приговорить к расстрелу, а троих – к 10-ти годам заключения. Суд в лице А. Я. Вышинского удовлетворил просьбу обвинителя Н. В. Крыленко, а Президиум ЦИК, куда поступило ходатайство о помиловании, заменил расстрел 10-летним заключением, а 10-летний срок наказания снизил до 8 лет.
Лагеря поглотили всех осужденных по делу Промпартии, никто из них так и не вышел на свободу. Никто, кроме Рамзина. Ему сразу же после состоявшегося в ноябре 1930 года суда была предоставлена возможность заниматься научной деятельностью. Поначалу свои изыскания он проводил в расположенном рядом с ВТИ и институтской ТЭЦ деревянном доме, который охранялся солдатом и находился за забором с колючей проволокой (ранний вариант получивших впоследствии распространение "шарашек"). В дальнейшем режим изоляции постепенно смягчался и в 1936 году ученый был полностью освобожден.
В конце 1931 года Рамзин завершил работу по созданию опытного прямоточного котла. Образец был установлен и пущен в одной из лабораторий ВТИ в апреле 1932 года. Котел представлял собой однотрубный змеевик, расположенный в топочной камере и конвективном газоходе таким образом, что вся его поверхность являлась рабочей. В один конец змеевика подавалась насосом питательная вода, которая, проходя по трубке, нагревалась и испарялась. Полученный пар при дальнейшем движении перегревался и выходил из другого конца змеевика при любой желаемой температуре – от насыщения до 400ОС – и при давлении от 10 до 140 атм. В этом котле, в отличие от барабанных, нет циркуляции воды. Вода и полученный из нее пар один только раз проходят от входа до выхода змеевика; отсюда и название котла – прямоточный.
Успешные испытания лабораторного образца обусловили начало работ по созданию промышленного прямоточного котла. Приказом наркома тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе было создано ОКБ во главе с Рамзиным. На изготовление и монтаж котла ушло 1,5 года. 20 декабря 1933 года на ТЭЦ-9 Мосэнерго он был введен в эксплуатацию.
Для развития нового направления в парогенераторостроении создается Бюро прямоточного котлостроения (БПК), главным инженером которого назначается Рамзин. За время существования БПК в эксплуатацию ввели всего два котла: на ТЭЦ в городе Грозном и на ТЭЦ Горьковского автозавода. В начале войны БПК ликвидировали, и главной базой прямоточного котлостроения стала Красногорская ТЭЦ на Урале. В монтаже и пуске нового прямоточного парогенератора Рамзин участия уже не принимал. Он с начала 1943 года работал заведующим кафедры котлостроения МЭИ и, находясь в эвакуации в Казани, лишь два раз не надолго приезжал на Красногорскую ТЭЦ для консультаций.
После процесса над Промпартией Рамзин сильно изменился. Его никто не видел улыбающимся. Выражение его глаз было всегда тревожно-озабоченным, походка семенящей, некогда красиво расчесанная рыжеватого оттенка шевелюра превратилась в плохо ухоженную копну поседевших волос. Он и раньше был коренастым и ниже среднего роста, теперь же, сутулясь и втягивая голову в плечи, стал совсем маленьким и раньше времени состарившимся.
Чем больше официальные власти отличали его – то же своего рода садизм, – тем больше неприязни и презрения он видел в глазах сослуживцев. Его наградили орденами Ленина и Трудового Красного Знамени, удостоили Сталинской премии 1-ой степени, ВАК присвоил ему степень доктора технических наук без защиты диссертации. А в жизни он оставался один. Научная общественность сторонилась его, многие отворачивались и не подавали руки. Когда по настоянию Кремля Рамзина выдвинули в члены-корреспонденты Академии наук, то при тайном голосовании он получил 24 голоса "против" и только один – "за". Восемнадцать лет нравственных мучений, позора и одиночества. Он умер в 1948 году, вскоре после своего никем не замеченного 60-летия.
|
