Эти элементы, во-первых, еще остаются в стадии созревания и оформления, однако все отчетливее обретают свои очертания. Во-вторых, они не затрагивают потенциально опасные для нашей страны спорные проблемы, которые к облегчению для стран АТР, находятся в других регионах (Ирак, НАТО, Балканы), однако чувствительно рикошетируют и по периметру Азиатско-тихоокеанской акватории. И, в-третьих, применительно к России эволюция стратегии США не содержит провоцирующих неожиданностей: она остается в принципе в не раз декларированном американцами русле. Иначе говоря, две страны на официальном уровне понимают проблемы друг друга и, отнюдь не являясь друзьями, которые согласны во всем, все же не оказываются противниками, которые ни в чем не согласны. Основой этого modus vivendi служит то важное обстоятельство, что обе державы глубоко заинтересованы в мировой стабильности (и особенно в регионе АТР).
В чем же конкретно проявляется эволюция политики США по периметру Тихого океана вообще и в его Северо-Восточной части особенно?
Новая парадигма взаимодействия
Большую часть ХХ века Северо-Восточная Азия и Западная Европа были самыми взрывоопасными регионами в мире. В настоящее время они - в числе самых процветающих, стабильных и безопасных. Уже почти десять постконфронтационных лет, несмотря на бурную экономическую конкуренцию американских и северовосточноазиатских предпримателей на мировых и региональных рынках, США и их основные соперники фактически дружественно сотрудничают в сфере общих политических интересов.
Что стоит за побудительными мотивами сторон, главных акторов материализации новой парадигмы взаимодействия?
В 80-е - 90-е годы в мире произошли глобальные перемены. Это консенсусная констатация, хотя характеристика нового геострагетического положения в Северо-Восточной Азии и оценки сложившегося устройства мира далеко неоднозначны. Некоторые считают - наступила стадия перехода от биполярности к многополюсности с усложнением системы международных отношений.1 Другие полагают, что продолжает существовать некая военно-политическая "полуполярность".2 Третьи пытаются обосновать концепцию "многополюсного" лидерства.
Независимо от интерпретаций узловые проблемы эволюции современного мира определяются невиданными ранее закономерностями. Это - процессы демократизации на всех континентах, либерализации экономики, демилитаризации мирового сообщества и глобализации политических устремлений. Сегодня сугубо военная мощь не может обеспечивать гегемонизм на мировой арене, поскольку основными показателями могущества государства являются его экономика, уровень развития техники, науки. И в этом контексте в мире сложилось несколько центров силы - США, Западная Европа, Япония, Китай и др. В основе современного полицентризма, сменившего противостояние по линии Восток-Запад, лежит прежде всего распад мира на соперничающие зоны региональной экономической интеграции. Для каждой из них характерны географическая близость входящих в нее стран. Отсюда и перспективы интеграции, участники которой могут сотрудничать с североамериканским центром или противостоять ему.
Новая ситуация реалистически учитывается американцами в процессе перспективного планирования.
Вторым из пяти вызовов Америке накануне ХХ1 века президент Клинтон назвал задачу "вовлечения наших прежних противников - России и Китая - в международную систему в качестве открытых, процветающих, стабильных стран". Первая, как утверждается, опасна неспособностью предотвратить попадание ядерного оружия в "ненадлежащие руки", а лидеры второго, по убеждению американцев, "упорствуют в нежелании сделать свою политическую систему открытой".3 Уместно при этом заметить, что и Россия, выведенная событиями из числа наиболее влиятельных акторов, и Китай, вырвавшийся "очаговой модернизацией" на третье место в мире по объему ВНП и склонный проецировать свою растущую военную мощь, являются активными сторонниками многополярной структуры международных отношений.
Ситуация в Азиатско-тихоокеанском регионе как бы наглядно иллюстрирует констатацию С.Хантингтона о том, что после эпохи идеологического противоборcтва главным источником конфликтности станет экономическое соперничество (которое тоже не вечно ввиду мощного нивелирующего потенциала интеграционных тенденций).4
Дозированное "разделение бремени"?
Для США транстихоокеанское направление внешней политики не является первостепенным по важности. Их приоритеты сосредоточены в Европе и по соседству в Латинской Америке. Однако регион АТР становится одним из центров притяжения мировой торговли и экономики в ХХ1 столетии. Динамизм набирающих темпы процессов создает угрозу возникновения новых антагонизмов, трений и противоречий между государствами региона, грозящих обернуться в крупные экономические столкновения и войны. В этих уловиях для США важно не обойти вниманием происходящее в Азитско-тихоокеанском регионе, подтвердить свое неизменное активное присутствие там.
Несмотря на стремление к американскому "единоличному лидерству" на мировой арене в последние годы, архитекторы внешней политики США с настороженностью воспринимают свое "растущее бремя международных обязательств" и, соответственно, материальных затрат. Пути реагирования американцев на вызовы "новой глобальной эры" освещены в обстоятельной "Стратегии национальной безопасности США для нового столетия"5 и в концептуальной речи президента Клинтона о пяти главных внешнеполитических вызовах, к которым США должны быть готовы в ХХ1 веке.6 В них отмечается курс на защиту и распространение ценностей демократии, индивидуализма (прав человека) и рыночной экономики в глобальных масштабах, которой пора бы придать "человечное лицо".
При этом уже несколько лет в той или иной форме конгрессменами на Капитолийском холме, Белым домом и госдепартаментом озвучивается идея дозированного перемещения ответственности и расходов на плечи американских стратегических союзников, в том числе и в Азиатско-тихоокеанском регионе. Тонко, в нюансах, но устойчиво. Аналитики интерпретируют эту заданность более внятно.
"В не столь отдаленном будущем Соединенные Штаты уже не смогут больше гарантировать стабильность в Азиатско-тихоокеанском регионе посредством своих односторонних действий и авангардного военного присутствия. - авторитетно констатируют два признанных эксперта на страницах очередного выпуска трудов лондонского Международного института стратегических исследований. - В предстоящие десять лет система безопасности в АТР, которая при господстве США сложилась в процессе холодной войны, должна быть фундаментально трансформирована". Обосновывается эта необходимость следующим образом: "Публичное обязательство администрации как Буша, так и Клинтона держать войска США в Азии и та энергичная поддержка, какую многие государства в Азии проявили в отношении продолжающегося присутствия США, являются преходящими индикаторами, несовместимыми с тенденциями, которые будут в конечном итоге определять безопасность региона в будущем".7 Таких тенденций вырисовывается три.
Это прежде всего геополитические перемены в регионе: растущий экономический и военный потенциал главных государств Северо-Восточной Азии будет все больше усиливать их способность противиться влиянию США. "Азия меняется, но отнюдь не американизируется" - вынужден признать влиятельный в элитарных кругах журнал.8 Кроме того, для общественности страны все очевиднее "пределы могущества" США в годы после холодной войны, и обеспечить общенациональный консенсус американцев в отношении внешней политики вряд ли удастся. С не меньшим успехом можно ожидать, что настроения общества обернутся трудно сдерживаемым предпочтением изоляционизма.
Императив "перенацеливающей корректировки"
Тенденция к осознанию необходимости "разделения бремени" подпитывается не только из США. Как отметили в одной из недавних аналитических разработок эксперты вашингтонского Института национальной обороны США "вместе с тем наблюдается вполне понятная тенденция со стороны важнейших партнеров Соединенных Штатов к обеспечению себе все большей самостоятельности в мировых и региональных делах, в частности, ввиду своих экономических достижений и отстутствия смертельной угрозы, противостоять которой способны лишь Соединенные Штаты... Япония и ее соседи склоняются, хотя и с определенной осторожностью, к увеличению ответственности Японии в вопросах безопасности".9
Любопытно в этой связи, что когда в конце марта 1999 года два японских эсминца обстреляли неопознанные суда у японской границы, местная пресса констатировала: впервые с окончания Второй мировой войны японские корабли провели боевую стрельбу (хотя и в предупредительных целях, а не на поражение).10
Ныне в АТР звучит тревога, что мир в регионе не становится крепче, а обстановка более непредсказуема, чем раньше. Многие эксперты связывают эту ситуацию с сокращением военного присутствия в регионе России и в какой-то степени США и считают: в настоящее время обстановка в АТР характеризуется состоянием хрупкого равновесия, поскольку страны региона с началом постконфронтационного периода из мира четко фиксированных опасностей и соответствующих гарантий безопасности вступили в мир неясных рисков и угроз. К подобному выводу приводит ряд обстоятельств.
Во-первых, опасность, что какая-то страна попытается заполнить "вакуум силы", образующийся по окончании холодной войны и военного противостояния США и России; претендентами на эту роль называют КНР, Японию, Индию.
Во-вторых, неразрешенные политические конфликты и территориальные споры могут нарушить стабильность и безопасность в регионе. Непримиримыми продолжают оставаться Северная и Южная Корея. У Китая - территориальные притязания в Южно-Китайском море, где на стратегически важные и богатые нефтью острова претендуют Тайвань, Вьетнам, Филиппины, Бруней и Малайзия. Кроме того Япония, Китай и Тайвань зарятся на острова Сенкаку.
В-третьих, отрицательной тенденцией в развитии военно-политической обстановки в АТР, регионе, который считается вторым после Европы по уровню милитаризации, - является гонка вооружений, особенно проявившаяся после окончания холодной войны. В некоторых странах АТР расходы на вооружения растут быстрее, чем их валовой национальный продукт, ускоренными темпами закупается самое современное вооружение. Угрожающе разрастается проблема распространения оружия массового уничтожения, ракетной технологии.
К модели многостороннего диалога
Положение усугубляется тем, что в регионе нет структур и механизмов, с помощью которых можно было бы совместными усилиями решать актуальные военно-политические проблемы, обеспечивать стабильность и безопасность. В отличие от Европы, военные потенциалы стран АТР, сложившиеся в годы холодной войны, до сих пор не подвергались никакому регулированию в региональных или субрегиональных рамках.
В АТР все шире распространяется понимание необходимости и возможности создания совместными усилиями какого-то нового регионального порядка, постепенно пробивает себе дорогу идея поиска модели безопасности, формируемой на базе многостороннего диалога.
США согласно официальному курсу стремятся к партнерству с Россией и взаимодействию с Китаем, а не к их "сдерживанию", как было прежде. "Любая попытка проводить политику сдерживания России либо Китая окажется контпродуктивной и провокационной и послужит только поощрению консервативных и националистических сил как в одной, так и в другой из этих стран", - констатировал Роберт Галуччи, декан Школы дипломатической службы престижного Джорджтаунского университета в Вашингтоне.11 При этом он считает нужным оговориться, что политика России и курс Китая в ближайшие 5-15 лет еще останутся непредсказуемыми, а поэтому, по его словам, "и НАТО, и американо-японский договор остаются нужными перед лицом неопределенного будущего". Резюмируя, Р.Галуччи констатирует качественно новое обстоятельство: наиболее существенная роль этого договора теперь заключается не в "обеспечении готовности к войне", а в "страховании против дестабилизации".
Такой вывод разделяют и другие американские исследователи. "В Восточной Азии, - отмечает Д.К.Гомперт, - краеугольным камнем остается американо-японский договор безопасности, отношения в рамках которого перенацеливаются с защиты Японии на укрепление расширяющейся региональной безопасности"12 Американо-японский договор о взаимной безопасности, по которому США защищают Японию, а Япония никак не защищает США (1), теперь, признают аналитики обеих стран, становится "в определенном смысле политически некорректным", особенно на фоне трансформации блока НАТО в Европе.13
В США склонны поддерживать здоровый интерес Китая к закреплению хотя бы нынешних тенденций, присущих региону. КНР, с 1986 г. пробивающаяся во Всемирную торговую организацию и так много экспортирующая в США (в 1997 году на 50 млрд.долл. больше, чем импортировала оттуда), явно предпочитающая решать свои проблемы на двусторонней основе, (как в дискуссиях по о-вам Спратли), остается весьма заинтересованной в стабильности в АТР.14
Общепризнанным геополитическим анахронизмом остается в регионе разделенный надвое Корейский полуостров, населенный одним разобщенным народом.15 Вопрос о членстве обоих корейских государств в ООН оказался заблокирован по настоянию Токио и Вашингтона. Позиция КНДР оставляет желать лучшего, хотя в 1997 г. она и приняла идею Сеула и Белого дома о четырехстороннем урегулировании, к сожалению, без участия России. Из Вашингтона настороженно следят за ядерными программами КНДР, которая даже по обычным вооружениями стоит на пятом месте в мире, уступая лишь Индии, России, США и Китаю
Соединенные Штаты обеспечивают военными гарантиями не только безопасность союзной им Южной Кореи на случай возможного конфликта с Севером, но и "ядерный зонтик", а также содержание 37-тысячного войска под началом возглавляемого американцами Командования ООН и командования Объединенными американо-южнокорейскими силами. А поскольку американская экономика во многом зависит от рыночных возможностей этого региона, США особенно дорожат доступом к сбыту в Южной Корее и, следовательно, стабильностью на полуострове и в АТР в целом, где они "выступают за инициативное соперничество в любых формах, кроме вооруженной конфронтации".16
В США во многом разделяют западные оценки опасного рывка "пороговых стран" к обладанию оружием массового поражения. Индия и Пакистан, самопровозгласившие себя ядерными державами, настораживает авторитетный лондонский еженедельник, пожинают плоды полученного "ложного ощущения безопасности", не учтя, что у США и СССР, в отличие от них, была глобальная конфронтация, но не было территориального спора, подобного кашмирскому, что две супердержавы потратили колоссальные средства на свой ядерный потенциал (США к 1996 г. 5,5 трнл.долл.), чего не избежать и гораздо менее богатым странам в Южной Азии.17
Страны АТР осторожно нащупывают подходы к созданию региональной структуры безопасности.
Недавно начала высказываться в поддержку такой системы Япония. В ее создании Токио видит новые возможности для сотрудничества и укрепления своих позиций в регионе. При этом, как подчеркивают японские официальные представители, приверженность Японии договору о взаимной безопасности с США является непоколебимой, а присутствие американских сил в Азии считается обязательным.
Профилирующие тенденции
Заслуживают упоминания также ряд факторов, выходящих по своему резонансу за пределы сугубо американской политики в АТР.
В конце ХХ века входящие в состав АТР страны, как правило, вслед за США предпочитают руководствоваться экономически детерминированными критериями и считают экономические факторы заслуживающими первостепенного внимания при принятии политических решений, как впрочем и в определении главного источника опасности. Неудивительно, что весомость голоса той или иной страны в Азиатско-тихоокеанском регионе напрямую зависит от степени ее участия во взаимозависимой экономической жизни.
Несмотря на неоднородность экономического развития отдельных стран и соперничество между ними, для региона весьма характерны интеграционные процессы. Там не первый год действуют такие региональные структуры, как Совет тихоокеанского экономического сотрудничества (СТЭС), Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), небезуспешно формируется зона свободной торговли стран АСЕАН и др. В регионе существует хорошо налаженная транспортная сеть, осуществляется широкий обмен не только товарами, но и услугами, идеями, информацией (особенно научно-технической). Все это способно обеспечить на обозримую перспективу динамизм и высокую эффективность комплексного развития участников регионального взаимодействия.
Тем не менее в целом ситуация в регионе, несмотря на относительное снижение военной напряженности и форсированные темпы экономической интеграции, остается, по оценкам аналитиков, сложной и трудно предсказуемой.
Военно-стратегическое противостояние СССР-США сменилось экономическо-торговой конкуренцией по линиям США-Япония, Китай-Япония, США-Китай, и т.п. Взаимная заинтересованность США и Японии друг в друге частично амортизирует остроту соперничества.
В регионе имеются три ядерных государства (США, Россия, КНР), а также существует потенциальная возможность расширения "ядерного клуба" (за счет Японии, КНДР и Южной Кореи). В этой связи необходимо наряду с сохранением действенного американского присутствия, на котором продолжает зиждиться региональная стабильность и безопасность, также и прямое участие России в углублении регионального сотрудничества, ее вклад в интересах укрепления режима нераспространения ядерного оружия.
Бесспорна, однако, явно выраженная полицентричность данного региона, важными центрами тяготения в котором становятся Япония и Китай. При всем при том за США по-прежнему сохраняется основная роль в обеспечении безопасности и решении узловых финансовых, технологических и экономических проблем.
В западных аналитических разработках не раз отмечается ряд мер, которые Соединенным Штатам стоило бы предпринять в ближайшее десятилетие в качестве своего вклада в формирование многополярной системы баланса сил, обусловленной общим стремлением стран АТР избежать войны и наращивать масштабы сотрудничества, как экономического, так и политического.
Реализовать такие меры будет нелегко, однако не невозможно. Прежде всего многополярный миропорядок в регионе окажется менее подверженным влиянию США и подчиненным их интересам, чем действующая почти полвека сеть двусторонних военно-политических соглашений.18 Однако Сан-Франциская система, по многим оценкам, исчерпала себя и не сможет трансплантироваться в ХХ1 столетие без модификаций в направлении многополярности. А учитывающие перемены всегда прогрессируют успешнее инерционно-отстающих.
Соединенными Штатам в постконфронтационной обстановке есть сугубо прагматическая целесообразность четко определить суть своих интересов, которые отстаивать в одностороннем порядке будет все сложнее, "вычленить, где они совпадают и в чем расходятся с интересами ключевых региональных акторов", с тем чтобы "использовать свое остаточное влияние в Азии для содействия развитию новых институтов и стандартов поведения, которые облегчили бы взаимодействие и разрешение конфликтов в регионе".19
Немаловажно, что у Соединенных Штатов сохраняются весомые материальные возможности воздействовать на структуру военной безопасности в АТР. Их диапазон внушителен даже без упоминания о наличии грозного ядерного оружия: огромные финансовые средства страны с годовым ВНП в 7,5 тлрн. долларов. высокое качество постоянно обновляемого вооружения, отработаные методы быстрой концентрации войск в угрожаемом районе, давняя традиция эффективного присутствия в акватории мирового океана, разветвленная структура военных союзов и баз и т.п.20
Сквозь призму интересов России
В свете изложенного априорна детальная разработка цельной и взаимоувязанной стратегии России в АТР. В интересах нашей страны создание в регионе такого уклада международных отношений, в котором проявлялась бы ее роль как мировой и тихоокеанской державы. Россия как ядерная держава способна быть одним из гарантов безопасности в АТР и мостом между атлантической и тихоокеанской цивилизациями.
Генезис традиционного интереса России к Северной части Тихого океана прослежен отечественными историками с ХУП века, в частности в первом томе "Истории Русской Америки".21 В свою очередь, Институт актуальных международных проблем (ИАМП) Дипломатической Академии МИД РФ России не раз обращался к теме отношений страны с ее соседями на Дальнем Востоке.22
Глобальная озабоченность российского государства в регионе АТР сводится к сохранению целостности России и стабильности вдоль ее границ.23 Как подчеркнуто в Концепции национальной безопасности Российской Федерации, ее интересы на международной арене побуждают к активной внешней политике, призванной консолидировать статус страны как великой державы, как одного из влиятельных центров формирующегося многополярного мира.24
Интеграционное вовлечение районов Сибири и Дальнего Востока во взаимодействие с высокоразвитыми экономическими центрами АТР может, как представляется, благотворно сказаться на развитии всей страны. Стержнем российской региональной внешней политики могли бы стать масштабная экономическая дипломатия и политический диалог со всеми странами региона, а тенденция к сокращению военного присутствия России в АТР должна компенсироваться расширением ее активности в политической и экономической областях. Заслуживают развития усилия и в таких областях, как экология, наука, культура, здравоохранение, борьба с преступностью, международным терроризмом, наркобизнесом и т.п. И наконец, немаловажное обстоятельство: относительная слабость такого вида контроля как коммуникационный. На Севере и Востоке России коммуникационный контроль остается до сих пор чрезвычайно низким, что уже сегодня порождает негативные геополитические последствия в отношениях России с другими государствами.
Отрадно, что на пути модернизации связей в АТР у России уже накоплен некоторый опыт. "Российская дипломатия становится все более прагматичной, - отмечает видный исследователь-международнк Е.П.Бажанов, директор Института актуальных международных проблем (ИАМП) Дипломатической Академии МИД России, заслуженный деятель науки РФ. - Как США, так и Китай рассматриваются в качестве важных партнеров, причем идеология не мешает поддерживать хорошие отношения с каждым из них".25
Что касается двусторонних отношений, то имеется бесспорное понимание того, что прагматическое партнерство с США ни в коем случае не должно ущемлять самостоятельность действий России в своих национальных интересах. Весьма важным также представляется развитие добрососедских отношений с Китаем, преодоление сложностей в российско-японских отношениях, вывод на новый уровень сотрудничества с Канадой, Республикой Корея, не в ущерб целесообразному оживлению связей с Австралией, Новой Зеландией, государствами Индокитая, Индией, странами АСЕАН.
В отличие от США России с ее скромными возможностями закрепиться и освоиться в региональной интеграционной системе Азиатско-тихоокеанского региона будет нелегко. Но она остается объективно самым мощным государственным образованием в евразийском пространстве. Ее незаурядный потенциал - территория, население, ресурсы и геополитическое соседство - мотивируют обновление модели поведения ввиду новых тенденций в регионе и модернизации наметившихся ранее. Вместе с тем не стоило бы игнорировать то, что факт присутствия новой России в АТР приветствуется в этом регионе далеко не всеми, что по инерции ее опасаются, воспринимают как источник распространения нестабильности.
Национальные интересы России в омывающей ее с Северо-Востока акватории Тихого океана, как представляется, побуждают сосредоточиться на приоритетности двуединой главной стратегической задачи. Равнозначимыми элементами этой задачи становятся, с одной стороны, разработка и реализация взвешенного и гибкого внешнеполитического курса в целях обеспечения стабильного и безопасного внешнего окружения путем конструктивного поддержания взаимовыгодных добрососедских отношений с ведущими странами Азиатско-тихоокеанского региона, а с другой - ускорение модернизационных процессов социально-экономического развития Дальнего Востока на основе использования преимуществ России в регионе26, активизация экономического сотрудничества со странами тихоокеанского бассейна, лежащими севернее экватора. В любом случае Россия не может позволить себе оставаться в стороне от формирующегося Тихоокеанского сообщества, процессов углубления региональной интеграции.
В заключение рассмотрения темы, посвященной анализу эволюции и тенденций транстихоокеанской политики США, стоит напомнить об участившихся фактах одновременного осуждения действий США из Москвы и из Пекина. Отмечая, что Россия и Китай вместе опротестовали применение Соединенными Штатами силы против Ирака, авторы доклада о российско-китайском сближении и последствиях этого для политики США приходят к выводу, что хотя "это сотрудничество не перерастет в полномасштабный антиамериканский альянс, без сомнения, в ближайшие годы Россия и Китай совместно выступят по ряду вопросов в противовес американским интересам",27 если последние будут претворяться в жизнь без учета национальных интересов других государств и регионов.
_____________________________
1 Современные международные отношения. Под ред. А.В.Торкунова. - М., 1998- 528 с. См. С.38.
2 В основу этого подхода положено то, что с распадом СССР Россия смогла заменить его глобальное место в мире только по совокупной военной мощи, и, образно говоря, способна лишь "наполовину" противостоять США, Иных же стран такого масштаба. способных соперничать с какой-либо из этих могущественных военных держав, в мире просто нет.
3 Remarks by the President on Foreign Policy, Feb. , 26, 1999. - Office of the Press Secretary, San Francisco, CA. - 13 p. (//http: // library. whitehouse. gov. // Press Releases/ cgi/ P.4-5.
4 Huntington S. Clash of Civilizations? // Foreign Afffairs, Summer 1993. P.24.
5 A National Security Strategy for a New Century/ - The White House, October 1998. 59 p. 56.
6 Remarks by the President on Foreign Policy, Feb.., 26, 1999. - Office of the Press Secretary, San Francisco, CA. - 13
7 Stuart D.T., Tow W.T. A US Strategy for the Asia-Pacific. - Adelphi Paper 299, p.4, London, 1995. 74 p.
8 Emmerson D.K. Americanizing Asia? // Foreign Affairs, May/June 1998. P.
9 Strategic Assessment, 1998. National Defense University Institute for National Strategic Studies - Wash., D.C. 1998. P.12.
10 Сегодня, 25 марта 1999 г.
11 Galliucci R. Comments on Neutrality... //Rethinking Scenarios for Conflict Resolution on the Korean Peninsula. Ed. by Ts. Akaha - Monterey, CA, 1998. P.125.
12 Gompert D.C. Global Environment. //Strategic Assessment, 1998. National Defense University Institute for National Strategic Studies - Wash., D.C. 1998. P.12.
13 Gallucci R. Comments on Neutrality...// Rethinking Scenarios for Conflict Resolution on the Korean Peninsula. Ed. by Ts. Akaha - Monterey, CA. 1998. P.12.
14 Economist. L. - October 17, 1998. P.72.
15 Kravhenco I.N. Russia s Approaches to the Conflict on the Korean Peninsula// Rethinking Scenarios for Conflict Resolution on the Korean Peninsula. Ed.by Ts. Akaha. - Monterey. CA. 1998. P.34.
16 Drennan W. Korean Peninsula// /Strategic Assessment, 1997. Institute for National Strategic Studies, NDU - Wash., D.C.1997. P.105-106.
17 Economist. L. - October 17, 1998. P.18.
18 Эта система возникла в сентябре 1951 г., когда США в г.Сан-Франциско подписали договора с рядом стран АТР; так называемый договор о взаимном обеспечении с Японией, договор о взаимной обороне с Филиппинами и австралийско-новозеландско-американское соглашение АНЗЮС. Со временем в эту систему вошли Южная Корея (1953), Тайвань (1954), Таиланд (1962).
19 Adelphi Paper 299, - London, 1995. P.65-66.
20 Современные международные отношения. - М., 1998. С.57.
21 История Русской Америки (1732-1867); В 3-х тт.: Т.1. Основание Русской Америки (1732-1799)./ Отв.ред.Акад. Н.Н.Блоховитинов. - М.: Междунар.отношения.. 1997. - 480 с.
22 Внешняя политика и дипломатия стран Азиатско-тихоокеанского региона. Учебное пособие. Отв.ред . В.Ф.Ли . -М., "Научная книга", 1998. - 279С.
23 Торкунов А. Проблемы безопасности на Корейском полуострове //Дипломатический ежегодник. - М., 1996. С. 184.
24 Концепция национальной безопасности РФ // Российская газета, 26 декабря 1997 г.
25 Е.П.Бажанов. Россия как великая держава (традиции и перспективы). М., "Научная книга". 1999, с.40.
26 Имеется в виду непосредственная географическая близость России к дальневосточным контрагентам, традиционная наша "вовлеченность" в дела АТР, наличие стратегических видов сырья, нефти и газа, а также возможность использования территории РФ для различного рода современных коммуникаций: железных и автомобильных дорог, нефтепроводов,морских портов и т.п.
27 Гарнетт Ш.У. Ограниченное партнерство (пер. с англ.). Моск.Центр Карнеги. - М., 1999. С.13.
Назад в Содержание
|
