К. Звелебил
Кто не знает, что в Индии для увеселения богов и сильных мира сего существовали баядеры, храмовые танцовщицы? Сразу же вспоминаются стихи Гете «Бог и баядера» и когда-то известный французский балет наподобные темы; уже в 1598 году Линдсхотен рассказывал«о языческих девушках по имени боядеры, танцовщицах». Это слово (bailadeira) португальского происхождения и распространилось через французский язык (bayadèra) по всей Европе. Но институт храмовых танцовщиц, посвященных богам и жрецам, столь же стар, как и большие храмы Юга.
Этот институт появился на территории страны тамилов во времена династии Паллавов, около VII века нашей эры, и от того периода сохранились многочисленные данные о рабынях божьих, дэвадаси (о них говорят и литература, и скульптура, и живопись). Историю одной из них, красавицы Сиваками, основанную на подлинных исторических событиях, взял темой своего романа известный современный тамильский писатель Р. Кришнамурти Калки, и эта же история в виде исполненной трагизма пьесы играется на сцене одного из ведущих мадрасских театров.
По мере роста и усиления южноиндийских храмов, по мере развития и усложнения культа и ритуала возрастало число и значение дэвадаси. В годы правления знаменитого тамильского царя из династии Чолов, Раджараджи I, в танджавурском храме насчитывалось четыреста танцовщиц. Как явствует из первоисточников, они были весьма состоятельны — каждой принадлежал дом и участок, дававший ежегодно до ста больших котелков риса.
Как же возникла система дэвадаси—храмовых танцовщиц и куртизанок? Несомненно, она была вызвана к жизни рядом факторов. Древние дравидийские оргиастические танцы и ритуальные совокупления, совершаемые при кровавых жертвоприношениях и связанные с магией и представлениями о плодородии и урожайности земли, скота и людей, нашли здесь свое выражение именно как пережитки матриархата. Но не менее важными, особенно позднее, были моменты чисто ритуальные, экономические и культурные. Десятки храмовых танцовщиц своей красотой, доступностью и искусностью в любви привлекали зажиточных паломников; нельзя недооценивать культурное и эстетическое значение образованных и красивых гетер. Дэвадаси из огромных тамильских храмов в течение многих столетий занимали положение, которое можно сравнить с положением жриц в храме Афродиты в Коринфе и с ролью гетер в общественной жизни древней Греции. Многие из них становились выдающимися танцовщицами, певицами и поэтессами, как, впрочем, и наложницами известных, знатных или богатых членов общества. В дравидийской Индии эта система в подавляющем большинстве случаев была связана с проституцией. Дэвадаси являлись любовницами брахманов, «лучших» паломников и покровителей храма. Они еще в раннем возрасте венчались с богами и «свадебную ночь» проводили в храме, где бога представлял и замещал брахман, а затем вели жизнь, заполненную трудом и рабством, хотя порой она дарила им минуты торжества и блеска.
Каким образом, почему девочка превращалась в храмовую танцовщицу? Это происходило по разным причинам. Так, например, в каннадском Майсуре (т. е. в той его части, где население говорит на языке каннада) достаточно было посвятить дочь храму (если исчезала надежда на рождение сына), чтобы она становилась наследницей имущества семьи и даже имела право совершать за умерших родителей погребальные обряды. Храмовая проститутка, басави, могла найти себе любимого друга, но жить и дальше должна была то в отцовском доме, то в храме, и дети ее принадлежали семье ее отца—сын наследовал ее имущество и продолжал род, а дочь становилась гетерой.
Нередко родители посвящали храму еще не родившегося ребенка или девушку, не вышедшую замуж, иногда давали обет посвятить храму больную девочку, если она выздоровеет. Интимная жизнь храмовой танцовщицы складывалась по-разному—короткая связь со случайными посетителями и продолжающиеся много лет отношения с брахманом или любовником, членом другой, той же или низшей касты. Дети же считались совершенно законными, и дочери обычно повторяли судьбу матери.
Связь девушки с храмом длилась всю жизнь и имела священный характер. Девушку выдавали замуж за бога, при обряде как символ жениха она держала меч или бубен, меч затем клала на алтарь перед статуей божества. Жрец надевал на нее свадебное ожерелье, и на руку, грудь, бедра и плечи раскаленным железом ей ставили клеймо: в вишнуитских храмах—знак раковины» и диска, в шиваитских — символ мужского и женского пола, лингам и йони. Порой девочку не клеймили, а татуировали.
Совершенно ясно, что общественное положение храмовых танцовщиц было различным в разные исторические периоды и разных местах. Как свидетельствует тамильское выражение «тевадияль», означающее и «дэвадаси» и просто «проститутка», танцовщицы позднее подвергались всеобщему презрению и приравнивались к обычным проституткам. В некоторых случаях они подвергались гонениям. По сведениям, относящимся к 1763 году, наваб Карнатака приказал казнить около тридцати танцовщиц за то, что они отказались немедленно прийти развлекать монарха в его дворце. В то же время именно дэвадаси сохраняли традиции замечательного классического южноиндийского танца школы «бхарата натьям». Нынешняя лучшая исполнительница танцев классической школы Баласарасвати, удостоенная высоких отличий и наград, происходит из касты дэвадаси.
Эта система была отменена государством как безнравственная несколько десятков лет назад. Но в Индии к таким запрещениям относятся не слишком серьезно. Еще и сейчас путешественник, если ему повезет, в больших южноиндийских храмах при исполнении обряда пробуждения или засыпания бога может увидеть двух или трех танцовщиц, которые внезапно появляются откуда-то из тьмы коридоров, танцуют перед скульптурой божества и так же таинственно и бесшумно исчезают в глубине храма.
|
