О, я хочу безумно жить:
Все сущее — увековечить,
Безличное — очеловечить,
Несбывшееся — воплотить!
А. Блок
Творчество Александра Блока — великого поэта начала XX века — одно из самых примечательных явлений русской поэзии. По силе дарования, страстности отстаивания своих воззрений и позиций, по глубине проникновения в жизнь, стремлению ответить на самые большие и насущные вопросы современности, по значительности новаторских открытий, ставших неоценимым достоянием русской поэзии, Блок является одним из тех деятелей нашего искусства, которые составляют его гордость и славу.
Что же привлекает меня в поэзии Блока? Прежде всего то, что все явления окружающего мира и все события истории, все предания веков, народное горе, мечты о будущем — все, что становилось темой переживаний и пищей раздумий, Блок переводил на язык лирики и прежде всего воспринимал как лирику. Даже сама Россия была для него “лирической величиной”, и эта “величина” была столь огромной, что далеко не сразу вместилась в рамки его творчества.
Крайне существенно и то, что большая патриотическая тема, тема Родины и ее судеб, входит в лирику Блока одновременно с темой революции, захватывающей поэта до самых потаенных глубин его души и породившей строй совершенно новых чувств, переживаний, стремлений, возникавших словно при грозовых разрядах, в их ослепительном свете, — и тема Родины становится в творчестве Блока основной и главнейшей. Одно из самых 'примечательных его стихотворений, написанных в дни революции 1905 года и вдохновленных ею, — “Осенняя воля”. В этом стихотворении, за которым последует и огромный по своему внутреннему значению и художественному совершенству цикл “Родина”, глубоко сказались те переживания и раздумья поэта, которые придали его лирике новые и необычайно важные черты.
Вся та же, прежняя, а вместе с тем и совершенно иная красота родной земли открылась поэту в самой неприметной для “иноплеменного взора” равнине, не поражающей ни яркими цветами, ни пестрыми красками, спокойной и однообразной, но неодолимо привлекательной в глазах русского человека, как это остро почувствовал и передал поэт в своем стихотворении: Выхожу я в путь, открытый взорам, Ветер гнет упругие кусты, Битый камень лег по косогорам, Желтой глины скудные пласты.
Разгулялась осень в мокрых долах, Обнажила кладбища земли, Но густых рябин в проезжих селах Красный цвет зареет издали...
Казалось бы, все однообразно, привычно, издавна знакомо в этих “мокрых долах”, но в них поэт увидел нечто новое, неожиданное и словно перекликнувшееся с тем мятежным, молодым, задорным, что он почувствовал в себе самом; в строгости и даже скудности открывшегося перед ним простора он узнал свое, родное, близкое, хватающее за сердце — и не смог не откликнуться на алеющий перед ним красный цвет рябины, зовущей куда-то и радующей новыми обещаниями, которых дотоле не слышал поэт. Вот почему он испытывает такой небывалый подъем внутренних сил, по-новому возникла перед ним прелесть и красота полей и косогоров родной земли: Вот оно, мое веселье, пляшет И звенит, звенит, в кустах пропав! И вдали, вдали призывно машет Твой узорный, твой цветной рукав.
Перед ним возникают настоящие леса, поля, косогоры, его манит пропадающий вдали путь. Именно об этом с какой-то вдохновенной радостью, светлою грустью и необычайной широтой, словно вмещающей весь родной простор, говорит поэт в своей “Осенней воле”: Запою ли про свою удачу, Как я молодость сгубил в хмелю...
Над печалью нив моих заплачу, Твой простор навеки полюблю...
Чувством, опаляющим сердце поэта и его творчество, неизменно примешивающимся к каждой мысли, к каждому переживанию, становится, помимо любви к Родине, и любовь к матери. Матери, в подвиге сына которой видится сияние самого солнца, и пусть этот подвиг стоит сыну всей жизни — сердце матери переполняет “золотая радость”, ибо сыновний свет победил окружающую мглу, царит над ней: Сын не забыл родную мать: Сын воротился умирать.
Его лирика стала сильнее его самого. Это яснее всего выражено в его стихах о любви. Сколько бы он ни твердил, что женщины, которых мы любим, картонные, он вопреки своей воле видел в них и звезды, чувствовал в них нездешние дали, и — сколько бы сам ни смеялся над этим — каждая женщина в его любовных стихах сочеталась для него с облаками, закатами, зорями, каждая открывала просветы в Иное, поэтому он и создает свой первый цикл — “Стихи о Прекрасной Даме”. Прекрасная Дама — воплощение вечной женственности, вечный идеал красоты. Лирический герой — служитель Прекрасной Дамы, ожидающий грядущего преображения жизни.
Надежды на пришествие “вечной женственности” свидетельствуют о неудовлетворенности Блока действительностью: Предчувствую Тебя. Года проходят мимо...
Прекрасная Дама, единая и неизменная в своем совершенстве, в своей дивной прелести, вместе с тем постоянно меняет черты и является перед своим рыцарем и слугой то “Девой, Зарей”, то “Женой, облеченной в солнце”, и это к ней взывает поэт в чаянии времен, предреченных в старинных и священных книгах: Тебе, чей Сумрак был так ярок, Чей голос тихостью зовет, — Приподними небесных арок Все опускающийся свод.
Сама любовь собирает в глазах поэта черты идеальные, небесные, и в своей возлюбленной он видит не обычную земную девушку, а ипостась божества. В стихах о Прекрасной Даме поэт воспевает ее и наделяет всеми атрибутами божественности — такими, как бессмертие, безграничность, всемогущество, непостижимая для земного человека премудрость, — все это поэт усматривает в своей Прекрасной Даме, которая ныне “в теле нетленном на землю идет”.
Даже когда лирика Блока говорила, казалось бы, всего только о частном, интимном, личном, ибо в ней сквозь личное, неповторимое прорывается великое, мировое. “Единство с миром” — этот мотив, общий для всей лирики Блока, — необычайно важно для понимания значения произведений Блока, его творчества, даже выходящего за рамки непосредственного отклика на то или иное событие.
Поэт,исследовал многие области человеческих отношений и переживаний, на себе испытывал весь цикл чувств, страстей, стремлений, мужал и закалялся в испытаниях и борьбе — все это составляет содержание того “романа в стихах”, каким и является лирика Блока, взятая в целом: Благословляю все, что было, Я лучшей доли не искал.
О сердце, сколько ты любило! О разум, сколько ты пылал! Пускай и счастие, и муки Свой горький положили след, Но в страстной буре, в долгой скуке — Я не утратил прежний свет...
|
