Е. П. Болдырев
Вторая половина 80-х гг. ХХ века ознаменовалась серьёзными переменами в международной политике. СССР и США перешли с позиций противостояния к реализации совместных шагов в деле ядерного разоружения и политического диалога. В Европе прошла волна «бархатных» революций, которая привела к ликвидации Организации Варшавского договора и развалу социалистической системы. В то же время окончание «холодной войны» не способствовало снижению региональной напряжённости, что было бы закономерным процессом на фоне советско-американских отношений. «Центры силы», формирующиеся на «периферии» международной политики, начинают играть важную роль не только в своём регионе, но и угрожают безопасности всего мира. Особенно актуальной эту проблему делают предположения об обладании той или иной страной «третьего мира» оружием массового поражения или новейшими обычными вооружениями. К региональным «центрам силы» в конце 80-х годов ХХ века можно отнести Ирак, обладающий к этому периоду самыми многочисленными вооружёнными силами среди стран Персидского залива [1]. Кризис в Персидском заливе, вызванный оккупацией иракскими войсками территории Кувейта, стал первым крупным вооружённым конфликтом после завершения советско-американского противостояния и серьёзным испытанием для всего мирового сообщества. Агрессия Ирака в меняющемся мире вызвала необходимость по-новому оценить возможности ООН как организации, которая призвана «поддерживать международный мир и безопасность и с этой целью принимать эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира» [2]. Существуют различные точки зрения о роли Организации Объединённых Наций и Совета Безопасности в деле решения региональных проблем и, в частности, ситуации вокруг Кувейта. По мнению ряда исследователей, «переход СССР и США от конфронтации к взаимодействию оказал положительное, оздоровляющее воздействие на Организацию Объединённых Наций» [3], позволил «вывести эту организацию из паралича» [4]. Отмечалось также «возрождение ООН как эффективного механизма решения международных споров» [5]. Такой подход был особенно распространён в период и сразу после кризиса в Персидском заливе. Во многом это было вызвано новизной ситуации, когда Совет Безопасности ООН практически единогласно выразил осуждение действиям Ирака, а сверхдержавы впервые в истории совместно пытались найти выход из сложившейся ситуации. Позиция США оценивалась, в основном, через призму резолюций Совета Безопасности ООН. Подчёркивалось, что создание и действия антииракской коалиции основывались на соблюдении Устава ООН и решений СБ. Особое внимание уделялось опыту международного сотрудничества. Высказывалось предположение, что, «действуя в рамках Совета Безопасности … СССР и США вполне могут обеспечить эффективность механизма поддержания военной стабильности» [6].
Уже во время военной операции «Буря в пустыне» появились мнения некоторых специалистов, которые с меньшим оптимизмом оценивали роль ООН и позицию США в разрешении кризиса вокруг Кувейта. Директор Института Ближнего Востока при Колумбийском университете в Нью-Йорке Р. Буллиет отмечал: «Ошибочным было первоначальное политическое решение США обратить вспять иракскую агрессию … Ошибкой было и развёртывание в регионе столь крупных сил» [7]. По его мнению, в районе Персидского залива «стоило разместить небольшой контингент, который играл бы роль запретного барьера для Багдада и дополнения к санкциям ООН» [8]. Точка зрения о «достаточности» экономических санкций в отношении Ирака и неадекватности силовых действий антииракской коалиции, возглавляемой США, была характерна и для других исследователей. Действительно, в результате морской и воздушной блокады иракская сторона потеряла 97% своих доходов, в первую очередь за счёт резкого сокращения экспорта нефти; на 90% сократился импорт промышленной продукции, сырья и полуфабрикатов; из-за нехватки смазочных материалов, химических компонентов и запасных частей возникли серьёзные трудности в работе нефтеперерабатывающих и других предприятий [9]. Однако трудно было предположить, что эти санкции дадут реальные политические сдвиги в ближайшей перспективе. В то же время оставалась оккупированной территория ранее суверенного государства, иракские власти разрушали экономическую инфраструктуру Кувейта и предпринимали репрессивные меры против местного населения. Нельзя забывать и преступную практику удержания иностранных граждан в качестве заложников, которых режим Саддама Хусейна использовал в роли «живого щита», размещая на своих стратегических объектах. Эти факты указывали на необходимость решительных действий со стороны мирового сообщества. Учитывая нежелание Багдада подчиниться решениям Совета Безопасности, силовое воздействие представлялось неотвратимым, хотя и вынужденным шагом.
Деятельность Организации Объединённых Наций также являлась предметом критики специалистов. По мнению Г. И. Морозова, «фактически ООН в период операции «Буря в пустыне» от дальнейшего участия в ней, перешедшей в боевую стадию пресечения иракской агрессии, устранилась, и антииракская коалиция была создана вне ООН под руководством США» [10]. При этом Устав Организации и положения резолюций Совета Безопасности позволяли ей взять на себя инициативу управления многонациональными силами в районе Персидского залива. В этом случае действия против Ирака могли принять вид миротворческой операции ООН и проходить под непосредственным контролем Генерального секретаря организации, Совета Безопасности и Военно-Штабного комитета. На предпочтительность такого варианта развития событий указывала позиция СССР и ряда других государств. Для США такой подход также мог принести определённые выгоды, так как лишил бы Саддама Хусейна возможности истолковывать «Бурю в пустыни» только как силовую акцию Белого дома против иракского народа, отрицая участие мирового сообщества [11]. Реакция Соединённых Штатов на агрессию Ирака против Кувейта последовала исключительно быстро. Уже в ночь с 1 на 2 августа 1990 года, сразу после начала вторжения иракских войск на кувейтскую территорию, постоянный представитель США в ООН Т. Пикеринг направил Генеральному секретарю письмо о немедленном созыве заседания Совета Безопасности для рассмотрения вопроса о ситуации вокруг Кувейта. Примечательно, что аналогичный шаг кувейтской стороны последовал позже, через несколько минут. В результате этих действий Совет Безопасности 2 августа 1990 года решительно осудил вторжение Ирака и потребовал вывода его войск с кувейтской территории. В следующей резолюции содержались положения об экономических санкциях в отношении агрессора и создании особого комитета для наблюдения за их выполнением. Какие цели стояли перед США в период кризиса? На первое место можно поставить защиту экономических интересов страны. Оккупация Кувейта и выдвижение воинских контингентов Ирака к границам других соседних государств серьёзно отразились на мировом рынке энергоносителей. Возникли опасения, что действия Ирака могут вызвать «нефтяной шок», а затем и обширный энергетический кризис во всём мире [12]. Стоит заметить, что мнения экономистов об угрозе затяжного обвала цен на нефть оказались преувеличенными и после двух месяцев спекулятивных игр с «военной премией» рынок в определённой мере стабилизировался [13]. В этих условиях США должны были обеспечить безопасность нефтедобывающих стран Персидского залива, многие из которых также являлись союзниками Вашингтона в регионе. В рамках политических целей администрации Дж. Буша - старшего уместно обратить внимание на один из тезисов его предвыборной программы, который провозглашал главной внешнеполитической целью страны «обеспечение лидирующей роли США в мире». Безусловно, перемены в советско-американских отношениях заставили Белый дом подкорректировать данное положение и сделать его менее прямолинейным [14]. События августа 1990 года давали возможность Соединённым Штатам закрепиться в районе Персидского залива и ещё больше распространить своё влияние на нефтедобывающие страны региона. Правительство США с самого начала кризиса не исключало варианта военного давления на Багдад. Во многом на формирование такого стиля отношений Белого дома к Ираку повлиял сохранившийся с рейгановских времён тезис, что диалог и контакты могут быть успешными, только если они проводятся с позиции силы. С 9 августа 1990 года США начинают размещать свои войска в районе Персидского залива. Однако это ставило перед американской дипломатией ряд сложных задач.
Важнейшей из них являлось достижение поддержки действий США со стороны Советского Союза. В противном случае иракская проблема «могла превратиться в классическое противоборство сверхдержав» [15]. Кроме того СССР являлся, наряду с США, Китаем, Великобританией и Францией, постоянным членом Совета Безопасности ООН. Советская сторона выразила осуждение иракской агрессии и одобрила резолюцию 660, но администрация Дж. Буша - старшего сочла необходимым провести экстренное заседание глав внешнеполитических ведомств двух стран. Встреча министра иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе и госсекретаря США Дж. Бейкера прошла 3 августа 1990 года в аэропорту «Внуково-2». На ней было принято совместное заявление, в котором указывалось: «СССР и США подтверждают свой призыв к Ираку осуществить безусловный вывод войск из Кувейта. Суверенитет, национальная независимость, законная власть и территориальная целостность кувейтского государства должны быть полностью восстановлены и обеспечены» [16]. Стремление двух стран объединенными усилиями добиваться прекращения иракской агрессии содержалось и в следующих словах заявления: «...США и СССР считают, что мировое сообщество должно не только осудить эту акцию, но и в ответ на нее предпринять практические шаги. Сегодня СССР и США идут на необычный шаг -совместно призывают все международное сообщество присоединиться к ним и в международном масштабе приостановить все поставки оружия Ираку» [17]. Результаты встречи президента СССР М. С. Горбачёва с Дж. Бушем - старшим в Хельсинки 9 сентября 1990 года окончательно дали понять, что советская сторона поддерживает идею прекращения иракской агрессии, хотя и отдаёт приоритет мирным, переговорным методам. Советский Союз одобрил все резолюции СБ ООН в отношении Ирака и подключился к осуществлению экономических санкций против агрессора.
Заручившись поддержкой СССР, США предприняли ряд аналогичных шагов в отношении Китая. Однако они оказались несколько менее успешными и при голосовании по резолюции 678, санкционирующей применение силы против Ирака после 15 января 1991 года, китайский представитель в Совете Безопасности ООН воздержался. Для развёртывания своего воинского контингента США необходимо было также получить согласие государств Персидского залива. Через сутки после начала кризиса, 3 августа 1990 г., Саудовская Аравия и Египет призвали к «самообороне» от возможного иракского вторжения. 7 августа в Эр-Рияд прибыл министр обороны США Р. Чейни. В ходе переговоров с королем Фахдом Чейни получил согласие на размещение в Саудовской Аравии американских подразделений. В тот же день президент США Дж. Буш -старший распорядился направить в Саудовскую Аравию американские войска и боевые самолеты ВВС США. Целью размещения американских солдат на саудовской территории была объявлена защита этой страны от возможной агрессии со стороны Ирака [18]. Действия США нашли поддержку и у других стран. Президент Египта Хосни Мубарак разрешил американским ВВС использовать воздушное пространство своей страны и позволил авианосной группе из шести кораблей во главе с атомным авианосцем «Эйзенхауэр» пройти через Суэцкий канал. Для американских войск открыли свои военные базы Испания и Италия. Началось формирование антииракской коалиции, в которую к январю 1991 года вошло 26 государств. Военные приготовления США в этот период не выходили за рамки статьи 51 Устава ООН, которая декларировала право государств «на индивидуальную или коллективную самооборону». Однако для ведения полномасштабных боевых действий против Ирака требовалось одобрение мирового сообщества в виде специального решения Совета Безопасности, закреплённого в соответствующей резолюции или резолюциях. США активизируют свою деятельность в рамках ООН с целью достижения наиболее благоприятных условий военного, экономического и политического давления на Багдад. Американская сторона стала составителем и инициатором принятия практически всех резолюций Совета Безопасности, которые касались преодоления кризиса в Персидском заливе. Безусловно, не все члены СБ ООН были с ними согласны. В этом случае, как свидетельствует В. С. Сафрончук, занимавший пост заместителя Генерального секретаря ООН в 1987-1992 годах, постоянный представитель США при ООН Том Пикеринг проводил интенсивные консультации с представителями стран -членов Совета Безопасности. Их целью являлось достижение единогласного одобрения резолюций. Определенную оппозицию Соединенным Штатам составляли Йемен и Куба. При обсуждении самой первой резолюции по Кувейту постоянный представитель Йемена в ООН аль-Ашталь заявил, что Ирак входит в состав Лиги арабских государств и нужно при разрешении вопроса об агрессии этой страны против соседнего арабского государства учитывать позицию и усилия этой организации. В итоге при голосовании за принятие резолюции 660 Йемен воздержался. Аналогичная ситуация возникла и на других заседаниях Совета Безопасности, где на стороне Йемена выступила и Куба, традиционно занимающая антиамериканские позиции. Остальные члены Совета в целом демонстрировали одобрение всех резолюций, направленных на ликвидацию иракской агрессии против Кувейта [19].
Не всегда проект резолюции, предложенный США, принимался в полном объеме. Особенно это относится к решению о применении силы для обеспечения санкций против Ирака. В окончательном варианте резолюции 665 члены Совета Безопасности убрали всякое упоминание о слове «сила», заменив его более нейтральным «меры, которые могут оказаться необходимыми» [20]. Это сделало и без того небесспорную резолюцию уязвимой в рамках соответствия принципам международной законности. «Строго говоря, - пишет В. С. Сафрончук, - с международно-правовой точки зрения, если слова «меры, соответствующие...» означают использование военной силы, то резолюция 665 была принята в нарушение Устава, ибо в этом случае обязательно должна быть ссылка на статью 42» [21]. В статье 42 Устава ООН, следующей за статьей о мерах, не связанных с использованием вооруженных сил, говорится следующее: «Если Совет Безопасности сочтет, что меры, предусмотренные в статье 41, могут оказаться недостаточными или уже оказались недостаточными, он уполномочивается предпринимать такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Такие действия могут включать демонстрации, блокаду и другие операции воздушных, морских и сухопутных сил членов Организации» [22].
25 августа 1990 года Совет Безопасности оказался в более сложных условиях, чем это предусматривалось по Уставу. Он был поставлен перед фактом наличия большой группы кораблей США и их союзников по НАТО в Персидском заливе. Ещё 18 августа администрация Дж. Буша - старшего официально информировала ООН о том, что готова применить силу для осуществления экономических санкций против Ирака. Как отмечалось в письме постоянного представителя США при ООН на имя председателя Совета Безопасности, Соединенные Штаты «присоединились к правительству Кувейта и другим правительствам» с целью предпринять действия по эффективному выполнению торговых санкций. «Вооруженные силы США применят силу только в том случае, если это будет необходимо, и только в таких масштабах, которые потребуются для предотвращения нарушения судами торговых санкций, которые предусматриваются резолюцией 661 Совета Безопасности», -указывалось в документе [23]. А уже 19 августа ВМС США впервые применили оружие для остановки иракского танкера. Инцидент произошел в Оманском заливе. Американский фрегат произвел шесть предупредительных выстрелов по танкеру, который отказался подчиниться поданной ему команде остановиться. На заседании СБ ООН представитель США указывал на необходимость применения оружия для осуществления санкций против Ирака [24]. В резолюции 665 Совет лишь подтвердил применение силы в Персидском заливе, но реальных шагов к тому, чтобы взять под контроль этот процесс, сделано не было. В то же время по предложению представителя СССР в резолюцию были включены слова об использовании механизмов Военно-Штабного Комитета в каждом случае применения силы. Однако государство, следующее положениям резолюции 665, самостоятельно принимает решение об использовании своих ВМС соответственно сложившимся обстоятельствам, что затрудняет координацию его действий ВШК, то есть контроль ООН за деятельностью этих сил сводится только к констатации свершившихся действий. Пункт в резолюции, отмечающий роль Военно-Штабного комитета, остался только на бумаге. За все время кризиса с ВШК ни разу не советовались [25]. С принятием резолюции 665 действия США в Персидском заливе получили официальное одобрение ООН, а отсутствие в тексте этой резолюции ссылки на статью 42 Устава ООН обеспечивало Соединенным Штатам максимум самостоятельности и закрепило их лидирующую роль в формирующейся антииракской коалиции. По мнению В. С. Сафрончука, «резолюция 665 стала дипломатическим прикрытием для широкомасштабной операции против Ирака» [26]. Дальнейшие события подтвердили намерения американской стороны решить проблему военным путём в случае невыполнения Саддамом Хусейном требований мирового сообщества. По словам бывшего госсекретаря США Дж. Бейкера, чтобы сохранить надежды на мирное урегулирование кризиса, страны антииракской коалиции должны были «заложить военные и политические основы для войны» [27]. На внешнеполитическую деятельность американской администрации в период кризиса большое влияние оказывала «доктрина Уайнбергера». Согласно взглядам К. Уайнбергера, США могут применять военную силу только для обеспечения своих национальных интересов и в качестве крайней меры. При этом руководящие круги страны должны иметь чёткие политические и военные цели, а также действовать в условиях поддержки американского народа и его представителей в конгрессе. Если решение о силовом вмешательстве принято, то вооружённые силы должны использоваться со всей решительностью и ясным стремлением одержать победу [28]. Действительно, в ходе кризиса США преследовали вполне конкретные цели: освобождение Кувейта; строгое соблюдение экономических санкций в отношении багдадского режима Советом Безопасности ООН; искоренение возможности для Ирака иметь оружие массового поражения и уменьшение численности его вооружённых сил до рамок, необходимых для самообороны, но не для агрессии. Безусловно, администрация Дж. Буша - старшего ставила также целью повышение международного престижа своей страны, что явно выразилось в лидирующей роли США при создании антииракской коалиции и работе американских представителей в ООН. Было бы неверным утверждать, что американская сторона изначально признавала только военное решение проблемы вокруг Кувейта. В сентябре 1990 года президент США заявил: «Соединенные Штаты полны решимости добиваться выполнения принятых резолюций. И мне хотелось бы, чтобы они были выполнены и чтобы это привело к мирному решению конфликта» [29]. Вооружённые силы предполагалось использовать только в случае невыполнения Ираком требований мирового сообщества и дальнейшего ухудшения обстановки. В то же время американская сторона понимала, что попытки диалога с Саддамом Хусейном в условиях продолжающейся оккупации Кувейта могут привести только к затягиванию кризиса. Тем более неприемлемыми США считали переговоры с Ираком, в ходе которых иракский лидер выдвигал какие-либо условия всему мировому сообществу или странам антииракской коалиции. Выступая 28 октября 1990 года на базе ВВС Хиккем в штате Гавайи, американский президент отметил, что «во второй мировой войне мир дорого заплатил за попытку умиротворения агрессора, которого можно было остановить». «Умиротворение ведет лишь к дальнейшей агрессии, в конечном счете в войне», - подчеркнул Дж. Буш [30]. Учитывая отсутствие позитивных сдвигов с иракской стороны и в рамках выполнения резолюции 678 Совета Безопасности ООН, США и антииракская коалиция провели в январе - феврале 1991 года операцию «Буря в пустыне», которая покончила с оккупацией Кувейта и подорвала военный потенциал багдадского режима. Кризис в Персидском заливе 1990-1991 годов способствовал активизации миротворческой деятельности США в рамках ООН. Директор Управления миротворческих и гуманитарных операций Государственного департамента Эдмунд Дж. Халл связывает это с изменением международной обстановки во второй половине 80-х гг. прошлого века. По его мнению: «В период холодной войны ООН могла прибегать к проведению миротворческих операций по поддержанию мира лишь в очень немногих случаях, когда интересы Советского Союза и Запада не противоречили друг другу … Поэтому в ту эпоху не было большой необходимости в существовании официальной политики США в области миротворческих операций. Окончание холодной войны открыло перед международным сообществом …. широкие исторические возможности … Успех коалиции в Персидском заливе в отражении нападения Ирака, вторгшегося в Кувейт, усилил надежды на то, что международные коалиции теперь обладают большей возможностью отражения агрессии» [31]. Роль ООН в деле разрешения международных кризисов высоко оценивали Дж. Буш -старший и Дж. Бейкер, а «последующие администрации США признали, что участие США в ООН служит американским интересам и делу мира во всём мире» [32]. В последние годы всё чаще высказывается мнение, что ООН, по словам Ричарда Буллиета, «превратилась в политический инструмент США» [33]. Появилось понятие «ультраколониализма XXI века». Смысл этого явления заключается в том, что целью политики колониализма индустриальных держав в настоящее время становится утверждение тотального контроля над не восполняемыми естественными ресурсами, прежде всего энергоносителями и промышленным сырьем, расширение пространственной базы колониализма за счет отстающих в своем экономическом развитии стран Европы и стран с нерыночной экономикой в других частях света. Первым вооружённым конфликтом нового этапа колониализма и стала война в Персидском заливе [34]. Соответственно деятельность ООН сводилась лишь к легитимизации действий США и их союзников по антииракской коалиции. Такая трактовка не лишена оснований. Постоянный представитель США при ООН Б. Ричардсон отмечал: «США могут лучше всего отстаивать свои интересы и экономить деньги налогоплательщиков, используя многонациональный подход к решению этих международных проблем, организуя многостороннюю поддержку американских целей. И ООН является наилучшим механизмом для достижения этих целей» [35].
Вопрос о влиянии США на деятельность ООН в период кризиса вокруг Ирака и Кувейта остаётся открытым.
Список литературы
1. Армии и вооружения в азиатско-тихоокеанском регионе // Азия и Африка сегодня. 1991. № 4. С. 47.
2. Устав ООН и статут международного суда. М., 1945. С. 5.
3. Шохин С. Политика США после кризиса в Персидском заливе // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 8. С. 5.
4. Рогов С. М. Война в Персидском заливе: некоторые предварительные итоги и уроки // США: экономика, политика, идеология. 1991. № 8. С. 21.
5. Шохин С. Указ. соч. С. 5.
6. РоговС. М. Указ. соч. С. 21.
7. Стоило ли начинать войну? // Эхо планеты. 1991. № 6. С. 10.
8. Там же. С.10.
9. Исаев В. Цена агрессии // Азия и Африка сегодня. 1991. № 6. С. 8.
10. Морозов Г. ООН: опыт миротворчества // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 7. С. 20.
11. Там же. С. 20.
12. Савинкова Е., Широких И.. Кризис в Персидском заливе: воздействие на мировую экономику // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 11. С. 110.
13. Конопляник А.. Конфликт в Персидском заливе: экономические предпосылки и последствия // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 4. С. 87.
14. Шохин С.. Указ. соч. С. 10.
15. Пайос Р. Военные полномочия президента и события в Персидском заливе // США: экономика, политика, идеология. 1992. № 5. С. 45.
16. Встреча Э. А. Шеварднадзе и Дж. Бейкера в аэропорту «Внуково» // Вестник Министерства иностранных дел СССР. 1990. № 16. С. 16.
17. Там же. С. 16.
18. США перебрасывают войска в Саудовскую Аравию // Советская Россия. 9 августа 1990. №188.
19. Сафрончук В. Дипломатическая история «Бури в пустыне» // Международная жизнь. 1996. №10. С.38.
20. Резолюция 665 Совета Безопасности ООН//http://www.un.org/gopher/undocs/scd/scounsil/s90
21. Сафрончук В. Дипломатическая история «Бури в пустыне»//Международная жизнь. 1996. № 10. С. 39.
22. Устав ООН и статут международного суда. М., 1945. С. 19.
23. Опасный излом // Советская Россия. 19 августа 1990. № 195.
24. Субботин Ю. Развязывать, а не рубить // Советская Россия. 28 августа 1990. №201.
25. Сафрончук В. Дипломатическая история «Бури в пустыне» // Международная жизнь. 1996. № 10. С.41.
26. Там же. С. 41.
27. США наращивают свои силы // Советская Россия. 18 ноября 1990. № 265.
28. Бабуркин С. А. Использование военной силы во внешней политике США и России после холодной войны: официальные концепции // Дипломатия и война. Вопросы истории международных отношений в новое и новейшее время. Ярославль, 1998. С. 126.
29. Пресс-конференция президентов СССР и США // Известия. 12 сентября 1990. №255.
30. Возможен ли компромисс? // Советская Россия. 30 октября 1990. № 249.
31. Халл Э. Дж. Миротворческие операции ООН: оправданные инвестиции в дело мира // Внешняя политика США. Электронный журнал ЮСИА. Том 3. № 2. Апрель 1998. С. 6.
32. Там же. С. 7.
33. Стоило ли начинать войну? // Эхо планеты. 1991. № 6. С. 10.
34. Занегин Б. США в региональных конфликтах: малые войны и большая политика // США — Канада: экономика, политика, культура. 1999. № 8 / http://www.iskran.ru/russ/mag/zanepin.html.
35. Отстаивание интересов США с помощью ООН. Интервью с постоянным представителем США при ООН Биллом Ричардсоном // Внешняя политика США. Электронный журнал ЮСИА. Том 2. № 2. Май 1997. С. 5.
|
