И.В. Евдокимов (г. Москва)
В Послании Федеральному Собранию РФ 2003 года Президент России Владимир Путин подчеркивал: «нужно быть умным и сильным, чтобы выжить в ожесточенной конкурентной борьбе в мире… Консолидация всех наших интеллектуальных, властных и нравственных ресурсов позволит России достичь самых больших целей1».
А возможна ли консолидация российского общества, представителей различных партий, общественных организаций и объединений, религиозных организаций, приверженцев разнообразных идей, верований, постулатов?
Как могут повлиять на этот процесс новые внутренние и внешние составляющие развития общества?
Участники проходящих дискуссий ученых и правозащитников отмечают необходимость ориентации на права человека, социальные ценности, социальные ожидания и предпочтения, которые могут выполнить роль объединяющей идеи, позволяющей без особой политизации сконцентрировать усилия людей, общества и государства на их достижение. Но именно по вопросу, что называть правами человека, какие из них «основные» и «не основные», идет больше всего споров в среде юристов и правозащитников, идеологов и вдохновителей партийных идей, программ, объединительных предвыборных платформ. До сих пор не найдено приемлемого определения понятию «права человека». Что это — кодекс моральных норм, отрасль права, идеология, философское учение, особая «гуманистическая религия», политическая доктрина?
Перечень 30 основных прав и свобод человека содержится во Всеобщей декларации прав человека, утвержденной Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года. В 1966 году Генеральная Ассамблея ООН приняла Пакт об экономических, социальных и культурных правах и Пакт о гражданских и политических правах. В Конституции Российской Федерации 1993 года глава 2 посвящена изложению прав и свобод человека и гражданина. Можно долго обсуждать этот перечень и расширять его до бесконечности, но бесспорно, есть исходные основополагающие понятия.
Моральная природа прав человека очевидна. Права человека естественны, универсальны и неотчуждаемы. Они уникальны, ибо находятся на стыке морали, права, философии, политики, религии. Но когда говорят о правах человека, то, как правило, подразумевается их юридический (позитивно-правовой), а не моральный (естественно-правовой) контекст. В политических и гуманитарных рассуждениях права человека предстают, прежде всего, как нормы международного или конституционного права, а не как моральные дефиниции. Права человека воспринимаются и обсуждаются, прежде всего, как «идеология». Именно жесткие идеологические привязки прав человека к либерализму и христианству делают их не воспринимаемыми в исламской, конфуцианской, буддистской, синтоистской и прочих средах. А без «всечеловеческой общепринятости» права человека — не более чем «заявление о намерениях» в отношении человечества.
Вопрос состоит в том, какие из этих норм универсальны для всех сообществ, а какие уникальны для одного или для группы сообществ. «Идеальные» (общепринятые) права человека не могут иметь национальной специфики. Права человека у всех людей одинаковые. Специфичной может быть лишь форма их реализации. По мнению большинства российских правозащитников, концепция прав человека имеет, как минимум, двухуровневую структуру, включающую в себя основную универсальную (общечеловеческую) и специальную (североатлантическую) части2.
Моральная сила прав человека — в их естественности, что определяет их универсальность. Но современная аргументация естественности прав человека все еще опирается на «естественно-правовой» пафос трехвековой давности. Поэтому необходимо переосмысление этико-философской аргументации прав человека. Возможно, на основе гуманистической критики современных отношений «человек — государство», «человек — квазигосударственные структуры» через понятие «отчуждения» в духе раннего Маркса и философов «франкфуртской школы», где права человека выступают как средство постоянного преодоления отчуждения «обесчеловеченного» государства от человека.
В рамках традиционной правозащитной парадигмы права человека призваны противостоять произволу государственной власти. Для европейца права человека — это перевод «десяти заповедей», а для постсоветского пространства — «морального кодекса строителя коммунизма» с «человеческого языка» на «государственный». По сути дела, права человека появились на свет как второе издание базовых норм морали специально для государства, которое изначально позиционировалось вне морали и вне права.
Сегодня и ученые, и правозащитники отмечают, что национальное государство переживает кризис. Государственную власть по частям и оптом приватизируют транснациональные и крупнейшие национальные корпорации, международные квазигосударственные институты, могущественные криминальные, олигархические и религиозные группы, продвинутые гражданские сообщества. Подобную роль в России играют крупнейшие, в основном сырьевые корпорации, выступающие в роли «градообразующих» и «регионообразующих» предприятий. В некоторых промышленных районах России под корпоративным контролем находятся бюджеты, администрирование и судопроизводство не только отдельных городов, но и целых регионов. И если в отношении произвола государственных органов российское законодательство все-таки имеет хоть какую-то систему сдерживания в виде реальных правовых норм, то квазигосударственная власть и деятельность корпораций находится в сфере неформальных отношений и не регулируются национальным законодательством.
В печатных и электронных СМИ много пишется о приватизации государственной власти спецслужбами, криминальными корпорациями и экстремистскими политическими группировками. По мнению журналистов, существуют целые районы с преимущественным проживанием национальных и социальных меньшинств, где функции местной администрации фактически исполняют различные мафиозные структуры. По письмам, обращениям поступающим к Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации из разных регионов страны с сообщениями о нарушении прав и свобод граждан, видно, что нередко сообщения СМИ имеют под собой реальную почву.
Происходящие демократические преобразования в области свободы совести создали объективные условия для развития квазигосударственных религиозных институтов — самых очевидных и известных сегодня конкурентов государственной власти как в России, так и во многих других странах. Они создавали, создают и будут создавать свои «государства в государствах», со всеми вытекающими позитивными и негативными последствиями (зачастую последние доминируют), ибо очень трудно создать «государство» только для своих, для правоверных.
Идеалом правозащитников является гражданское общество. В ряде европейских стран институты гражданского общества постепенно поглощают государственную власть, забирая у нее все новые и новые прерогативы. Но общественное мнение этого мощного «социального капитала» так же скоро и эффективно расправляется с инакомыслием, как политические полиции уходящих в прошлое тоталитарных режимов. Добиваясь своего, подобные группы и организации порой демонстрируют такую нетерпимость и ненависть к инакомыслящим, столь неразборчивы в средствах и при этом так влиятельны, что иногда их деятельность воспринимается не иначе, как «гуманитарный фашизм».
Важнейшими факторами динамики перемен, обусловивших уникальность социально-экономической, политической, идеологической и культурной ситуации в России для 2000–2003 годов, можно считать: переход России из состояния кризиса и упадка в стадию медленного возрастающего всестороннего подъема; оформление с 1999 года новой глобальной реальности — начала всемирного этапа идеологизации всех сфер жизнеобеспечения народов мира (в основе новые региональные и глобальные идеологические войны ради нового передела мира); формирование категории «патриотизма» как ключевой характеристики в самых различных идеологиях (и самых разных стран); востребованность гражданами и народами России объединяющей российской идеологии после развала СССР, провала марксистской идеологии 20–80 годов XX века. Своеобразие российского менталитета, состоит в том, что реальное напряжение, риск, неопределенность должны быть мотивированы духовно, идеологически (послужить Отечеству, спасти Родину, порадеть за общее дело и т.д.). Но именно это звено (идеологическое) в 80-90-е годы XX века и первые годы XXI века было дискредитировано и практически уничтожено в общенародной жизни страны.
В то же время, обозначились новые особенности, влияющие на смысл феномена «идеология» XXI века. Во-первых, об идеологии уже необходимо говорить, как о реальном факторе экономического развития, так как на рубеже ХХ и XXI веков идеи в виде нематериальных ресурсов составляют более 50% фондов крупнейших промышленных компаний, производящих материальную продукцию (это — брэнды, патенты, знания, информация). Во-вторых, — необходимо учитывать как составляющие новой идеологии неопределенности и риски. Принятые в ноябре 1999 года Хартия европейской безопасности и в январе 2000 новая редакция Концепции национальной безопасности Российской Федерации в определенной степени явились ответом на новые угрозы и вызовы, сформулировав идею о том, что главной угрозой миру в ХХI веке становятся невоенные факторы. Наряду с признанием практически во всех идеологических построениях фактора «безопасности», начинается осмысление категорий «мир и безопасность», «культура мира», «культура безопасности», а через эти понятия переход от культуры реагирования на вызовы и риски к культуре их предотвращения (К. Аннан)3. В-третьих, — сложилась глобальная идеология международного терроризма и организованной преступности, то есть динамичная, организованная и материально обеспеченная «антигражданская идеология». В-четвертых, — принципиально новое явление — сетевой характер взаимодействия, который в отличие от системного, дает приоритет горизонтальным связям через новые телекоммуникационные сети, мощные компьютеры, саморазвивающиеся программные обеспечения, работающие на конкретного человека в мировой сети в режиме реального времени. Это новые рабочие, новые менеджеры, новая культура связей, способных работать в ситуации неопределенности, дезорганизации, хаоса, высокого риска. Сеть на глобальном уровне координирует системы производства и рынки, влияет на развитие культуры и права. С помощью сетевого подхода СМИ управляют мыслями и настроениями массы людей во всем мире. Пятая особенность — общество находится в ситуации тотального кризиса депопуляции населения, бедности громадного числа граждан; духовной разрухи; коррупции, преступности, терроризма. А также кризиса начала подъема страны, сопровождающегося ожесточенной схваткой сил, стремящихся «приватизировать» возрождение России, стать еще богаче и неуязвимей от закона. Криминальный мир России и международный криминалитет осуществляют в стране мощнейшую идеологическую антиинновацию: разработку процедур искусственного банкротства; овладение криминальными технологиями; обеспечение высокозащитных коррупционных связей со всеми структурами власти.
В России причинами выделения международного терроризма и организованной преступности в отдельную сферу современного общества стала конкретная криминальная культура, рост «теневой» экономики, питающей криминалитет и многообразная деидеологизированная среда (информационная, молодежная, спортивная, военная и другие), которая обеспечивает саморазвитие криминального образа жизни. В этих условиях наблюдается рост этнической и религиозной нетерпимости, проявлений ксенофобских форм экстремизма, особенно в молодежной среде. Этим пользуются идеологи и организаторы экстремистских движений, формируя фанатиков, готовых «за идею» на любой террористический акт или иное преступление. Осенью 2003 года генерал Р. Нургалиев (МВД РФ) впервые отметил, что на первый план выходит некая «псевдоидея — так называемый суицидный терроризм». Эта угроза имеет принципиально новые качества: пронизана псевдоисламской идеологией, высокотехнологично оснащена и имеет исполнителей-смертников. Террор — это образ жизни, образ смерти и смысл существования. Современный терроризм не столько военное, сколько «идеологическое», социальное и моральное явление.
В этих условиях важнейшими категориями всех идеологий российского гражданского общества (всех его структур) должны стать безопасность, мир, законность, права человека.
Функциональную структуру общества XXI века можно представить в виде семи секторов, каждому из которых присущи конкретные виды идеологий. Первый сектор — это в основном государственные структуры, более всего заинтересованные в формировании новой российской идеологии консолидации. Второй — коммерческие организации и доминирующие здесь корпоративные идеологии: либеральные и неолиберальные, консервативные и неоконсервативные. Третий — неправительственные, некоммерческие организации. Здесь самый широкий спектр идеологий. Прежде всего, религиозные идеологии основных российских конфессий, идеологии всех партий и движений, участвовавших в выборах в Государственную Думу 7 декабря 2003 года (наиболее оформлена идеология марксизма), а также экологические, ветеранские, женские, спортивные и другие. Четвертый — отдельные граждане и представители неправительственных организаций, которые функционируют исключительно в Сети с соответствующей идеологией Сети, Интернета. Пятый — условно объединяет граждан, которые в значительный период времени не участвуют в предыдущих секторах. Их можно соотнести с потребительской идеологией. Шестой — образуют закрытые неправительственные организации — разнообразный спектр масонских структур, сионистских организаций, духовных орденов. Здесь правомерно говорить о масонской идеологии, об идеологии сионизма и т.д. Представленные в первом — шестом секторах идеологии представляют собой сумму идеологий гражданского общества. В седьмой сектор включаются национальные и международные организации международного терроризма и организованной преступности с соответствующими идеологиями4.
Защита конституционных прав и свобод граждан предполагает содействие благополучию и безопасности человека, семьи, народов, российского общества и государства. Для достижения этой цели возможен и необходим идеологический компромисс. Объектами компромисса являются идеологии, представленные в первом-шестом секторах. Они могут «уступить» какие-то свои смыслы на некоторое время во имя благополучия и безопасности всех граждан России. На этой основе возможно формирование идеологии консолидации российского общества XXI века для выполнения задач, записанных в Конституции Российской Федерации — содействие абсолютному большинству конкретных людей и семей, народов России в достижении достойного качества и уровня благополучия и надежной безопасности Человека.
Смысл прав человека в том, что они поддерживают в человеке человеческое достоинство — нечто, позволяющее ему быть именно Человеком. Статья 2 Конституции Российской Федерации провозглашает: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства».
В Российской Федерации создана и функционирует система государственного контроля за соблюдением прав человека. В числе других государственных структур (прокуратура, суды) она включает в себя институт Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и уполномоченных по правам человека в субъектах Российской Федерации. В настоящее время они уже действуют в 27 субъектах России.
Должность Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации учреждена в целях обеспечения гарантий государственной защиты прав и свобод граждан, их соблюдения и уважения государственными органами, органами местного самоуправления, должностными лицами и государственными служащими.
В соответствии с Федеральным конституционным законом «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» Уполномоченный рассматривает обращения граждан (заявления, жалобы) Российской Федерации и находящихся на территории России иностранных граждан и лиц без гражданства, в которых заявители сообщают о нарушенных правах и свободах и требуют их восстановления или недопущения незаконных действий против них. За годы деятельности Уполномоченным и его рабочим Аппаратом было рассмотрено более 155 тысяч обращений (жалоб) граждан, поступивших из всех регионов России, стран СНГ и Балтии и ряда стран мира.
В обращениях (жалобах) граждан отражен весь спектр проблем современной жизни российского общества. Больше всего к Уполномоченному поступило обращений и жалоб с просьбой защитить гражданские (личные права) граждан — 57,8 процентов. Из них: о нарушении права на справедливое судебное разбирательство и права на равную защиту закона — 74,6 процентов, о нарушениях прав осужденных при исполнении наказания в виде лишения свободы — 14,7 процентов; обращения о нарушении права на гражданство, права на свободу передвижения и выбора места пребывания и жительства — 8,8 процентов.
Из обращений граждан, посвященных проблемам защиты политических прав (1,5 %), более трети заявителей сообщали о нарушении политических прав народов на самоопределение, избирательных прав, остальные — о нарушениях основных политических свобод — права на свободу мысли, слова и печати, совести, религии и убеждений (в том числе, о нарушениях законодательства о порядке регистрации политических партий, общественных объединений, религиозных организаций и культовых объектов).
Просьба о защите экономических прав граждан содержится в 16 процентах всех обращений и жалоб, поступивших к Уполномоченному. Из них: о нарушениях права собственности, законодательства о предпринимательстве (более 55 процентов), о нарушениях прав трудящихся на труд, на справедливые и благоприятные условия труда, права на равную оплату за равный труд, на защиту от безработицы.
Проблемам защиты социальных прав человека посвящены 24,2 процентов обращений и жалоб из всех субъектов Российской Федерации поступивших к Уполномоченному. Более половины обращений посвящено защите прав человека на достойные условия жизни, достаточный уровень жизни, треть — проблемам нарушений пенсионного законодательства.
Из обращений в защиту нарушенных культурных прав человека (0,5 %) более половины посвящено защите права на образование, остальные сообщали о необходимости защиты прав на участие в культурной жизни, об охране памятников истории и культуры, культурно-просветительских учреждений, прав этнических меньшинств.
Более половины российского общества живет за чертой бедности, бедности которая оскорбляет и унижает, бедности, которая питает «серую экономику», коррупцию, организованную преступность, международный терроризм. Пренебрежение к правам и законным интересам граждан крайне отрицательно влияет на социально-психологическое и нравственное состояние общества, вызывает недоверие населения к органам государственной власти и их должностным лицам, создает неблагоприятную правовую ситуацию. Устранение проблемы бедности, неравенства может стать одной из самых понятных национальных задач, важнейшим фактором укрепления безопасности человека и семьи. Борьба с бедностью может осуществляться только через достойную оплату труда и адресную социальную поддержку нетрудоспособных — детей и пенсионеров.
«Ядром» идеологии ХХI века должна стать ориентированность на безусловное формирование позитивного и динамичного отношения к труду; преодоление бедности и несправедливого социального, экономического, информационного неравенства. Для достижения этого необходимо органичное соединение человека (субъекта, работника), ситуации, процесса, сознания, деятельности (поведения) и окружающей работника среды. Речь идет о человеке, у которого есть работа, который трудится, о социальной справедливости, о социальной ответственности, соблюдении всеми законности, прав человека. Но и этого недостаточно: нужен смысл жизни, нужна мечта, нужна цель, и конечно, надежда. Эти подходы позволят дополнить, развить идею высшей ценности человека, его достоинства, прав и свобод, независимо от каких-либо различий и могут стать мировоззренческой основой общественного согласия, залогом гражданского мира, внутриполитической стабильности.
В свете этих поисков необходимо переосмысление всей проводимой работы по взаимодействию общественных организаций с представителями ветвей власти по защите прав и свобод личности.
Без знания международных и национальных стандартов в области прав человека, понимания их смысла и содержания трудно добиться их безусловного соблюдения. Поэтому Уполномоченный настойчиво предлагает ввести систему правового просвещения, которая была бы распространена и на будущих, и на действующих сотрудников государственных учреждений. Она включает в себя разработку федеральной программы правового просвещения, введение курсов и кафедр прав человека во всех учебных заведениях, принятие образовательного стандарта для подготовки юристов в области защиты прав человека.
Необходимо признать, что всякое возможное воздействие на процесс возрождения России, консолидации всех интеллектуальных, властных и нравственных ресурсов на основе понятий справедливости и ответственности, признания того, что права и свободы являются высшей ценностью граждан — может быть продуктивным только в том случае, если соответствующие усилия будут целенаправленными, интенсивными и продолжительными. Идеи и ценности прав человека, консолидации общественности на их основе должны пройти стадию латентного «овнутрения» в индивидуальном и общественном сознании, в самой душе и в культуре отдельных лиц и целых народов. Их можно только терпеливо выращивать, обеспечивая общественную и, по мере сил, государственную поддержку распространения правовых идей и практических наработок энтузиастов-первопроходцев.
|
