А. Святославский, к.и.н.
Начинать знакомство с той или иной улицей нужно с названия. Ведь из множества названий, которые могла бы носить улица по особенностям своей географии, рельефа, по историческим событиям и людям, по церковным престолам и т.д. – сохранилось одно единственное, оказавшееся самым «главным». Например, не прижилось искусственное наименование Остоженки Метростроевской улицей в советскую эпоху. Действительно, именно здесь прошла первая линия московского метро, действительно, улицу как бы открывают и закрывают павильоны двух старейших станций – «Кропоткинская» и «Парк культуры» , но, не отбрасывая эту страницу истории местности, мы, тем не менее, вновь зовем улицу Остоженкой. Это древнее слово, не типичное для современной московской топонимики, уводит нас в столь давние времена, когда местность эта еще и не воспринималась как часть города, а была пригородом, где располагались луга. Именно скошенные луга, уставленные стогами, и определили нынешнее название.
Cама же улица возникла на месте отрезка древней дороги из Киевской Руси во Владимиро-Суздальскую Русь, непосредственно примыкавшей к переправе через Москву-реку, так называемому Крымскому броду. Это место теперь отмечает изящный Крымский мост. До начала тридцатых годов прошлого столетия на Остоженке (напротив нынешнего дома под № 41) сохранялась церковь, именуемая Успения Богородицы на Остожье в Семчине. Она отмечала собою центр древнего села Семчина, принадлежавшего когда-то династии великих московских князей и упомянутого еще в завещании Ивана Калиты от 1339 года.
Сама разрушенная церковь была сооружена, конечно, позднее – в XVII веке, как и другая, также ставшая жертвой богоборческой кампании большевиков, стремившихся избавиться от образа Москвы церковной, – церковь Воскресения Словущего. Она стояла напротив Зачатьевского женского монастыря, где теперь сквер. Сильно пострадал и сам монастырь, едва ли кто-то предполагал еще лет пятнадцать тому назад, что обитель сможет возродиться из руин, но именно так и произошло. Сохранившийся надвратный храм монастыря, освященный во имя образа Нерукотворного Спаса, теперь представляет собою одну из древнейших построек Остоженки, он был возведен в первые годы правления Петра I, в самом конце XVII в. На месте нынешней школы когда- то находился главный храм обители, по которому и получил название монастырь – церковь Зачатия святой Анны. Посвящение храма не случайно, считается, что построен он был по воле царя Федора Иоанновича, последнего из правящей династии Рюриковичей, как выражение мольбы о даровании наследника. Позднее перестроенный в готическом духе знаменитым московским зодчим Матвеем Федоровичем Казаковым, он дожил до 1930-х гг.
Монастырь опоясан Зачатьевскими переулками. Совсем неподалеку от входа в монастырь пока еще сохранился дом под № 3 по 3-му Зачатьевскому переулку, помнящий еще одного Федора Ивановича, но уже не царя, а величайшего оперного певца – Шаляпина. Ф.И. Шаляпин поселился здесь в 1904 году. Где-то здесь же, в 3-м Зачатьевском, обрела недолгий приют осенью 1918-го года молодая петербургская поэтесса Анна Ахматова.
Через несколько лет, весною 1925-го, этот же вид наблюдал из окна лечебницы умиравший на Остоженке страдалец за русскую землю патриарх Московский и Всея Руси Тихон. Здесь же, в упомянутой нами Воскресенской церкви возле монастыря, незадолго до кончины была им отслужена последняя литургия.
Другой пастырь Русской Православной Церкви XX столетия, патриарх Алексий Первый, считал себя прихожанином расположенной неподалеку церкви Илии Пророка. В годы жестоких гонений советского государства на христианство она оставалась очагом веры на Остоженке. Именно сюда были перенесены некоторые святыни из разрушенного Зачатьевского монастыря. Храм во 2-м Обыденском переулке (№ 6) хорошо известен нашим современникам. Переулок и название получил по храму, который москвичи до сих пор называют «Ильей Обыденским». Дело в том, что нынешнее здание церкви XVIII в. было выстроено на месте старого деревянного храма, возведенного в основном «обыдень», за один день. Эта церковь отмечает собою место еще одного древнего сельца в районе Остоженки, оно называлось Киевец, по выходцам из Киевской земли, что служит подтверждением гипотезы о прохождении здесь древнего пути из Киева во Владимир. Ведь и древнейшая киевская церковь X в. носила имя Пророка Илии.
Но вернемся к тому, с чего мы начали – к дворянской Остоженке. Хотя и в меньшей мере, чем соседняя Пречистенка, но она тоже отмечена замечательными образцами классической архитектуры. За строгой чугунной оградой и стволами деревьев просматривается портик с колоннами. Это дом № 49. Он принадлежал сначала Н.Л.Лошаковскому, затем Всеволожским, а построен был вскоре после Отечественной войны 1812 г. – в то время, когда после наполеоновского пожара Москва отстраивалась практически заново, ведь три четверти жилого фонда погибло. И отстраивалась со вкусом, не зря заметил поэт: «Пожар способствовал ей много к украшенью...». Такого рода особняки часто называют ампирными – по господствовавшему тогда в России стилю ампир, что означало «имперский» в переводе на русский язык. В это же время был построен дом № 16 на углу Остоженки и Лопухинского переулка, но позднее облик его был изменен – появился третий этаж и башенка на крыше. Его нетрудно найти по мемориальной доске, напоминающей о посещении дома В.И.Лениным в марте 1906 г. Во времена большевистского подполья здесь помещалась одна из конспиративных квартир, в которой тогда состоялось совещание Московского комитета РСДРП. А в середине прошлого века в доме некоторое время жил знаменитый историк Сергей Михайлович Соловьев.
|
