Мельник В. И.
На городском кладбище Ульяновска, недалеко от кладбищенской церкви Воскресения Христова есть замечательная могила. Внутри белой металлической ограды стоит внушительных размеров лакированный крест, на котором прибита железная табличка с эпитафией и надписью: архиепископ Иоанн.
Могила эта замечательна тем, что после церковной службы сюда часто заходят люди, молятся, поют "Со святыми упокой…" Хотя архипастырь умер еще в 1968 году, народу на могиле становится год от году все больше. Из уст в уста передают люди память о необычном архиепископе, вся жизнь которого без остатка была посвящена Богу и Церкви.
Архиепископ Иоанн (в миру Сергей Васильевич Братолюбов) служил в городе Ульяновске с 1953 по 1959 год — вплоть до закрытия в то тяжелое для Церкви время архиерейской кафедры в Ульяновске.
Родился высокопреосвященный Иоанн 16 июня 1882 года в Казани в семье протоиерея. Последовательно учился в Казанском духовном училище, затем Семинарии и Академии. Окончил Казанскую Духовную Академию в 1906 году со степенью кандидата богословия.
Замечательно, что и начал и окончил он свою священническую деятельность в г. Симбирске. В 1906 году он определяется в Симбирскую Духовную Семинарию в качестве помощника инспектора.
Неизвестно, в какое именно время созревает у него решение стать монахом, — очевидно, давно, так как с детства, по утверждению знающих людей, будущий архипастырь юродствовал. В 1907 году архиепископ Симбирский и Сызранский Иаков постриг о. Иоанна в монашество, и он был посвящен в иеромонаха. В этот же год церковное начальство переводит о. Иоанна на должность помощника смотрителя в Усть-Сысольское Духовное училище.
Очевидно, о. Иоанн проявляет большое старание в монастырском служении и обнаруживает высокую духовную устремленность, так как уже в 1912 году он возводится в сан архимандрита и назначается в Могилевскую пастырскую школу заведующим.
С 1917 года он получает назначения в духовные учебные учреждения и переходит на епархиальную службу. Сначала он исполняет обязанности настоятеля Тюменского Свято-Троицкого мужского монастыря, затем служит священником в Елисейской епархии, и снова настоятелем монастыря — на этот раз Тобольского Знаменского.
В 1923 году сам Святейший Патриарх Тихон, ныне канонизированный Русской Православной Церковью как святой, посвящает архимандрита Иоанна во епископа Березовского, и владыка получает в управление Тобольскую епархию. Бог судил так, что вся жизнь владыки Иоанна прошла в скорбях и переездах с места на место. Уже в 1924 году он назначается епископом Воткинским, затем в 1927 году — епископом Шацким, в 1929 году — епископом Уральским, в 1930 году — епископом Курганским.
Все эти годы были очень трудными в жизни Русской Православной Церкви. Это было время гонений на тех архиереев и священников, которые не перешли к "обновленцам" и остались верны истинной Церкви. Гонения эти привели к тому, что в 1931 году владыка Иоанн был осужден по статье 58, п. 10-11, сроком на 5 лет.
О всех его дальнейших испытаниях дает представление документ, найденный в Ульяновском областном государственном архиве: рапорт, написанный самим архиепископом Иоанном 28 января 1954 году в Президиум Верховного Совета СССР (Р — 3705, оп. 1, ед. хр. № 30, с. 53):
"Будучи Епископом Курганским я 23. 10. 1931 года был арестован, находился в заключении в Свердловском ГПУ, осужден по статье 58, п. 10-11 на 5 лет, отбывал наказание с июля 1932 года в Ташкентском лагере, а с 4-го апреля 1933 года по 30 октября 1936 года был в Бек-Буди Узбекской ССР".
Известно, что арест владыки был связан с "раскрытием" деятельности "Союза богоспасающей России" во главе с епископом Серафимом (Коровиным). По сфальсифицированному делу в ноябре 1931 года было арестовано 56 человек. Среди них три епископа, четыре благочинных, 11 священников, 8 монахинь. Создание организации в 1926 году приписывалось епископу Серафиму, стоявшему на позициях свт. Тихона. В документах следствия утверждалось, что с 1930года руководство организацией, якобы, перешло в руки протоиерея собора Вознесения города Ялуторовска Алексея Вино-градова. Кроме епископа Курганского Иоанна Братолюбова в большевистскую душегубку был втянут епископ Пермский Иринарх (Синеоков-Андриевский). Перечислять все имена и кары, которым подверглись священнослужители, просто невозможно. Материалы этого "дела" составили пять томов. (Глинский С. Рясоносные враги // Красное знамя [Тюмень]. 1937. № 195. 23 августа.; Наука и религия. М., 1922. № 2. С. 2).
Далее в своем рапорте владыка писал: "С 12 декабря 1936 года по 16 октября 1937 года по своей инвалидности проживал в г. Казани. 16 октября 1937 года был арестован и постановлением Тройки НКВД ТАССР по "Кра" 29 ноября 1937 года приговорен на 10 лет и отбывал наказание в 7-м отделении Сев. Ураллаге НКВД до 9 февраля 1943 года, когда (в порядке директивы НКВД НКЮ и Прокурора СССР от 23 октября 1942 года за № 467 (18-71) 117 с.) освобожден досрочно."
Здесь, вновь прервав цитирование рапорта владыки Иоанна, отметим, что его досрочное освобождение из лагерей НКВД стало частью общего изменения ситуации, сложившейся в СССР вокруг Православной Церкви в годы Великой Отечественной Войны. Дело в том, что почти с самого начала войны с Германией И. В. Сталин под давлением обстоятельств изменил политику советского правительства в отношении РПЦ. "Полностью прекратилась антирелигиозная пропаганда, была свернута деятельность "Союза воинствующих безбожников" … В июле-августе 1941 г. еще нередки были аресты священнослужителей, но с осени они почти прекратились. Более того, из лагерей освободили десятки священнослужителей, в том числе к сентябрю 1943 г. шесть архиепископов и пять епископов" (История Русской Православной Церкви. Т. 1. 1917-1970. СПб, 1997. С. 320). В числе освобожденных пяти епископов был и владыка Иоанн.
Ситуация в стране менялась. 4 сентября 1943 года митрополита Сергия из Ульяновска, где он находился в эвакуации, срочно вызвали в Москву. Сталин принял тогда трех иерархов Русской Православной Церкви — митрополитов Московского и Коломенского Сергия Страгородского, Ленинградского и Новгородского Алексия Симанского и экзарха Украины Николая Ярушевича. Сталин хотел знать нужды Церкви. Прежде всего это была необходимость широкого открытия храмов и выборов Патриарха, а также кадровая подготовка священнослужителей. Главное же — нужно было срочно освободить архиереев, находившихся в ссылках, тюрьмах и лагерях. Сталин на это сказал: "Представьте список, мы его рассмотрим".
8 сентября 1943 года состоялся Собор епископов, в котором участвовало 19 архиереев, среди которых был и архиепископ Сарапульский Иоанн Братолюбов. Известно, что на Собор многих архиереев доставляли на военных самолетах. Почти все они были исповедниками, прошедшими через тюрьмы, лагеря и ссылки. Архиепископ Сарапульский Иоанн (Братолюбов) и епископ Молотовский Александр (Толстопятов) были освобождены незадолго до Собора. На Соборе архиепископ Иоанн виделся с архиепископом Красноярским Лукой (Войно-Ясенецким), который ныне прославлен Церковью в лике святых. На Соборе был избран двенадцатый Патриарх Московский и всея Руси — Сергий (Страгородский). Вскоре после этого вышедшие из застенков архиереи разъехались по своим епархиям. Среди таких "прощенных властью" архиереев были архиепископы: Казанский — Андрей (Комаров), Ставропольский — Антоний (Романовский), Астраханский — Филипп (Ставицкий), Краснодарский — Фотий (Тапиро), Уфимский — Стефан (Проценко). А также епископы: Кировский — Вениамин (Тихоницкий), Свердловский — Варлаам (Пикалов), Ростовский — Елевферий (Воронцов), Молотовский — Александр (Толстопятов).
Архиепископ Иоанн Братолюбов был назначен из Сарапулы в Тулу. Если бы обстоятельства не сложились столь счастливо для владыки, неизвестно как бы и где закончилась его жизнь: как и в жизни, в лагерях он был верен Богу до мелочей, ничем не поступался в своих принципах… Особо доверенным людям, своим прихожанам, он признавался, вспоминая время, проведенное в сталинских лагерях, что никогда не шел на компромиссы с лагерным начальством, а потому постоянно получал самый жесткий лагерный режим. Только Бог уберег его от гибели в нечеловеческих условиях. Сам он ощущал главной своей духовной задачей в этих условиях — сохранить верность Господу во что бы то ни стало: "Я в ссылке не поддавался. С какими словами ушел, с такими и вернулся". То есть владыка Иоанн в годину испытаний сумел сохранить Слово Божие и верность Истине Христовой.
Продолжим цитирование его рапорта:
"По прошению своему Митрополитом Московским Сергием (Страгородским) и Его Священным Синодом в июне 1943 г. определен на кафедру Архиерейскую. Был Архиепископом Ижевским до 14 февраля 1945 г. С 14 февраля 1945 г. по 18 ноября 1948 г. Архиепископом Уфимским".
Пока нет подробных сведений о служении владыки Иоанна в Уфимской епархии. Но об одном из эпизодов его жизни все же нельзя не сказать. Речь идет о том, что по благодати Божией он заметил и выделил одного из угодников Божиих — Николая Чигвинцева, ныне прославленного РПЦ в лике святых. Высокопреосвященный Иоанн в 1945 году сумел рассмотреть в скромном, услужливом Николае Чигвинцеве истинного угодника Божия, молитвенника и подвижника Православной Церкви. Будучи сам страдальцем за веру Христову и не отступивший от своих убеждений, владыка увидел, как Николай искренне стремится к монашескому деланию, и предложил ему принять монашеский постриг. В день Преображения Господня, 19 августа 1945 года алтарник Сергиевского собора города Уфы Николай Чигвинцев был пострижен высокопреосвященным Иоанном в монашество с наречением имени Моисея. В этот же день монах Моисей (Чигвинцев) был рукоположен в иеродиакона, а через месяц в иеромонаха. Владыка поставил его служить в Сергиевском соборе в должности псаломщика (с исполнением священнических обязанностей), а потом и священника.
Выбор был верный: это была родственная самому епископу Иоанну душа. Иеромонах Моисей отличался кротостью, смирением, незлобивостью, нестяжательностью. Он постоянно находился в труде и молитвенном состоянии, притом часто говорил притчами, отчего духовные чада не все понимали его. Понимали только те, кому Господь открывал смысл его назидательных поучений. Отец Моисей не любил мирской суеты, сторонился праздных разговоров, был далек от забот о хлебе насущном и был для всех словно не от мира сего. Уже в отношении к Николаю Чигвинцеву для всех видимым образом проявилась любовь владыки Иоанна к юродивым и юродству, к служению Богу до самозабвения. Забегая вперед, скажем, что недолго жил на земле после владыки отец Моисей. Он скончался 3 июня 1982 года, а уже в 2002 году был прославлен Русской Православной Церковью в лике преподобных.
"Далее до 28 января 1953 г. проживал на покое в Жировицком монастыре Барановической области Беларусской ССР. В настоящее время состою Архиепископом Ульяновским".
Документы, хранящиеся в Ульяновском областном архиве, помогают восстановить хотя бы частично картину управления владыкой Иоанном Ульяновской епархией. Судя по всему, архиепископ Иоанн сначала был назначен временно управляющим Ульяновской епархией. Первый, подписанный им в этом качестве документ, сохранившийся в архиве, относится к 19 февраля 1953 года.
Этим документом он назначает протоиерея Димитрия Ермишина благочинным 2-го округа, в который входили восемь церквей: церкви в г. Мелекессе, с. Ивановке, с. Бирле, с. Кокрята, с. Теньковке, Мордовской Карагуже, с. Лаве, с. Кашинке.
Всего же Ульяновская епархия была разделена владыкой Иоанном на 2 благочиннических округа.
По приезде в г. Ульяновск владыка устроился в церкви на ул. Водников. Об этом эпизоде его жизни, а равно и о самом храме, судьба которого сложилась чрезвычайно необычно, следует сказать особо.
Здание, в котором располагалась церковь на ул. Водников (д. 17), не строилось как храм. Оно было выстроено в 1887 году. Деревянное, на кирпичном фундаменте. Общая площадь его была ко времени закрытия церкви в июне 1959 года всего 136 квадратных метра. Ничем особо примечательным это здание не отличалось, ибо строилось оно в свое время как клуб водников, а к 1950-м годам использовалось как общежитие работников речного порта г. Ульяновска. Судьба здания резко изменилась в октябре 1941 года, когда в Симбирск-Ульяновск прибыл в эвакуацию из Москвы Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Сергий (Страгородский ) со своей свитой. Протоиерей А.П. Смирнов, приехавший с митрополитом Сергием в Ульяновск, вспоминал: "В течение первой недели пребывания в Ульяновске я, думая об устройстве помещения, более просторного для богослужений, остановил свое внимание на большом здании на улице Водников № 15, которое было занято общежитием, и у меня явилась мысль сделать этот дом церковно-патриотическим центром Московской Патриархии" (Патриарх Сергий и его духовное наследство. М., 1947. С. 240). Общежитие в очень короткие сроки было переоборудовано под главный храм Ульяновска.
Причем на втором этаже располагалась пристройка, предназначенная для кельи митрополита Сергия. Вот в этой-то пристройке и поселился по приезде своем в Симбирск в 1953 году владыка Иоанн. Иногда, даже не будучи на службе в храме, он строго следил за ее правильным исполнением из своей кельи.
***
Современники свидетельствуют, что архиепископ Иоанн (Братолюбов) был человеком и архиереем весьма необычным. Он так горел любовию к Богу, что с детских лет начал юродствовать. Кому-то удалось узнать об этом, но мы не знаем, в чем именно это юродство заключалось.
Один ульяновский священник (прот. Виктор К.) вспоминает: "Его знал весь город. Всегда ему уступали место. Но он этим никогда не пользовался. За хлебом, за молоком ходил, всегда выстаивал очередь.
Блажил. Ходил в женской одежде. У него была шапка с длинными ушами. Ходил на каблуках, а нижнее белье, когда лежал в больнице, носил женское". В самом деле: о том, что владыка сам ходил за продуктами в магазин, не посылая туда свою келейницу Наталью, вспоминают и до сих пор те, кто его знал. Вел он себя с чрезвычайной скромностью, приходил не в епископской одежде, а как простой мирянин. Лишь те, кто знал его как владыку, узнавали его и старались чем-то помочь. Пенсионерка Ольга Яковлевна Былинина вспоминает, что когда она еще только начинала свою трудовую деятельность и работала продавцом, она часто видела в своем магазине владыку Иоанна и даже просила свою подругу из молочного отдела уступить ей место, чтобы налить молока любимому пастырю. В первый раз, обслужив владыку, она с радостью сообщила своему отцу, человеку глубоко воцерковленному, что наливала архиепископу молоко. Отец же строго наказал ей никогда не брать с владыки денег за молоко.
Многие помнят, что и одевался архиепископ Иоанн очень необычно: носил женскую одежду. Но почти никто не знает, почему он это делал. На самом же деле владыка глубоко почитал как поистине человека святой жизни игумению Екатерину, сопровождавшую его в его странствиях, как говорят, со времен его заключения. Мария Семеновна Маслова, хорошо знавшая владыку, говорит, что игумения Екатерина редко выходила из своей кельи, была прозорлива и даже ей был дан дар чудотворения. Когда она умерла, владыка, в уподобление подвига святой блаженной Ксении Петербургской, стал носить одежду матушки Екатерины.
За внешней необычностью, за юродством владыки Иоанна скрывалась молитва и покаяние, аскетизм, истинное служение Всевышнему. Служительница храма Неопалимой Купины Татьяна Александровна Лаврентьева рассказывала в день св. Архистратига Божьего Михаила в 1998 году: "Я много-то о нем не знаю. Но как слышала, он взял на себя юродство — как бы для спасения не только личного, но и всей епархии своей, всего нашего города. Он одевался в женскую одежду, туфли на каблуках. Подошел однажды к колонке и кричит, и плачет: "Хотя бы 40 раз в день говорите каждый: "Господи, помилуй!". Ведь мы погибаем. Город должен провалиться. Какая будет беда, какой ужас и страх. Куда пойдем?" Сильно, говорят, плакал наш владыка".
Многие верующие православные в Ульяновске встречались с владыкой Иоанном и не могли его забыть уже всю жизнь: от него веяло духовной силой, необычно сильной верой, сугубо монашеской аскезой. Тамара Ивановна Белова, прихожанка храма Неопалимой Купины поведала о своей встрече с ним в то время, когда ей было 17 лет: "Я видела архиепископа Иоанна один раз в жизни. На Пасху владыка служил в Неопалимой Купине. И после службы его выводили под руки. Я пробилась к нему поближе: хотелось хоть что-нибудь от него услышать. Он остановился, перекрестил весь народ и шепотом сказал: "Благославляю". А глаза у него все это время были закрыты. Я этому очень удивилась. Спустилась к своей тетке, инокине Спасского женского монастыря Матрене, и говорю ей:
— Услышала одно слово.
— Какое?
— Благословляю.
— Это хорошо.
— А почему у него глаза закрыты?
— Чтобы не видеть почитания.
Это был поистине духовный орел!"
Архиепископ Иоанн отличался необычайной скромностью в быту. Он не только выстаивал в общей очереди за хлебом и молоком, но и ездил в трамвае. Матушка Александра, прихожанка храма Воскресения Христова, видевшая владыку Иоанна (она с 1926 года рождения — и всю жизнь ходила в церковь) говорит: "Садился владыка Иоанн в трамвай в рясе, ботиночки на каблуках, в шапочке".
Келейщиком и секретарем архиепископа Иоанна, в его бытность в храме по ул. Водников, был ныне покойный архимандрит Борис (Крыжин), настоятель храма Воскресения Христова. С юных лет о. Борис возрастал в церкви на Водников. Был пономарем, иподиаконом, псаломщиком. Вот что он рассказал о почитаемом архиепископе: "Мне как келейщику и личному секретарю архиепископа Иоанна приходилось с ним много ездить по епархии. Служить нам не дозволялось по закону ни в одном приходе. Мы только навещали приходы. Приедем, навестим, справимся о состоянии дел в приходе и уедем. Владыка был очень строг и требователен к выполнению церковного устава… Он был необычайно строгий постник — великий. Мясо никогда не вкушал. Был необычайно скромен, не любил никакой роскоши. Вел жизнь поистине праведническую. Очень почитал житие и труды св. Иоанна Лествичника, читал его творения с амвона (особенно в посты) в соборе. О своих одиннадцатилетних "отсидках" в лагерях никогда не говорил, уклоняясь от назойливых вопросов. Служил он в основном в Соборе и в храме Неопалимой Купины, иногда в храме Воскресения Христова. Мне он подарил Библию, Евангелие, даже посуду — такой был добрый".
Мария Семеновна Маслова подтверждает, что владыка был прозорлив. Как-то в Петров пост она сильно занедужила. Пришла к архиепископу Иоанну за благословением на операцию. Он ее благословил и сказал, что операция пройдет успешно и ничего бояться не надо: "Иди, иди, не жди, не бойся". В самом деле, операцию сделали безболезненно и на удивление быстро — всего за 11 минут. И выздоровление по молитвам владыки Иоанна шло чрезвычайно быстро. Мария Семеновна старалась найти работу возле собора, чтобы не пропускать службы. Сама просилась в ночные смены, а днем пела в хоре. За такое верное отношение к церкви и любил ее владыка. Когда подходила она к нему благословляться, разводил руками, как бы отодвигая от себя народ: "Отойдите все, ко мне Мария идет". Подарил ей кошку свою.
Когда владыка уже умирал, лежал в постели тяжело больной, Мария Семеновна, работавшая на швейной фабрике Кима, как-то ушла сама с недомоганием с работы, отпросившись раньше времени. Прошла мимо дома владыки, не заглянув к нему. Он же. хотя и не мог ее видеть в окно, тотчас сказал: "И что это Мария прошла мимо, почему не заглянула?" Эта фраза была у него на языке, по свидетельству келейницы Натальи, несколько дней,— пока не пришла Мария Семеновна. При этом он сказал: "Ты же душу мою держишь". Удивительно, что сразу после ухода Марии Семеновны он умер.
Хорошо знавшая владыку прихожанка храма Воскресения Христова г. Ульяновска Анна Алексеевна (она вместе с Натальей ухаживала за владыкой в последние годы его жизни и до последних дней своей жизни жила в оставшемся после него доме) рассказала, что по дому архиепископ Иоанн всегда любил ходить "крестом". Иподиакон Нижегородской епархии Игорь, бывший прихожанин указанного храма в г. Ульяновске, вспоминает, что его родная бабушка рассказала ему о том, как владыка укротил бурю на Волге. Архиепископу с клиром и некоторыми прихожанами нужно было перебраться за Волгу — на ее восточный берег. Туда ходил паром. Но в это время началась буря. Все небо стало черным-черно. На великую реку с расходившимися волнами страшно было смотреть.
— Владыко, куда нам переправляться,— мы же утонем!
Испуг и страх были общими. Но владыка сказал:
— Престол ждет!
А потом помолчал немного и добавил:
— Помолимся, отцы!
И крестом благословил взбесившуюся реку. После краткой молитвы Волга утихла и архиепископ с клиром переправился на пароме на другой берег.
Вспоминают, что владыка был чрезвычайно нищелюбив. Он старался всегда хоть что-нибудь, да подать нищим и всегда был окружен ими. Особенно же любил юродивого Василия Ивановича Жировова, ходившего вокруг храма Воскресения Христова с пряником в кармане пиджака. Сам Василий Иванович признавался в разговоре с доверенными людьми: "Архиепископ Иоанн мне все просфору выносил". Сытых же и богатых как бы чурался, не приближал их к себе. Очень любил своих духовных чад.
Очевидно ко времени приезда в Ульяновскую Епархию владыки Иоанна здесь сложилась достаточно непростая обстановка. Изучение документов, хранящихся в Госархиве Ульяновской области, с одной стороны, и опросы свидетелей его христианского подвижничества — с другой, показали, что владыке пришлось столкнуться с большими сложностями, коренящимися в нестроениях церковной жизни г. Ульяновска и Димитровграда, в особенности в попытках некоторых настоятелей укрыть доходы приходов от епархиального начальства.
Владыка много ездил по своей епархии, налаживая духовную и материальную жизнь приходов. Время было тяжелое, церковь находилась под строгим надзором государства. В самой церкви было много неустройств. Далеко не все верующие понимали высоту духовной жизни архиепископа Иоанна и его подвиг юродства, который, по их мнению, не подходит для архиерея. Усугублялось дело и тем, что владыка был чрезвычайно строг к тем настоятелям церквей, которые позволяли себе утаивать деньги и не предоставлять точную отчетность. Судя по документам, хранящимся в областном Ульяновском архиве, такие настоятели не только позволяли себе грубые, оскорбительные выходки в отношении архиерея, который, по их мнению, был легко уязвим, так как не шел на сотрудничество со светскими властями, но и организовывали на него доносы в Патриархию и уполномоченному по делам религий.
Оскорбительно и дерзко выглядит описание архиепископа Иоанна глазами доносчиков. В жизни же, наоборот, люди преклонялись перед духовным обликом своего владыки, любили его, чувствовали, что он — проводник Божьей правды. А суть "злодейства" архиепископа Иоанна в доносе раскрывается позже: "Остающиеся излишки причтовой доходности, по нашему мнению, должны оставаться в пользу церкви (прихода — В.М.). Тогда как архиерей Ульяновский эти деньги забирает… Если настоятель храма передает ему денег на 2–3 тысячи менее, то он кричит на него: вор, плут, мошенник — украл деньги".
Архимандрит Борис (Крыжин), в свое время наблюдавший все эти сцены, вспоминает: "Он требовал, чтобы духовенство не занималось воровством, он правильно требовал".
Много помогала архиепископу Иоанну в его деятельности своими советами игумения Екатерина. Архимандрит Борис вспоминает и о ней: "Женщина она была благодатная, умная, сдержанная во всем… Жила она тоже на Водников, дом 17 — после закрытия Спасского женского монастыря. Жила при епархии, помогая, в чем могла, владыке… давала ему советы даже по управлению епархией".
Умерла она в 1956 году и похоронена рядом с архиепископом Иоанном на кладбище у храма Воскресения Христова. Интересно, что после смерти игумении люди как-то позабыли о ней. Владыка Иоанн скорбел, что православные города Ульяновска не смогли оценить ее духовный подвиг по достоинству. Мало кто приходил к ней на могилку. За несколько недель до смерти архиепископа его келейница Анна Алексеевна спросила его:
— Владыко, а может, еще поправитесь, еще поживете?
На что он ответил очень характерно:
— Дорожку к Екатерине укажу.
После смерти владыки люди, приходившие к нему на могилку, в своих молитвах всегда поминали и игумению Екатерину. Так происходит и доныне. Действительно, владыка "указал дорожку" к игумении Екатерине.
Между тем обстановка вокруг истинных верующих и пастырей церкви в стране все более осложнялась. Неуступчивый в вопросах веры и по-монашески аскетичный владыка, по воспоминаниям архимандрита Бориса Крыжина, "чувствовал, что его могут отправить на покой (возраст у него уже был преклонный), а епархию просто ликвидировать — и заранее купил дом в Собачьем переулке (ныне это 1-й переулок Рылеева, дом № 1). Он переехал в этот дом еще до того, как забрали кафедральный собор на Водников".
Перед закрытием епархии в 1958 году в Ульяновск приезжал управляющий делами Московской патриархии Пимен (будущий Патриарх РПЦ). "Приехал он Великим Постом и служил в кафедральном соборе. Читал пышный канон св. Андрея Критского" (архимандрит Борис Крыжин).
Вскоре вопрос о закрытии кафедрального собора на ул. Водников встал вплотную. Каким образом производилось закрытие храма, дает представление "Заключение о закрытии церкви на ул. Водников г. Ульяновска", подписанное уполномоченным Совета по делам РПЦ при Совмине СССР по Ульяновской области Михаилом Кошманом 11 июня 1959 г. (ГАУД, Р-3705, оп. 1, Ех. 39, стр. 58-61). Собор был закрыт якобы по просьбам трудящихся, которым мешал спать звон колоколов и которые организовали несколько статей по этому поводу в областную газету "Ульяновская правда". Кроме того, противопожарная безопасность собора не соответствовала нормам.
Вскоре храм был закрыт. Закрыта была и Ульяновская епархия. Владыка поселился в заранее купленном домике в Собачьем переулке. Вела его хозяйство келейница Наталья, а помогала ей Анна Алексеевна.
С 1959 года и до самой своей честной кончины в 1968 году архиепископ, попавший в опалу к светским властям, жил одиноко. Особенно обидно было то, что к нему, очевидно, из-за боязни, не приходили и священники, многие из которых начали свою службу в церкви под его началом и были рукоположены им в священнический сан. Редкие из них заглядывали в домик владыки Иоанна.
Главное, что делал владыка при жизни, был призыв к покаянию. Анна Алексеевна рассказывает, что архиепископ даже перед кончиной в дни своей болезни все время повторял: "Мне нужно сказать народу". Будучи крайне ослабевшим, он вдруг, словно молодой энергичный человек, вскакивал с кровати и с силой обувался в валенки.
— Владыко, вы куда? Вам нельзя вставать, ложитесь!
— Мне нужно сказать народу.
И шел к соседу-коммунисту, который, несмотря на свою партийную принадлежность, внимательно слушал владыку Иоанна, призывавшего к покаянию и рассказывавшему о другой, небесной жизни.
За несколько дней до смерти его келейницы говорили ему:
— Владыко, надо бы позвать священника — приобщить Вас.
На что архиепископ ответил:
— Не надо звать, сами придут.
В субботу и воскресенье они еще более настойчиво предлагали позвать священника со Святыми Дарами. Но у владыки ответ был прежний: "Сами придут".
И в самом деле, в понедельник пришел священник, которого никто не приглашал. Он и приобщил владыку Иоанна Святых Христовых Тайн.
27 февраля 1968 года в возрасте 85 лет окончилась жизнь владыки Иоанна, великого молитвенника и постника.
На большом кресте верующие поместили надгробную эпитафию:
Ушел отец наш милосердный,
Ушел в загробный мир от нас.
Сокрылся Божий свет вселенной
Из наших недостойных глаз.
Ушел молитвенник усердный
В обитель вечную Христа,
Носитель тяжкого креста.
Ушел преславный ИОАНН!
Великий праведник Христов,
Ушел наш пастырь миротворец
И проповедник Божьих слов!
Ушел, где радость обитает,
Где вечно ангелы поют,
Где Божий Дух все освещает,
Сомкнул уста свои златые,
Не слышно мудрости речей.
Закрылись очи голубые,
Иссяк живой воды ручей.
Поток людей к могилке верного православию пастыря не иссякает с годами. Сюда заходят не только те, кто знал владыку лично, но и люди уже иных поколений, даже приезжие из других городов. Несомненно, верный подвижник Христа, праведник архиепископ Иоанн возносит свои молитвы к Господу в Его обителях о всех нас, грешных, о своей епархии, где он начал и закончил свой путь священнослужителя.
|
