Хрестоматия т.1
Психоаналитическая терапия — освобождение человека от его невротических симптомов, запретов и аномалий характера. Предпринималось множество попыток сокращения продолжительности анализа. Одну их них предпринял Отто Ранк в своей книге “Травма рождения” (1924). Он предположил, что действительный источник неврозов — это акт рождения, поскольку он включает возможность “первичной фиксации” ребенка на матери, впоследствии не преодоленной и сохраняющейся в форме “первичного вытеснения”. Ранк надеялся, что если в последующем анализе будет проведена работа с этой травмой, то удастся избавиться от невроза в целом. Так один маленький кусочек аналитической работы избавит нас от необходимости делать все остальное. И для того, чтобы осуществить это, понадобится лишь несколько месяцев. Однако, эти утверждения не выдержали испытания критикой. Другую попытку предпринял автор статьи. Он в то время работал со случаем молодого русского, избалованного богатством, который приехал в Вену, будучи совершенно беспомощным, в сопровождении личного врача и слуги. В течение нескольких лет удалось вернуть ему большую часть его независимости, пробудить интерес к жизни и улучшить его отношения со значимыми для него людьми. Но не было продвижения дальше в прояснении его детского невроза, на котором была основана позднейшая болезнь, и было очевидно, что пациент считал свое положение очень удобным и не проявлял желания сделать шаг вперед, приближающий его к окончанию лечения. Это был случай лечения, которое подавляло само себя: оно оказалось под угрозой провала из-за своего — частичного — успеха. На этом этапе Фрейд решил зафиксировать временные границы анализа. Он сообщил в начале года пациенту, что этот год будет последним годом его лечения, независимо от того, чего он достигнет в это оставшееся ему время. В первый момент он не поверил, но когда убедился, что врач полностью серьезен, желаемое изменение произошло. Его сопротивление отступило, и в эти последние месяцы лечения он смог воспроизвести все воспоминания и раскрыть все связи, необходимые для понимания его детского невроза и овладения нынешним. Однако к концу войны он возвратился в Вену потерявшим имущество беженцем, и Фрейд помог ему справиться с частью переноса, которая не была разрешена, что и было сделано за несколько месяцев. Вывод, который можно сделать об этом приеме шантажа, один: он эффективен, если его применять в нужный момент. Но он не гарантирует выполнения той задачи, для которой он используется. Наоборот, мы можем быть уверены, что если часть материала под влиянием угрозы станет доступна, другая будет удержана и похоронена, как это и было раньше, и пропадет для лечения. Коль скоро аналитик зафиксировал сроки лечения, он не может увеличивать их; иначе пациент потеряет к нему доверие. Наиболее очевидным выходом для пациента было бы продолжить лечение с другим аналитиком, хотя мы знаем, что эта перемена приведет к новой потере времени и плодов уже проведенной работы. Невозможно установить какое-то общее правило, когда применять этот форсирующий технический прием; решение зависит от такта аналитика. Ошибку уже не поправишь. К этому случаю вполне применимо выражение: лев прыгает только один раз.
Анализ заканчивается, когда аналитик и пациент перестают встречаться на аналитических сеансах. Это происходит, когда более или менее выполнены два условия: во-первых, пациент больше не страдает от своих симптомов, преодолел свои страхи и запреты; и, во-вторых, аналитик приходит к заключению, что осознано так много вытесненного материала, так много объяснено из того, что доступно пониманию, побеждено так много внутренних сопротивлений, что уже не нужно бояться повторения связанного с этим патологического процесса. Если внешние трудности препятствуют достижению этой цели, лучше говорить о неполном анализе, нежели о незаконченном.
Другое значение “конца” анализа: оказал ли аналитик такое глубокое воздействие на пациента, что у того уже не произойдут никакие дальнейшие изменения, если анализ будет продолжен. Это аналогично тому, как если бы было возможно с помощью анализа выйти на уровень абсолютной психической нормальности, уровень, который, как мы должны быть уверены, останется стабильным, как если бы, к примеру, мы успешно преодолели все вытеснения пациента и заполнили все пробелы в его памяти.
Конституциональная сила инстинктов и неблагоприятные изменения Эго, возникшие в его защитной борьбе, его искривленность и ограниченность — это факторы, пагубно влияющие на эффективность анализа и способные сделать его бесконечным. Есть искушение сделать первый фактор — силу инстинкта — ответственной и за возникновение второго — искажения Эго. Однако, в этих вопросах наши знания недостаточны, и вместо размышлений по поводу того, как происходит излечение с помощью анализа, следует задать вопрос: каковы препятствия, стоящие на пути этого излечения.
Есть три фактора, которые, являются решающими для успеха или неудачи аналитического лечения — воздействия травм, конституциональные силы инстинктов и искажения Эго. Инстинкт приводится в полную гармонию с Эго, становится доступным для влияний со стороны других склонностей Эго и больше не ищет своего независимого пути к удовлетворению. Ночные сновидения реагируют на установку ко сну, принятую Эго, пробуждением инстинктивных потребностей.
Терапевтический результат зависит от осознания того, что вытеснено, в широком смысле слова, в Ид. Терапевтом подготавливается путь этому осознанию интерпретациями и конструкциями, но он интерпретирует только для себя, а не для пациента, до тех пор, пока Эго держится за свои прежние защиты и не отказывается от сопротивлений. Аналитик узнает их более легко, чем спрятанный материал Ид. Но, тем не менее, идет отказ раскрытию сопротивлений. Во время работы над сопротивлением Эго уклоняется (с большей или меньшей серьезностью) от соблюдения соглашений, на которых основана аналитическая ситуация. Эго перестает поддерживать усилия по раскрытию Ид; оно противостоит им, не подчиняется основному правилу анализа и препятствует выходу дальнейших производных вытесненного на поверхность. Пациент теперь начинает относиться к аналитику просто как к чужаку, предъявляющему к нему неправомерные требования, и ведет себя по отношению к аналитику точно ребенок, который не любит чужих и не верит тому, что они говорят. Если аналитик пытается объяснить пациенту одно из искажений, которые тот делает в защитных целях, и скорректировать его, он обнаруживает, что пациент не понимает его и не доступен словесной аргументации. Таким образом, мы видим, что существует сопротивление раскрытию сопротивлений, возникает “искажения Эго”, если под этим понимать искажения вымышленного нормального Эго, которое гарантирует неколебимую преданность аналитической работе. Исход аналитического лечения в основном зависит от силы и глубины тех сопротивлений, которые создают искажения Эго, анализ может рассчитывать только на определенный и ограниченный успех в противостоянии враждебным силам. Каждое Эго с самого начала наделено индивидуальными предрасположениями и наклонностями.
Среди факторов, которые влияют на перспективы аналитического лечения и вносят вклад в его затруднения и сопротивления, следует упомянуть не только природу Эго пациента, но и индивидуальность аналитика. Аналитики — это люди, выучившиеся практиковать определенное искусство; наряду с этим они остаются такими же людьми, как и все. Кроме того, врач не способен лечить внутренние болезни, если его собственные внутренние органы не в порядке, от аналитика ожидается достаточная степень психической нормальности и упорядоченности как элемента его квалификации, он должен обладать каким-то превосходством, чтобы в определенных аналитических ситуациях выступать как пример для пациента, а в других — как учитель; психоаналитические взаимоотношения основаны на любви к истине — то есть на признании реальности — и это исключает любой вид притворства или обмана.
|
