Володар ЛИШЕВСКИЙ
Диапазон деятельности Сергея Ивановича Вавилова (1891...1951) – президента Академии наук СССР (1945...1951) необычайно широк. Прежде всего он был выдающимся физиком: внес существенный вклад в изучение различных световых явлений, особенно люминесценции; заложил основы нового направления в оптике, названного им микрооптикой; справедливо считается одним из создателей нелинейной оптики. Ученый интересовался философией и историей естествознания и написал ряд работ, посвященных этим вопросам. Вавилов уделял значительное внимание пропаганде научных знаний – он один из учредителей Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний и его первый председатель. Этой же цели была посвящена деятельность ученого во главе Комиссии Академии наук СССР по изданию научно-популярной литературы и книг серии «Итоги и проблемы науки». Вавилов был также главным редактором журналов «Природа» и «Наука и жизнь», членом редколлегий журнала «Успехи физических наук», «Технической энциклопедии», многое сделал для издания «Большой советской энциклопедии». Вавилов вел большую общественно-политическую работу в качестве депутата Ленинградского и Московского Советов, Верховных Советов РСФСР и СССР, активно участвовал в борьбе за мир и, наконец, был директором Физического института АН СССР и научным руководителем Государственного оптического института...
Вавилов рос в купеческой семье. В 1901 г. десятилетнего Сергея отдали в Коммерческое училище, где проявился его интерес к естественным наукам. Он с любовью изучает физику и химию, мастерит самодельные приборы и ставит всевозможные опыты, делает первый научный доклад «Радиоактивность и строение атома». В это же время обозначается еще одно увлечение Сергея – книги, чтение. (Впоследствии библиотека Вавилова насчитывала 37 тысяч томов.)
После окончания училища в 1909 г., сдав дополнительный экзамен по латинскому языку, Вавилов поступает на физико-математический факультет Московского университета, где изучает физику под руководством П.Н. Лебедева и П.П. Лазарева. Со второго курса Вавилов начинает вести самостоятельные научные исследования. В 1913 г. в «Журнале русского физико-химического общества» публикуется его первая работа – обзорная статья «Фотометрия разноцветных источников». В следующем году появляется другая печатная работа – «К кинетике термического выцветания красок». За нее год спустя Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете присудило С.И. Вавилову золотую медаль.
В 1914 г. Вавилов оканчивает университет и получает диплом первой степени. Ему предлагают остаться на факультете для подготовки к профессорскому званию, но он отказывается, не желая работать в высшем учебном заведении, из которого в результате полицейских репрессий были вынуждены уйти его любимые учителя. Отказ автоматически влечет за собой призыв в армию, и четыре года (1914...1918) будущий ученый проводит на действительной службе, участвуя в военных действиях на Западном и Северо-Западном фронтах вначале рядовым, а потом прапорщиком, служит в саперных частях, а затем – в радиовойсках.
Даже во фронтовых условиях Вавилов умудряется вести научную работу и ставить опыты. Он, в частности, выполнил экспериментальное и теоретическое исследование «Частота колебаний наружной антенны», разработал новый метод пеленгации радиостанций и вывел формулу, имеющую существенное значение для радиотехники. Результаты своих исследований Вавилов публикует в различных научных журналах.
В феврале 1918 г. С.И. Вавилов вернулся в Москву и стал работать в созданном и руководимом академиком П.П. Лазаревым Институте физики и биофизики Наркомздрава. Здесь сформировался и определился круг его интересов – световые явления. Их он изучал всю жизнь. Позднее Вавилову приходилось заниматься многими проблемами физики, но оптика была его любимым делом. Он говорил: «Свет – мое призвание».
В 1922 г. Вавилов занялся раскрытием тайн люминесценции (слабого самосвечения). В дальнейшем на основе этих исследований ученый разработал технологию производства ламп «дневного» света, нашедших самое широкое применение.
Одновременно с научной работой Вавилов преподает в Московском университете, в Московском высшем техническом училище и в Московском высшем зоотехническом институте, где он в 1920 г. стал профессором физики. Академик Н.П. Дубинин вспоминает: «Лекции С.И. Вавилова в зоотехническом институте носили особый характер. Он хотел, чтобы его слушатели почувствовали самый дух новой науки, и излагал успехи радиотехники, теорию относительности и теорию световых квантов, избегая при этом недоступного студентам-зоотехникам сложного математического аппарата. Уже тогда я был очарован его серьезной вдумчивостью, существованием того очевидного громадного духовного мира, который скрывался за этим сдержанным, необычным обликом».
В 1931 г. С.И. Вавилова избирают членом-корреспондентом АН СССР, а в следующем году – академиком. В этом же году его назначают научным руководителем Государственного оптического института (ГОИ), и он переезжает из Москвы в Ленинград. Одновременно Вавилов становится директором Физического института АН СССР. После перевода в 1934 г. Академии наук из Ленинграда в Москву Физический институт тоже перебрался в столицу и стал самостоятельным учреждением. Теперь это всемирно известный ФИАН имени П.Н. Лебедева. Таким он стал благодаря блестящим научно-организаторским способностям С.И. Вавилова.
Во время Великой Отечественной войны, несмотря на то что ГОИ находился в Йошкар-Оле, а ФИАН – в Казани, Вавилов по-прежнему возглавлял оба этих института. Под его руководством они вели активную научно-исследовательскую работу, направленную на укрепление оборонной мощи страны. В 1943 г. за участие в создании приборов, необходимых армии, С.И. Вавилов был награжден орденом Ленина, Государственной премией СССР и назначен уполномоченным Государственного комитета обороны.
В 1945 г. С.И. Вавилова избирают президентом Академии наук СССР. Под его руководством деятельность высшего научного учреждения как «мозга», который организует, направляет и координирует всю научную работу в стране, приобрела невиданный до этого размах. Вавилов уделял должное внимание развитию фундаментальных наук, использованию научных достижений на практике, развитию науки в национальных республиках и различных областях Советского Союза. Его отличали широкий кругозор, умение правильно оценить и вовремя оказать помощь новым перспективным направлениям, ясное понимание задач, стоявших перед отечественной наукой после только что закончившейся самой разрушительной войны. Неиссякаемая энергия позволяла ученому успешно справляться со своими бесчисленными обязанностями.
Обремененный многими заботами С.И. Вавилов не забывал о такой важной стороне деятельности ученого, как пропаганда научных знаний. Он, безусловно, знал крылатую фразу К.А. Тимирязева «Работать для науки и писать для народа» и старался следовать этому завету. Вавилову принадлежат более 150 научно-популярных статей и книг.
В 1922 г. вышло первое популярное произведение Вавилова «Солнечный свет и жизнь земли», написанное по просьбе молодежного издательства. Эта первая проба пера показывает, что ученый умел интересно рассказать о том, что хорошо знал.
В предисловии к книге Вавилов пишет: «Понять связь солнца с землею – значит научиться многое использовать и умело применять там, где слишком расточительна природа. Уменьшение и увеличение энергии солнца, удаление и приближение к нему одинаково опасны для земли. За миллионы лет жизнь на земле приспособилась к солнцу такому, каково оно в настоящее время. Солнечный свет – главный источник энергии на земле. Земля захватывает эту световую энергию, превращая ее главным образом в тепло. Но такой способ использования солнца – самый расточительный и неэкономный. Большая часть поглощенной энергии снова, но уже безвозвратно улетает в мировое пространство. Только в растениях природа нашла способ умелого распоряжения энергией солнечного света. Растения копят ее и копили за миллионы лет до нас. Эти накопления до сих пор – наше главное богатство. Но оно иссякает, и человеку приходится задумываться об искусственных солнечных машинах. Путь, по которому здесь должна идти техника, указывается растением. Нет оснований пугаться, что солнце скоро погаснет; можно думать, что его хватит на сотни миллионов лет. Нужно только умело пользоваться солнечным светом».
Отметим, во-первых, что это небольшое предисловие содержит много интересных сведений, оно очень информативно, во-вторых, звучит весьма современно, хотя написано более 60 лет назад. И такова вся книга.
«Солнечный свет и жизнь земли» – не просто популярная работа, в которой читателю разъясняют пусть и трудные для понимания, но давно установленные наукой и широко известные факты. Вавилов рассказывает об оптических свойствах молекул и квантовых явлениях, о фотоэффекте, фотохимии и фотолюминесценции – вещах мало знакомых в то время даже специалисту. В книге дано научное и вместе с тем достаточно доступное изложение новейших достижений физики в одной из ее труднейших областей.
Работа написала образным запоминающимся языком. Вот как, например, ученый описывает силы тяготения, которые удерживают Землю около Солнца.
«Земля связана с солнцем очень крепкими узами. Представьте себе, что с каждого квадратного метра земной поверхности, обращенной к солнцу, протянуты к нему 16 стальных канатов, каждый около 2,5 – сантиметров толщиною. Всего таких канатов будет около 400 триллионов (или четыреста тысяч миллиардов). Нарушить связь между солнцем и землею значило бы то же, что разорвать сразу все четыреста миллиардов стальных канатов! Чтобы разорвать только один канат, к нему нужно подвесить груз около 5000 пудов (85 тонн). Вот какая чудовищная, с пашей точки зрения, сила удерживает землю около солнца. На этой «привязи» земля, подобно лошади, бегающей на веревке вокруг наездника, вращается вокруг солнца».
Прочитав этот абзац, каждый зримо представит себе ту огромную силу, которая удерживает Землю вблизи Солнца.
Вторая книга Вавилова – «Глаз и Солнце» вышла в свет в 1927 г. и выдержала при жизни автора пять изданий (в 1981 г. она была издана в десятый раз). Такой успех объясняется тем, что работа написана захватывающе ярко, живо. Вот пример образности языка ученого: «Солнечные лучи несут с собой солнечную массу. Свет – не бестелесный посланник Солнца, а само Солнце, часть его, долетевшая до нас».
Один из показателей мастерства популяризатора – умелое обращение с цифрами. Научно-популярная книга не может обойтись без них. Вместе с тем обилие отвлеченных чисел делает ее «сухой», скучной. И умение ученого-популяризатора заключается в том, чтобы преодолеть это противоречие.
В книге «Глаз и Солнце» много цифр. И каждый раз Вавилов стремится сделать их ощутимыми, осязаемыми. Так, говоря о том, что Земля находится на расстоянии около 150 миллионов километров от Солнца, он сразу же добавляет: «пролететь это расстояние – то же, что 4000 раз объехать кругом Земли». В другом месте он пишет: «Общее количество вещества на Солнце в 330420 раз больше, чем на Земле. Если выразить количество солнечного вещества в тоннах, то получится маловразумительное число 2 1027 (т.е. к двойке надо подписать 27 нулей); если бы Солнце теряло каждую секунду по миллиарду тонн, то для того, чтобы «похудеть» наполовину, ему потребовалось бы 30 миллиардов лет!»
Не надо, однако, думать, что популярные произведения Вавилова – так называемое легкое развлекательное «чтиво». Совсем нет. В них вы встретите и формулы, и таблицы, и графики. Чтение его книг требует работы ума, напряжения мысли, а иногда – карандаша и бумаги. И вместе с тем их всегда хочется дочитать до конца. Одна из причин этого в том, что в научно-популярных книгах Вавилова много цитат из известных художественных произведений, стихов, отрывков из древних текстов, которые оживляют научное содержание, облегчают чтение и делают материал более легким для восприятия.
Так, сравнивая геоцентрическую и гелиоцентрическую системы мира в книге «Солнечный свет и жизнь земли» Вавилов приводит известные строки М.В. Ломоносова:
Что в том Коперник прав.
Я правду докажу, на солнце не бывав.
Кто видел простака из поваров такова.
Который бы вертел очаг кругом жаркова?
И добавляет: «Сомневаться в том, что солнце – «очаг», а земля и другие планеты – «жаркое», не приходится».
В работе «Глаз и Солнце» Вавилов использует в качестве эпиграфа к введению стихи Гёте «Будь не солнечен наш глаз, кто бы солнцем любовался?», а в тексте – отрывки из произведений Пушкина, Фета, Тютчева, Есенина. Ученый цитирует древние египетские гимны, посвященные Солнцу, напоминает известное смешное рассуждение Козьмы Пруткова о том, что Луна полезнее Солнца, так как светит ночью, а не днем, когда и так светло, и приводит другой литературный материал, связанный с темой книги. Все это, действительно, оживляет ее, не превращаясь в «оживляж», который еще, к сожалению, встречается в некоторых научно-популярных работах, часто становясь самоцелью, стремлением во чтобы то ни стало позабавить читателя, и в конце концов трансформируется в вульгаризацию. Но «популяризация... – писал В.И. Ленин, – очень далека от вульгаризации, от популярничанья... Популярный писатель не предполагает не думающего, не желающего или не умеющего думать читателя, – напротив, он предполагает в неразвитом читателе серьезное намерение работать головой и помогает ему делать эту серьезную и трудную работу, ведет его, помогая ему делать первые шаги и уча идти дальше самостоятельно».
Создавая свои научно-популярные произведения, Вавилов всегда ориентировался на читателя думающего, умеющего и желающего работать головой и не боялся сказать ему о том, что в науке есть много нерешенного. Так, главу «Свет» в первом издании книги «Глаз и Солнце» он заканчивает следующими словами: «В оптике сейчас двоевластие; есть две теории о природе света, каждая владычествует в своей области и бессильна в соседней. Между ними идет война. Но есть попытки помирить два враждующих лагеря, соединить теорию волн и корпускул вместе... Эти попытки пока не закончены, и трудно предсказать, к чему они приведут. Во всяком случае, природу света мы пока не знаем».
В последнем прижизненном издании та же глава заканчивается несколько иными словами, но они также говорят о еще непознанном в науке, о неисчерпаемости процесса познания природы: «Читатель, вероятно, не удовлетворен концом повествования о судьбах развития воззрений на природу света. Загадка оказалась неразгаданной в обычном смысле слова и сделалась еще более сложной, чем казалось во времена Ньютона и Ломоносова. Но такова судьба всякой области настоящего знания. Чем ближе мы подходим к истине, тем больше обнаруживается ее сложность и тем яснее ее неисчерпаемость. Непрерывная победоносная война науки за истину, никогда не завершающаяся окончательно победой, имеет, однако, свое неоспоримое оправдание. На пути понимания природы света человек получил микроскопы, телескопы, дальнометры, радио, лучи Рентгена; это исследование помогло овладеть энергией атомного ядра. В поисках истины человек безгранично расширяет область своего владения природой. А не в этом ли подлинная задача науки? Мы уверены, что история исследования света, его природы и сущности далеко не закончена; несомненно, что впереди науку ждут новые открытия в этой области, что мы ближе подойдем к истине, а техника обогатится новыми средствами».
Разговаривая таким образом с читателями, Вавилов следовал совету М. Горького, который писал: «Науку и технику надо изображать не как склад готовых открытий и изобретений, а как арену борьбы, где конкретный живой человек преодолевает сопротивление материала и традиций».
Приведенные два отрывка показывают, что Вавилов по-разному заканчивает одну и ту же главу в первом и пятом издании. Но если вы сравните между собой все издания книги «Глаз и Солнце», то увидите, что второе – отличается от первого, третье – от второго и так далее, то есть Вавилов непрерывно работал над этим произведением, все время улучшая его содержание и стиль. Он выбрасывал целые куски текста и вставлял новые, помещал более впечатляющие примеры, заменял одни слова другими, более понятными. Например, вместо «бессознательная физика он пишет «фантастическая», «подсознательные движения» меняет на «инстинктивные», термин «интервал» заменяет словом «участок» и так далее. И такая работа прослеживается по всем трудам ученого. В последних прижизненных изданиях каждое слово кажется до конца обдуманным, взвешенным, выверенным, каждый эпитет стоящим на своем месте. Как говорится, ни прибавить, ни убавить! Но, видимо, если бы Вавилов смог и дальше работать над своими произведениями, он нашел бы еще пути их совершенствования.
В 1943 г. исполнилось 300 лет со дня рождения И. Ньютона. Все цивилизованные государства мира отметили это знаменательное событие, но в основном публикацией газетных и журнальных статей. И только наша страна, которая в то время вела жесточайшую борьбу с фашизмом и находилась в очень тяжелом положении, нашла силы и средства, помимо статей, опубликовать еще пять книг, посвященных великому английскому физику. Одну их них написал Сергей Иванович Вавилов – руководитель двух крупнейших научно-исследовательских институтов, работавших для нужд фронта.
Книга С.И. Вавилова «Исаак Ньютон» – солидный труд, содержащий более 200 страниц. В предисловии автор пишет: «4 января 1943 г. исполняется триста лет со дня рождения Исаака Ньютона, одного из величайших гениев точного естествознания.
Эта замечательная годовщина совпала с мрачным периодом истории человечества, когда некоторые одичавшие государства во главе и под давлением фашистской Германии пытаются завладеть миром и поработить его.
Родина Ньютона испытала на себе бессмысленную злобу цивилизованных дикарей, и многие кварталы Лондона, Ковентри и других городов Англии лежат в развалинах, ее люди и корабли тонут на морских путях под ударами подводных разбойников.
Главный удар пришлось, однако, принять на себя нашей родине, и основной бой за право на жизнь, за мировую демократию и культуру ведут сейчас советские люди на громадном пространстве от Ледовитого океана до Черного моря.
В эти тяжелые, решающие дни, когда вопрос идет о жизни и смерти нашей родины, нельзя забывать и о знамени культуры, под которым и за которое наш народ ведет смертельный бой с современными атиллами и чингисханами.
Направляя сейчас основные усилия на помощь нашей героической Красной Армии, Академия наук СССР не может пройти мимо знаменательной даты трехсотлетия со дня рождения одного из величайших творцов культуры – Исаака Ньютона...
Нельзя забывать, что И. Ньютон – один из важнейших и наиболее действенных гениев той культуры, за которую сейчас сражается антифашистский мир...»
Так Вавилов объясняет, почему в суровые дни войны, когда все силы страны и народа были направлены на достижение победы над коварным и жестоким врагом, он сел писать научно-биографическую книгу.
Работа Вавилова «Исаак Ньютон» удовлетворяет всем требованиям, какие предъявляются к подобным произведениям. Она исторична в лучшем смысле этого слова, в ней показана преемственность развития науки, рассказана биография ученого и показан вклад, сделанный им в сокровищницу знаний, наконец, дана оценка его научной деятельности.
Говоря об исторических событиях, которые сопутствовали жизни и творчеству И. Ньютона, Вавилов пишет: «Ньютон родился в год начала великой гражданской войны в Англии и пережил за свою долгую, восьмидесятипятилетнюю жизнь казнь Карла I, правление Кромвеля, реставрацию Стюартов, вторую «бескровную, славную революцию» 1688 г. и умер при упрочившемся конституционном режиме; он был современником Петра I и Людовика XIV». Здесь же автор сразу говорит об отношении ученого ко всем этим событиям: «Но все политические бури проходили мимо Ньютона, задевая его, насколько известно, не глубоко. Он оставался, по крайней мере внешне, аполитичным «философом» в том широком смысле, в котором это слово применялось в старину». Уделяя должное внимание истории, Вавилов совершенно не останавливается на анекдотах и скандальных эпизодах, связанных с именем Ньютона.
Как уже было сказано, в книге о Ньютоне (как и в других своих работах) Вавилов подчеркивает преемственность науки. Рассказывая о развитии геометрической оптики, он упоминает исследования Снелля, Декарта, Ферма, Галилея, говорит об опытах с призмой, которые проводил Маркус Марци де Кронланд. Эти эксперименты предварили некоторые результаты, полученные позже Ньютоном. Вместе с тем Вавилов отмечает: «За 16 лет было совершено огромное дело. Физическая оптика до Ньютона оставалась нагромождением разрозненных наблюдений, без всякой мало-мальски правдоподобной системы, не говоря уже о теории. Из рук Ньютона, учение о свете вышло с громадным новым количественным и качественным содержанием».
Указывая на преемственность работ Ньютона, на то.
что ученому удалось добиться многого, потому что он, по его собственным словам, стоял на плечах гигантов, Вавилов подчеркивает: многие ученые, в свою очередь, также опирались на «Начала» Ньютона и другие его труды, как он – на исследования своих предшественников. И так будет всегда. Таково развитие науки.
Вавилов не сомневался в непреходящем значении работ Ньютона. Он писал: «Теория Ньютона сохранила свое значение (притом не только «историческое», а самое обычное) до наших дней. Этим она обязана безукоризненному методу Ньютона, соединяющему количественный опыт с минимальным произволом гипотетических предположений». И в другом месте: «Для огромного круга явлений, в особенности практического характера, классические принципы Ньютона полностью сохраняют и всегда будут сохранять свое значение. Механика Ньютона не противоречит механике теории относительности и квантовой механике, – она является только их предельным, крайним случаем. В этом смысле творение Ньютона вечно и никогда не потеряет огромного значения».
В книге «Исаак Ньютон» практически нет формул, таблиц, графиков – всего того, что требуется многим авторам, чтобы повествовать о науке. О достижениях и результатах, полученных ученым, Вавилов рассказывает простыми словами, прекрасным образным русским языком. С этой точки зрения научная биография «Исаак Ньютон» может считаться также образцом популяризации.
Свою книгу о Ньютоне Вавилов заканчивает следующими словами, в которых содержится оценка научной деятельности ученого:
«Лагранж, который часто называл Ньютона величайшим гением, когда-либо существовавшим, тотчас прибавлял: «он самый счастливый, систему мира можно установить только один раз». В истории науки есть много имен «счастливцев», случайно открывших фундаментальные факты; открытие действия тока на магнитную стрелку Эрстедом в 1820 г., опубликованное в мемуаре, занимавшем две маленькие страницы, создало эпоху и в науке, и в технике. Случайное открытие радиоактивности Беккерелем создало физику атомного ядра. Ньютон не был таким счастливцем, своей удачей он обязан, по его собственным словам, «трудолюбию и терпеливой мысли». Эта мысль была новой и гениальной, но также исключительно напряженной и упорной...
До Ньютона и после него, до нашего времени, человечество не видело проявления научного гения большей силы и длительности. Но несомненно были и будут творения, эквивалентные по значению «Началам» (теория электромагнитного поля, теория атомов и электронов, теория относительности, квантовая механика и т.д.). Ньютон первый сознавал это. Спенс передает такие слова Ньютона, сказанные незадолго перед смертью: "Не знаю, чем я могу казаться миру, но сам себе я кажусь только мальчиком, играющим на морском берегу, развлекающимся тем, что от поры до времени отыскиваю камешек более цветистый, чем обыкновенно, или красную раковину, в то время как великий океан истины расстилается передо мной неисследованным"».
В 1942 г. Вавилов прочитал лекцию о «холодном свете». Использование такого света имело значение в условиях военного времени, когда очень остро стоял вопрос об экономии электрической энергии. В том же году лекция была издана отдельной брошюрой. Впоследствии она неоднократно переиздавалась под названием «О «теплом» и «холодном» свете». В ней рассказывалось о практическом применении люминесценции, о лампах «дневного» света.
Когда говорят о доступности научно-популярной литературы, всегда возникает вопрос о специальных терминах. Употреблять их или нет? И если использовать, то в какой степени? Вавилов считал, что терминология необходима, но она не должна быть чрезмерной, и, применяя термины, нужно обязательно их объяснять. Отвечая критикующим журнал «Природа», главным редактором которого он был, за его сложность, Вавилов писал: «Несмотря на упреки, нужно поддерживать уровень журнала, так как он предназначен для научной интеллигенции.. Следует только бороться с злоупотреблениями специальной терминологией». Надо добиваться того, добавлял он, чтобы статьи «не являлись трудно понимаемыми... и не были бы написаны не всегда доступным языком для неспециалистов, представляющих основную массу читателей».
Как уже было сказано, Вавилов возглавлял редколлегию научно-популярной литературы Академии наук СССР. Под его влиянием сложился совершенно новый тип изданий – небольшая научно-популярная монография, предназначенная для специалиста в смежной области знания. Дело в том, что если сейчас ученый захочет познакомиться с современным состоянием смежных наук, он не будет читать специальные журналы, заполненные сообщениями о частных решениях и описаниями поисков, часто тупиковых. На знакомство с интересующим предметом по специальной литературе уйдут годы, а ученый не может позволить себе так транжирить время. Он встретится со своим коллегой и в личной беседе за минуты (или часы) выяснит все интересующие его в данный момент вопросы. Или напишет письмо с просьбой ответить на эти вопросы. (Сейчас практикуется и такой способ общения ученых, возвращающий нас в XVII...XVIII столетия, когда письмо было основным средством передачи научной информации.)
В настоящее время ни один ученый не может даже прочитать все то, что публикуется по его специальности. Ему нужны не частности, не методика поисков и локальные результаты, которыми заполнены научные журналы, а общие положения, информация о главных направлениях исследований, выводы – все то, что может и должна давать научно-популярная литература.
Некоторые ученые считают, что со временем научные монографии и журналы «отомрут», прекратят свое существование (уже сейчас их тиражи незначительны и не идут ни в какое сравнение с тиражами научно-популярных журналов и книг). Останутся ротапринт, микрофильмирование и другие средства экспресс-информации. Останется научно-популярная литература с ее обобщениями, рассказом о главном, постановкой проблем, задачами, выводами и т.п.
Вот что писал в газете «Правда» 27 мая 1985 г. академик И.В. Петрянов-Соколов: «Сейчас на земле издается более 300 тысяч специальных журналов по различным областям знания. Их страницы заполнены, как правило, огромным количеством частностей, понятных немногим и представляющих интерес для чрезвычайно узкого круга исследователей. Поэтому в XXI, а может быть, еще и в нашем веке на смену научным журналам должны прийти блоки машинной памяти. Все вновь добытые частные научные сведения будут кодироваться и отсылаться в эти блоки.
Главным же средством научной информации, важнейшим средством общения ученых разных специальностей будут, если иметь в виду печатную продукцию, научно-популярные журналы. Любое научное достижение только тогда может быть признано завершенным, когда оно становится всеобщим достоянием. Мне кажется, научная публикация будущего должна охватывать некоторое завершенное исследование, а также перспективные пути развития той области науки, которую разрабатывает автор. Остальное – «информационный шум», фон, если хотите. Научная публикация будущего должна быть популярна по сути – понятна и, что не менее важно, интересна многим... Если принятую форму передачи научной информации – научные и технические журналы и монографии – можно сравнить с золотоносной рудой, то научно-популярную литературу – с драгоценным металлом».
Сейчас характер научно-популярной литературы меняется. Если раньше она выполняла роль своеобразного ликбеза и передавала знания от тех, кто ими владеет, к тем, кто их не имеет, то теперь она выходит на первое место среди средств распространения научной информации. Популярные издания поднялись на качественно новый уровень и превратились в важный фактор взаимоинформации ученых о достижениях и проблемах в смежных областях науки. Они – важный фактор научно-технического прогресса, быстрейшего внедрения научных достижений в производство и коммунистического воспитания трудящихся. Значение научно-популярной литературы с каждым годом будет все больше возрастать.
Это прекрасно понимал С.И. Вавилов, когда на посту президента Академии наук СССР уделял большое внимание развитию научно-популярной литературы в нашей стране. Он понимал также, что такая литература знакомит молодежь с научными проблемами, формирует мировоззрение тех, кто в будущем придет в науку, и от того, какова научно-популярная литература сегодня, зависит завтрашний научный потенциал страны, а следовательно, ее хозяйственная и оборонная мощь. Отсюда следовал вывод: научная популяризация не второстепенная задача ученого, а одна из его важнейших обязанностей. Вавилов говорил своим коллегам: «Если в прежние времена только немногие – Галилей, Ломоносов, Эйлер, Мечников, Тимирязев – умели писать так, что они были понятными и глубоко интересными и для ученых-специалистов и для широких кругов, то в наше время это должно стать обязательным для каждого советского ученого».
В 1947 г. по предложению инициативной группы деятелей науки, литературы и искусства во главе с С.И. Вавиловым было создано Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний (с 1963 г. – общество «Знание»). Ему были переданы Политехнический музей и журнал «Наука и жизнь». Первым председателем правления Общества стал президент Академии наук СССР С.И. Вавилов. На этом посту он сделал многое для претворения в жизнь лозунга «Знание – массам!»
Основная цель Общества – просвещение народа. Вавилов писал: «Ученые обязаны читать лекции, выступать с научно-технической информацией по радио, писать по научно-техническим вопросам книги, доступные широким народным массам, организовывать большие технические выставки». На учредительном съезде он говорил: «Наше Общество должно быть проводником и посредником настоящей, высокой, передовой науки от специалиста к народу».
За короткое время Общество стало массовой организацией, насчитывающей в своих рядах 300 тысяч членов (среди них 1700 академиков и членов-корреспондентов АН СССР и республиканских академий наук). Было создано 15 республиканских обществ и около 200 филиалов на местах. За три с половиной года, в течение которых С.И. Вавилов был его председателем, прочитано свыше 2 миллионов лекций (их прослушали более 200 миллионов человек). За это же время издано около 2 с половиной тысяч названий научно-популярных книг и брошюр общим тиражом 100 миллионов экземпляров.
В настоящее время общество «Знание» имеет в своих рядах 2 миллиона 700 тысяч членов, которые ежегодно читают более 22 миллионов лекций. На них присутствует более миллиарда слушателей. Издательство «Знание» выпускает каждый год около 700 названий научно-популярных книг и брошюр общим объемом около 3000 печатных листов и тиражом 52 миллиона экземпляров. А всю эту колоссальную пропагандистскую, просветительскую деятельность начинал Сергей Иванович Вавилов.
Он сам тоже читал общеобразовательные лекции. Доктор философских наук В. Петленко вспоминает: «В 1950 году (я тогда был еще студентом университета) к нам приехал президент АН СССР академик Сергей Иванович Вавилов прочитать лекцию «В.И. Ленин и современная физика». Актовый зал университета задолго до начала лекции был набит битком. С.И. Вавилов вышел на сцену, стал возле трибуны и тихо начал читать лекцию. Вдруг из задних рядов: «Не слышно!» Эта невоспитанность, естественно, вызвала шум негодования всей аудитории. Когда шум стих, Сергей Иванович улыбнулся и тем же тихим и спокойным голосом сказал:
– А я, как и оперный певец, знаю, когда и где брать высокие и низкие октавы.
Все зааплодировали. А дальше все мы буквально были очарованы и содержанием, и доступностью изложения».
В феврале 1949 г. по решению Совета Министров СССР С.И. Вавилов был назначен главным редактором второго издания Большой советской энциклопедии. Это назначение он воспринял как новое важное и почетное поручение. Президент АН СССР писал: «Советской науке принадлежит высокая честь и почетная обязанность создать Энциклопедию, охватывающую все отрасли техники, науки, культуры, всю совокупность философских, общественно-политических, исторических и экономических вопросов, трактуемых с единственно научных позиций марксизма-ленинизма, Энциклопедию, соответствующую по своей глубине и направленности нашей великой эпохе и требованиям советского народа».
К этой еще одной своей должности – главного редактора БСЭ – Вавилов отнесся также добросовестно, как и ко всем другим. Он внимательно читал все материалы, требовал их всесторонней проверки, рецензирования и тщательного редактирования. Вавилов считал, что статьи энциклопедии должны быть доступны широкому кругу читателей, и старался сделать их таковыми. Иногда он сам перерабатывал, переписывал статьи. Если почему-либо не удавалось добиться полной популярности, он предлагал «разбить» материал на две части, первая половина которого была бы понятна всем читателям, а вторая – специалистам. Надо отметить, что у Вавилова был определенный опыт работы над энциклопедией – для первого издания БСЭ он написал около 60 статей.
Вавилову удалось подготовить к печати только первые семь томов второго издания энциклопедии, но так как составление ее словника, включающего 100 тысяч слов, шло при его непосредственном участии, это издание БСЭ с полным правом можно назвать вавиловским.
Характеристика Вавилова как популяризатора, пропагандиста научных знаний будет неполной, если не остановиться на его исторических и философских работах.
Вавилов часто сетовал на то, что если о великих поэтах прошлого – Пушкине, Шекспире, Горации написано много книг, их наследие изучается, то биографии знаменитых ученых известны недостаточно, а труды предаются забвению. Чтобы исправить эту несправедливость хотя бы частично, он предложил издавать популярные серии: «Классики науки», «Биографии», «Мемуары» и сам написал, как уже было сказано, научно-биографическую книгу «Исаак Ньютон».
Помимо книги о Ньютоне, Вавилов написал в разные годы несколько статен, посвященных творчеству этого великого англичанина: «Принципы и гипотезы оптики Ньютона», «Эфир, свет и вещество в физике Ньютона», «Атомизм И. Ньютона» и другие.
В 1946 г. в Англии состоялись юбилейные торжества, посвященные трехсотлетию со дня рождения И. Ньютона, отложенные более чем на три года из-за войны. На них были приглашены ведущие ученые из всех стран мира, кроме Германии и Японии. С.И. Вавилов не смог приехать на празднество, и в зале Лондонского королевского общества, которое великий английский ученый возглавлял четверть века, был зачитан его доклад «Атомизм И. Ньютона». В нем президент Академии наук СССР говорил о том, что атомизм Ньютона опирается прежде всего на учения «Демокрита, Эпикура, Лукреция. Последнего Ньютон несомненно читал и знал, экземпляр Лукреция находился в собственной библиотеке Ньютона». Автор сообщения приводил цитаты, подтверждающие то, что гениальный ученый был атомистом, и заключил свой доклад следующими словами: «...атомистическая концепция Ньютона делает в наших глазах образ Ньютона еще более высоким, еще более привлекательным и неповторимым. Можно сказать без преувеличения, что Ньютон прозревал «классическую физику» до самого ее конца, до последних глубин, и только неклассические, релятивистские и квантовые черты природы остались вне пределов его интуиции».
Доклад С.И. Вавилова произвел на всех присутствовавших огромное впечатление. Глава советской науки был признан одним из лучших знатоков творчества Ньютона. И это было действительно так. Вавилов в совершенстве знал латинский язык, наизусть декламировал стихи Овидия и Вергилия и, естественно, читал в подлиннике все работы Ньютона. (Свое сообщение на английский язык Вавилов перевел сам. Помимо английского, Сергеи Иванович владел также немецким и французским языками, говорил по-польски и по-итальянски.)
Ряд работ Вавилов посвятил Х. Гюйгенсу, М. Фарадею, Л. Эйлеру, отечественным физикам П.Н. Лебедеву и П.П. Лазареву, другим ученым.
Вот небольшой отрывок из статьи С.И. Вавилова о Галилее: «В реальной истории науки очевидно огромное значение Галилея в победе гелиоцентрической системы мира, и его роль ни с кем не сравнима. Живая, полнокровная, художественная аргументация и пропаганда «Диалога»... трагическая борьба с иезуитами и инквизицией, письма-циркуляры, которыми зачитывалась Европа, и, наконец, новая картина безграничного галилеева неба с Солнцем, обращающимся вокруг оси, с гористой Луной... с фазами Венеры и с туманом Млечного Пути, распавшимся на отдельные звезды, – победили мир, заставили всех, несмотря на «очевидность», поверить в неподвижное Солнце и в сложное движение Земли. Галилей обладал в изумительной степени даром того, что у нас теперь называют «внедрением» научной истины».
Вавилов был страстным пропагандистом творчества М.В. Ломоносова. Еще до войны (1940 г.) он предложил устраивать два раза в год – в день рождения великого ученого (19 ноября) и в день его смерти (15 апреля) – Ломоносовские чтения. Начавшаяся война помешала осуществлению этой идеи. Первое такое чтение состоялось в марте 1945 г. Вступительный доклад «Ломоносов и русская наука» сделал С.И. Вавилов. Выступили и другие ведущие ученые страны. Их сообщения были посвящены отдельным периодам жизни и направлениям деятельности нашего великого соотечественника. Ломоносовские чтения теперь проводятся регулярно, а стенограммы лекций издаются.
Вавилов посвятил творчеству М.В. Ломоносова несколько работ: «Закон Ломоносова», «Великий русский ученый», «Оптические работы и воззрения М.В. Ломоносова» и другие. В «Ночезрительной трубе М.В. Ломоносова» он рассказывает об одном непонятом и непризнанном изобретении ученого. Вавилов пишет: «Споры о ночезрительной трубе в Петербургской Академии наук, продолжавшиеся более трех лет (1756...1759) и начатые по инициативе М.В. Ломоносова, до сего времени почти не освещены... Между тем ночезрительная труба – важный эпизод в научной деятельности Ломоносова; он придавал ей большое значение, а современная военная техника вполне оправдала такое внимание Ломоносова к проблеме ночезрительной трубы».
Далее Вавилов подробно разбирает теорию вопроса и приводит протоколы заседаний Академии наук. На собрании 13 мая 1756 г. «Ломоносов показал машину для сгущения света (как он говорит), сделанную академическими мастерами... Труба построена для той цели, чтобы различать в ночное время скалы и корабли. Из всех опытов явствует, что предмет, поставленный в темную комнату, различается через эту трубу яснее, чем без нее. Но, поскольку это получено только для малых расстояний, еще нельзя установить, что будет на больших расстояниях на море. Однако Ломоносов полагает, что его изобретение можно довести до такой степени совершенства, что он может поручиться в несомненной пользе его на море.
Приводя цитаты и подробно разбирая споры, возникшие вокруг ночезрительной трубы Ломоносова, Вавилов отмечает, что ученые тогда и не могли прийти к единому мнению. «Всесторонние испытания зрительных труб, биноклей и других телескопических систем в ночных условиях были произведены только в последнее время в Парижском и Ленинградском оптических институтах, причем были выяснены весьма сложные соотношения при изменении яркости и контрастности рассматриваемых деталей».
Вавилов указывает, что Ломоносов был, безусловно, «правым в своем утверждении возможности и полезности ночезрительной трубы, Ломоносов был прав также, настаивая на том, что не всякая зрительная труба пригодна в качестве «ночезрительной».
Работы Вавилова о жизни и деятельности М.В. Ломоносова (как и о других выдающихся ученых) могут служить примерами популярных трудов по истории науки.
Перу Вавилова принадлежит ряд работ, посвященных философским проблемам естествознания. (Он возглавлял соответствующий сектор в Институте философии АН СССР.) В своих философских трудах ученый отстаивал идеи материализма в науке. Наиболее значительны работы: «Диалектика световых явлений» (1934), «Новая физика и диалектический материализм» (1939), «Развитие идеи вещества» (1941), «Ленин и философские проблемы современной физики» (1950). В одной из них Вавилов писал: «Настроенные против философии естествоиспытатели полагают, что сознательное научное исследование возможно без каких-либо философских предпосылок. Однако уже поверхностный разбор конкретной научной работы всегда открывает тот философский (сознательный или незаметно для автора существующий) фон, на основе которого работа осуществлена и сделаны выводы. Самое важное при этом то, что философские предпосылки далеко не безразличны для выводов и для направления дальнейшей работы: они могут служить и тормозом и стимулом развития науки». В другой статье он констатировал: «Советские физики в своей работе основываются на философии диалектического материализма. Но нельзя закрывать глаза на то, что у некоторых наших физиков сохраняются и до сих пор идеалистические пережитки, поддерживаемые главным образом некритическим восприятием физической литературы капиталистических стран». Своими философскими трудами ученый боролся за чистоту идей материализма в науке.
Вавилов активно выступал за мир, так как прекрасно сознавал ответственность ученого перед обществом за свою научную деятельность. Открытия и изобретения сами по себе нейтральны. Самолет может перевозить пассажиров и сбрасывать бомбы. Атомную энергию можно заставить работать на благо человека (атомные электростанции, атомоходы и т.п.), а можно с ее помощью стереть с лица Земли все живое и даже уничтожить саму Землю. Вавилов говорил: «Наука – обоюдоострое, всемогущее оружие, которое, в зависимости от того, в чьих руках оно находится, может послужить либо к счастью и благу людей, либо к их гибели».
Некоторые упрекали Вавилова в том, что он слишком много внимания уделяет общественной и популяризаторской деятельности в ущерб основной – научной работе. Конечно, каждый труд отнимает время от чего-то другого. И тем не менее Вавилов внес весьма существенный вклад в науку. Он был одним из крупнейших физиков нашей страны, а его исследования в области физической оптики сделали его имя известным во всем мире. Признанием заслуг ученого стало избрание его президентом Академии наук СССР.
Вавилов разрабатывал вопросы практического применения люминесценции. Сейчас она широко используется в промышленности и сельском хозяйстве, в медицине и криминалистике, в быту. В 1934 г. под руководством Вавилова П.А. Черенков открыл свечение чистых жидкостей под действием бета- и гамма-излучения радиоактивных веществ. Вавилов сразу указал на то, что это свечение – не обычная люминесценция, а вызвано движением свободных электронов. В 1958 г. за открытие и объяснение этого явления П.А. Черенков, И.Е. Тамм и И.М. Франк были удостоены Нобелевской премии. По существующему положению эта премия посмертно не присуждается, но мы с полным основанием можем считать С.И. Вавилова Нобелевским лауреатом. Он трижды был награжден Государственной премией СССР (в 1943, 1946 гг. и в 1951 г. – посмертно).
Вавилова хорошо знали за рубежом, особенно в Англии. И не только потому, что он был президентом Академии наук могущественной державы. Ученым Вавилов был известен своими научными трудами, а простым англичанам – любовным вниманием к жизни и творчеству их великого соотечественника.
Чтение доклада Вавилова на юбилейных торжествах, посвященных 300-летию со дня рождения И. Ньютона, не прошло незамеченным. Этому событию посвятили сообщения почти все английские газеты. Издававшийся на русском языке «Британский союзник» писал 11 августа 1946 г.: «Блестящим анализом академик Вавилов показал, что Ньютон отверг гипотезу Декарта и выдвинул свою теорию действия на расстоянии, без посредствующей среды – эфира, тем самым примкнув к Эпикуру и Лукрецию – атомистам Древней Греции». Была отмечена «оригинальность и важность впервые опубликованных работ Вавилова. Королевскому обществу поручили написать Вавилову письмо с благодарностью за оказанную честь – присылку доклада, приуроченного к такому большому торжеству, написанного притом отличным языком».
Ученый много сделал для развития науки в нашей стране, когда находился на посту президента АН СССР. Не будет преувеличением сказать, что с его именем связаны успехи СССР в исследованиях атомного ядра и овладении космосом.
Но Сергей Иванович Вавилов, как и другие герои этой книги, останется в памяти люден, в истории отечественной науки не только как выдающийся ученый, но и как пропагандист, популяризатор научных знаний. Многие его современники-ученые считали ниже своего достоинства заниматься трудом «второго сорта», к которому они относили создание научно-популярных произведений и чтение публичных лекций. Президент Академии наук СССР С.И. Вавилов возродил ломоносовскую традицию просвещения народа, сам показывал пример популяризаторской деятельности и поднял дело пропаганды научных знаний на новый, небывало высокий уровень. Он одним из первых осознал важность популяризации в век научно-технической революции для ускорения научно-технического прогресса и увеличения могущества нашей великой Родины.
|
