Русские приняли христианство от греческой Церкви, почему русская Церковь стала в зависимость от греческой и составила особую митрополию Константинопольского патриархата, другими словами — сделалась частью греческой церкви. Эта зависимость русской Церкви от греческой продолжалась до XV века.
Византийские церковные и государственные воззрения и церковно-государственные отношения оказали большое влияние на русскую Церковь. В Византийской империи еще при Константине Великом Церковь утратила свою независимость и самостоятельность. Константин Великий, освободив Церковь от гонений, сделался ее особым покровителем, как он сам себя назвал «епископом внешних дел Церкви». Христианство скоро стало господствующей религией в империи. Церковная иерархия была призвана к участию в делах государственных. Государственная власть в свою очередь считала своим правом принимать участие в устроения дел церковных. В таких условиях власть церковная тесно срастается с государственной. Государство и церковь сливаются в один организм. Но господствующее положение в Византии принадлежало государственной власти.
При преемниках Константина Великого окончательно утверждается взгляд на императора, как на обладателя власти не только в государстве, но и в Церкви. Христианские государи все больше вмешиваются во внутреннюю жизнь Церкви и распоряжаются в ней, нередко нарушая канонические правила. Они постановляют и низлагают по своему усмотрению епископов и даже патриархов, требуют от них нередко действий, несогласных не только с церковными канонами, но даже с догматами религии. Часто императоры принимают участие в религиозных спорах, иногда сами их возбуждают, принуждая соглашаться со своими мнениями, а несогласных подвергая жестоким карам. Императоры часто самовольно распоряжаются церковным имуществом. Вторжение светской власти в церковные дела находит себе оправдание в том, что власть императора происходит от Бога.
Отношения между государственной властью и церковной, подобные тем, какие существовали в Византии, при которых государственная власть стоит во главе Церкви, вторгается в ее внутренние дела, называются цезаро-папизмом, от слов: «цезарь» — царь и «папа» — глава церкви.
Первые русские митрополиты были греки. Они принесли с собой совершенно новые для русского человека того времени понятия о Церкви, государстве, законе, власти правителя и проч. Знание и опытность иерархов в церковных и государственных делах поставили высоко их авторитет в глазах русских князей и народа. Русские князья, начиная со св. Вламира, приглашают церковных иерархов к совместной работе в устроении государства. На княжеских советах и съездах на ряду с князьями принимают участие митрополит и епископы. С другой «стороны, митрополиты нуждались в содействии князей в церковных делах — распространении христианства, устройстве церквей, обеспечении духовенства, в заведении школ и т. п. Таким образом на Руси с самого принятия христианства государственная власть не отделяется ясно от церковной; как и в Византии, на Руси Церковь и государство сливаются в один церковно-государственный организм. Круг деятельности государственной власти с церковной в России, как и в Византии, не разграничивается; но в первое время русские князья не могли получить широкого и сильного влияния в церковных делах, что составляло особенность в сравнении с Византией. У русских церковная власть стояла выше светской, руководила ею. Это объясняется преклонением русских князей и народа пред авторитетом церковной иерархии, которая, являясь учительницей в делах веры, была в то же время представительницей более высокой образованности (культуры), византийской. Русская Церковь того времени имела широкое влияние на князей и на весь строй русского общества. Об этом свидетельствует, например, такая беседа св. князя Владимира с христианскими епископами. Епископы сказали князю: «Разбойники умножились, зачем не казнишь их?» Владимир ответил: «Боюсь греха». Епископы возразили ему: «Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милование; тебе должно карать разбойника, только разобрав дело». Князь послушал епископов и стал казнить разбойников. Потом те же епископы советовали ему заменить казни, по-прежнему, вирами (штрафами), так как княжеская казна нуждалась в деньгах. Князь опять послушал епископов и заменил казни вирами. Представители церковной власти — митрополиты и епископы — пользовались широкими правами в области правовых отношений, которые в настоящее время признаются чисто светскими и устраиваются одною светскою властью. Сюда относятся, например, тяжбы о наследстве, тяжбы крестьян, живших на церковных землях и друг. Духовенство принимало широкое участие в законодательной деятельности.
Исторические памятники того времени свидетельствуют, что духовенство участвовало во всех важнейших государственных делах. Князь советовался с епископами «о строе землянем», т.е. о строе земли, государства. Под влиянием духовенства в князьях постепенно воспитывается мысль о богоучрежденности власти в государстве, и о единодержавном монархическом государстве и о царской власти. Древние памятники русского законодательства носят на себе следы участия духовенства в их составлении. Главным источником древнерусского законодательства был греческий юридический сборник Номоканон. Приспособление заключавшихся в нем и других греческих сборниках иноземных юридических норм к условиям русской жизни составляло главный предмет законодательной работы князей и церковной иерархии. Таким образом на основе греческого церковно-государственного законодательства при живом участии духовенства возникает русское.
Удельно-вечевой порядок на Руси с постоянными княжескими усобицами, отсутствием сильной монархической власти не внушал сочувствия пришлой греческой иерархии, воспитанной на преклонении пред единой властью императора. Изменить строй русской жизни сразу иерархия не могла, но она воспитывала своим влиянием князей и общество в духе строгого единодержавия и постепенно подготовляла будущее самодержавие. Идеалом государства у иерархов была, конечно, Византийская империя. Духовенство всегда внушало князьям необходимость укрепления власти великого князя и подчинение ему князей удельных. Русские иерархи старались устранить или ослаблять княжеские усобицы, поддерживали власть великого князя, вносили в политическое сознание князей понятия о законе, о власти правителя, о правосудии и т. д. Слушая вразумления духовных иерархов во время княжеских смут и усобиц, князья, подобные Владимиру Мономаху, плакали и сознавали недостатки удельно-вечевого строя русской жизни. При раздробленности государства Церковь была объединяющим началом, представительницей «всея Руси», носительницей идеи единства народа русского.
Участие князей в церковных делах выражалось, главным образом, в заботах о материальном обеспечении духовенства. Князья предоставляли для содержания митрополита и епископов десятины от своих княжеских доходов и имений, устанавливали различные пошлины, жертвовали недвижимые имения. Митрополит владел несколькими городами с волостями и селами. Десятинная церковь владела целым городом Полонным. Ростислав жертвовал своей епископии озера, сенокосы, огороды, села. Андрей Боголюбский дал Владимирскому собору город Гороховец и несколько сел. Княжескими уставами духовенство освобождается от мирского суда, службы и податей. Князья поддерживают своей властью церковные установления, приводят в исполнение приговоры церковных судов.
Но князья не ограничиваются этим они не останавливаются и пред вмешательством в чисто внутренние дела церкви. Случаи такого вмешательства князей во внутренние дела Церкви были довольно часты. Князья и веча нередко судили и низвергали епископов. Князь Андрей, Боголюбский изгнал из Ростова епископа Нестора за то, что тот не разрешил постов в двунадесятые праздники. Новгородское вече изгнало епископа Арсения, так как на вече было решено, что он — виновник слишком теплой и дождливой осени.
В XIII веке, когда татарский разгром опустошил Киевскую Русь, киевский митрополит переселился из разрушенного Киева во Владимир, а потом в Москву. Перенесение митрополии в Москву приобрело этому городу значение церковной столицы Руси и способствовало возвышению московского князя. С переселением в Москву митрополиты становятся в особенно близкие отношения к московскому князю. Они делаются ближайшими помощниками московских князей в политике расширения пределов их княжества и усиления княжеской власти. Они ездят в Орду хлопотать перед ханом за своих князей, добывают им ярлыки на великое княжение и располагают к ним ханов.
Победа московского единодержавия над удельно-вечевым строем и свержение татарского ига почти совпало с покорением Константинополя турками. Но еще ранее завоевания Константинополя турками — религиозный, церковный авторитет Византии у нас пал. Византийский император вместе с большинством духовенства, рассчитывая получить на Западе помощь против турок, вступил с папой в переговоры о соединении восточной (православной) и западной (католической) церквей. Это соединение (уния) действительно было провозглашено на соборе Фераро-Флорентийском (1439 г.), где участвовал и только что назначенный Константинопольским патриархом русский митрополит Исидор, родом грек. Вернувшись в Москву, он провозгласил унию и стал доминать папу в московском Успенском соборе. Из боязни, епископы русские не заявили против этого протеста, обнаружив полное равнодушие к происшедшему, или, по выражению летописца: «умолчаша, воздремаша и уснуша». Иначе поступил, по известию летописи, великий князь Василий Васильевич: он отдал приказ о взятии, митрополита под стражу и объявил его еретиком. Мало того, по воле того же князя русские епископы собором поставили себе митрополита без сношения с патриархом; это был митрополит Иона, признанный потом святым. Константинопольский патриарх, не желая терять своёй власти над русской церковью, не дал разрешения русским на будущее время ставить себе митрополитов, помимо воли его, патриарха. Однако русские в течение более ста лет ставили себе митрополитов, не сносясь с константинопольским. патриархом. Таким образом с поставления собором русских епископов митрополитом Ионы (1448 г.) русская Церковь стала независимой. Но эта независимость приобретена была русской Церковью не по церковным правилам, а с нарушением их, без согласия константинопольского патриарха — фактически, тогда как по правилам, по праву (юридически) — русские в церковном отношении все еще считались подчиненными патриарху константинопольскому.
После завоевания Византии Турками к московскому великому князю, как к единственному православному государю, должны были, по мнению книжных людей того времени и самого князя, перейти все церковные полномочия византийского императора. Москва, после падения второго Рима — Константинополя, должна стать третьим Римом. Этот взгляд на значение Москвы и московского князя высказывает, например, инок Филофей в письме к великому князю Василию Иоанновичу: «Внимай тому, благочестивый царь! Два Рима пали, третий — Москва, стоит, а четвертому не бывать. Соборная Церковь наша в твоем державном царстве одна теперь паче солнца сияет благочестием во всей поднебесной; все православные царства собрались в одном твоем царстве; на всей земле один ты — христианский царь». Иоанн Грозный принял титул царя и помазание на царство, как он сам говорил, по примеру греческих царей. Греческие святители прислали ему утверждение в царском достоинстве. Царь, так же как и византийские императоры, смотрел на себя как на наместника Божия и отождествлял свое царское дело с Божьим делом. Нарушение царской воли и царских приказов он считал нарушением Божественного закона. Грозный писал Курбскому: «Тшущеся со усердием люди на истину и на свет поставить, да познают единого истинного Бога, в Троице славимого, и от Бога данного им Государя». Первый русский царь был набожен и ревновал о благе Церкви. Им был созван так называемый Стоглавый собор в 1551 году для устранения разных непорядков церковной жизни. На нем царь выступил как властный поборник веры и уставов церковных. Собор был открыт речью царя, в которой указывалось отцам собора на необходимость издать такое же уложение по делам церковным, какое им было издано по делам светским. Царь обещал епископам быть «сослужебным им поборником веры и церковных уставов». Он сам указал предметы соборных рассуждений, формулированные им в 37 вопросах, на рассмотрение которых им было предложено еще 32 вопроса. Эти вопросы касались всех сторон церковной жизни: и мирян, монастырской дисциплины, церковного управления и проч.
В то время как усиливающаяся государственная власть все более привлекает церковные дела в свое ведение, ослабляется влияние иерархии на дела государственные. В удельно-вечевой период на Руси было много князей, и разрозненная Русь объединялась единством церковной власти в лице единого всероссийского митрополита. С возвышением Москвы власть князя становится сильной, и уже мало нуждается в поддержке церковной власти. Значение митрополита ослабевает. Московские цари теперь уже вмешиваются в церковные дела не в прежней форме покровительства и поддержке власти церковной, а как самостоятельные властелины. Среди духовных иерархов появляется угодничество пред светской властью. Один опальный боярин Берсень - Беклемишев говорил об угодливом и робком митрополите Данииле: «Учительного слова от него не слышно, и не печалуется ни о ком, а прежние святители сидели на своих местах в мантиях и печаловались государю о всех людях». Очевидно обычай духовенства печаловаться (ходатайствовать) перед светской властью за осужденных и опальных стал утрачиваться. Подчиненность и приниженность духовенства особенно ярко сказалась в деле развода великого князя Василия Иоанновича с неплодной супругой Соломонией. Против этого развода были ученый Максим Грек и восточные епископы, писавшие по этому поводу в Россию. Однако митрополит Даниил в угоду великому князю постриг Соломонию в суздальском Покровском монастыре и повенчал великого князя с Еленой Глинской.
Царь Иоанн Грозный относился резко отрицательно к влиянию духовенства на государственные дела. Он писал Курбскому: — «Ты считаешь светлостью благочестивою, когда государство обладается попом невеждою? Но царство, обладаемое попом, разоряется». Свое подозрение по отношению к боярам царь распространил и на духовенство. Особенно его раздражали печалования за опальных. Заступничество за опальных царь принимал как посягательство на его царскую власть. Митрополиту Филиппу II за его несочувствие опричине и за печалование за опальных пришлось поплатиться саном, свободой и, наконец, жизнью. Во время разгрома Новгорода Иоанном Грозным, пострадало много духовенства, церквей и монастырей. Епископ Пимен подвергая поруганию язычников: его провезли по городу на белой кобыле в одежде шута, с бубном и волынкой, потом лишили сана и заточили в Веневский монастырь. Его преемника Леонида, по приказанию Грозного, зашили в медвежьи шкуры и затравили собаками. Максиму Греку, принесшему так много пользы русской Церкви своими учеными трудами, за его смелые суждения о деспотизме московского князя, о подчиненности русской Церкви светской власти и о повреждении церковного благочиния пришлось терпеть тягостное заточение.
Сознание представителями светской власти своего высокого значения, при неясном различении области государственной от церковной, повело к преобладанию государственной власти над церковной в делах чисто церковных. Московские великие князья фактически прекратили зависимость русской Церкви от греческой, но поставили ее в зависимость от себя. Московские цари действовали в том же направлении. Они, не довольствуясь одной лишь фактической самостоятельностью русской Церкви, решили дать ей самостоятельность юридическую, согласно с церковными правилами. По общим правилам, митрополиты, какими были наши первосвятители, подчинены патриархам. Нужно было, следовательно, вместо митрополитов поставить во главе русской Церкви патриархов, а это можно было сделать лишь с согласия всех восточных патриархов. В царствование сына Грозного Федора Ивановича, действительно было учреждено патриаршество в русской Церкви, на что дали свое согласие все восточные патриархи (1589 г.). Замечательно, что в грамоте об учреждении патриаршества повторены приведенные выше слова старца Филофея о Москве, как третьем Риме, а это показывает, что учреждение патриаршества было вызвано политическими соображениями о значении Москвы, как преемницы православного греческого царства.
Но учреждение патриаршества в России не внесло существенных перемен в церковно-государственные отношения: государственная власть не только сохранила преобладание над церковной, но даже усилила его. Отступления от этого общего положения, правда, были, но они вызывались особыми обстоятельствами. Так, в Смутное время, когда не было государя, патриарх Гермоген имел весьма широкое, и сильное влияние в делах государственных, содействуя восстановлению нормального положения государства. При патриархе Филарете (который был отцом государя Михаила Феодоровича) патриаршая власть имела особо важное значение. Отец молодого государя пользовался такою же властью, как и царь, и имел царский титул «великого государя». При патриархе Филарете в России наступило двоевластие. Царские указы издавались от имени царя и великого государя - патриарха, издавались указы по государственным делам даже от имени одного патриарха. Это объясняется личными отношениями царя и патриарха. Патриарх был отцом царя. Естественно, что молодой и неопытный царь подчинялся влиянию старца-отца, бывшего в то же время патриархом. Но когда такое же положение в; государстве желал занять патриарх Никон при сыне Михаила Федоровича царе Алексее, то между царем и патриархом произошло столкновение.. Вначале Никон пользовался особым доверием и любовью Алексея Михайловича. Царь назвал его своим «собинным» (особенным) другом. Никон получил тот же титул, что и патриарх Филарет, — «великого государя». Без воли «государя - патриарха» не решалось ни одно важное государственное дело. Но достаточно было царю охладеть к своему другу-патриарху, достаточно было исчезнуть прежней дружбе, как Никону было поставлено в вину и пользование им титулом государя и его меры, которые предпринимались, во всяком случае, с ведома царя. В этом столкновении царя и патриарха, светской власти и духовной, каждая сторона была отчасти права и отчасти не права. Царь, отстаивая самостоятельность светской власти и независимость ее от духовной, был прав. В то время на Западе все почти государства провозгласили это правило и поступали согласно ему. Прав был и Никон, когда защищал, стоя на почве христианского учения, самостоятельность церковной власти и ее независимость от государственной. Но неумение разграничить дела государственные, светские, от церковных, духовных, приводили к крайностям обе стороны. И в настоящее время разграничить дела церковные и государственные очень трудно. А в то время это было еще трудней. Патриарх, отстаивая свою самостоятельность, желал в то же время, чтобы царская власть подчинена была духовной, а царь желал видеть в патриархе лишь послушное орудие в своих руках для дел церковных.
Тянувшаяся несколько лет распря царя и патриарха разрешена была при помощи восточных патриархов на соборе 1667 года. Восточные патриархи, уже давно получавшие богатые милости от московского царя, при разрешении спора Алексея Михайловича и Никона сильно наклоняли весы в пользу царя. Было постановлено, что во всех государственных делах единым владыкою является царь и патриарх должен подчиняться всем государевым решениям; что же касается самостоятельности патриарха в церковных делах, то этот вопрос был обойден.
Скоро в лице великого реформатора русской жизни Петра Великого государство решительно подчиняет себе Церковь.
Коренная реформа русской Церкви, совершенная Петром Великим, находилась в тесной связи с реформой государственной. Петр Великий преобразовал русское государство по образцу западноевропейских. В Европе в его время господствовало понимание государства и его задач, названное впоследствии просвещенным абсолютизмом. Сущность этого понимания государства и государственных задач заключается в том, что неограниченный (абсолютный) государь должен преследовать устроение земного благополучия своих подданных — государство должно заботиться о просвещении подданных, об их хозяйственном благосостоянии, о здоровье и т. д. Всего этого государственная власть считала возможным достигнуть сама, исключительно своими средствами, не призывая граждан к самодеятельности, наоборот, всячески опекая их. Отсюда выходило, что государственная власть обязана издавать предписания по всем сторонам жизни граждан: как и что работать, как одеваться, как воспитывать детей и т. д. Государственные чиновники должны наблюдать, чтобы все делалось согласно распоряжениям власти. Главная добродетель граждан — это послушное исполнение предписаний государственной власти; таким только путем подданные могут достигать своего благополучия.
Если прежде на религию смотрели как на обязательные правила, которыми должна руководиться в своей деятельности и государственная власть, то теперь взглянули на дело иначе, Способствует ли она земному благополучию граждан? Полезна ли она для государства? И разрешили этот вопрос так. Религиозный человек не крадет, не обманывает, не мошенничает, не ослушается начальства — не только потому, что это запрещено законом, но и потому, что это грешно. Значит, религия способствует благополучию подданных государства и, следовательно, полезна для государства. Но она может быт и вредна для него: если религиозные руководители населения — духовные лица, убедят его, например, что в чем-нибудь грешно повиноваться государственной власти, то религиозных людей, убежденных в этом, трудно будет заставить повиноваться даже строгими наказаниями. Таким образом, чтобы религия была полезной для государства силой необходимо, чтобы служители религии, духовенство, было подчинено государственной власти, чтобы оно действовало согласно с ней и в ее целях и видах. Так именно и поступил Петр Великий. Он совершенно подчинил Церковь государству и превратил ее в одно из государственных учреждений — духовное ведомство. Властное отношение Петра Великого к церковной власти особенно ярко выразилось в гневном ответе последнему патриарху Адриану, по старинному праву святителей обратившемуся к царю с ходатайством за казнимых стрельцов. Когда патриарх с иконой Божией Матери явился к царю с ходатайством за стрельцов, царь велел ему уйти прочь и поставить образ на место. «Я не меньше тебя, — сказал он, — чту Бога и Его Пречистую Матерь, но мой долг казнить злодеев, умышлявших против общего блага». Свое нерасположение к современному ему духовенству Петр выразил раз так: «Многому злу корень старцы и попы; отец мой имел дело с одним бородачом, а я с тысячами».
Подчинить патриарха власти царя в церковных делах было нельзя. По церковным правилам патриарх, подчиненный царю в церковных делах, не был бы настоящим патриархом. Поэтому Петр решился отменить патриаршество. После смерти патриарха Адриана (1720 г.) двадцать лет не назначался преемник ему. Но это еще не было юридической отменой патриаршества. Юридически (законом) оно было упразднено лишь в 1721 г., когда была учреждена духовная коллегия, переименованная затем в Святейший Синод. По мысли Петра Синод должен быть равным Сенату и подчинен лишь государю. В отсутствие государя совместные решения Сената и Синода получали силу решений верховной власти. Впоследствии, при преемниках Петра, Синод потерял это значение, а Сенат вообще не признавал Синод равным себе. По своему, устройству Синод представлял коллегию, т.е. состоял из нескольких членов во главе с председателем (президентом). Назначались члены волей государя; волей же государя они могли быть и уволены. Хотя в Духовном Регламенте, в котором изложен устав Синода, власть .Синода и приравнивается к патриаршей, она, конечно, не могла быть равна ей уже до одному тому, что Синод был подчинен государю. Эта подчиненность особенно ясно выражена в присяге, которую должны были приносить члены Синода при вступлении в должность. По присяге, член Синода должен быт «верным, добрым и послушным рабом и подданным» государю; наследнику и государыне и признавать государя «крайним судьей» Синода, т.е. высшей властью над Синодом. Так как Синоду были подчинены все духовные установления и лица, то вся церковь была таким образом подчинена власти государственной, стала лишь частью государственного строя, ведомством православного исповедания; Чтобы осуществлять свою власть над Синодом, государю нужно было знать, как действует Синод в делах ему порученных, поэтому для наблюдения за ходом дел в Синоде была учреждена должность обер-прокурора Св. Синода, который должен быть в Синоде «оком государственным».
Отношение государства к Церкви, установленное Петром Великим, в существенном не изменилось и до наших дней. За этот почти двухвековой период высшая государственная власть в лице императоров и императриц неоднократно выступала в качестве высшей власти в делах чисто церковных. Анна Ивановна называла Святейший Синод «наш Синод». Петр III за очень недолгое свое царствование успел, однако, издать указ Синоду, где предписывалось «уреченные посты вовсе прекратить и чтоб почитать не в закон, а в произвольность», «о грехе прелюбодейном не иметь никому осуждения ибо ж Христос не осуждал» и т. п. Императрица Екатерина II обращалась к Синоду с такими словами; «Если спрошу вас, кто вы и какое ваше звание, то вы верно дадите ответ, что вы — государственные особы, состоящие под властью монарха и законов евангельских». Так твердо уже установилась мысль о власти государей в Церкви и так отчетливо выражалась идея о вчленении Церкви в организм государственный. При составлении акта о наследии престола (1797 г.) император Павел I уже называет русского императора «главою Церкви». Выражение это ранее никогда не употреблялось по отношению к государям русским.
Новое положение православной Церкви в государстве, данное ей Петром Великим, сопровождалось также изменением ее имущественного положения. В Московском государстве церковь располагала громадными имуществами, главную часть которых составляли земли. Это имущество накоплялось веками и составилось из богатых пожертвований (вкладов) и отказов на помин души. Оно было материальной основой могущества Церкви и ее общественного влияния. Московские государи еще в XVI в., когда потребовалось много земель, которые обыкновенно давались тогда вместо денежного жалованья служилым людям, обратили внимание на массу церковных земель с мыслью воспользоваться ими для нужд государства. Но эта мысль встретила тогда сильных противников среди духовенства. Государственной власти пришлось ограничиться лишь мерами, направленными против дальнейшего увеличения земельных имуществ Церкви: воспрещалось, хотя не без исключений, монастырям приобретать вновь недвижимые имущества в виде вкладов и отказов. Да и эта мера не имела сколько-нибудь значительных последствий. Более решительные меры были предприняты в самом конце московского периода, в царствование отца Петра Великого. В Уложении Алексея Михайловича было безусловно воспрещено всякое новое увеличение церковных вотчин. Некоторая часть церковных имуществ была даже отписана в казну, взята бесплатно за государя. Тогда же был учрежден монастырский приказ для распоряжений относительно сбора доходов с церковных вотчин, а также относительно составления описей церковного имущества.
Уложение и учреждение монастырского приказа послужили, между прочим, доводами к ссоре царя с патриархом Никоном; да не один Никон был недоволен этими мерами, недовольно было почти все высшее духовенство. Хотя в столкновении царя с патриархом победа осталась за царем, монастырский приказ под влиянием протеста духовной, иерархии был упразднен.
С изменением отношения государственной власти к Церкви при Петре Великом решить вопрос о церковных имуществах было легче и в то же время решить его было необходимо. Петр Великий главное внимание в своих реформах обратил на то, чтобы увеличить материальные силы России: он создал большое постоянное войско, флот, основывал фабрики и заводы, строил крепости и города, заводил новые пути сообщения. Для всего этого требовались громадные средства, которых не могли дать обыкновенные подати и налоги, сколько бы их ни увеличивать. Естественно, мысль Петра Великого обратилась к громадным церковным землям, главным образом, к тем, которые были в собственности монастырей. Он восстановил упраздненный монастырский приказ. Монастыри и архиереи были устранены как от самостоятельного управления, так и от пользования доходами со своих вотчин. Всем этим распоряжался монастырский приказ. Он выдавал по особым расписаниям (штатам) жалованье, очень незначительное, без чего пробыть (т.е. прожить) невозможно, а весь остаток должен был идти на государственные нужды. Такое положение прямо вытекало из взгляда на Церковь, как на установление государственное: если одно государственное установление имеет избыток в средствах, а другие в них нуждаются, то высшая государственная власть покрывает недостаток одних избытком других. Но и при Петре Великом, хотя государственная власть управляла церковными имуществами и распоряжалась относительно употребления доходов с них, самые имущества считались, однако, в собственности церковных учреждений.
При Екатерине II произошла важная перемена и в этом отношении: церковные вотчины были отобраны в казну (1784 г.), перечислены в собственность казны — (секуляризация церковных имуществ). На содержание архиереев и монастырей назначено было по особым расписаниям (штатам) жалованье, а вдобавок к нему небольшое количество земли и угодий. На все церковные учреждения было назначено расходовать в год 403.000 руб., тогда как с крестьян отобранных вотчин (всего 910.000 душ) одного оброка получалось более 3.300.000 рублей, не считая доходов с разных хозяйственных статей в вотчинах.
Этим завершилось полное подчинение Церкви государственной власти: Церковь стала зависеть от государственной власти и в своих материальных средствах.
Высшее духовенство было в большинстве недовольно мерами, направленными к полному подчинению Церкви государственной власти, но помимо, что предотвратить их оно не в силах. Лишь отдельные лица из церковной иерархии выражали свое недовольство более или менее открыто. При Петре эти недовольные действовали заодно с теми, кто вообще был недоволен петровскими преобразованиями. Государственная власть смотрела на таких недовольных духовных лиц, не исключая и архиереев, как на политических преступников, и сурово их карала: лишала епархий, должностей, сана, заточала в монастырские тюрьмы; был случай и смертной казни над архиереем. В последний раз с открытым протестом против мер правительства, относящимся к Церкви, выступил митрополит ростовский Арсений Мацеевич при Екатерине II. Когда была созвана комиссия для решения вопроса об отобрании церковных вотчин в казну, он в двух письмах в Синод резко отозвался об этой мере, но был предан суду и как оскорбивший государыню должен был бы подвергнуться смертной казни; государыня оказала ему милость: он был лишен сана, монашеского чина, и послан в Ревельскую крепость в самое строгое заключение. Императрица, однако, напомнила, что таким архиереям прежде головы ссекали.
В XIX веке не изменилось правовое положение православной Церкви в государстве. Она так же, как и в XVIII веке, рассматривалась, как часть государственного строя. Особенно это ясно сказалось в учреждении Министерства Народного Просвещения и духовных дел при Александре I (в 1817 г.). К ведению этого министерства отнесены были не только дела православного вероисповедания, но и других христианских вероисповеданий, и даже не христианских (еврейского, могометанского и других). По отношению к делам православной Церкви министр имел такую же власть, как и всякий другой министр к делам, подведомственным его министерству. Он докладывал государю о делах, производившихся в Синоде, чрез него объявлялась Синоду воля государя. Это министерство просуществовало всего 7 лет, но имело важное значение для Церкви в последующее время. Обер-прокурор Святейшего Синода во время существования министерства духовных дел был подчинен министру; с упразднением министерства он постепенно стал приближаться по своей власти и значению к министру. Он перестал быть лишь наблюдателем, «оком государя» в Синоде; от него стали исходить и распоряжения по духовному ведомству. В законе нигде не говорится, что обер-прокурор имеет министерскую власть, но в действительности он стал в положение министра духовных дел православного вероисповедания. Вот как характеризует один епископ значение обер-прокурора Св. Синода: «Обер-прокурор, олицетворяющий собою светскую власть в Синоде, с одной стороны, есть ничто в Синоде, потому что не имеет голоса в нем; но, с другой стороны, он же есть все в Синоде, потому что в его полном распоряжении состоят: письменное производство дел Синода, сношение Синода со всеми государственными властями, со всеми архиереями, со всем духовенством; представление синодальных дел Государю и принятие повелений Государя Синоду. Одно это есть все. Посему члены Синода суть как птицы без крыльев, как машина, движущаяся сторонней пружиной; образ и вид власти без самой власти, призрак ее, а не жизнь». В 1905 г. был издан закон, по которому обер-прокурор Св. Синода присутствует в Государственном Совете, Совете Министров и Комитете Министров на равных с министрами основаниях. И в настоящее время обер-прокурор Св. Синода входит в состав Совета Министров.
При императоре Николае I, когда граф Сперанский составлял Свод Законов, т.е. сокращенное изложение действовавших тогда законов, постановления о положении православной Церкви в государстве и об отношении к ней высшей государственной власти отнесены были к заколам основным. Здесь определялось, что православная вера есть первенствующая и господствующая. С понятиями о первенстве и господстве православной Церкви соединялось: 1) право пропаганды — только одна православная Церковь должна иметь право убеждать последователей иных христианских вероисповеданий, 2) воспрещение перехода православного в неправославную веру (отступления от православия); такой переход рассматривался как преступление; лицо, которое переменило православную веру на иную, числилось все же православным, 3) требование, чтобы дети от смешанных браков, т.е. таких, где муж или жена принадлежат к неправославной вере, должны креститься в православную веру, 4) счисление дней месяцев, определение праздников по календарю, принятому православной Церковью.
Русский император, по основным законам, не может исповедывать никакой иной веры, кроме православной. Основные законы называют императора главою Церкви в том смысле, что он, как христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия и всякого в церкви святой благочестия. В управлении церковном самодержавная власть (т.е. государь) действует посредством Св. Правительствующего Синода, ею учрежденного.
Хотя основные законы и предоставляли подданным Российского государства свободное отправление веры и богослужения, но лишь в тесных границах, поскольку эта свобода могла быть примирена с господством православной веры.
В самое последнее время были изданы законы, расширившие пределы религиозной свободы в России. Так, допущен переход из православия в иную неправославную веру. Совращение православного в веру неправославную признано наказуемым лишь тогда, когда оно совершено посредством злоупотребления властью, принуждения, обольщения обещаньем выгод или обманов. Но все эти изменения, как и другие менее важные, не изменили прежнего положения православной Церкви. При издании новых основных законов (23 апреля 1906 года) постановления старых были перенесены в новые без всяких изменений. А изменения, притом существенные, были необходимы. Новые основные законы ввели в России представительный строй (конституцию). В конституционных государствах обеспечивается законом религиозная свобода в возможно широких пределах, притом не только для отдельного гражданина, но и для целых религиозных обществ. Никакая Церковь в конституционном государстве не должна быть управляема государственной властью, а тем более составлять част государственного строя, быть ведомством на ряду с другими ведомствами государственного управления. В интересах одного вероисповедания не должны быть стесняемы права других исповеданий! Поэтому с укреплением в России конституционного строя, с проникновением в законодательство начала религиозной: свободы должно явится необходимым и преобразование отношений между государством и православной Церковью. Как с преобразованием России при Петре Великом необходимо было преобразовать и государственно-церковные отношения, так же необходима коренная реформа в этой области и с преобразованием государственного строя в наше время. Основным началом этой реформы должно быть признание самостоятельности Церкви в своих внутренних делах (автономия) и, следовательно, устранение подчинения церкви власти государственной. Такой самостоятельности Церкви не будет противоречить установление особого наблюдения со стороны государства (государственного надзора) за тем, чтобы церковная власть в своей деятельности преследовала лишь церковные цели и не вмешивалась в посторонние и чуждые ей дела.
|
