Светлана Белова
Хорошо забытое новое
Совсем недавно, в середине прошлого XX века на высоком эмоциональном подъеме кипели комсомольские стройки. В чистом поле, голой тундре или девственной тайге росли гигантские заводы, а вокруг них к соснам или столбикам прибивали названия улиц будущих городов. Еще раньше, в позапрошлые века одни купцы возводили поселки вокруг своих рудников и приисков на Урале, другие – заманивали крестьян из окрестных деревень на свои новенькие мануфактуры в средней полосе России, сначала на зимнее время, а потом «с переходом на постоянную работу».
В результате, вокруг промышленных объектов возникла своеобразная среда:
- население, проживающее постоянно или регулярно приезжающее по вахтовому методу;
- земельные и водные ресурсы, имеющие конкретные пространственные границы;
- жилые здания, городская инфраструктура;
- транспорт, в том числе и связывающий город с «большой землей» ;
- собственный топливно-энергетический комплекс.
Директора градообразующих предприятий выступали еще недавно в роли нео-феодалов. В сферу их компетенции включались социальные проблемы, задачи стратегического развития города и т.п. Впрочем, некоторые директора и по сей день являются полновластными хозяевами весьма обширных территорий, прилегающих к их заводам.
Постановление Правительства РФ от 29 августа 1994 г. определяет градообразующее предприятие как предприятие, на котором занято не менее 30% от общего числа работающих на предприятиях города, либо имеющее на своем балансе объекты социально-коммунальной сферы и инженерной инфраструктуры, обслуживающие не менее 30% проживающих в населенном пункте.
Даже если предприятию удалось формально сбросить «социалку» с баланса, его отношения с муниципальными властями далеки от равноправных. Представьте себе, например, поселок с 34 тысячами жителей. До областного центра 60 км, и в нем тоже тяжелая социально-экономическая ситуация. Десять лет назад 11,5 тысяч жителей поселка трудились на комбинате, сейчас там работает чуть больше 4-х тысяч. Котельная принадлежат комбинату; жилые дома, детский сад, школа, больница и ПТУ – уже поселку. Естественно, накопились огромные долги поселка комбинату по расчетам за тепло. Но может комбинат предпринять какие-то решительные меры по ее сокращению или нет – риторический вопрос.
В 1999г. Экспертный институт провел исследование по гранту японского правительства http://www.exin.ru/NewRussian/Mono/mono_doc.htm. По его данным, на сегодняшний момент моногородами можно назвать 332 поселка городского типа и 467 городов. В них проживают порядка 25% всего городского населения страны (25 миллионов человек!).
Почти во всех моногородах и поселках вместе с их градообразующими предприятиями ситуация незавидная:
- конкурентоспособность продукции часто вызывает большие вопросы;
- состояние основных фондов весьма плачевное;
- транспортные коммуникации и плохие линии связи (бывает и просто их отсутствие J) существенно снижают оперативность действий;
- заданная численность, однородный профессиональный состав и отсутствие выбора рабочей силы сдерживают возможности диверсификации;
- местный бюджет почти полностью формируется за счет предприятия;
- все социальные вопросы не могут быть решены без прямого участия предприятия, фактически, расходы на «социалку» продолжают входить в себестоимость продукции, делая ее окончательно неконкурентоспособной;
- пути реструктуризации законодательно ограничены.
К сожалению, моногорода – реальный факт нашей экономики и реальное место жительства для миллионов людей и долго еще таковыми останутся.
Казнить нельзя помиловать
Многие помнят эпопею с казнью английской угледобывающей промышленности. Дети бастующих шахтеров гостили в СССР в Артеке, их родители в это время перегораживали улицы в Лондоне. Сейчас шахты превратились в музеи, некоторые поселки снесены, и места их успели зарасти лесом, для некоторых чистеньких городков придуманы новые «профессии», население переобучено, но пенсионеры-шахтеры все равно умудряются ругать власти и воспевать прошлое.
Увы, эта идиллическая картина способна вызвать у отечественного читателя только бессильную зависть. Известно, к чему привела попытка в начале 90-х годов закрыть наши безумно нерентабельные шахты и перевезти передовой отряд пролетариата в регионы с более благоприятным климатом и рынком труда…
Градообразующее предприятие ни в коем случае нельзя рассматривать в отрыве от того населенного пункта, в котором оно расположено, и без учета дальнейших судеб и возможного поведения людей, в нем проживающих. В результате, задача реформирования такого предприятия из экономической превращается в междисциплинарную, требующую решения также социальных, психологических, правовых и политических проблем. Это очевидным образом усложняет поиск приемлемых схем реструктуризации. К тому же, многие просто не имеют денег ни на какие реформы. Около 80% градообразующих предприятий нерентабельны.
Возникновение, развитие и умирание городов имеет свою логику. По сути, каждый город переживает период возникновения, расцвета и дальнейшего инерционного существования или умирания. Достаточно посмотреть на археологические карты, чтобы увидеть какое количество некогда могущественных городов или совсем исчезли с лица земли или превратились в небольшие городки или поселения. Только некоторые города постоянно присутствуют на картах.
Видимо, возникновение городов своей причиной имеют ответ на вызов общества, как удовлетворение тех или иных потребностей. Ими могут быть производство необходимых видов продукции, оказание услуг: торговых, транспортных, оборонных, выполнение государственных или иных функций. При изменении потребностей общества города или изменяют свое предназначение или медленно угасают. Большое влияние на развитие городов имеют события мирового масштаба, такие как смена технологий, создание и распад империй и государств.
Многие поселения, созданные в ХVIII веке на Урале, уже в ХIХ веке перестали существовать, после того, как основные запасы руды были выработаны. Другие города отвечали на вызов общества и могли пересмотреть свое предназначение, иногда несколько раз за одно столетие.
Например, Ростов-на-Дону был создан как небольшая казачья крепость для охраны реки Дона от проникновения турецких войск. Выгодное географическое положение в устье Дона быстро сделало его торговым городом, одним из центров хлебной торговли. После революции город становится воротами на Северный Кавказ, а также центром таких образующих структур как Северо-Кавказская железная дорога, Северо-Кавказский военный округ. К 30-м годам нашего века значение города как речного порта и центра хлебной торговли сократилось, зато резко возросло его значение как промышленного и научного центра. Сегодня, при кризисе большинства машиностроительных производств и сокращении числа выходов России к морю, значение Ростова, как порта типа "река-море" начинает увеличиваться. Таким образом, можно отметить, что возможность диверсификации целей и задач города дает ему шанс.
Решения, определяющие будущее города, иногда лежат вне возможностей влияния самого города на данное решение. Проще это можно назвать внешними рисками, причем в моногородах зависимость от внешних факторов имеет более выраженный характер.
Раньше у всех этих предприятий был единственный потребитель - государство. После распада СССР их продукция стала не нужна. Но градообразующие предприятия остались. Многие моногорода не смогли переориентировать свое производство по объективным причинам, но многие просто не пытались найти выход.
Оценка потенциала моногорода свежим взглядом иногда дает удивительные результаты. Часто удается найти два-три перспективных направления развития предприятия или создания новых, весьма инвестиционно привлекательных.
О бедном директоре замолвите слово
Огромная ответственность за судьбу предприятий, городов и их жителей лежит сейчас на плечах директоров. Даже исторические периоды в моногородах измеряются не так как в столицах. Жители ведут свою летопись с опорными точками не «при Брежневе» или «при Путине», а «при директоре N» или «при директоре M». И вряд ли в местных легендах зазвучат когда-нибудь имена мэров.
Большинство директоров относится еще к поколению «красных». Они великолепные хозяйственники, обладают огромными знаниями и опытом в специфике предприятий. На их личное влияние в регионе и реальную власть почти не подействовала произошедшая смена собственников предприятий (почти всегда, к недоумению последних). Про многих директоров можно смело сказать, что они истинные «отцы» своих городов.
Когда такого руководителя спрашивают, каковы приоритеты его деятельности, он почти всегда выводит на первый план социальные ориентиры, например «сохранить рабочие места в городе» или «обеспечить приемлемый уровень жизни работников» или «запасти топливо на зиму». Если подробно рассмотреть его рабочий день, то 90% времени оказывается посвящено решению политических, хозяйственных и, опять таки, социальных вопросов. Остаток дня уходит на совместное с финансовым директором решение бесконечной головоломки «как поделить скудные ресурсы между неотложными и равноважными задачами».
Между тем, цены на продукцию предприятия формируются рынком, а издержки формируются «котлом». Интересы трудового коллектива вступают в противоречие с интересами коммерческих партнеров. Внимание руководителей распыляется между частными мерами. На формирование долгосрочной рыночной стратегии просто не хватает ни времени, ни сил. И кадров, которые могли бы помочь, и которым можно было бы доверять, под рукой нет.
У градообразующих предприятий, как правило, возникают большие трудности в привлечении квалифицированных управленческих кадров, свободно ориентирующихся в «новой рыночной реальности» а также использовании услуг по аутсорсингу за счет передачи части работ специализированным фирмам. Это обусловлено тем, что они физически находятся в отдаление от центров, в которых такие компании есть, и объективную информацию о них получить зачастую невозможно. Кроме того, нет и механизма обмена опытом между различными предприятиями и городами, проблемы которых кажутся уникальными только на первый взгляд, но имеют уже наработанные и проверенные рецепты решений.
Положение директоров осложняется тем, что «его собственный народ» постепенно начинает выходить из повиновения, несмотря на искреннюю и неусыпную заботу о нем.
Дело спасения утопающих
В настоящее время ситуацию в моногородах можно охарактеризовать как кризис самоопределения: с одной стороны, город несомненно представляет для его жителей некую ценность, ему можно и должно помогать, с другой стороны, все чаще проявляется позиция личного неучастия. Горожанин, как бы еще повернут лицом к городу, но уже отстранен от него.
Можно отметить два универсальных механизма характерных для малых и средних городов России - садово-огородное хозяйство (увы, возможное не во всех климатических зонах) и "затягивание пояса" (возможное везде и всегда, но не до бесконечности ). Для наиболее активных групп населения характерным является поиск различных механизмов адаптации, социальное экспериментирование. Часть людей уже вышла из психологического ступора первых лет реформ и активно ищет способы и механизмы приспособления к новым условиям жизни. Некоторым удалось выбраться из тупикового города, многие отправляются на заработки и сезонные «шабашки» в другие регионы.
Однако проведенные Экспертным институтом исследования показывают крайне высокий уровень психолого-политической нестабильности в моногородах: «Этот факт констатирует полную готовность населения моногородов к любого типа общественным выступлениям. Маскирует эту внутреннюю готовность к протесту самого агрессивного вида только исключительно высокий уровень политического иждивенчества населения, а также еще неискоренившееся стремление к политической безопасности. Это означает, что в случае появления любой революционной организации в любом моногороде и ослабления государственной власти (на федеральном или региональном уровне), в моногородах вполне вероятны социальные конфликты в самой жестокой форме».
|
