Дипломная работа: Уголовное преследование как функция государства

Выпускную квалификационную работу выполнил студент группы № 9933 Р.В. Сергеев

Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения

Факультет Юридический Специальность 021100 Кафедра 94

Санкт-Петербург

2004

Введение

Актуальность темы дипломной работы обусловлена тем, что современный этап развития уголовно-процессуального законодательства напрямую связан с происходящими в России экономическими и политическими преобразованиями, которые определили необходимость коренного реформирования правовой системы и, соответственно, обусловили принятие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ) 2002 года. Для нового законодательства характерны, с одной стороны, преемственность с УПК РСФСР, а с другой - возвращение к "забытым" институтам.

Восстановление института уголовного преследования еще раз заставляет перелистать страницы истории России, проследить особенности нормативного закрепления названного института в законодательстве зарубежных государств, с тем, чтобы обеспечить возможность осуществления уголовного преследования в соответствии с современными реалиями общественной жизни и международно-правовыми стандартами.

Вместе с тем институт уголовного преследования восстановлен в УПК РФ без достаточно глубокого теоретического исследования, что влечет за собой значительные трудности его применения в практической деятельности. Так, существуют определенные проблемы теоретического и практического характера, связанные с самим понятием уголовного преследования, его содержанием, особенно в ходе досудебного производства по уголовному делу, распространением на ту или иную стадию уголовного процесса и, соответственно, кругом участников, его осуществляющих.

В юридической литературе дореволюционного периода уголовное преследование было предметом исследования многих выдающихся юристов: Н.В. Муравьева, В.К. Случевского, Д.Г. Тальберга, И.Я. Фойницкого и других.

В советский и постсоветский период функция уголовного преследования нашла свое отражение в работах Н.С. Алексеева, В.В. Вандышева, В.М. Волженкиной, Л.В. Головко, З.З. Зинатуллина, С.М. Казанцева, А.М. Ларина, Я.О. Мотовиловкера, А.В. Смирнова, А.Б. Соловьева, М.С. Строговича, А.Г. Халиулина, М.А. Чельцова, В.В. Шимановского, Н.А. Якубович и других.

Высоко оценивая труды указанных авторов, следует признать, что ряд проблем, связанных с содержанием и осуществлением уголовного преследования, остается до настоящего времени, несмотря на законодательное закрепление, дискуссионным. В связи с этим существует необходимость исследования рассматриваемого института уголовно-процессуального права применительно к новым историческим условиям, в свете идей осуществляемой правовой реформы России.

Целью выпускной квалификационной работы является исследование положений, которые в своей совокупности определяют теоретическую основу института уголовного преследования.

Правовую основу исследования составляли международные договоры России, Конституция Российской Федерации, Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, Федеральный закон РФ "О прокуратуре Российской Федерации" и иные нормативно-правовые акты.

Глава 1. Государство как орган, реализующий уголовное преследование

§ 1. Понятие и основные функции государства

В юридической науке под функциями государства принято понимать основные направления его деятельности, в которых выражаются сущность и социальное назначение, цели и задачи государства по управлению обществом в присущих ему формах и методах.

С учетом вышеизложенного, предпочтительнее, на мой взгляд, является следующая трактовка функций государства:

Функции государства — это основные направления внутренней и внешней деятельности государства, в которых выражаются и конкретизируются его классовая и общечеловеческая сущность и социальное назначение.[1]

В этом определении выделены наиболее существенные признаки функций государства.

1. Функции государства непосредственно выражают и предметно конкретизируют его классовую и общечеловеческую сущность. Их содержание учитывает классовые, групповые (корпоративные), национальные и частные интересы членов общества.

2. В функциях государства воплощается и раскрывается его активная служебная роль как важнейшей части надстройки по отношению к своему базису, реализуется разносторонняя практическая деятельность внутри страны и на международной арене.

3. Функции государства возникают и развиваются сообразно его историческим задачам и целям. Государство выполняет свое социальное назначение посредством осуществления соответствующих ему функций, представляющих собой устойчиво сложившиеся основные направления его деятельности.

4. В функциях государств различных исторических типов проявляются и объективируются присущие им особенности и закономерности развития, динамика социально-экономических, политических и духовных преобразований в жизни обществ.[2]

В определении направленности деятельности государства решающими факторами являются: сущность государства и его социальное назначение, в постановке его целей и задач на соответствующем этапе развития общества.

Функции государства - это рассматриваемые в комплексе предмет и содержание деятельности государства на определенном направлении и обеспечивающие ее средства и способы.

Исторический опыт дает теории государства основание утверждать, что с эволюцией государства меняется и деятельная сторона государства, эта деятельность наполняется новым содержанием, возникают новые структуры государства, иные средства и способы, обеспечивающие функции государства. Изучение эволюции функций государства позволяет избежать типичных, для разных этапов развития государств, ошибок.[3]

В теории государства наиболее распространено и признаваемо членение функций (по направленности) на внутренние и внешние, т. е. на определение деятельности государства по отношению к обществу, особой организацией которого и является государство (внутренняя функция), и по отношению к другим государственно-организованным обществам, другим государством (внешняя функция)".Мною были рассмотрены несколько источников, я полностью согласен с точкой зрения Венгерова А.Б., ниже будет рассмотрено деление функций по сфере влияния на внешние и внутренние.

Если внутренние функции характеризуют цели и задачи государства внутри данной страны, то внешние раскрывают специфику его интересов в межгосударственных отношениях, в международном общении. Системы внешних и внутренних функций тесно связаны между собой, взаимодействуют в определенном единстве, дополняя друг друга. Среди внутренних и внешних функций государства различаются функции основные и неосновные.[4]

Основные функции — это наиболее общие, важнейшие направления деятельности государства по осуществлению коренных стратегических задач и целей, стоящих перед ним в определенный исторический период.

Основные функции государства группируют по наиболее важным направлениям государственного воздействия на общественные отношения, множество других его функций, именуемых неосновными функциями. Последние, будучи составными структурными частями основных функций, представляют собой направления деятельности государства по выполнению его задач в конкретной, и в этом смысле более узкой сфере общественной жизни.[5]

Необходимо помнить, что термин "неосновные функции" условный. Его употребление правомерно лишь постольку, поскольку помогает выделить из множества различных государственных функций более широкие по объему и общие по содержанию основные функции государства.

Важно подчеркнуть, что основная функция — не конгломерат, а определенная, проникнутая внутренним единством и целеустремленностью система многочисленных направлений деятельности государства. Эта система отличается от составляющих ее элементов. Поскольку не возможно охватить весь спектр функций Российского государства в одной работе, мы будем рассматривать только основные функции государства на современном этапе.

Российскому государству присущи следующие основные внутренние функции:

1.обеспечение народовластия;

2.экономическая;

3.социальная;

4.развития культуры, науки и образования;

5.экологическая;

6.налогообложения и взимания налогов;

7.охраны прав и свобод граждан, всех форм собственности, правопорядка.[6]

Последовательное продвижение национальных интересов через открытость и сотрудничество в международных отношениях обеспечение благоприятных условий для внутреннего развития и продолжения реформ — таковы задачи внешней политики Российского государства в современный период. Сообразно этому оно осуществляет следующие основные внешние функции:

1.оборону страны;

2.обеспечение мира и поддержание мирового порядка;

3.интеграцию в мировую экономику;

4.сотрудничество с другими странами в решении глобальных проблем.

Так как, описанная выше классификация (по сфере деятельности) наиболее интересна для углубленного изучения, обратимся к каждой функции отдельно.

Хотелось бы вначале раскрыть внутренние функции, как функции больше всего касающиеся нас - граждан Российского государства.

1.Обеспечение народовластия

Теория государства и права до самого последнего времени пытается обойтись без понятия функций государства в политической сфере. Безусловно, все функции государства носят политический характер, однако в политической области действует целая система политических институтов, учреждений государственных органов, через которые осуществляется функции народовластия. Это прежде всего представительные органы, выбираемые народом и уполномоченные от имени народа осуществлять государственную власть в стране, органы местного самоуправления, а так же осуществление народом своей власти непосредственно, через референдум[7] .

2.Экономическая функция

Вторая половина XX столетия характеризуется тем, что в развитых странах мира в число основных стала входить экономическая функция. Теперь государство вмешивается в экономику, определяет темпы ее роста, устанавливает пропорции между отдельными ее отраслями. Возникли государственный сектор экономики, т. е. государственная собственность, и государственное управление предприятиями и организациями, на ней базирующимися. В большинстве стран государство выступает крупнейшим предпринимателем: многочисленные акционерные общества являются государственными предприятиями. Оно играет роль крупного банкира, сосредоточившего в своих руках большую часть ссудного капитала. Современное государство способно прогнозировать и гибко регулировать экономические процессы в масштабе всей страны.

Экономическая функция государства имеет антикризисную направленность и нацелена на создание социально ориентированной рыночной экономики, учитывающей и согласующей интересы производителей и потребителей. Этому посвящено законодательство о компаниях, об акционерных обществах и других объединениях. Оно защищает права и интересы граждан — вкладчиков, акционеров потребителей, не допускает к участию в рынке недобросовестных контрагентов. Государство принимает антимонопольное законодательство, осуществляет лицензирование производства многих видов товаров широкого потребления и торговли данными товарами, контроль над экспортом и импортом ряда товаров, стимулирует развитие приоритетных отраслей и т. д. Словом, экономическая функция обусловлена потребностями развития общества в целом.[8]

Сегодня экономическая функция охватывает такие направления государственной деятельности, как структурная перестройка российской экономики, при которой будет производиться только продукция, жизненно необходимая человеку, государству, мировому рынку; преимущественная поддержка стратегических, высоко-конкурентных на мировом рынке и социально значимых для России производств; демонополизация производства; реальная поддержка производителей, в том числе малого предпринимательства; целенаправленная инвестиционная политика; отстаивание интересов российских компаний на внутреннем и мировом рынке; продолжение приватизации; реформа экономического механизма аграрного сектора и прежде всего обеспечение права частной собственности на землю; постепенное снижение темпов инфляции и торможение роста цен; приостановка спада производства; формирование современной системы расчетов и начало глубокой реформы Центрального банка и т. д.

Особое место в правовом обеспечении осуществления экономической функции принадлежит Гражданскому кодексу Российской Федерации. С принятием его в полном объеме создана всеобъемлющая правовая основа рыночной экономики, общества Цивилизованных собственников, экономической свободы человека, партнерских отношений между гражданином и государством.[9]

3.Социальная функция

Многие государства характеризуют себя как социальные. Это означает, что они считают своей важной задачей заботу о всех тех гражданах, кто в силу каких-либо причин не в состоянии обеспечить для себя нормальное существование, достойное человека. Государство проводит мероприятия направленные на защиту от безработицы, проявляет заботу о детях и нетрудоспособных людях.

Так, в статье 39 Конституции Российской Федерации в частности сказано: “Каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях предусмотренных законом”.

В Российской Федерации финансируются федеральные программы охраны и укрепления здоровья населения, принимаются меры по развитию государственной, муниципальной, частной систем здравоохранения, поощряется деятельность, способствующая укреплению здоровья человека, развитию физической культуры и спорта, экологическому и санитарно-эпидемиологическому благополучию (статья 41 пункт 2 Конституции РФ).

Поощряются добровольное социальное страхование, создание дополнительных форм социального обеспечения и благотворительность (статья 39 пункт 3 Конституции РФ).

Государство осуществляет социальную функцию обеспечения социальной справедливости и равных возможностей всех граждан вести обеспеченную и достаточную жизнь.

Так, статья 7 действующей Конституции РФ устанавливает: “Российская Федерация это социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека”.

В Российской Федерации охраняется труд и здоровье людей, устанавливается гарантированный минимальный размер оплаты труда, обеспечивается государственная поддержка семьи и материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развивается система социальных служб, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты.[10]

Социальная функция государства направлена на смягчение и преодоление таких издержек нынешнего переходного периода, как бедность, углубление неравенства и рост безработицы; на стабилизацию уровня жизни населения и более равномерное распределение бремени экономических трудностей между различными группами населения.

К социальной функции также относятся такие сферы как народное образование, здравоохранение, наука.

Правовому обеспечению социальной функции служат: Семейный кодекс РФ, Трудовой кодекс РФ, законы РФ "О страховании", "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС"и др. Для выполнения социальной функции, государство создает фонды, которые расходуются на пенсии, пособия, здравоохранение, образование. Таким образом, государство принимает различные меры для повышения жизненного уровня граждан.[11]

4.Развитие культуры, науки и образования

Функция развития культуры, науки и образования основывается на признании Конституцией Российской Федерации (ст. 13) идеологического многообразия, согласно которому никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Статьей 44 Конституции РФ каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания, охрана интеллектуальной собственности.[12]

Содержание этой функции сегодня составляет разносторонняя государственная поддержка развития культуры — литературы, искусства, театра, кино, музыки, живописи, архитектуры и т. д.; физической культуры и спорта; радио, телевидения и других средств массовой информации; сохранение историко-культурных памятников, исторических комплексов, заповедных территорий, архивов, музеев, библиотек.

В содержание данной функции входят также: государственная поддержка развития науки, ее естественной интеграции в новые рыночные условия; создание благоприятных условий для творческой деятельности научных коллективов и для свободной состязательности различных школ и направлений; поддержка приоритетного развития фундаментальных теоретических исследований и принципиально новых технологий; эффективное использование как образовательного, так и научного потенциала высшей школы, развитие интеграции науки и высшего образования; меры по улучшению работы общеобразовательной школы.

Правовую основу осуществления данной функции составляют Основы законодательства РФ о культуре, Закон РФ "Об образовании" (с изменениями и дополнениями), указы Президента Российской Федерации "О государственной поддержке Российского фонда культуры" и др. Постоянно расширяется сфера научно-технических исследований, проводимых на государственной основе. Это вызвано тем, что современные масштабы научных исследований и экспериментальных работ очень сильно возросли. Поэтому государство берет на себя обязанность по стимулированию технического прогресса, почти полностью оплачивает расходы по фундаментальным теоретическим исследованиям.

5.Экологическая функция.

Или функция охраны природы и окружающей среды выдвинулась в последние десятилетия в число основных. Экологически агрессивное производство стало агрессивным и по отношению к человеку, его здоровью. А потому государство вынуждено заниматься этой деятельностью.

Основное содержание экологической функции составляют государственное управление и координация деятельности в области охраны окружающей среды, регулирования природопользования, обеспечения экологической безопасности, оздоровления и улучшения качества окружающей среды.

С помощью законодательства государство устанавливает правовой режим природопользования, берет на себя обязательства перед своими гражданами по обеспечению нормальной среды обитания. Основными нормативными актами, регулирующими данную сферу отношений, являются законы Российской Федерации "Об охране окружающей среды" "Основы лесного законодательства", "О недрах", "Об экологической экспертизе", "О радиационной безопасности населения" и др.[13]

В статье 9 Конституции Российской Федерации говорится: “Земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов проживающих на соответствующей территории”.[14]

6.Функция налогообложения и взимания налогов.

В новых условиях развития России в силу возрастания роли значительного расширения объема и усложнения содержания данная функция, будучи тесно связанной с экономической, вместе с тем выделилась в одну из самостоятельных основных функций. Ее содержание составляют формирование и пополнение казны, прежде всего государственного бюджета, как федерального, так и субъектов Федерации, а также муниципального бюджета за счет всех видов налогов, в том числе налога на прибыль предприятий, основанных на всех формах собственности, налога на добавленную стоимость, акцизов, подоходного налога с граждан и т. п., а также предусмотренных законом финансовых сборов, пошлин и платежей.

Базовым нормативным актом выполнения рассматриваемой функции выступает Закон Российской Федерации "Об основах налоговой системы РФ". В нем определены виды налогов, объекты налогообложения, права, обязанности, ответственность налогоплательщиков и т. д. Контроль за исполнением данного закона возложен на Государственную налоговую службу и Федеральные органы налоговой полиции, которые проверяют правильность исчисления налогов, своевременность их уплаты, выявляют налоговые правонарушения и преступления.

Кроме того, они призваны обеспечивать соблюдение законодательства гражданами, занимающимися предпринимательской деятельностью, выдавать лицам, осуществляющим индивидуальную трудовую деятельность, патенты и регистрационные удостоверения.

Нынешние кризисные явления в экономике с особой остротой поставили перед рассматриваемой функцией задачу оптимального сбора налогов в казну. Однако одновременно с этим, по мере стабилизации обстановки, все полнее и целенаправленнее должно проявлять себя и такое важное назначение налоговой функции, как ее регулирующее воздействие на экономику[15] .

В Российской Федерации проводится, хотя и с определенными издержками, реформа налоговой системы. Приняты основные законы, регулирующие правоотношения в сфере налогообложения. Законодательные акты по мере развития общества уточняются, дополняются и изменяются.

Несмотря на принятые меры, собрать налоги в полном объеме или хотя бы их большую часть не удается. Причин этому множество. Методы борьбы с налоговыми правонарушениями, основывающиеся на применении финансовых санкций, не дали положительных результатов, что послужило основанием для введения уголовной ответственности за налоговые преступления и создания нового правоохранительного органа - налоговой полиции.[16]

Налоги являются одним из основных источников формирования доходной части бюджета. Поэтому в эффективности работы государственных органов по сбору налогов заключается разрешение многих проблем обеспечения финансовой стабильности и экономической безопасности в целом. Нарастание в этот период тенденции постепенно сформировались в реальную угрозу бюджетно-налоговой политике.

Анализ ситуации, сложившейся в сфере экономики и, в частности, связанной с собиранием налогов, пополнением доходной части, свидетельствуют, что в настоящее время налоговые правонарушения и преступления по своим социальным и экономическим последствиям, по их взаимосвязи с другими экономическими преступлениями представляют собой реальную угрозу экономической безопасности государства.[17] К словам Исаева А.А. (Очерк теории и политики налогов, 1887), "В будущем можно ожидать, вместе с дальнейшим развитием знаний и нравственных качеств, и более глубокого сознания обязанности граждан относительно государства, а потому все более редкого уклонения от платежа налогов", я хочу добавить, что до тех пор, пока наша система налогообложения не станет такой, что будет невыгодно скрывать прибыль и вести "черную кассу", государству придется развивать и расширять деятельность государственных налоговых органов.

После рассмотрения внутренних функций будет логично перейти к рассмотрению внешних функций.

1.Функция обороны страны.

Функция обороны современного Российского государства базируется на принципе поддержания достаточного уровня обороноспособности страны, отвечающего требованиям национальной безопасности России, а ее Вооруженные Силы предназначаются исключительно для защиты независимости и территориальной целостности государства, а также для выполнения международных обязательств. Изменение ориентиров в военной политике нашего государства обусловлено тем, что в современном мире усиливаются процессы взаимной интеграции экономики различных стран, сотрудничества в предотвращении угрозы развязывания мировых войн и военных конфликтов и как следствие - укрепляется международная безопасность. Это позволяет значительно сократить военные расходы России, постепенно перейти на контрактную систему прохождения воинской службы, осуществить в больших объемах конверсию оборонной промышленности.

Согласно Конституции Российской Федерации “Защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации. Гражданин Российской Федерации несет военную службу в соответствии с федеральным законом”. Часть 3 ст. 59 Конституции Российской Федерации предусматривает альтернативу военной службе: “Гражданин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или верованиям противоречит несение военной службы, а также в иных установленных федеральным законом случаях имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой”.[18]

Одно из важнейших направлений внешнеполитической деятельности Российского государства — обеспечение его военной безопасности. Согласно этой функции Вооруженные Силы РФ предназначены для отражения агрессии, направленной против Российской Федерации, для вооруженной защиты целостности и неприкосновенности территории России, а также для выполнения задач в соответствии с ее международными договорами.[19]

2.Функция обеспечения мира и поддержки мирового порядка.

Функция поддержки мирового порядка предполагает деятельность по сохранению мира, предотвращению войны, разоружению, ликвидации ядерного оружия. Процесс оздоровления международной обстановки, укрепление доверия между государствами сделали возможным достичь реального разоружения и договоренности об ограничении ядерных испытаний и др. Обеспечению мирового правопорядка способствует сотрудничество нашего государства с другими государствами в таких сферах, как борьба с организованной преступностью, в частности с контрабандой, наркобизнесом, терроризмом. Здесь трудно бороться государству в одиночку, а требуется межгосударственное объединение усилий.

В силу своего потенциала, геополитического положения и влияния Российское государство несет особую ответственность за поддержание стабильности и порядка в современном многосложном мире.

3.Функция интеграции в мировую экономику.

В самостоятельную основную функцию данное направление деятельности Российского государства сложилось лишь в последний период его развития.

Осуществление функции интеграции в мировую экономику стало возможным с ослаблением напряженности между государствами и переходом России к рыночным отношениям. Эта функция основывается на признании экономической взаимозависимости государств в современном мире.

Проблема экономической интеграции играет важную роль в сохранении мирового порядка и установлении стабильных отношений между государствами. Поэтому стремление России к интеграции в мировую экономику привело к созданию в нашей стране нового механизма внешнеэкономической деятельности. Государство отказалось от сверх централизованного управления в указанной сфере и от приоритета внешнеполитических интересов перед экономическими, что препятствовало развитию нормальных торгово-экономических отношений с другими государствами. В настоящее время право на осуществление внешнеэкономической деятельности принадлежит всем организациям и предприятиям независимо от форм собственности. Каждое из них свободно определяет своего контрагента в любом государстве.

Внедрение России в мировую экономику привело к реконструированию всего механизма ее внешнеэкономической деятельности, посредством которой отечественный рынок тесным образом связывается с мировым. Устранена монополия государства во внешнеэкономических связях.[20]

4.Функция сотрудничества с другими странами в решении глобальных проблем.

Важной стороной данной функции является сотрудничество России с другими странами мирового сообщества в решении глобальных проблем, затрагивающих интересы каждого народа и человечества в целом. Это — проблемы освоения космоса и безопасности планеты, защиты мирового океана, охраны растительного и животного мира, борьбы с эпидемиями и наиболее опасными болезнями, предотвращения и ликвидации последствий крупных производственных аварий, катастроф. В основе этой функции заложены интересы каждого государства. В Конституциях ряда стран подчеркиваются идеи дружбы и сотрудничества со всеми странами.

§ 2. Развитие института уголовного преследования в отечественном и зарубежном законодательстве

Институт уголовного преследования был известен в российском уголовном процессе с давних времен. Вопросы преследования виновных лиц можно найти в одном из древнейших памятников отечественного права - в "Русской Правде" (ХIII век). Однако в нашем сегодняшнем понимании уголовное преследование, начиная с ХVIII века, осуществляла полиция, губернские и уездные начальники, чиновники, специально назначенные для этого императором.

В соответствии с ч. II т. XV Свода законов Российской Империи уголовное преследование до 1860 года осуществлялось полицией. Эта функция была возложена на следственных приставов. Само следствие делилось на предварительное и формальное. Первое ставило целью установление факта преступного проявления, второе - выяснение вопросов о виновности подозреваемого и о том, подлежит ли он наказанию.

Устав уголовного судопроизводства 1864 года вводит термин "судебное преследование" и определяет, что "никто не может подлежать судебному преследованию за преступление или проступок, не быв привлечен к ответственности в порядке, определенном правилами сего Устава", при этом "к судебному преследованию не относятся меры, принимаемые полицейскими и другими административными властями для предупреждения и пресечения преступлений и проступков в порядке, установленном законом". Согласно текста статей Устава, "судебное преследование возбуждается как должностным, так и частными лицами… Преследование должно быть возбуждено установленным порядком по законному поводу и достаточному основанию…".

С 1917 года произошел слом существовавшей государственной системы.

УПК РСФСР 1923 года институт уголовного преследования сохранил.

Например, ст. 4 устанавливала случаи, когда преследование не могло быть возбуждено, а возбужденное - не могло быть продолжено и подлежало прекращению во всякой стадии уголовного процесса. Среди таковых назывались смерть обвиняемого; примирение обвиняемого с потерпевшим по делам, возбуждаемым не иначе как по жалобе потерпевшего. Так же данным УПК РСФСР на прокуратуру была возложена обязанность "возбуждать уголовное преследование перед судами и следственными органами по всякому совершившему и подлежащему наказанию преступлению".

Нужно заметить, что при кодификации в 1958-1960 годах термин "уголовное преследование" не нашел своего отражения, и в УПК РСФСР 1960 года он не использовался.

Исключив термин "уголовное преследование" из УПК РСФСР, законодатель использовал данный термин в других законах. Так, этот термин продолжал использоваться в Федеральном законе "О прокуратуре Российской Федерации" от 17 января 1992 года (в редакции Закона от 17 ноября 1995 года и последующими изменениями и дополнениями 1999 года ). Согласно ч. 2 ст. 1 Закона, прокуратура осуществляет "уголовное преследование в соответствии с полномочиями, установленными уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации".

Кроме того, термин "уголовное преследование" иногда употреблялся в решениях высших судебных органов России. Например, в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 28 ноября 1996 года №19-П, "По делу о проверке конституционности ст. 418 УПК РСФСР, в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края" и в постановлении от 14 января 2000 года №1-П, принятом в связи с жалобой И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации. Так же данный термин фигурирует в международных договорах, подписанных и ратифицированных Россией, в том числе в договорах о правовой помощи.

На первоначальном этапе реформирования современного российского законодательства новые нормы вводились путем дополнений и изменений в УПК РСФСР. Попытка возродить рассматриваемый институт в уголовно-процессуальном праве была предпринята в 1997 году в проекте, а в дальнейшем нашла свое отражение в УПК РФ от 18 декабря 2001 года.

Возрождение УПК РФ института уголовного преследования следует считать существенным продвижением государства в защите прав и свобод человека и гражданина, еще раз позволяющим переосмыслить историческое наследие в сфере уголовного судопроизводства.

Рассмотрение норм законодательства зарубежных государств об уголовном преследовании требуется, на мой взгляд, в связи с необходимостью объективной оценки опыта, имеющегося в других странах с целью последующего возможного заимствования отдельных положений для более эффективной реализации уголовного преследования.

Как справедливо отмечал Г. Дашков, "нередко приходится сталкиваться со случаями, когда опыт одной страны или даже единичный факт выдается за общепризнанную практику всех цивилизованных стран". Для избежания такового нами рассматриваются нормы об уголовном преследовании следующих государств:

Соединенные Штаты Америки. В США основой для уголовно-процессуального законодательства являются положения Конституции США, с внесенными в нее поправками. Так, поправка V содержит положение о том, что никто не должен привлекаться к ответственности за караемое смертью или иным образом позорящее преступление иначе, как по представлению или обвинительному заключению Большого жюри, за исключением дел, возбужденных в сухопутных или военно-морских силах. Поправка VI указывает, что при всяком уголовном преследовании обвиняемый имеет право на скорый и публичный суд беспристрастных присяжных того штата и округа, ранее установленного законом, где было совершено преступление; обвиняемый имеет право на очную ставку со свидетелями, показывающими против него; право на принудительный вызов свидетелей со своей стороны и на помощь адвоката для своей защиты. Поправка XIV (1868 год) говорит о том, что ни один штат не должен издавать или применять законы, которые ограничивают привилегии и льготы граждан Соединенных Штатов, равно, как ни один штат не может лишить какое-либо лицо жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры либо отказать какому-либо лицу в пределах своей юрисдикции в равной защите закона.

Основным федеральным законом, регулирующим уголовное преследование, является раздел 18 Свода законов Соединенных Штатов Америки. Этот раздел именуется "Преступления и уголовный процесс". Вместе с тем, помимо федеральной системы уголовной юстиции, действует своеобразная система уголовной юстиции в каждом штате. Нормы уголовного процесса в ряде штатов объединены с уголовным кодексом в одном нормативном акте. Уголовное преследование по делам о федеральных преступлениях осуществляется ФБР и различными другими федеральными службами, а также независимыми друг от друга многочисленными учреждениями полиции: полиции штата, графства, либо муниципальной полиции. Полиция вправе производить различные действия, направленные на собирание доказательств, задерживать подозреваемых. При этом разрешение на производство арестов, обысков, а также других действий, ограничивающих права граждан, дает суд. Прокуратура в США не является единой централизованной системой. Существует федеральная прокуратура (федеральная атторнейская служба) и носящая различные названия прокуратура (атторнейская служба) штатов и городов, которые независимы друг от друга. Прокуроры (атторней) решают вопросы о возбуждении уголовного преследования, могут сами производить расследование каких-либо преступлений, в том числе и производить расследование по делам, начатым полицией.

При решении вопроса о возбуждении уголовного преследования прокурор, как правило, руководствуется двумя моментами: во-первых, наличием или перспективами получения доказательственной базы, достаточной для осуждения обвиняемого; во-вторых, отвечающей интересам представляемого прокурором округа целесообразностью уголовного преследования с учетом степени общественной опасности совершенного преступления и лица, его совершившего. Отказ в возбуждении уголовного преследования может быть обоснован также и ссылкой на его нецелесообразность в связи с несопоставимостью вреда, причиненного общественным интересам, и материальных затрат, требующихся для осуществления уголовного преследования. При этом прокурору предоставляется юридическая возможность прекращения начатого уголовного преследования на любом этапе уголовного процесса. Дискреционные полномочия прокурора регламентированы процессуальными нормами, содержащимися в федеральных статутах и статутах штатов, а также в судебных прецедентах. В случае несогласия с решением прокурора не возбуждать уголовное преследование, потерпевший вправе обжаловать это решение в суд. Ни законодательство, ни решения Верховного Суда США не содержат данного правила, оно установлено в прецедентах, созданных судами штатов, поэтому в каждом штате соответствующие прецеденты имеют свои особенности, однако в большинстве из них прослеживается общая идея о том, что суд вправе оценивать особенности решения прокурора об отказе в возбуждении уголовного преследования лишь в том случае, когда оно мотивировано отсутствием перспектив получения достаточных обвинительных доказательств, либо явилось результатом чрезмерного злоупотребления дискреционным правом. Если же такое чрезмерное злоупотребление отсутствовало, то, согласно норм прецедентного права, в проводимую окружным прокурором уголовно-процессуальную политику суд вмешиваться не должен, чтобы не нарушать принцип разделения властей . Таким образом, принцип законности (если улик достаточно, дело должно быть направлено в суд) ограничивается на практике принципом целесообразности.

Западные ученые признают, что нахождение правильного соотношения принципов законности и целесообразности в конечном итоге является одним из факторов, определяющих результаты борьбы с преступностью.

В уголовном законодательстве США определена также процедура уголовного преследования в случаях, когда преступное поведение содержит признаки более чем одного посягательства. Данная норма исходит из нецелесообразности осуждения более чем за одно из нескольких преступных посягательств, которые выразились в одном и том же поведении или возникли из одного и того же события преступления, если об этих посягательствах было известно надлежащему должностному лицу, осуществляющему уголовное преследование, в момент возбуждения первого судебного разбирательства и если они находятся в пределах юрисдикции одного и того же суда. Рассмотрение дел о таких посягательствах является исключением и может быть осуществлено только по ходатайству атторнея или подсудимого и только в том случае, если этого требуют интересы правосудия.

Уголовное преследование исключается, если по тем же основаниям имеется оправдание, осуждение или прекращение уголовного преследования. При этом необходимо, чтобы уголовное преследование было прекращено надлежащим, то есть законным, образом.

Обвинение в суде поддерживают прокуроры. В то же время в роли обвинителей могут выступать и адвокаты, действующие по контракту, например, на стороне штата.[21]

Федеративная Республика Германия. В ФРГ предварительное расследование проводят прокуроры, но прибегают при этом к помощи полиции. Уголовно-процессуальное законодательство Республики предусматривает две формы окончания дознания: возбуждение публичного обвинения и прекращение дела.

Появление в уголовном процессе ФРГ альтернатив уголовному преследованию stricto sensu связано с Законом от 02 февраля 1974 года, который официально называется "Вводный закон к Уголовному кодексу ФРГ". Речь идет о создании нового процессуального института, дающего прокурору право отказаться при определенных условиях от возбуждения публичного обвинения даже в тех случаях, когда имеются достаточные фактические данные и правовые основания к уголовному преследованию . По таким делам прокурор может отказаться от возбуждения публичного обвинения и одновременно с согласия суда возложить на обвиняемого следующие обязанности: выполнить определенную работу с целью загладить причиненный деянием вред, внести денежную сумму в пользу общественно полезного учреждения или в государственную казну, выполнить общественно полезную работу или выплачивать средства на содержание потерпевшего. Для выполнения этих обязанностей прокуратура устанавливает срок, который может быть продлен, также прокуратура вправе отменить выполнение указанных обязанностей.[22] http://romashkaspb.nm.ru/

УПК предусматривает также возможность отказа от уголовного преследования за деяния, совершенные за границей или иностранцами внутри страны, но на иностранном корабле или в самолете. Прокуратура вправе отказаться от уголовного преследования, если проведение процесса вызвало бы опасность причинения тяжкого вреда ФРГ или если преследование противоречило бы другим важным публичным интересам (153 с и d Кодекса).

Возможен отказ от уголовного преследования при деятельном раскаянии лица, совершившего государственное преступление, если такое лицо после совершения преступления, но прежде, чем ему стало известно о его раскрытии, способствовало предотвращению вредных последствий, касающихся безопасности Республики. Условием освобождения от уголовной ответственности является также сообщение сведений о намерении совершить измену Родине, выдать государственную тайну или создать угрозу внешней безопасности.

В ФРГ прокуратура вправе отказаться от уголовного преследования лица, которое осуждено за совершение другого преступления, если наказание за него достаточное для исправления виновного (ст. 154 Кодекса). Уголовное законодательство предусматривает исключение наказания по истечении сроков давности привлечения к уголовной ответственности (раздел 5 гл. 1 Уголовного кодекса ФРГ).

Великобритания. В Великобритании нет единого кодифицированного нормативного акта, содержащего нормы уголовного процесса (за исключением Шотландии, для которой британский парламент в 1975 году издал Закон об уголовном процессе). В Англии нормы уголовно-процессуального права в основном содержатся в законодательных актах, касающихся судоустройства. Это законы о Верховном суде 1981 года, о магистратских судах 1980 года, о присяжных 1974 года, об уголовном правосудии 1925 года, о преследовании за преступления 1985 года, об отправлении правосудия 1985 года, о полиции и доказательствах по уголовным делам 1984 года. В связи с тем, что единого уголовно-процессуального кодекса не принято, а стиль изложения английских законов таков, что оставляет возможности для судейского усмотрения, весьма существенной остается роль прецедентного права. С помощью судебных прецедентов толкуются положения, изложенные в законодательстве в общей форме, а также устраняются пробелы в законодательстве.

Уголовное преследование в Англии и в Уэльсе осуществляется, главным образом, полицией, которая производит расследование и передает дело в суд. Законом 1985 года о преследовании за преступления была учреждена служба коронных обвинителей Королевской службы уголовного преследования. Ее возглавляет директор публичных преследований, назначаемый Генеральным атторнеем. Обвинители ведомства публичных преследований поддерживают обвинения в судах по делам, направленным полицией, а в некоторых случаях осуществляют возбуждение уголовных дел и расследование преступлений.

Принимая решение о необходимости преследования лица, совершившего уголовное преступление, в судебном порядке Королевская служба уголовного преследования и полиция, для которой Инструкция для королевских обвинителей также является обязательной, должны исходить из концепции публичного интереса. Основная проблема заключается в "индивидуализации" для каждого конкретного случая достаточно абстрактных критериев, содержащихся в Инструкции. Именно поэтому в некоторых британских регионах с начала 90-х годов применяется своеобразный эксперимент, смысл которого состоит в том, что Королевская служба уголовного преследования, получив дело из полиции, передает его в службу пробации, которая собирает информацию о личности обвиняемого, главным образом проводя с ним подробные и продолжительные беседы. Такая информация помогает составить прогноз последующего поведения данного лица и предупредить совершение им новых преступлений. После этого собранный материал передается обратно в Королевскую службу уголовного преследования, которая его учитывает при принятии решения о дальнейшем движении дела. Отказ от уголовного преследования может быть обжалован в суд. [23]

Вместе с тем, несмотря на нововведения, базовая модель английского уголовного преследования осталась и заключается в наличии выбора только между двумя традиционными вариантами реакции государства на преступление, исходя из его опасности для общества: первый вариант - официальное уголовное преследование лица, результатом которого, с точки зрения обвинения, должно стать наказание в качестве юридического последствия совершения преступления; второй вариант - отказ от уголовного преследования.

В Шотландии система органов публичного уголовного преследования является более развитой. Во главе ее стоит лорд-адвокат (юридический представитель Короны в данной части Соединенного Королевства), его заместителем является генеральный солиситор Шотландии. В Шотландии исторически действует система должностного государственного обвинителя по уголовным делам, осуществляемого в публичных интересах службой так называемых "прокураторов - фискалов". Последние обладают исключительной компетенцией принимать решение о возбуждении уголовного преследования, могут принимать к своему производству наиболее сложные уголовные дела, расследование по другим делам осуществляется полицией. Прокурор-фискал может поручить провести дознание с получением отчета по делу, при этом он вправе потребовать от полиции дополнительного дознания. Обвинение в судах поддерживают генеральный солиситор, помощники лорда-адвоката, а в судах низшего звена - прокураторы-фискалы. Следует отметить, что уголовный процесс Шотландии отличается от английского процесса и по своему содержанию стоит ближе к французскому, континентальному типу.[24]

В странах СНГ остается тенденция, заключающаяся в том, что в качестве основных органов, возбуждающих и осуществляющих уголовное преследование на досудебных стадиях, продолжают оставаться органы дознания и предварительного следствия (например, Республика Беларусь, Республика Туркменистан, Республика Узбекистан). При этом прокуратура осуществляет, главным образом, надзор за законностью уголовного преследования, санкционирует проведение отдельных следственных действий и применение мер принуждения. Следует отметить, что институт уголовного преследования возобновлен не только в УПК Российской Федерации и Республики Беларусь, он также нашел свое отражение в законодательстве Казахстана, Азербайджана, вобравший формы расследования и основные положения УПК РСФСР, а также Модельного УПК для государств-участников СНГ, принятом Межпарламентской Ассамблеей государств-участников СНГ 17 февраля 1996 года.[25]

В завершение, на мой взгляд, следует отметить, что, несмотря на наличие в каждом государстве своих особенностей осуществления уголовного преследования, существует международная согласованность о порядке взаимодействия судов, прокуроров, следователей и органов дознания с соответствующими компетентными органами и должностными лицами иностранных государств и международными организациями.

Относительно Российской Федерации, порядок выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора определен главой 54 УПК РФ, регламентирующей правила направления запроса о выдачи лица, находящегося на территории иностранного государства; пределы уголовной ответственности выданного лица; исполнения соответствующих запросов и порядок обжалования принимаемых решений. По существу данная глава явилась отражением положений Конвенций, Договоров и соглашений об оказании правовой помощи по уголовным делам, заключенных СССР и РФ. В России институт выдачи начал формироваться еще в древнерусском государстве и получил достаточно совершенное развитие.

Каждое государство имеет свою специфику осуществления уголовного преследования лица, совершившего уголовно наказуемое деяние.[26] Это выражается как в порядке возбуждения уголовного преследования (уголовного иска), так и сроках производства, а также в должностных лицах, правомочных на его осуществление, и круге их полномочий.

При заимствовании альтернатив уголовного преследования, необходимо российскому законодателю четко определить границы целесообразности применения таких альтернатив. Ибо только законные поводы прекращения уголовного преследования могут служить построению правового государства, защите прав и свобод человека и гражданина, устранят злоупотребления должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование при выборе условий альтернатив.

§ 3. Социальная обусловленность, понятие и содержание уголовного преследования

Понятие уголовного преследования раскрывается в п. 55 ст. 5 УПК РФ: ”Уголовное преследование – процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления”. Однако формированию его предшествовало исследование этой основополагающей категории уголовно-процессуального права в трудах известных процессуалистов (Строговича М.С., 1951 г., Якубович Н. А., 1980 г., 1996 г., Ларина А.М., 1986 г., Соловьева А.Б., 1996 г., Халиулина А.Г., 1997 г. и др.).

В цивилизованной правовой действительности каждый правовой институт или отдельные нормы права имеют глубокие социальные корни и учреждаются для выполнения определенных общественно значимых функций. Являясь выражением воли государства и народа и имея в основе своей политическую природу, они всегда вызываются к жизни как ответная реакция на назревшие социально-экономические потребности существующего строя[27] , преследуют цель наиболее эффективного регулирования конкретных общественных отношений.

Но общественные отношения, практика, как известно, постоянно развиваются, каждый этап развития выдвигает свои задачи, наполняет их новым конкретным содержанием. А закон должен улавливать пульс общественной жизни, отражать объективные ее запросы и служить этим задачам. http://romashkaspb.nm.ru/

Так как социальная обусловленность права (правовых норм) - это их необходимость, соответствие, адекватность регулируемым общественным отношениям, изучение социальной обусловленности уголовного преследования предполагает установление того, насколько они социально значимы, объективно необходимы и гармонируют с задачами сегодняшнего дня. Отправляясь от марксова учения о том, что "процесс есть форма жизни закона"[28] , "преступник производит не только преступление, но и уголовное право... всю уголовную юстицию... и т.д."[29] , и учитывая, что институт уголовного преследования есть крупное подразделение уголовно-процессуального права, в самом общем виде на этот вопрос можно было ответить так: уголовное преследование нужно для обслуживания уголовно-правовых отношений, будет необходимо до тех пор, пока существует преступность и надо бескомпромиссно, решительно с нею бороться. Но такой ответ проблему не решает, ибо специфику уголовного преследования не отражает, приемлем для аналогичного ответа применительно к любым другим институтам уголовного процесса.

Чтобы ответить на указанный вопрос, надлежит осмыслить и оценить социальную полезность целей уголовного преследования, ибо именно в целях правовой материи, в их содержании находят отражение объективные социальные потребности, именно в них "все социальные цели уже представлены в правовой форме"[30] . Базируясь на этом, можно сказать, что обозначенные в законе цели уголовного преследования есть правовое выражение тех социальных причин, которые определяют необходимость упомянутого института как средства решения задач уголовного процесса.

В свою очередь, данное обстоятельство подчеркивает неразрывную связь понятия "социальная обусловленность уголовного преследования" с его юридической природой, связанной с необходимостью проведения в жизнь норм уголовного права и реализации обязанности виновников преступления отвечать за свои действия. Уголовный закон может всецело проявить себя и применяться к конкретному виновному лицу только через уголовное преследование. В правовом плане именно уголовный закон диктует необходимость этого феномена как института и как деятельности органов уголовной юстиции.

Соответственно уголовное преследование следует истолковывать не только как процессуальную деятельность, осуществляемую стороной обвинения в вышеотмеченных целях , но и как правовой институт, регулирующий эту деятельность. Как институт оно складывается из норм, имеющих отношение к данной деятельности, начиная с возбуждения уголовного дела и кончая последней стадией уголовного процесса, а при определенных условиях даже мерами постпенитенциарного воздействия. Его источником являются нормы различных отраслей права: международного, конституционного, уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного, гражданского, прокурорско-надзорного, трудового, семейного и т.д. Отсюда названный институт носит межотраслевой, многоплановый, комплексный характер. Его суть как регулятора - адресованное органам обвинения требование принять все дозволенные меры, чтобы достичь целей уголовного преследования.

Несмотря на то, что в уголовно-процессуальном законодательстве выделена специальная глава, посвященная уголовному преследованию, оно не является какой-то обособленной правовой категорией, а, напротив, тесно связано со всеми другими уголовно-процессуальными институтами, взаимодействует с ними. Поэтому его правовыми основами выступает по существу весь массив законодательства, относящегося к уголовному процессу. Поскольку уголовное преследование как деятельность есть способ выполнения задач уголовного судопроизводства, достижению этой цели служит все уголовно-процессуальное право.

В юридической литературе уголовное преследование нередко трактуется как уголовно-процессуальная функция, как одно из основных направлений уголовно-процессуальной деятельности. Однако в это понятие вкладывается разное содержание. Так, по мнению М.С.Строговича, "уголовное преследование - это обвинение как процессуальная функция, т.е. обвинительная деятельность"[31] . По утверждению Л.М.Ларина, "уголовное преследование есть предшествующая разрешению дела уголовно-процессуальная деятельность, которая состоит в формулировании и обосновании вывода о совершении определенным лицом конкретного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом". Оба автора возбуждением уголовного преследования считают вынесение постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, а также задержание и применение меры пресечения до предъявления обвинения.

Вместе с тем А.М.Ларин усматривает своеобразное уголовное преследование в производстве по применению принудительных мер медицинского характера, предлагая признать специфическим актом возбуждения уголовного преследования постановление о назначении судебно-психиатрической экспертизы[32] .

С точки зрения М.А.Чельцова, в уголовное преследование входит также возбуждение уголовного дела[33] . Для этого были правовые основания. В частности ст.94 УПК РСФСР 1923г. устанавливала обязанность прокуратуры "возбуждать уголовное преследование перед судебными и следственными органами по всякому совершившемуся и подлежащему наказанию преступлению", а ст.4 того же УПК содержала правило: "Уголовное преследование не может быть возбуждено, а возбужденное не может быть продолжаемо и подлежит прекращению во всякой стадии процесса".[34] Следовательно, в понятие "возбуждение уголовного преследования" законодатель того времени вкладывал смысл возбуждения уголовного дела.

В том же смысле употреблялся термин "возбуждение уголовного преследования" в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1924г. и в иных правовых актах советского времени. Такой вывод напрашивается также при анализе ст.1, 27, 31, 35 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в редакции Закона от 17 ноября 1995г. Очевидно, поэтому уголовное преследование применительно к прокуратуре раскрывается как функция, состоящая "в возбуждении уголовного дела по основаниям и в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством, в осуществлении расследования преступлений, в решении вопроса о направлении уголовных дел для рассмотрения в суд независимо от того, каким органом осуществлено расследование, и в поддержании государственного обвинения в суде по любому уголовному делу".[35]

Тем не менее сущность уголовного преследования не может быть ограничена только этими положениями. Как уголовно-процессуальная функция оно имеет более емкое содержание. В этом плане З.З.Зинатуллин прав, когда пишет: "Уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела и имеет место на всем протяжении производства по уголовному делу, во всех стадиях уголовного процесса, т.е. до тех пор, пока есть основания считать определенное лицо виновным в совершении преступления и заслуживающим применения к нему подлежащей отбытию той или иной меры уголовного наказания... По своему содержанию уголовным преследованием охватывается весь возможный комплекс действий и отношений, связанных с задержанием лица по подозрению в совершении преступления, применением мер уголовно-процессуального пресечения, производством комплекса действий, связанных с собиранием, исследованием и оценкой средств доказывания (доказательств, их источников и способов получения и использования доказательств), направленных на его изобличение, обоснование уголовной ответственности и осуждения, а также обеспечение правового режима отбывания назначенного по приговору суда наказания".[36]

Сказанное согласуется с этимологией слова "преследовать": "следовать за кем-нибудь с целью поимки", "подвергать чему-нибудь неприятному", "притеснять", "стремиться к чему-нибудь"[37] , - например, к установлению оснований возбуждения уголовного дела, к раскрытию преступления, к изобличению преступника, к выяснению отягчающих уголовную ответственность обстоятельств или причин и условий совершения преступления. Если исходить из такой интерпретации слова "преследовать", то к элементам уголовного преследования относятся: собирание доказательств, дающих основание для признания лица подозреваемым в совершении преступления, уличающих обвиняемого в причастности к преступлению, применение к подозреваемому и обвиняемому мер процессуального принуждения, их розыск, меры к установлению лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, формулирование и предъявление обвинения, составление и утверждение обвинительного заключения, отстаивание позиции обвинения при назначении судебного заседания, вручение подсудимому копии обвинительного заключения, поддержание обвинения в суде первой инстанции и действия субъектов обвинения в стадиях исполнения приговора, апелляционного, кассационного, надзорного производства и производства по вновь открывшимся обстоятельствам дела.

В любом случае уголовное преследование нерасторжимо институтом уголовной ответственности, производно и зависимо от него, существует во имя торжества принципа неотвратимости ответственности за содеянное. Оно может проявить себя в виде негативных последствий для лица и после полного отбытия им уголовного наказания, снятия или погашения судимости.

Таким образом, уголовное преследование - многофакторное, многостадийное, имеющее сложную структуру явление. И оно не завершается вынесением и вступлением в законную силу обвинительного приговора, как это утверждает М.С.Строгович, а продолжается и в последующих стадиях уголовного процесса, если, разумеется, есть к тому надлежащие предпосылки.

Значение уголовного преследования громадно, тем более на современном этапе, когда преступность в стране достигла уровня, реально угрожающего жизненно важным устоям общества, гарантированным законом правам и свободам граждан, национальной безопасности, социально-экономическому развитию и стабильности государства. Усиливаются ее организованность, агрессивность и профессионализм, появляются новые, все более опасные виды преступлений. Происходит сращивание экономической и насильственной преступности, получают распространение убийства, терроризм, бандитизм, разбойные нападения, похищения людей, захваты заложников, незаконный оборот оружия, наркобизнес и другие тяжкие и особо тяжкие виды преступлений.

При этих условиях многократно возрастает роль уголовного преследования в борьбе с преступностью, ибо без расследования и раскрытия преступлений, без успешного решения процедурных вопросов в установленном законом порядке невозможно эффективно реализовать нормы уголовного закона. Именно в силу своего призвания воплотить в жизнь положения Уголовного кодекса РФ по конкретным делам, оно является необходимым средством борьбы с преступными проявлениями. В тех случаях, когда преступления связаны с посягательствами на личность, ее права и свободы, уголовное преследование обеспечивает уголовно-правовую защиту этих общечеловеческих ценностей, а также реализацию конституционного принципа доступа потерпевшего к правосудию и возмещения ему причиненного вреда (ст.52 Конституции РФ). В соответствии с Рекомендацией Комитета Министров Совета Европы от 28 июня 1985 г.[38] "О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса" основной функцией уголовного правосудия должно быть удовлетворение запросов и охрана интересов потерпевшего. Она осуществляется вследствие уголовного преследования. Не будь этого канала, в принципе невозможно было бы и приведение в действие средств защиты прав и законных интересов подозреваемого и обвиняемого. По словам А.М.Ларина, "защита мыслима лишь постольку, поскольку существует обвинение, уголовное преследование, от которого надо защищаться".[39]

По мнению многих процессуалистов уголовное преследование представляет собою сложную деятельность. В нее входят действия следственных органов и прокуратуры, заключающиеся в собирании доказательств, уличающих обвиняемого или устанавливающих обстоятельства, отягчающие его вину, в применении принудительных мер, обеспечивающих изобличение обвиняемого, а также действия, направленные на то, чтобы обосновать перед судом предъявленное обвинение, убедить суд в виновности обвиняемого и необходимости применить к нему заслуженное наказание. В 1951 году М.А. Строгович определил уголовное преследование как «...деятельность следователя (или органа дознания) и прокурора в отношении определенного лица, привлеченного к уголовной ответственности в качестве обвиняемого, направленная на то, чтобы изобличить это лицо в совершении преступления, доказать его виновность, обеспечить применение к нему заслуженного наказания».

В своей монографии, посвященной исследованию функции уголовного преследования, осуществляемой прокуратурой России, А.Г. Халиулин, анализируя точки зрения процессуалистов по вопросу понятия и содержания уголовно-процессуальных функций, приводит перечень, включающий двенадцать основных уголовно-процессуальных функций, среди которых названа и функция уголовного преследования. По мнению А.Г. Халиулина в понятие, «уголовное преследование» должны входить возбуждение уголовного дела, производство расследования (в части собирания обвинительных доказательств) выдвижение обвинения против конкретного лица, формулирование этого обвинения и поддержания его в суде.

Уголовное преследование - это предусмотренная уголовно-процессуальным законом обязанность компетентных органов государства (органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора), а также право потерпевшего и частного обвинителя осуществлять деятельность, направленную на установление события общественно опасного деяния, изобличение лица, его совершившего.

Уголовное преследование - это сложное последствие, возникающее в связи с совершением уголовно наказуемого деяния, которое содержит следующие элементы:

1) основанную на нормах уголовно-процессуального закона и вытекающую из факта совершения деяния (действия, бездействия), содержащего признаки преступления, обязанность органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора в результате всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, установить и изобличить виновного;

2)выдвижение в установленном законом порядке обвинения в совершении общественно опасного деяния, запрещенного под угрозой наказания Уголовным законом;

3) утверждение прокурором обвинительного заключения;

4) поддержание государственного обвинения в суде.

Возникновение уголовного преследования, на мой взгляд, связано с фактом совершения деяния, содержащего признаки преступления. То есть уголовное преследование является корреспондирующим правом должностных лиц государственных органов, компетентных осуществить расследование, применить предусмотренные законом приемы и методы, направленные на установление события преступления и изобличение лица, его совершившего, и обязанность при этом действовать в рамках закона на обязанность лица, совершившего преступление, претерпеть отрицательные последствия противоправного поведения.

Если преступление неизвестно правоохранительным органам или не будет установлено признаков такового, то возникшее правоотношение не наполнится реальным содержанием, а уголовная ответственность останется не реализованной, то есть не получит своего развития в остальных элементах. При этом уголовное преследование также не сможет реализоваться. Обязанность лица претерпеть лишения за совершенное преступление и обязанность государства подвергнуть уголовному преследованию такое лицо ограничивается сроками давности (ч. 1 ст. 78 УК РФ; п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ).

Уголовная ответственность останется до конца нереализованной в тех случаях, когда органы расследования, установив обстоятельства совершения преступления, сочтут возможным на основании уголовного закона и при наличии необходимых условий освободить лицо, совершившее преступление, от уголовного преследования. В этом случае уголовное преследование прекращается (то есть искусственно прерывается), не получив логически естественного развития, что исключает объективную реализацию уголовной ответственности.

Реализация института уголовного преследования означает, что после возникновения уголовно-процессуального правоотношения права и обязанности его субъектов (виновного в совершении преступления и органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора) были реализованы в точном соответствии с предписаниями закона. Поэтому о начале реализации уголовного преследования можно говорить лишь с момента возбуждения уголовного дела, ибо только с этого момента должностные лица вправе производить все предусмотренные законом следственные и иные процессуальные действия, применить меры принуждения и пресечения.

Однако уголовное преследование до конца не реализуется, если уголовное дело было возбуждено по факту совершения преступления, а в ходе предварительного расследования установить лицо, его совершившее, не представилось возможным, либо, когда в ходе расследования будут установлены обстоятельства, исключающие преступность деяния, либо доказано, что лицо, совершившее запрещенное уголовным законом деяние, не подлежит уголовной ответственности.

В зависимости от характера и тяжести совершенного преступления уголовное преследование, включая обвинение в суде, осуществляется в публичном, частно-публичном и частном порядке (ч. 1 ст. 20 УПК РФ).

Согласно УПК РФ, в публичном порядке уголовное преследование осуществляют прокурор, следователь, начальник следственного отдела, дознаватель, потерпевший, его законный представитель и представитель, гражданский истец и его представитель (п. 47 ч. 1 ст. 5).

Отнесение потерпевшего к стороне обвинения законодателем продиктовано тем, что в случае установления и изобличения лица, совершившего преступление, ему будет вменен причиненный его действиями вред, исходя из определения ущерба потерпевшим. В связи с этим, также справедливо отнесение к стороне обвинения законного представителя и представителя потерпевшего, гражданского истца и его представителя.

Однако данные участники не всегда осуществляют уголовного преследования, ибо они не компетентны в том, являются ли их показания и представленные доказательства изобличающими конкретное лицо в совершении преступления, они лишь являются источником доказывания факта совершения преступления (это положение не относится к частному обвинителю).

Я разделяю мнение ученых, не включающих в уголовное преследование применение мер принуждения, так как их основное назначение состоит не в изобличении виновного и доказывании его вины, а в обеспечении оптимальных условий для доказывания и достижения по уголовному делу истины. Аргументом в подтверждение такого мнения могут служить положения УПК РФ о том, что судья (не являющийся органом уголовного преследования) при поступлении к нему уголовного дела должен выяснить в отношении каждого обвиняемого подлежит ли отмене или изменению избранная мера пресечения (ст. 228 УПК РФ). Если же меры пресечения отнести составной частью уголовного преследования, то судья автоматически становится на сторону обвинения, что недопустимо.

Производство по уголовным делам частно-публичного порядка осуществляется в общем порядке (ч. 1 ст. 147 УПК РФ). То есть, все указанное выше, относящееся к уголовным делам публичного обвинения, в равной мере распространяется и на уголовные дела частно-публичного обвинения. Но со следующим исключением: во-первых, для того, чтобы началось официально уголовное преследование со стороны государственных органов, необходим конкретный повод - заявление потерпевшего. Однако это требование распространяется не на все случаи, так как прокурор вправе возбудить уголовное дело и при отсутствии заявления потерпевшего в случаях, если последний в силу беспомощного состояния или по иным причинам не может защищать свои права и законные интересы (ч. 2 ст. 147 УПК РФ). Последнее положение свидетельствует о том, что при поступлении одного из перечисленных в законе поводов к возбуждению уголовного дела, проверка сообщения о совершении преступления, относящегося к частно-публичному порядку, должна быть произведена в полном объеме. В случае отсутствия заявления потерпевшего, необходимо выяснить причины, по которым лицо отказывается предоставить таковое. После чего - материал должен быть отправлен прокурору для принятия окончательного решения по материалу. Вместе с тем, ст. 147 УПК РФ содержит неполный перечень должностных лиц, правомочных возбудить уголовное дело данной категории. В этой связи, на наш взгляд, более приемлема трактовка ч.4 ст.20 УПК РФ о том, что "прокурор, а также следователь или дознаватель с согласия прокурора вправе возбудить уголовное дело о любом преступлении, указанном в частях второй и третьей настоящей статьи, и при отсутствии заявления потерпевшего, если данное преступление совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам неспособно самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами".

Инициатором возбуждения уголовного дела частного обвинения является потерпевший. Но здесь следует сделать оговорку, что законодатель, определяя порядок рассмотрения дела, вкладывает обыденное понимание "потерпевшего", так как в ч. 1 ст. 42 УПК РФ определено, что "решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя, прокурора или суда". А ст. 318 УПК РФ не требует вынесения данного постановления.[40]

Согласно ст. 23 УПК РФ стало возможным привлечение к уголовному преследованию по заявлению коммерческой или иной организации, если преступное деяние причинило вред интересам исключительно коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, и не причинило вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства. В этом случае уголовное дело возбуждается по заявлению руководителя данной организации или с его согласия.

В связи с этим можно согласиться с авторами, полагающими, что уголовное преследование реализуется: в стадии возбуждения уголовного дела; в стадии предварительного расследования; в стадии предварительного слушания; в стадии судебного разбирательства.

Из всего вышесказанного выше хотелось бы сделать выводы:

1. В уголовном преследовании можно выделить три аспекта: 1) об определении порядка его осуществления в законе; 2) о возникновении уголовного преследования; 3) о его реализации в деятельности участников уголовного судопроизводства.

2. Под уголовным преследованием понимается предусмотренную уголовно-процессуальным законом обязанность компетентных органов государства (органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора), а также право частного обвинителя и потерпевшего осуществлять деятельность, направленную на установление события общественно опасного деяния, и изобличение лица, его совершившего.

3. Возникновение уголовного преследования связано с фактом совершения деяния (действия, бездействия), содержащего признаки преступления.

4. Реализация уголовного преследования начинается с момента возбуждения уголовного дела, ибо только с этого момента должностные лица вправе произвести все предусмотренные законом следственные и иные процессуальные действия в полном объеме.

5. В защиту прав потерпевшего необходимо изменить порядок производства по делам частного обвинения и предусмотреть возможность рассмотрения возмещения ущерба, причиненного общественно опасным деянием в случае отказа прокурора от обвинения.

Глава 2. Реализация функцииуголовного преследования

§ 1. Правовое закрепление функции уголовного преследования в действующем уголовно-процессуальном законодательстве РФ

Уголовное преследование - это предусмотренная уголовно-процессуальным законом обязанность компетентных органов государства (органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора), а также право потерпевшего и частного обвинителя осуществлять деятельность, направленную на установление события общественно опасного деяния, изобличение лица, его совершившего.

Уголовное преследование - это сложное последствие, возникающее в связи с совершением уголовно наказуемого деяния, которое содержит следующие элементы:

1) основанную на нормах уголовно-процессуального закона и вытекающую из факта совершения деяния (действия, бездействия), содержащего признаки преступления, обязанность органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора в результате всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, установить и изобличить виновного;

2)выдвижение в установленном законом порядке обвинения в совершении общественно опасного деяния, запрещенного под угрозой наказания Уголовным законом;

3) утверждение прокурором обвинительного заключения;

4) поддержание государственного обвинения в суде.

Возникновение уголовного преследования связано с фактом совершения деяния, содержащего признаки преступления. То есть уголовное преследование является корреспондирующим правом должностных лиц государственных органов, компетентных осуществить расследование, применить предусмотренные законом приемы и методы, направленные на установление события преступления и изобличение лица, его совершившего, и обязанность при этом действовать в рамках закона на обязанность лица, совершившего преступление, претерпеть отрицательные последствия противоправного поведения.

Реализация института уголовного преследования означает, что после возникновения уголовно-процессуального правоотношения права и обязанности его субъектов (виновного в совершении преступления и органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора) были реализованы в точном соответствии с предписаниями закона. Поэтому о начале реализации уголовного преследования можно говорить лишь с момента возбуждения уголовного дела, ибо только с этого момента должностные лица вправе производить все предусмотренные законом следственные и иные процессуальные действия, применить меры принуждения и пресечения.

Однако уголовное преследование до конца не реализуется, если уголовное дело было возбуждено по факту совершения преступления, а в ходе предварительного расследования установить лицо, его совершившее, не представилось возможным, либо, когда в ходе расследования будут установлены обстоятельства, исключающие преступность деяния, либо доказано, что лицо, совершившее запрещенное уголовным законом деяние, не подлежит уголовной ответственности.

В зависимости от характера и тяжести совершенного преступления уголовное преследование, включая обвинение в суде, осуществляется в публичном, частно-публичном и частном порядке (ч. 1 ст. 20 УПК РФ).

Согласно УПК РФ, в публичном порядке уголовное преследование осуществляют прокурор, следователь, начальник следственного отдела, дознаватель, потерпевший, его законный представитель и представитель, гражданский истец и его представитель (п. 47 ч. 1 ст. 5).[41]

Прокурор вправе самостоятельно и в полном объеме вести данный процесс по конкретному уголовному делу. Указанное его право закреплено также в Федеральном законе "О прокуратуре Российской Федерации" (ст. 1, 27, 31). Однако к субъектам уголовного преследования относятся также следователь и дознаватель. В случаях, когда они ведут уголовное преследование, прокурор надзирает за их деятельностью.[42] Предметом надзора при этом выступает соблюдение прав и свобод людей, установленного порядка разрешения заявлений и сообщений о совершенных и готовящихся преступлениях, выполнения оперативно-розыскных мероприятий и проведения расследования, а также законность решений, принимаемых органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие. Полномочия прокурора по надзору в этой сфере устанавливаются уголовно-процессуальным законодательством РФ и другими федеральными законами (ст. 30 Закона о прокуратуре).[43]

В механизме уголовного преследования прокурор выполняет двоякую роль: как непосредственного субъекта уголовного преследования, так и субъекта обеспечения законности уголовного преследования в присущих этим его функциям процессуальных формах.

Полномочия прокурора по осуществлению уголовного преследования определены в ст. 37 УПК РФ, которые можно разделить на два этапа:

а) подготовительный. Осуществляемый на досудебных стадиях процесса (например: дача согласия на возбуждение уголовного дела, поддержание ходатайства перед судом о проведении следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы граждан, а также об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу либо домашнего ареста, утверждение обвинительного заключения); http://romashkaspb.nm.ru/

б) непосредственный (поддержание обвинения в суде). Прокурор, выступая государственным обвинителем, осуществляет функцию обвинения, доказывая на правах стороны виновность подсудимого. Я согласен с мнением Я.О. Мотовиловкера, что именно "убеждение прокурора в виновности лица в предъявленном ему обвинении является тем обстоятельством, которое позволяет определить: а) почему прокурор как орган надзора за законностью осуществляет в судебном разбирательстве обвинительную функцию (потому, что он убежден в виновности подсудимого); б) что охватывает обвинительная функция прокурора в судебном разбирательстве (лишь то обвинение, по которому обвиняемый предан суду и в доказанности которого прокурор убежден); в) на каком этапе процесса, когда именно возникает предпосылка осуществления обвинительной функции (лишь после того, как собраны доказательства, которые, с точки зрения прокурора, "подтверждают наличие преступления и виновности обвиняемого").

Согласно ст. 246 УПК РФ, участие государственного обвинителя в судебном разбирательстве по всем делам публичного и частно-публичного обвинения - обязательно.

Отказ прокурора от обвинения не опровергает, а, наоборот, подтверждает, что он в данном процессе участвует в качестве носителя функции обвинения. Ибо "отказаться от обвинения может только тот, кто осуществляет функцию обвинения, а не тот, кто осуществляет функцию защиты или решения дела". Изменение норм УПК РСФСР в части, что в случае отказа прокурора от обвинения суд обязан прекратить разбирательство, продиктовано Постановлением Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 года № 7-П "По делу о проверке конституционности положений п. п. 1 и 3 ч. 1 ст. 232, ч. 4 ст. 248 и ч. 1 ст. 258 УПК РСФСР в связи с запросом Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда г. Нижний Новгород", в котором ч. 4 ст. 248 УПК РСФСР ("Отказ прокурора от обвинения не освобождает суд от обязанности продолжать разбирательство дела и разрешать на общих основаниях вопрос о виновности или невиновности подсудимого") признана противоречащей Конституции РФ, как "допускавшая при отказе прокурора от обвинения осуществление судом несвойственной ему обязанности по обоснованию предъявленного органами расследования обвинения".

По делам публичного обвинения УПК РФ на потерпевшего, а также его законного представителя и представителя распространил полномочия по поддержанию обвинения (ч. 3 ст. 45; п. 16 ч. 2 ст. 42 УПК РФ). Однако данная норма в ходе судебного разбирательства не может быть реализована в полном объеме, так как не требуется согласие названных участников при отказе прокурора от обвинения либо при изменении объема обвинения (несмотря на то, что данная тема неоднократно обсуждалась на страницах юридической литературы, и предлагались изменения существующего положения названного участника).[44]

Уголовное преследование заканчивается вынесением судом приговора, либо прекращением уголовного дела, в связи с этим, участие прокурора в стадиях кассационного производства и пересмотра вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда, обосновывается выполнением им не функции уголовного преследования, а функции надзора. Это объясняет необходимость внести изменения в соответствующие статьи УПК РФ путем замены слов "государственный обвинитель" словом "прокурор". [45]

Отнесение потерпевшего к стороне обвинения законодателем продиктовано тем, что в случае установления и изобличения лица, совершившего преступление, ему будет вменен причиненный его действиями вред, исходя из определения ущерба потерпевшим. В связи с этим, также справедливо отнесение к стороне обвинения законного представителя и представителя потерпевшего, гражданского истца и его представителя. Однако данные участники не всегда осуществляют уголовного преследования, ибо они не компетентны в том, являются ли их показания и представленные доказательства изобличающими конкретное лицо в совершении преступления, они лишь являются источником доказывания факта совершения преступления (это положение не относится к частному обвинителю).

Следующим субъектом, осуществляющим уголовное преследование, законом отнесен следователь и дознаватель. Но надо отметить, что они осуществляют названную деятельность лишь в силу полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела. При этом законодатель не оговаривает ни в одном из следственных действий в качестве условия - получение информации, изобличающей подозреваемого или обвиняемого, а предусматривает возможность их проведения, если в результате будут получены сведения, предметы или документы, имеющие значение для уголовного дела. Право же следователя обжаловать указания прокурора, свидетельствует не о том, что он выполняет функцию уголовного преследования, а о том, что он процессуально самостоятельное лицо и оценивает полученные доказательства на основе внутреннего убеждения.

Таким образом, содержание уголовного преследования, осуществляемого следователем, включает: а) возбуждение уголовного дела (как в отношении конкретного лица, так и по факту совершения общественно опасного деяния); б) производство следственных действий, направленных на установление события преступления, а также выявление, установление и изобличение лица, его совершившего. При этом, основываясь на содержании законодательства (ч. 2 ст. 17 УПК РФ), отнести то или иное доказательство к указанной категории возможно лишь условно, исходя из внутреннего убеждения следователя и только после его проведения; в) проведение иных процессуальных действий, допускаемых в уголовном процессе без регламентации их производства уголовно-процессуальным законом (истребование документов, получение объяснений, производство ревизий, инвентаризаций и иные), осуществляемых в целях установления обстоятельств совершения общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом, и лица, его совершившего; г) реализация формы уголовного преследования подозреваемого, обвиняемого предопределяется достижением определенного этапа в познании истины по уголовному делу и поэтому имеет под собой материальную основу в виде такой совокупности доказательств, которая позволяет предопределить виновность конкретного человека в совершении преступления; д) формулирование и предъявление обвинения в совершении общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом; е) проведение следственных и иных процессуальных действий, направленных на установление оснований применения принудительных мер медицинского характера либо принудительных мер воспитательного воздействия; ж) принятие следователем окончательного решения по делу (составление обвинительного заключения; прекращение уголовного преследования (как по нереабилитирующему, так и по реабилитирующему основанию); прекращение уголовного дела с прекращением уголовного преследования; прекращение уголовного преследования и направления уголовного дела в суд для применения принудительной меры воспитательного воздействия; направление уголовного дела в суд для применения принудительной меры медицинского характера).[46]

Среди участников, осуществляющих уголовное преследование, называть начальника следственного отдела, осуществляющего лишь ведомственный контроль, на мой взгляд, следует с оговоркой о том, что он осуществляет уголовное преследование при личном расследовании уголовного дела. Хотя в ст. 39 УПК РФ, регламентирующей правовое положение начальника следственного отдела, термин "контроль" не употребляется, но содержание статьи (право на проверку материалов уголовного дела, дачу следователю указаний о направлении расследования, производстве отдельных следственных действий, привлечении лица в качестве обвиняемого, об избрании в отношении подозреваемого, обвиняемого меры пресечения, о квалификации преступления и объеме обвинения, отмена необоснованного постановления следователя о приостановлении предварительного следствия, внесение прокурору ходатайства об отмене иных незаконных или необоснованных постановлений следователя и др.) свидетельствует о том, что он выполняет контрольную функцию в пределах полномочий, предусмотренных законом.

В силу ст. 40 УПК РФ на орган дознания кроме производства дознания возлагается возбуждение уголовного дела в порядке, установленном ст. 146 УПК РФ, и проведение неотложных следственных действий по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия обязательно (п. 2 ч. 2); производство отдельных следственных и иных процессуальных действий, а также содействие следователю при наличии соответствующего письменного поручения последнего (п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ).[47] Поэтому среди субъектов, осуществляющих уголовное преследование, нужно назвать и орган дознания (что согласуется и с положениями ч. 2 ст. 21 УПК РФ), внеся изменения в п. 55 ст.5 УПК РФ следующего содержания: "орган уголовного преследования - прокурор; следователь; начальник следственного отдела, принявший уголовное дело к своему производству; дознаватель; орган дознания в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом". [48]

Из всего сказанного, процессуальными актами, означающими окончание уголовного преследования, в стадии судебного разбирательства будут являться: определение суда (постановление судьи) о прекращении уголовного дела; определение суда об освобождении лица от уголовной ответственности с применением принудительных мер медицинского характера; оправдательный приговор или обвинительный приговор. Таким образом, уголовное преследование заканчивается в результате разрешения дела по существу. Именно суд, оценив в состязательном процессе доказательства, представленные органами уголовного преследования, определяет, насколько уголовное преследование обоснованно и может ли оно служить предпосылкой для наступления уголовной ответственности.

В связи с этим можно согласиться с авторами, полагающими, что уголовное преследование реализуется: в стадии возбуждения уголовного дела; в стадии предварительного расследования; в стадии предварительного слушания; в стадии судебного разбирательства.

Что касается судебного контроля в плоскости отношений уголовного преследования, контроль суда действует как в досудебных, так и в судебных стадиях уголовного судопроизводства. При этом "суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав" (ч. 3 ст. 15 УПК РФ). По новому УПК РФ (ст. 29) судебный контроль охватывает многие вопросы, которые по УПК РСФСР решал прокурор. В частности, только суд, в том числе в ходе досудебного производства правомочен принимать решения: 1) об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста; 2) о продлении срока содержания под стражей; 3) о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для проведения соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы; 4) о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц; 5) о производстве обыска и (или) выемки в жилище; 6) о производстве личного обыска; 7) о производстве выемки предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных учреждениях; 8) о наложении ареста на корреспонденцию и выемке ее в учреждениях связи; 9) о наложении ареста на имущество, включая денежные средства физических и юридических лиц, находящиеся на счетах и во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях; 10) о временном отстранении обвиняемого от деятельности; 11) о контроле и записи телефонных и иных переговоров.

Суд правомочен в ходе досудебного производства рассматривать жалобы на действия (бездействие) и решения прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя. [49]

Из перечисленных правовых положений нетрудно заметить, что и судебный контроль участвует в уголовном преследовании (суд, втягиваясь в обсуждение и решение вышеупомянутых вопросов, оказывается причастным к решению проблем уголовного преследования), но в роли гаранта обеспечения законности его осуществления. Проводимая в стране судебная реформа пока не дала зримых результатов. Поэтому у Президента РФ В.В. Путина были основания для заявления в его Послании 2001 года Федеральному Собранию РФ: "Отечественная судебная система отстает от жизни… для многих людей, пытающихся законно восстановить свои права, суд так и не стал "ни скорым, ни правым, ни справедливым. Не говорю "всегда", но во многих случаях, к сожалению, это так".[50]

Вместе с тем я убежден, что судебный контроль за законностью и обоснованностью решений и действий органов уголовного преследования необходим. Он нужен для умножения гарантий от возможных фактов беззакония и произвола в практике уголовного преследования.

§ 2. Международное сотрудничество в области уголовного преследования

Преследование за совершение международных преступлений осуществляется на двух уровнях — международном и национальном. До последнего времени на международном уровне регулировался лишь порядок сотрудничества национальных органов, вся тяжесть по преследованию лиц, совершивших международные преступления, ложилась на плечи национальных органов. Однако, начиная с 70-х гг. начали создаваться и международные органы, которые призваны дополнить систему национальных органов.

Борьба с преступностью - внутренняя функция любого государства. Но современной преступности присуща и экстерриториальность, т.е. совершение уголовно-наказуемых деяний одними и теми же лицами на территории не только нескольких республик, краев, областей, но и государств. Получают все большее распространение терроризм, коррупция, незаконная торговля наркотиками, фальшивомонетничество, отмывание преступных доходов и другие преступления, имеющие международную значимость. Это объясняется тем, что организованная преступность растет и приобретает транснациональный характер.

В целях осуществления скоординированной работы по расследованию и раскрытию преступлений и розыску скрывшихся преступников создана Международная организация уголовной полиции - Интерпол (1946 г.). В его структуре созданы Национальные центральные бюро. Они являются центрами международного сотрудничества государств по борьбе с преступностью, опорными пунктами Интерпола на местах. В России такое Бюро создано Указом Президента РФ от 30 июля 1996 г. № 1113 "Об участии Российской Федерации в деятельности Международной организации уголовной полиции - Интерпола", а постановлением Правительства РФ от 14 октября 1996 г. № 1190 утверждено Положение о Национальном центральном бюро Интерпола.[51]

В рамках этой международной организации сложился постоянно действующий механизм кооперации и координации действий полиции разных стран в борьбе с общеуголовной преступностью. В ее задачи входят: 1)способствовать широкому взаимному сотрудничеству всех органов уголовной полиции в пределах действующего в странах законодательства и в духе Всеобщей декларации прав человека; 2) создавать и развивать институты, которые могут содействовать успешному предупреждению и борьбе с уголовной преступностью. Основными направлениями ее деятельности являются: 1) уголовная регистрация; 2) международный розыск преступников; 3) международный розыск лиц, пропавших без вести; 4) международный розыск национальных ценностей. Поэтому роль Интерпола в международной борьбе с преступностью весьма существенна.[52]

Международное сотрудничество государств в борьбе с преступлениями осуществляется не только в рамках Интерпола и других международных организаций. Общепризнанным стало заключение государствами специальных двусторонних договоров о правовой помощи по уголовным делам. В качестве примера можно привести подписанный 16 сентября 1996 г. Договор между РФ и Польшей о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам, который ратифицирован Федеральным законом РФ 13 июля 2001 года.[53]

Общие правила в этой области установлены Европейской конвенцией о взаимной правовой помощи по уголовным делам, принятой в Страсбурге 20 апреля 1959 г. Для характеристики, в какой степени они имеют отношение к уголовному преследованию, можно привести статью 1 данной Конвенции: "Договаривающиеся Стороны обязуются оказывать друг другу, в соответствии с положениями настоящей Конвенции, самую широкую правовую помощь на взаимной основе в вопросе уголовного преследования за преступления, наказание за которые на момент просьбы о помощи подпадает под юрисдикцию судебных органов запрашивающей Стороны".[54]

22 января 1993 г. в г. Минске государства - члены Содружества Независимых Государств подписали Конвенцию о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (в России она вступила в силу 10 декабря 1994 г. - СЗ РФ. 1995. № 17. Ст. 1472). В ней часть 3-я посвящена осуществлению уголовного преследования.[55]

Часть положений обеих Конвенций находит отражение в УПК РФ (ст. 453-473).

Анализ упомянутых международных актов и УПК показывает, что правовая помощь соответствующих органов иностранных государств может включать в себя производство обысков, изъятие и передачу вещественных доказательств, вручение документов, проведение экспертиз, допросов свидетелей, обвиняемых, экспертов и других лиц, осмотра, предоставление сведений о судимости лиц, осужденных ранее судами данного государства, пересылку отпечатков пальцев, выдача лиц российским правоохранительным органам для привлечения к уголовной ответственности, осуществления уголовного преследования в отношении иностранного гражданина, совершившего преступление на территории России и впоследствии оказавшегося за ее пределами и т.п.[56] Причем согласно ст. 455 УПК РФ доказательства, полученные на территории иностранного государства должностными лицами в ходе исполнения ими поручений об оказании правовой помощи по уголовным делам или направленные в Российскую Федерацию в приложении к поручению об осуществлении уголовного преследования в соответствии с международными договорами или принципом взаимности, заверенные и переданные в установленном порядке, пользуются такой же юридической силой, как если бы они были получены на территории Российской Федерации в полном соответствии с требованиями УПК РФ.

Для использования правовой помощи Интерпола и зарубежных государств в уголовном преследовании, осуществляемом в России, создана необходимая правовая база. Как никогда она нужна сегодня, когда терроризм в силу своей широкомасштабности тревожит все население земного шара, и поэтому борьба с ним является делом не только какого-то государства, где он совершен. По словам Президента РФ В.В. Путина, "бороться с ним невозможно в рамках отдельных государств… Интегрируясь в международные преступные сети, террористы несут угрозу всему мировому сообществу… терроризм не знает ни границ, ни морали".[57] В этом смысле в Федеральной целевой программе по усилению борьбы с преступностью на 1999-2000 годы развитие международного сотрудничества в борьбе с преступностью вполне резонно определено как одно из приоритетных направлений борьбы с преступностью.

Ещё одним органом осуществляющим уголовное преследование за совершение международных преступлений стала Международная комиссия по установлению фактов, учрежденная статьей 90 Дополнительного протокола I 1977 г. к Женевским конвенциям о защите жертв войны. После того, как в ноябре 1990 г. было сделано двадцатое заявление о принятии компетенции Комиссии, была созвана конференция для избрания членов Комиссии. Сегодня действует уже второй состав Комиссии.

В отношении государств-участников, сделавших соответствующее заявление, как указывается в статье 90 Протокола, Комиссия компетентна "расследовать любые факты, которые, как предполагается, представляют собой серьезное нарушение, как оно определяется Конвенциями и настоящим Протоколом, и другое серьезное нарушение Конвенций и настоящего Протокола" без специального на то согласия.

Комиссия приступает к выполнению своих функций после обращения государства-участника — стороны в конфликте — с соответствующей просьбой и с согласия другой стороны в конфликте. Если сторонами конфликта являются государства, сделавшие заявления о признании компетенции Комиссии, то дополнительное согласие другой стороны не требуется.

Собственно расследование, в том числе расследование положения на месте, осуществляется палатой из пяти членов Комиссии и двух специальных членов, назначенных сторонами в конфликте, но не являющихся их гражданами. Результатом ее деятельности выступает доклад о фактах, установленных палатой. Доклад представляется заинтересованным сторонам. Он сопровождается рекомендациями, которые Комиссия считает необходимыми. С целью более подробного регулирования деятельности Комиссии 8 июля 1992 г. ею были приняты Правила.

Идея создания международного уголовного суда долго обсуждалась в среде юристов-международников, несколько раз она была близка к реализации (после Первой мировой войны в момент создания Постоянной палаты международного правосудия, перед Второй мировой войной в связи с актами терроризма и после Второй мировой войны в рамках ООН), однако до последнего времени существовал лишь один прецедент создания международного уголовного суда — международные военные трибуналы в Нюрнберге и Токио, в которых отправлялось правосудие над главными военными преступниками.[58]

Несмотря на обнадеживающие результаты и широкое признание правовых принципов, на которых строилась их деятельность, они не смогли достигнуть той степени универсальности, всеобщности осуждения, которой требует совершение международных преступлений. Поэтому последнее десятилетие XX в. можно считать поистине революционным в области преследования за международные преступления. В первой половине десятилетия в рамках универсальной международной организации — ООН — были созданы два специальных международных трибунала в отношении бывшей Югославии и Руанды, а летом 1998 г. в Риме произошло историческое событие — был принят устав постоянного международного уголовного суда.

Прорывом в деле создания международного уголовного суда явилось учреждение Международного трибунала по бывшей Югославии. Впервые после почти пятидесяти лет серьезные нарушения международного гуманитарного права в рамках конкретного вооруженного конфликта стали не просто объектом пристального внимания международного сообщества, но и предметом судебного разбирательства. С точки зрения политической это связано с изменением расклада сил в Европе и во всем мире, а также с тем, что конфликт в бывшей Югославии стал первым широкомасштабным конфликтом в Европе за последние пятьдесят лет. Немалую роль сыграли и средства массовой информации, которые донесли до широкой общественности картину человеческих страданий, что привело к созданию коалиции общественных сил в поддержку создания международного уголовного суда. В качестве временной меры был учрежден международный трибунал ad hoc.[59]

В качестве первого шага Совет Безопасности в резолюции 764 (1993) осудил зверства, совершавшиеся в бывшей Югославии, как нарушения международного гуманитарного права и указал на индивидуальную ответственность тех, кто их совершал. В качестве второго шага Совет Безопасности предпринял усилия по расследованию нарушений с помощью государств и международных гуманитарных организаций (резолюция 771 (1993)) и комиссии экспертов, учрежденной резолюцией 780 (1993). Однако, как уже указывалось выше, принятые меры не изменили ситуацию, а собранная информация не отвечала предъявляемым к ней требованиям.

Наконец, в ответ на инициативу ряда государств-членов ООН, Ассамблеи Совета Европы, европейского парламента, докладчиков (Корелл — Тюрк — Тьюн) в рамках Московского механизма по человеческому измерению ОБСЕ в Боснии и Герцеговине и Хорватии и других Совет Безопасности 22 февраля 1993 г. в резолюции 808 (1993) решил в принципе вопрос об учреждении международного трибунала для преследования виновных в совершении нарушений международного гуманитарного права. Согласно резолюции Генеральный секретарь представил доклад, в котором содержался проект Устава Трибунала. В проекте были учтены мнения 31 государства и нескольких международных организаций, представивших свои комментарии по проекту. На основании доклада Совет Безопасности резолюцией 827 (1993) от 25 мая 1993 г. учредил Международный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г. и принял его Устав без каких-либо изменений. В соответствии с резолюцией все государства должны в полной мере сотрудничать с Трибуналом и его органами и принимать в рамках внутреннего права любые меры, необходимые для выполнения просьб об оказании помощи и приказов Судебной камеры.[60]

Правовая основа деятельности Трибунала была впоследствии дополнена самим Трибуналом. Согласно статье 15 Устава Трибуналу была вменена в обязанность полузаконодательная функция по подготовке "уголовно-процессуального кодекса". 11 февраля 1994 г. Трибунал принял Правила процедуры и доказывания, а 5 мая 1994 г. — Правила содержания под стражей.[61]

Правовая основа учреждения Трибунала резолюцией Совета Безопасности была создана резолюциями 771 и 780, в которых нарушения международного гуманитарного права рассматривались в качестве актов, нарушающих международный мир и безопасность. Это позволило Совету Безопасности действовать на основании главы VII Устава ООН — Трибунал по предложению Генерального секретаря был учрежден в рамках полномочий по главе VII по принятию мер для восстановления международного мира и безопасности.

Продолжая рассматривать предметную компетенцию Трибунала, нужно отметить, что помимо военных преступлений (о них речь идет в двух отдельных статьях Устава: одна касается серьезных нарушений Женевских конвенций, вторая — нарушения законов и обычаев войны) в соответствии со статьями 1-5 Устава Трибунал компетентен рассматривать дела о совершении геноцида и преступлений против человечности. Несмотря на то, что Устав наделяет Трибунал компетенцией рассматривать дела о совершении преступлений против человечности, совершенных в период вооруженного конфликта, доклад Генерального секретаря содержит иное, гораздо более широкое определение преступлений против человечности, указывая, что они должны преследоваться "независимо от того, совершены ли они в период вооруженного конфликта, международного или внутреннего по характеру" (п. 47). Таким образом, ограничительный, противоречащий общепринятому пониманию этих преступлений подход к преступлениям против человечности, принятый в Уставе, может быть исправлен путем использования определения, содержащегося в докладе.

Юрисдикция Трибунала распространяется только на физических лиц (статья 6). Территориальная юрисдикция Трибунала распространяется на территорию бывшей Югославии. Временная юрисдикция распространяется на период начиная с 1 января 1991 г., т. е. почти за семь месяцев до того, как Словения стала первой из республик бывшей Югославии, объявившей о своей независимости. Тем не менее это нейтральная дата, которая не связана с каким-либо конкретным событием и не оказывает какого-либо влияния на определение характера вооруженного конфликта в качестве международного или внутреннего.

Статья 9 Устава устанавливает, что Трибунал и национальные суды имеют параллельную юрисдикцию, причем юрисдикция Трибунала имеет приоритет. На любом этапе судебного разбирательства Трибунал может официально просить национальные суды передать ему производство по делу. Этот механизм нашел развитие в части второй Правил процедуры и доказывания (правила 8-12) и должен работать следующим образом.

Трибунал состоит из трех камер: двух судебных (по три судьи в каждой) и апелляционной (пять судей). Судьи избираются Генеральной Ассамблеей. Председатель определяет отнесенность судей к той или иной камере.[62]

Устав оставляет большую свободу судейскому усмотрению в вопросе назначения наказаний в рамках Устава. Основным ограничителем является то, что в качестве наказания может быть назначено лишь тюремное заключение. При назначении сроков заключения Трибунал должен использовать общую практику назначения наказаний, использовавшуюся в судах бывшей Югославии. Статья 24 избегает жесткой привязки к национальному законодательству, в котором некоторые составы преступлений, предусмотренных международными конвенциями, могут отсутствовать.

Трибунал не имеет права назначать смертную казнь. Это ограничение представляется не таким однозначным, как может показаться на первый взгляд. Во многих государствах отмена смертной казни не затронула серьезных преступлений, совершаемых в период вооруженного конфликта. Это исключение содержится в национальном законодательстве ряда стран, а также в международно-правовых документах, оформляющих отмену смертной казни (Второй факультативный протокол к Международному пакту по гражданским и политическим правам, Протокол № 6 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод).

За учреждением Трибунала в отношении бывшей Югославии последовало создание аналогичного органа в связи с ситуацией в Руанде. Ситуация с созданием этого трибунала развивалась по идентичному сценарию, однако гораздо быстрее, чем в случае с Югославией. 30 апреля 1994 г. Председатель Совета Безопасности в своем заявлении осудил нарушения международного гуманитарного права в Руанде и поставил вопрос о необходимости расследования серьезных нарушений международного гуманитарного права. В резолюциях 918 (1994) и 925 (1994) Совет Безопасности вновь осудил продолжающиеся массовые убийства на территории Руанды. 1 июля 1994 г. в резолюции 935 (1994) Совет Безопасности установил, что геноцид и другие систематические и широкомасштабные нарушения международного гуманитарного права составляют угрозу международному миру и безопасности. Согласно этой резолюции была учреждена уже упоминавшаяся выше комиссия экспертов для расследования нарушений.

Несмотря на все указанные выше позитивные моменты, учреждение трибуналов ad hoc не может рассматриваться в качестве адекватного решения проблемы преследования международных преступлений. Мировое сообщество нашло силы и средства организовать преследование преступлений, совершенных в бывшей Югославии и Руанде, однако в то же время оно не проявило такой решимости в случае с Камбоджей, Ираком и другими конфликтами. Налицо избирательный подход, который, естественно, создает чувство несправедливого, неравного отношения к различным, но все же одинаковым по масштабу негативных гуманитарных последствий конфликтам. Он может быть исправлен лишь путем создания постоянного международного уголовного суда.

Такой суд учрежден в соответствии с принятым 17 июля 1998 г. на дипломатической конференции в Риме Статутом международного уголовного суда. Постоянный международный уголовный суд компетентен рассматривать дела о совершении геноцида, преступлений против человечности, военных преступлений и преступления агрессии. При этом положения Статута не требуют существования связи преступлений против человечности с каким-либо вооруженным конфликтом и однозначно относят серьезные нарушения статьи 3, общей для Женевских конвенций, совершенные в период внутренних вооруженных конфликтов, к военным преступлениям. Оформляя участие в Статуте, государство тем самым, без специального заявления, признает юрисдикцию суда в отношении всех четырех указанных выше преступлений.

Правом обращения в суд обладают государства-участники Статута и Совет Безопасности, которые могут передать Прокурору соответствующую просьбу с описанием ситуации и имеющихся у них доказательств. Кроме них правом возбуждения дел по собственной инициативе обладает также прокурор суда. Таким образом, постоянный суд по многим параметрам сохранил ту достаточно высокую планку, на которую поднял этот институт трибунал ad hoc.[63]

И все же, учитывая различия концепции этих учреждений, постоянный суд по ряду параметров уступает своим собратьям. Так, в качестве основного принципа деятельности суда заявлен принцип дополняемости. Суд призван дополнить национальные судебные органы в случае, если они отсутствуют или не могут выполнить своих функций в отношении вышеперечисленных преступлений. Таким образом, ни о каком приоритете юрисдикции суда по отношению к юрисдикции национальных судов речь не идет.

В качестве другого примера можно привести требование о существовании определенных условий для осуществления судом своей юрисдикции. Суд может осуществлять юрисдикцию, если государство, на территории которого совершено преступление, и государство, гражданином которого является обвиняемый, участвуют в Статуте или признали юрисдикцию суда в отношении конкретного преступления. Подобных требований в уставах трибуналов ad hoc не содержится.

Несмотря на эти и некоторые другие "слабости" в организации суда, сам факт его создания означает огромный шаг вперед. Можно надеяться, что в процессе совершенствования его деятельности концепция суда претерпит изменения, круг полномочий суда расширится, а значит, увеличится его эффективность.

Заключение

Возрождение в уголовно-процессуальном праве института уголовного преследования является значительным продвижением к достижению, как принципа состязательности, так и назначения уголовного судопроизводства. Однако законодатель, игнорируя более четкое закрепление содержания, начального момента, а также объема полномочий того или иного участника процесса по осуществлению уголовного преследования, порождает множество проблем как теоретического, так и практического характера. Часть названных проблем рассмотрена мною.

В содержание уголовного преследования входит комплекс процессуальных действий, по результатам которых можно судить о факте совершения общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом, и об изобличении лица в его совершении. В рассматриваемый институт не входит применение мер принуждения, так как их основное назначение состоит не в изобличении виновного лица и доказывании его вины, а в обеспечении оптимальных условий для доказывания и установления по уголовному делу истины.

Из смысла Закона свидетельствует, что уголовное преследование возникает с момента совершения деяния (действия, бездействия), содержащего в себе признаки преступления, поэтому трактовка п. 55 ст. 5 УПК РФ должна быть изменена, а уголовное преследование определено как обязанность компетентных органов государства (органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора), а также право потерпевшего, частного обвинителя осуществлять деятельность, направленную на установление события общественно опасного деяния и изобличение лица, его совершившего.

Начальный момент реализации уголовного преследования возникает лишь с момента возбуждения уголовного дела как в отношении конкретного лица, так и по факту совершения преступления, потому что именно с этого момента можно осуществлять уголовно-процессуальную деятельность в полном объеме. Не всегда уголовное преследование реализуется (факт преступления не известен правоохранительным органам), либо реализуется не полностью (прекращение уголовного преследования по нереабилитирующему основанию).

Анализ норм, регламентирующих уголовное преследование и альтернативных ему форм в законодательстве зарубежных государств, проведен мною с целью определения, какие особенности по осуществлению уголовного преследования и наделения соответствующими полномочиями различных субъектов в зарубежном уголовном процессе приемлемы для российского законодательства, а какие нет. Выводы соответствующего параграфа обусловили необходимость заимствования положений альтернатив уголовному преследованию, включив возможность применения принудительных мер восстановительного воздействия к лицам, впервые совершившим преступления небольшой или средней тяжести.

Так как уголовное дело подлежит прекращению лишь в том случае, когда уголовное преследование прекращается в отношении всех лиц, подозреваемых или обвиняемых по делу, либо установлено отсутствие преступления (что также исключает уголовное преследование), то необходимо объединить существующие основания прекращения уголовного дела и отказа в возбуждении уголовного дела с основаниями прекращения уголовного преследования в следующие группы: 1) обстоятельства, исключающие уголовное преследование (двух видов: материально-правовые и процессуальные); 2) обстоятельства, позволяющие освободить от уголовного преследования, и 3) обстоятельства, позволяющие не осуществлять уголовного преследования.

Все перечисленное свидетельствует о том, что в принятом в 2001 году УПК Российской Федерации существует много пробелов, хотя большинство положений свидетельствуют о сильном сближении уголовно-процессуального законодательства с положениями Конституции России и Международными договорами. Пробелы можно устранить, но для этого потребуется еще очень много работы по исследованию не только исторического наследия, но и зарубежного опыта.

Список литературы

1. Нормативно-правовые акты

Конституция РФ. М.: Экзамен, 2003. Ст. 7, 39, 41. 13, 44. П. 2 ст. 61

Комментарий к Федеральному закону "О прокуратуре Российской Федерации". М.: Норма. 1999. С.3.

Комментарии к Уголовному Кодексу РФ под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева М. «Норма», 2003 г.

Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова, К.Б. Калиновского. СПб.: Питер, 2003.

Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Под ред. И.Л. Петрухина. Издание 2-е. переработанное и дополненное. М.: Проспект, 2000.

Постановление Правительства Российской Федерации от 14 октября 1996 года № 1190 "Об утверждении Положения о Национальном центральном бюро Интерпола" // Российская газета. 1996. № 202, от 22 октября.

Уголовно-процессуальный кодекс Республики Молдова от 14 марта 2003 года № 122. Кишинев, 2003.

Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь от 16 июля 1999 года № 295-З / Предисловие В.И. Рохлина, А.П. Стуканова; Обзорная статья А.А. Данилевича. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2001.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (с изменениями и дополнениями на 04 июля 2003 года). М.: Проспект, 2003.

Уголовно-процессуальный кодекс ФРГ (с изменениями и дополнениями на 01.01.1993 года) / Перевод с немецкого и предисловие к.ю.н. Б.А. Филимонова. М.: Манускрипт, 1994.

Уголовно-процессуальный кодекс Франции. М., 1993.

Федеральный закон Российской Федерации от 17 ноября 1992 года "О прокуратуре Российской Федерации" (в редакции Закона от 17 ноября 1995 года и с последующими изменениями и дополнениями 1999 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999, № 7. Ст. 878.

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 апреля 1999 года № 7-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части первой статьи 232, части четвертой статьи 248 и части первой статьи 258 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда г. Нижний Новгород" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 17, от 26 апреля.

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 2000 года № 1-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регламентирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации" // Российская газета. 2000, от 02 февраля.

Приказ Генерального прокурора Российской Федерации от 20 февраля 2002 года № 7 "Об организации исполнения Федерального закона "О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" и переходе органов прокуратуры к работе в новых условиях уголовного судопроизводства".

Приказ Генерального прокурора Российской Федерации от 03 июня 2002 года № 28 "Об организации работы прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства".

2. Учебные пособия и монографии

Aldrich G. H. Jurisdiction of the International Tribunal for the Former Yugoslavia // American journal of international law. 1996. Vol. 90. N 1. P. 64-69.

Blakesley C. L. Atrocity and Its Prosecution: The Ad Hoc Tribunals for the Former Yugoslavia and Rwanda // The Law of the War Crimes / Ed by McCormack T. L. H. and Simpson G. J. The Hague; London; Boston: Kluwer Law International, 1997. P. 189—228.

Апарова Т. В. Суды и судебный процесс Великобритании. Англия, Уэльс, Шотландия. М., 1996.

Венгеров А.Б. Теория государства и права. М.1999, С.153.

Вопросы расследования преступлений. М.: Спарк. 1998. С. 122-165.

Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию в совершенном праве. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002- С. 9.

Григорьев В.Н., Кучеров И.И. Налоговая полиция: правовое регулирование деятельности. Учебно-практическое пособие. М.: ЮрИнфоР, 2001,С.7,8,9.

Демидов И.Ф. Роль судебной власти в обеспечении законности уголовного преследования // Законность в Российской Федерации. М.: Спарк. 1998. С. 166.

Демидов И.Ф. Обеспечение прав человека в сфере борьбы с преступностью // Законность в Российской Федерации. М.: Спарк. 1998. С. 152-153.

Защита прав человека и борьба с преступностью. Документы Совета Европы. М.: Спарк. 1998. С.115.

Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З. Общие проблемы обвинения и защиты по уголовным делам. Ижевск. 1997. С. 7-10.

Казанцев С.М. История царской прокуратуры. СПб., 1993. - С. 125-150.

Козлов А.Ф. Прокурорский надзор в Российской Федерации. Общая часть. Екатеринбург. 2002. С. 36.

Кучеров И.И. Налоговые преступления. Учебное пособие. М.: ЮрИнфоР,2000,С. 7.

Лапаева В.В. Конкретно-социологические исследования в праве. М.: Юрид.лит. 1987. С.51-53.

Ларин А.М., Мельникова Э.Б., Савицкий В.М. Уголовный процесс России. Лекции-очерки. М.: БЕК. 1997. С. 158-160.

Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М.: Юрид. лит. 1986. С.23-39

Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. - 2-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство НОРМА, 2003. - С. 42.

Лукьянова Е.Г. Теория процессуального права. М.: Издательство НОРМА, 2003. - С. 79-80.

Маркс К. Дебаты по поводу закона о краже леса //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.1. С.158.

Маркс К. Апологетическая концепция производительности всех профессий // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.26. ч.1.С.393.

Международные акты о правах человека. М. 1998. С. 596.

Морозова Л.А. Функции Российского государства на современном этапе//Государство и право.1998, №6, с.98.

Мотовиловкер Я.О. Основные уголовно-процессуальные функции. Ярославль: Ярославский государственный университет, 1976. - С. 20, 21.

Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в его устройстве и деятельности. Т. 1. М., 1889. - С. 5-25.

Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Отв.ред.проф. М.Н.Марченко. Т.1,Теория государства.М.:Зерцало,1998, с.195.

Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник. 1997. С. 585.

Панов В.П. Сотрудничество государств в борьбе с международными уголовными преступлениями. М.: Юристъ. 1998. С. 12-14.

Родионов К.С. Интерпол. М. 1986. С. 55.

Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Т. 1. СПб., 1895. - С. 69-70.

Соловьев А.Б., Якубович Н.А. К вопросу о концепции правового обеспечения функции уголовного преследования // Современные проблемы уголовного права, процесса и криминалистики.-Москва.-Кемерово, 1996 С. 79.

Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1. М.: Наука. 1968.С.194.

Теория государства и права. Учебник для вызов.2-е изд. изм. и доп./под редакцией В.М. Корельского и проф. В.Д. Перевалова.М Норма-Инфра,2000 .с.151.

34. Российское уголовное право: Общая часть: Учебник/ Ин-т гос. и права Рос. АН; Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова; Кудрявцев В. Н.; Кузнецова Н. Ф.; Наумов А. В.; Никулин С. И. и др.- М.: Спарк, 2002.- 454 с.

35. Уголовная юстиция: проблемы международного сотрудничества. М.: БЕК. 1994. С. 16.

36. Уголовное право зарубежных государств: Англия. США. Франция. ФРГ. Япония. Италия: Общая часть/ Ин-т междунар. права и экономики им. А. С. Грибоедова; Под ред. И. Д. Козочкина; Еремин В. Н.; Игнатова М. А.; Козочкин И. Д.; Крылова Н. Е.; Серебренникова А. В.- М.: Ин-т междунар. права и экономики имени А. С. Грибоедова, 2001.- 570 с.

37. Филимонов Б.А. Уголовный процесс ФРГ. М.: МГУ, 1974.

38. Халиуллин А.Г. Прокурорский надзор за исполнением законов при расследовании преступлений. М. 2000. С. 13-15 .

Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М.1951. С.88-89.

3. Статьи

Аликперов Х. О процессуальной фигуре государственного обвинителя // Российская юстиция. 2003, № 3. - С. 46.

Алексеев С.Н. Функции прокурора по новому УПК РФ // Государство и право. 2002, №5. - С. 99-102.

Быть прокурором в наши дни непросто // Рос. газета. 2004. 13 января. С. 2.

Гаврилов Б. Новеллы уголовного процесса на фоне криминальной статистики // Российская юстиция, 2003, № 10. - С. 9.

Головко А. В. Современная практика освобождения от уголовного преследования в Шотландии // Вестник МГУ. Сер. 11. 1998. № 2. - С. 77-82.

Док.: ООН S/25704; IT/32; IT/38/Rev. 3.

Мариупольский Л.А., Гольст Г.Р. К вопросу о процессуальной функции следователя // Советское государство и право. 1963, № 6.

Рос. газета. 2001. 18 июля. С. 9.

Рос. газета. 2001. 18 октября. С. 7.

Тетерина Т. Отказ прокурора от обвинения "преступает" права потерпевшего на доступ к правосудию // Российская юстиция, 2003, №10. - С.37, 38.

Трунов И.Л. Совершенствование права на защиту в новом УПК // Российский следователь. 2002, № 6. - С. 34.

Холоденко В. Учет мнения потерпевшего и его представителя при изменении обвинения прокурором в стадии судебного разбирательства // Российская юстиция, 2002, №3.

Шестакова С.Д. Публичные, частные и дискреционные начала в уголовном процессе России и США: сравнительно-правовой анализ // Российский следователь. 2003, № 7. - С. 47, 48.

4. Авторефераты и диссертации

Быкова Е.В. Судебный контроль за предварительным расследованием преступлений во Франции: Автореферат дис…. канд. юрид. наук. М., 1995.

Никитин Е.Л. Актуальные проблемы прокурорской деятельности при осуществлении уголовного преследования: Автореферат дис…. канд.юрид.наук. СПб, 2003.

Петухов Ю.Е. Соотношение публичного и частного обвинения в уголовном процессе: Автореферат дис. … канд. юрид. наук. М., 2003. - С. 27.

Картохина О.А. Начало и прекращение уголовного преследования следователями органов внутренних дел: Дисс. ... канд. юрид. наук. СПб., 2003. - С. 15, 16, 18-35, 38, 44.

Корсаков К.А. Криминалистические и процессуальные проблемы подготовки прокурора к судебному разбирательству уголовного дела: Дисс. … канд.юрид.наук. 2002.-С. 27.

[1] Морозова Л.А. Функции Российского государства на современном этапе//Государство и право.1998, №6, с.98.

[2] Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Отв.ред.проф. М.Н.Марченко. Т.1,Теория государства.М.:Зерцало,1998, с.195.

[3]Морозова Л.А . Функции Российского государства на современном этапе//Государство и право.1998, №6, с.99.

[4] Венгеров А.Б. Теория государства и права. М.1999, с.153.

[5] Теория государства и права. Учебник для вызов.2-е изд. изм. и доп./под редакцией В.М. Корельского и проф. В.Д. Перевалова.М Норма-Инфра,2000г.с.151.

[6] Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Отв.ред.проф.М.Н.Марченко.Т.1, Теория государства .М.Изд. Зерцало, 1998г., с.200.

[7] Морозова Л.А . Функции Российского государства на современном этапе//Государство и право.1998, №6, с.103.

[8] Теория государства и права. Учебник для вызов.2-е изд.изм. и доп./под редакцией В.М.Корельского и проф.В.Д.Перевалова.М.:Норма-Инфра, 2000,с.152-153.

[9] Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Отв.ред.проф. М.Н.Марченко. Т.1, Теория государства. М.: Изд. Зерцало, 1998г., с.201.

[10] Конституция РФ. М.: Экзамен, 2003. Ст. 7, 39, 41.

[11] Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Отв.ред.проф. М.Н.Марченко. Т.1,Теория государства.М.:Зерцало,1998,с.202

[12] Конституция РФ. М.: Экзамен, 2003. Ст. 13, 44.

[13] Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Отв.ред.проф. М.Н.Марченко. Т.1,Теория государства. М.:Зерцало,1998,с.203-204.

[14] Конституция РФ. М.: Экзамен, 2003. Ст. 7, 39, 41.

[15] Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Отв.ред.проф. М.Н.Марченко. Т.1,Теория государства. М.:Зерцало,1998, с.204.

[16] Кучеров И.И. Налоговые преступления. Учебное пособие. М.: ЮрИнфоР,2000,с.7.

[17] Григорьев В.Н., Кучеров И.И. Налоговая полиция: правовое регулирование деятельности. Учебно-практическое пособие. М.: ЮрИнфоР, 2001,с.7,8,9.

[18] Конституция РФ. М.: Экзамен, 2003. Ст. 59.

[19] Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Отв.ред.проф. М.Н.Марченко. Т.1,Теория государства. М.: Зерцало, 1998,с.206.

[20] Морозова Л.А. Функции Российского государства на современном этапе//Государство и право. 1998, №6,с.106.

[21] Шестакова С.Д . Публичные, частные и дискреционные начала в уголовном процессе России и США: сравнительно-правовой анализ // Российский следователь. 2003, № 7. - С. 47, 48.

[22] Филимонов Б.А . Уголовный процесс ФРГ. М.: МГУ, 1974.

[23] Апарова Т. В . Суды и судебный процесс Великобритании. Англия, Уэльс, Шотландия. М., 1996.

[24] Головко А. В . Современная практика освобождения от уголовного преследования в Шотландии // Вестник МГУ. Сер. 11. 1998. № 2. - С. 77-82.

[25] Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию в совершенном праве. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002- С. 9.

[26] Уголовное право зарубежных государств: Англия. США. Франция. ФРГ. Япония. Италия: Общая часть/ Ин-т междунар. права и экономики им. А. С. Грибоедова; Под ред. И. Д. Козочкина; Еремин В. Н.; Игнатова М. А.; Козочкин И. Д.; Крылова Н. Е.; Серебренникова А. В.- М.: Ин-т междунар. права и экономики имени А. С. Грибоедова, 2001.- 570 с.

[27] Потребности гражданского общества, писал Ф.Энгельс: "... проходят через волю государства, чтобы в форме законов получить всеобщее значение" (Энгельс Ф.Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С.310).

[28] Маркс К . Дебаты по поводу закона о краже леса //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.1. С.158.

[29] Маркс К . Апологетическая концепция производительности всех профессий // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.26. ч.1.С.393.

[30] Лапаева В.В . Конкретно-социологические исследования в праве. М.: Юрид.лит. 1987. С.51-53.

[31] Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1. М.: Наука. 1968.С.194.

[32] Ларин А.М., Мельникова Э.Б., Савицкий В.М . Уголовный процесс России. Лекции-очерки. М.: БЕК. 1997. С. 158-160.

[33] Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М.1951. С.88-89.

[34] СУ РСФСР. 1923. № 7. Ст.106.

[35] Комментарий к Федеральному закону "О прокуратуре Российской Федерации". М.: Норма. 1996. С.3.

[36] Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З . Общие проблемы обвинения и защиты по уголовным делам. Ижевск. 1997. С. 7-10.

[37] Ожегов С.И., Шведова Н.Ю . Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник. 1997. С. 585.

[38] Защита прав человека и борьба с преступностью. Документы Совета Европы. М.: Спарк. 1998. С.115.

[39] Ларин А.М . Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М.: Юрид. лит. 1986. С.23-39

[40] Петухов Ю.Е. Соотношение публичного и частного обвинения в уголовном процессе: Автореферат дис. канд. юрид. наук. М., 2003. - С. 27.

[41] Картохина О.А . Начало и прекращение уголовного преследования следователями органов внутренних дел: Дисс. ... канд. юрид. наук. СПб., 2003. - С. 15, 16

[42] Демидов И.Ф . Обеспечение прав человека в сфере борьбы с преступностью // Законность в Российской Федерации. М.: Спарк. 1998. С. 152-153.

[43] Козлов А.Ф. Прокурорский надзор в Российской Федерации. Общая часть. Екатеринбург. 2002. С. 36.

[44] Корсаков К.А . Криминалистические и процессуальные проблемы подготовки прокурора к судебному разбирательству уголовного дела: Дис. … канд.юрид.наук. 2002.-С. 27.

[45] Аликперов Х.Е. О процессуальной фигуре государственного обвинителя // Российская юстиция. 2003, № 3. - С. 46.

[46] Картохина О.А . Начало и прекращение уголовного преследования следователями органов внутренних дел: Дисс. ... канд. юрид. наук. СПб., 2003. - С. 34, 35

[47] Ларин А.Н. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М.: Юрид.лит. 1986. С. 139.

[48] Картохина О.А . Начало и прекращение уголовного преследования следователями органов внутренних дел: Дисс. ... канд. юрид. наук. СПб., 2003. - С. 27.

[49] И.Ф. Демидов. Роль судебной власти в обеспечении законности уголовного преследования // Законность в Российской Федерации. М.: Спарк. 1998. С. 166.

[50] Рос. газета. 2001. 4 апреля. С. 3.

[51] Рос. газета. 1996. 22 октября. С. 5.

[52] Уголовная юстиция: проблемы международного сотрудничества. М.: БЕК. 1994. С. 16.

[53] Рос. газета. 2001. 18 июля. С. 9.

[54] Международные акты о правах человека. М. 1998. С. 596.

[55] Вопросы расследования преступлений. М.: Спарк. 1996. С. 122-165.

[56] Родионов К.С . Интерпол. М. 1986. С. 55.

[57] Рос. газета. 2001. 18 октября. С. 7.

[58] Уголовная юстиция: проблемы международного сотрудничества. М.: БЕК. 1994. С. 74.

[59] Blakesley C. L. Atrocity and Its Prosecution: The Ad Hoc Tribunals for the Former Yugoslavia and Rwanda // The Law of the War Crimes / Ed by McCormack T. L. H. and Simpson G. J. The Hague; London; Boston: Kluwer Law International, 1997. P. 189—228.

[60] Панов В.П. Сотрудничество государств в борьбе с международными уголовными преступлениями. М.: Юристъ. 1998. С. 12-14.

[61] Док. ООН IT/32 и IT/38/Rev. 3.

[62] Aldrich G. H. Jurisdiction of the International Tribunal for the Former Yugoslavia // American journal of international law. 1996. Vol. 90. N 1. P. 64-69

[63] Вопросы расследования преступлений. М.: Спарк. 1998. С. 122-165.