Реферат: Арбитражное соглашение

Введение

Международный коммерческий арбитраж представляет собой альтернативу разрешению внешнеэкономических споров государственными судами. Альтернативный характер данного механизма разрешения споров заключается в том, что само его существование относительно конкретного спора зависит от воли его сторон, а не от того, что так постановило государство. Международный коммерческий арбитраж рассматривает спор только в том случае, если стороны заключили между собой соглашение о передаче возникших между ними споров, либо споров, которые возникнут в будущем, на рассмотрение арбитражного суда. Поскольку механизм арбитражного рассмотрения споров возникает по воле сторон, то неудивительно, что им предоставлены широкие полномочия по определению порядка функционирования данного механизма. Унифицированные нормы, а также, основанные на них, нормы национального законодательства предоставляют сторонам следующие полномочия:

• выбор арбитражного суда, который будет рассматривать спор;

• выбор права, применимого к процедуре арбитражного разбирательства (для суда ad hoc стороны могут сами определить процедуру рассмотрения спора, а институционный суд пользуется своим регламентом – хотя некоторые положения в нем, как правило, диспозитивны), а также права, применимого к существу спора (здесь следует отметить, что иногда стороны предпочитают, чтобы их спор рассматривался не по законам какого-то конкретного государства или системы права, а по обычаям международной торговли или даже «по справедливости»¹; плюс выбор права применимого к вопросу о наличии или действительности арбитражного соглашения;

• выбор порядка формирования состава арбитражного суда;

• выбор места проведения арбитража;

• выбор языка, на котором будет вестись арбитражное разбирательство.

Если стороны доверили свой спор суду ad hoc, они почти ничем не ограничены в определении механизма арбитражного производства. Однако в случае передачи спора в один из постоянно действующих арбитражных судов, то стороны обязаны подчиниться регламенту этого органа (п. а) ч.1 ст. IV Европейской конвенции), об этом говорят и сами регламенты.

Вышеупомянутая свобода действий сторон определяет ряд иных преимуществ (помимо свободы выбора) рассмотрения споров в порядке арбитража по сравнению с судебным. Менее формализованная процедура, а также тот факт, что решения арбитража не подлежат обжалованию (решение сразу после вынесения вступает в силу, на него не подаются ни апелляция, ни кассация), приводит существенному сокращению сроков рассмотрения дел; отпадает необходимость привлечения к делу человека сведущего в процессуальных тонкостях рассмотрения спора в государственном суде той или иной страны. Возможность самостоятельного выбора арбитров позволяет назначать на эти должности специалистов, которые, будучи высоко компетентны в области, в которой возник спор, вынесут обоснованное, мотивированное решение в короткий срок. Сторонам предоставляется возможность, даже при рассмотрении спора в институционных судах², самим договориться о распределении судебных расходов. «Такие договоренности увеличивают возможность добровольного согласия с решением третейского суда и быстрого окончания спора»³. Нельзя обойти молчанием такое важное преимущество как конфиденциальность рассмотрения спора. Слушание дела, по общему правилу, закрытое, т.е. к нему не допускаются лица, не участвующие в арбитражном разбирательстве (см. п.3 ст.21 Арбитражного регламента Международной торговой палаты, ст.27 Регламента МКА при ТПП РФ, п.2 ст.14 Регламента по арбитражу и примирению Международного арбитражного суда Федеральной палаты экономики, Вена). Хотя принцип гласности, действующий в национальных судах, является одним из основных, он не соответствует специфике дел рассматриваемых в арбитражах. Спор касается только субъектов, участвующих в нем, никакого публичного (государственного или общественного) интереса здесь нет, поэтому смысла придавать огласку делу тоже нет. Конфиденциальность же имеет большое значение для сторон, стремящихся сохранить тайну коммерческой и служебной информации, а также любой другой информации, разглашение которой нежелательно для сторон спора.

«Существенными преимуществами третейского разбирательства признают также особые условия рассмотрения дел, обеспечивающие поддержание между сторонами хороших отношений, рассчитанных на сохранение между ними деловых отношений и в дальнейшем»⁴.

В отличие от некоторых альтернативных способов рассмотрения споров здесь существует возможность принудительного исполнения решения. Хотя тут есть «наша российская специфика. Дело в том, что третейская процедура споров связана, прежде всего, с добровольным исполнением решения. Ведь стороны записывают обычно в договор третейскую оговорку и говорят, что все споры, возникающие из данного договора, будут решаться в таком-то третейском суде при, допустим, Санкт-Петербургской торговой палате, решение которого будет считаться окончательным для сторон. А как только возникает конкретный спор, об этом тут же забывают. Сначала ответчик начинает упираться и спорить по компетенции, потом он это решение пытается обжаловать разными путями, хотя процедуры обжалования здесь нет, формально говоря, а дальше он начинает его не исполнять, и возникает проблема принудительного исполнения. В нормальном правопорядке этого просто быть не должно, потому что с организацией, с лицом, которое не исполняет решение третейского суда, добровольно выбранного сторонами, никто в дальнейшем не будет иметь дело, его просто вытолкнут из оборота. Ну, а в наших ситуациях, в наших условиях, когда почти все не исполняют эти решения, это считается нормальным. Я уже несколько раз сталкивался с такими ситуациями, когда даже один и тот же истец или сторона в аналогичных по существу судебных спорах, рассматриваемых третейскими судами, выступает с принципиально разных позиций»⁵.

Основная часть

Итак, воля сторон потенциального или же существующего спора является, не только основанием, но и движущей силой механизма арбитражного разбирательства. Эта воля реализуется и закрепляется в особом документе, называемом арбитражное соглашение. Арбитражное соглашение – самый важный документ, используемый в механизме рассмотрения и разрешения споров в порядке арбитража, это зерно, из которого, впоследствии, вырастает возможность воспользоваться привилегиями рассмотрения спора в соответствующем арбитражном суде. Самое общее определение арбитражного соглашения звучит примерно так: арбитражное соглашение – это соглашение сторон о том, что споры, которые уже возникли или возникнут в будущем между сторонами, будут переданы ими на рассмотрение третейского суда.

В настоящее время существует три вида арбитражных соглашений: арбитражная оговорка (arbitration clause), арбитражный договор (arbitration agreement) и третейская запись (submission agreement)⁶. Арбитражная оговорка – соглашение сторон, включенное в основной контракт и предусматривающее, возможность рассмотрения споров в связи с данным контрактом, которые могут возникнуть между ними, в порядке арбитража. Арбитражный договор отличается от оговорки лишь тем, что он представляет собой соглашение заключенное отдельно от основного контракта. Он может быть заключен одновременно с основным договором или после, но всегда до возникновения спора. Если же спор уже возник, то соглашение о передаче его на рассмотрение арбитражного суда будет называться третейской записью. Таким образом, арбитражное соглашение может быть заключено в любой из этих форм (см. ч.2 ст.1 Европейской конвенции; ч.2 ст.2 Нью-йоркской конвенции; ч.1 ст.7 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже).

Многие годы ученые спорят о том, что же все-таки такое международный коммерческий арбитраж, какова его правовая природа? Очень кратко существующие⁷ точки зрения можно охарактеризовать так. Одна группа ученых рассматривает международный коммерческий арбитраж как судебный орган, к которому стороны обращаются за разрешением спора. Т.е. арбитраж полностью самостоятелен, имеет свою процедуру, обладает властными полномочиями, а арбитражное соглашение выступает в роли процессуального документа, определяющего подведомственность спора (обычное пророгационное соглашение). Договорная теория исходит из того, что арбитраж полностью обязан своим существованием договору между сторонами, которые не только определяют его полномочия, но и дают ему силу выносить решению по определенному спору, т.е. арбитражное соглашение имеет учредительный характер. Отношения между сторонами спора, а также между ними и арбитражем строятся на договорных началах, в арбитражном соглашении содержатся их права и обязанности. И, наконец, смешанная теория (имеет место быть у нас в стране) соединяет черты вышеназванных теорий. Арбитраж представляет собой институт особого рода (sui generis), в основе которого – арбитражное соглашение, которое в свою очередь является частным материально-правовым договором, влекущим процессуальные последствия публичного характера⁸. Это установление подведомственности спора только арбитражу, обязательность арбитражного решения и для сторон, и для других лиц и органов, возможность его принудительного исполнения.

Итак, арбитражное соглашение – договор, имеющий двойственную природу. В нем проявляются как материально-правовые черты, так и черты процессуального характера. Отнесение того или иного элемента арбитражного соглашения к вопросу материально-правового характера, либо процессуального характера, имеет не только чисто теоретическое значение, но практическое. От этого, например, зависит выбор права для решения конкретного вопроса. Например, в США от решения вопроса как трактовать отношения по заключению и исполнению арбитражного соглашения: как материально-правовые или как процессуальные, зависит, какое право будет применяться – федеральное или право штатов. «Практическую значимость проблемы юридической природы арбитража в России показал А.И. Минаков на примере двух арбитражных дел, рассмотренных во Внешнеторговой арбитражной комиссии (ВТАК) при Торгово-промышленной палате (ТПП) СССР: иск швейцарской фирмы «О Майер» о взыскании убытков, вызванных неприятием ответчиком части товара по контракту к итальянской фирме «Коджис» и иска В/О «Тракторэкспорт» к индийской фирме «Тарапур». Если в первом деле ВТАК при ТПП СССР квалифицировала вопрос о допустимости арбитражного соглашения как вопрос материально-правового характера и не разграничила вопрос о допустимости арбитражного соглашения с вопросом о его форме, и, как следствие этого, признала возможность применения иностранного права, то во втором деле вопрос о допустимости арбитражного соглашения был квалифицирован как процессуальный»⁹.

Вопросы квалификации самого соглашения (форма соглашения, круг сделок, на которые они распространяются, праводееспособность сторон, его заключивших¹⁰) имеют материальный характер. Поэтому для их разрешения нужно найти применимое право. Нарушение установленных правил заключения арбитражного соглашения может привести к негативным последствиям для сторон, стремящихся к арбитражному рассмотрению спора – отказ арбитража от рассмотрения дела в связи с отсутствием компетенции, последующая отмена арбитражного решения, отказ в признании и приведении в исполнение решения.

Ни международные акты, ни акты внутреннего права не содержат прямых указаний на то, праву какой страны должно соответствовать арбитражное соглашение, чтобы иметь юридическую силу и быть способным вызвать соответствующие процессуальные последствия. Решить этот вопрос нам помогут нормы закрепляющие полномочия государственных судов, решающих вопрос о своей компетенции или об отмене арбитражного решения, либо полномочия компетентных органов решающих вопрос о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений. Определение применимого права зависит от того, кто и по какому поводу разрешает данный вопрос.

Недействительность арбитражного соглашения является одним из оснований отказа в признании и приведении в исполнение арбитражного решения на территории страны иной, чем та, где решение было вынесено. Орган, в который обратились за признанием и приведением в исполнение арбитражного решения, решает вопрос о действительности арбитражного соглашения на основе права, которому стороны это соглашение подчинили, а при отсутствии такого указания - права страны, где решение было вынесено¹¹. Вопрос о действительности арбитражного соглашения решается также государственным судом при рассмотрении требования об отмене вынесенного арбитражного решения¹², а также при рассмотрении вопроса о подсудности спора государственному суду¹³.

В первом случае диспозитивные коллизионные нормы отсылают к праву страны арбитражного разбирательства. Во втором случае применимым правом нормы называют:

а) право, которому стороны подчинили арбитражное соглашение;

b) при отсутствии указаний на этот счет - право страны, в которой должно быть вынесено решение¹⁴;

с) при отсутствии указаний на закон, которому стороны подчинили арбитражное соглашение, и если в тот момент, когда этот вопрос представлен на разрешение государственного суда, невозможно установить, в какой стране должно быть вынесено арбитражное решение, - право, применимое в силу коллизионной нормы государственного суда, в котором возбуждено дело (п.2 ст. 6 Европейской конвенции).

Ну и нельзя забыть о том, что данный вопрос решается и самим арбитражем, когда он решает, компетентен ли он рассматривать дело или нет. Прямых указаний в нормативных актах по этому поводу нет. А арбитражная практика свидетельствует об отсутствии единообразия в этом вопросе. Наиболее часто встречающиеся варианты:

• право страны места проведения арбитража;

• право, применимое к существу спора.

Нормы, закрепляющие недействительность арбитражного соглашения, как одно из оснований отмены арбитражного решения или отказа в его признании содержатся, вероятно, во всех внутренних законодательных актах о международном коммерческом арбитраже¹⁵. Как правило, действительность арбитражного соглашения в соответствии с внутренним законодательством определяется «по праву, избранному сторонами к арбитражному соглашению (lex voluntatis) или по праву места вынесения арбитражного решения (lex loci arbitri)»¹⁶. Однако встречается иной подход. В соответствии с п. 2 ст. 178 Закона Швейцарии «О международном частном праве» от 18 декабря 1987 года, действительность арбитражного соглашения может определяться по закону, который регулирует основной договор (lex causae) – «арбитражное соглашение считается действительным, если оно соответствует требованиям, предписываемым правом, избранным сторонами арбитража, либо правом, регулирующим предмет спора, и в особенности правом, применимым к основному договору …». Интересным является положение п. 1 ст.13 Регламента лондонского международного третейского суда: «арбитражный суд вправе … после предоставления сторонам надлежащей возможности заявить свое мнение, определить, какие правовые нормы являются регулирующими или применимыми в отношении любого контракта, или арбитражного соглашения». Вероятно, в этом случае суд пойдет по «проторенному» пути и изберет право места арбитражного разбирательства.

Необходимо добавить, что во всех упомянутых актах выделяется такое основание недействительности арбитражного соглашения (арбитражного соглашения значит отмены арбитражного решения, отказа в признании и приведении в исполнение и т.д.) как недееспособность сторон, причем недееспособность сторон определяется по праву применимому к статусу сторон (оно определяется коллизионными нормами – например, см. ст. 160 и 161 Основ гражданского законодательства 1991 г.).

Еще одним исключением из общего правила является положение об арбитрабельности споров¹⁷. Спор является неарбетрабельным, если по закону он не может быть передан на разрешение международного коммерческого арбитража. В данном случае применяется право страны, где имеет место арбитражное разбирательство, либо страны где испрашивается признание и приведение в исполнение решения. Таким образом, используется право страны, где решается вопрос о наличии действительного арбитражного соглашения.

Таким образом, если стороны не предусмотрели иного, применимым к арбитражному соглашению, по общему правилу, считается право страны арбитражного разбирательства (вынесения арбитражного решения). Основания, которые привели к подобному решению вопроса, довольно очевидны. Несмотря на то, что арбитраж – это самостоятельный механизм разрешения споров и государственные суды не вмешиваются в его процедуру, они осуществляют ряд надзорных полномочий в отношении арбитража. Это обусловлено тем, что государственные суды исполняют роль органов способных принуждать к исполнению решения, вынесенного международным коммерческим арбитражем, они также следят за соблюдением арбитражами императивных норм внутреннего законодательства. «Иное было бы, по меньшей мере, странно. Ни в одной цивилизованной стране мира нет какой-либо власти, органа, суда или лица, которое могло бы принимать решения, являющиеся обязательными и влекущие юридические последствия для других, но обладало бы, в свою очередь, иммунитетом от судебного надзора в случаях неправомерного поведения, нарушения принципов правосудия или принятия решений, не соответствующих системе права данного государства»¹⁸.

Стороны, определяя право, применимое к соглашению видимо должны четко указать его, например: «настоящее арбитражное соглашение подчиняется праву Российской Федерации». Ранее имевшие силу взгляды по этому вопросу (право арбитражного соглашения определяется правом контракта, право арбитражного соглашения определяется местом вынесения арбитражного решения) отступают перед принципом автономии воли сторон, хотя ничто не мешает сторонам выбрать в качестве применимого права право договора или места вынесения арбитражного решения. Примером может служить ситуация в английском праве. «Небольшая корректировка английской доктрины о праве, применимом к арбитражному соглашению, произошла в связи со вступлением в силу Закона 1990 г. «О праве применимом к договорам» инкорпорирующего во внутреннее законодательство нормы Римской конвенции «О праве применимо к договорным обязательствам 1980 г.» До принятия данного закона презумпция соответствия применимого права договора (включая арбитражную оговорку) праву страны, в которой арбитраж происходит, была очень сильна. Закон 1990 г. «О праве применимо к договорам», хотя и предусмотрел, что арбитражная оговорка, которая ясно указывает, что арбитраж будет происходить в определенной стране и что арбитры будут этой национальности или ведут свой бизнес в этой стране, означает намерение сторон применить к арбитражному соглашению право именно этой страны, но и в то же время подчеркнул, что эта презумпция будет слабее, если арбитражное соглашение не предусматривает метод определения арбитров. Таким образом, даже такая сильная презумпция может быть опровергнута по причине изначальной трактовки арбитражной оговорки как одного из обстоятельств, которое рассматривается при определении применимого права договора»¹⁹.

Вопрос выбора права применимого к арбитражному соглашению важен не только для определения его действительности. Например, «по общему праву английский суд вправе увеличить время для проведения арбитража в случае, если договор регулируется английским правом независимо от того, где происходит арбитраж. Таким образом, английский суд не будет увеличивать время для проведения арбитраж в случае, если договор регулируется иностранным правом, даже при условии проведения арбитража в Англии»²⁰.

Итак, арбитражное соглашение признается недействительным в случае, если оно нарушает требования законодательства. Однако, такое последствие прямо не предусмотрено (ни во внутренних актах, ни в международных) в случае, если не соблюдена форма арбитражного соглашения, хотя требования к форме содержатся практически во всех специализированных актах по международному коммерческому арбитражу. Т.е. возникает вопрос, каковы последствия несоблюдения письменной формы арбитражного соглашения?

Поскольку в специальных актах не предусмотрено последствий несоблюдения формы арбитражного соглашения, а оно представляет собой гражданско-правовой договор, посмотрим, что по этому поводу говорит, например, гражданский кодекс РФ. В нем предусмотрены два вида последствий: для простых сделок и для внешнеэкономических.

Общее правило о несоблюдении простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства. Несоблюдение же простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет недействительность сделки.

Легального понятия «внешнеэкономической сделки» нет. Однако можно воспользоваться доктринальным взглядом на этот вопрос. Общепризнанным, но слишком общим, определением является следующее: внешнеэкономическая сделка – сделка, заключенная между лицами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах²¹. Говоря о внешнеэкономической деятельности частных лиц, как правило, имеют в виду деятельность по заключению и исполнению сделок торгового (в широком смысле слова) характера. «К внешнеторговым наша доктрина относит сделки, в которых хотя бы одна из сторон является иностранным гражданином или иностранным юридическим лицом и содержанием которых являются операции по ввозу товаров из-за границы либо какие-нибудь подсобные операции, связанные с вывозом или ввозом товаров, арбитражного соглашения в качестве средства платежа используется валюта, которая является иностранной для обеих или, по крайней мере, для одной из сторон»²². Таким образом, вряд ли можно считать арбитражное соглашение о передаче спора на разрешение международного коммерческого арбитража внешнеэкономической сделкой. Следовательно, несоблюдение простой письменной формы при заключении подобного арбитражного соглашения не влечет его недействительности.

Тогда может быть, нужно применять нормы о запрете ссылаться на свидетельские показания? Ануров В.Н. отвечает на этот вопрос отрицательно. Он считает, что нормы ГК РФ в данном случае неприменимы, поскольку «соглашение о передаче споров в международный коммерческий арбитраж заключается между юридическими лицами – резидентами (п.2 ст. 1 Закона РФ «О МКА»)²³. Исходя из смысла ч.2 ст.7 Закона РФ «О МКА», он делает вывод, что в случае несоблюдения простой письменной формы арбитражное соглашение будет рассматриваться как незаключенное. Отсюда, по его мнению, ненужные различия между гражданск0-правовыми нормами и нормами об арбитраже, поскольку в гражданском праве соглашение признается незаключенным в случае, если стороны не достигли согласия по всем существенным условиям договора (п.1 ст. 432 ГК РФ). Хотя в российском гражданском праве незаключенная сделка, по сути, является разновидностью недействительной сделки, различие в понимании этих терминов важно для некоторых практических вопросов международного коммерческого арбитража²⁴.

Если честно, мне непонятен вывод о том, что к арбитражному соглашению неприменимы нормы ГК РФ о последствиях несоблюдения простой письменной формы сделок (см. ссылку 12). В соответствии с п.2 ст.1 Закона РФ «О МКА» в международный коммерческий арбитраж могут по соглашению сторон передаваться:

споры из договорных и других гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей, а также

споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права Российской Федерации.

Но ведь и нормы гражданского кодекса «применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом» (абз. 4 п.1 ст.2 ГК РФ). Т.е. нормы гражданского кодекса и закона «О МКА» соотносятся как нормы общего закона с нормами специального закона. Поскольку закон об арбитраже говорит лишь о том, что есть «письменная форма» и ничего не говорит о последствиях ее несоблюдения, мы с полным основанием можем применять положения ГК РФ. Поскольку письменная форма арбитражного соглашения трактуется довольно широко, а также тот факт, что арбитражное соглашение в письменном виде необходимо для признания и приведения его в исполнение, плюс требования арбитражных регламентов при подаче искового заявления (см. ниже), несоблюдение письменной формы, на мой взгляд, должно влечь недействительность, как это предусмотрено для внешнеэкономических сделок (п.3 ст. 162 ГК РФ).

Теперь перейдем непосредственно к анализу положений о форме арбитражного соглашения. Общее правило гласит, что арбитражное соглашение должно быть заключено в письменной форме. Что понимается под письменной формой, раскрывается в законах, и вот здесь мы встречаем большое разнообразие мнений. В английском законе об арбитраже содержится следующая точка зрения. Письменная форма арбитражного соглашения считается соблюденной, если:

• это единый документ, содержащий соглашение о передаче споров(а) в арбитраж. Причем он может и не быть подписан сторонами (видимо в доказательство заключения этого соглашения именно данными лицами могут предоставляться иные документы, корреспонденция отражающие ход деловых переговоров, а может и свидетельские показания).

• арбитражное соглашение заключено путем обмена письменными посланиями.

• существуют письменные доказательства этого соглашения.

• есть ссылка на какие-либо условия, которые существуют в письменной форме.

• арбитражное соглашение надлежащим образом записано одной из сторон арбитражного соглашения или третьей стороной, уполномоченной на это сторонами арбитражного соглашения (ст. 5 Закона Англии «Об арбитраже»).

По закону Швейцарии арбитражное соглашение заключается путем составления письменного документа (в виде отдельного соглашения, либо - арбитражной оговорки, в международном коммерческом договоре), или путем обмена телеграммами, телексами или другими способами с использованием современной техники, позволяющей передавать письменные документы на расстояние. А вот Закон Швеции 1929 г. не требовал письменной формы. Таким образом, в принципе заключение арбитражного соглашения в письменной форме возможно. Но это может вызвать множество трудностей при его реализации и использовании (вспомним п. 1 ст. IV Нью-йоркской конвенции). Тем более что регламенты институциональных арбитражей, а также международные акты об арбитраже содержат прямое требование о письменной форме арбитражного соглашения²⁵. Новый Шведский закон об арбитраже 1999 года также не содержит требований к

форме арбитражного соглашения. Очень неплохо урегулирована форма арбитражного соглашения в российском законе об арбитраже. Его положения соответствуют нормам Нью-йоркской и Европейской конвенций, и даже более того, они современнее, лучше приспособлены к настоящим условиям внешнеэкономической деятельности. Во-первых, соглашение считается заключенным в письменной форме, если оно содержится в документе, подписанном сторонами, или заключено путем обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием иных средств электросвязи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения. На практике в связи с таким способом заключения арбитражного

соглашения возникает ряд вопросов. Например, должен ли получатель корреспонденции (письма с предложением о разрешении споров в порядке арбитража) возвращать ее отправителю с отметкой о своем согласии с предложением или же достаточно сослаться на нее в каком-нибудь своем письме или телеграмме, содержащем согласие на арбитраж. У судов нет единого мнения по этому вопросу. Ответ на предложение о рассмотрении споров в арбитраже может вообще не содержать четко выраженного согласия на предложение. «Известен прецедент, когда ответ в форме назначения арбитра в соответствии с предложенным регламентом был признан соответствующим требованиям Конвенции (-Нью-йоркской-) о форме арбитражного соглашения»²⁶. Развитие средств связи создает новые проблемы для правового регулирования документооборота. Например, в некоторых сообщениях весь текст, в том числе и подпись, напечатан. Здесь общее мнение таково. Статья II Нью-йоркской конвенции говорит о письменном арбитражном соглашении, а не о подписанном соглашении. В связи с чем, можно считать, что если подпись не проставлена от руки, арбитражного соглашения напечатана, то такое соглашении соответствует Конвенции. В случае спора можно сослаться на другую корреспонденцию в подтверждение того, что лицо, проставившее эту подпись, признает правовые последствия, вытекающие из такого документа²⁷.

Особого обсуждения заслуживает вопрос заключения сделок, в том числе арбитражных соглашений, посредством специализированных электронных сетей, а также с помощью Интернета²⁸. Множество вопросов вызывает проблема идентификации лица, заключающего сделку и дальнейшее подтверждение, того, что оно ее заключило. Использование электронно-цифрового аналога подписи вызывает ряд практических проблем, поскольку нет адекватного правового регулирования отношений с ее использованием ни на международном уровне, ни на российском. Особые трудности влечет явно устаревшее положение Нью-йоркской конвенции об обязанности предоставить подлинное соглашение, упомянутое в ст. II, или должным образом заверенную копию такового (такие же требования содержатся и в большинстве регламентов).

Небрежное отношение к форме заключаемого арбитражного соглашения может вызвать значительные трудности при его реализации. Решение о действительности арбитражного соглашения, о том было ли оно вообще заключено, могут принимать и сам арбитраж, и государственные суды, причем одни и те же факты могут быть истолкованы ими по-разному (дело усугубляет то, что выводы о форме арбитражного соглашения суда одного государства не имеют преюдициальной силы для судов другого государства). Правовое регулирование арбитража таково, что оно допускает параллельное рассмотрение дела по существу в арбитраже, и в государственном суде. Например, арбитраж принял дело к своему рассмотрению. Затем в государственный суд подан иск по тому же предмету. Государственный суд признал, что арбитражное соглашение не заключено в надлежащей форме, соответственно он принимает дело к своему рассмотрению. Такое решение государственного суда не имеет значения для арбитража, поскольку он сам выносит решение о своей компетенции.

Хотя п. 3 ст. IV Европейской конвенции гласит, что государственный суд должен отложить вынесение решения по вопросу о компетенции арбитражного суда до тех пор, пока арбитражный суд не вынесет решения по существу дела, поскольку у государственного суда нет достаточно существенных оснований для отступления от этого правила, вышеописанная ситуация вполне возможна.

Т.е. халатность сторон (а в некоторых случаях отставание

правового регулирования от практики²⁹) может воспрепятствовать арбитражному разбирательству, признанию и приведению арбитражного решения в исполнение, привести к значительным потерям сторон во времени и в средствах.

Чтобы избежать разного рода проблем связанных с формой арбитражного соглашения можно порекомендовать сторонам заключать арбитражное соглашение таким способом, чтобы факт заключения мог быть подтвержден письменными документами не вызывающими сомнения в их подлинности и в намерениях лиц, от которых они исходят, передать спор на разрешение международного коммерческого арбитража. Идеальный вариант – это, когда у каждой из сторон есть оригинальный письменный документ, содержащий арбитражное соглашение.

В какой-то мере помогает решить эти проблемы порядок рассмотрения дел, предусмотренный Арбитражным регламентом Международной торговой палате в Париже (естественно, если стороны решили, что их спор будет рассматриваться в соответствии с этим регламентом). Дело в том, что регламент предусматривает подписание сторонами Акта о полномочиях арбитров (Terms of References). Суть и содержание этого акта таковы, что он может рассматриваться как арбитражное соглашение сторон. Т.е. если в арбитражном соглашении были пороки формы, все дальнейшие вопросы относительно существования арбитражного соглашения решаются на основе этого акта. Причем даже если одна из сторон уклоняется от составления или подписания Акта о полномочиях, он утверждается Судом, а арбитражное разбирательство может быть продлено (п. 3 ст.18 Регламента МТП). Т.е. сторона, дабы избежать арбитражного разбирательства, должна объективно доказать отсутствие у международного коммерческого арбитража компетенции.

Во-вторых, арбитражное соглашение может быть заключено путем обмена исковым заявлением и отзывом на иск, в которых одна из сторон утверждает о наличии соглашения, а другая против этого не возражает. Т.е. соглашение заключается в отношении уже возникшего спора. Этот способ заключения арбитражного соглашения хорош тем, что он практически исключает споры о компетенции арбитражного суда, поскольку заявление об отсутствии у третейского суда компетенции может быть сделано не позднее представления возражений по иску³⁰. Проблема заключается в том, что стороны часто, несмотря ни на что, в своих интересах, всячески пытаются уклониться от рассмотрения споров в порядке арбитража, например, оспорить компетенцию арбитража, в случае возникновения спора.

В третьих, арбитражное соглашение может быть заключено путем ссылки в договоре на документ, содержащий арбитражную оговорку, при условии, что договор заключен в письменной форме и данная ссылка такова, что делает упомянутую оговорку частью договора. Это очень популярный способ заключения арбитражного соглашения, его распространению способствует то, что во всех арбитражных регламентах содержится «факультативная арбитражная оговорка».

Интересным является применение данного положения на практике. П. 2 ст. 7 Закона РФ « О МКА» говорит о договоре, вероятно имея в виду, внешнеэкономический договор, относительно которого и заключается арбитражное соглашение. Но формулировка п.2 ст. II Нью-йоркской конвенции («включает арбитражную оговорку в договоре») позволяет многим авторам, а также практическим работникам понимать эту норму в широком смысле и признавать арбитражным соглашением ссылку на любой документ, содержащий арбитражную оговорку, в том числе и не являющийся договором.

В пользу этого мнения говорят цели международных договоров (имеется в виду публичных) об арбитраже – расширение применения международного коммерческого арбитража. В некоторых государствах подобные положения содержатся прямо в законодательстве. « … по шведскому праву, к арбитражным соглашениям могут быть приравнены и положения об арбитраже, входящие в состав завещания или дарственной. Кроме того, могут быть и другие основания; в частности, в шведском Законе об акционерном обществе говорится, что споры, связанные с незначительным количеством акций, могут быть отданы на разрешение арбитров.

В шведских Законах об акционерном обществе, товариществах и союзах имеются положения, касающиеся арбитража. Оговорка в уставе общества о том, что споры между обществом и правлением должны быть отданы на разрешение арбитров, соответствует наличию арбитражного соглашения»³¹.

Таким образом, есть все основания признавать на практике арбитражную оговорку, включенную, например, в устав акционерного общества. Такая оговорка действует только в отношении акционеров общества и не имеет значения для самого юридического лица, поскольку его даже не существовало в момент заключения арбитражного договора. Хотя по корпоративному законодательству акционеры не обязаны подписывать устав, для придания силы арбитражной оговорку они обязаны это сделать. Что касается новых акционеров то, по мнению Карабельникова В.Г.³², вопрос нужно решать так. Если новый акционер стал им путем приобретения акций у другого акционера, то арбитражное соглашение распространяется на него в порядке цессии (о правопреемстве в отношении арбитражного соглашения см. ниже). Если новые акционеры вступают в общество путем, например, приобретения акций выпущенных при дополнительной эмиссии, то они должны подписать устав акционерного общества.

Выше уже было сказано несколько слов о процессуальных чертах арбитражного соглашения, теперь опять вернемся к этому вопросу. Важнейшим процессуальным последствием заключения арбитражного соглашения является определение подведомственности спора. Говорят о том, что арбитражное соглашение обладает позитивным и негативным эффектом. Заключая арбитражное соглашение, стороны передают споры между собой на разрешение международного коммерческого арбитража. В этом заключается его позитивный (или пророгационный) эффект. Должным образом закрепленное волеизъявление сторон обладает и иным эффектом — негативным (или дерогационным), ибо оно влечет изъятие спора из-под юрисдикции общих судов. Но этот вопрос значительно глубже, на него существуют различные взгляды.

Есть мнение, что если одна из сторон возражает против компетенции арбитража, несмотря на наличие действительного арбитражного соглашения, то арбитраж автоматически лишается возможности рассматривать спор, теряет свою компетенцию³³. Автор этой точки зрения аргументирует свою позицию тем, что иной подход приводит к нарушению права лица на правосудие, поскольку суд отказывается рассматривать дело по иску данного лица.

Сейчас последует небольшое «лирическое» отступление по поводу интервью Юкова М.К. в журнале «Законодательство». Дело в том, что взгляды, содержащиеся в этой статье (см. выше), были положены Арбитражным судом Краснодарского края в основу двух своих решений, толкующих действующее российское законодательство как допускающее безусловное одностороннее расторжение действительного соглашения о передаче сторонами спора на рассмотрение третейского суда (о правомерности такой практики говорит и Суханов Е.А.³⁴. Госпожа Виноградова Е.А. говорит, что в действительности слова Юкова М.К. просто неправильно поняли. «В действительности же профессор М.К. Юков в своем интервью сообщает о том, что в процессе подготовки проекта нового Арбитражного процессуального кодекса РФ эксперты Совета Европы, консультирующие авторов проекта, предложили предоставить сторонам возможность обращаться в государственный суд с иском по существу спора независимо от наличия между этими сторонами третейского соглашения и от того, рассматривается ли дело в третейском суде»³⁵. Однако нужно признать, что вышеупомянутая точка зрения все же существует, и полемика по этому поводу не закончилась.

Иная точка зрения заключается в том, что существование действительного арбитражного соглашения совсем исключает компетенцию государственного суда. Но как совершенно верно замечают авторы другой статьи³⁶, «истина находится где-то посередине».

Различают два вида арбитражных соглашений – безотзывные и зависимые. Процессуальный эффект зависит от того каким свойством наделено арбитражное соглашение по праву данной страны³⁷. Точнее будет, если сказать что, арбитражное соглашение обладает безотзывностью либо зависимостью в зависимости от вызываемого им процессуального эффекта. Если государственный суд, в который поступил иск, обнаружив наличие действительного арбитражного соглашения, по собственной инициативе обязан прекратить производство по делу и направить стороны в арбитраж, то говорят, что арбитражное соглашение обладает безотзывностью, Такой порядок действует в США. Арбитражные соглашения «признаются безотзывными и имеющими юридическую силу на территории каждого штата»³⁸. Если арбитражное соглашение обладает зависимостью, государственный суд обязан принять дело к производству даже при наличии действительного арбитражного соглашения, если против этого не возражает другая сторона спора. Таким образом, чтобы исключить компетенцию государственного суда, сторона в споре должна совершить процессуальное действие – заявить отвод государственному суду. Такой порядок действует в нашей стране³⁹. То же самое предусматривают международные нормы⁴⁰.

Можно выделить два случая, когда государственному суду приходится рассматривать вопрос о допустимости арбитражного соглашения:

• сторона обращается в суд с иском о признании арбитражного соглашения недействительным;

• сторона обращается в суд с иском по тому же предмету, по тем же основаниям и к тому же ответчику, что и в арбитраж.

В первом случае суд должен принять дело к рассмотрению и вынести решение, независимо от арбитража. Правильность действий суда в данном случае не подлежит сомнению (естественно при условии, что соблюден порядок обращения в суд общей юрисдикции или арбитражный суд). Здесь компетенция арбитража и государственного суда не сталкиваются, поскольку различны предмет иска и его основания.

Во втором случае, суд должен принять исковое заявление, но, если он обнаружит, что между сторонами заключено арбитражное соглашение, оно действительно, исполнимо и не утратило силы, и, если любая из сторон попросит об этом не позднее представления своего

первого заявления по существу спора, прекратить производство (путем оставления заявления без рассмотрения) и направить стороны в арбитраж. Если же сторона ни одна из сторон не заявит отвод государственному суду, тот рассматривает дело в обычном порядке. Таким образом, заключение арбитражного соглашения еще не гарантирует исключения подведомственности дела государственному суду. Такую ситуацию можно объяснить тем, что, поскольку арбитражное соглашение – гражданский договор, то он может быть расторгнут по соглашению сторон в любое время (п.1 ст. 450 ГК РФ). Т.е. подача иск в государственный суд одной стороной и отсутствие возражений против его компетенции, у другой стороны, а также ее участие в судебном разбирательстве представляют собой обоюдное согласие на расторжение арбитражного соглашения. Вышеописанный способ расторжения арбитражного соглашения, на мой взгляд, не противоречит порядку расторжения договора, предусмотренному ст. 452 ГК РФ.

Посредством арбитражного соглашения его стороны обязуются друг перед другом передать споры между ними на разрешение международного коммерческого арбитража (суда ad hoc или институционного арбитража). Помимо этого основного волеизъявления в соглашении может содержаться определенная сторонами процедура арбитражного разбирательства (в том числе путем ссылки на какой-нибудь регламент), либо, если дело передается институционному арбитражу, положения, которые могут быть определены самими сторонами в соответствии с тем или иным регламентом. Как правило, стороны вправе сами определить право применимое к спору, к арбитражному соглашению, порядок назначения и количество арбитров, место и язык арбитражного разбирательства, порядок распределения расходов и др. Если стороны не воспользовались этими правами, то все вопросы решаются на основе положений соответствующего регламента. Интересная практика имеет место в США. Там стороны в арбитражном соглашении могут определить параметры будущего арбитражного решения. Такое положение в арбитражном соглашении называется «high-low arbitration agreement». Стороны указывают в соглашении максимальную сумму, которую может получить истец и минимальную сумму, которую должен выплатить ответчик. Эти пределы арбитру не сообщаются. Арбитраж выносит решение, и если присужденная сумма находится в упомянутых пределах, стороны строго следуют данному решению. Если же сумма выше максимума, то истец получит только то, что определено в соглашении как максимум. Если сумма меньше минимума, то ответчик буде обязан выплатить сумму, оговоренную в соглашении, а не указанную в решении⁴¹. Тем самым стороны делают исход разбирательства более предсказуемым, а решение - более соответствующим интересам обеих сторон.

Арбитражное соглашение может быть и очень коротким. В нем указываются реквизиты контракта (или нескольких контрактов), к которому оно относится (если соглашение составляется отдельно от внешнеэкономического договора), круг споров к которым относится данное арбитражное соглашение, намерение сторон передать спор(ы) в международный коммерческий арбитраж и все.

Среди основных моментов, которые нужно учитывать при составлении арбитражного соглашения, можно указать следующие.

Необходимые элементы арбитражного соглашения:

1. желание сторон передать спор(ы) на рассмотрение в арбитраж;

2. круг споров, передаваемых на рассмотрение в арбитраж.

Элементы, присутствие которых желательно и рекомендуемо в арбитражной оговорке:

3. место арбитража (в арбитражной оговорке ad hoc);

4. число арбитров, их национальность и квалификационные требования;

5. право, применимое к существу спора;

6. язык производства;

7. право, применимое к арбитражному соглашению.

Элементы, которые могут присутствовать в арбитражной оговорке в зависимости от таких факторов, как специфика контракта, отношения сторон и вид арбитража:

8. правила процедуры;

9. полномочия арбитров разрешать спор по справедливости или в качестве дружеских посредников (возможность отступать от норм права);

10. иные вопросы (оговорка об исключении возможности оспаривания арбитражного решения; порядок распределения арбитражных расходов и т. д.).

Очень короткое соглашение, о котором говорилось выше, вполне действенно, но участники внешнеэкономической деятельности, можно сказать, злоупотребляют таким положением дел, что негативно отражается в первую очередь на интересах самих сторон. Во-первых, короткая и некорректная формулировка арбитражного соглашения может привести к тому, что арбитраж (либо другой орган) придут к выводу о невозможности исполнить такое соглашение, и, следовательно, о некомпетентности международного коммерческого арбитража. Во-вторых, даже если арбитраж примет дело к рассмотрению, у недобросовестной стороны останется возможность, в случае неблагоприятного для них исхода дела, обжаловать арбитражное решение или возразить против компетенции арбитража на стадии рассмотрения дела. Прежде, чем перейти к рассуждениям по этому вопросу, хочется сказать несколько слов об органах, которые могут определить, компетентен ли арбитраж рассматривать конкретный спор, в том числе и по основанию исполнимости арбитражного соглашения.

Проблема компетенции арбитража требует разрешения множества вопросов. В частности, «кто вправе решать данный вопрос: третейский суд или государственная судебная власть? Является ли вывод арбитража о наличии или отсутствии компетенции окончательным и обязательным? Если спор подлежит рассмотрению в постоянно действующем третейском суде, решается ли данный вопрос составом арбитража или в определенной степени самим арбитражным учреждением? Возможно ли обращение в государственный суд до или во время арбитражного разбирательства исключительно с целью признания последним отсутствия у арбитража компетенции? Сводится ли вопрос о компетенции к автономному характеру и условиям арбитражного соглашения?»⁴².

Сейчас мне бы хотелось коснуться лишь вопроса о «том, кто именно - состав арбитража, рассматривающего спор, или само арбитражное учреждение - наделен правом решать вопрос о компетенции».⁴³ Например, в соответствии с Регламентом МКАС при ТПП РФ (п. 5 ст. 1) вопрос о компетенции МКАС по конкретному делу решается составом арбитража, рассматривающим спор. В соответствии с правилами Арбитражного института Торговой палаты Стокгольма решение принимается в два этапа. Если одна из сторон подает просьбу об арбитраже, Арбитражный институт обязан сделать первичный анализ, чтобы выяснить, допускается ли данный спор к рассмотрению в арбитраже в соответствии с его регламентом. Если Арбитражный институт принимает просьбу об арбитраже, это не всегда свидетельствует о том, что арбитражное соглашение имеет юридическую силу, арбитражного соглашения означает лишь то, что рассмотрение подобного спора входит в компетенцию института. Тогда состав арбитража, назначенный институтом для разрешения данного спора, принимает дело к более детальному рассмотрению (в целях определения своей компетенции).

В некоторых случаях состав арбитража может прийти к выводу о недостаточности своей компетенции, несмотря на то, что Арбитражный институт принял просьбу об арбитраже на основании первичной оценки.

Теперь предлагаю несколько примеров из арбитражной практики МКАС при ТПП РФ и Арбитражного института Торговой палаты Стокгольма.

Арбитражный институт Торговой палаты г. Стокгольма отклонил просьбу об арбитраже на основе соглашения содержащего ссылку «на арбитраж в соответствии со шведским законодательством». Здесь непонятно какое именно законодательство имеется ввиду шведское арбитражное или шведское процессуальное. Аналогичное решение было принято по арбитражному соглашению со ссылкой на «Регламент ЮНСИТРАЛ Торговой палаты в г. Стокгольме». Суть этих решений в том, что поскольку арбитражные соглашения не содержат намерения передать спор на рассмотрение в порядке установленном Регламентом Арбитражного института Торговой палаты в г. Стокгольме, эти дела находятся вне компетенции Арбитражного института. Такое же решение принял МКАС⁴⁴ по следующему арбитражному соглашению: «В случае возникновения разногласий по настоящему договору и при невозможности решить их дружеским путем, такие разногласия передаются в арбитраж. Арбитраж имеет место в Москве по правилам и процедуре Торговой палаты. Решения этого арбитраж будут обязательны для обеих сторон». Стороны не только не указали арбитражный орган, но и не определили правила какой палаты должны быть использованы. Поэтому МКАС признал себя некомпетентным. Вышеуказанные арбитражные соглашения будучи рассмотренными в государственном суде, я думаю, могут быть признаны исполнимыми, поскольку на их основе можно организовать арбитраж ad hoc, следовательно государственный суд также признает себя некомпетентным. Решение будет зависеть от поведения самих сторон, а также от того, нет ли в соглашении явно выраженного намерения сторон передать спор именно постоянно действующему суду⁴⁵.

В одном из арбитражных соглашений были указаны два арбитражных учреждения, которые наделялись полномочиями в зависимости от того, какая из сторон подавала просьбу об арбитраже. «Арбитражная оговорка была составлена таким образом, что если западная сторона обращается в арбитраж, то разбирательство будет в компетенции Арбитражного института Торговой палаты г. Стокгольма. Если же иск подает восточная сторона, дело попадает под юрисдикцию МКАС при ТПП в Москве. Состав арбитража счел такую арбитражную статью допустимым компромиссом между интересами сторон и, таким образом, западная сторона получила право возбуждения арбитражного разбирательства под юрисдикцией Арбитражного института»⁴⁶.

В российской практике часто встречаются соглашения сторон отсылающие не в МКАС при ТПП РФ, а в Торгово-промышленную палату в Москве. Хотя эта оговорка и неточна, она признается достаточной для вывода о наличии компетенции МКАС⁴⁷. Такой вывод подтверждается и поведением ответчиков в суде. Они не возражали против компетенции МКАС. Такая же практика имеется и в Швеции⁴⁸.

Если арбитражное соглашение отсылает к МКАС, но говорит, что дело должно быть рассмотрено в соответствии с каким-то другим регламентом (АР ЮНСИТРАЛ, регламент иного постоянно действующего суда), арбитраж, как правило, принимает дело к своему рассмотрению, но в соответствии со своим регламентом. Однако нужно учесть все положения арбитражного соглашения, поведение участников арбитражного соглашения также текст соглашения на иностранном языке (находящийся у другой стороны). «Арбитражная оговорка предусматривала рассмотрение споров в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ согласно Регламенту Международной торговой палаты. Не касаясь сейчас вопроса о том, в какой степени в деятельности МКАС возможно применение других регламентов, замечу, что состав арбитража был сформирован в соответствии с Регламентом МКАС (а не МТП).

В первом заседании ответчик, ранее не представивший отзыва на иск, заявил об отсутствии у состава арбитража компетенции в связи с тем, что он сформирован вопреки условиям арбитражного соглашении. Изучив текст контракта на английском языке, арбитраж обнаружил в нем ссылку на то, что действительно арбитраж должен проводиться по регламенту МТП, но в месте нахождения МКАС (at the location of the International Commercial Arbitration Court).

С учетом изложенного состав арбитража признал себя некомпетентным рассматривать возникший между сторонами спор. Как стало известно автору настоящих строк, иск был переадресован истцом Международному арбитражному суду при МТП, секретариат которого, надо полагать, займется вопросом организации проведения слушаний на территории МКАС, как это предусмотрено арбитражной оговоркой»⁴⁹.

Таким образом, неточность арбитражной оговорки не означает автоматического исключения дела из компетенции институционного арбитражного суда. В этом случае арбитраж прибегает к такому способу познания как толкование арбитражного соглашения, а также смотрит на поведение сторон: желают они, чтобы дело рассматривал данный арбитраж или нет.

В российском законе о международном коммерческом арбитраже отсутствуют какие-либо нормы касательно толкования арбитражных соглашений. В этом случае, как отмечалось выше, следует опираться на общие правила относительно толкования договоров, содержащиеся в ст. 431 Гражданского кодекса РФ. Последняя предлагает исходить в первую очередь из буквального толкования значения слов и выражений. По вполне понятным причинам такой подход применительно к арбитражным соглашениям с неадекватными формулировками, терминами, названиями и пр. просто не может быть реализован. Далее, в случае неясности условия договора ст. 431 ГК ГФ ориентирует на то, что «буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом». В силу природы арбитражной оговорки и ее соотношения с основным договором вряд ли мыслимо уяснение ее условий посредством сопоставления с другими условиями контракта, что, впрочем, вполне возможно в отношении других условий оговорки. Указание в ст. 431 ГК РФ на необходимость толкования с учетом смысла соглашения является, безусловно, важным и полезным. Оно в контексте коммерческого арбитража, как представляется, может быть трансформировано в общий принцип толкования в пользу арбитража, если таков общий смысл соответствующего соглашения о порядке разрешения споров между сторонами, невзирая на определенные неточности содержащихся в нем условий. Такой подход в толковании соответствовал бы и Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже 1961 г.

Однако общая констатация со стороны арбитров о том, что стороны договорились об арбитраже, является лишь первым шагом для установления того, какой именно арбитраж имеется в виду, и, соответственно, для решения ими вопроса о своей компетенции. На этой стадии необходимо, с учетом ст. 431 ГК РФ, выяснить действительную общую волю сторон, принимая во внимание предшествующие переговоры и переписку, сложившуюся между сторонами практику, их последующее поведение и другие относящиеся к делу обстоятельства.

Практика МКАС, в общем, демонстрирует явную тенденцию позитивного (проарбитражного) толкования условий арбитражных соглашений в духе изложенных выше правил. Случаи отказа в признании компетенции МКАС относительно редки и касаются, как правило, арбитражных соглашений, дефекты которых являются неустранимыми.

Отказ от рассмотрения дела институционным арбитражным судом не означает отнесения спора к подведомственности государственного суда. Дело в том, что если в соглашении есть явно выраженное намерение сторон передать спор в арбитраж, но непонятно в какой, дело может быть рассмотрено в арбитраже ad hoс. Проблема возникает, если одна из сторон спора принадлежит стране, которая не участвует в Европейской конвенции, поскольку только она предусматривает понятие и процедуру арбитража ad hoc. А чтобы воспользоваться Арбитражным регламентом ЮНСИТРАЛ или ЕЭК, или Правилами ЭКАДВ, нужно, чтобы стороны прямо выразили согласие на их применение в арбитражном соглашении.

Важной характеристикой арбитражного соглашения является его автономный, независимый характер. Оно имеет свой собственный предмет, отличающийся от предмета контракта, к которому оно относится, и, соответственно, свое собственное правовое регулирование, выраженное в арбитражном законодательстве и международных соглашениях. Особое значение отмеченный автономный характер имеет в случаях, когда арбитражное соглашение внешне представляет собой одно из условий контракта, т.е. присутствует в виде арбитражной оговорки. Теория автономности (независимости) арбитражной оговорки воспринята достаточно широко как на уровне внутреннего законодательства и регламентов институционных арбитражей, так и на уровне международных соглашений. В научной литературе также говорится о самостоятельности арбитражной оговорки⁵⁰, однако многие авторы ограничиваются лишь констатацией того, что содержится в законах и регламентах, а именно – арбитражная оговорка не зависит от контракта, и поэтому признание контракта недействительным не означает недействительности арбитражного соглашения⁵¹. На самом деле проблема автономности арбитражного соглашения значительно шире и сложнее. Следствием автономности арбитражного соглашения является то, что оно может регулироваться правом, отличным от права, применимого к существу спора (см. выше). Правом, применимым к арбитражному соглашению, регулируется ряд вопросов, таких как вопрос о его действительности, эффекте, толковании и сфере.

Если вышеуказанные утверждения уже можно назвать аксиомами, то, есть множество других вопросов практического характера, на которые нет однозначного ответа. Одним из наиболее обсуждаемых в научной литературе является вопрос о том, распространяется ли правопреемство по внешнеторговому контракту на арбитражное соглашение. Вопрос об автономности арбитражного соглашения возникает при отсутствии в доверенности лица, подписавшего внешнеэкономический договор, явно выраженного полномочия на передачу споров в арбитраж, т.е. на заключение арбитражного соглашения; при определении срока исковой давности по отношении к арбитражному соглашению⁵².

В связи с отсутствием возможности рассмотреть все или хотя бы несколько подобных проблем, остановимся на вопросе правопреемства во внешнеторговом контракте.

Преемство в правах и обязанностях бывает универсальным и сингулярным. Универсальное правопреемство имеет место, например, при реорганизации юридического лица. Оно осуществляется ipso jure и не требует согласования с другой стороной обязательства. В Российской Федерации дополнительный импульс этому вопросу был придан широкой приватизацией государственных предприятий, появлением новых законов об акционерных обществах, обществах с ограниченной ответственностью и т.п., что нередко приводит к ситуации, когда наименование и организационно-правовая форма не совпадают с теми, которые отражены в контракте или арбитражном соглашении. В подобных случаях арбитражное соглашение распространяется на правопреемника. «При этом надлежащими доказательствами признаются такие документы, как уставы, изменения к уставам, выписки из официальных реестров, разделительные балансы»⁵³.

Более сложным и неоднозначным с позиции российского права и практики, как, впрочем, и ряда других правовых систем, представляется вопрос о возможности сингулярного правопреемства. Сингулярное правопреемство основывается на соглашении сторон (как это происходит при цессии или, соответственно, переводе долга) или на указании закона при наступлении предусмотренных им юридических фактов (типичные примеры - исполнение обязательства должника его поручителем или залогодателем, а также суброгация в имущественном страховании, передача комиссионером прав и обязанностей по контракту комитенту – см. п.2 ст. 993 ГК РФ).

Согласно диспозитивной норме, содержащейся в ст. 384 ГК РФ, «если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие, связанные с требованием права, в том числе право на неуплаченные проценты». Подобные правила содержатся и в специальных нормах о поручительстве, страховании, комиссии и т.д. Возникает вопрос о том, обязательна ли арбитражная оговорка для отношений между правопреемником и другой стороной контракта. На первый взгляд, такой вывод представляется очевидным, особенно если учесть цитированные выше формулировки ст. 384 (арбитражного соглашения также других норм). Но можно привести следующие контраргументы. Нормы о международном коммерческом арбитраже говорят о независимости арбитражной оговорки от внешнеторгового контракта. Во-вторых, рассматривая арбитражное соглашение как отдельный договор, мы приходим к выводу, что такое правопреемство противоречит п.3 ст. 308 ГК РФ, в силу которой «обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц)», правопреемник не имел никакого отношения к арбитражному соглашению. И, наконец, такое правопреемство нарушает права другой стороны внешнеторгового контракта, так как оно происходит без ее согласия⁵⁴.

Теперь приведу несколько точек зрения на эту проблему, предлагающих те или иные пути ее разрешения.

Господин Мусин В.А. считает можно говорить о независимости арбитражной оговорки, включенной в контракт, от остальных его условий, лишь в одном случае; когда юридически действительная оговорка содержится в недействительном контракте (если при этом хотя бы одна из сторон контракта своевременно настаивает на применении арбитражной оговорки).

Если же как контракт в целом, так и содержащаяся в нем арбитражная оговорка юридически действительны, то основания для ее обособления от контракта отсутствуют, и ее следует рассматривать как одно из условий контракта, которое, как и другие его условия, не может быть отменено или изменено в одностороннем порядке. Это подтверждают формулировки норм (законы, конвенции, регламенты) об арбитраже. Они, как правило гласят: третейский суд может сам вынести постановление о своей компетенции, в том числе по любым возражениям относительно наличия или действительности арбитражного соглашения. Для этой цели арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, должна трактоваться как соглашение, не зависящее от других условий договора. Решение третейского суда о том, что договор ничтожен, не влечет за собой в силу закона недействительность арбитражной оговорки. Сам по себе тот факт, что включенная в материально-правовой контракт арбитражная оговорка касается вопросов не гражданского материального, а гражданского процессуального права, не «выводит» оговорку из состава контракта. Хорошо известно, что в целом ряде случаев контракты предусматривают права и обязанности сторон в отношении действий, регулируемых юридическими нормами, имеющими не гражданско-правовую, а иную отраслевую принадлежность.

Что же касается нормы: «обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц)» (п.3 ст. 308 ГК РФ), «нужно принять во внимание, что в результате сингулярного правопреемства ipso iure правопреемник как раз и становится стороной обязательства, в котором он заменил собою праводателя, и именно в этом качестве он приобретает не только права, но и обязанности, ранее принадлежавшие праводателю»⁵⁵.

В отношении арбитражной оговорки также возможна ситуация, исключающая ее переход к другим лицам (во всяком случае, к лицам, не удовлетворяющим определенным требованиям).

Представим себе, например, что арбитражная оговорка предполагает передачу спора из контракта на разрешение третейского суда при какой-либо бирже, причем этот третейский суд в силу его регламента предназначен для рассмотрения споров только между членами данной биржи. Если в результате сингулярного правопреемства стороной такого контракта становится лицо, не являющееся членом указанной биржи, то спор с его участием не подлежит рассмотрению в данном третейском суде, поскольку доступ в этот суд ограничен по субъектному составу. В отношении такого правопреемника данная арбитражная оговорка действовать не будет, так что спор с его участием относится к подведомственности соответствующего государственного суда.

За такого рода исключением в случае правопреемства в отношении стороны контракта к правопреемнику переходят все его условия, в том числе предусмотренные арбитражной оговоркой.

Отмечая противоречия в позициях МКАС и ВАС РФ⁵⁶, Ануров В.Н. считает, что арбитражное соглашение не зависит от основного контракта и не распространяет своего действия на правопреемника в основном контракте. Только такой вывод, по его мнению, соответствует юридической природе международного коммерческого арбитража⁵⁷.

В литературе шведских авторов содержится мнение о целесообразности применения в данном случае «хромающей» связанности. Предлагается исходить из того, что арбитражное соглашение жестко связано с новым договором, считая, что предшественник и преемник связаны старым арбитражным соглашением. Т.е. арбитражное соглашение распространяет свое действие на правопреемника автоматически. А вот для оставшейся стороны во внешнеторговом контракте арбитражное соглашение буде обязательным только в случае, если она выразит свое согласие на это⁵⁸. Таким образом соблюдаются интересы всех сторон и, по сути, мы имеем согласие каждого на рассмотрение споров в арбитраже.

Такой путь решения вопроса мне кажется наиболее верным, однако нужно учитывать, отмеченные Мусиным В.А. исключения.

Заключение

Что же хотелось бы сказать в завершение данной работы? Несколько углубившись в вопросы составления, применения арбитражного соглашения меня никак не оставляет чувство удивления. Казалось бы обычное соглашение двух лиц, которое может уместиться в одном небольшом предложении, является основой деятельности такого сложного механизма как международный коммерческий арбитраж, и более того, оно служит источником такого количества споров и разногласий. Одно слово в этом соглашении может как облегчить, так и значительно усложнить жизнь субъекта внешнеэкономической деятельности.

Несмотря на огромное значение арбитражного соглашения очень часто можно встретить небрежное отношение к процессу его составления, хотя от его содержания зависит очень много. Стоит сторонам спора потратить пару часов и продумать каждое предложение соглашения, воспользоваться возможностью выбора права, места, языка и т.д., как они могут считать, что избавили себя от многих потерь времени, денег, хороших партнеров. Арбитражные регламенты идут на встречу сторонам используя диспозитивные нормы, которые почему-то остаются без внимания.

Необходимо отметить то, что необходимо постоянно держать руку на пульсе времени. Международные конвенции были приняты сравнительно давно, ряд их положений затрудняет экономический оборот. Необходимо постоянно совершенствовать нормы об арбитраже, искать новые пути осуществления арбитража, защиты прав сторон в арбитражном разбирательстве.

Положительное влияние оказывают унификационные процессы, особенно на фоне развития международной экономической деятельности, необходимости признания и приведения в исполнение решений вынесенных на территории страны иной, чем та, где испрашивается признание и приведение в исполнение. Эти процессы не должны останавливаться.

Особую, даже можно сказать, главную роль в развитии механизма рассмотрения споров в международном коммерческом арбитраже должны сыграть сами участники внешнеэкономической деятельности. Пока они не поймут, что международный коммерческий арбитраж наиболее соответствует их интересам как способ рассмотрения внешнеэкономических споров, пока они не будут уважительно относится к арбитражу, к партнерам, к своему обещанию, данному в арбитражном соглашении, все усилия комиссий ООН, институционных арбитражей, государства по развитию международного коммерческого арбитража не будут иметь результата.

Нормативные акты:

1. Конвенция о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 года (Нью-Йорк, 10 июня 1958 г.).

2. Европейская конвенция о внешнеторговом арбитраже 1961 года (Женева, 21 апреля 1961 г.)

3. Типовой закон ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже (Комиссия Организации Объединенных Наций по праву международной торговли, 21 июня 1985 г.)

4. Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» от 7 июля 1993 г.

5. ФЗ Швейцарии «О международном частном праве» от 18 декабря 1987 г.

6. Закон Швеции «Об арбитраже» 1999 г.

7. Гражданский кодекс РФ.

8. Арбитражно-процессуальный кодекс РФ.

9. Гражданско-процессуальный кодекс РФ.

10. Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ (Комиссия ООН по праву международной торговли, 1976 г.)

11. Арбитражный Регламент Европейской экономической комиссии ООН от 20 января 1966 г.

12. Правила международного торгового арбитража и принципы примирения Экономической комиссии ООН для Азии и Дальнего Востока (извлечение) (1966 г.).

13. Арбитражный регламент Международной торговой палаты.

14. Регламент Арбитражного Института Торговой палаты города Стокгольма (принят Торговой палатой города Стокгольма и введен в действие с 1 апреля 1999 года).

15. Регламент по арбитражу и примирению Международного арбитражного суда Федеральной палаты экономики, Вена (Венские правила) (принят Президиумом Федеральной палаты экономики 3 июля 1991 г., вступил в силу 1 сентября 1991 г.).

16. Регламент Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ (вступает в силу с 1 мая 1995 года).

17. Регламент Международного арбитража Американской Арбитражной Ассоциации.

18. Регламент Лондонского Международного третейского суда.

19. Регламент Рижского международного третейского суда (утв. Президиумом Рижского международного третейского суда 16 февраля 1996 г.).

20. «Положение об арбитражных расходах и сборах», являющееся Приложением к Регламенту Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ.

21. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ «Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц» от 16 февраля 1998 г.

Литература:

1. Международное частное право: Учебник. Богуславский М.М. – М.: Юристъ, 1999 г.

2. Международное частное право: Учебник. Звеков В.П. – М., 1999 г.

3. Арбитражная практика за 1996-1997 г. Розенберг М.Г. – М. Издательство «Статут», 1998.

4. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров, Розенберг М.Г. – М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996 г.

5. Актуальные проблемы международного коммерческого арбитража. Ануров В.Н. – М.: «Проспект», 2000.

6. Международный коммерческий арбитраж. Федоров А.Г. – М.: Издательский Дом «Дашков и К^о», 2000 г.

7. Минаков А.И. Коллизионные вопросы арбитражных соглашений. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М., 1975.

8. Альтернативные методы разрешения споров. Ибрагим Шихат/Российская юстиция, 1999, № 3.

9. Концепция альтернативного разрешения споров в РФ. Писарев И. Хозяйство и право, 1998 г., № 9.

10. Развитие и перспективы третейского суда. Суханов Е.А./Третейский суд, 2000, № 2.

11. Арбитражное соглашение: теоретические вопросы, имеющие практическое значение. Наталия Шелкопляс Белорусский журнал международного права и международных отношений, 1998 г., № 3.

12. О судебно-арбитражной практике рассмотрения исков о расторжении соглашений о передаче споров на рассмотрение третейских судов. Виноградова Е.А. – Третейский суд, 2000 г., № 6.

13. Форма арбитражного соглашения в международном коммерческом арбитраже. Карабельников В.Г. – Право и экономика, 2001 г., № 3.

14. Новый закон об арбитраже в Швеции. Кудряшов С.М. – Третейский суд, 2000 г., № 3.

15. Третейские и государственные суды. Проблема прав на правосудие. Нешатаева Т.Н., Старженецкий В.В. Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ, 2000 г., № 10.

16. Утрата возможности обращения к третейскому суду. Хозяйство и право, 2000 г., № 12.

17. Утрата возможности обращения к третейскому суду. Кирилюк И. Хозяйство и право, 2000 г., № 12.

18. Коммерческий арбитраж в США. Носырева Е. Хозяйство и право, 1998 г., № 11.

19. Некоторые проблемы международного арбитража. Костин А.А./Третейский суд, 2000, № 3.

20. Как составить арбитражное соглашение. Ларс Эдлунд, Кристер Содерлунд, Хозяйство и право, 1999, № 4.

21. Арбитражная оговорка во внешнеторговом контракте и проблема правопреемства, Мусин В.А., Третейский суд, 2000 г., № 4.

22. Международный коммерческий арбитраж на пороге нового тысячелетия. Белов А.П. Право и экономика, 2000 г., № 10.

23. Международный коммерческий арбитраж в США. Белов А.П. Право и экономика, 1998 г., № 4.

24. Международный коммерческий арбитраж. Смбатян М.А. Юрист, 1998 г., № 9.

1. Введение

2. Основная часть.

• Арбитражное соглашение – гражданско-правовой договор, влекущий процессуальные последствия (что такое АС, какие бывают АС, характер МКА - его правовая природа, сделать плавней переход от природы МКА к тому, что АС имеет и материальные и процессуальные черты).

• К материальным элементам АС мы применяем право, определяемое коллизионными нормами.

1. О таком праве нигде прямо не говорится  пойдем косвенным путем. Используем нормы, в которых говорится о недействительности соглашения – а она может зависеть от разных причин.

2. Дееспособность сторон

3. Арбитрабельность спора

4. Форма АС

1. Как применяется материальное право к форме АС.

2. Что такое письменная форма арбитражного соглашения?

3. Проблемы, возникающие в связи нормами о письменной форме арбитражного соглашения.

5. У Брунцевой – АС заключается в отношении спора.

6. У Брунцевой – споры должны носить правовой характер.

• Такая процессуальная черта как определение подведомственности спора. Зависимые и безотзывные соглашения. Еще есть см. стр.94 у Брунцевой.

• Содержание АС. Расшифровку см. у Брунцевой (думаю объединить с элементами по Брунцевой и исполнимостью по старому плану – в смысле патологических оговорок).

• Толкование АС. Очень связано с предыдущим, возможно даже лучше будет поставить его перед предыдущим.

• Автономность АС. (Узнать, что имеется в виду под «действием АС» в программке).

3. Заключение.