Григорий Родченков, мастер спорта, кандидат химических наук
События в мире спорта и борьбы с допингом, если попробовать подвести итоги олимпийского 2004 года, были весьма разнообразны и противоречивы. Основными событиями стали: февральская смерть великого велогонщика Марко Пантани, но это вообще отдельная тема, поскольку Марко Пантани стал первой жертвой антидопинговой борьбы в ее самом крайнем и бессмысленном проявлении, далее - продолжение расследования дела американской лаборатории БАЛКО о распространении тетрагидрогестринона, допинговые скандалы на Олимпиаде в Афинах и серия положительных проб на станозолол у российских легкоатлетов. Накануне Олимпиады Ричард Паунд, президент Всемирного антидопингового Агентства (ВАДА), издал свою книгу Inside Olympics (Олимпийское движение изнутри), John Wiley & Sons , Toronto , 2004, это 288 стр. в твердом переплете и в суперобложке. В Ватикане с благословения Папы римского создали Совет по проблемам спорта, но его мы касаться не будем. В США запретили продажу прогормонов с 15 января 2005 года. И, наконец, ВАДА опубликовала Список запрещенных препаратов на 2005 год.
Предолимпийские разбирательства и скандалы
Начнем с БАЛКО. Вершиной разбирательства стало проводимое американским отделением ВАДА ( USADA ) скандальное расследование по делу великих спринтеров Мэрион Джонс и Тима Монтгомери. Оказалось, что именно бывший тренер Джонс - Тревор Грэхем - был тем человеком, кто летом прошлого года прислал в USADA конвертик, где был шприц с остатками тетрагидрогестринона. С этого и началось все дело Виктора Конте и его лаборатории БАЛКО. А шприц Грэхему дал бывший муж Мэрион - СиДжей Хантер, экс-чемпиона мира в толкании ядра, у которого несколько раз в течение 2000 года находили нандролон. Правда, Хантер не просил отсылать шприц в антидопинговое агентство, а хотел, чтобы Грэхем узнал содержащееся там вещество, чтобы на нем подготовить новую звезду и соперницу Джонс. Как же все прозаично! Пока Грэхем был тренером, а Хантер мужем, все было прекрасно. Как только все переменилось – то эти прекрасные люди, Хантер и Грэхем, обидевшись на красавицу Мэрион Джонс, ввергли всю американскую легкую атлетику в бездну скандалов и позора.
Итак, расставшись с Хантером после Олимпиады в Сиднее, Джонс и Монтгомери по рекомендации Виктора Конте некоторое время тренировались у Чарли Френсиса, тренера Бена Джонсона. А Тим Монтгомери еще до встечи с Джонс был клиентом Конте и по его программе готовился к побитию мирового рекорда в беге на 100 метров – и действительно побил этот рекорд! Изъятые в офисе БАЛКО материалы показали, что программа Виктора Конте включала применение запрещенных препаратов – и Монтгомери это признал. Осталось разобраться с Мэрион Джонс. Против нее свидетельствовал некий календарь с закодированными рукописными пометками по схеме применения препаратов и ее инициалами. Но Мэрион все отрицала – и самое удивительное, что прошла тестирование на детекторе лжи! По американским представлениям это является серьезным доказательством ее невиновности.
Но так просто отпустить такую добычу USADA не хотела. Хантер поведал, что во время Сиднейской олимпиады Джонс вводила себе гормон роста и так далее. Однако Хантер, сам в свое время вравший по поводу нандролона и пытавшийся извернуться всеми способами, представлял из себя малопривлекательное зрелище, так что адвокат Джонс прямо сказал, что все показания бывших мужей и тренеров не являются ни чем иным, кроме как сведением личных счетов за прошлые обиды. И перешел в контратаку на USADA за то, что в течение всего времени расследования шла целенаправленная утечка конфиденциальной информации, компрометирующей Джонс и создающей отрицательный фон для ее защиты.
Пока что презумпция невиновности возобладала, и Джонс была допущена до участия в Олимпиаде, где получила серебро за эстафету 4 по 100 метров , а в прыжках в длину осталась без медали. Однако именно тут был важен не результат, а факт ее участия в Олимпиаде – и это замечательный момент в современном антидопинговом процессе, поскольку USADA в деле Джонс добивалась дисквалификации на основании данных своего расследования, то есть хотела создать прецедент положительного результата на допинг без наличия подтверждающего результата лабораторного допинг-теста. Этот прием был назван non - analytical positive result , «безанализная» или «неаналитическая» положительная проба на допинг, – и с первого раза не прошел... Пока не прошел. Джонс официально никогда не попадалась на допинге, хотя есть данные, что в семнадцать лет она была поймана и отсидела дисквалификацию, играя в баскетбол, а потом вышла и побежала.
Именно эти «неаналитические положительные результаты» в итоге загнали в гроб Марко Пантани. В свое время он выиграл обе трехнедельные велогонки в течение одного сезона: Джиро де Италия и Тур де Франс, - перерыв между которыми чуть больше месяца. Этого не делал никто много-много лет. А на следующий год на пути к своей очередной победе на Тур де Франс, за два этапа до победного финиша, - был снят с гонки. Не за допинг, а за гематокрит выше пятидесяти процентов, то есть его кровь была немного гуще или насыщеннее, чем у остальных. Это уже потом стало известно из результатов исследований лаборатории в Лозанне, оставшихся неопубликованными, что с возрастом у велогонщиков гематокрит неуклонно растет, так что превышение надуманной 50-процентной «нормы» у тридцатилетнего Пантани не было криминалом, то есть следствием применения эритропоэтина, в чем тогда подозревали почти всех велогонщиков. Однако вдохновители этого безобразия остались не только безнаказанными, но и сохранили личину борцов за идеалы спорта, заявив, что снятие Марко Пантани было продиктовано заботой о состоянии его здоровья, и, в качестве логического вывода из этого дела, сократили протяженность самых длинных этапов и добавили еще один день отдыха. К сожалению, как я заметил, такие борцы с допингом не склонны признавать своих ошибок, и преследуют свою жертву до конца. Так что позднее они все равно дисквалифицировали Марко Пантани за то, что у кого-то в его команде нашли шприцы с инсулином - и коль скоро вся команда работает на ее лидера, то отсюда следует неаналитический положительный результат на инсулин у Марко Пантани.
После Пантани на троне мирового велоспорта укрепился очередной король – американец Ланс Армстронг. И ему тоже досталось накануне Олимпиады. Ланс Армстронг, ставший еще в 1993 году чемпионом мира среди профессионалов, хотя в профессиональном велоспорте это мелочь по сравнению с победой в многодневных гонках, - пережил затем очень тяжелый этап в своей жизни, связанный с борьбой с раком. А после восстановления стал выигрывать раз за разом Тур де Франс, самую престижную велогонку. И вот перед исторической попыткой выиграть Тур де Франс в шестой раз подряд – а это не удавалось никому – на голову Армстронга выливают ушат грязи по полной программе. До этого я как-то не любил Армстронга, моим героем был Грег Лемонд, легенда американского велоспорта конца восьмидесятых. Он прямо сказал, что разрешение на применения большого числа препаратов, используемых Армстронгом для борьбы с раком, приводит почему-то к фантастическим результатам в спорте. Нам и без Лемонда было понятно, что просто так Тур де Франс не выиграть, но такое сказать имел право только Лемонд и больше никто. Однако мое отношение к Армстронгу этим летом полностью изменилось. Он оказался настоящим бойцом.
Итак, летом 2004 года, как раз перед попыткой в шестой раз выиграть Тур де Франс, выходит книжка с «разоблачениями». Некая бывшая то ли медсестра, то ли уборщица в творческом союзе с журналистами пишет, что Армстронг когда-то интересовался эритропоэтином, а ей, добросовестной труженице, иногда приходилось выбрасывать из его номера мусорное ведро, где были какие-то шприцы. В этом и заключается захватывающий сюжет всей книги. Журналисты взяли немного шире – и обнаружили, что Армстронг когда-то встречался и консультировался с доктором Микеле Феррари, ведущим европейским специалистом по фармакологической подготовке в элитном спорте. Именно Феррари приписывают культовую фразу велопрофиков, что «эритропоэтин не вреднее апельсинового сока». Так вот единственный вывод из вышеупомянутой книги – это что и Армстронг, и журналисты определенно знали, к кому надо идти за профессиональным советом, то есть им было известно, что доктор Микеле Феррари и Виктор Конте, - это «две большие разницы»! Что и как делает Феррари – не знает никто. А что предлагал Конте для спринтеров – теперь известно всем: гормон роста, эритропоэтин ( EPO ), тестостерон и тетрагидрогестринон. Простенько, но за хорошие деньги.
Вот эту разницу Ланс Армстронг продемонстрировал в шестой раз! И именно в том стиле, где видна рука большого мастера. Первые этапы он шел никакой, работал и мучился. А потом что-то провернулось – и самые сложные этапы он стал выигрывать с невероятным отрывом и убедительностью. Особенно разделку в гору, 40 минут мучений. Немецкий гонщик Ульрих, также победитель Тур де Франс и жертва допинга - у него нашли амфетамин после ночных похождений в то время, когда он не тренировался из-за травмы и пытался отвлечься от тягостных мыслей в каком-то баре или на дискотеке - выигрывал у всех почти минуту. А Армстронг выиграл больше минуты у самого Ульриха!
Таков был предолимпийский фон в области борьбы с допингом. К этому следует добавить двухлетнюю дисквалификацию Тори Эдвардс – она стала считаться чемпионкой мира 2003 года в беге на 100 метров после дисквалификации Келли Уайт, у нее был модафинил тогда в Париже, - за никетамид, совершенно никудышный стимулятор, найденный у Эдвардс при внесоревновательном контроле в апреле на сборах. Никетамид она получала с препаратом, содержащим глюкозу, по недосмотру тренера. С нашей стороны океана были две положительные пробы на станозолол, одна у Анастасии Капачинской (и она тоже стала чемпионкой мира 2003 года в беге на 200 метров после дисквалификации той же Келли Уайт!), другая у Виктории Павлыш, Украина. Капачинская и Павлыш стали в Будапеште зимними чемпионками мира в беге на 200 метром и толкании ядра. А потом были дисквалифицированы, причем Павлыш – пожизненно. Отметим еще подмену пробы во время внесоревновательного контроля: вместо Сюрейи Айхан, турецкой бегуньи на 1500 метров и лидера последних лет, пробу сдавала другая девушка, внешне на нее похожая, а вот подпись оказалась явно поддельной.
Итоги Олимпиады в Афинах
Олимпиада в Афинах началась с примечательного скандала – греческие спринтеры, герои Олимпиады в Сиднее, Костас Кентерис (золото на 200 м ) и Катерина Тану (серебро на 100 м ) уклонились от внесоревновательного допинг-контроля. Причем Костас должен был зажечь огонь Олимпиады! Они на день раньше улетели из Чикаго, где у них был предолимпийский сбор и ожидался отбор пробы, появились в олимпийской деревне в Афинах, а вместо сдачи пробы - а за ними уже шла антидопинговая погоня! - оказались в больнице в результате таинственной аварии. Через несколько дней из больницы они сами призывали взять у них пробы – но профессор Арне Лундквист, секретарь медицинской комиссии МОК, им отказал. И правильно сделал. Потому что он знал, что происходило на самом деле, хотя и не озвучил самый важный вопрос во всей истории – кто же это сделал анализы Кентерису и Тану накануне Олимпиады и предупредил, что пробы в ближайшие дни сдавать нельзя, надо исчезнуть. То есть они всего на несколько дней просчитались в сроках выведения…
Дальше – уже во время Олимпиады - пошло по нарастающей! Три, а может и больше, золотых медали в легкой атлетике были потеряны победителями в результате проблем с допингом, и такого предвидеть не мог никто. Венгерские метатели, Адриан Аннуш (золото в молоте) и Роберт Фазекаш (золото в диске) что-то намудрили при сдаче пробы. То есть Аннуш поначалу вроде пробу сдал, а через несколько дней Фазекаш попался на манипуляции с подменой и, видимо, подозрения пали на Аннуша. Оказалось, что две пробы Аннуша, отобранные во время Олимпиады, принадлежат разным людям! А когда захотели в третий раз взять пробу, то он исчез вместе с золотой медалью… Лундквист объяснил, что целью повторного анализа было сличение ДНК мочи, сданной после победы, с мочой самого Аннуша.
Снова на станозололе попалась толкательница ядра, на сей раз трагедией обернулась триумфальная победа нашей Ирины Коржаненко с блестящим результатом – 21 м 06 см ! Ирина отрицает применение станозолола и не отдает золотую олимпийскую медаль, как и Аннуш. Станозолол был найден и у Антона Галкина, первого за последние двадцать лет нашего бегуна, пробежавшего 400 метров из 45 секунд. И осталась неясность с камерунской прыгуньей тройным – попалась ли она или нет, и будет ли отдавать свою золотую медаль. Но пока шум затих, а то у греков и без Кентериса получится невероятное количество золотых медалей в легкой атлетике, так как второй за камерункой была гречанка. Вообще пора ввести награждение победителей временной медалью, а золотые вручать во время церемонии закрытия Олимпиады.
Уже после Олимпиады неожиданно объявили, что Тайлор Хэмилтон, американский велогонщик, выигравший золото в разделке у нашего Вячеслава Якимова, обвиняется в гемотрансфузии! Оказывается, что в Афинской лаборатории был некий приборчик, поточный цитометр, который с помощью лазерного луча отслеживал в микропотоке крови все красные кровяные тельца и выявлял их неоднородность. Своя кровь и ее составляющие однородны. Если ее смешать с чужой – будет неоднородность. И вот этот цитометр сработал в Афинах на Хамильтоне, о чем было сообщено в ВАДу, финансировавшую опыты с этим приборчиком. Тогда специально через три недели у Хэмилтона взяли пробу во время Вуэльты, самой престижной велогонки по Испании. И снова приборчик сработал. Об этом сказали Хзмилтону, он еще продолжал гонку четыре дня – и это были самые тяжелые дни во всей его жизни, как он потом сказал… Вскрыли пробы В: в Афинах дали отрицательный результат, в другой лаборатории (интересно, в какой?) проба В подтвердила положительный результат пробы А. Начался скандал. Его попытались замять, сославшись на то, что афинскую пробу заморозили – и кровяные клетки были частично разрушены. По крайней мере золотая медаль останется у Хэмилтона. Но шанс получить двухлетнюю дисквалификацию остается.
Перед Олимпиадой эта методика была проверена на 25 пробах, взятых после проведения гемотрансфузии. Все пробы были выявлены как положительные. Но это были пациенты клиник, на спортсменах никаких экспериментов не проводили, так что остался невыясненным главный вопрос – а могут ли быть ложноположительные пробы? Ответа нет. И в рамках этого метода его не будет, поскольку это процедура скрининговая, то есть рассчитанная на проведение большого числа предварительных анализов для того, чтобы положительные пробы были подтверждены другим методом и на другом приборе. А такого метода или прибора нет, и ложноположительная на таком же приборе так и останется ложноположительной. Поэтому Хэмилтона должны оправдать. Также в его пользу свидетельствует общепринятый факт, что спортсмены высокого уровня боятся любых вирусов, так что едва ли станут вливать инородную кровь, и разве что вливание своей крови – аутогемотрансфузию – еще можно как-то заподозрить. Зато фирмы, выпускающие аппаратуру, идут напролом ради серийных продаж своего оборудования антидопинговым лабораториям, обещая раз и навсегда решить проблему, в данном случае гемотрансфузии, - которой давно и в помине нет. И, в чем заключается весь ужас происходящего, для достижения своих целей готовы калечить судьбы великих спортсменов, успокаивая себя тем, что ведь все равно они там что-то такое применяли…
ВАДА и Олимпиада
Правила и стратегию борьбы с допингом за истекшее олимпийское четырехлетие определяла ВАДА. Ее президент, Ричард Паунд, заявил, что в Афинах допингу был поставлен заслон, и что это были самые чистые игры за всю историю. Однако ему ответили, что заслон не преодолели только анаболики прошлого: метандростенолон, станозолол, кленбутерол и оксандролон. Причем методике чувствительного анализа этих препаратов с применением масс-спектрометрии высокого разрешения уже более 10 лет, вот только очень мало лабораторий ее применяют. Сама ВАДА установила нижний предел обнаружения на уровне 2 нанограмм на мл, и этот уровень худо-бедно может продемонстрировать любая лаборатория несколько раз в год, во время прохождения очередной аккредитации, когда все оборудование специально настраивается на тщательный анализ нескольких проб в течение нескольких дней. А когда каждый день идет серия проб, то эти нанограммы легко пропускаются. Вот так недавно прокололась корейская лаборатория. И, конечно, множество проколов остаются невыявленными, пока не приходит судный день, - например, Олимпиада.
ВАДА по-прежнему обеспокоена проблемой тестостерона, хотя это открыто нигде не обсуждается. В новом – на 2005 год - Списке запрещенных препаратов она ужесточила допустимый предел, и теперь лаборатории должны рапортовать все случаи, когда соотношение тестостерона к эпитестостерону (Т/Е) превышает 4 к 1, а не 6 к 1, как было раньше. Немедленных санкций не будет, но все засветившиеся спортсмены попадают в число потенциальных нарушителей Антидопингового кодекса, и частота внезапных проверок для них возрастет. Причиной таких изменений стало неуклонное возрастание среднестатистического значения отношения Т/Е в некоторых видах спорта. А это возрастание явилось следствием растущего применения андростандиолов, модифицированных прогормонов, превращающихся в организме в тестостерон и достаточно быстро выводящихся, так что значение Т/Е выше 6 держится всего в течение нескольких часов, а затем снижается как раз в тот район четверки, с которым раньше было непонятно что и делать. Теперь такие случаи будут рассматриваться с новых позиций. Интересно, что запрет Конгрессом США 18 видов прогормонов не распространился на DHEA (дигидроэпиандростерон). Его вклад в возрастание Т/Е отношения также невелик, так что только введение Т/Е отношения 4 к 1 и применение изотопной масс-спектрометрии позволят доказать применение DHEA , запрещенного ВАДой.
Несмотря на заявления руководства МОК, новых методик, определяющих современные допинговые средства, пока нет. Несколько лет назад ВАДА обещала создать головную антидопинговую лабораторию для разработки таких методик, но об этом уже давно никто и не вспоминает. За последнее время ввели две новые линии анализа – на кортикостероиды и бета-агонисты (противоастматические препараты). Но применять их спортсменам можно, если есть оформленное в соответствии с формой ВАДы разрешение врача. Форма эта лежит в Интернете.
Заверения Паунда о том, что на Олимпиаде будет определяться гормон роста, явились лишь средством устрашения самых отсталых и доверчивых, поскольку все специалисты знали, что работы еще непочатый край. Чтобы как-то выпутаться из такой ситуации, было решено сохранить на 8 лет замороженными все пробы с Олимпиады в целях их дальнейших анализов в случае появления какой-либо революционной методики определения гормона роста. Но шансы тут нулевые, по крайней мере на ближайшие годы. Более того, определение синтетических (рекомбинантных) пептидных гормонов, являющихся полными аналогами как эритропоэтина, так и гормона роста, является исключительно проблемным на сегодняшнем этапе антидопингового анализа.
В свое время ВАДА настояла на введении не до конца отработанной методики определения эритропоэтина перед Сиднейской олимпиадой в 2000 году. Честь и хвала директору Сиднейской лаборатории Рею Казлаускасу – он не рапортовал ни одной положительной, так как методика могла давать ложноположительные результаты! Методика до сих пор не доведена до ума, и около четверти всех проб вообще не получается – картина смазанная, и ничего понять нельзя. В прошлом году на EPO прокололась даже Кельнская лаборатория – она дала ложноположительную пробу Бернарду Лагату, лучшему кенийскому бегуну на 1500 метров ! Бедный Лагат отбился, а сколько не отбилось? Директор афинской лаборатории Костас Георгокапулос тоже не дал ни одной положительной пробы на эритропоэтин…
Конечно, допинговые проблемы основательно подпортили Олимпиаду в Афинах. Но по-прежнему никому не известные девочки бьют мировые рекорды в плавании в предварительных заплывах, на старт бега выходят спортсменки с устрашающим видом и мускулатурой, а средняя скорость прохождения этапов Тур де Франс не падает, а возрастает. Очевидно, что круглогодичная борьба с анаболическими стероидами приведет к переходу спортсменов на гормон роста и его инсулиноподобные факторы роста мышечной массы, что в конечном итоге только усугубит ситуацию и загонит проблему вглубь. Ссылки на барона де Кубертена вызывают тоску, его давно никто не читал, а только перевирают на все лады. Да, он терпеть не мог профессионалов, выступающих за деньги, для него целью было духовное и религиозное совершенство, и для достижения совершенства хорошо было бы участвовать в соревнованиях с улыбкой на лице и блаженством после финиша. Но первые же Олимпиады показали, что такие идиллии на нашей грешной земле просто нереальны.
Ричард Паунд считает, что спортсмен, победивший с использованием запрещенных препаратов, совершает экономическое преступление, так как забирает призовые и спонсорские деньги, которые должны достаться другому, а не ему. Так следует из его книги, вышедшей накануне Олимпиады. Риторика прежних времен, что дескать допинг вредит здоровью спортсменов, уже отсутствует, то есть Паунд, сам бывший пловец и участник олимпийских финалов, понимает, что именно забота о своем здоровье и работоспособности заставляет спортсменов применять запрещенные препараты, поскольку их вред или побочные эффекты несопоставимы с той угрозой жизни и здоровью, если тренироваться на современном уровне без употребления фармакологии, повышающей работоспособность и восстановление, но запрещенной к употреблению. Это замкнутый круг, и выбраться из него невозможно, поэтому Паунд аккуратно переносит проблему допинга в экономическую область.
Антидопинговые добровольцы и их судьба
На этом можно было бы закончить наш обзор, но еще одна тема не дает мне покоя. Хотя ВАДА и поощряет активную антидопинговую позицию и открытое разглашение имевшихся случаев применения допинга или намерений совершить таковое деяние, все спортсмены сохраняют некий корпоративный заговор молчания. За исключением нескольких женщин, причем только в беге на средние и длинные дистанции. Быть может, кислородное голодание мозга тому виной. Когда Регина Джекобс, лидер американской легкой атлетики в бег на 1500 и 5000 метров , попалась прошлой осенью на тетрагидрогестриноне, то Сюзи Фейвор-Хамильтон, вечно вторая в эпоху Джекобс, прямо обвинила ее в том, что в течение десяти лет она забирала все титулы, все призовые и спонсорские бонусы, а ей почти ничего не оставалось. Это довольно обоснованное обвинение и вполне в духе экономической концепции Паунда и американского менталитета..
Перед Олимпиадой еще одна новоявленная чистюля, ирландская экс-чемпионка мира в беге на 5000 метров Соня О'Салливан, обвинила Габриэлу Сабо, которой она проиграла один шаг в финале бега на 5000 м в Сиднее, а заодно и всех русских бегуний - в систематическом применении допинга ( The Irish Times , 12 августа). В прошлом году какая-то машина, направлявшаяся в сторону тренировочного лагеря Сабо, везла актовегин в ампулах. Но у Сони он превращается в эритропоэтин… Как раз накануне Олимпиады я был в Ирландии и по телевизору и газетам следил за этим неаналитическим шумом. Но начался он как раз аналитически, то есть с положительной пробы на эритропоэтин у Кэтала Ломбарда, ирландского рекордсмена в беге на 10000 м: он установил национальный рекорд в апреле в Стенфорде, США, 27.33, улучшив свое личное достижение за два года на три минуты! Кстати, в Стенфорде вся Ирландия и прочие страны успешно выполняли олимпийские нормативы, и на этих традиционных и спокойных в плане допинг-контроля соревнованиях еще сам Бен Джонсон оттачивал свое мастерство перед началом основного сезона.
Так вот за полтора месяца до олимпиады Ирландский олимпийский комитет, обеспокоенный прогрессом некоторых своих спортсменов, шлет заявку в IDTM ( International Drug and Testing Management ), специализированную и сертифицированную шведскую фирму по внезапному отбору проб у спортсменов, с требованием отобрать пробу мочи и крови у Ломбарда, тренировавшегося в Италии. Посланный из IDTM терминатор пробы взял - и в них был найден эритропоэтин, что повергло Ирландию накануне Олимпиады в шок. Характерны объяснения самого Ломбарда. Пока он был номинально чист и в зените славы, он благодарил Джо Дунена, тренера другой ирландской бегуньи на длинные дистанции, Катерины МакКернан, за то, что в течение года тот радикально изменил его тренировочные планы и привел таким образом к успеху. После положительного результата он признался, что применял эритропоэтин, как и все вокруг, ибо без него выполнить олимпийский норматив в беге на 10000 метров невозможно.
И, наконец, Пола Радклифф, феномен последних лет в беге на длинные дистанции, не только подозревала всех вокруг в применении допинга, но и сама жертвенно высветила основную проблему современного спорта – как доказать свою непричастность к применению запрещенных препаратов. Она прикалывала красные ленточки к своей майке как символ готовности сдать пробу крови в любой момент и согласия на ее хранение много-много лет для повторного анализа на аппаратуре следующего поколения. Радклифф чувствовала, что ее запредельные результаты могут расцениваться как неаналитические свидетельства применения запрещенных препаратов. И косвенно виной тому были психологический фон и идеология антидопинговой борьбы, сложившиеся в последние годы. Вся идеология была рассчитана на некоего среднего обеспеченного американца или европейца, который когда-то быть может немного занимался спортом и продолжает им интересоваться. Такие люди рационального склада никогда в душе своей не смирятся с существованием гения или таланта в спорте или в других сферах, поэтому они с удовлетворением воспринимают разоблачения или расследования и охотно верят всем домыслам и обвинениям. ВАДА умело создала - и поддерживает у этой обширной и влиятельной аудитории высокий тонус общественной озабоченности проблемами допинга в спорте. Но это путь в никуда. Талант – он всегда талант, дайте кому угодно любые допинги и гормоны – не получится ни Мэрион Джонс, ни Ланса Армстронга.
Все три вышеупомянутые спортсменки потерпели неудачи в олимпийском году. Такие психические фиксации на проблемах допинга так просто не проходят, ибо сказано: не судите – да не судимы будете. Американка Сюзи травмировалась. Ирландка Соня пробилась в олимпийский финал бега на 5000 метров , но в финале победители обогнали ее на целый круг. Пола Радклифф не выдержала и сошла и в марафоне. Последние 20 лет мировые рекордсмены в марафоне Олимпиаду не выигрывали. И в беге на 10000 метров она тоже сходит, продемонстрировав на дорожке ужасную технику бега. Вот так на наших глазах прекрасный лебедь обратно превратился в гадкого утенка. Быть может, этим и прекрасен спорт с его обратной стороны.
|
