Реферат: Основные этапы первобытного общества

Содержание.

Введение.................................................................................................................................................. 2

1. Периодизация первобытной истории.............................................................................................. 3

2. Антропогенез...................................................................................................................................... 7

2.1. Австралопитековые..................................................................................................................... 7

2.2. Питекантроп............................................................................................................................... 11

2.3. Неандерталец.............................................................................................................................. 14

2.4. Кроманьонец............................................................................................................................... 17

2.5. Общие проблемы антропогенеза.............................................................................................. 18

3. Прародина и расселение человечества........................................................................................... 21

3.1. Расселение древних людей на территории бывшего СССР.................................................. 26

4. Эволюция человеческого сообщества............................................................................................ 28

Заключение............................................................................................................................................ 30

Литература............................................................................................................................................. 33

Введение.

Около 3 млн. лет тому назад человек отделился от животного мира. Ко времени 35 – 10 тысяч лет тому назад относится формирование современного человека. И только 5 – 1 тысяча лет тому назад в разных частях земного шара складываются классы и государства. Ученые подсчитали, что если всю историю человечества приравнять к одним суткам, то на время с момента образо­вания классов до наших дней придется только 4 минуты.

Из всей истории человечества первобытнообщинный строй был самым длительным по времени – более миллиона лет. Определить его нижнюю грань сколько-нибудь точно нелегко, так как во вновь обнаруживаемых костных остатках наших далеких предков большинство специалистов видит то предчеловека, то человека, и вре­мя от времени преобладающее мнение меняется. В на­стоящее время одни ученые считают, что древнейший человек (а тем самым и первобытное общество) возник 1,5 – 1 млн. лет назад, другие относят его появление ко времени более 2,5 млн. лет назад. Верхняя грань перво­бытнообщинного строя колеблется в пределах послед­них 5 тыс. лет, различаясь на разных континентах. В Азии и Африке первые классовые общества и государ­ства сложились на рубеже 4 и 3 тысячелетий до н.э., в Америке – в 1 тысячелетии н.э., в других областях ойкумены – еще позднее.

История зарождения из животных существ человека – и поныне загадка природы. Где, когда и почему появился человек и человеческое сообщество – до сих пор единого мнения ученых нет. А вопрос весьма интересный, тем более, что памятников того времени – ни письменных, ни архитектурных – не существует. Остается лишь исследовать костные останки древнейших людей, раскапывать захоронения и обиталища людей – и на основе такого скудного материала делать обобщающие выводы, строить далеко идущие предположения, говорить об истоках современного человека и современных цивилизаций. В этом отношении более позднее время, медный или бронзовый и железный век, более “благодатная” почва для исторического исследования – памятников, в том числе и письменных и архитектурных, того времени все же сохранилось достаточно, а потому и загадок, порожденных тем этапом истории все же гораздо меньше. Именно поэтому цель данной работы – уделить больше внимания самому древнему прошлому человечества, тем боле, что последние десятилетия преподнесли множество сенсационных открытий, во многом переворачивающих наши представления о древнейшей истории человечества.

1. Периодизация первобытной истории.

Отметим сразу, что в настоящее время среди ученых, занимающихся исследованием древнейшей истории человечества единого мнения о периодизации этой истории нет. Существуют несколько специальных и общая (историческая) периодизации первобытной истории, частично отражающие характер дисциплин, которые участвуют в их разработке.

Из специальных периодизаций наиболее важна ар­хеологическая, основанная на различиях в материале и технике изготовления орудий труда. Известное уже древнекитайским и древнеримским философам деление древнейшей истории на три века – каменный, бронзо­вый (медный) и железный – получило научную разра­ботку в XIX – начале XX в., когда были в основном типологизированы эпохи и стадии этих веков.

На заре культурного развития человечества выделяется период каменного века, по длительности в несколько сотен раз превышающий всю последующую историю человечества, а периодизация внутри этого периода осуществляется в соответствии с изменением и усложнением форм каменного инвента­ря. Внутри палеолита, как уже говорилось, обычно выделяются эпохи нижнего, среднего и верхнего палео­лита, характерный для австралопитеков олдувейский этап, как раз и представляет собою начало нижнепалеолитической эпохи. Именно эта эпоха соотносится в широких хронологических рамках со временем питекантропов, длительность ее громадна, и она сама по себе обнаруживает значительную динами­ку в формах поселений древнейших коллективов людей и типах изготовляемых ими каменных орудий.

Итак, каменный век начинается с древнекаменного (палеолита), в котором сейчас большинство ученых выделяет эпохи ран­него (нижнего), среднего и позднего (верхнего) палео­лита.

Затем следует переходная эпоха среднекаменного века (мезолита), который иногда называют “послепалеолитом” (эпипалеолитом), или “преднеолитом” (протонеолитом), иногда же не выделяют вообще.

Заключительная эпоха каменного века – новокамен­ный век (неолит). В конце его появляются первые орудия из меди, что дает основание говорить об особой стадии энеолита, или халколита.

Схемы внутренней периодизации новокаменного, бронзового и железного веков на стадии у разных исследователей сильно отлича­ются друг от друга. Еще более различаются выделяемые внутри стадий культуры или фазы, называемые по тем областям, где они были впервые обнаружены.

Для большей части ойкумены нижний палеолит закончился приблизи­тельно 100 тыс. лет, средний палеолит – 45 - 40 тыс., верхний палеолит – 12 - 10 тыс., мезолит – не ранее 8 тыс. и неолит – не ранее 5 тыс. лет назад. Бронзовый век длился до начала 1 тысячелетия до н. э., когда на­чался век железа.

Археологическая периодизация всецело основана на технологическом критерии и не дает полного представления о развитии производства в целом. В настоящее время археологическая периодизация пре­вратилась из глобальной в совокупность региональ­ных, но и в таком виде она сохраняет немалое зна­чение.

Более ограничена по своим целям палеоантропологическая (палеантропологическая) периодизация перво­бытной истории, основанная на критерии биологической эволюции человека. Это выделение эпох существования древнейшего, древнего и ископаемого современного че­ловека, т. е. архантропа, палеоантропа (палеантропа) и неоантропа. Систематика собственно людей, выделяемых как семейство гоминид или подсемейство гоминин, их родов и видов, а также их наименований, очень разнится у разных исследователей. Наиболее спорно периодизационное место так называемого чело­века умелого, в котором одни исследователи видят еще предчеловека, другие – уже человека. Тем не менее палеоантропологическая периодизация в своей наибо­лее устоявшейся части перекликается с археологической периодизацией первобытности.

Особый аспект периодизации первобытной истории состоит в подразделении ее на историю первобытных обществ, существовавших до появления первых цивили­заций, и обществ, сосуществовавших с этими и поздней­шими цивилизациями. В западной литературе они раз­личаются как, с одной стороны, преистория, с другой – прото-, пара- или этноистория, под которыми пони­маются не только разделы науки, но и изучаемые ими эпохи. Но это – главным образом источниковедческое различение: преистория изучается преимущественно ар­хеологически, протоистория – также и с помощью пись­менных сведений соседствующих с первобытными обще­ствами цивилизаций, т. е. собственно исторически. Меж­ду тем выделение тех и других обществ имеет и содержательно-историческое значение. И те и другие относятся к одной общественно-экономической форма­ции, так как критерием принадлежности к формации является способ производства, а не эпоха его существо­вания. Однако они не тождественны по степени самосто­ятельности своего развития: как правило, первые испы­тывали меньше сторонних влияний, чем вторые. Поэто­му в последнее время многие исследователи различают их как апополитейные первобытные обще­ства (АПО) и синполитейные первобытные общества (СПО).

При всей важности специальных периодизаций пер­вобытной истории ни одна из них не в состоянии заме­нить обшей (исторической) периодизации древнейшего прошлого человечества, разработка которой ведется уже более столетия, главным образом по этнографиче­ским и археологическим данным.

Первая серьезная попытка в этом направлении была предпринята выдающимся американским этнографом Л. Г. Морганом, близко подошедшим к историко-материалистическому пониманию первобытной истории. Ис­пользовав установившееся в XVIII в. членение истори­ческого процесса на эпохи дикости, варварства и цивилизации и основываясь главным образом на критерии уровня развития производительных сил (“производства средств к жизни”), он выделил в каждой из названных эпох низшую, среднюю и высшую ступени. Низшая ступень дикости начинается с появления человека и чле­нораздельной речи, средняя – с возникновения рыбо­ловства и применения огня, высшая – с изобретения лука и стрел. Переход к низшей ступени варварства знаменуется распространением керамики, к средней – освоением земледелия и скотоводства, к высшей – вне­дрением железа. С изобретением иероглифического или алфавитного письма начинается эпоха цивилизации.

Эта периодизация была высоко оценена Ф. Энгель­сом, который в то же время положил начало ее пере­смотру. Он обобщил периодизацию Моргана, определив эпоху дикости как время присваивающего, а эпоху варварства – как время производящего хозяйства. Он подчеркнул также качественное своеобразие начально­го. соответствующего низшей ступени дикости этапа первобытной истории как своего рода формативного периода “человеческого стада”. Такое же качественное своеобразие заключительного этапа первобытной исто­рии, соответствующего высшей ступени варварства, было показано им в особой главе (“Варварство и циви­лизация”) его работы “Происхождение семьи, частной собственности и государства”. Недоучет в схеме Моргана принципиальных граней, отделяющих этап зрелости первобытного общества от этапов его становления и упадка, и значительное расширение в дальнейшем фак­тического материала сделали необходимой разработку новой историко-материалистической периодизации пер­вобытной истории.

Ряд периодизаций был предложен в советской науке в довоенные и особенно в послевоенные годы, но даже наиболее продуманные из них не выдержали про­верки временем. В частности, выяснилось, что примене­ние в качестве критерия периодизации первобытной истории только уровня развития производительных сил ведет к теоретическим неувязкам. Так, даже создатели некоторых цивилизаций еще не знали производственно­го применения металлов, между тем как часть поздне-первобытных племен уже освоила плавку железа. Чтобы выйти из этого противоречия, пришлось бы учитывать уровень не столько абсолютных, сколько относительных производительных сил, а тем самым в конечном счете отказаться от монистического принципа периодизации. Поэтому ученые, и прежде всего этнографы, обратились к тому критерию, на котором основано формационное членение всего исторического процесса: различиям в способе производства и, в частности, в формах про­изводственных отношений. В связи с этим была пред­принята попытка проследить развитие форм первобыт­ной собственности, что привело к выделению, помимо этапа первобытного человеческого стада, этапов перво­бытной родовой общины и первобытной соседской общи­ны.

Историко-материалистическая периодизация пер­вобытной истории основана на эволюции производительных сил. В соответствии с этой схемой история человеческого общества делится да три больших этапа в зависимости от материала, из которого изготовлялись используемые человеком орудия труда: ка­менный век – 3 млн. лет тому назад – конец III тысячеле­тия до н.э.; бронзовый век – с конца III тысячелетия до н.э. – 1 тысячелетие до н.э.; железный век – с 1 тысячеле­тия до н.э.

Общая периодизация первобытной истории разраба­тывалась и разрабатывается также многими западны­ми исследователями. Такие попытки делаются пре­имущественно некоторыми исторически ориентиро­ванными учеными США. Наиболее распространено раз­личение эгалитарных и стратифицированных, или иерархических, обществ. Эгалитарные общества соответствуют обществам эпохи первобытной родовой общины, стратифицированные – обществам эпохи классообразования. Между эгалитарными и стратифи­цированными часто помешают также ранжированные общества. При этом сторонники этих схем считают, что в ранжированных обществах существует только соци­альное неравенство, а в стратифицированных – также и имущественное неравенство. Наиболее существенная и привлекательная черта этих схем – признание в них эгалитарного характера первобытного общества, т. е. первобытного коллективизма.[1]

Таким образом, критериев периодизации человеческой истории более чем достаточно – можно найти на любой “вкус и цвет”, т.е. проблемы классифицировать те или иные первобытные сообщества, орудия труда или хоты, даже окаменелые останки не существует. Существует же проблема т.н. “родины человечества”.

Итак, взгляды на характер основных эпох перво­бытной истории единообразнее взглядов на их соотно­шение с археологическими и палеоантропологическими эпохами. Только, если исходить из наиболее устоявших­ся точек зрения, эпохи общей (исторической) периоди­зации могут быть составлены с важнейшими звеньями археологических и палеоантропологических схем следу­ющим образом.

Еще труднее указать абсолютный возраст этих эпох, причем не только из-за расхождений во взглядах на их соотношение с археологическими и палеоантропологическими эпохами. Ведь начиная со времени уже раннепервобытной общины человечество развивалось крайне неравномерно, что привело к отмеченному выше сосуще­ствованию самых разных по своей стадиальной при­надлежности обществ.

2. Антропогенез.

2.1. Австралопитековые.

В настоящее время известно большое количе­ство сделанных в различных областях Старого Света находок ископаемых человекообразных обезьян конца третичного периода. К сожалению, большинство их плохо сохранилось, и поэтому суждение о многих находках основывается лишь на исследовании отдельных частей скелета. Все же методы исследования, разрабо­танные палеонтологией и сравнительной морфологией, часто дают возможность по фрагментам скелета соста­вить представление о морфологии животного в целом и даже о его образе жизни.

Наиболее близкой к человеку оказывается группа так называемых дриопитековых обезьян. Остатки дри­опитеков обнаружены в позднетретичных слоях различ­ных областей Западной Европы, Африки и Азии. Среди них выделяется несколько видов, обнаруживающих, од­нако, отчетливое морфологическое своеобразие, позво­ляющее объединять их в систематическую категорию более высокого порядка – подсемейство или семейство. Дриопитеки представляли собой приматов, по размерам в среднем напоминавших современных павианов и шим­панзе.

Из характерных морфологических признаков всей группы, важных для определения ее систематиче­ского положения, следует отметить некоторое уменьше­ние клыков и диастемы – промежутка между резцом и клыком. Диастема, как и сильное развитие клыков, – неотъемлемая особенность строения приматов. В то же время и диастема, и сильно развитые клыки отсутствуют у человека. Таким образом,

В морфологии дриопитеков можно отметить заметный сдвиг в сторону приближения к человекообразному типу. Сходные формы антропо­морфных приматов найдены также в позднетретичных слоях богатых палеонтологических местонахождений Западной Индии и Грузии. В последнем случае речь идет о единственной находке таких форм на территории бывшего СССР. Так же как и для дриопитеков, для них харак­терны некоторые черты, указывающие на прогрессивное развитие по пути выработки человеческих особенностей.

Наибольшее значение для создания отчетливого представления о непосредственных предках семейства гоминид имеют многочисленные и хорошо сохранившие­ся находки в Южной Африке (первая была сделана Раймондом Дартом в 1924 г., число их продолжает увеличиваться). Сейчас в Южной и Восточной Африке открыто несколько ископаемых видов антропоморфных обезьян, которые объединяются в три рода – австрало­питеков, парантропов и плезиантропов, – выделя­ются в подсемейство или семейство австралопитековых. Часть исследователей включает эти формы в семейство гоминид. По-видимому, они не отличались по росту от дриопитековых обезьян, но характеризовались относи­тельно крупным мозгом (550 – 600 см³ )и двуногой локомоцией, т. е. передвижением на задник конечно­стях. Последняя особенность, как полагают многие приматологи и антропологи, являлась приспособлением к жизни в открытой местности. Исследования фауны, найденной вместе с австралопитековыми обезьянами, показывают, что они вели хищнический образ жизни и охотились на мелких животных. Таким образом, изуче­ние австралопитековых подтверждает мысль Энгельса о большой роли мясной пищи в становлении человека и указывает на то, что охота на мелких животных зани­мала преобладающее место у предков гоминид.

Древнейшие предки современного человека походили еще на человекообразных обезьян. Однако в отличие от животных они умели производить орудия труда. В научной литературе этот тип человекообезьяны получил название homo habilis — человек умелый.

Вместе с австралопитековыми найдено большое ко­личество черепов, рогов и расколотых трубчатых костей травоядных животных, а также расколотые черепа павианов. Предполагается, что австралопитеки охотились на павианов и черепа их раскалывали с помощью острых камней. Вместе с камнями в качестве орудий могли использоваться деревянные палки и палицы, а также рога и трубчатые кости крупных травоядных животных. Спорным является вопрос о знакомстве австралопитеко­вых с огнем, на чем настаивают некоторые южноафриканские и английские специалисты.

Произведенные за последнее время определения геологического возраста австралопитековых позволили датировать их эпохой нижнего плейстоцена. Возможно, что некоторые находки относятся к началу среднего плейстоцена. Это обстоятельство вместе с некоторыми морфологическими особенностями позволило ряду ис­следователей высказать предположение, что австралопитековые не были прямыми предками семейства гоми­нид, а представляли собой специализированную ветвь антропоморфного ствола, законсервировавшуюся в ус­ловиях относительной изоляции Африканского матери­ка и дожившую до эпохи появления гоминид. Не вызывающие сомнений случаи обнаружения ору­дий труда вместе с костными остатками австралопите­ков значительно дополняют тот список морфологических особенностей, в первую очередь прямохождение, кото­рые говорят о прогрессивном строении австралопитеков и их сходстве с людьми.

Однако как бы ни решался вопрос о генеалогической связи австралопитеков с гоминидами, ясно, что их изучение проливает свет на строение и образ жизни непосредственных предков человека.

Чрезвычайно важная находка была сделана в 1959 г. в раннечетвертичных слоях Олдовейских гор (Танзания) английским археологом Л.Лики. Эти раскопки позволяют полагать, что возникновение человекоподоб­ных существ произошло около 1750 тысяч лет тому назад.[2] Най­денный здесь Homo habilis отличается уже не только прямохождением и кистью, могущей хватать и удерживать орудие, но также способностью делать последнее. Обнаруженный там череп примата, полу­чившего название зинджантропа, сохранился сравни­тельно хорошо, что позволило составить о зинджантропе довольно полное представление. Он отличался неко­торыми своеобразными признаками, находящими ана­логии в строении гориллы, но передвигался на двух конечностях, имел большой мозг и человеческие осо­бенности в морфологии зубной системы. Возраст зин­джантропа определялся приблизительно в полтора мил­лиона лет. Таким образом, очевидно, что основные морфологические особенности гоминоидного ствола имеют глубокую древность. Однако эта находка не разрешила проблему древности использования орудий. Найденная вместе с зинджантропом каменная инду­стрия состоит из грубо обработанных орудий неопреде­ленной формы, но принадлежность их зинджантропу остается весьма спорной.[3]

Проблема наиболее ранних орудий труда и морфоло­гического типа создавшей их формы получила разреше­ние благодаря находке в тех же Олдовейских горах в 1960 г. костных остатков так называемого человека умелого – Homo habilis, но в слоях несколько более ранних, чем находка зинджантропа. Поэтому новая форма была названа презинджантропом. Ее выделение в качестве особого рода не находит поддержки в морфо­логических особенностях найденных фрагментов скеле­та, но наличие многих человеческих черт в строении черепа и мозга несомненно. Эти прогрессивные осо­бенности подтверждают и обнаруженные в том же слое, непосредственно вместе с костными остатками, грубые рубящие орудия, которые в данном случае, очевидно, могут быть определенно увязаны с соответствующей морфологической формой. Хронологический возраст презинджантропа – 1 850 000 лет.

Однако и эта находка не древнейшая. С 1967 г. нача­ла работать большая международная экспедиция в долине р. Омо в Эфиопии. За 30 лет ею открыты костные остатки более чем десяти индивидуумов. Правда, они еще не описаны настолько, чтобы о них можно было судить подробно, но авторы предварительных отчетов – авторитетные палеоантропологи безоговорочно относят новые находки к австралопитековым. Их хронологиче­ский возраст, установленный с помощью калий-аргоно­вого метода, – от 4 до 2 млн. лет, что вдвое превышает древность презинджантропов. Исключительно важен факт обнаружения галечных орудий в тех же слоях, что и находки костей австралопитеков. Древнейшие из них происходят из слоя, датируемого 3,1 млн. лет, т. е. немного древнее, чем орудия, обнаруженные с презинджантропом.

Еще более сенсационные открытия были сделаны Луисом, а затем его сыном Робертом Лики (начиная с 1965 г.) в районе оз. Рудольфа на севере Кении. Среди многочисленных остатков австралопитековых имеется фрагмент нижней челюсти, возраст которой 5 – 5,5 млн. лет. В тех же отложениях найдены галечные орудия, более древние (древнее на 500 000 лет), чем в долине р. Омо, – им 2,6 млн. лет. Все эти находки значительно удревняют родословную древнейшего человечества.

Какие формы приобрела орудийная деятельность австралопитеков, какой материал они использовали для изготовления орудий, каковы были сами орудия? Как ни ограниченна до сих пор наша информация, мы можем сейчас с той или иной степенью подробности ответить на все эти вопросы. Выше уже упоминалось, что в Южной Африке вместе с костями австралопитеков были обнару­жены крупные кости и рога копытных, сохранившие следы специальной подправки и ударов. Южноафрикан­ский анатом и антрополог Раймонд Дарт, открывший первого австралопитека, исследовал эти кости и выде­лил древнейший этап орудийной деятельности, назвав его остеодонтокератической, или костной, индустрией. Вывод Дарта о существовании такого этапа на заре человеческой деятельности встретил критику со стороны многих ученых, но эта критика не смогла поколебать основы его наблюдений – реальности самих следов под­правки на костях и использование их в качестве ударных орудий – и касалась лишь существа интерпретации этих следов. В общем, после этой работы Дарта трудно отрицать, что удобная для держания в руке кость могла использоваться в качестве орудия. Использовалось, оче­видно, и дерево, служившее для изготовления дубин и других ударных орудий.

Но главным материалом были, конечно, каменные породы. Древнейшие каменные орудия, найденные вместе с австралопитеками и синхронные костной инду­стрии Дарта, получили наименование олдувейской куль­туры. Именно эта культура выделяется теперь в каче­стве древнейшего этапа палеолитической индустрии всеми археологами. Она состоит из валунов и галек, подвергнутых простейшей обработке, т. е. имеющих грубые сколы искусственного происхождения. Харак­терная особенность этого древнейшего этапа обработки камня состоит в том, что сколы не обнаруживают какой-либо регулярности, поэтому за орудия могут быть приняты и камни со сколами естественного происхожде­ния. Но в целом все же олдувейская индустрия – результат несомненно целенаправленной деятельности, то, с чего началось дальнейшее развитие палеолита.

Имеются сведения и о других сторонах жизнедея­тельности австралопитеков, свидетельствующих о высо­ком уровне их развития. Речь идет о каком-то правиль­ном расположении крупных валунов в слое с остатками презинджантропа: многие исследователи интерпретиру­ют их как основание какого-то надземного жилища. Если это действительно так, то австралопитеки и в этом отношении сделали какой-то шаг на пути к человече­ским формам общежития.

Переходя к времени очеловечивания, мы целиком и полностью зависим от тех датировок древнейших палеоантропологических находок, которые опираются на геологические обстоятельства их местонахождений и на постоянно совершенствуемые, но пока еще недостаточно точные способы абсолютного датирования. До выдаю­щихся палеоантропологических открытий в Африке древность человеческой родословной не уводилась боль­ше чем на миллион лет от современности. Сохраняя осторожность, наверное, не следует ориентироваться на самые древние находки с неясной морфологией, целесо­образнее начинать исчисление с находок, прогрессивные особенности которых могут быть более или менее ясно доказаны либо непосредственным морфологическим на­блюдением, либо с помощью объективной морфологиче­ской реконструкции. С этой точки зрения дата начала антропогенеза в 2,5 – 3 млн. лет является наиболее реалистичной. Именно в эту эпоху, по-видимому, офор­милось прямохождение, освободившее переднюю ко­нечность для труда, возможно, переход к прямохождению сопровождался и какими-то прогрессивными изме­нениями в структуре мозга.

2.2. Питекантроп.

В конце XIX в. (1890-1891 гг.) сенсацию вызвали находки ископаемых остатков человекоподобного существа в раннеплейстоценовых отложениях р. Соло на о-ве Ява. Там были найдены черепная крышка и длинные кости нижних конечностей, на основании изучения которых было сде­лано заключение о том, что существо передвигалось в выпрямленном положении, почему и получило наиме­нование Pithecanhropus erectus, или “обезьяночеловек прямоходящий”.[4] Сразу же после открытия остатков питекантропа вокруг него возникла оживленная полеми­ка. Высказывались взгляды о том, что черепная коробка принадлежала огромному гиббону, современному мик­роцефалу, просто современному человеку, и приобрела свои характерные особенности под влиянием посмер­тной деформации и т.д. Но все эти предположения не получили подтверждения при тщательном сравнитель­но-морфологическом исследовании. Наоборот, оно не­опровержимо доказало, что своеобразие находки не может быть объяснено за счет патологии. Кроме того, начиная с 30-х годов XX столетия на о-ве Ява были найдены остатки еще почти 20 подобных же особей. Таким образом, в реальном существовании питекантро­пов не приходится сомневаться.

Другая замечательная находка остатков человека раннеплейстоценовой эпохи была сделана в 1954 – 1955 гг. в Северной Африке. К сожалению, она еще более фрагментарна, чем находки на о-ве Ява. Были обнаружены лишь нижние челюсти неполной сохранно­сти, принадлежащие трем индивидуумам, получившим наименование Atlanthropus mauritanicus. Однако они залегали в непереотложенном состоянии и вместе с ору­диями, что значительно повышает ценность находки.

Важнейшие для понимания эволюции морфологиче­ского типа древнейших гоминин открытия были сделаны начиная с 1927 г. в северном Китае, недалеко от Пекина в пещере Чжоукоудянь. Раскопки обнаруженного там лагеря древнейших охотников доставили огромный ар­хеологический материал и костные остатки более чем 40 индивидуумов – мужчин, женщин и детей. Как по развитию культуры, так и по своему морфологическому облику эти люди оказались несколько более продви­нувшимися на пути приближения к современному чело­веку, чем питекантропы. Они относятся к более поздней эпохе, чем питекантропы, и были выделены в самостоя­тельный род и вид Sinanthropus pekinensis – пекинский обезьяночеловек. Сохранность костного материала дала возможность почти полностью исследовать строение скелета синантропа и тем восполнить пробелы в наших знаниях, обусловленные фрагментарностью находок пи­текантропа и других древнейших гоминин.

Синантроп, как и питекантроп, был существом сред­него роста и плотного телосложения. Объем мозга превышал объем мозга питекантропа и колебался у раз­ных индивидуумов от 900 до 1200 см³ составляя в сред­нем 1050 см³ . Тем не менее в строении черепа еще наблюдалось много примитивных признаков, сближающих синантропа с человекообразными обезьянами.

Косвенным аргументом в защиту этого заключения может служить сравнительно высокий уровень трудовой деятельности синантропов. Орудия разнообразны, хотя и не имеют полностью устойчивой формы. Двусторонне обработанных орудий, так называемых ручных рубил, мало, и они также не отличаются типологическим едино­образием. Синантроп уже убивал таких крупных жи­вотных, как олени, газели, дикие лошади и даже носоро­ги. Он имел постоянные места обитания в пещерах.

Очень древнюю датировку имеют, вероятно, еще две европейские находки. Одна из них была сделана в 1965 г. на стоянке Вертешселлеш в Венгрии. Это заты­лочная кость взрослого индивидуума. Некоторые иссле­дователи оценивают морфологические особенности кости как очень примитивные и предполагают, что она оставлена питекантропом. При незначительности сохра­нившегося фрагмента трудно решить вопрос опреде­ленно, но восстановленный по затылочной кости объем мозга превышает 1400 см³ , что ближе к неандерталь­ским величинам. Возможно, кость принадлежала очень древнему неандертальцу или какой-то переходной евро­пейской форме от питекантропов и синантропов к не­андертальцам. Правда, не исключено и предположение, что определенный по столь малым фрагментам объем мозга может быть ошибочным.

Вторая находка сделана в 1972 – 1975 гг. на сто­янке Бильцингслебен в Тюрингии. Найденные с ней орудия и фауна также свидетельствуют о ее раннем возрасте. Обнаружены были фрагменты лобной и заты­лочной костей. Надглазничный рельеф характеризуется исключительной мощностью, и поэтому можно думать, что мы имеем в данном случае дело с очень ранним типом гоминид, возможно, с европейским питекантро­пом.

Наконец, остатки существ, морфологически похо­жих на питекантропов, найдены в древних раннеплей-стоценовых и среднеплейстоценовых слоях во многих местонахождениях Африки. По строению своему они достаточно своеобразны, но по уровню развития и объ­ему мозга не отличаются от яванских обезьянолюдей.

Обезьяноподобные люди – питекантроп, синантроп, атлантроп, гейдельбергский человек и другие – жили в теплых климатических условиях в окружении теплолю­бивых животных и не расселялись далеко за пределы области своего первоначального появления; судя по ископаемым находкам, заселены были большая часть Африки, юг Европы и юг Азии.

Существование рода питекантропов охватывало громадный промежуток вре­мени и относилось как к нижнему, так и к среднему плейстоцену.

Таким образом, в настоящее время наиболее близкой к действительности представляется точка зрения тех исследователей, которые на основании морфологии от­носят австралопитеков к семейству гоминид (подразу­мевая, конечно, что речь идет о представителях всех трех родов – австралопитеках, парантропах и плези­антропах), выделяя их в качестве подсемейства австра­лопитековых. Остальные более поздние и прогрессивные формы объединяются при этом во второе составляющее семейство гоминид – подсемейство гоминин, или соб­ственно людей.

Подавляющее большинство серьезных современных исследователей рассматривают все без исключения известные нам фор­мы древнейших людей в качестве представителей одного-единственного рода.

Сделанный выше беглый перечень палеонтологиче­ских находок антропоморфных приматов позднетретичного и раннечетвертичного периодов, а также австрало­питеков, наглядно иллюстрирует сложность проблемы прародины человества. Остатки ископаемых приматов, которые могут быть сближены с гоминидами, обнаруже­ны на разных материках Старого Света. Все они прибли­зительно синхронны между собой в пределах геологиче­ского времени, и поэтому палеонтологические данные не дают возможности сделать выбор территории, на кото­рой произошло выделение человека из животного мира. Геологические, палеозоологические, палеоботанические и палеоклиматологические данные рисуют картину до­статочно благоприятного для высших приматов местообитания на широких пространствах Центральной и Южной Африки и Центральной Азии. Выбор между Евразийским и Африканским материками затрудняется еще и отсутствием выработанных предпосылок для опре­деления области прародины человечества. Одни ученые считают, что выделение человека из животного мира произошло в условиях скалистого ландшафта каких-то предгорий, другие – что непосредственные предки се­мейства гоминид были жителями степей.

Исключив несостоятельные с фактической точки зрения гипотезы о возникновении человечества в Ав­стралии и Америке, которые вообще не входили в зону расселения высших приматов, будучи отрезаны от Ста­рого Света непроходимыми для них водными барьерами, мы в настоящее время не имеем возможности решить проблему прародины человечества с должной опреде­ленностью. Ч. Дарвин, исходя из большего морфологи­ческого сходства человека с африканскими антропоида­ми по сравнению с азиатскими, считал более вероятным, что прародиной человечества был Африканский мате­рик. Находки ископаемых высших приматов в Индии, сделанные в начале нашего столетия, поколебали чашу весов и склонили ее в пользу Азиатского материка. Однако обнаружение ископаемых остатков австралопитековых обезьян, зинджантропа, презинджантропа и других форм опять обращает взгляды исследователей на Африканский материк как на колыбель человечества.

2.3. Неандерталец.

Где-то в районе 250 – 300 тыс. лет тому назад происходит трансформация гомо эректуса в пренеандертальца (есть и дру­гие названия: антенеандерталец, ранний неандерталец).[5]

В самом начале вюрмского времени, примерно 80—70 тыс. лет назад, пренеандертальцы превращаются в собственно неандертальцев. Долгое время неандертальцев, первая находка черепа которых была сделана в 1856 г. в одной из пещер долины реки Неандерталь, восточнее Дюссельдорфа, относили еще к “обезьяночеловеку”. Но теперь почти признан другой вид неандертальцев – гомо сапиенс неандерталензис – человек разумный неандертальского типа.

В истории палеолитического человечества нет полно­го совпадения между этапами формирования физичес­кого типа древнейших и древних людей и кардинальны­ми прогрессивными сдвигами в их культуре, это совпадение носит частичный характер. Неандертальский тип че­ловека сформировался еще в ашельскую эпоху, и начало его формирования отстоит от современности, по-видимо­му, на 200, может быть, даже на 250 тыс. лет.

Неандерталец является непосредственным предком человека разумного – современного вида живущих на Земле людей, а его технические достижения в изготовлении каменных орудий стоят на очень высоком уровне, значительно более высоком, чем у предшествующего ему гомо эректуса.

Времени жизни развитых неандертальцев археологически соответствует мустьерская эпоха.

Объем головного мозга неандертальца соответствует объему мозга современного человека, а иногда даже превосходит его, достигая 1600 см³ . О высоком интеллекте неандертальца свидетельствуют новые черты его жизни и структуры перво­бытного общества на этой стадии. Появляются хорошо органи­зованные жилые пространства на стоянках, первые четко оформленные жилища, зачатки искусства, одежды, но главным было высочайшее мастерство неандертальцев в выделке орудий. Все это в совокупности позволило неандертальцу не только выжить в суровых условиях оледенений эпохи вюрма, но и распространиться по всей еще не заселенной территории Старого Света, исключая лишь самые северные районы. Стоянки неандертальцев хорошо известны в Западной и Восточной Европе, на Ближнем Востоке, на Кавказе и в Средней Азии, на Алтае, в Монголии, Пакистане.

Хронологические рамки мустьерских стоянок определяются по-разному, но чаще всего в 80 – 40(35) тыс. лет. Этот период охватывает две эпохи вюрмского оледенения и два или три теплых интерстадиала внутри ледникового периода. Интерстадиалы считают короче по времени, чем межледниковья, но окончательно этот вопрос пока не решен.

Неандертальский тип не оставался постоянным и претерпевал значительную эволюцию. Так, по мнению многих антропологов, среди европейских находок выде­ляются две группы – более раннего и более позднего времени. Ранняя группа характеризовалась более про­грессивным строением мозга и связанным с этим более высоким сводом, менее развитым надбровным валиком и вообще прогрессивностью морфологического типа, в какой-то мере приближавшегося к типу современного человека. По степени концентрации типично человече­ских признаков она сближалась с палестинскими не­андертальцами, хотя и уступала им в этом отношении. Поздняя группа, наоборот, выделяется примитивностью строения и по многим признакам напоминает гоминин раннего и среднего плейстоцена. В антропологической литературе эти группы чаще всего фигурируют под именем неандертальцев группы Эрингсдорф и группы Шапелль (по названию мест наиболее типичных нахо­док). Различия между ними, по-видимому, отражают разные пути их эволюционного развития.

Нижний палеолит охватывает наи­большую часть палеолитического времени, продолжаясь до эпохи мустье, т. е. эпохи, отстоящей от современности примерно на 200 тыс. лет.

Ашельскаях эпоха почти целиком соотносится с нижним палеолитом. Эта эпоха получила наименование по названию одноименного города во Франции. Она уже может быть наполнена кон­кретным археологическим содержанием, так как ее изучение опирается на богатейшие результаты раскопок нижнепалеолитических памятников на разных матери­ках. Ашель непосредственно следует за олдувейской культурой и со­ставляет второй, более развитый этап нижнепалеоли­тической культуры. Хронологический этап между олду­вейской и ашельской эпохами или культурами не очень ясен, если говорить об абсолютных датах, но можно думать, что речь идет о какой-то минимальной дате, близкой к миллиону лет.

Все сказанное свидетельствует об известной оседло­сти первобытных человеческих коллективов, что, в свою очередь, означает наличие вокруг мест поселений так называемых охотничьих территорий, т. е. района, в пределах которого осуществлялась охота и приобрета­лась охотничья добыча. Остатки фауны на стойбищах говорят о том, что в сферу добычи попадали и крупные млекопитающие. Разумеется, охота на них была не­возможна в одиночку с помощью тех очень слабых средств, которые находились в распоряжении ашельского человека. Эта охота была, несомненно, загонной, но о ее характере можно пока только гадать.

В пла­не качества производства орудий позднеашельские памятники, соответствующие этому физическому типу человека, отлича­ются от более ранних прежде всего доведенными до самого высокого уровня совершенства приемами изготовления бифасов. Некоторые из бифасов конца ашеля отличаются даже какой-то изощренностью изготовления и такой тонкой обработкой по­верхности, что детальность и тщательность ее просто нельзя объяснить с точки зрения функций орудия. Это уже отражение эстетического вкуса древнего мастера.

На предыдущем этапе первобытный человек не мог еще проявить свои художественные вкусы и мало заботился о внешней форме и красоте обработки орудий. Его заботили только утилитарные цели. Теперь, в связи со стабилизацией жизни, большей устойчивостью человеческих коллективов, общим развитием сознания и, вероятно, с появлением свобод­ного времени, позднеашельские мастера могли позволить себе значительно более детальную обработку поверхности орудия. Формируются определенные эстетические вкусы.

Одним словом, наметились существенные изменения в тех­нике производства орудий, их заметное улучшение. Оно, может быть, и не напрямую, но все-таки было связано с появлением на Земле нового физического типа человека – неандертальца.

К настоящему времени накоплен громадный, почти необозримый археологический материал, рису­ющий основные этапы обработки кремния, показывающий маги­стральные линии развития камен­ной технологии палеолита, позво­ляющий установить технологиче­скую преемственность между хро­нологически разновременными группами палеолитического населения, наконец, вообще демонстриру­ющий мощное поступательное дви­жение человечества, начиная с до­статочно примитивных орудий олдувайской культуры в Африке в кончая изощренной каменной и ко­стяной индустрией верхнепалеоли­тической эпохи. Однако, к сожале­нию, при анализе факторов прог­рессивного развития человеческого общества на пути к производящему хозяйству и цивилизации остаются за пределами рассмотрения два важных момента – расселение че­ловечества из областей предполагаемой прародины, т. е. этапы и пос­ледовательность освоения ойкуме­ны с ее разнообразными экологи­ческими нишами, и рост его чис­ленности.

Первый из этих моментов отра­жает взаимодействие общества с природной средой, характер этого взаимодействия и его усовершен­ствование силами самого обще­ства – другими словами, некий уро­вень познания природы и географи­ческой среды и подчинение их пот­ребностям общества, обратное вли­яние на общество географической среды, особенно в ее экстремаль­ных формах. Второй момент явля­ется важнейшей демографической характеристикой, аккумулирующей фундаментальные биологические и социально-экономические парамет­ры.

2.4. Кроманьонец.

Примерно 40 тыс. лет тому назад на смену неандертальцу приходит гомо сапиенс, или человек разумный.[6] (Его называют еще гомо сапиенс сапиенс.) По месту первой находки этот тип человека называют также кроманьонцем.

Советские и российские антропологи считали и считают, что человек разумный, последняя форма эволюции человека, возник в результате эволюции неандертальца, хотя конкретные пути этой эволюции остаются еще неразгаданными. Современная наука полагает, что такие изменения могли совершиться лишь в результате генетических изменений — мутаций. Раньше считали, что такой скачок от одной формы человека к другой мог быть результатом медленных изменений, появлением новых качеств, связанных с приспособлением к малоизменяющейся среде. Однако современная генетика отрицает возможность такого изменения без мутации.

К концу среднего и к верхнему плейстоцену, исключая его последний этап, относятся формы, занимающие промежуточное положение между только что описанны­ми и человеком современного вида. Они характеризу­ются большим морфологическим разнообразием и пото­му неоднократно описывались даже в качестве разных видов. Но более тщательное их изучение показало, что все они относятся к одному виду Homo primigenius называемому иначе неандертальским человеком – по имени места первой находки в Германии близ Дюссель­дорфа. Позднее скелетные остатки взрослых неандертальцев и неандертальских детей были обнаружены в Англии, Бельгии, Германии, Франции, Испании, Италии, Швейцарии, Югославии, Чехословакии, Венгрии, в Крыму, в разных областях Африканского материка, в Средней Азии, Палестине, Иране, Ираке, Китае.

Ранее неандертальский тип рассматривался как тупик в развитии, не оставивший следа в последующей эволюции рода Homo. Однако такая точка зрения не учитывала морфологиче­ской преемственности между Homo primigenius и Homo sapiens, a также полностью игнорировала археологические данные, свидетельствую­щие о сложении верхнепалеолитической культуры на основе культуры неандертальского человека. Исходя из этих фактов, российские и многие зарубежные антрополо­ги защищали теорию неандертальской фазы в развитии человека современного вида, впервые сформулирован­ную известным чешским антропологом, работавшим в США, Алешом Хрдличкой. Согласно этой теории, неандертальский человек является предком современно­го, а морфологический тип последнего сформировался в результате перестройки неандертальского типа. Кста­ти сказать, большую роль в обосновании неандерталь­ской стадии сыграла находка в 1939 г. А. П. Окладнико­вым неандертальца в Узбекистане, в пещере Тешик-Таш. До этой находки территория Средней и Централь­ной Азии, плохо изученная археологически, часто фигурировала в качестве прародины современного чело­века в работах сторонников его независимого от не­андертальца происхожения.

2.5. Общие проблемы антропогенеза.

Прояснению многих проблем антропогенеза способствует интенсивно ведущаяся в ряде стран исследовательская работа над морфологией уже изве­стных находок, их сопоставлением с геологической датировкой и историко-культурной интерпретацией сопровождающего археологического инвентаря. В итоге можно сформулировать несколько тезисов, в которых отражаются модификация наших знаний в области антропогенеза на протяжении последних де­сятилетий и наши современные представления.[7]

1. Палеогеографическая интерпретация экологической ниши человекообразных плиоценовых приматов в Сиваликских холмах в южных предгорьях Гималаев вместе с расширением знания их морфологии дала возможность с достаточно надежными основаниями высказать мысль о выпрямленном положение тела и двуногой локомоции у этих приматов – как полагают многие исследователи, непосредственных предков человека. При прямохождении передние конечности были свободны, что создавало локомо­торную и морфологическую пред­посылку к трудовой деятельности.

2. Датировка наиболее древних находок австралопитеков на терри­тории Африки вызывает острые дискуссии. Если следовать не за наиболее крайними точками зрения и опираться не на единичные даты, а на серии дат, то и в этом случае древность наиболее ранних австра­лопитеков должна быть определена в 4 – 5 млн. лет. Геологические ис­следования в Индонезии указыва­ют на значительно большую, чем считалось раньше, древность пите­кантропов и доводят возраст наи­более архаичных из них до 2 млн. лет. Примерно тот же, если не более почтенный, возраст имеют находки в Африке, которые услов­но могут быть отнесены к группе питекантропов.

3. Вопрос о начале истории чело­вечества тесно связан с решением проблемы о месте австралопитеков в таксономической системе. Если они входят в семейство гоминид, или людей, то приведенная дата их наиболее раннего геологического возраста действительно знаменует начало человеческой истории; если нет – это начало не может быть отодвинуто от современности боль­ше чем на 2 – 2,5 млн. лет, т. е. на возраст наиболее древних находок питекантропов. Бум, поднятый в научной литературе вокруг так на­зываемого человека умелого (homo habilis), не получил поддержки с морфологической точки зрения: на­ходку оказалось возможным вклю­чить в группу австралопитеков. Но обнаруженные вместе с нею следы целенаправленной деятельности, находки орудий в слоях с костны­ми остатками австралопитеков, остеодонтокератическая, или ко­стяная, индустрия южной груп­пы африканских австралопитеков, морфология самих австралопите­ков – полностью освоенное двуно­гое передвижение и заметно более крупный, чем у человекообразных обезьян, мозг – позволяют пози­тивно решить вопрос о включении австралопитеков в состав гоминид, а потому датировать появление первых людей 4 – 5 млн лет назад.

4. Многолетняя дискуссия в био­логической таксономии коснулась и разработки классификации ископа­емых гоминид, приведя к появле­нию схемы, в которой все семей­ство гоминид редуцировалось до одного рода с тремя видами – человеком австралопитековым, че­ловеком прямоходящим (ранние гоминиды – питекантропы и синан­тропы) и человеком современного физического типа (поздние гоминиды – неандертальцы и верхнепале­олитические люди). Схема получи­ла распространение и стала исполь­зоваться во многих палеоантропологических работах. Но тщатель­ная и объективная оценка масшта­бов морфологических различий между отдельными группами иско­паемых гоминид заставляет отвер­гнуть ее и сохранить родовой ста­тус питекантропов, с одной сторо­ны, неандертальцев и современных людей – с другой, при выделении нескольких видов внутри рода пи­текантропов, а также выделении неандертальцев и современных лю­дей в качестве самостоятельных видов. В пользу такого подхода говорит и сравнение величин разли­чий между ископаемыми гоминидами и родовыми и видовыми форма­ми в мире животных: различия между отдельными формами иско­паемых гоминид ближе к родовым, чем к видовым.

5. Чем больше накапливается палеоантропологических находок ис­копаемого человека (хотя их число все равно ничтожно), тем очевид­нее становится, что древнейшее че­ловечество с самого начала суще­ствовало во многих локальных формах, ряд которых, возможно, оказались тупиками эволюционного развития и не приняли участия в формировании более поздних и прогрессивных вариантов. Многолинейность эволюции ископаемых гоминид на всем протяжении их истории доказывается этим с до­статочной определенностью.

6. Проявление многолинейной эволюции не отменяет стадиально­го принципа, но накопление информации о конкретных формах иско­паемых людей и все более совер­шенные способы оценки их хроно­логического возраста ограничива­ют слишком прямолинейное ис­пользование этого принципа. В от­личие от воззрений предшеству­ющих десятилетий, согласно кото­рым переход от более ранней к более поздней и прогрессивной стадии морфологического разви­тия осуществлялся панойкуменно, справедливой кажется концепция, в соответствии с которой имели ме­сто постоянные задержки и уско­рения эволюционного развития, обусловленные степенью террито­риальной изоляции, характером расселения, уровнем хозяйственно­го развития той или иной группы гоминид, ее численностью и други­ми причинами географического и социально-исторического порядка. Сосуществование на протяжении рада тысячелетий форм, относя­щихся к разному уровню стадиаль­ного развития, может считаться сейчас доказанным в истории се­мейства гоминид.

7. Стадиальность и многолинейность эволюции нашли яркое отра­жение в процессе формирования современного человека. После от­крытия неандертальских скелетов в Восточной Азии весь Старый Свет вошел в ареал человека неандер­тальского вида, что лишний раз подтвердило существование неан­дертальской фазы в эволюции че­ловека. Продолжающаяся дискус­сия между сторонниками моноцен­трической и полицентрической ги­потез происхождения человечества в значительной мере потеряла свою остроту, так как аргументы в поль­зу той или иной точки зрения, опирающиеся на старые находки, вроде бы исчерпаны, а новые на­ходки остатков ископаемого чело­века появляются крайне редко. Идея преобладающего положения Средиземноморского бассейна, особенно восточной его части, и Передней Азии в формировании человека современного типа, пожа­луй, правомерна для европеоидов и африканских негроидов.

Классические формулировки поли­центрической и моноцентрической гипотез выглядят сейчас устарев­шими, а современная концепция многолинейной эволюции примени­тельно к процессу происхождения современного человека требует гибкого подхода в трактовке пере­численных фактов и должна быть освобождена от крайностей в поль­зу лишь моноцентризма.

3. Прародина и расселение человечества.

Как ни велики достижения в палеогеографической реконструк­ции событий четвертичной исто­рии, наши конкретные знания недо­статочны, чтобы, пользуясь этими реконструкциями, детально восста­новить характер расселения чело­веческих коллективов в эпоху пале­олита, особенно на его ранних ста­диях. Ограничимся поэтому лишь некоторыми общими соображени­ями.

Местом преимущественного расселения древних людей служила обширная территория, включавшая Африку, Переднюю Азию, Южную Европу. Наилучшие условия для жизни человека имелись в районе Средиземного моря. Здесь он заметно отличает­ся по своему физическому облику от как бы заторможенных в развитии южных европейцев, вынужденных приспособляться к нелегким условиям приледниковой зоны. Недаром Средиземноморье сделалось колыбелью самых ранних цивилизаций древнего мира.

Можно, по-видимому, с доста­точной определенностью утвер­ждать, что районы высокогорий не были заселены в нижнем палеоли­те: все находки костных остатков австралопитеков и питекантропов сосредоточены в предгорьях на умеренной высоте над уровнем мо­ря. Только в среднем палеолите, в эпоху мустье, высокогорье было освоено человеческими популяци­ями, чему есть прямые доказатель­ства в виде стоянок, открытых на высоте свыше 2000 м над уровнем моря.

Надо полагать, что густые леса тропического пояса также не были доступны человеку как регулярное место обитания при слабой техни­ческой вооруженности в нижнепа­леолитическое время и были осво­ены позже. В центральных районах обширных пустынь субтропическо­го пояса, например в пустыне Гоби, существуют многокилометро­вые участки, в пределах которых не было открыто никаких памятни­ков даже при самой тщательной разведке. Отсутствие воды полно­стью исключало такие участки не только из границ древнего расселе­ния, но и из возможного района охоты.

Все это заставляет полагать, что неравномерность расселения с са­мого начала человеческой истории была его существенной характери­стикой: ареал древнейшего челове­чества в палеолитическое время не являлся сплошным, он был, как принято говорить в биогеографии, кружевным. Вопрос о прародине человече­ства, о месте, где произошло выде­ление человека из животного мира, до сих пор, несмотря на обилие посвященных ему работ, далек от своего решения.

Огромное количе­ство палеолитических памятников, в том числе и архаического облика, обнаруженных на территории Мон­голии в последние годы, вновь за­ставило исследователей обратить свои взоры на Центральную Азию. Не меньшее число палеоантропологических находок на Африканском континенте, иллюстрирующих ран­ние этапы антропогенеза, приковы­вает внимание ученых архео­логов и палеоантропологов к Аф­рике, и именно ее многие из них считают прародиной человечества. Однако нельзя забывать, что Сиваликские холмы помимо исключи­тельно богатой третичной и раннечетвертичной фауны дали костные остатки более древних, чем австра­лопитеки, форм—тех форм еще человекообразных обезьян, кото­рые стоят у начала человеческой родословной и непосредственно (и морфологически, и хронологиче­ски) предшествовали австралопите­кам. Гипотеза южноазиатской пра­родины человечества благодаря этим находкам также обретает сто­ронников. Но при всей важности исследований и дискуссионных об­суждений проблемы прародины че­ловечества к рассматриваемой теме о древнейшем расселении человече­ства она имеет лишь косвенное отношение. Существенно лишь то, что все предполагаемые области прародины располагаются в тропи­ческом поясе или в примыкающих к нему субтропических зонах. По-видимому, это единственный пояс, который был освоен человеком в нижнем палеолите, но освоен “че­респолосно”, исключая районы вы­сокогорий, безводных пространств, тропических лесов и т. д.

В эпоху среднего палеолита про­должалось дальнейшее освоение человеком тропического пояса и субтропиков за счет, если можно так выразиться, внутренних мигра­ций. Увеличение плотности населе­ния и повышение уровня техниче­ской оснащенности позволили на­чать освоение горных районов вплоть до обживания высокогорья. Параллельно с этим шел процесс расширения ойкумены, все более интенсивного распространения среднепалеолитических коллекти­вов. География стоянок среднего палеолита дает бесспорные доказа­тельства расселения носителей ран­них вариантов среднепалеолитической культуры по всей Африке и Евразии, за исключением, может быть, лишь районов за полярным кругом.

Ряд косвенных наблюдений при­вел некоторых исследователей к выводу о том, что заселение Аме­рики было осуществлено в среднепалеолитическое время еще кол­лективами неандертальцев и, следо­вательно, азиатская и американ­ская Арктика были освоены чело­веком на несколько десятков тысяч лет раньше, чем предполагалось до сих пор. Но все теоретические раз­работки подобного рода еще требу­ют фактических доказательств.

Переход к верхнепалеолитиче­скому времени ознаменовался крупной вехой в истории первобыт­ного человечества – освоением но­вых материков: Америки и Австра­лии. Заселение их осуществлялось по мостам суши, очертания кото­рых сейчас с большей или меньшей степенью детализации восстановле­ны с помощью многоступенчатой палеогеографической реконструк­ции. Судя по радиоуглеродным датам, полученным на территории Америки и Австралии, освоение их человеком уже к концу верхнепале­олитической эпохи стало историче­ским фактом. А отсюда следует, что верхнепалеолитические люди не только заходили за полярный круг, но и освоились в тяжелейших условиях заполярной тундры, су­мев культурно и биологически приспособиться к этим условиям. Обнаружение палеолитических сто­янок в заполярных районах под­тверждает сказанное.

Таким образом, к концу палеоли­тической эпохи вся суша на ее более или менее пригодных для жизни людей участках была осво­ена, границы ойкумены совпали с границами суши. Разумеется, и в более поздние эпохи имели место значительные внутренние мигра­ции, заселение и культурное ис­пользование пустующих ранее тер­риторий; повышение технического потенциала общества позволяло эксплуатировать те биоценозы, ко­торые нельзя было использовать раньше. Но факт остается фактом: на рубеже перехода от верхнего палеолита к неолиту вся суша в своих границах была заселена людьми, и до выхода человека в космос историческая арена жизни человечества не расширилась сколько-нибудь существенно.

Каковы последствия расселения человечества по всей суше нашей планеты и обживания самых разно­образных экологических ниш, в том числе и экстремальных? Эти последствия выявляются как в сфере биологии человека, так и в сфере его культуры. Адаптация к географическим условиям различ­ных экологических ниш, так ска­зать к различным антропотопам, привела к резко выраженному рас­ширению диапазона изменчивости практически всего комплекса приз­наков у современного человека по сравнению даже с другими зооло­гическими видами-убиквистами (ви­дами с панойкуменным расселени­ем). Но дело не только в расшире­нии диапазона изменчивости, но и в локальных сочетаниях морфологи­ческих признаков, с самого начала своего формирования имевших адаптивное значение. Эти локальные морфофизиологические ком­плексы выявлены в современном населении и получили наименова­ние адаптивных типов. Каждый из этих типов соответствует како­му-либо ландшафтному или гео­морфологическому поясу—арк­тическому, умеренному, континен­тальной зоне и зоне высоко­горья—и обнаруживает сумму генетически детерминированных приспособлений к ландшафтно-географическим, биотическим и климатическим условиям этого по­яса, выражающимся в физиологи­ческих характеристиках, благопри­ятных в терморегулятивном отно­шении сочетаний размеров и т. д.

Сопоставление исторических эта­пов расселения человечества по земной поверхности и функци­онально-адаптивных комплексов признаков, получивших наименова­ние адаптивных типов, позволяет подойти к определению хронологи­ческой древности этих типов и пос­ледовательности их формирования. Со значительной долей определен­ности можно предполагать, что комплекс морфофизиологических приспособлений к тропическому поясу является изначальным, так как он сформировался еще в областях первоначальной прародины. К эпохе среднего палеолита относится сложение комплексов приспо­соблений к умеренному и континен­тальному климату и зоне высоко­горья. Наконец, комплекс арктиче­ских адаптаций сложился, очевид­но, в эпоху верхнего палеолита.

Расселение человечества по зем­ной поверхности имело огромное значение не только для формирова­ния биологии современного челове­ка. В интересующем нас контексте предпосылок появления цивилиза­ции еще более впечатляюще выгля­дят его культурные последствия. Заселение новых районов сталкива­ло древнейших людей с новой, неп­ривычной для них охотничьей до­бычей, стимулировало поиск иных, более совершенных способов охо­ты, расширяло ассортимент съе­добных растений, знакомило с но­выми породами пригодного для орудий каменного материала и за­ставляло изобретать более прогрес­сивные способы его обработки.

Вопрос о времени возникновения локальных различий в культуре до сих пор не решен наукой, вокруг него не затихают острые споры, но уже материальная культура средне­го палеолита предстает перед нами в большом разнообразии форм и дает примеры отдельных своеоб­разных памятников, не находящих сколько-нибудь близких аналогий.

Материальная культура в ходе рас селения человека по земной повер­хности перестала развиваться еди­ным потоком. Внутри ее сформиро­вались отдельные самостоятельные варианты, занимавшие более или менее обширные ареалы, демон­стрировавшие культурную адапта­цию к тем или иным условиям географической среды, развивав­шиеся с большей или меньшей ско­ростью. Отсюда отставание куль­турного развития в изолированных районах, его ускорение в областях интенсивных культурных контактов и т. д. Культурное разнообра­зие человечества в ходе заселения ойкумены стало еще более значи­тельным, чем его биологическое разнообразие.

Все сказанное выше опирается на результаты сотен палеоантропологических и археологических ис­следований. Тому, о чем пойдет речь ниже, а именно определению численности древнейшего челове­чества, посвящены единичные работы, в основе которых лежит в высшей степени фрагментарный материал, не поддающийся одноз­начной интерпретации. Вообще палеодемография в целом делает лишь первые шаги, исследователь­ские подходы не суммированы пол­ностью и базируются часто на зна­чительно различающихся исходных посылках. Состояние фактических данных таково, что наличие значи­тельных лакун в них заранее оче­видно, но заполнены они быть не могут: до сих пор и наиболее древ­ние стоянки первобытных коллек­тивов, и костные остатки древней­ших людей открываются в основ­ном случайно, методика планомер­ного поиска еще очень далека от совершенства.

Численность каждого из ныне живущих видов человекообразных обезьян не превышает нескольких тысяч особей. Из этой цифры и нужно исходить при определении числа индивидуумов в популяциях, выделившихся из животного мира. Палеодемографии австралопитеков посвящено крупное исследование американского палеоантрополога А. Манна, использовавшего весь костный материал, накопленный к 1973 г. Фрагментарные скелеты ав­стралопитеков найдены в сцементи­рованных отложениях пещер. Со­стояние костей таково, что заста­вило ряд исследователей предпола­гать искусственное происхождение их скоплений: это остатки индиви­дуумов, убитых леопардами и при­несенных ими в пещеры. Косвен­ным свидетельством такого предпо­ложения является преобладание неполовозрелых особей, на кото­рых предпочитают охотиться хищ­ники. Коль скоро находящиеся в нашем распоряжении конгломера­ты костей не представляют собой естественных выборок, относящи­еся к ним цифры числа особей имеют лишь ориентировочное зна­чение. Примерное число индивиду­умов, происходящих из пяти основ­ных местонахождений в Южной Африке, колеблется в соответствии с разными критериями подсчета от 121 до 157 особей. Если учесть, что нам известно до сих пор лишь ничтожное число местонахождений из общего их числа, то можно предполагать, что порядок этих цифр более или менее соответству­ет численности современных чело­векообразных обезьян. Таким об­разом, численность человечества началась, надо полагать, с 10 – 20 тыс. особей.[8]

Американский демограф Э. Диви определил численность нижнепале­олитического человечества в 125 тыс. человек. Хронологически эта численность относится – в со­ответствии с датировками процесса антропогенеза, имевшими хожде­ние в ту пору, – к 1 млн. лет от современности; речь идет лишь о территории Африки, которая толь­ко и была заселена первобытными людьми в соответствии со взгляда­ми автора, разделявшего гипотезу африканской прародины человече­ства; плотность населения бы­ла при этом 1 человек на 23 – 24 кв. км. Этот расчет выглядит завышенным, но его можно принять для более поздней ста­дии нижнепалеолитической эпохи, представленной ашельскими памят­никами и следующей группой иско­паемых гоминид – питекантропами.

Существует палеодемографическая работа немецкого палеоантрополога Ф. Вайденрайха, опирающа­яся на итоги изучения человече­ских скелетов из известного место­нахождения Чжоукоудянь, близ Пекина, но она содержит данные лишь об индивидуальном и группо­вом возрасте. Диви приводит для неандертальцев цифру численности в 1 млн. человек и относит ее к 300 тыс. лет от современности; плотность населения в пределах Африки и Евразии была при этом, по его мнению, равна 1 человеку на 8 кв. км. Эти оценки выглядят правдоподобными, хотя, строго го­воря, их нельзя ни доказать сколь­ко-нибудь определенным образом, ни таким же образом опровергнуть.

В связи с заселением Америки и Австралии человеком в верхнем па­леолите ойкумена значительно рас­ширилась. Э. Диви предполагает, что плотность населения составля­ла 1 человек на 2,5 кв. км (25 – 10 тыс. лет от современности), а численность его постепенно увели­чивалась и была равна соответ­ственно примерно 3,3 и 5,3 млн. человек. Если экстраполировать цифры, полученные для населения Сибири к приходу туда русских, то мы получим более скромную чис­ленность для исторического момен­та перехода к производящему хо­зяйству – 2,5 млн. человек. Эта цифра представляется предельной. Такой демографический потенциал, видимо, был уже достаточен, что­бы обеспечить формирование циви­лизации в узком смысле слова: концентрацию хозяйственной де­ятельности в определенных, ло­кально четко ограниченных рай­онах, возникновение поселений го­родского типа, отделение ремесла от земледелия, накопление инфор­мации и т. д.

3.1. Расселение древних людей на территории бывшего СССР.

Расселение древнего человечества по Земле не могло быть постоянным и равномерным. Расселение становилось возможным при изменении климатических условий на более мягкие, вслед за таянием ледников, вслед за миграциями животных, вслед за распространением растительного мира.

Применительно к заселению территории нашей страны В.А. Ранов дает следующую периодизацию.[9]

Первая фаза – древнейшая. Первоначальное появление че­ловека на территории бывшего СССР. Время – около 1 млн. лет, но, возможно, в дальнейшем будут открыты еще более древние памятники. Достоверные стоянки располагаются или на край­нем западе (Королево), или на крайнем юге (нижние слои Азыха, Кульдара). Господствуют галечные индустрии.

В период раннего палеолита (примерно 700 тысяч лет тому назад) заселение шло с юга. Археологи находят следы пребыва­ния древнейших людей в Крыму (пещера Киик-Коба), в Абхазии, недалеко от Сухуми (Яштух), в Армении (холм Сатани-Дар неподалеку от Еревана), в Средней Азии (юг Казахстана, район Ташкента). В районе Житомира и на Днестре найдены следы пребывания здесь древних людей 500—300 тыс. лет тому назад.

Вторая фаза – средний ашель, 400 – 250 тыс. лет. Неболь­шое продвижение к северу отмечается на Кавказе, в Средней Азии (возможно, вплоть до Центрального Казахстана). Преи­мущественно индустрии с бифасами (Кавказ, Закарпатье), но имеются и культуры без бифасов.

Третья фаза – поздний ашель, 250 – 100 (80) тыс. лет. Решительное движение на север. Люди ашельского времени появляются на Кавказе, Кубани, Дону, на Украине, Урале. Много бифасов собрано в степях Казахстана, появляются они и в Южной Сибири. Крайние точки зафиксированы севернее 52° широты. Одновременно, как показывают лёссовые стоянки Южного Таджикистана, существуют локальные варианты ашеля без бифасов.

Четвертая фаза – период мустье, 100 (80) – 35 тыс. лет. Продолжается увеличение количества стоянок, достигающих нескольких сотен. Интенсивно идет заселение многих районов нашей страны – Кавказа, Средней Азии, Украины, юга Рус­ской равнины. Самый северный памятник достигает 55° север­ной широты, где пока подлинные стоянки неандертальцев известны на самом юге Сибири – в Хакасии и Туве. Появляются технические варианты орудий, даю­щие богатейший набор изделий каменного века.

Пятая фаза – поздний палеолит, 35 – 12 тыс. лет. Человек освоил почти всю Ойкумену. Общее количество палеолитических стоянок на территории нашей страны по примерным подсчетам немного более 2 тыс. Они есть практически везде или почти везде, но особой концен­трацией отличаются Русская равнина, Кавказ, Южная Сибирь, долина Алдана. В позднем палеолите выделяются уже не техни­ческие варианты, а подлинные культуры эпохи палеолита. Палеолитический человек заселил практически все природные зоны страны – от знойной Средней Азии до берегов Ледови­того океана и от лесистых предгорий Карпат до побережья Тихого океана. Людям мезолита и неолита уже почти не пришлось делать географических открытий, разве что в осво­бождающейся ото льда Прибалтике.

Из земледельческих культур на территории СССР можно выделить неолитические поселения в Туркмении (близ Ашхабада) в Армении (близ Еревана) и др. В Сред­ней Азии в IV тысячелетии до н. э. были созданы первые искусственные оросительные системы. На Восточно-Евро­пейской равнине древнейшей земледельческой культурой была Трипольская, названная по селу Триполье близ Кие­ва (V—III тысячелетия до н. э.). Поселения трипольцев обнаружены на территории от Днепра до Карпат. Они представляли собой большие селения земледельцев и ско­товодов, жилища которых располагались по кругу. При раскопках этих поселков обнаружены зерна пшеницы, ячменя, проса. Найдены деревянные серпы с кремневыми вкладышами, каменные зернотерки и другие предметы. Трипольская культура относится к медно-каменному ве­ку – энеолиту (III – 1 тысячелетия до н.э.).[10]

На территории бывшего СССР найдены археологические па­мятники бронзового века, по которым можно проследить разложение первобытно-общинного строя. Это Майкоп­ский курган, Триалети (близ Тбилиси) и др. Например, в Майкопе под десятиметровым курганом обнаружено богатое захоронение, относящееся ко II тысячелетию до н. э. Здесь найдены золотые кольца, бляхи, бусы, 2 золотых и 14 серебряных сосудов, набор бронзового оружия и дру­гие вещи. Одновременно археологи открыли другие захоро­нения майкопцев с небольшим числом вещей или вовсе без них, что свидетельствует о разделении общества на бога­тых и бедных.

Широкое распространение железа на тер­ритории стран СНГ относится к 1 тысячелетию до н. э. Продвижение земледелия на север от зоны теплого климата привело к тому, что на землях, где жили наши далекие предки – славяне, также стали появляться предпосылки для возникновения частной собственности: возникало классовое общество, складывалась государственность.

4. Эволюция человеческого сообщества.

Изучение первобытной экономики по­зволило выявить важные различия в отношениях рас­пределения и собственности на основных стадиях разви­тия первобытной родовой общины. В раннепервобытной (раннеродовой) общине, ведшей присваивающее хозяй­ство и получавшей главным образом лишь жизнеобеспечивающий продукт, господствовали уравнительное рас­пределение и общая собственность; каждый член общи­ны имел право на долю произведенного продукта независимо от того, участвовал ли он в его производ­стве. В позднепервобытной (позднеродовой) общине, перешедшей к производящему или высокоспециализированному присваивающему хозяйству и получившей относительно регулярный избыточный продукт, наряду с уравнительным получило развитие трудовое распреде­ление, при котором часть продукта поступала в распоря­жение отдельных членов общины, и наряду с общей развилась личная собственность. Теоретический анализ позволил также определить предшествовавшую перво­бытной родовой общине форму как праобщину (перво­бытное человеческое стадо), а сменившую эту общину форму как первобытную соседскую (протокрестьянскую) общину. Исследование первобытной экономики продолжается, но и то, что уже сделано, показало дей­ственность принятого критерия общей периодизации первобытной история и правомерность отождествления основных этапов этой истории с основными типами развития первобытной общины.

Этот типологический ряд – праобщина (первобыт­ное человеческое стадо), раннепервобытная и поздне-первобытная (раннеродовая и позднеродовая). перво­бытная соседская (протокрестьянская) общины – и со­ответствует основным этапам первобытной истории. Однако таксономия некоторых этапов остается спорной, из-за чего их количество у разных ученых неодинакрво. Их четыре, если рассматривать два средних как однопо­рядковые с первым и последним. Такая периодизация позволяет полнее учитывать важный рубеж, разделяю­щий эпохи присваивающего и производящего хозяйств. Их три, если рассматривать два средних как субэтапы одного этапа первобытной родовой общины. Такая пери­одизация хорошо отражает то обстоятельство, что соци­ально-экономические последствия перехода от присваи­вающего к производящему хозяйству сказались не сразу и позднепервобытные общины долгое время мало отличались от раннепервобытных.

При трехчленной периодизации первобытной исто­рии в советской науке пользуются также и другими наименованиями основных этапов древнейшего прошло­го, выразительно характеризующими их содержание. В последнее время их нередко называют эпохами антропосоциогенеза, первобытной родовой общины и классообразования.

Первобытная история начинается с эпохи праобщнны (первобытного человеческого стада, антропосоциогенеза). Эта эпоха открывается появлением целеполагающей орудийной деятельности и, следова­тельно, возникновением древнейших людей –архантропов, образующих первые, пока еще более или менее аморфные производственные коллективы. Основное со­держание эпохи – преодоление в процессе трудовой деятельности остатков животного состояния, унаследо­ванных от стад человекообразных обезьян и предлюдей, упрочение социальных связей, а вместе с тем и заверше­ние биологического развития самого человека. Периодизационные и хронологические границы эпохи остаются спорными. Нижняя граница дискуссионна из-за расхож­дений во взглядах на различие между предчеловеком и настоящим человеком, верхняя – из-за неодинаковой трактовки социальной организации времени среднего палеолита и палеоантропов. Еще сравнительно недавно многие ученые рассматривали это время как время праобщины, не находя в нем признаков родо­вого строя. Но новые находки показали, что уже тогда возникли искусственные коллективные жилища, четкие признаки спайки человеческих коллективов и другие явления, которые раньше связывались только с наступ­лением верхнего (позднего) палеолита. Это сделало правомерным вывод, что верхняя граница эпохи праоб­щины должна быть отнесена до времени среднего палео­лита и палеоантропов. Правомерным, но необязатель­ным. Ведь биологический облик палеоантропов продол­жал меняться, а следовательно, биологическое развитие человека еще не было, пользуясь диалектической терми­нологией, “снято” социальным. Поэтому вопрос пока остается открытым.

Эпоха первобытной родовой общины открывается возникновением первых упорядоченных форм социаль­ной организации – рода и родовой общины. Именно здесь получают полное выражение основные черты пер­вобытнообщинного строя – более или менее последова­тельный коллективизм в производстве и потреблении, общая собственность и уравнительное распределение. Эти черты особенно ярко выражены на стадии раннепервобытной (раннеродовой) общины и сохраняются, хотя уже не господствуют, на стадии позднепервобытной (позднеродовой) общины. Нижняя граница эпохи – средний палеолит (время палеоантропов) или верхний палеолит (время неоантропов), верхняя – как правило, неолит.

Если эпоха праобщины – время становления, а эпо­ха первобытной родовой общины – время зрелости, то эпоха классообразования – время распада первобыт­нообщинного строя. Эта последняя эпоха повсюду зна­менуется прогрессирующим развитием всех отраслей хозяйственной деятельности и ростом избыточного про­дукта. Общая собственность рода и общины начинает вытесняться обособленной собственностью отдельных домохозяйств, уравнительное распределение вытесняет­ся трудовым, общинно-родовые связи рвутся и уступают место общинно-соседским в их ранней, первобытной форме. Появляются начальные формы эксплуатации, вместе с которыми избыточный продукт начинает пре­вращаться в прибавочный, происходит зарождение частной собственности, общественных классов и госу­дарственности. Нижняя граница эпохи в более продви­нутых обществах приходится на время позднего неоли­та, в менее продвинутых – по большей части на время металлов. Верхняя граница – появление классовых об­ществ и государств – наиболее продвинутыми обще­ствами перейдена около 5 тыс. лет назад, наиболее отставшими в своем развитии не перейдена и до настоя­щего времени.

Заключение.

Итак, квинтэссенция всего ранее изложенное может быть представлена набором таблиц.

Все большее число людей осознает, что приобщение к историческому прошлому – это не только знакомство с шедеврами мировой цивилизации, уникальными памятниками древнего искусства и словесности, не только школа нравственного и художественного воспитания, но и неотъемлемая часть современной жизни, в определенной мере оценка настоящего сквозь призму исторического опыта. Историю нельзя знать “кусками”, она непрерывна. Достижения последующих цивилизаций немыслимы без достижений предшествующих обществ.

В дополнение к огромной археологи­ческой работе, имевшей на своем счету немало открытий и показав­шей более раннее, чем предполага­лось до сих пор, оформление мно­гих общественных институтов и социальных явлений (например, искусства), палеонтропологические исследования демонстрируют сложность и извилистость путей общественного прогресса и остав­ляют нам все меньше права на противопоставление доистории, или протоистории, и собственно исто­рии. Практически история начина­ется и выступает в многообразных локальных формах с появления первых австралопитеков, и тому, что мы привыкли называть цивили­зацией в узком смысле слова, – земледельческому хозяйству со стойловым скотоводством, появле­нию городов с ремесленным произ­водством и концентрацией полити­ческой власти, зарождению пись­менности для обслуживания фун­кционально усложнившейся обще­ственной жизни – предшествовал путь длиною в несколько милли­онов лет.

Литература.

Алексеев В.П., Першиц А.И. “История первобытного общества”. Учебник для вузов. М. 1990.

Амальрик А.С., Монгайт А.Л. “В поисках исчезнувших цивилизаций”. М. 1966.

Борисковский П.И. “Древнейшее прошлое человечества”. М. 1980.

Ранов В.А. “Древнейшие страницы истории человечества”. М.М. 1988.

Смолякова Н.В. “История Руси и России IX-XIX вв.” М. 1998.

Черниловский З.М. “Всеобщая история государства и права”. М. 1996.

“Древние цивилизации”. Под общ. Редакцией Бонгард-Левина Г.М. М. 1986.

Пособие по истории СССР. Орлов А.С., Георгиев В.А. и др. М. 1987.

Методическое пособие по истории России. КГПУ. Калуга. 1997.

Культура эпох.

К Культуре.

Расселение древнейшего человечества по зем­ной поверхности столкнуло его, как уже отмечалось, с самыми различными экологическими усло­виями и разнообразным миром охотничьей добычи. Освоение но­вых ниш было невозможно без наблюдения за ходом природных процессов и природными явлени­ями, охота – без знания привычек животных, собирательство не мог­ло быть эффективным без запаса сведений о полезных растениях.

Духовной жизни палеолитическо­го человечества, палеолитическому искусству и попыткам реконструк­ции социальных отношений посвя­щены тысячи статей и сотни книг. И лишь в единичных работах за­трагивается вопрос о положитель­ных знаниях в коллективах людей эпохи потребляющего хозяйства. В настоящее время вопрос этот инте­ресно поставлен и рассмотрен в серии трудов В. Е. Ларичева. В ча­стности, им приведены заслужива­ющие внимания соображения о не­возможности представить себе раз­витие даже охотничьего и собирательского общества без какого-то календаря и использования в пов­седневной жизни астрономических ориентиров. Запас знаний, который накопило человечество в ходе рас­селения по земной поверхности на протяжении 4 – 5 млн. лет, сыграл не последнюю роль в освоении навыков производящего хозяйства и переходе к цивилизации.

Юридический институт МВД РФ

Кафедра _______________________ дисциплин

Контрольная работа

по истории на тему:

«ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»

(Вариант 5)

Подготовил студент группы _____

Кулигин Александр Валерьевич

ТУЛА

1999

[1] В.П. Алексеев, А.И. Першиц. “История первобытного общества”. М. 1990. С. 6 – 16

[2] Черниловский. Указ. соч. С. 9.

[3] Алексеев В.П., Першиц А.И. Указ. соч. С. 110 – 112.

[4] Алексеев, Першиц. Указ. соч. С. 115.

[5] Ранов В.А. Указ. соч. С. 119.

[6] Ранов В.А. Указ. соч. С. 132.

[7] “Древние цивилизации”. С. 12-13.

[8] “Древние цивилизации”. С. 20-21.

[9] Ранов В.А. Указ. соч. С. 153-154.

[10] Пособие по истории СССР. С. 11-14.

[11] Методическое пособие по истории России. КГПУ. Калуга. 1997.