| О.А. Мерзлякова
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет
Остановимся подробнее на взаимоотношении и взаимодействии языка и реальности, языка и культуры. Эти проблемы играют важнейшую роль как для совершенствования форм и эффективности общения, так и для преподавания иностранных языков; их игнорированием объясняются многие неудачи в международных контактах и в педагогической практике.
Наиболее распространенные метафоры при обсуждении этой темы: язык – зеркало окружающего мира, он отражает действительность и создает свою картину мира, специфичную и уникальную для каждого языка и, соответственно, народа, этнической группы, речевого коллектива, пользующегося данным языком как средством общения.
Метафоры красочны и полезны, особенно, как это ни странно, в научном тексте. Не будем касаться магии художественного текста, где рай для метафор, их естественная среда обитания, но где приемлемость и эффект метафоры зависят от тончайших, науке не поддающихся моментов: языкового вкуса и таланта художника слова.
Сравнение языка с зеркалом правомерно – в нем действительно отражается окружающий мир. За каждым словом стоит предмет или явление реального мира. Язык отражает всё – географию, климат, историю, условия жизни.
Вспомним знаменитый, ставший хрестоматийным образцом лингвистического фольклора, пример с многочисленными (по разным источникам от 14 до 20) синонимами слова белый для обозначения разных оттенков и видов снега в языке эскимосов. Или наличие нескольких обозначений для слова верблюд в арабском языке (отдельные наименования для уставшего верблюда, беременной верблюдицы и т. п.).
В русском языке, по вполне очевидным причинам, есть и пурга, и метель, и буран, и снежная буря, и вьюга, и поземка, и все это связано со снегом и зимой, а в английском это разнообразие выражается словом snowstorm , которого вполне достаточно для описания всех проблем со снегом в англоязычном мире.
Интересный пример такого рода – многочисленные наименования определенного вида орехов в языке хинди. Это легко объяснимо, «если осознать какую роль в общей культуре и субкультурах Индостанского полуострова играют плоды арековой пальмы (areca catechu), твердые орешки "супари". Индия ежегодно потребляет более 200 тысяч тонн таких орешков: арековые пальмы произрастают в жарком влажном климате, прежде всего, вдоль Аравийского моря, в Конкане. Плоды собирают недозрелыми, зрелыми и перезревшими; их высушивают на солнце, в тени или на ветру; отваривают в молоке, воде или поджаривают на масле, выжатом из других орехов – изменение технологии влечет немедленное изменение вкусовых качеств, а каждый новый вариант обладает своим названием и имеет своё предназначение.
Среди индусских ритуалов – регулярных, календарных и экстраординарных – не существует такого, где можно было бы обойтись без плодов арековой пальмы.
Однако между миром и языком стоит мыслящий человек, носитель языка.
Наличие теснейшей связи и взаимозависимости между языком и его носителями очевидно и не вызывает сомнений. Язык – средство общения между людьми, и он неразрывно связан с жизнью и развитием того речевого коллектива, который им пользуется как средством общения.
Именно человек воспринимает и осознает мир посредством органов чувств и на этой основе создает систему представлений о мире. Пропустив их через свое сознание, осмыслив результаты этого восприятия, он передает их другим членам своего речевого коллектива с помощью языка. Иначе говоря, между реальностью и языком стоит мышление.
Язык как способ выразить мысль и передать ее от человека к человеку, теснейшим образом связан с мышлением. Соотношение языка и мышления – вечный сложнейший вопрос и языкознания, и философии, однако нет необходимости вдаваться в рассуждения о первичности, вторичности этих феноменов, о возможности обойтись без словесного выражения мысли и т. п.
Слово отражает не сам предмет реальности, а то его видение, которое навязано носителю языка имеющимся в его сознании представлением, понятием об этом предмете. Понятие же составляется на уровне обобщения неких основных признаков, образующих это понятие, и поэтому представляет собой абстракцию, отвлечение от конкретных черт.
Путь от реального мира к понятию и далее к словесному выражению различен у разных народов, что обусловлено отличиями истории, географии, особенностями жизни этих народов и, соответственно, различиями развития их общественного сознания. Поскольку наше сознание обусловлено как коллективно (образом жизни, обычаями, традициями и т. п., то есть всем тем, что выше определялось словом культура в его широком, этнографическом смысле), так и индивидуально (специфическим восприятием мира, свойственным данному конкретному индивидууму), то язык отражает действительность не прямо, а через два зигзага: от реального мира к мышлению и от мышления к языку. Метафора с зеркалом уже не так точна, как казалась вначале, потому что зеркало оказывается кривым: его перекос обусловлен культурой говорящего коллектива, его менталитетом, видением мира, или мировоззрением.
Таким образом, язык, мышление и культура взаимосвязаны настолько тесно, что практически составляют единое целое, состоящее из этих трех компонентов, ни один из которых не может функционировать (а, следовательно, и существовать) без двух других. Все вместе они соотносятся с реальным миром, противостоят ему, зависят от него, отражают и одновременно формируют его.
Итак, окружающий человека мир представлен в трех формах:
реальная картина мира,
культурная (или понятийная) картина мира,
языковая картина мира.
Реальная картина мира – это объективная внечеловеческая данность, это мир, окружающий человека.
Культурная (понятийная) картина мира – это отражение реальной картины через призму понятий, сформированных на основе представлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошедших через его сознание как коллективное, так и индивидуальное.
Культурная картина мира специфична и различается у разных народов. Это обусловлено целым рядом факторов: географией, климатом, природными условиями, историей, социальным устройством, верованиями, традициями, образом жизни и т. п. Проиллюстрируем это примерами.
На международном конгрессе SIETAR в Финляндии в 1994 году коллеги из норвежского Центра по межкультурной коммуникации представили культурную карту Европы, разработанную их центром. Карта отражает не реальные географические и политические особенности европейских стран, а восприятие этих стран, основанное на стереотипах культурных представлений, присущих норвежцам. Иными словами, это культурная картина Европы глазами жителей Норвегии.
Вот как выглядела эта карта:
Vigdis [Вигдис (президент Исландии)]; IRA [ИРА (Ирландская республиканская армия)]; nesten IRA [почти ИРА]; Charles & Di [Чарльз и Диана];
Europas navle [пуп Европы]; Volvo [«Вольво»]; sauna & vodka [сауна и водка]; Russere [русские]; billig [дешево]; billigere [еще дешевле]; godt kj o kken [хорошая кухня]; flatt [плоско, ровно]; Tivoli & Legoland [Тиволи и Леголенд]; fri hastighet [нет ограничений скорости]; svarte bankkonti [теневые банковские счета]; mafia [мафия]; nytt a rskonsert [новогодний концерт]; nesten Russere [почти русские]; badestrand [пляж].
Для сравнения приведем аналогичные культурные карты Европы, составленные студентами факультета иностранных языков МГУ. Эти картины европейского мира отражают стереотипы культурных представлений, имеющиеся у жителей современной России.
Enjoy your meal ! [Приятного аппетита!]
Unknown « cuisine » [неизвестная кухня],
I ' ve never been in the UK [я никогда не была в Англии];
salmon [лосось];
olives [оливки];
red wine [красное вино];
pork [свинина];
beer & sausages [пиво и сосиски];
cheese [сыр];
pizza [пицца];
spaghetti [спагетти];
potato [картошка];
beet & carrot [свекла и морковь];
grape [виноград]; seafood [морепродукты];
oranges [апельсины]
Herrings [селедка]; W . В. Yeats [У. Б. Йитс]; 5 o ' clock [файвоклок]; vikings [викинги]; mermaid [русалочка]; Peter the Great [Петр Великий]; Santa Claus [Санта Клаус]; Russian language [русский язык]; cigars [сигары]; Salvador Dali [Сальвадор Дали]; revoluton [революция]; chocolate [шоколад]; drugs [наркотики]; sausages [сосиски]; Swatch [«Своч»]; carnival [карнавал]; pan [пан]; beer [пиво]; the Alps [Альпы]; Balaton [Балатон]; Dracula [Дракула]; war [война]; red pepper [красный перец]; sirtaki [сиртаки].
Обобщенные результаты проведенного эксперимента составляют пеструю картину культурных ассоциаций, связанных с Европой, в сознании современной российской молодежи.
Поскольку культурные карты Европы составлялись как на русском, так и на изучаемом английском языке, все культурные понятия приводятся на том языке, на котором они были написаны студентами. По-видимому, выбор языка также психологически и культурно обусловлен (например, ассоциации с большинством стран бывшего «социалистического лагеря» выражаются, как правило, русским языком). Количество и разнообразие культурных ассоциаций также весьма показательно.
Языковая картина мира отражает реальность через культурную картину мира. «Идея существования национально-специфических языковых картин мира зародилась в немецкой филологии конца XVIII – начала XIX вв. (Михаэлис, Гердер, Гумбольдт). Речь идет, во-первых, о том, что язык как идеальная, объективно существующая структура подчиняет себе, организует восприятие мира его носителями; во-вторых, о том, что язык – система чистых значимостей – образует собственный мир, как бы наклеенный на мир действительный».
Вопрос о соотношении культурной (понятийной, концептуальной) и языковой картин мира чрезвычайно сложен и многопланов. Его суть сводится к различиям в преломлении действительности в языке и в культуре.
Языковая картина мира – это часть культурной (концептуальной) картины, хотя и самая существенная. Однако языковая картина беднее культурной, поскольку в создании последней участвуют, наряду с языковой, и другие виды мыслительной деятельности, а также в связи с тем, что знак всегда неточен и основывается на каком-либо одном признаке.
По-видимому, все-таки правильнее говорить не о соотношении часть – целое, язык – часть культуры, а о взаимопроникновении, взаимосвязи и взаимодействии. Язык – часть культуры, но и культура – только часть языка. Значит, языковая картина мира не полностью поглощена культурной, если под последней понимать образ мира, преломленный в сознании человека, то есть мировоззрение человека, создавшееся в результате его физического опыта и духовной деятельности.
Определение картины мира, данное в [3], не принимает во внимание физическую деятельность человека и его физический опыт восприятия окружающего мира: «Наиболее адекватным пониманием картины мира является ее определение как исходного глобального образа мира, лежащего в основе мировидения человека, репрезентирующего сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющегося результатом всей духовной активности человека». Однако духовная и физическая деятельности человека неотделимы друг от друга, и исключение любого из этих двух составляющих неправомерно, если речь идет о культурно-концептуальной картине мира.
Итак, культурная и языковая картины мира тесно взаимосвязаны, находятся в состоянии непрерывного взаимодействия и восходят к реальной картине мира, а вернее, просто к реальному миру, окружающему человека.
Все попытки разных лингвистических школ оторвать язык от реальности потерпели неудачу по простой и очевидной причине: необходимо принимать во внимание не только языковую форму, но и содержание – таков единственно возможный путь всестороннего исследования любого явления. Содержание, семантика, значение языковых единиц, в первую очередь слова, – это соотнесенность некоего звукового (или графического) комплекса с предметом или явлением реального мира. Языковая семантика открывает путь из мира собственно языка в мир реальности. Эта ниточка, связывающая два мира, опутана культурными представлениями о предметах и явлениях культурного мира, свойственных данному речевому коллективу в целом и индивидуальному носителю языка в частности.
Путь от внеязыковой реальности к понятию и далее к словесному выражению неодинаков у разных народов, что обусловлено различиями истории и условий жизни этих народов, спецификой развития их общественного сознания. Соответственно, различна языковая картина мира у разных народов. Это проявляется в принципах категоризации действительности, материализуясь и в лексике, и в грамматике.
Разумеется, национальная культурная картина мира первична по отношению к языковой. Она полнее, богаче и глубже, чем соответствующая языковая. Однако именно язык реализует, вербализует национальную культурную картину мира, хранит ее и передает из поколения в поколение. Язык фиксирует далеко не все, что есть в национальном видении мира, но способен описать все.
Наиболее наглядной иллюстрацией может служить слово, основная единица языка и важнейшая единица обучения языку. Слово – не просто название предмета или явления, определенного «кусочка» окружающего человека мира. Этот кусочек реальности был пропущен через сознание человека и в процессе отражения приобрел специфические черты, присущие данному национальному общественному сознанию, обусловленному культурой данного народа.
Слово можно сравнить с кусочком мозаики. У разных языков эти кусочки складываются в разные картины. Эти картины будут различаться, например, своими красками: там, где русский язык заставляет своих носителей видеть два цвета: синий и голубой, англичанин видит один: blue . При этом и русскоязычные, и англоязычные люди смотрят на один и тот же объект реальности – кусочек спектра.
Разумеется, любой человек способен при необходимости восстановить то, что есть в действительности, в том числе и англичанин, несомненно, видит все доступные человеческому глазу оттенки цвета (и при необходимости может обозначить либо терминами, либо описательно: dark blue [синий, темно-синий], navy blue [темно-синий], sky - blue [голубой, лазурный], pale - blue [светло-голубой]). Еще Чернышевский говорил: если у англичан есть только одно слово cook , то это не значит, что они не отличают повара от кухарки.
Язык навязывает человеку определенное видение мира. Усваивая родной язык, англоязычный ребенок видит два предмета: foot и leg там, где русскоязычный видит только один – ногу, но при этом говорящий по-английски не различает цветов (голубой и синий), в отличие от говорящего по-русски, и видит только blue .
Выучив иностранное слово, человек как бы извлекает кусочек мозаики из чужой, неизвестной еще ему до конца картины и пытается совместить его с имеющейся в его сознании картиной мира, заданной ему родным языком. Именно это обстоятельство является одним из камней преткновения в обучении иностранным языкам и составляет для многих учащихся главную (иногда непреодолимую) трудность в процессе овладения иностранным языком. Если бы называние предмета или явления окружающего нас мира было простым, «зеркально-мертвым», механическим, фотографическим актом, в результате которого складывалась бы не картина, а фотография мира, одинаковая у разных народов, не зависящая от их определенного бытием сознания, в этом фантастическом (не человеческом, а машинно-роботном) случае изучение иностранных языков (и перевод с языка на язык) превратилось бы в простой механический процесс перехода с одного кода на другой.
Однако в действительности путь от реальности к слову (через понятие) сложен, многопланов и зигзагообразен. Усваивая чужой, новый язык, человек одновременно усваивает чужой, новый мир. С новым иностранным словом учащийся как бы транспортирует в свое сознание, в свой мир понятие из другого мира, из другой культуры. Таким образом, изучение иностранного языка (особенно на начальном, достаточно продолжительном этапе, дальше которого, к сожалению, многие изучающие язык не продвигаются) сопровождается своеобразным раздвоением личности.
Именно эта необходимость перестройки мышления, перекраивания собственной, привычной, родной картины мира по чужому, непривычному образцу и представляет собой одну из главных трудностей (в том числе и психологическую) овладения иностранным языком, причем трудность не явную, не лежащую на поверхности, часто вообще не осознаваемую учащимися (а иногда и учителем), что, по-видимому, и объясняет недостаток внимания к этой проблеме.
Итак, одно и то же понятие, один и тот же кусочек реальности имеет разные формы языкового выражения в разных языках – более полные или менее полные. Слова разных языков, обозначающие одно и то же понятие, могут различаться семантической емкостью, могут покрывать разные кусочки реальности. Кусочки мозаики, представляющей картину мира, могут различаться размерами в разных языках в зависимости от объема понятийного материала, получившегося в результате отражения в мозгу человека окружающего его мира.
Способы и формы отражения, так же как и формирование понятий, обусловлены, в свою очередь, спецификой социокультурных и природных особенностей жизни данного речевого коллектива. Расхождения в языковом мышлении проявляются в ощущении избыточности или недостаточности форм выражения одного и того же понятия, по сравнению с родным языком изучающего иностранный язык.
Понятие языковой и культурной картин мира играет важную роль в изучении иностранных языков. Действительно, интерференция родной культуры осложняет коммуникацию ничуть не меньше родного языка. Изучающий иностранный язык проникает в культуру носителей этого языка и подвергается воздействию заложенной в нем культуры. На первичную картину мира родного языка и родной культуры накладывается вторичная картина мира изучаемого языка.
Вторичная картина мира, возникающая при изучении иностранного языка и культуры, – это не столько картина, отражаемая языком, сколько картина, создаваемая языком.
Взаимодействие первичной и вторичной картин мира – сложный психологический процесс, требующий определенного отказа от собственного «я» и приспособления к другому (из иных стран) видению мира.
Под влиянием вторичной картины мира происходит переформирование личности. Разнообразие языков отражает разнообразие мира, новая картина высвечивает новые грани и затеняет старые. Наблюдая за преподавателями иностранных языков, которые постоянно подвергаются их воздействию, можно утверждать, что русские преподаватели кафедр английского, французского, немецкого и других языков приобретают определенные черты национальной культуры тех языков, которые они преподают.
Становятся очевидными необходимость самого пристального изучения межъязыковых соответствий и актуальность этой проблемы для оптимизации межкультурного общения, а также для совершенствования методов преподавания иностранных языков, для теории и практики перевода и лексикографии.
При необходимости язык заимствует слова для выражения понятий, свойственных чужому языковому мышлению, из чужой языковой среды. Если в русскоязычном мире отсутствуют такие напитки, как виски и эль, а в англоязычном мире нет таких блюд, как блины и борщ, то данные понятия выражаются с помощью слов, заимствованных из соответствующего языка. Это могут быть слова, обозначающие предметы национальной культуры (balalaika, matryoshka, blini, vodka; футбол, виски, эль), политические, экономические или научные термины ( Bolshevik, perestroyka, sputnik; импичмент, лизинг, дилер; файл, компьютер, бит).
Более сложной оказывается ситуация, когда одно и то же понятие по-разному – избыточно или недостаточно – словесно выражается в разных языках.
Рассмотрим, например, способы выражения того факта внеязыковой реальности, который по-русски называется «палец». Чтобы назвать этот предмет по-английски, необходимо уточнить, что имеется в виду: палец руки или ноги, и если руки, то какой палец, потому что, как известно, пальцы руки, кроме большого, у англичан называются fingers большой палец – thumb а пальцы ноги – toes. Русскому словосочетанию «десять пальцев» эквивалентно английское «eight fingers and two thumbs» [восемь пальцев и два больших пальца], а двадцать пальцев – это eight fingers , two thumbs , and ten toes [восемь пальцев, два больших пальца (на руках) и десять пальцев (на ногах)]. Форма выражения одного и того же кусочка реального мира вызовет у русского, изучающего английский язык, ощущение избыточности (зачем делить пальцы на fingers , thumbs , toes ?), а у англичанина, изучающего русский язык, – недостаточности (три разных с точки зрения английского языкового мышления понятия объединены в одно – палец).
Факты избыточности или недостаточности того или иного языкового арсенала особенно чувствительны для переводчиков и всегда находились в центре внимания теоретиков и практиков перевода, но они совершенно несправедливо игнорируются или недостаточно учитываются педагогами и методистами.
Язык не просто отражает мир человека и его культуру. Важнейшая функция языка заключается в том, что он хранит культуру и передает ее из поколения в поколение. Именно поэтому язык играет столь значительную, чтобы не сказать решающую, в формировании личности, национального характера, этнической общности народа, нации.
Список литературы
1. Глушкова И.Н. Коллекционер – коллекция – музей // Коллекция НГ. 1998. № 18.
2. Антипов Г.А., Донских О.А., Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Текст как явление культуры. Новосибирск, 1989. С. 75;
3. Человеческий фактор в языке / отв. ред. Е. С. Кубрякова. М., 1988. С. 107.
|
