Реферат: Этика французских просветителей

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

факультет управления

кафедра управления

КУРСОВАЯ РАБОТА

Этика французских просветителей. Роль государственного служащего в урегулировании взаимоотношений между государством и обществом

Выполнила студентка 4 курса,

42 группы, отделения государственного

и муниципального управления

Научный руководитель

1999

СОДЕРЖАНИЕ:

Введение............................................................................................................ 3

Глава 1. Этические воззрения Дидро, Гольбаха, Гельвеция и Ламетри. 4

1.1 Общие черты в этике французских просветителей............................ 4

1.2 Теория “разумного эгоизма” французских моралистов 18 века..... 7

1.3 Характеристика индивидуальных этических воззрений французских просветителей................................................................................................ 9

Глава 2. Воспитание как основа построения нравственной личности.. 16

Глава 3. Роль государственного служащего в урегулировании взаимоотношений между государством и обществом............................................................... 19

Глава 4. Актуальность позиций французских просветителей................ 25

Заключение.................................................................................................... 27

Список использованной литературы......................................................... 28

Введение

Глава 1. Этические воззрения Дидро, Гольбаха, Гельвеция и Ламетри

1.1 Общие черты в этике французских просветителей

Великие французские философы-материалисты 18 века Дени Дидро (1713-1784), Жюльен - Офре Ламетри (1709-1751), Клод-Адриан Гельвеций (1715-1771), Поль Анри Гольбах (1723-1789) внесли большой вклад в этику.

В этой области французские материалисты решали важные проблемы : детерминизм морали, личные интересы нравственного поведение, соотношение личного и общественного, морали и права, влияние общественной среды на моральные принципы, значение воспитания в создании моральных качеств человека, связь подлинной нравственности с разумом.

Для этих философов чувственные впечатления, себялюбие, наслаждение и правильно понятый интерес составляют основу всей морали. Главные моменты их этической системы - природное равенство человеческих умственных способностей, единство успехов разума с успехами промышленности, природная доброта человека, всемогущество воспитания. Человек со всеми своими свойствами, добродетелями и пороками есть то, что делает из него окружающая среда, то есть природа и общество. Поскольку природа не делает человека ни добрым, ни злым, человек зависит целиком от воспитания, то есть от всей совокупности общественных влияний. Следовательно, чтобы избавить человека от недостатков и пороков, сделать его добродетельным, нужно поставить его в разумные отношения, так согласовать его личный интерес с общественным, чтобы инстинкт самосохранения перестал толкать его на борьбу с остальными.

Главной заслугой их учения стала постановка проблемы соотношения общественного интереса, общественной пользы и стремлений отдельного человека как действительного объекта моральной регуляции, а также идея о том, что для нравственного возрождения необходимы изменения условий жизни человека.

Интерес для французских материалистов - это всеобщий стимул поведения не только отдельных людей, но и целых народов. Как отдельный человек уважает или презирает идеи других в зависимости от того, согласны или не согласны эти идеи с его интересами, с характером его ума и занимаемым им в обществе положением, так и всякое сообщество, всякий коллектив и народ в своих суждениях считаются только со своей выгодой, со своим интересом. Народ признает добродетельными, великими и героическими, только полезные для него действия.

Своими пороками и добродетелями люди обязаны исключительно видоизменениям личного интереса. Следует отметить, что французские материалисты не находят причину исторического развития интересов, которые нельзя объяснить физическими потребностями человека. Игнорируя общественный характер интереса, французские материалисты полагали, что всякий интерес вытекает прежде всего из чувства себялюбия. Человек, по их мнению, чувствующее существо, испытывающее многочисленные потребности. В силу простого инстинкта самосохранения ему свойственно стремление удовлетворять свои физические потребности в пище, жилище, одежде и т.д. От удовлетворения он испытывает удовольствие. Больше всего доставляет удовольствий и значит ближе всего к счастью обладание властью. Люди потому так жадно стремятся к почестям и должностям, к богатству и славе, что они любят себя, что они желают своего счастья и, следовательно, власти, чтобы доставить его себе.

Таким образом, в физической природе человека французские материалисты находят конечную причину моральных чувств.

Подобный натуралистический подход позволял данным просветителям доказать естественное происхождение нравственности в противовес религиозным измышлениям. Но в то же время он крайне обеднял понимание человека, рассматривая его вне исторической действительности. Человек всегда конкретное существо в конкретных взаимоотношениях с другими людьми.

Сами французские материалисты недостаточность натуралистического толкования человека. Хотя Дидро и говорит о различии умственных задатков, обусловленном различной “конформацией мозга и мозжечка”, он подчеркивает, что природная организация не остается неизменной. На ум и чувства человека действует окружающая среда, климат, пища и т.д. Гольбах говорил о значительном влиянии на психику условий общественной жизни. Таким образом, французские просветители признавали влияние общественной среды на поступки и идеи человека, понимали, что формы общественной жизни меняются и вместе с ними меняются жизнь человека и его нравственность. Но при определении сущности человека и побудительных мотивов его деятельности они преувеличивали роль физической природы человека.

Эти мыслители считали, что мнения людей определяются их интересами. Человек признает хорошим то, что полезно ему, и дурным то, что вредно ему. Но с другой стороны, сами интересы определяются мнением. Люди признают то или иное полезным или вредным в зависимости от общей системы мнений. Рассматривая человека и его поведение как продукт обстоятельств и воспитания, французские просветители не могли понять, что люди изменяют обстоятельства и что самого воспитателя надо воспитывать.

Мораль предполагает личный интерес в первую очередь; но поскольку человек окружен другими людьми, также желающими быть счастливыми, и поскольку он может добиться собственного счастья лишь при поддержке других, правильно понятый интерес ведет нас к альтруизму. Чтобы добиться помощи других для своего счастья, надо способствовать их счастью. Этим обстоятельством определяются законы поведения людей в обществе, общие и частные обязанности индивидов по отношению к другим. Высшей целью поведения индивида должно быть общее благо. При это не всякий личный интерес, а только правильно понятый интерес согласуется с интересом всего общества, сочетает мгновенную пользу с длительной. Деятельность людей должна определяться не минутным интересом, при колеблющемся свете которого нельзя отличить ложь от истины, а длительным будущим интересом.

Просветители Франции исходят из необходимости сознательного предпочтения каждым общественного интереса личному. Чтобы быть добродетельным, человек должен руководствоваться компасом общественной пользы, а это возможно, лишь обладая благородством души и просвещенным умом.

Проблема воспитания занимает чрезвычайно важное место в этике материалистов. Гельвеций в понятие воспитания включает влияние всей окружающей человека с момента рождения среды : положения родителей, занимаемого ими места в свете, друзей, прочитанных книг, но в особенности формы правления, при которой человек живет, и нравов, порожденных этой формой правления. Вся жизнь есть одно длительное воспитание.

Подлинная нравственность, по мнению данных философов, находится в согласии с разумом. Признание решающей роли разума в сфере морали - существенная черта этики просветителей. Для усовершенствования морали необходимо преобразить общество политическими средствами и распространением просвещения. Просвещение - дорога к добродетели и счастью. Знания о природе должны стать состоянием широких кругов, их необходимо противопоставить религиозным воззрениям. Понятие Бога опасно для блага человечества. Религиозный фанатизм - препятствие личному счастью, государственному покою и миру народов.

Ламетри, Дидро, Гольбах и Гельвеций искренне верили, что выражают интересы всего человечества. Они полагали, что феодальное общество будет заменено царством разума, где будут вечный мир, свобода собственности, где каждый станет счастливым. Человек и его разум способны к бесконечному совершенствованию, это залог общественного прогресса.

Французские материалисты видели путь к возрождению человечества в том, чтобы сделать обстоятельства человеческими, так как характер людей создается этими обстоятельствами. Вот почему этика и политика рассматриваются ими в единстве.

Не ограничиваясь рассмотрением категории личного интереса, они затрагивали проблемы совмещения личного интереса с общественным, возможности заслужить уважение и своего круга и всего общества. Решению этого вопроса посвящена теория “разумного эгоизма”.

1.2 Теория “разумного эгоизма” французских моралистов 18 века

Исходный пункт их учений о человеке - природный индивид, способный ощущать приятное и неприятное, испытывать удовольствия или страдания. В соответствии с законами природы он естественным образом стремиться к удовольствиям и избегает неприятных ощущений и страданий, поэтому всеми его движениями, желаниями и помыслами руководит его интерес, то есть все, что доставляет удовольствие или избавляет от страданий.

Себялюбие есть чувство, данное нам природой, и подобно тому, как мир физически подчинен законам движения, так мир духовный подчинен законам интереса. От природы человек ни зол, ни добр, - он просто всегда следует своему самому сильному интересу.

Поэтому человеческий эгоизм и стремление к осуществлению своих интересов есть единственный подлинный мотив человеческих поступков. И когда негодующие моралисты обличают людские пороки, они ничего не могут изменить. Своими причитаниями они лишь показывают, как мало знают людей, саму человеческую природу. Следует жаловаться не на злобу и порочность людей, а на невежество законодателей, которые своими законами противопоставляют частный интерес общему.

Добродетель, справедливость, честность есть не отказ от эгоизма и собственного интереса, а редкое и счастливое совпадение его с интересами общественными.

Развивая гоббсовскую концепцию естественного морального закона французские моральные философы наполняют его конкретным содержанием, подчеркивая, что именно общественное благо, общественная польза, общественный интерес - вот принцип всех человеческих добродетелей и основа морали.

Таким образом их эгоизм есть не апология безнравственности, не конец, а лишь начало их этики. Опираясь на эту природную силу себялюбия, они стремятся найти возможность сделать человека общественно полезным существом, который, преследуя свой частный интерес, одновременно осуществлял бы общественное благо.

Именно “себялюбие есть единственное основание, на котором можно построить фундамент полезной нравственности”. Для этого наука о нравственности должна стать наукой о законодательстве, ибо реформу нравов следует начать с реформы законов, с создания таких законов, которые соединяли бы общественный и частный интерес, вследствие чего людям просто было бы выгодно быть нравственными.

Таким образом, здесь впервые была предпринята попытка преодоления прямого морализирования, обращения этики непосредственно к моральному сознанию индивида с увещеваниями быть хорошим и не быть плохим, за счет поиска и целенаправленного воздействия на детерминирующие нравственность факторы, в данном случае на законодательство.

А уже после этого этика все же должна показать человеку, привыкшему переступать мораль всегда, когда это можно сделать безнаказанно, что быть добродетельным в конечном итоге очень выгодно и соответствует его интересу.

Французские моралисты были убеждены, что эгоизм, любовь к наслаждениям с которыми боролась вся предшествующая этика, являются именно той уздой, посредством которой можно направлять к общему благу страсти отдельных лиц. Ибо неспособность большинства людей к нравственной и достойной жизни есть не результат порочности их натуры, а проявление несовершенства законодательства. Бесполезно и даже несправедливо требовать от человека честности и добродетели, если они возможны для него лишь ценой отказа от собственного счастья. Раз порок человека счастливым, он должен полюбить порок.

Конечно, человек - это эгоист, но ему следует быть разумным эгоистом, то есть следовать не любому и всякому, а прежде всего “правильно понятому” интересу, удовлетворение которого не вызывает больше вреда, чем пользы. Для этого следует избегать излишеств и вожделений и уважать чужие интересы. Ибо стремление к удовлетворению “неразумного” интереса - например, быстрое обогащение путем обмана - рано или поздно обратиться вредом для совершившего его : он сам будет обманут.

Человек должен понимать, что добиться всего необходимого для счастья без помощи других людей невозможно. Но другие станут помогать ему лишь при условии, что его поведение также представляет интерес для их благополучия. Поэтому нужно стараться вести себя так, чтобы снискать одобрение, расположение и доброжелательность других, а для этого необходимо разумное самоограничение своего эгоизма и признание прав других эгоистов, их интересов.

Здесь создатели концепции “разумного эгоизма” фактически вернулись к критикуемому ими морализаторству и косвенным образом поставили под сомнение свои убеждения в том, что подлинная добродетель может опираться на эгоизм и расчетливую предусмотрительность. Ибо рисуемый ими образ нравственного человека оказывается при ближайшем рассмотрении тщательно законспирированным лицемерной личиной добродетели принципиальным эгоизмом. Здесь ничего не остается от величия подлинной, проистекающей из бескорыстной самоотверженности добродетели.

Французские материалисты стремились даже человеческий эгоизм поставить на службу добродетели. Однако, они не заметили, что эгоизм в принципе не может быть “разумен” в их смысле, ибо это есть непосредственное самоопределение “Я”. Будучи же опосредован разумом, он перестает быть эгоизмом, ибо выражает уже не интересы этого “Я”, а интересы другого субъекта - общества.

В натуралистической форме здесь проясняется понимание общественной природы нравственности, что знаменовало зарождение в этической теории принципиально нового подхода к морали - социально - исторического. Тем не менее натурализм в этике не позволял выявить и проанализировать специфику, несводимость морали к другим сферам бытия и способам мотивации поведения человека.

1.3 Характеристика индивидуальных этических воззрений французских просветителей

Дидро, Ламетри, Гольбах и Гельвеций придерживались в сущности одного и того же этического учения, но между ними были по ряду вопросов морали и расхождения.

Наиболее полно разработал философию морали Гельвеций, на него опирался и Гольбах. Этическое учение Дидро и Ламетри касается главным образом критики религиозной морали, обоснования натуралистической морали и анализа соотношения индивидуальной и социальной этики.

Французский материалист - Клод Адриан Гельвеций - изложил свои воззрения в двух работах : “Об уме” и “О человеке”. Трактат "О человеке" посвящен прежде всего социально-политической проблематике.

Основные философские взгляды Гельвеция согласны взглядам других французских материалистов. Он признает объективное существование внешнего мира и подчеркивает его материальный характер. Он рассматривает человека в общей системе природы. Человек неотделим от природы и подчинен тем же закономерностям, что и остальная природа. Гельвеций, как и другие материалисты, не смог понять специфичности человека и человеческого общества.

Как в области природы правит всемогущий естественный закон, так и человеческое поведение и деятельность подчинены "закону интересов". Интерес, по мнению данного моралиста, соединяет основные факторы, обусловливающие человеческую активность. Иными, по Гельвецию, являются, с одной стороны, естественные физические потребности, а с другой - страсти. Среди физических потребностей на первом плане стоят голод и физическая боль. Их он считает основной движущей силой в человеке. Значительную роль среди страстей играет самолюбие.

На этих естественных движущих силах человеческого поведения Гельвеций основывает и главные принципы своей этики. Он отвергает религиозную мораль и подчеркивает, что основным критерием нравственности является "польза". Однако он трактует "пользу" не индивидуалистически, в смысле достижения наживы индивидом, но по отношению ко всему обществу. Основу добродетельного поведения он видит в достижении согласия между индивидуальными и общественными интересами. При этом интерес всего общества он принимает механистически. Общество, по Гельвецию, - совокупность индивидов. Общественный интерес является у него, таким образом, совокупным интересом решающего большинства членов общества.

"Общее благо" рассматривается им как источник добродетели, как цель законов, нравов, обычаев. Это "общее благо" полностью совпадает у него с классовыми интересами буржуазии.

Поскольку нравственность зависит от государственного устройства, постольку путь к истинной добродетели состоит в замене законов, вредных для народа, законами полезными. Новое законодательство должно положить основание истинной нравственности. Разумное законодательство - отрицание привилегий дворянства и феодального "обычного права".

Развитая Гельвецием теория воспитания утверждала, что ум - это не дар природы, а результат воспитания. При этом под воспитанием понималась вся совокупность воздействий социальной среды на личность. Однако сама эта социальная среда рассматривалась Гельвецием лишь как определенный политический режим. Просветитель утверждал, что характер и ум народов изменяются вместе с формой их правительства; что разные формы правительства придают одной и той же нации поочередно характер то возвышенный, то низкий, то постоянный, то изменчивый, то мужественный, то робкий.

Люди, следовательно, либо не рождаются ни с какими предрасположениями, либо с предрасположениями к самым противоположным порокам и добродетелям. Значит, они являются лишь продуктом воспитания.

Гельвеций высказал замечательную мысль об изменении нравов и их устаревании со временем, о неизбежности революций, меняющих государства, интересы народов. Когда-то полезные обычаи становятся вредными и кажутся позже нелепыми. Признаваемый в настоящее время отвратительным и аморальным обычай некоторых первобытных племен убивать обессиливших стариков при остром недостатке пищи преследовал некогда вполне моральную и гуманную цель - избавить их таким образом от длительных и жестоких мучений голода. Когда же причина полезности исчезает, сохранение устаревших обычаев становится нелепым, а иногда и гибельным.

Изменение нравов Гельвеций объяснял изменением интересов отдельных лиц и государства. Утверждая, что люди всегда желают общей пользы, стремятся к всеобщему счастью, философ не может признать вечный и неизменный принцип пользы причиной изменения, так как сам этот принцип вытекает у него из неизменной природы человека. Но столь же очевидной была для него и изменчивость человеческих представлений о личной пользе.

Гельвеций считал, что люди в своем поведении, пороках и добродетелях всегда руководствуются своими интересами, выгодой, пользой. Интерес - единственный стимул, который освобождая человека от бездействия и лени, дает ему силу, необходимую для движения вперед.

"Сокровенная причина" общественного развития - это интерес и себялюбие. Правильно понятое себялюбие, утверждал Гельвеций, обеспечивает соблюдение интересов "разумно" организованного общества. В этом смысле Гельвеций говорил о том, что личное счастье должно быть согласовано с общественным. По его мнению добродетельным человеком является не тот, кто жертвует своими привычками и самыми сильными страстями ради общего интереса, а тот, чья сильная страсть до такой степени согласуется с общественным интересом, что он почти всегда принужден быть добродетельным.

Гельвеций показал, что эгоизм является существенным мотивом экономической и политической деятельности, важным фактором общественной жизни. Эгоизм как социальное качество личности обусловливается характером таких общественных отношений, в основе которых лежит полезность.

Следует отметить, что помимо этической теории Гельвеций разработал и эстетическую теорию.

Поль Анри Гольбах - французский философ - материалист является автором "Естественной политики, или Бесед об истинных принципах управления", а также ряда блестящих атеистических памфлетов - "Разоблаченное христианство", "Карманное богословие", "Здравый смысл" и других.

Гольбах в своей работе "Система природы" показал наиболее систематическое изложение принципов материализма этого периода. Главной идеей этого произведения является принцип редуцируемости - сводимости всех явлений природы и всех природных сил к различным формам движения материальных частиц. Гольбах формулирует идею универсальности движения. Он доказывает, что необходимыми могут быть лишь причины и следствия. Посредством их можно объяснить любой процесс и человеческое поведение.

Ответ на вопрос о том, обладает ли человек свободой или нет , для Гольбаха находится в зависимости от выяснения характера универсальной связи явлений, в которую наряду со всеми прочими существами (и веществами) природы включен человек.

И в природе , и в обществе все совершается по законам причинных взаимодействий. Человек, по мнению Гольбаха, - это всецело природное существо, телесное существо, обладающее определенной телесной организацией, органами чувств, физиологическими потребностями. Душа - это то же самое, что тело. Наша жизнь - это линия, которую мы должны по велению природы описать на поверхности земного шара, не имея возможности удалиться от нее ни на один момент. Мы непременно испытываем воздействия скрытых или видимых причин, которые с необходимостью направляют наш образ жизни, мыслей, действий.

Из этого следует следующий вывод: человек лишен свободы. Коль скоро у человека отнимается свобода, то его нельзя судить за дурные поступки, хвалить за хорошие. Да и вообще - имеет ли тогда смысл различения хорошего и дурного, если все одинаково необходимы. Гольбах говорит о том, что мы не должны сердиться на тех, кто совершает дурные поступки. Из чего следует, что данное качество отсутствует. Он пытается найти ответ в следующих размышлениях. Конечно, полагает философ, человек является только частью природы, а для того, чтобы быть свободным, он должен стать сильнее природного целого или же оказаться вне природы, что невозможно. Но это вовсе не означает, что нельзя проводить различия между добром и злом, что нет нравственности; отрицание свободы не ведет к отрицанию нравственности и ответственности. Вменять кому-либо что-либо в вину, объясняет Гольбах, значит считать его виновным; поэтому если даже согласиться с тем , что поступок этот произведен существом, вынужденным совершить его в силу необходимости, вменение в вину все же может иметь место. Так как сам человек, совершивший преступление действовал по необходимости, его поступок тем не менее остается хорошим или дурным, заслуживающим презрения всех тех, кто чувствует на себе его влияние и чей гнев или любовь он способен вызвать. Преступников же следует утешать и ободрять. Но не может же добродетельный барон оправдать убийц или воров. Поэтому вновь возвращается он на исходные позиции, различая добро и зло, требуя наказаний за злодеяния.

Рассуждая о человеческой природе Гольбах приходит к следующим выводам. Из-за незнания собственной природы и собственных стремлений, своих потребностей и прав человек, живя в обществе, утратил свободу и стал рабом. Он отрекся от желаний своего сердца и счел необходимым заглушить их и пожертвовать своим благополучием прихотям своих вождей. Он не понял цели общества и правительства, безоговорочно подчинился таким же, как он сам, людям, на которых под влиянием предрассудков стал смотреть как на существ высшего порядка, как на земных богов. Эти последние воспользовались его заблуждением, чтобы поработить его, развратить, сделать порочным и несчастным. Так вследствие незнания своей собственной природы род человеческий оказался порабощенным и стал жертвой дурных правительств.

Из-за незнания самого себя и необходимых отношений, существующих между ним и другими людьми, человек отрекся от своих обязанностей к ближним, не понял, что другие люди необходимы для его собственного счастья. Он не понял также своих обязанностей по отношению к самому себе, не усмотрел излишеств, которых должен избегать, чтобы добиться прочного счастья, не отличил страстей, которым должен сопротивляться, от тех, которым должен отдаться ради своего собственного счастья. Одним словом, он не понял своих истинных интересов. Этим объясняется беспорядочность его жизни, его невоздержанность, его постыдные удовольствия и все пороки, которым он предался в ущерб своему здоровью и прочному благополучию. Таким образом, незнание человеческой природы помешало человеку уяснить себе задачи нравственности; впрочем, развратные правительства, которым он был подчинен, помешали бы ему осуществить на деле предписания морали, даже если бы он их знал.

Точно также именно потому, что человек не исследовал природу и ее законы и не старался открыть ее свойства и ресурсы, он гибнет в невежестве или делает медленные и неверные шаги по пути улучшения своей участи. Из-за лени он предпочитает руководствоваться скорее примером, рутиной, авторитетом, чем опытом, который побуждает к деятельности, и разумом, который требует размышления.

В отношении религии Гольбах придерживался мнения о том , что человек прибегнул к божеству из-за зла, царствующего в этом мире. Если бы природа дала человеку возможность легко удовлетворять свои неизменно возобновляющиеся потребности или испытывать лишь приятные ощущения, то его дни протекали бы в постоянном однообразии и у него не было бы поводов исследовать неизвестные ему причины вещей и прогрессировать.

Если незнание природы породило богов, то познание ее должно их уничтожить. С ростом знаний человека растут его силы и его орудия; науки, искусства, ремесла оказывают ему свою помощь; опыт делает его более уверенным, помогая ему оказывать сопротивление многим явлениям, перестающим пугать его, как только он познает их. Одним словом, людские страхи рассеиваются по мере роста просвещения. Просвещенный человек перестает быть суеверным.

В атеистических памфлетах Гольбах развил всестороннюю критику религии и церкви, вскрыл их социальное назначение, состоящее, по его мнению, в дезориентации народных масс, защите интересов короля и дворянства, борьбе против науки и культуры, считая религию порождением невежества и сознательного обмана со стороны духовенства. Гольбах уделял много внимания критической оценке религиозной нравственности и обоснованию утилитаристской этики.

Жюльен Офре де Ламетри - французский философ - материалист, по образованию врач. Основываясь на физике Декарта и сенсуализме Локка, Ламетри рассматривал мир как проявление протяженной, внутренне активной, ощущающей материальной субстанции, формами которой являются неорганическое, растительное и животное царства (к последнему относится и человек). Процесс мышления, присущего только человеку и представляющего результат его сложной организации, Ламетри понимал как сравнение и комбинирование представлений, возникших на основе ощущений и памяти. Главными причинами исторического развития он считал просвещение и деятельность выдающихся личностей, был сторонникам просвещенного абсолютизма.

Первая работа "Естественная история души" (1745), главное произведение "Человек - машина" (1747). Публикации: "Человек - растение" (1748), "Анти - Сенека или Рассуждение о счастье" (1750), "Искусство наслаждаться" (1751).

Он считал, что человек мыслит и даже совершает нравственные поступки, так же как чувствует радость или прилив отваги; все зависит от способа, каким построена и подготовлена наша машина. Человек - всего лишь машина, поэтому различные состояния души всегда соотносятся с состоянием тела. Но поскольку все способности души зависят исключительно от особенностей устройства мозга и всего тела, они должны отождествляться с этим устройством. "Вот и получилась высокоинтеллектуальная машина!"

Между человеком и животным он видел только количественное различие: "человек обладает большей степенью чувственности". Человека выводил из мира животных. Считал, что познание начинается с чувственного восприятия вещей и поднимается к теоретическим обобщениям.

Истолковывал причины изменения характеров людей и побудительные мотивы их поведения в различных условиях, сводя эти причины к чисто биологическим факторам. "Что нужно было - говорил он, - чтобы превратить бесстрашие Кана Юлия, Сенеки или Петрония в малодушие или трусость? Всего лишь расстройство селезенки или печени, или засорение воротной вены". Считал, что решительное исправление нравов, искоренение предрассудков, всеобщее благоденствие является результатом распространения передовых взглядов.

Ламетри считал одной из важнейших задач человечества освободиться от власти совести. Сам он считал своей целью восстановление этики Эпикура.

Политическим идеалом Ламетри является общество, в котором установлены разумные законы, обеспечивающие политическую и гражданскую свободу граждан. Был убежден в том, что свобода частной собственности и торговли выражает интересы всех граждан и означает свободу личности. Тем не менее Ламетри опасался предоставления свободы для бедных, неимущих. Религию он считал ненужной для людей науки, но необходимой для народа.

Дидро Дени (1713-1784) - французский философ, просветитель, руководитель Энциклопедии, писатель, критик искусства. Вместе с Вольтером оказал наибольшее влияние на современную ему общественную мысль. В философии быстро прошел путь от деизма и этического идеализма до материализма (в учении о природе , в психологии, в теории познания) и атеизма. В механическое материалистическое понимание природы Дидро внес некоторые элементы диалектики - идеи связи материи и движения, связи протекающих в природе процессов, вечной изменчивости природных форм. Вопрос о способе, посредством которого механическое движение материальных частиц может порождать специфическое содержание ощущений, Дидро решает в пользу мысли о всеобщей чувствительности материи. Развив этот взгляд, Дидро наметил материалистическую теорию психических функций, предвосхитившую последующее учение о рефлексах. По этой теории люди, как и животные, - инструменты, наделенные способностью ощущать и памятью.

В теории познания Дидро отверг представления идеалистов о спонтанности мышления: все умозаключения коренятся в природе, и мы только регистрируем известные нам из опыта явления и существующие между ними либо необходимые, либо условные связи. Отсюда, по Дидро не следует будто наши ощущения - зеркально точные копии предметов; между большинством ощущений и их внешними причинами не больше сходства, чем между представлениями и их названиями в языках. Он развил взгляд Ф. Бэкона, согласно которому знание, опытное по своему источнику, имеет целью не самодовлеющее постижение истины, а достижение способности совершенствовать и увеличивать могущество человека.

При этом Дидро учитывает роль техники и промышленности в развитии мышления и познания. Методами и руководителями в познании являются эксперимент и наблюдение. На их основе мышление может достигнуть знания если и не вполне достоверного, то высоковероятного.

Дидро написал много работ по вопросам искусства и художественной критике: развил эстетику реализма, защищая идею единства добра и красоты. Теоретические принципы разработанной им эстетики он стремился осуществлять в своих романах и драмах. Но при всех своих достижениях Дени Дидро в понимании общественных явлений остался идеалистом.

Глава 2. Воспитание как основа построения нравственной личности

Жан-Жак Руссо (1712-1778) - представитель демократического крыла французского Просвещения, философ, социолог, один из теоретиков педагогики.

Наиболее полно свои взгляды на роль воспитания Руссо изложил в педагогическом романе "Эмиль, или О воспитании".

Ведущий принцип этого педагогического романа заключается в том, что свобода должна быть не капризной, а "хорошо упорядоченной". Излагая свои педагогические взгляды, Руссо стремился придать им занимательную беллетристическую форму. Однако сам жанр педагогического романа, цель которого показать формирование личности - требовал более всестороннего изображения человеческого характера, чем философская повесть. Главный герой у Руссо должен был продемонстрировать те заложенные в человеческой природе возможности, которые коверкаются в условиях современного общества. Поэтому Эмиль - средний человек (Руссо всячески подчеркивает его заурядность) и одновременно - некоторая идеальная норма. Эмиль - некий образец человека, которому сердечность, доброта, простота и здравый смысл заменяют ум и характер, что по мнению автора должно придавать Эмилю особое обаяние. Руссо казалось, что замысел его вполне удался, между тем добродетельный Эмиль - не более чем схема. Ни попытка соединить религию с философией, ни идеализация средней счастливой середины между богатством и образованностью - с одной стороны, невежеством и нищетой - с другой - не увенчались успехом. Его педагогическая утопия "естественного человека" не могла одержать победу над культурной монополией имущих классов. Однако Эмилем Руссо нанес чувствительный удар по дворянской системе воспитания, как и по церковной. Все, что сковывает ребенка уже с колыбели, тем более за школьной партой по мнению Жан - Жака, должно быть отброшено. Учиться надо вольно и лучше всего в деревне, желательно также под наблюдением учителя - философа, дающему своему ученику возможность стихийно развивать в себе задатки и дарования.

С этой целью не следует воспитывать ребенка, когда воспитатели не знают точно, формирования каких именно качеств они хотят добиться. Ребенка можно сковывать, сдерживать или побуждать к действию только с помощью голоса необходимости, таким образом, что он даже не будет жаловаться; можно сделать его мягким и послушным только с помощью силы вещей, так что ни один порок не сумеет завестись в его сердце, ибо страсти никогда не воспламеняются, когда они бесполезны.

Этот перечень уловок и ухищрений должен послужить воспитателю подспорьем для упорядоченного развития всех потенциальных способностей человека. Себялюбие должно преобразовываться в любовь к обществу и другим людям; страсти, являющиеся средством нашего самосохранения, должны превратиться в стратегию защиты общества; инстинкты должны вызреть до такой степени, чтобы стать опорой разума, которому надлежит быть проводником человека в общественной жизни. Поэтому педагогический процесс должен быть постепенным и принимать во внимание уровень развития личности.

Прежде всего воспитатель не должен считать ребенка взрослым человеком в миниатюре. Природа хочет, чтобы дети, прежде чем стать людьми, были ребятишками. У детства существуют особые способы видеть, думать, чувствовать, во всем отличные от взрослых; нет ничего глупее, чем пытаться заменить их способы нашими. Принимая во внимание возрастные особенности, от рождения до двенадцати лет, следует заботиться о разумной тренировке органов чувств у детей. Следуя советам современника и друга Кондильяка, Руссо утверждает: "Первыми способностями, формирующимися и развивающимися у нас , являются органы чувств, поэтому о них надо побеспокоиться в первую очередь, а в жизни об этом забывают либо оставляют в полном небрежении. Тренировать органы чувств означает не только ими пользоваться, но и учиться правильно рассуждать с их помощью, учиться, так сказать чувствовать, потому что мы умеем прикасаться, видеть и слышать только тем способом, каким этому научились". Отсюда вытекает требование воспитывать у ребенка умение свободно развивать потребности в движении, в играх, способность хорошо владеть собственным телом.

От двенадцати до пятнадцати лет следует развивать интеллект, ориентируя внимание подростка на науки, от физики до геометрии и астрономии, но посредством прямого контакта с предметом в целях постижения им закономерностей природы. Этот период, в течении которого инстинкты и страсти, сталкивались с законами реальности, с сопротивлением вещей, с воздвигаемыми ими ограничениями и, одновременно, с предоставляемыми ими точками опоры, должны постепенно приспосабливаться к логике природной разумности в самом широком смысле. Проверкой качества воспитания является реальная действительность.

От пятнадцати до двадцати двух лет внимание следует концентрировать на морально - нравственных аспектах жизни: на любви к ближнему, необходимости разделять страдания ближнего и пытаться их облегчить, на смысле справедливости, а, значит на социальных аспектах и проблемах общежития, с которых начинается действительное вхождение личности в мир долга и обязанностей.

В дополнение к данному этапу воспитания прибавляется подготовка к супружеской жизни, которая означает понимание того, что брак - не стихийно - эмоциональное явление или страстная любовь, а разумное превращение быстротечных страстей в долговременные духовные радости, происходящие от подчинения собственной жизни обязанностям перед коллективом.

Если верно то, что "первые шаги природы всегда честны и в человеческом сердце не бывает врожденной испорченности", то верно также и другое: "Зло проникает в душу человека стараниями общества". Иными словами, по мнению Руссо, путем правильно поставленного воспитания можно решать коренные социальные проблемы. Воспитывать ребенка следует вне испорченного общества, на "лоне природы", сообразно с природой, потому что "добрый дикарь", перенесенный в наше общество, не смог бы в нем жить.

По Руссо ребенок от рождения не имеет никаких дурных черт, он своего рода совершенство; задача воспитателя - сохранит его; на этом базируется взгляд Руссо на "свободное воспитание", связанного у него с идеей "естественного воспитания". Свобода и самодеятельность ребенка, уважение его личности и изучение его интересов - вот основа "настоящего воспитания" по Руссо. Задача воспитателя заключается в создании необходимой обстановки, наводящей ребенка на размышления, на тот или иной поступок.

Глава 3. Роль государственного служащего в урегулировании взаимоотношений между государством и обществом

Французские просветители на многочисленных исторических примерах доказывали, что именно республика с демократической формой правления порождает такое совпадение интересов частных и общественных, а тем самым и многочисленных героев или просто добродетельных людей.

В то же время тиранические и деспотические государства, опирающиеся на самовластие и произвол правителей и бесправие людей, порождают низких, лживых, пресмыкающихся и заискивающих индивидов, ибо только с этими качествами они могут здесь выжить.

Таким образом, государственный служащий должен придерживаться основных принципов демократии, так как только в этом случае он будет служить на благо государства, его граждан, приносить истинную пользу и способствовать здоровому развитию нравственности и духовности.

Моралисты 18 века считали своим долгом перед государством в целом и государственными служащими в частности распространять среди населения и пропагандировать выполнение выведенных ими максим. Но при этом идеальное государство, где правит разум и справедливость, видели во главе с философом.

Жан - Жак Руссо - один из ярких и оригинальных мыслителей во всей истории философских учений о праве, государстве, законе.

С позиций обоснования и защиты принципа народного суверенитета он по-новому интерпретирует представления о естественном состоянии и договорном происхождении государства.

В его трактовке естественное состояние - строй всеобщей свободы и равенства. Однако с появлением частной собственности и социального неравенства, противоречащих естественному равенству, начинается борьба между бедными и богатыми. Выход из такого состояния был найден с помощью соглашения о создании государственной власти и закона, которым будут подчиняться все. Но потеряв свою естественную свободу, бедные не обрели свободы политической. Неравенство частной собственности, дополненное политическим неравенством, привело, согласно Руссо, в конечном счете к абсолютному неравенству при деспотизме, когда по отношению к деспоту все равны в своем рабстве и бесправии.

Бичуя такое ложное, порочное и пагубное для человечества направление развитие общества и государства, Руссо выдвигает свой проект “исправления” истории - создании Политического организма как подлинного договора между народами и правителями.

Благодаря общественному договору каждый, передав в общее достояние и поставив под единое высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, превращается в нераздельную часть целого. Последствия общественного договора, по Руссо, таковы: немедленно вместо отдельных лиц, вступающих в договорные отношения, этот акт ассоциации создает условное коллективное Целое, состоящее из стольких членов, сколько голосов насчитывает общее собрание. Это Целое получает в результате такого акта свое единство, свое общее я, свою жизнь и волю. Это лицо юридическое, образующееся, следовательно, в результате объединения всех других, некогда именовалось Гражданскою общиной, ныне же именуется Республикою, или Политическим организмом: его члены называют этот Политический организм Государством, когда он пассивен, Сувереном, когда он активен, Державою, при сопоставлении ему подобных.

В социально - экономическом плане Руссо, не отрицая самой частной собственности, вместе с тем выступает за относительное выравнивание имущественного положения граждан и с этих эгалитаристских позиций критикует роскошь и излишки, поляризацию богатства и бедности. В общественном состоянии, согласно Руссо, ни один гражданин не должен обладать столь значительным достатком, чтобы иметь возможность купить другого, и ни один - быть настолько беден, чтобы быть вынужденным себя продавать. Это, поясняет Руссо, предполагает как ограничение размеров имущества и влияния знатных и богатых, так и умерение скаредности и алчности бедных.

В основе аргументации Руссо в пользу такого проекта и такой перспективы изменения исторических реалий лежит убеждение, что только установление тех политических и экономических отношений, которые соответствуют его концепции общественного договора, может оправдать - с точки зрения разума, справедливости и права - переход от естественного состояния в гражданское.

В конкретно - историческом плане идеи Руссо были непосредственно направлены против современного ему феодального строя, который в свете буржуазно - демократических принципов общественного договора лишался своей легитимности, справедливого и законного характера, словом - права на существование. Своей доктриной общественного договора Руссо по существу обосновывал и оправдывал насильственный, революционный путь низвержения феодальных порядков. И деятели французской буржуазной революции были во многом воодушевлены именно его идеями.

Но в теоретико - концептуальном плане учение Руссо, несмотря на его постоянные апелляции к свободе, равенству и праву, трудно согласовать с ценностями правовой свободы и правового закона, с правами и свободами личности.

Из учения Руссо следует, что общественный договор дает политическому организму (государству) неограниченную власть над всеми его членами (участниками соглашения); эта власть, направляемая общей волей, и есть единый, неделимый и неотчуждаемый суверенитет народа.

С общественно - политическим целым (народом) все ясно. Как же в соотношении с этой тотальностью обстоят дела с правами и свободами индивида?

Здесь в ответах и подходе Руссо отсутствует необходимая, требуемая правовой природой и смыслом проблемы, определенность.

С одной стороны Руссо говорит о “полном отчуждении каждого из членов ассоциации со всеми его правами в пользу всей общины”, ибо, добавляет он, “если бы у частных лиц оставались какие - либо права, то, поскольку теперь не было бы такого старшего над всеми, который был бы вправе разрешать споры между ними и всем народом, каждый, будучи судьей самому себе в некотором отношении, начал бы вскоре притязать на то, чтобы стать таковым во всех отношениях; естественное состояние продолжало бы существовать и ассоциация неизбежно стала бы тиранической или бесполезной”.

Очевидно, что Руссо здесь отвергает идею неотчуждаемых естественных прав индивида.

С другой стороны Руссо утверждает нечто прямо противоположное: отказаться от своей свободы - это значит отречься от своего человеческого достоинства, от прав человеческой природы, даже от ее обязанностей. Невозможно никакое возмещение для того, кто от всего отказывается. Подобный отказ не совместим с природою человека; лишить человека свободы воли - это значит лишить его действия какой бы то ни было нравственности.

В учении Руссо данное противоречие решается следующим образом: то, что отчуждается у каждого изолированного индивида в пользу образуемого по общественному договору целого (народа, суверена, государства) в виде естественных прав и свобод, возмещается ему (но уже как неразрывной части этого целого - гражданину) в виде договорно установленных (позитивных) прав и свобод. Происходит, говоря словами Руссо, как бы “обмен” естественного образа жизни людей на гражданский образ жизни, причем отказ от одних прав и приобретение других происходит по “эквиваленту”, в порядке “равноценного возмещения”. Иначе говоря, естественное право без должной санкции обменивается на эквивалентное договорное (позитивное) право с необходимой санкцией.

При этом пределы государственной власти в ее взаимоотношениях с индивидами, согласно Руссо, ставятся тем, что суверен, со своей стороны, не может налагать на подданных узы, бесполезные для общины; он не может даже желать этого, ибо как в силу законного разума, так и в силу закона естественного ничто не совершается без причины.

Характеризуя взаимосвязи государства, основанном на общественном договоре и руководимого общей волей, и отдельных граждан, Руссо полагает, что долг и выгода в равной мере обязывают обе стороны взаимно помогать друг другу, поскольку всякий вред целому - это и вред его членам и наоборот. Руссо пишет, что поскольку суверен образуется лишь из частных лиц, у него нет и не может быть таких интересов, которые противоречили бы интересам этих лиц; следовательно, верховная власть суверена нисколько не нуждается в поручителе перед подданными, ибо невозможно чтобы организм захотел вредить всем своим членам; и мы увидим далее, что он не может причинять вред никому из них в отдельности.

Это, следовательно, означает, что по отношению к суверену (государственному целому) подданным (членам целого) гарантии, по концепции Руссо, не нужны. Что же касается выполнения подданными своих обязательств перед сувереном, то тут, замечает Руссо, нужны гарантии и необходимы средства для обеспечения верности подданных суверену.

Руссо рисует некую идеальную модель политического организма, имеющую мало общего с реальной действительностью и совершенно не учитывающую факт относительной самостоятельности государства и возможностей его отчуждения от общества и народа. Обобщенно можно сказать, что в учении Руссо игнорируются все те теоретические и практические резоны, которые в своей совокупности представлены в идеях и конструкциях правовой свободы, правового закона и правовой государственности. Поэтому весьма наивной выглядит уверенность Руссо в том, что изображенный им политический организм (без надлежащего разделения властей, без представительных учреждений и т.д.) вообще может функционировать в духе его идеалов всеобщего равенства, свободы и справедливости.

Также и руссоистской демократической концепции закона и законотворчества, при всей ее оригинальности и новизне, не хватает как раз собственно правовых оснований, критериев и ориентиров, словом - юридического правопонимания и идеи правового закона.

Закон (позитивный закон, закон государства), по Руссо - это акт общей воли. Поскольку общая воля не может (и не должна) высказываться по поводу частных дел, предмет законов всегда имеет общий характер. Развернутое определение закона у Руссо звучит так; “...Когда весь народ выносит решение, касающееся всего народа, он рассматривает лишь самого себя, и если тогда образуется отношение, то это - отношение целого предмета, рассматриваемое с одной точки зрения, к целому же предмету, рассматриваемому с другой точки зрения, - без какого либо разделения этого целого. Тогда сущность того, о чем выносится решение, имеет общий характер так же, как и воля, выносящее это решение. Этот именно акт я и называю законом”.[1]

В законе всеобщий характер воли сочетается со всеобщностью предмета, поэтому, замечает Руссо, закон рассматривает подданных как целое (а не как индивидов), а действия как отвлеченные (т.е. не как отдельные поступки). Так, поясняет он, закон вполне может установить определенные привилегии, но он не может предоставить их каким-то конкретным индивидам.

Цель всякой системы законов - свобода и равенство. Свобода, подчеркивает Руссо, вообще не может существовать без равенства. “Именно потому, что сила вещей всегда стремится уничтожить равенство, сила законов всегда и должна стремиться сохранять его”. [2]

Руссо делит законы на политические (основные), предусматривающие отношения целого к целому (суверена к государству); гражданские законы, регулирующие отношения граждан между собой или государством; уголовные законы, которые регулируют "отношения между человеком и законом" (преступление и наказание) и в "сущности не столько представляют собой особый вид законов, , сколько придают силу другим законам". К четвертому, наиболее важному виду законов Руссо относит нравы, обычаи и общественное мнение: "эти законы запечатлены не в мраморе, не в бронзе, но в сердцах граждан; они-то и составляют подлинную сущность государства; изо дня в день приобретают новые силы; когда другие законы стареют или слабеют, они возвращают их к жизни или восполняют их, сохраняют народу дух его первых установлений и незаметно заменяют силою привычки силу власти".

Руссо подчеркивает, что предмет его исследования - политические законы, принципы политического права, вытекающие из общественного договора.

Законы характеризуются Руссо как необходимые условия гражданской ассоциации и общежития. Народ, творец законов, хотя "всегда хочет блага, но сам не видит в чем оно". Между тем создание системы законов - дело великое и трудное, требующее больших знаний и проницательности. "Частные лица - пишет он, - видят благо, которое отвергают; народ хочет блага, но не ведает в чем оно. Все в равной мере нуждаются в поводырях. Надо обязать первых согласовать свою волю с их разумом; надо научить второй знать чего он хочет. Тогда результатом просвещения народа явиться союз разума и воли в Общественном организме; отсюда возникает точное взаимодействие частей и, в завершении всего, наибольшая сила целого. Вот что порождает нужду в Законодателе".

В данном контексте под "Законодателем" имеются в виду учредители государств, реформаторы в области политики и права. Сопоставляя великого правителя с великим законодателем, Руссо сравнивает второго с механиком - изобретателем машины и создателем образца, а первого с рабочим, который лишь собирает и пускает в ход машину. "Тот кто берет на себя смелость дать установления какому - либо народу, - поясняет Руссо задачи и роль великого законодателя, - должен чувствовать себя способным изменить, так сказать человеческую природу, превратить каждого индивида, который сам по себе есть некое замкнутое и изолированное целое, в часть более крупного целого, от которого этот индивидуум в известном смысле получает свою жизнь и свое бытие; переиначить организм человека, дабы его укрепить; должен поставить на место физического и самостоятельного существования, которое нам всем дано природой, существование частичное и моральное".

Деятельность такого необыкновенного законодателя просвещает народ и подготавливает необходимую почву для его собственного выступления в качестве законодателя. Ведь главное, по Руссо не законы а законодательная власть - "сердце Государства": "Не законами живо Государство, - пишет Руссо, - а законодательной властью. Закон, принятый вчера, не имеет обязательной силы сегодня; но молчание подразумевает молчаливое согласие, и считается, что суверен непрестанно подтверждает законы, если он их не отменяет, имея возможность это сделать. То, что суверен единожды провозгласил как свое желание, остается его желанием, если только он сам от него не отказывается".

Единственная сила суверена - законодательная власть - никому не передаваема и никем, кроме самого "народа в собраньи" не представляема: "Всякий закон, если народ не утвердил его непосредственно сам, недействителен; это вообще не закон".

Отмеченные противоречия и слабости в позиции Руссо не умаляют выдающихся заслуг как большого новатора в области социальной, политической и правовой мысли. Его учение пронизано пафосом гуманизма, просветительства, защиты интересов народа, борьбы против произвола и неравенства. Своей оригинальной разработкой проблем общественного договора, народного суверенитета, общей воли, законодательства он существенно обогатил философские представления о праве и государстве и дал мощный толчок дальнейшим исследованиям в этой сфере.

Глава 4. Актуальность позиций французских просветителей

Жан-Жак Руссо преподал уроки здравой морали, которые остаются актуальными и в наши дни. Ядро всякой деятельности составляет мудрость. Даже "при самых неблагоприятных обстоятельствах человек мудрый всегда имеет возможность стремиться к счастью и пользоваться попутным ветром, чтоб достичь его" [3] , что нет истинного счастья без мудрости и что мудрость доступна людям во всяком состоянии. Те, кто повелевает другими, не мудрее и не счастливее их. "Если б люди могли читать в сердцах друг друга, было бы больше желающих спустится, чем жаждущих возвыситься."[4] Следуя этому правилу человек будет спокойно оставаться на своем месте. Данный принцип исключительно важен в современных условиях, именно строгое разграничение обязанностей и четкое их исполнение и есть залог успеха любой деятельности.

Руссо говорит о том, что общество не ценит высоких доблестей, поднимаясь слишком высоко, часто рискуешь упасть. Продвигаясь по служебной лестнице необходимо всегда помнить о том, что поднимаясь выше, больнее падать. Одновременно с продвижением по службе возрастают и требования к государственному служащему, предъявляются определенные критерии к оценке квалифицированности, моральному облику. Помимо профессионализма он должен обладать и положительными личностными качествами, причем оцениваемые таковыми окружающими.

Кроме того, Руссо подчеркивает и то, что на любом рабочем месте человек должен добросовестно выполнять возложенные на него обязанности. Постоянное добросовестное исполнение мелких обязанностей требует не меньшей силы воли, чем героические подвиги, и может принести больше пользы для честной и счастливой жизни, и что несравненно лучше постоянно пользоваться уважением окружающих, чем изредка внушать им удивление.

Однако, следует знать и помнить, что достоинства и способности сами порождают препятствия. Человек сам порой не может извлечь максимальной пользы из них. Они должны служить не только ступенями, чтобы подняться к благосостоянию, а и средством обойтись без него. Благосостоянием может распорядиться и глупый человек, а способ его достижения и цель являются критериями оценки деятельности человека.

В своей "Исповеди" Руссо мы находим и повествование о том, что крестьянин зажиточный спасается от разорения лишь прикидываясь бедняком. Край, который природа одарила щедрыми богатствами, плодородный край, становится жертвой бесчеловечных сборщиков податей. Ни эта ли картина предстает перед нами сегодня? Сокрытие налогооблагаемых доходов - один из способов уберечь свои деньги, имущество и т.д.. Государство, в свою очередь, увеличивает количество налогов, так как не в силах повысить их собираемость. Эта проблема, на мой взгляд, кроется не в государственном управлении, а прежде всего в сознании людей, где не закреплены обязанности гражданина перед государством. Но существует и другая сторона, которую затронул Руссо еще в восемнадцатом веке, и которая остается актуальной и по сей день: государство, в лице государственных служащих, еще не научилось рачительно и эффективно распоряжаться ресурсами, которыми одарила нас природа. Парадокс, но самая богатая в данном случае страна является одной из отстающих, растрачивающей невосполняемое богатство, не заботясь о следующих поколениях.

В работах французских просветителей мы встречаем и причины, по которым государство в целом слабеет, падает уровень жизни населения и преступаются законы государственными служащими. Их позиция такова: когда люди руководствуются личными интересами, анархия частных интересов ослабляет государство и ведет его к гибели. В наше время , к сожалению, еще не придуман механизм пресечения удовлетворения личных интересов чиновников с помощью власти, вверенной ему. Зачастую с этой целью преступаются законы. И, в конечном итоге, для многих продвижение по служебной лестнице становится, по их мнению, единственным способом быстрого наращивания собственного благосостояния.

Французские моралисты заложили базу современной методики поведения на переговорах. Партнерский подход к ведению переговоров был основан на теории "разумного эгоизма", развитой французскими мыслителями восемнадцатого века. Эта теория развивает идеи сознательного подчинения собственных интересов общему делу с тем, чтобы общий "выигрыш" позволил реализовать уже личные интересы. Этот подход основан на понимании сторонами необходимости поиска взаимоприемлемого решения. Участники переговоров совместно анализируют ситуацию и заняты поиском таких решений, которые в максимальной степени отвечали бы интересам обеих сторон.

В основу подхода, получившего название "совместный анализ проблемы", положены два принципа теории "разумного эгоизма":

· тщательный анализ интересов, в том числе собственных;

· собственные интересы реализуются полнее, если партнер достигает своих интересов.

Такой подход продуктивен, но он предполагает более высокий уровень доверия между партнерами. Только "открыв карты" можно реально анализировать ситуацию. Доверительность отношений должна сочетаться с необходимостью сохранять коммерческие тайны.

Таким образом мы можем говорить о возможности применения концепций, развитых в восемнадцатом веке просветителями Франции, в наше время, об их универсальности.

Заключение

Список использованной литературы

1. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. - М.: Гардарика, 1998.

2. Длугач Т.Б. Подвиг здравого смысла, или Рождение идеи суверенной личности (Гольбах, Гельвеций, Руссо). - М.: Наука, 1995.

3. Жан-Жак Руссо. Избранные сочинения в 3-х томах. Том 1. - М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961.

4. Жан-Жак Руссо. Исповедь. - М.: Гослитиздат, 1949.

5. История философии в 4-х томах. Том 1. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1957.

6. История философии в кратком изложении. - М.: Мысль, 1991.

7. Кондрашов В.А., Чичина Е.А.. Этика. Эстетика. - Ростов н/Д: Издательство "Феникс", 1998.

8. Кропоткин П.А. Этика. - М., 1994.

9. Нерсесянц В.С. Философия права. Учебник для вузов. - М.: ИНФРА-М, 1998.

10.Очерк истории этики. - М.: "Мысль", 1969.

11.Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. В 3-х томах. Том 3. - ТОО ТК "Петрополис", 1996.

12.Философия : Учебник. - М.: Русское слово, 1997. С. 401.

13.Холопова Т.И., Лебедева М.М. протокол и этикет для деловых людей. - М.: ИНФРА-М, 1995.

14.Хрестоматия по истории философии. Учебное пособие для вузов в 2-х частях. Часть 1. - М.: Прометей, 1994.

15.Шрейдер Ю.А. Этика. - М.: Текст, 1998.

[1] Нерсесянц В.С. Философия права. Учебник для вузов. - М.: ИНФРА - М, 1998. С.344.

[2] Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или Принципы политического права. - М.,1969. С.160.

[3] Жан - Жак Руссо. Исповедь. - М.: Гослитиздат, 1949. С. 107.

[4] Там же.