|
Маккавейский Н. К.
Археология страданий Спасителя.
Гефсиманский сад. Мнение Фалькенера о его месте. Моление о чаше. Предательское лобзание. Via captivitatis. Предварительный допрос в доме Анны. Ночное собрание великого синедриона у Каиафы. Происхождение, состав и полномочия верховного судилища иудеев. Место и время его заседаний; характер судопроизводства. Картина судебного процесса Господа Иисуса Христа. Заключительное isch maveth. Утреннее утверждение ночного решения. Общий взгляд на незаконность процесса.
Поток Кедрский, гора Елеонская — кому не известны эти имена? Еще в детстве, в первый раз знакомясь с жизнью древнего богоизбранного народа иудейского, мы слышали их вместе с именами Иордана, Мертвого моря, горы Кармила и др., и глубоко запечатлелось в нашем сознании рядом с ними представление о местности, смежной с центром иудейской жизни, Иерусалимом. Но в то время как из детства привыкли мы рисовать в своем воображении поток Кедрский как поток в собственном смысле слова, быстро и с шумом катящийся среди глубокого каменистого русла с севера на юг на восточной стороне Иерусалима, на самом деле это лишь сухое, безводное, в различных местах неодинаковой глубины и ширины, русло, или долина, окаймляющая Иерусалим с северной, восточной и отчасти с южной стороны. Среди различных названий этой долины древнейшее и популярнейшее бесспорно библейское имя потока Кедрского, или долины Кедр- ской. Под этим именем упоминается она в Ветхом и Новом Завете, так называют ее Иосиф Флавий, Евсевий, Иероним и др.Но уже очень рано христианское предание называет ее долиною Иосафато- вою, может быть, относя к ней пророчество Иоиля о суде Божием над языческими народами в долине Иосафа- товой (Иоил. III, ), и это имя после становится столь же распространенным, как и имя долины Кедрской.
Начинаясь на севере Иерусалима, недалеко от гробниц судей, долина Иосафатова направляется к востоку, проходит на севере гробниц царских и против северовосточного угла города сразу поворачивает к югу. В этом направлении идет она на всем протяжении восточной стороны города, затем соединяется с долиною Гион и, наконец, под именем Wady en-Nar продолжает свой путь к Мертвому морю. В северной своей части долина представляет широкую котловину, по мере же направления с севера на юг она становится уже и глубже. Западная крутая сторона ее у ворот св. Стефана достигает высоты футов. Еще южнее, на месте гроба Авессалома, долина представляет лишь ущелье между горами.
С самых отдаленных времен долина Иосафатова была местом кладбища. Прах несметных человеческих поколений, начиная с древнейших обитателей Иерусалима, иевусеев, а также прах столько раз подвергавшегося разрушению священного города, обрушиваясь с крутых высот, совершенно засыпал дно долины. Покрывающий ее сплошной пласт мусора так толст, что английский инженер Варрен, производивший здесь раскопки, на глубине футов не мог открыть свежего грунта. Теперь на западной стороне, по откосу Мории, лепятся магометанские могилы, а на востоке склон горы Елеонской усеян гробницами еврейскими. «Фантастический памятник Авессалома и строгая гробница Захарии господствуют над этими грудами надгробных камней, испещренных еврейскими надписями».
Два моста или, точнее говоря, две каменные насыпи устроены в долине Кедрской. Шесть шагов ширины и шестнадцать длины, выгнутый аркою каменный верхний мост лежит под воротами св. Стефана. Другой мост, нижний, находится ниже гробницы Авессалома. Он построен подобно первому, выгнут, несколько шагов в ширину, и его площадь на северной стороне на , а на южной на, футов поднимается над дном долины. Оба моста ведут на западный склон горы Масличной, или Елеонской, профиль которой красиво обозначается на горизонте. На расстоянии одного субботнего пути от Иерусалима поднимается она своими тремя округленными вершинами, средняя из которых господствует над двумя другими подобно голове над плечами человеческого тела. Возвышаясь на футов над Сионом и на футов над дном долины Кедрской, эта средняя вершина освящена преданием как место вознесения Господа Иисуса Христа и уже Константином Великим отмечена особым памятником. Теперь здесь осьмиугольная мусульманская мечеть и монастырь дервишей, с минарета которого прекрасный вид на Иерусалим и его окрестности. Другая вершина, к северу, издавна носит имя Галилеи или viri galilei. Здесь стояли «мужи галилейские» и долго смотрели на небо, скрывшее от них вознесшегося Учителя и Господа. К югу от горы вознесения, третья вершина носит имя горы соблазна как место, с которым предание связывает идолослужение Соломона.
Западный склон горы Елеонской покрыт кое-где скривившимися от старости, обнаженными оливковыми и фиговыми деревьями. У подошвы ее, тотчас у дороги, ведущей из ворот св. Стефана чрез верхний мост к Вифании и Иерихону находится четырехугольное пространство, обнесенное высокою каменною стеною, футов в длину на западной стороне и футов в ширину на северной. Вся площадь внутри этой ограды деревянными решетками разделена на несколько палисадников с дорожками, усыпанными песком и симметрично разбитыми цветочными клумбами. Здесь же растут восемь масличных деревьев, самых старших между деревьями горы Елеонской. На своих пнях, - и даже фут в обхвате, и на бесчисленных корнях они носят выразительную печать тысячелетнего существования. Их огромные пни состоят из многочисленных толстых отраслей, как бы сросшихся под одною корою в одно дерево и напоминающих собою группу колонн, соединенных вместе. Цветы и различные кустарники растут у самого подножия деревьев и прикрывают собою от солнечного жара их громадные корни, протянувшиеся на несколько саженей по земле. Это сад Гефсиманский. В нем указывают и скалу, где спали ученики Господа во время последней молитвы их Учителя, и место предательского поцелуя Иуды. Несколько шагов к северу от ограды Гефсиманского сада, разделяемый от последнего только дорогой, стоит погребальный вертеп Божией Матери, а направо от него маленькая дверь ведет в пещеру, в которой, по преданию, провел Спаситель томительные часы пред предательством Иуды. Теперь здесь капелла, и вся пещера носит имя antrum agoniae — грот агонии.
Вот та местность, которая была свидетельницею завязки события, равного которому не может быть в истории. Чрез эту самую долину Кедрскую, или Иосафатову в ту великую ночь с четверга на пятницу перешел Своими стопами Господь Иисус Христос с одиннадцатью из апостолов после пасхальной вечери в сионской горнице. На этом же склоне горы Масличной был тот сад Гефсиманский, который приютил Его на несколько часов, прежде чем поцелуй Иуды Искариотского отдал Его в руки врагов. Правда, вид этой местности теперь не соответствует той картине, какую представляла она во дни земной жизни Господа Иисуса Христа. По Иосифу Флавию, уже Помпей уничтожил много садов в окрестности Иерусалима. Тит для сооружения насыпей против крепости Антония, не находя деревьев вблизи города, должен был искать их уже в отдаленной окрестности, и римское войско выстригло наголо пространство на стадий вокруг Иерусалима. На этих же деревьях, и именно на горе Елеонской, были распяты тысячи побежденных иудеев. После нового завоевания, при Адриане, деревья были столь же мало пощажены. Не удивительно, что после стольких опустошений гора Масличная бедна теперь растительностью. Не так было в великую ночь страданий Господа. Темная зелень виноградников, смешиваясь с зеленью фиговых и по местам тутовых деревьев и часто переплетаясь с серебристым блеском оливок, густо покрывала оба склона горы. На западной стороне, залитая мягким лунным светом, она походила на чудный фантастический ковер, который, начинаясь на вершине горы, скатился вниз по ее склону и другим краем своим затерялся в тенистой Гефсимании. Глубоко ошибся бы и тот, кто стал бы судить о картине Гефсиманского сада в ночь страданий Господа по тому месту и тем восьми деревьям, которые носят это имя теперь. Гефсимания, слово, означающее тиски, давильню для добывания масла из оливок, тогда служила названием тех масличных рощ, которыми густо было покрыто западное подножие горы Елеонской. Эти рощи составляли собственность святилища, но ничем не огороженные, они были доступны для всех и не раз под своею тенью давали приют бедным пришельцам, из разных мест собравшимся на праздник в священный город.
Но если не вид местности, то, по крайней мере, место осталось то же самое. Если восемь старых масличных дерев среди цветочных гряд нынешнего Гефсиманского сада не в состоянии живо пробудить в нашем воображении картину подлинной Гефсимании в ночь страданий Господа, то все же они приблизительно указывают действительное место ее. Предание, на котором лежит печать глубокой древности, никогда не искало Гефсимании где-нибудь в другом месте, а всегда именно здесь, вблизи этих восьми ветеранов. Бордоский путник, не называя Гефсимании, указывает однако место предательства довольно ясно. «Если идти из Иерусалима, — говорит он, — в ворота, находящиеся на востоке, чтобы подняться на гору Масличную, (есть) долина, называемая Иосафатова. На левой стороне, где виноградники, находится камень, где Иуда Искариот предал Христа... Отсюда всходишь на гору Масличную, где Господь пред страстью учил учеников». Место предательства здесь указывается внизу, в долине Иосафатовой, близ дороги, ведущей из восточных ворот города на гору Елеонскую, т.е. вблизи нынешнего Гефсиманского сада. По словам знатной паломницы конца IV века, приходят на место моления о чаше, а потом в Гефсиманию, спустившись с Имвомона (место вознесения Господа на горе Елеонской), а место предательства «находится в начале долины Иосафата». В долине же Гефсиманской, «расположенной между горою Сион и горою Масличною, и называющеюся еще долиною Иосафатовою», указывает место предательства и Антонин Мартир. Там же, при входе в погребальный вертеп Пресвятой Богородицы, Беда видел на правой стороне «вделанный в стену камень, на котором молился Господь в ту ночь, когда был предан, и следы колен Его отпечатлелись как бы на воске». Виллибальд, выражаясь в общем смысле, помещает «церковь, где молился Господь пред страданиями Своими, на горе Масличной». В «Commemoratorium de casis Dei vel monasteriis» Гефсимания называется весью (villa) и указывается в той же долине Иосафатовой. В той же «веси» Гефсиманской, в долине Иосафата, помещает вместе с церковью Пресвятой Девы Марии «церковь, в которой Господь был предан», и монах Бернард. Древнейший из наших паломников во св. землю о Гефсимании говорит так: «Гепсимания же есть село, идеже есть гроб святыя Богородицы близь града Иерусалима на потоце Кидарьстем в удоле плачевнем, и есть от Иерусалима межи востока лиць летним и зимным». В «сказании» Иоанна Фоки, в «хождении Игнатия Смол- нянина», в «хожении инока Зосимы», в «хожении гостя Василья», в «рассказе о путешествии по св. местам Даниила митрополита Ефесского», в «хождении купца Василия Познякова», в «Проскинитарии Арсения Суханова» и во многих других памятниках место великих событий, окончившихся предательством Иуды, указывается то в долине Иосафатовой, то за потоком Кедрским, то на пути из Иерусалима на гору Елеонскую, т.е. различными выражениями, но, по существу дела, одинаково: приблизительно там же, где указывают его и теперь; причем место это, как и теперь, ставится в связи с храмом Успения Пресвятой Богородицы.
Несмотря на такую древность и такое постоянство предания относительно места евангельского Гефсиманского сада, недавно было высказано мнение, отрицающее подлинность нынешней Гефсимании. Три года назад в одном английском журнале было помещено «сообщение» Эдуарда Фалькенера под заглавием «The site of Gethsemane», сущность которого состоит в следующем. Независимо от библейского рассказа, свидетельство в пользу (нынешнего, всеми признаваемого) положения Гефсимании дается только восемью оливковыми деревьями, огороженными на берегу Кедрона. Эти деревья, без сомнения, очень большой древности, но никто не решится сказать, что они существовали лет назад. Поэтому, для установления подлинного места Гефсимании, автор статьи обращается исключительно к евангельскому рассказу и — надо отдать честь его изобретательности — толкует слова св. бытописателей совершенно оригинально. Три первые евангелиста говорят, что после тайной вечери Господь с учениками пошел «на гору Елеонскую», между тем, относительно нынешней Гефсимании, которая «находится в долине, у самого потока, проходящего в центре этой долины», никоим образом нельзя сказать, что она находится на горе. Далее, из слов евангелиста Иоанна: «знал же это место и Иуда, предатель Его; потому что Иисус часто собирался там с учениками своими», следует, что место это было уединенное; но этого нельзя сказать о нынешнем месте, чрез которое прежде проходила дорога по направлению к Вифании, Вефаваре и Иерихону. Наконец, большая часть прощальной беседы была произнесена Спасителем уже вне горницы; но такая длинная речь не могла занять лишь то короткое время, какое требовалось для прогулки от этой горницы до места нынешней Гефсимании; притом Иисусу Христу пришлось бы в таком случае вести беседу в то время, когда проходил Он чрез шумный город, окруженный толпою народа, из всех частей страны собравшегося на праздник, и потом когда сходил по крутой тропинке, идущей вниз к Кедрону.
Создав такие противоречия, Фалькенер устраняет их своим особым построением порядка событий великой ночи. Прервав Свою беседу словами: «встаньте, пойдем отсюда», Спаситель с апостолами отправляется на вершину горы Елеонской. Об этом говорят синоптики, это же естественно нужно допустить и в виду того, что гора Масличная для Господа Иисуса Христа была излюбленным местом, с которым были тесно связаны многие важные события Его земной жизни. Здесь, вдали от городского шума и постороннего взгляда, Он мог беседовать с Богом Отцом, «наслаждаясь спокойною уединенностью места, чистым воздухом и прекрасным видом города». С этим городом соединялось так много воспоминаний; естественно поэтому желание бросить еще один последний, прощальный взгляд на него, а это можно сделать лишь с вершины горы Елеонской. Здесь продолжает Господь Свою прощальную беседу и, окончив ее, идет «с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел (Он) Сам и ученики Его». Итак, чрез долину Иосафатову в эту ночь Господь Иисус Христос перешел два раза: когда от сионской горницы направлялся к горе Масличной, и на обратном пути, с горы в Гефсиманию. Место последней поэтому Фалькенер ищет на восточном склоне Сиона, на западной стороне потока Кедрского, не указывая его, впрочем, более точно.
|
