|
Мораль рабов.
В отличие от всех прежних философско-этических опытов, в том числе кантианского, нацеленного на оправдании морали путём её теоретического обоснования, Ницше проблематизировал саму мораль. Он поставил вопрос о важности моральных ценностей и тем самым низвёл их до уровня предмета философского сомнения. Ницше расширил саму задачу философской этики, конкретизировав её как критику морального сознания. Прежней « науке морали », как он пишет, « недоставало проблемы самой морали: недоставало подозрения, что здесь есть нечто проблематичное ». Подобно тому, как всякая наука, не останавливаясь на видимости вещей, стремиться проникнуть в их скрытую суть, которая чаще всего становится прямо противоположной тому, что фиксируется на уровне явлений, этика также не может обманываться тем, что сама мораль говорит о себе, и должна, прежде всего, направить своё внимание на то, о чём она молчит, что она скрывает и искажает. Ницше говорил, что, вряд ли до него кто-либо смотрел на жизнь с таким глубоким подозрением. Во всяком случае, на мораль до него так никто не смотрел. Что же он увидел своим недоверчивым взглядом?
За словом «мораль» скрываются существенно различные реалии, и поэтому требуется более строгое определение предмета анализа. Говоря о распространившейся в Европе и столь ему ненавистной морали, Ницше подчёркивает, что это – «только один вид человеческой морали, кроме которого, до которого и после которого возможны многие другие, прежде всего высшие «морали»».
Существует много разных моралей, самое общее и самое важное различие между ними состоит в том, что они подразделяются на два типа:мораль господ и мораль рабов. Ницше являлся моральным нигилистом в строгом и точном смысле слова: он решительно, последовательно, без каких-либо смягчающих оговорок и компромиссов отрицает мораль рабов.
Под моралью рабов Ницше подразумевает мораль, которая сформировалась под воздействием античной философии и христианской религии и воплотилась в многообразных индивидуально-аскетических, церковно-благотворительных. Общинно-социалистических и иных гуманистических опытов человеческой солидарности. Она стала в Европе господствующей и ошибочно Не составляет никакого труда зафиксировать рабскую мораль чисто эмпирически, ибо она всесторонне обволакивает европейского человека. Значительно трудней выявить её содержательные характеристики, качественную определённость. Ницше это делает самым глубоким, полным и блестящим образом. Исследование рабской морали Ницше, как, впрочем, и всё, что он делал в философии, отличается, с одной стороны, полифоничностью, объёмностью, противоречивой полнотой, а с другой – необычайной тонкостью наблюдений, неисчерпаемостью нюансов. Поэтому оно трудно поддаётся обобщению, вообще методической обработке. Если тем не менее попытаться суммировать с неизбежным огрублением особенности рабской морали, как их понимает Ницше, то они могут быть выделены в следующих основных характеристиках.
Прежде всего, рабской делает мораль сама еёпретензия на безусловность, абсолютность. В этом случае мораль идентифицируется с идеалом, совершенством, последней истиной, словом, неким абсолютным началом, которое бесконечно возвышается над реальными индивидами и в перспективе которого их природное существование выглядит исчезающе малым, ничтожным.
Рабская мораль есть мораль стадная. Она выступает как сила, стоящая на страже стада, общества, а не личности. Понимаемая как изначальная солидарность, братство людей, она, прежде всего, направлена на поддержание слабых, больных, нищих, неудачников. Одни из самых решающих и удачных моральных трюков, проделанных ещё еврейскими пророками, состоял в том, что слова «святой», «бедный», «друг» стали почти синонимами.
Рабская мораль имеет отчуждённый характер. Она реализуется во внешне фиксированных нормах, призванных усреднить, уравнять индивидов. В самом человеке она представлена репрессивной функцией разума по отношению к человеческим инстинктам. Отчуждённость морали, как тонко замечает Ницше, выражается в самой идее её самоценности, в представлении, будто наградой добродетели является сама добродетель, и поэтому мораль имеет безличный, бескорыстный, всеобщий характер.
Рабская мораль замыкается областью духа, намерений. В известном смысле «вся мораль есть не что иное, как смелая и продолжительная фальсификация, благодаря которой возможно наслаждаться созерцанием души». Она представлена в человеке неким вторым человеком, который постоянно недоволен первым, внушает ему сознание виновности и обрекает его на постоянные сомнения, нерешительность, муки. Мораль рассекает человека на две части таким образом, что он идентифицирует себя с одной частью, любит её больше, чем другую. Здесь тело приносится в жертву душе.
Пожалуй, наиболее полно и рельефно рабская сущность морали выражается в её лицемерии. Внутренняя лживость всех манифестаций морали, её выражений, поз, умолчаний и т.п. является в логике рассуждений Ницше неизбежным следствием ложности её исходной диспозиции по отношению к реальной жизни. Мораль претендует на то, чтобы говорить от имени абсолюта. А абсолюта на самом деле не существует, а если бы даже и существовал, то о нём по определению ничего нельзя было бы сказать. Следовательно, моральные речи – это всегда речи не о том. Особенно много лжи в моральном негодовании, которое, с одной стороны, скрывает неумение, умственную ограниченность, ошибку или иной недостаток негодующего, а с другой стороны, прикрывает тайное вожделение, зависть к самому предмету негодования. Давно известно, что люди любят осуждать те пороки, которым втайне хотели бы сами предаваться. Зоркий глаз Ницше находит мораль лживой даже тогда, когда она кажется наиболее искренней и направленна против самой морализирующей личности.
Квинтэссенцией стадной морали являетсяressentiment (буквально: «вторичное переживание»). Это французское слово используется философом для обозначения совершенно особого и исключительно сложного психологического комплекса, являющегося специфическим мотивом, своего рода вирусом морали. Здесь речь идёт о нескольких смыслах, наслоившихся друг на друга и образовавших в итоге редкостную психологическую «отраву»: а) первичные исключительно неприятные эмоции злобы, стыда, отчаяния, вызванные унижением достоинства человека, притом закономерным унижением, вытекающим из его реального, постоянно воспроизводящегося положения по отношению к другим людям; б) воспоминание и вторичное переживание этих эмоций, духовная работа с ними, результатом чего является ненависть и чувство мести, усиливаемые и подогреваемые ревностью, завистью, вызванные сознанием того, что « они » могут, а « я » нет; в) осознание того, что месть не может быть осуществлена, что обидчик недосягаем для мести, т.к. он самим фактом своего существования обречен быть обидчиком, как сам он обречён на то, чтобы быть обиженным; г) возникающее чувство бессилия, отчаяния, приводящее к тому, что месть, не имея возможности реализоваться в адекватных поступках, получает идеальное воплощение, в результате чего бессилие трансформируется в силу, поражение становится победой. Ницше называетressentiment воображаемой местью, местью бессильного, вытесненной ненавистью, измышлением зла. Это гнев, который не переходит в поступок, а обращается вовнутрь и становится формой самоотравления души.
Такова в самых общих характеристиках рабская мораль. Она является рабской по той причине, что все её основные свойства выражают и обслуживают условия жизни рабов. Мораль могла стать такой, какой она сложилась в европейском культурном регионе, только в том случае, если бы она создавалась рабами. Она есть продукт восстания рабов в той единственной форме, на которую вообще способны рабы. Только морализирующий раб выдвинет вперёд качества, которые могут облегчить его страдальческое существование – сострадание, терпение, кротость и т.п. Только он додумается зачислить в категорию зла всё мощное, опасное, грозное, сильное, богатое. Только раб догадается связать мораль с полезностью.
Внеморальная мораль сверхчеловека.
У Ницше можно найти достаточно много высказываний, способных склонить к выводу, что он не проводит различия между стадной моралью и моралью вообще. . В случае Ницше исключительно важны контекстуальность, общий пафос мысли. В частности, для понимания критики Ф. Ницше морали существенно важное значение имеют следующие два момента.
Во–первых, Ницше критикует мораль всегда с моральной точки зрения. Основной и постоянный аргумент, на котором держится моральный нигилизм Ницше, состоит в том, что мораль умаляет, унижает человека. Более того, он даже апеллирует к понятиям сострадания, любви к человеку. Он отрицает сострадание христиан и социалистов, так как оно является состраданием тех, кто сам страдает, и поэтому не имеет никакой цены, отрицает его во имя более высокого, подлинного и действительно ценного сострадания сильных и властных натур.
Ницше отвергает мораль, направленную на стадную полезность, благо общины, потому что в рамках такой морали не может существовать мораль любви к ближнему. Он выступает против размягчающего, безвольного этического образа человека, потому что « вместе со страхом перед человеком, мы утратили и любовь к нему, уважение к нему, надежду на него, даже волю к нему ».
Во – вторых, эта критика осуществляется в рамках концептуально осмысленного взгляда на историческое развитие морали. Мораль за весь период существования человечества, считает Ницше, прошла три больших этапа. На первом – ценность поступка связывалась исключительно с его последствиями. На втором этапе поступок стали оценивать по его причинам, т. е. по намерениям. В настоящее время начинается третий этап, когда обнаруживается, что намеренность поступков составляет в них лишь « поверхность и оболочку ». Если второй этап считать моральным в собственном смысле слова, то первый будет доморальным, а третий – внеморальным. Выделение этих этапов, их содержательная характеристика и обозначение – огромная заслуга и открытие Ницше, нуждающееся в специальном исследовании. В данном случае следует подчеркнуть только тот момент, что ницшеанская критика морали является сугубо исторической и направлена на преодоление её определённой формы и этапа. Он сам достаточно точно обозначает характер решаемой им задачи: « Преодоление морали, в известном смысле даже самопреодоление морали ».
Основная особенность человеческого (сверхчеловеческого) типа людей знатной породы, воплощающих новую (внеморальную) мораль, состоит в том, что они чувствуют себя «не функцией», а «смыслом», «чувствуют себя мерилом ценностей». Они самодостаточны в царском величии, проистекающем из готовности и способности к великой ответственности.
При всём радикально – негативном отношении к морали Ницше не ставит под сомнение её основополагающую и незаменимую роль в деле возвышения форм общественной жизни и самого человека. Он настаивает только на том, что такое возвышение достигается именно через сверхчеловеческую позицию. Он и называет её внеморальной по той единственной причине, что она более моральна, чем мораль в традиционно – христианско – социалистическо – гуманистическом смысле слова. «Знатный человек помогает несчастному, но не или почти не из сострадания, а больше из побуждения, вызываемого избытком мощи». Внеморальная мораль Ницше вполне является моралью с точки зрения её роли, места, функций в жизни человека. Её даже в большей мере можно считать моралью, чем рабскую мораль сострадания и любви к ближнему. Она отличается от последней помимо уже упоминавшихся содержательных различий, по крайней мере, ещё двумя важными функциональными особенностями:
а) она органична человеку. Отвергая надуманную метафизику свободной воли, Ницше подчёркивает, что на самом деле речь идёт о сильной и слабой воле и определяет мораль как «учение об отношениях власти, при которых возникает феномен «жизнь»». При таком понимании мораль выступает не как надстройка, вторичное или третичное духовное образование в человеке, а как органичное свойство – мера воли к власти. Добродетельность знатного человека является прямым выражением и продолжением его силы. Он добродетелен не из-за абстрактных норм и самопринуждения ( хотя известный аскетизм, готовность к самоотречению ему свойственны ), а самым естественным образом, в силу своей натуры, положения, условий жизни. Добродетель – это его защита, его потребность, способ его жизни. Рабская натура тоже выражает свою волю, но так как эта воля слабая, то она не может найти удовлетворение в поступке и трансформируется в воображаемую месть, принимает превращённую форму морализации. Сильным натурам нет нужды прятаться, уходить в область внутренних переживаний и моральных фантазий, они могут условия своего существования прямо осознать как долженствование;
б) преодолевает беспросветность противоборства добра и зла. Сверхчеловек находится по ту сторону добра и зла. В историческом плане понятия добра и зла являются результатом восстания рабов в морали. Так как рабы не могли реально преодолеть своё невыносимое для человека рабское состояние, то они решили выдать поражение за победу и изобразили своих рабов в качестве персонификации зла. Понятие зла оказывается первичным и как его антипод возникает понятие доброго. Первичность зла и вытекающая отсюда зависть, тайная мстительность, которые трансформируются в иллюзию добра, ассоциируемого со всем слабым и немощным, хитрый ум и разрушительная мощь зла, которым противостоят нищета духа и бездеятельность добра, настолько специфичны для рабской морали, что её преодоление равнозначно прорыву по ту сторону добра и зла. Исторически прорыв противоположности добра и зла связан с сверхчеловеческой моралью господ. Некогда хозяева господствовали в жизни. У них была своя мораль, свои понятия и представления о добре и зле. Но со временем их одолели рабы, но победили они не силой, а числом. Добром стало признаваться то, что в большей мере соответствует их интересам; мягкосердечие, любовь к ближнему, покорность, самоотречение, доброта – все эти и им подобные качества были возвышены до уровня добродетели. В эпоху после восстания рабов господствующей стала и продолжает оставаться рабская мораль.
Собственная моральная позиция Ницше, позиция хозяина, почти прямо противоположна господствующей в обществе морали. Её краеугольными камнями служат: во-первых, ценность жизни в её биологическом смысле – только жизнь имеет абсолютную ценность и порождает всё, что имеет ценность; во-вторых, свобода сильного – свобода принадлежит только тому, кто имеет достаточно силы, чтобы завоевать и отстоять её; в-третьих, неравенство – люди не равны, они лишь лучше или хуже, в зависимости от того, сколько жизненной силы заключено в каждом из них. Естественно, этим устоям соответствуют и принципы морали. Справедливость в том виде, как её понимает господствующая мораль, есть ложь. Истинная справедливость, считает Ницше, основана отнюдь не на равенстве – каждый имеет столько, сколько заслуживает, а заслуги его измеряются количеством жизни. Равенство – это признак упадка. Ложным является и принцип полезности – назначение жизни состоит не в преувеличении добра. Сама жизнь есть высшее и величайшее добро, и только это имеет значение.
Философская антропология в концепции Ф. В. Ницше
Человек имеет цель внутри себя; его цель - это жизнь. Вот эта идея абсолютной ценности человеческой жизни по существу явилась тем лозунгом, который объединяет все творчество Ницше. С этим лозунгом связан и ницшеанский идеал человека - Сверхчеловек. Этот идеал, по замыслу Ницше может быть реализован лишь при условии, если человечество возвратится к истокам своей истории, когда бал жизни будут править люди высшей расы - "хозяева", люди, представляющие собой совершенство, прежде всего, в биологическом отношении. Они не будут отягощены ни бытовыми, ни социальными, ни религиозными ограничениями и предрассудками и потому будут абсолютно свободны.
Сверхчеловек - это не вождь, возвышающийся над массой людей, не фюрер, не дуче, не каудильо, не генеральный секретарь, как это, может быть, кое-кому хотелось бы думать. Это нравственный образ, означающий высшую степень духовного расцвета человечества, олицетворение тех новых моральных идеалов, любовь к которым Ницше стремился сделать главным нравственным устремлением человечества.
Очень просто возмутиться идеей сверхчеловека, но непозволительно представлять это возмущение, возможно и понятное, как опровержение Ницше. Он мыслил появление сверхчеловека как долгий процесс величайших самопреодолений, как великое торжество духовной природы человека, а не индульгенцию буйствующему произволу хамов.
"Господство" Ницше понимал не как политическую или юридическую и, тем более, не экономическую власть над людьми. Его "господство" относится к сфере духа - это власть в силу выдающихся духовных качеств, которыми обладающая ими личность щедро и бескорыстно одаривает других. Недаром Ницше недвусмысленно писал: "Но ужасом является для нас вырождающееся чувство, которое говорит: "Все для меня".
В своей программной книге "Воля к власти" Ницше размышляет о власти как философ политики, понимая ее онтологически, как одно из важнейших измерений, определяющих человеческое существование. Он показывает, что власть и стремление, воля к ней определяют сущность человеческого бытия. По Ницше, воля к власти является общим знаменателем и базовой мотивацией всей человеческой деятельности. Ницше понимает власть как нечто тотальное, врожденное, определяющее.
Согласно Ницше, нет людей, которые не стремились бы к власти, есть люди, которые стремятся к ней плохо, мало или недостаточно эффективно. Соответственно, Ницше воспринимает власть как квинтэссенцию политики.
Известно, какой кровавый след оставили в истории нелюди, возомнившие себя сверхчеловеком. Но виновен ли в этом Ницше? Ни в коем случае. Его сверхчеловек - результат культурно-духовного совершенствования человека, тип, настолько превосходящий современного Ницше человека по своим интеллектуально-моральным качествам, что он образует как бы новый и особый биологический тип. Аргументы сверхчеловека не пистолет и дубинка: они сводятся к осознанию необходимости того, чтобы человек возносился над прежним уровнем не ради произвола и господства над другими, а ради нового бытия, к которому нынешний человек по сути своей еще просто не готов.
Не случайно, не красного словца ради поставил Ницше появление сверхчеловека в зависимость от смерти богов. На первый взгляд, кажется, что Ницше помещает человека на опустевшее место Бога. Но это не так. Если Бог мертв, то его место так и остается пустым. И не созидание, а только господство над сущим в виде господства над Землей переходит к сверхчеловеку будущего.
В пучине ницшеанских условностей и символов российские интерпретаторы идеала сверхчеловека искали его истинный образ среди греческих героев, на страницах скандинавских саг и германских легенд. Однако преобладали в отечественной литературе два подхода к истолкованию сверхчеловека — главным образом, “филологический”, исходивший из этимологии и словесной формы термина Ubеrmеnsсh; а также “археологический”, основанный на исторических сведениях об основателе религии зороастризма, герое иранской мифологии — Заратуштре (греч. — Зороастр, среднеиран. — Зардушт), ставшем прототипом ницшевского пророка Заратустры, главного героя сочинения “Так говорил Заратустра”, в уста которого Ницше вложил проповедь сверхчеловека. Заратустра представал провозвестником сверхчеловека, началом, не столько порождающим сверхчеловека, сколько помогающим его рождению в человеке. Заратустра был призван создать условия, в которых человек преодолевает себя и оказывается преодолен: “В Сверхчеловеке преодолевается человек, все, что было великим в человеке. О халкионическом начале, о легких ногах, о совмещении злобы и легкомыслия и обо всем, что вообще типично для типа Заратустры, никогда еще никто не мечтал как о существенном элементе величия. Заратустра именно в этой шири пространства, в этой доступности противоречиям чувствует себя наивысшим проявлением всего сущего...”.
Самое высокое, что может пережить человек, учит Ницше - это "час великого презрения". Презрения к самому себе, к своим слабостям и порокам, к своей несправедливости, к "жалкому довольству собою", называемому добродетелью. "Но где же та молния, что лизнет вас своим языком? Где-то безумие, что надо привить вам? Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке: он - эта молния, он это безумие!".
Он хочет верить и ему удается уверовать в Сверхчеловека. Ему хочется утвердиться в этой надежде; она очень подходит к смыслу его произведения. Ницше хочет в своей книге показать человечество, пробужденное к новой жизни прославлением своего собственного существа, добродетелями добровольного избранного меньшинства, которое очищает и обновляет свою кровь. Исчерпывается ли на этом вся его задача? Конечно, нет. Корни мыслей у Ницше всегда имеют важное и отдаленное происхождение. Последняя его воля заключается в том, что он хочет определить и направить деятельность людей: он хочет основать новые нравы, указать подчиненным их обязанности, сильным их долг и объем власти и вести все человечество к высшему будущему.
В чем заключается смысл этой идеи? У Ницше чрезвычайно подвижный и восприимчивый ум; мощный порыв его вдохновения не дает ему ни времени, ни силы доводить свою мысль до конца; и он иногда не может ясно осмыслить волнующих его идей, и сам толкует их по разному. Иногда Сверхчеловек представляется ему вполне возможной действительностью, но иногда кажется, что он пренебрегает всяким точным изложением своей мысли и его идея делается тогда только лирической фантазией, которою он забавляется для того, чтобы возбудить низшие слои человечества.
"Я ХОЧУ УЧИТЬ ЛЮДЕЙ СМЫСЛУ ИХ БЫТИЯ : ЭТОТ СМЫСЛ ЕСТЬ СВЕРХЧЕЛОВЕК, МОЛНИЯ ИЗ ТЕМНОЙ ТУЧИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
СМОТРИТЕ, Я - ПРОВОЗВЕСТНИК МОЛНИИ, Я - ТЯЖЕЛАЯ КАПЛЯ ИЗ ГРОЗОВОЙ ТУЧИ; А ИМЯ ТОЙ МОЛНИИ - СВЕРХЧЕЛОВЕК."
"Падающего - толкни." Ницше прежде всего имел в виду критику христианства, которое считал религией слабых, униженных рабов. Христианская религия отрицает свободу мышления, самостоятельность действий человека. Человек свободен, а смирение есть оковы, которые надевает на людей лицемерная каста жрецов ради достижения собственной власти. Вывод Ницше: не свержение строя, порождающего несвободу, а возрождение идеала сильной и свободной личности - идеала античности и возрождения, отказ от культа слабости и униженности, покаяние, жертвы и самопожертвование, навязанного религией лицемерия.
"ЧЕЛОВЕК ПОГИБНЕТ И ПРИДЕТ НА ЕГО МЕСТО СВЕРХЧЕЛОВЕК"
Биологически обусловленным, считает Ницше, является все, что в человеческом общежитии считается добром, что составляет для людей ценность, включая и ценность моральную. Соответственно, нет и быть не может объективно обусловленной морали. Каждый имеет такую мораль, которая в наибольшей мере соответствует требованиям его жизни: мораль одного оправдывает все, к чему он стремится; мораль другого делает его умиротворенным; мораль третьего призывает к мщению врагам и т.д. Люди даже могут не осознавать, каков на самом деле источник их моральных убеждений и представлений, но это не меняет дела. Каждый имеет тот тип морали, который больше всего соответствует его природе.
Наиболее существенное различие между людьми, по мнению Ницше, состоит в том, что некоторые из них от природы слабы, другие сильны опять-таки по природе. Соответственно различается и их мораль. Сильные ("хозяева", по терминологии Ницше) ценят личное достоинство, решительность, настойчивость, самоуверенность, несгибаемую волю и неистощимую энергию в достижении поставленной цели. Слабые ("рабы" по той же терминологии) ценят то, что в большей мере выражается в их слабости - сострадательность, мягкосердечие, альтруизм, и рассудительность и т.п.
«Они возвращаются к невинной совести дикого зверя, как торжествующие чудовища, которые идут с ужасной смены убийств, поджога, разгрома, насилия с гордостью и душевным равновесием... уверенные, что поэты теперь надолго будут иметь тему для творчества и прославления».
Внешней особенностью сверхчеловека Ницше считал «врожденное благородство», «аристократичность». Он презирал современных господ—буржуа — за их происхождение или занятие, а прежде всего, за недостаток у них этих качеств, способных, по его мнению, автоматически обеспечивать власть над людьми. Ницше считал, что массы готовы повиноваться, если господин доказывает право повелевать уже своей внешностью, манерой держаться. Если же аристократический облик отсутствует, то массу легко навести на мысль, что только случай и нечаянное счастье возвышает одного над другим. Обладатель власти, сверхчеловек становится не в силу рождения членом определенного сословия или класса, а предназначен к этому самой природой.
Примечательная особенность этих “белокурых бестий” - это их врождённые благородство, аристократичность, которых так не хватает нынешним “господам”, “фабрикантам” и “торговым деятелям”, чтобы автоматически обеспечить себе господство. Ведь только внешность даёт ему право господства над массами. Сверхчеловек - это высший биологический тип, который относится к человеку как тот относится к обезьяне.
Ницше нередко заявляет, что в действительности сверхчеловека еще не было, его необходимо вырастить, а для этого у Ницше нет каких-либо специальных рецептов: он выступает лишь как пророк, предвещающий приход нового “вождя”, “фюрера”, полубога, а то даже и Бога. Заратустра - это не сверхчеловек, это “мост” к сверхчеловеку. И в этом состоит цель человечества. Обычные люди нашего времени — это исходный материал, «навоз», необходимый для того, чтобы создать плодородную почву для выращивания сверхчеловека. Сверхчеловек, по сути дела, занимает у Ницше место Бога. Бог умер, мы его убили — возвещает Ницше и на его место должны прийти сверхчеловеки.
Сверхчеловек - это новый “культ личности”, далеко выходящий за рамки “культа личности” обычных людей и легший в основу мифологии Ницше.
Но ведь не в этом суть сверхчеловека Ницше. Его сверхчеловек безжалостен прежде всего и более всего к себе, он сомневается и подвергает пересмотру имеющиеся у него ценности и установления, лишающие его внутренней духовной свободы и радости творческой жизни. "В человеке тварь и творец соединены воедино".Нужно помнить, что философия Фридриха Ницше - это уникальный и всей жизнью осуществленный эксперимент по разрушению внутри себя "твари" и взращивания "творца", прозванного "сверхчеловеком".
Многие категории нравственного учения Ницше вошли в философско-этическую науку и в наш обыденный язык: "переоценка ценностей", "Сверхчеловек", то есть "которых слишком много"; "человеческое, слишком человеческое"; мораль "по ту сторону добра и зла".
Список литературы
Ницше Ф. По ту сторону добра и зла; к генеалогии морали. под ред. А. Николаева, Е. Воронцова, В. Вейнштока. - Мн.:Беларусь,1992.
Ницше Ф., З.Фрейд, Э. Фромм, А.Камю, Ж.П.Сартр. Сумерки богов /Под ред. А.Яколева:перевод.-М:Политиздат,1989.
Гусейнов А. А., Апресян Р.Г. «Этика», изд. « Гардарики », Москва 2002 г.
|
