Проблемные аспекты в механизме реализации института экстрадиции
Амелькина Е.В.
Повышенный интерес, отмечаемый в последнее время, к исследованию процедуры экстрадиции, связан, прежде всего, с его «востребованностью» в практике международных отношений. Немалое значение институт экстрадиции имеет и для теории международного права, что обуславливается, в первую очередь, его тесной взаимосвязью с такими фундаментальными категориями как права человека, территориальное верховенство, гражданство и юрисдикция государств. И, безусловно, не стоит забывать об особом месте экстрадиции в международном уголовном праве. Более того, несомненно, обоснованным можно считать мнение В.П. Панова, который отмечает, что именно с выдачи преступников берёт своё начало международное уголовное право [1].
Необходимость теоретической разработки проблем института экстрадиции объясняется потребностями совершенствования механизма международного сотрудничества в сфере борьбы с преступностью, расширением его границ, широкого распространения комплексного подхода к этим вопросам, материальным воплощением которого становятся разработка многосторонних конвенций, совмещение договорных и институционных форм сотрудничества, согласование международноправовых и внутригосударственных норм и механизмов, охватывающих уголовно-правовые и уголовно-процессуальные аспекты взаимодействия государств [2, С.185-186].
Обозначенная позиция приобретает всё большую актуальность в связи с увеличением числа совершения особо опасных преступлений, таких как террористические акты. Как свидетельствует мировая практика, террористы весьма умело используют пробелы в международном механизме выдачи, стремясь таким образом уклониться от экстрадиции и, следовательно, от уголовного преследования и уголовной ответственности. В связи с этим в последнее время на национальном и международном уровнях предпринимаются усилия с целью сужения и даже отказа от некоторых исключений в сфере правового регулирования экстрадиции. Примером подобной тенденции могут служить некоторые ограничения правила о невыдаче лиц, совершающих преступления политического характера, которые имели место в связи с принятием 15 мая 2003г. Дополнительного протокола к Европейской конвенции о борьбе с терроризмом, в котором расширяются правовые предпосылки экстрадиции (ст.ст.1,3) и создаются гарантии её законного осуществления (ст.ст.4,12). Более того, в рамках такого объединения, как Европейский союз, в связи с принятием 13 июня 2002г. Рамочного решения «О Европейском ордере на арест и процедурах передачи лиц между государствами-членами» исключение политических преступлений из сферы экстрадиции вообще не будет применяться [3, С.4]. 1 Статья выполнена при финансовой поддержке внутривузовского гранта БелГУ №ВКАС 37-07 2007 год.
Экстрадиция как юридическая процедура, применяемая в межгосударственной практике, неразрывно связана с такой правовой категорией, как уголовная юрисдикция. Подобная взаимосвязь между двумя категориями обусловлена, прежде всего, тем, что без учёта юрисдикционных аспектов выдачу осуществить в принципе не представляется возможным. Касаясь содержания понятия юрисдикции, следует отметить, что, как правило, она имеет территориальный характер, выражающийся в прямой зависимости предмета юрисдикции от его пространственного местонахождения, режима территории и разумности интересов той юрисдикции, которую стремятся осуществить. Наиболее ярко это проявляется в отношении уголовной юрисдикции, которая непреложно признаёт принцип принадлежности юрисдикции судам того места, где совершено преступление. Я. Броунли подчёркивает, что принцип, согласно которому юрисдикция принадлежит судам того места, где совершенно преступление, получил всеобщее распространение [4, С.428-429].
Национальное уголовное законодательство в вопросах уголовной ответственности и наказания, как правило, исходит, прежде всего, из территориального принципа. Этот принцип является определяющим для правовых систем многих стран, в частности Российской Федерации, Азербайджанской республики, Франции, Турции и т. д.
Обратимся теперь к понятию экстрадиции или выдачи. Следует сразу сказать, что легитимное определение данного понятия отсутствует, поэтому мы с необходимостью обращаемся к теоретическим трудам.
Мы можем найти следующую дефиницию: экстрадиция – выдача одним государством другому лица для привлечения к уголовной ответственности [5, С.689].
Но наиболее универсальным и удачным, по нашему мнению, в данной области можно считать определение, сформулированное в решении Верховного суда США по делу Terlinden v. Ames, где указывается, что экстрадиция представляет собой передачу одной нацией другой лица, обвиняемого или осуждённого за преступление, совершённо за пределами собственной территории первой и в рамках территориальной юрисдикции требующей передачи стороны, которая компетентна судить и наказывать его [3, С.16]. Конституция РФ (ч. 1 ст. 61) устанавливает: «Гражданин Российской Федерации не может быть выслан за пределы Российской Федерации или выдан другому государству» [6]. Это положение зафиксировано и в ч. 1 ст. 13 УК РФ «Граждане Российской Федерации, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, в соответствии с ч. 1 ст. 12 УК подлежат уголовной ответственности по российскому законодательству» [7].
Ранее действовавшая Конституция (как и ч. 3 ст. 1 Закона РФ «О гражданстве Российской Федерации» от 28 ноября 1991 года) тоже запрещала выдачу российских граждан, однако допускала исключения, если такие исключения установлены законом или международным договором [8]. Часть 1 ст. 61 Конституции РФ никаких исключений не предусматривает: российские граждане никогда не должны выдаваться другому государству. Однако не следует забывать, что выдача (экстрадиция) – один из основных видов международного сотрудничества по уголовным делам и наиболее сложный по исполнению правовой институт.
Унифицированных правил выдачи мировая практика не имеет.
В большинстве случаев обязательная выдача производится при наличии договора. Как правило, обязательной выдаче подлежат собственные граждане договаривающихся сторон, скрывшиеся на территории запрашиваемого государства после совершения преступления в стране своего гражданства.
Российская Федерация сотрудничает и имеет двусторонние договорённости в области выдачи преступников более чем с 30 странами. При отсутствии международного соглашения порядок выдачи таких лиц определяется обязательствами сторон на основе принципа взаимности. Это означает, что запросы об экстрадиции можно направлять и в те государства, с которыми нет договора о взаимной правовой помощи и которые не являются государствами – участниками международных конвенций и договоров. Российская Федерация является участницей Европейской (Парижской) конвенции о выдаче преступников 1957г. и двух Дополнительных протоколов к ней [9, С.3 - 11, 19 - 28], Конвенции о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам (вопросам выдачи посвящены ст. ст. 56 – 71) и Протокола к ней [10, С.3 - 28].
Несмотря на широкую нормативно-договорную базу и имеющиеся «традиции» по вопросам взаимодействия «юрисдикции» и «экстрадиции», как уже было отмечено, в юридической науке нет единого подхода к процедуре их эффективного взаимоконтроля. О том, что этот тезис остаётся актуальным и сегодня, свидетельствует правоприменительная практика американских судов. В частности, по одному из дел суд апелляционной инстанции США установил, что международное соглашение об экстрадиции, заключенное между США и Францией, противоречит четвёртой поправке к Конституции США, вследствие чего оно не нашло своего применения [11, С.32].
Подобные прецеденты, несомненно, противоречат основным началам международного права, согласно которым государство обязано следовать принятым на себя договорно-правовым обязательствам. Принцип «pacta sunt servanda» следует толковать не только и не столько в узком, сколько в широком его значении, а именно должны соблюдаться все нормы международного права и вытекающие из них обязательства. Однако принятие государствами договорных обязательств не гарантирует эффективного функционирования системы международного правопорядка. Для этого необходимо также, чтобы поведение государств и других участников международного общения, их политика соответствовали принимаемым обязательствам [12].
На основании всего изложенного, хочется заострить внимание на том, что, несмотря на весьма серьёзные достижения в сфере сотрудничества государств в борьбе с преступностью, глубокий анализ ведущими исследователями международного права проблем эффективного взаимодействия в данной области, приходиться констатировать отсутствие единообразного подхода в практической реализации такого важнейшего института международной уголовной юстиции как экстрадиция. Подобная ситуация, безусловна, детерминирована в первую очередь политическими причинами. Однако не меньшее значение имеет и дефицит нормативного регулирования данной процедуры. По нашему мнению, несмотря на существенную роль двусторонних соглашений, их место должно занять конвенционное регулирование. Это означает принятие всеобщей конвенции о взаимной правовой помощи государств и выдаче лиц, совершивших преступления. Подобная процедура, безусловно, должна происходить в рамках Организации Объединённых Наций как наиболее авторитетного международного органа кооперации государств. Также следует обратить внимание, что принятия подобного документа на международном уровне будет недостаточно. Для наиболее эффективного совершенствования механизма экстрадиции требуется внести поправки и в национальное законодательство. А именно включить в Уголовный кодекс Российской Федерации в ч.1 и ч.2 ст.13 дополнения и изменения и изложить статью в следующей редакции:
«1. Граждане Российской Федерации, совершившие преступления на территории иностранного государства, не подлежат выдаче этому государству, за исключением случаев предусмотренных международными конвенциями и договорами, ратифицированными Российской Федерацией.
2. Иностранные граждане и лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации и находящиеся на территории Российской Федерации, выдаются иностранному государству для привлечения к уголовной ответственности или отбывания наказания в соответствии с международными конвенциями и договорами, ратифицированными Российской Федерацией».
Указанные в предложенном варианте редакции оговорки на ратификацию международных соглашений по вопросам экстрадиции предполагают последовательное развитие имплементационного механизма норм международного уголовного права, ибо только подобным образом возможно реальное выполнение взятых на себя государством международноправовых обязательств.
Список литературы
1. Панов В.П. Международное уголовное право. – М., 1997. – С.8; Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право. – М., 1999. – С.9-14.
2. Курс международного права: в 7 т. Т. 6: Отрасли международного права / И.Н. Арцибасов, И.И. Лукашук, Б.М. Ашавский и др. – М., 1992.
3. Сафаров Н.А. Экстрадиция в международном уголовном праве: проблемы теории и практики. – М., 2005.
4. Броунли Я. Международное право. Кн. 1. – М., 1977.
5. Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. – 2-е изд., перераб. и доп. – М., 2002.
6. Российская газета. – 1993. – № 237.
7. Собрание законодательства РФ. –1996. –№ 25. –ст. 2954.
8. Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 22. – ст. 2031.
9. Бюллетень международных договоров. – 2000. – № 9.
10. Бюллетень международных договоров.– 1995.– № 2.
11. Зимненко Б.Л. О применении норм международного права судами общей юрисдикции: справочное пособие. – М., 2005.
12. Талалаев А.Н. Право международных договоров: Действие и применение договоров. – М., 1985; Лукашук И.И. Современное право международных договоров. Заключение международных договоров. – М., 2004.
|
