Мусульманские священнослужители Урала в современный период
А. Н. Старостин
Облик духовенства любой конфессии складывается из совокупности социальных характеристик, правового статуса, общественной роли и состава религиозной деятельности, отношений с государством и верующими. Комплексный анализ данных параметров не часто встречается в научных исследованиях.
Между тем без рассмотрения совокупности перечисленных факторов трудно представить историю и современное положение той или иной религии. В данной статье предпринята попытка определить численность и социальный облик мусульманских священнослужителей Урала, рассмотреть их правовое и финансовое положение в современный период, а также проанализировать образовательный уровень имамов, выявить пути складывания их карьеры.
Приступая к анализу социального облика имамов Урала, необходимо определиться с терминологией. Под словом «имам» (в переводе с араб. – предстоятель, руководитель) первоначально подразумевался руководитель молитвы в мечети. В условиях российской действительности этот термин трактуется шире – «глава мусульманской общины махалля» [Хайретдинов, 65]. Имам призван управлять мирскими делами общины, следить за правильностью воплощения принципов религиозного закона в жизни общины. В суннитской традиции имамом мог стать любой человек, наиболее компетентный в вопросах веры, а потому способный провести коллективную молитву – намаз. Лишь в Российской империи после учреждения Екатериной II Оренбургского магометанского духовного собрания в 1788 г. имамы, называвшиеся «указными муллами» и назначавшиеся муфтием, приобрели особый статус по аналогу с православным духовенством. В частности, они были освобождены от ряда налогов и повинностей. Закон разрешал выплачивать им казенное жалованье и пользоваться доходами от приходов. Мусульманское духовенство представляло важнейшую группу элиты у народов Российской империи, исповедовавших ислам, «обладало культурным и символическим капиталом» [Мухетдинов, 26].
В ходе революции 1917 г. и последующей гражданской войны значительное количество имамов заняло антибольшевистскую позицию. В Средней Азии имамы, многие из которых были членами суфийских орденов, стали духовными лидерами басмаческих отрядов, сражавшихся против Красной армии. С Урала вместе с отступающей армией Колчака ушло более 500 мулл [см.: Камынин, 72]. В конце 1920-х – 1930-е гг. во время активной борьбы государства с религией тысячи представителей мусульманского духовенства были раскулачены, сотни репрессированы и расстреляны. Характеризуя сложившуюся ситуацию, историк И. Миннуллин отметил, что в результате репрессий «мусульманское духовенство утратило наиболее активную и образованную часть религиозных деятелей, на смену которым приходили неквалифицированные служители культа» [Минуллин, 78].
В условиях острой нехватки квалифицированных священнослужителей муфтий Габдрахман Расулев (1889–1950) был вынужден сосредоточиться на выдаче шахадатнаме (свидетельство на право исполнения обязанностей имама мечети, выдаваемое муфтием. – А.С.), т. е. сохранении и обновлении кадров духовенства. Иными словами, свидетельства выдавались всем, кто желал стать имамом и обладал хотя бы минимальными духовными знаниями. Конечно, это негативно сказалось на качественном уровне мусульманского духовенства, т. к. муфтияту приходилось использовать все резервы для решения кадровой проблемы. Лишь в условиях Великой Отечественной войны руководство страны осознало, что священнослужители разных конфессий мобилизуют народ на борьбу с агрессором, поэтому ослабило давление на религию, и на ислам в том числе.
Созданное еще в 1917 г. Центральное духовное управление мусульман (преемник Оренбургского магометанского духовного собрания), в 1948 г. было переименовано в Духовное управление мусульман европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС). ДУМЕС не имело своих образовательных учреждений, поэтому для решения кадрового вопроса вынуждено было пользоваться единственным в СССР средним мусульманским медресе Мир-и-Араб в г. Бухара и Ташкентским исламским институтом. Поскольку Мир-и-Араб с 1946 по 1989 г. оставался единственным подобным заведением в СССР, нет ничего удивительного в том, что почти все мусульманские лидеры сегодняшней России и стран СНГ – выпускники данного учебного заведения. Его закончили верховный муфтий ЦДУМ Талгат Таджутдин, муфтий Пензенской области Аббас Бибарсов, его сын Мукаддас Бибарсов, председатель Духовного управления мусульман Поволжья, а также муфтий Татарстана Гусман Исхаков, третий муфтий Чечни Ахмад Кадыров и мн. др. Этих людей принято называть поколением «бухарских имамов», т. е. получивших образование в бухарском медресе [см.: Идрисов, 12].
Казалось бы, после распада СССР мусульманское духовенство получило уникальный шанс вернуть себе положение, которое оно занимало до Октябрьской революции, однако в силу ряда причин сделать этого не удалось. Воспитанные при советской системе лидеры Духовного управления мусульман не смогли приспособиться к стремительной трансформации общества. Сказались также малочисленность мусульманских священнослужителей и их низкая профессиональная подготовка. Кроме того, постоянные конфликты муфтиев и имамов друг с другом негативно отразились на имидже всего мусульманского духовенства. Таким образом, по мнению исламоведа А. Малашенко, «мусульманское духовенство не оформилось в сплоченную касту, способную эффективно решать вопросы религиозного возрождения, отстаивать перед властью как собственные корпоративные интересы, так и интересы своей паствы» [Малашенко, 105].
И тем не менее именно на плечи имамов и муфтиев легла тяжесть исламского возрождения, проблемы по институциональному оформлению российской уммы (сообщества мусульман), организации общин и строительству мечетей. Они воспринимаются властями в качестве представителей интересов исламского сообщества страны, поэтому с ними и ведется диалог. По мнению большинства исследователей, до революции 1917 г. мусульманское духовенство представляло элиту исповедовавших ислам народов Российской империи. Это обусловливалось высоким образовательным уровнем данной группы, а также демократическими традициями выборности мулл, с одной стороны, налагавшей на них большую ответственность перед избравшими их единоверцами, а с другой – укреплявшей их общественный авторитет. И даже представители светской элиты мусульман, начавшей формироваться к концу XIX в., в подавляющем большинстве окончили религиозные учебные заведения. Неудивительно, что сегодня среди мусульманских общественных и религиозных деятелей, ученых-исламоведов и политиков развернулась дискуссия о путях формирования новой мусульманской элиты, и некоторые исследователи всерьез рассматривают представителей мусульманского духовенства как прообраз новой элиты мусульманского сообщества России [см.: Мухетдинов, 25–30].
Изучение социального облика имамов Уральского региона, включающего Ханты-Мансийский автономный округ, Тюменскую, Свердловскую и Челябинскую области, а также Пермский край, поможет понять, способны ли мусульманские священнослужители играть уготованную им роль элиты российских мусульман. В исследование попали биографии имам-хатыбов1 , имам-мухтасибов2 , казыев3 и муфтиев4 , работавших в 2007–2008 гг. Оценка общего количества имамов изучаемых регионов представляет определенную трудность. Почти в каждом действует по две конкурирующие друг с другом мусульманские организации, зачастую приписывающие себе одних и тех же имамов. Если ориентироваться на количество юридически зарегистрированных общин и количество действующих мечетей, то необходимо иметь в виду, что в некоторых местах работает по два и более имама, а в некоторых их вообще нет. Кроме того, существует большое количество неофициальных, «безмечетных мулл». Таким образом, точно число имамов, работающих в Уральском регионе, назвать не может никто, в том числе муфтии и казыи. По примерным оценкам можно сказать, что Тюменская область, Пермский край, Свердловская и Челябинская области имеют каждая примерно по сто имамов, в ХМАО работает чуть более 30 имамов (примерно 430 человек). Исследование охватывает четверть изучаемой статистической совокупности, следовательно, ее результаты могут быть распространены на всю генеральную совокупность.
Социальный облик понимается как совокупность социальных характеристик [см.: Фролова, 5–10], присущих имамам Урала. В структуре этих характеристик есть три основополагающих компонента: общественный (место и роль имамов в структуре мусульманской уммы России), социально-демографический (возраст, место рождения, семейное положение) и культурный (национальность, образование, квалификация, профессиональная деятельность) [см.: Мотревич, 28].
Для воссоздания социального облика имамов были необходимы сведения биографического характера. Поэтому в качестве источников были использованы биографические справочники [Кто есть кто, 322], мусульманская и светская пресса [«Подробности», «Мусульмане Сибири», «Истина», «Урал карчыгасы», «М?гъриф?т», «Халык авазы» и др.], интернет-сайты Пермского, Тюменского, Югорского муфтиятов, Совета муфтиев России, биографические интервью имамов. Кроме того, часть сведений была получена с помощью прямого анкетирования и записи интервью. При обобщении собранной информации в работе использовался биографический метод, основанный на изучении и анализе биографического материала.
Согласно проведенному исследованию, имамы Уральского региона – это в основном люди среднего и старшего возраста. Средний возраст уральского имама – 55 лет. В то же время очень представительна группа пожилых имамов: треть всех исламских священнослужителей старше шестидесяти. Как правило, это жители деревень. Анализируя средний возраст имамов в региональном разрезе, можно заключить, что самые «пожилые» священнослужители проживают в Свердловской и Пермской областях (средний возраст 55 и 50 лет соответственно). В регионах уральского Севера (Тюменская область и ХМАО), наоборот, проживают самые молодые имамы (средний возраст 38 лет), что можно объяснить относительно небольшой историей местных мусульманских общин. Больше половины уральских имамов (61 %) – выходцы из сельской местности, только пятая часть имамов (19 %) родились в небольших городах, а 11 % из них – выходцы из крупных городов. Это связано с тем, что на селе религиозные традиции всегда были крепче, чем в городских центрах, а имам даже в советское время был одним из самых уважаемых людей на селе, т. к. его выбирали за глубокие религиозные знания, личные качества и высокий моральный авторитет. Таким образом, выходцы из сельской местности были ближе к религиозной культуре, чем горожане.
Примечательно, что треть всех имамов Уральского региона родом из Башкортостана и Татарстана – древних центров исламской культуры и образования. Заметное место занимают и имамы из других стран – Центрально-Азиатских государств и Азербайджана (9 %). Это связано с интенсивной миграцией на Урал, наблюдаемой в последние два десятилетия.
Исламовед Р. Силантьев делит российское мусульманское сообщество на три региональных уммы – Поволжскую, к которой относятся татары, мишари, сибирские татары, башкиры, Кавказскую и Среднеазиатскую [см.: Силантьев, 12–13]. Среди имамов Урала доминируют представители Поволжской уммы (92 %), второе место занимают представители Средниазиатской уммы (5 %), Кавказская же умма – в меньшинстве (3 %). Среди имамов Поволжской уммы доминируют татары (68 %), второе место занимают башкиры (15 %). Представлены и сибирские татары, занимающие посты имамов в основном в Тюменской области (7 %). А мишари – выходцы из Нижегородской области и Центральной России, – только 3 %. Кавказская умма (тоже 3 %) в базе данных представлена тремя национальностями – кумыками, азербайджанцами и чеченцами, в то время как Среднеазиатская умма (5 %) представлена почти полностью (казахи, киргизы, таджики, узбеки).
Данные исследования свидетельствуют, что почти пятую часть изучаемой группы имамов (17 %) составляют продолжатели семейных традиций, которые среди своих родственников имели имамов, а следовательно, получили возможность начать религиозное обучение на дому. Почти половина имамов родились в семьях колхозников и крестьян. Избрание ими духовной профессии может объясняться соображениями престижности и знакомства с самого детства с элементами религиозной культуры, распространенной в крестьянской среде мусульманских народов Урала и Поволжья. Относительно высок процент происхождения из семей рабочих (19 %), что объясняется вызванным индустриализацией переселением сельских жителей в города, но при этом татары и башкиры сохранили связь с исламскими традициями. Многие стремились научить детей основным молитвам и обрядам жизненного цикла, что и породило среди данной группы желание глубже изучить ислам. Из среды интеллигенции и служащих вышло наименьшее число имамов (7 %), поскольку интеллигенция традиционно менее религиозна.
Важной характеристикой социального облика имамов является то, каким путем они пришли к религии. Почти половина уральских имамов (37 %) указали, что к служению во имя ислама их подтолкнула религиозная атмосфера в семье, 16 % изучаемой группы встали на путь ислама под влиянием религиозных книг и философских размышлений, 8 % испытали влияние религиозных проповедей и поступков религиозных людей. Четверть респондентов стали имамами в результате активной общественной деятельности, как правило, связанной с возрождением национальных традиций татарского и башкирского народов. Только 2 % уральских имамов пришли к служению в результате пережитого мистического сновидения: как правило, сон был связан с потерей близких, во время сна, по словам респондентов, голос Аллаха или погибших родственников призвал их стать имамами.
Исследование семейного положения имамов Урала показало, что большинство (85 %) имамов состоят в браке. При этом трех и более детей имеет лишь четверть изучаемой совокупности. Не свойственная для исламского духовенства малодетность связана, на наш взгляд, с трудным материальным положением этой группы священнослужителей. Так, средняя зарплата сельского имама составляет 3 тыс. рублей, городского — 5 тысяч.
Важной характеристикой социального облика имамов является участие в паломничестве. Данные исследования показали, что лишь 30 % уральских имамов имеют почетный титул хаджи, свидетельствующий о выполнении пятого столпа ислама – совершения паломничества в Мекку и Медину, 58 % имамов еще не совершили хаджа, что, вероятно, связано либо с плохим здоровьем, либо с высокой стоимостью данного мероприятия (по данным на 2009 г., паломничество обходится в 90–130 тыс. рублей).
Наличие духовного образования является необходимым условием для получения должности. Система исламского образования многоступенчата и состоит из мектебе — приходской школы, среднего или высшего медресе, а также исламского университета. Анализ образовательного уровня имамов Урала показал, что половина (49 %) священнослужителей не имеют официального духовного образования, 15 % имамов имеют среднее духовное образование. 24 % имеют высшее духовное образование, и лишь каждый десятый (9 %) имеет и среднее, и высшее духовное образование.
Таким образом, практически половина (48 %) имамов Урала имеют духовное образование. В основном это представители молодого поколения (до 50 лет), которые целенаправленно обучались в лучших российских и западных медресе и успешно справляются со своими обязанностями, а 46 % имамов вообще не учились в медресе.
Что касается светского образования, то согласно исследованию 82 % имамов не имеют высшего светского образования. Треть из них (29 %) закончили только школу, треть (35 %) – дополнительно к школьному образованию средне-специальное учебное заведение: техникум (строительный, автодорожный, нефтяной), колледж, училище (медицинское, художественное, профтехучилище). В основном уральские имамы получили технические специальности.
Об уровне образования имамов также может свидетельствовать владение иностранными языками: 40 % знают один иностранный язык, не считая русский (чаще всего арабский), 14 % более одного (второй после арабского по степени распространенности язык – турецкий). Необходимо отметить, что 57 % имамов в той или иной степени знают арабский язык, 37 % не знают арабского языка.
Имамы Уральского региона, в целом, люди не публичные, скромные и не стремящиеся демонстрировать свое активное участие в общественной и политической жизни: 67 % имамов никак не проявляют себя в СМИ, 28 % не участвуют в общественных мероприятиях. В то же время имеется весьма активное меньшинство: 21 % часто выступают в газетах, на радио и телевидении, 9 % имамов редактируют газеты, сайты и телепрограммы, 3 % пишут книги – в основном богословского и исторического содержания, 30 % участвуют в общественной жизни в силу своего положения либо по приглашению. Почти половина (42 %) имамов принимают активное участие в мероприятиях. В эту группу входят все муфтии и казыи, которые являются членами межконфессиональных советов при губернаторах, а также международных исламских организаций.
Приступая к анализу карьеры уральских имамов, необходимо обратить особое внимание на их первое место работы. Лишь 16 % уральских имамов сразу посвятили себя религии и пошли работать в мечети муллой или муэдзином, что и было отправной точкой для их дальнейшей духовной карьеры. К этому типу людей принадлежат либо имамы старшего поколения, занимающие сегодня руководящие посты в российской мусульманской структуре, либо молодые имамы нового поколения, которые в условиях религиозного возрождения 1990 – начала 2000-х гг. решили посвятить себя религиозной работе. В то же время большая часть будущих имамов начинали свою трудовую биографию с профессий, никак не связанных с религиозным служением. У 48 % имамов были рабочие профессии (мастер на заводе, автослесарь, экскаваторщик, водитель, крановщик, строитель и т. д.) и у 20 % – интеллектуальные профессии (журналист, врач, инженер, учитель).
На основе изучения биографий имамов Урала можно констатировать, что социальный облик этой группы достаточно разнородный. При этом можно выделить три типа карьер.
В первую группу входит больше половины имамов. Они имеют большой опыт светской карьеры, т. е. пришли в духовную сферу, проработав и попробовав себя в светской жизни. В основном это выходцы из сельской местности или небольших городов, родившиеся в семьях рабочих и крестьян. Имамами они стали, уже выйдя на пенсию, по просьбе односельчан, получив минимальное религиозное образование. В общественной жизни эти люди не очень активны, отличаются скромностью поведения и не стремятся демонстрировать свои заслуги. Как правило, они пользуются большим уважением общины, однако ввиду невысокого уровня духовного образования способны проводить лишь исламские обряды жизненного цикла.
Вторая группа (16 % имамов) – это настоящие профессионалы своего дела, сознательно пошедшие по духовному пути, минуя светскую карьеру. В основном это молодые, активные люди, получившие хорошее религиозное образование, зачастую обладающие литературными способностями. Многие из них целенаправленно посвятили свою жизнь возрождению ислама в тех местах, куда их направила централизованная мусульманская организация, имеют неплохие шансы на хорошую религиозную карьеру.
И, наконец, третья группа имамов – люди с небольшим опытом светской работы (8 %). Они попробовали себя в мирских профессиях, но поняли, что лучше могут проявить себя в иной сфере – духовной. В основном это люди активного трудового возраста (30–50-летние), из религиозных семей, получили светское и духовное образование. Все они знают арабский язык. Значительная часть представителей этой группы достигли существенных успехов в духовной карьере, став казыями, муфтиями или имам-мухтасибами.
Подводя итог проделанной работе, можно констатировать, что социальный облик имамов Уральского региона представляется весьма многогранным и неоднозначным. В период религиозного возрождения имамами становились самые разные люди: пожилые люди, пришедшие к исламу путем самообразования, и более молодое и образованное поколение имамов, сознательно избравшее ислам в качестве основного регулятора своей жизни. Треть уральских имамов – выходцы из традиционно исламских регионов. Можно сказать, что Татарстан и Башкортостан – основные «поставщики» мусульманского духовенства для мечетей Уральского региона. Также необходимо отметить, что уральские имамы по своему происхождению относятся к разным социальным группам, поэтому их происхождение нельзя считать определяющим фактором дальнейшей карьеры.
Для имамов Урала преимущественно не характерно активное участие в общественной деятельности, выступления в СМИ и членство в политических и общественных организациях. Это можно объяснить влиянием культуры ислама, призывающей человека к скромности. Политическое руководство регионов не воспринимает имамов в качестве акторов политической жизни, способных всерьез влиять на настроение масс и принятие управленческих решений. Согласно результатам исследования имамы Урала довольно слабо политизированы и не усматривают связи религиозных убеждений с политической практикой, а своей религиозности – с политикой в целом. Даже муфтии Урала не особенно заметны на политическом фоне регионов, не в должной мере используют свой политический вес для представления интересов мусульман.
В корпусе мусульманского духовенства в настоящее время наметилась смена поколений. По-прежнему работают люди пожилого возраста, не имеющие качественного религиозного образования, но им на смену приходит поколение среднего возраста (35–50 лет), получившие образование в престижных мусульманских (российских или арабских) учебных заведениях. Они активно занимаются строительством мечетей и организацией мусульманских общин в подведомственных территориях. Приступает к активной деятельности и совсем молодое поколение имамов (25–35 лет) – люди, получившие качественное богословское образование. Молодых имамов отличает то, что с юных лет они избрали духовную деятельность в качестве своей будущей профессии, а потому получили хорошую подготовку для этого служения. Они владеют компьютерными технологиями и создают положительный образ ислама выступлениями в СМИ и активной общественной деятельностью. Представляется, что в условиях царящего в обществе настороженного отношения к исламу и мусульманам будущее именно за этим типом исламских священнослужителей.
Являются ли приведенные данные портретом представителя мусульманской элиты? Очевидно, пока нет. Видный исламовед А. Малашенко в одной из своих статей отмечает: «воссоздание духовной мусульманской элиты – самый мучительный процесс, который требует минимум одного поколения, наверное, даже двух. Есть у нас эта новая духовная элита? – Нет. Зато появляются отдельные ее представители, отдельные ростки. Но и на фоне этой поросли, безусловно, есть такие имамы, духовные лидеры, которые состоялись в конце 1980-х – 1990-е годы. Как духовных лидеров их, наверное, можно практически пересчитать по пальцам, поэтому я не буду никого называть, чтобы не обидеть других. Но сам факт их существования и их работы можно отнести к позитиву» [Малашенко].
Таким образом, можно констатировать, что нынешнее исламское духовенство еще не вернуло себе тот элитный статус, которым обладало в начале ХХ в. Имамов можно отнести к числу относительно влиятельных людей, к чьему мнению прислушиваются в основном лишь члены их общин. Чтобы вернуть исламскому духовенству статус элиты, необходимо внедрение в учебные программы религиозных учебных заведений светских дисциплин, привлечение высококвалифицированных светских преподавателей, что и происходит в настоящее время. По мнению наблюдателей, данный процесс уже запущен, но пройдет еще немало лет, прежде чем вырастет поколение всесторонне подготовленных имамов.
Примечания
1 Имам-хатыб – настоятель мечети.
2 Имам-мухтасиб – руководитель мухтасибата, территориальной структуры в рамках муфтията, в который входит несколько приходов.
3 Казый – шариатский судья, должность, аналогичная должности регионального муфтия в структуре Духовного управления мусульман азиатской части России.
4 Муфтий – духовный руководитель централизованной мусульманской организации всероссийского либо регионального уровня.
Список литературы
1. Идрисов У. Бухарские воспоминания : 20 лет служения имамом. Н. Новгород, 2007.
2. Камынин В., Петько О., Мешков Ю. Урал в годы НЭП 1921-1928// История Урала, XX век / под. ред. Б. Личмана, В. Камынина. Екатеринбург, 1998.
3. Кто есть кто на Среднем Урале. Вып.1. Екатеринбург, 1998.
4. Малашенко А. Исламское возрождение в современной России. М., 1998.
5. Малашенко А. Без выработки отношения к мусульманскому миру не состоится переустройство мира... [Выступление на круглом столе «Что значит ислам для России» в Российском фонде культуры 22.05.2003]. URL: http://www.religare.ru/article4565.htm (дата обращения: 20.08.2009).
6. Минуллин И. Мусульманское духовенство Татарстана в условиях политических репрессий 1920–1930-х гг. Казань, 2007.
7. Мотревич В. Историческая демография России. Екатеринбург, 2000.
8. Мухетдинов Д. Мусульманское духовенство России: возможности и пути возрождения статуса группы элиты // Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты : ежекварт. альм. Вып. 4. Н. Новгород, 2006. С. 25–30.
9. Силантьев Р. Ислам в современной России : энциклопедия. М, 2008.
10. Фролова Т. Социокультурный облик чиновничества Западной Сибири в конце XIX – начале ХХ в.» : дис. … канд. ист. наук. Омск, 2006.
11. Хайретдинов Д. Имам // Ислам на Нижегородчине : энцикл. словарь. Н. Новгород, 2007.
|
