Взгляд на каратэ-до Сётокан через призму дзэн-буддизма

Курсовая работа

Выполнил студент 2 курса, группы 3561 Иванов Алексей Петрович

Омский государственный университет

Омск 2002

Введение

Актуальность. С именем Гитина Фунакоси связано много легенд, и для одних он является великим мастером боевых искусств, а для других талантливым организатором и методистом. Многие восхищаются созданной им системой единоборств, названной каратэ-до Сётокан (далее каратэ-до). Но мало кто знает, что с ростом популярности данного боевого искусства, практически утратилась его внутренняя духовная сторона. Как правило, сегодня последователями каратэ-до культивируется прикладная (самооборона), либо спортивная составляющая искусства «пустой руки». И почти совсем забыто, что в древности мастера каратэ развивали не только крепкое тело и бойцовские навыки, но и дух — используя методы и принципыдзэн-буддизма.

Актуальность данной работы заключается в использовании методологии, не применявшейся ранее для изучения этого вопроса. Данная методология позволяет взглянуть на одно из самых массовых и известных японских боевых искусств через призму дзэн-буддизма.

Степень научной разработанности. Несмотря на свою актуальность, данная проблема остается малоизученной. На русском языке из исследований, имеющих степень научной разработанности можно выделить работу ?, с описанием биографии Гитина Фунакоси. А из переведенных изданий, стоит отметить книгу ? описывающего философию каратэ-до.

Цель: данной работы является, рассмотрение роли учения дзэн-буддизма в становлении каратэ-до.

Для достижения поставленной в курсовой работе цели нами решались следующие задачи:

исследование истории возникновения и развития каратэ-до;

выявление корреляционной связи между дзэн-буддизмом и каратэ-до;

анализ практик дзэн-буддизма, отобразившихся в каратэ-до.

Объект и предмет: Объектом исследования является каратэ-до, а предметом религиозно-философские элементы каратэ-до.

В исследовании мы применили методологиюгерменевтического анализа текстов Гитина Фунакоси и историко-философского анализа развития учения каратэ-до, позволяющую проследить взаимосвязь каратэ-до с дзэн-буддизмом. В работе были также применены методы: анализа, синтеза и исторической реконструкции.

Новизна и практическая значимость:

На данный момент на русском языке не существует исследовательских работ, посвященных данному вопросу. Все работы, которые имеются, являются либо критикой со стороны представителей других единоборств, либо работами самого Гитина Фунакоси и его учеников. Кроме того, религиоведческий взгляд ранее не применялся в области изучения каратэ-до.

Структура курсовой работы. Данная работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы:

В первой главе мы рассмотрим историю возникновения и развития каратэ-до.

Во второй главе мы будем рассматривать корреляционную связь между дзэн-буддизмом и каратэ-до.

Третья глава посвящена рассмотрению практик дзэн-буддизма, отобразившихся в каратэ-до.

История возникновения и развития каратэ-до

Биография основателя каратэ-до, в отличие от других мастеров боевых искусств Японии, изобилует многочисленными загадками, прорехами и недвусмысленными преувеличениями. Поэтому к описанию его жизненного пути, стоит отнестись в большей степени, как к традиционному повествованию жизни японского эпического героя, нежели как точного воспроизведения, биографических данных человека.

К одной из таких загадок можно отнести дату рождения Фунакоси. Дело в том, что во многих книгах об основателе каратэ-до фигурирует год рождения —1870 или 1871. В действительности же Гитин родился в 1869 г. на Окинаве, в Сюри, районе Ямакава-сё. Такое расхождение в датировки, объясняется тем, что в молодости Фунакоси собственноручно подделал своё свидетельство о рождении, с целью поступить в школу медицины. Но в школу Фунакоси все-таки не поступил, опять же, как утверждают официальные биографические источники, из-за того, что его семья вследствие реформаторства императора Мейдзи, отказалась остригать традиционные самурайские пучки волос на макушке. Но так как прямого доказательства того, что семья Фунакоси принадлежала к самурайскому сословию и была связанна с боевой традиции - нет, то и утверждение, что Гитин стал жертвой собственного традиционализма, кажется сомнительным.

Дед будущего основателя каратэ-до преподавал ряд классических наук в одной из школ Окинавы. Отец же Фунакоси был сборщиком налогов, но страдая алкоголизмом, почти не занимался своим ребёнком. Вся забота о воспитании Гитина лежала на плечах деда, который и ориентировал внука на профессию учителя школы. Таким образом, можно сказать, Гитин получал педагогический опыт с самого детства, и этот опыт пригодился ему в дальнейшей жизни.

На протяжении всей своей жизни Гитин стремился стать «настоящим самураем», доказывая своё право считаться японцем и носителем японской культуры, а не выходцем с «варварской» окраины под названием Окинавы. Стремлением стать своим, объясняется и разносторонняя натура Гитина. Подражая древним самураям, у которых владение только бу-дзюцу считалось проявлением невежества, Фунакоси увлекался древней историей, писал, стихи и отличался неплохими способностями к каллиграфии.

К боевым искусствам Фунакоси приобщился в возрасте пятнадцати лет. Его первым учителем стал Азато Ясуцунэ, сын одного из мастеров окинава-тэ (иногда можно встретить название каратэ, что дословно можно перевести как «китайская рука»). Окинава-тэ является прародителем большинства стилей каратэ-до и имеет значение собирательного термина для всех боевых искусств Окинавы. Некоторые биографические источники, с неким ореолом романтики и загадочности повествуют о том, как Гитину приходилось заниматься ночью, опасаясь запретов на тренировки со стороны правительства. В действительности же запрета на тренировки, тогда уже не существовало, и объяснить рождение такой легенды можно лишь желанием поклонников каратэ-до приблизиться к китайскому мифологическому идеалу, где ночные тренировки практиковались во многих школах ушу.

Период с 1984 до 1906 г. в биографии Фунакоси, изобилует значительными пробелами, либо не представляет особого интереса для нашего исследования. Из дошедших до нас источников, доподлинно известно только, что будущий основатель каратэ-до всё это время проживал на Окинаве и был учителем начальных классов. Начиная с 1906 г., наступило время активной пропаганды окинава-тэ мастерами острова. В это время, правительством Японии был взят курс на полную «японизацию» своей новой префектуры и Окинаву довольно часто посещали высокопоставленные японские чиновники. Поэтому пользуясь, случаем, мастера окинава-тэ проводили перед представителями власти многочисленные показательные выступления.

В 1916 г. в Японию, в Киото, Фунакоси был отправлен для показательных выступлений с группой окинавских бойцов. Через несколько лет, в одной из своих книг он представил себя как организатора этой поездки, хотя в действительности был всего лишь одним из рядовых участников, и в то время Гитина окружали куда более именитые мастера. Показательные выступления были замечены и имели успех, а окинава-тэ получило признание в высших слоях общества. С этого времени наступил переломный момент для окинава-тэ, и среди мастеров всплыл вопрос об открытии преподавания в Японии. Но 1916 г. стал одновременно переломным и трагическим для окинавской традиции боевых искусств. В этом году ушли из жизни два ведущих мастера окинава-тэ, Итосу Анко и Хигаонна Канрио. А эти два человека, были основными кандидатами на право стать официальными представителями их искусства в Японии. В итоге перед мастерами Окинавы встал острый вопрос на долгие шесть лет, кому доверить столь важную миссию. По их мнению, только самый достойный должен был отправиться в Токио, так как того, кто приедет в Японию первым, японцы и будут считать символом окинавской традиции боевых искусств.

Интересно, что первоначально кандидатура Фунакоси не рассматривалась, и он собственно тогда ещё не считался большим мастером. Лидерами окинава-тэ обсуждались многие претенденты, в их числе были Мияги Тёдзюн и Мабуни Кэнва, в дальнейшем основавшие собственные стили каратэ-до. Но в силу их молодого возраста им не доверили столь ответственную миссию. Представители же старого поколения мастеров, считавшие себя живым воплощением традиционного окинава-тэ с китайскими корнями, отказались отправиться в Японию, устыдившись явно рекламного характера поездки. И тогда взоры окинавских мастеров обратились к Фунакоси, имевшего почтенный возраст, интеллигентный вид и активную позицию в развитие окинава-тэ. Тем более за поездку в Японию ратовал Департамент физической культуры Окинавы, а основатель каратэ-до обладал у этой организации большой поддержкой. Здесь надо сказать, что Гитин был человеком весьма расчетливым. И для того, чтобы стать «своим человеком» в департаменте, вёл не один год кампанию за создание официального органа, ведавшего боевыми искусствами Окинавы. В конечном итоге ему удалось создать такую организацию, и даже стать её председателем. Но самое главное пост главы этой организации позволил Фунакоси выехать в Японию в качестве официального лица.

В 1922 г. Фунакоси прибыл в Токио, в качестве полномочного посла, представлявшего окинавские боевые искусства. Его задачей было формирование общественного мнения для организации в Японии официального преподавания окинава-тэ. Для этого Гитин выбрал достаточно верную тактику. Он заручился надёжными связями в мире боевых искусств и в первую очередь познакомился с основателем дзюдо Кодокан, Дзигаро Кано. К тому времени помимо того, что Кано являлся патриархом своего стиля, он ещё и возглавлял Японское общество физического воспитания и атлетическую ассоциацию. То есть, по сути, был человеком, от слова которого зависела судьба любого нового вида физического воспитания в Японии. Фунакоси удалось провести демонстрацию своего искусства, сначала на Национальной Всеяпонской спартакиаде, а затем и непосредственно в Кодокане. На эти показательные выступления Гитин поставил всё — и не ошибся. Демонстрация очень понравилась Дзигаро Кано. Он был просто очарован, хотя не столько техникой окинава-тэ, сколько интеллигентной и воспитанной личностью самого Фунакоси.

С этого момента перед Гитином открылись все возможности в мире боевых искусств, и он изменил изначальную цель его миссии. Прежде всего, основатель каратэ-до решил больше не возвращаться на родной остров. Первое время Фунакоси переписывался с мастерами Окинавы, предлагая обсудить реформирование окинава-тэ и доверить ему его распространение в Японии. Но Окинавские мастера были плохими политиками и не правильно оценили ситуацию. Вряд ли пропаганда окинава-тэ, как некой народной традиции, к тому же уходящей корнями в Китай, была бы воспринята японцами положительно. Фунакоси же сразу понял, большая политика делалась здесь в Японии, и играть по «окинавским правилам» бессмысленно. Это не принесло бы успеха, и окинава-тэ навсегда бы осталась на провинциальном уровне. Но ответ с Окинавы был однозначным: Фунакоси должен был вернуться, так как право на самостоятельное преподавание ему никто не давал. После этого Гитин прервал все отношения с родиной и решил идти до конца один.

По началу «новая жизнь» Фунакоси, давалась весьма тяжело, не было ни больших доходов, ни заметной известности. Ежемесячно он устраивал показательные выступления и читал лекции перед студентами. В своих лекциях Фунакоси старался убедить аудиторию: «Каратэ — это такое же традиционное боевое искусство, полное самурайского духа, как и уже давно известные вам дзюдо и йайдо. Вот только упор здесь делается на удары по болевым точкам. Самое же главное заключается в моральном воспитании учеников, в том, чтобы привить им основные нравственные нормы, уважение к старшему поколению, сознание непреходящей ценности самовоспитания и дисциплины» 1.

В сентябре 1924 Фунакоси открыл свой первый зал в Мэйсёдзоку, одном из районов Токио. В нём, в первое время Гитин проводил тренировки бесплатно, несмотря на то, что у него катастрофически не хватало денег. Для Фунакоси в то время важнее было создать собственную полноценную школу и добиться полного признания как мастера. На жизнь же себе, основатель каратэ-до зарабатывал тем, что писал каллиграфические свитки, которые неплохо ценились в то время.

Со временем сыграла свою роль знакомство с Дзигаро Кано и Гитина стали приглашать для демонстраций в дома богатых аристократов. Так выросла его популярность среди молодёжи из влиятельных семей. И в 1926 г. Фунакоси открыл уже второй клуб при Токийском университете в Итико, а годом позже были открыты клубы еще в четырёх университетах. Таким стремительным темпом к 1930 г. деятельность Фунакоси набрала стремительный оборот, лишь в одном только Токио под его личным управлением насчитывалось около тридцати клубов. Апофеозом в 1936 г. стала реализация Гитином своей давней мечты: он построил собственный зал в квартале Мэйдзюро в Токио и дал ему имя Сётокан, что в примерном переводе звучит как «Зал сосны и моря» или «Зал мастера Сёто».

Для такого немалого количества додзё, Гитин подготовил группу старших учеников — сэмпаев, и стал считать себя единоличным руководителем японского каратэ-до, воплотившим в жизнь окинавское боевое искусство. Но одновременно с приходом новых учеников, от Фунакоси уходили и его сэмпаи (старшие ученики), в дальнейшем организующие свои клубы. К таким «раскольникам» можно отнести Мики Хираяму и Оцуки Хиронори, последнему из них основатель каратэ-до предполагал даже передать свою школу. Уход ведущих учеников стал сильным ударом для Гитина, основной причиной разрыва между ними, было самостоятельное введение сэмпаями свободных боёв на тренировках. Для Фунакоси же практика свободных поединков или кумитэ, да ещё и в полный контакт была абсолютно неприемлема. Сэмпаи Оцука и Хараяма нарушили основной принцип каратэ-до, хотя он им неоднократно объяснял: «Если ты вступил в бой — убей. Если же нет необходимости убивать, значит, и не вступай в поединок»2. Этому принципу Гитин Фунакоси был верен до конца своей жизни, и здесь можно увидеть его сходство с другим боевым искусством - айкидо Айкикай. Отношение к кумитэ между Уэсибой и Фунакоси является, одинаково сходным, так как основатель айкидо, тоже считал: «Будо — не для соревнований»3.

В процессе роста своей организации Фунакоси постепенно реформировал то единоборство, которому обучился на родной Окинаве. С одной стороны он бесстрашно отказывался от старых традиций, но с другой всё же подчеркивал свою приверженность идеалам древности. Благодаря влиянию Дзигаро Кано в 1935 г. Гитин ввёл новое название для своего детища, дав ему имя каратэ-до (путь пустой руки). Добавив термин «до», Фунакоси как бы подчеркнул экзистенциальную сущность созданного им единоборства. А чуть позже в слове «каратэ» произвёл замену иероглифа «кара» (Китай) на сходный по звучанию омофон, означающий «пустоту». Термин «кара» (пустота) означает некую начальную сущность вещей, их исток и одновременно их предел. Данной заменой Фунакоси с одной стороны перевёл всю свою систему на уровень «внутреннего искусства», подчеркивая её перерождение из простого способа боя в сложный метод духовного становления человека в духе дзэн-буддизма. А с другой окончательно порвал связь с окинавской традицией боевых искусств, а точнее с её корнями, идущими из Китая, о чем сам и писал в своих трактатах: «По традиции и я сам в прошлом использовал иероглиф «кара» – «Китай». Однако из-за того, что люди путают каратэ с китайским кэмпо, а также в силу того, что окинавские боевые искусства теперь могут считаться общеяпонскими, было бы неправильным и в некотором смысле унизительным продолжать использовать в названии каратэ иероглиф «Китай». А поэтому вопреки множеству протестов мы отказались от старого иероглифа и заменили его на новый —пустота»4. Подверглись переименованию и ката (формальные комплексы упражнений), которые ранее произносились на китайский или окинавский манер. Наконец, следуя примеру своего «покровителя» —Дзигаро Кано, Фунакоси ввёл аналогичную с дзюдо систему ранжирования, дабы стимулировать учеников к поэтапному продвижению в каратэ-до.

Во время второй мировой войны деятельность Сётокана замерла, а жизнь самого основателя каратэ-до наполнилась печальными событиями. Старшие ученики и прямые последователи отошли от активных занятий, и многие из них ушли в армию. Американской авиабомбой был разрушен центральный зал и штаб-квартира Сётокана, а вместе с ним архивные записи Фунакоси. А самым страшным ударом для мастера, стала смерть его младшего сына и первого помощника. Ёситаки Фунакоси, по сути, являлся главным реформатором технического арсенала каратэ-до Сётокан.

Послевоенный этап стал эпохой перелома для школы Гитина. Сётокан раскололся на массу клубов и групп, с практически полным отсутствием той ритуальной сущности и оттенка глубокой духовности, которые Фунакоси стремился придать своему «детищу». Основатель каратэ-до понимал, что, по сути, утратил контроль над своей школой, но сделать уже ничего не мог. В 1949 г., с целью возрождения каратэ-до, учениками Фунакоси была создана Всеяпонская ассоциация каратэ, возглавляемая старшим сэмпаем Обатой. А самому Гитину предоставили должность почетного наставника, но фактически отстранив от руководства в развитии каратэ. Со временем отсутствие духовной составляющей и приток больших денежных средств от популярности каратэ-до, разрушили ассоциацию изнутри. Обата покинул пост президента, а ряд ведущих инструкторов уехали за рубеж и создали собственные независимые школы.

Сам же Фунакоси уже не участвовал во всех этих спорах и коммерциализации каратэ-до, ему было больно смотреть, как вырождалось его «детище». В своей последней книге он писал: «Всю свою жизнь я считал, что истинное каратэ-до должно развивать душу человека, выявлять в человеке повседневном человека - Война, человека Традиции и Истины. Как же оказались далеки от моего идеала спортивные соревнования и борьба за лидерство»5.

В 1951 г., в возрасте восьмидесяти двух лет, основатель каратэ-до, сильно поразил своих последователей. Уже сильно постаревший, Гитин лично возобновил преподавание в качестве инструктора в университете Кэйо и Васэда. Многие считали, что человеку в таком возрасте, к тому же обладающему высочайшими степенями в каратэ-до, не подобает объяснять ученикам элементарные вещи. Но Фунакоси, видел себя прямым наследником самурайской традиции и, следовательно считал, что положение его обязывает поддерживать «чистоту духа» в каратэ-до в любом возрасте и при любых обстоятельствах.

В последний период своей жизни, как и подобает настоящему самураю, Гитин был неизменно серьёзным и мало улыбался. Соблюдал тщательно все ритуалы, порой доведенные до абсурда, и истинно полагал, что в эпоху послевоенного разрушения самое святое для японца — это его национальный дух, выпестованный самурайской культурой: «Только жёсткость ритуалов может спасти дух»6. Создатель каратэ-до Сётокан, умер 26 апреля 1957 г., в возрасте восьмидесяти восьми лет. Его прах был доставлен на Окинаву, которую Фунакоси покинул более тридцати пяти лет назад.

Итак, можно сделать вывод: Фунакоси основал свою собственную школу боевых искусств, в техническом плане продолжив традицию окинава-тэ. Но при этом Гитин уделил большое внимание нравственно-этическому и духовному воспитанию в каратэ. До последней минуты он размышлял над сутью каратэ-до, и по преданию достиг мастерства, которое не зависит ни от физической силы, ни даже от упорства— только от чистоты сознания. Для всех поклонников будо, стала классической фраза, произнесённая Гитином Фунакоси незадолго до смерти: «Наконец-то я начал чувствовать удар — цки (рукой)!»7.

Корреляционная связь между дзэн-буддизмом и каратэ-до

«Дзэн — это каратэ, а каратэ — это дзэн»

В целях полного понимания взаимосвязи между дзэн-буддизмом и каратэ-до, рассмотрим кратко историю зарождения, распространения и суть учения дзэн-буддизма. Дзэн — это одно из направлений, идущее от классического буддизма по линии Махаяны. Своим значением дзэн обязан индийскому термину «дхьяна», что в переводе с санскрита переводится как «умственное сосредоточение». По мере своего распространения по странам юго-восточной Азии, термин «дхьяна» приобрел различные формы произношения, в зависимости от того государства (народности) на территорию которого попадал. Так, например, в китайском языке термин «дхьяна» произносится как «чань», в корейском —«сон», а придя во Вьетнам, стал известен как «тхиен».

По преданию, начало традиции дзэн положил сам основатель буддизма, в своей знаменитой (в кругах дзэн-буддизма) «цветочной проповеди». Согласно этому преданию Будда передал секрет просветления одному из своих учеников по имени Махакашьяпа, при этом, не прибегая к словесному толкованию секрета, а как гласит традиции дзэн-буддизма «от сердца к сердцу». В течение двадцати семи поколений, традиция прямой передачи пробуждения от учителя к ученику, передавалась до начала патриаршества монаха Дамодзи (произношение на санскрите —Бодхидхарма), ставшего впоследствии основателем и первым патриархом своей собственной школы — чань-буддизма.

В 592 г. (по другой версии в 520 г.) Дамодзи принес своё учение на территорию современного Китая. И обосновался в Северном Шаолиньском монастыре, который в наше время считается колыбелью чань-буддизма. Именно в этом монастыре дзэн-буддизм впервые соединился с боевым искусством — кэмпо, под видом гимнастики развивающей тело. И с тех пор дзэн-буддизм это то, что отличает восточные боевые искусства от западных единоборств.

На территорию японских островов дзэн-буддизм пришёл в середине XII века, он был принесён в страну «Восходящего солнца» паломниками из Китая. Довольно быстро концепция дзэна была воспринята местным населением, и также быстро перекочевала в самурайскую среду. В дальнейшем развитие японского дзэн-буддизма и китайского чань-буддизма шло самостоятельным путём и на сегодняшний день, сохраняя единую сущность, оба эти направления приобрели свои характерные и где-то даже национальные черты.

Единой сущностью, объединяющей дзэн-буддизм со своими «собратьями» (чань, тхиен или сон-буддизмом), является то, что главное внимание в дзэне, на пути достижения сатори (просветления), уделяется не столько «Священным» текстам и сутрам (в отличие от других форм буддизма), а сколько непосредственному «постижению реальности», на основе интуитивного проникновения человека в собственную природу.

Также идентичен и подход в методике обучения. Традиционно считается, что дзэну невозможно научить классическим путём, то есть, передавая знания от учителя к ученику, а лишь только как гласит традиционное дзэновское изречение — «от сердца к сердцу». Всё что может учитель, это лишь вовремя подсказать и направить своего ученика по правильному пути, так как у каждого адепта дзэна (как и у любого человека) ищущего просветления своя собственная индивидуальная природа.

Схожий подход в методике обучения, можно увидеть и в книге Фунакоси «?», в которой основатель каратэ-до описывает историю своего становления. Во-первых, Гитин говорил, что кихон (базовая техника) необходим только на начальном этапе обучения, а далее каратэка, при условии, если он правильно занимается, найдёт свой собственный «путь». Во-вторых, Фунакоси успел застать те времена, когда «секреты» боевых искусств на Окинаве передавалась традиционным способом, то есть «от сердца к сердцу». Но как ни парадоксально это звучит, в дальнейшем, в условиях массовой популяризации каратэ-до, сам положил этому конец.

Отличительным же моментом в дзэн-буддизме (в отличие от родственных с ним форм буддизма), можно посчитать используемые им методы в достижении состояния сатори. Как правило, к ним относят два основных вида практики, «дзадзэн»(медитация) и «коан» (история-алогизм). В дальнейшем обе эти практики удачно перекочевали в каратэ-до Гитина Фунакоси.

Теперь перейдем к непосредственному рассмотрению корреляционной связи между дзэн-буддизмом и каратэ-до. На первый взгляд, данная взаимосвязь кажется нелогичной, ведь казалась бы, нарушается одна из главных заповедей буддизма — не причинять вреда всему живому. Не говоря уже о жесткости технического арсенала этого вида единоборств. Помимо этого возникает вопрос, к чему возникла фраза: «Дзэн — это каратэ, а каратэ — это дзэн»8, почему именно каратэ? Ведь сегодня известно, что многие мастера японских боевых искусств, таких как дзюдо, йайдо или айкидо были приверженцами дзэн-буддизма.

Во-первых, ответ кроется в самой технике каратэ-до. Несмотря на то, что сегодня в мире насчитывается огромное (по отношению к другим видам единоборств) количество разнообразных стилей каратэ, все они отдают предпочтение преимущественно ударной технике. А это по темпу и скорости значительно отличает каратэ, например от дзюдо (спортивного), где весь технический арсенал построен на бросках и захватах. Ведь даже неискушенному и далекому от боевых искусств человеку понятно, что удар рукой или ногой намного быстрее такого сложного в техническом плане действия как бросок или захват.

В условиях поединка и тем более в боевой ситуации у каратэки просто нет времени на мысленные рассуждения. Для него обстановка изменяется настолько быстро, что логический анализ действий противника и планирование своих собственных, неизбежно приведут к его поражению. Человеческая мысль слишком медленна, чтобы уследить за таким техническим действием как удар, длящийся доли секунды. Поэтому только чистое, незамутненное ненужными мыслями сознание подобно зеркалу отражает любые изменения в окружающем пространстве и позволяет каратэки реагировать спонтанно и ненадуманно.

В свою очередь известный в мире каратэ европейский специалист Рональд ? писал: «Прозанимавшись десять лет каратэ и выиграв не один чемпионат, я мало что знал о дзэн-буддизме. Но заметил, что за это время моя техника стала как бы «не обремененной мыслью», а точнее я добивался победы, стараясь полностью не думать, о том, что будет делать мой противник или я сам. Каково же было моё удивление, когда на моём первом семинаре, проводимым японским инструктором я узнал, что используемый мной метод — есть дзэн»9. Таким образом мы видим обратный пример того как каратэ-до проявилось в дзэн-буддизме.

На примере другого японского единоборства —йайдо, мы рассмотрим ещё одну корреляционную связь, то, что Шаолиньские школы ушу называют «срединной гармонией»». Последователи йайдо (искусства нанесения молниеносного удара мечом), могут возразить что удары, наносимые катаной (одной из разновидностей самурайских мечей) также стремительны как нежели рукой или ногой, и будут в этом правы. Но стоит напомнить, что каратэ-до в отличие от йайдо, «живое» боевое искусство. «Живое» с позиции прикладного аспекта, то есть самообороны. Тогда как йайдо в прикладном аспекте стоит больше рассматривать как боевое искусство в теории.

Согласно мнению многих иэмото (мастеров японских единоборств) нынешнего и прошлого времени, человеческая жизнь значительно сложнее, чем любая теория. В ней разрушительное начало сочетается с началом созидательным. Деструктивное и творческое начала идут не поочерёдно, недруг за другом, а проявляются одновременно. За счёт этого в мире и устанавливается «срединная гармония», которую проповедуют Шаолиньские школы боевых искусств. Например, когда каратэка защищает слабую женщину от нападения насильника, он действует и как разрушитель по отношению к бандиту, и как созидатель по отношению к женщине. Он может одновременно нести и добро и зло — очень важно, чтобы они уравновешивали друг друга.

Каратэка должен уметь в каждый момент жизни делать нравственный выбор, чтобы, находясь в мире самых разнообразных чувств, пороков и мелочных желаний, не дать замутиться своему сознанию и всегда относиться к людям с любовью, состраданием и милосердием. Следовательно, каратэ-до и дзэн-буддизм как бы уравновешивают друг друга. С одной стороны заповеди дзэна не дают в каратэ-до проявлять излишнею жестокость, а с другой стороны каратэ не позволяет дзэн-буддизму «грешить» ненужной мягкостью.

Следующая корреляционная связь между дзэн-буддизмом и каратэ-до, проявляется в сфере особых, присущих именно этому боевому искусству, «сверхчеловеческих» (в физическом плане) достижениях. Рассмотреть эту связь, можно путём сравнения с ещё одной системой единоборств — с айкидо. Сегодня любой айкидока должен признать, что по характеру физических нагрузок, техническому арсеналу и количеству возникающих травм, айкидо явно уступает любому стилю каратэ. Причем данная формулировка ничуть не ущемляет «заслуги» айкидо, просто данное единоборство с «воспетым» в нём принципом гуманности и преследует совершенно иные цели. Недаром в современной Японии существует пословица: «Дзюдо для всех, каратэ-до для избранных, а айкидо для интеллектуалов». Эта «избранность» каратэ, объясняется суровым подходом в методике обучения и достаточно жестким техническим арсеналом, а это, безусловно, привлекает только определенный круг людей.

В качестве примера, рассмотрим тест тамэсивари (разбивания твёрдых предметов). На аттестационных экзаменах и соревнованиях, либо показательных выступлениях, каратэки доказывают своё мастерство путём разбивания деревянных досок, бетонных плит и других различных твёрдых предметов. Для того чтобы достичь такого мастерства, последователи каратэ-до проходят специальную физиологическую и психологическую подготовку. Как правило, если человек обладает среднестатистическими физиологическими данными, то «натренировать своё тело и технику» ему не составляет больших трудов. Чего не скажешь о другом роде подготовки — психологическом настрое. Так как, заставить себя «врезаться» собственной конечностью в бетонную поверхность дело не из легких.

Основатель школы ?, как и все последователи каратэ, тоже сталкивался с данной проблемой: «…я долго не мог преодолеть тот барьер страха, который стоял между мной и этой «чёртовой» плитой. Только, спустя три года добровольного отшельничества в горах, и проведя ни один час в медитации, я наконец-то добился того, что желал…»10. Из жизнеописания этого мастера, сегодня известно, что он не только лично «преодолел этот барьер», но и ввёл тест тамэсивари, в программу обучения своей школы. На вопрос своих учеников: «Как же он это добился (преодолел этот барьер)?», ? отвечал: «Для того чтобы достичь успеха в тамэсивари, вам необходимо посредством практики дзадзэн изменить своё сознание. Это нелегко, но добившись этого, вы сможете отключать ваши органы чувств. И тогда мешающие вам факторы, будь то не приятный запах, невыносимый шум или как в данном случае физическая боль, перестанут для вас существовать»11. Под изменением сознания ? подразумевает, достижение состояния сатори (просветления). В каратэки достигшего такого состояния, сознание как бы «переворачивается», меняется его точка мировоззрения. И он уже будет воспринимать ни себя частью этого мира (макрокосмоса) с его законами «боли и страха», а мир частью себя (микрокосмоса). А если человек в своём сознании становиться подобного Богу (в христианской традиции) то, следовательно, и ему устанавливать свои законы и правила.

С другой стороны ? приводил и обратный пример того как каратэ-до может сослужить свою службу в дзэн-буддизме. Являясь ? по происхождению, он часто рассказывал историю о том, как один его знакомый соотечественник по имени ? с юности практиковал ?-буддизм (? аналог дзэна), но по настоящему смог раскрыть суть его учения, только увлёкшись ? (?аналог каратэ).

Итак, мы кратко рассмотрели историю зарождения, распространения и суть учения дзэн-буддизма, а также его появления в боевых искусствах. Путём сравнения с японскими боевыми искусствами дзюдо, йайдо и айкидо, мы рассмотрели вопрос, почему дзэн оказал такое значительное влияние именно на каратэ. И также на нескольких примерах показали наличие корреляционной связи между дзэн-буддизмом и каратэ-до. Мы выяснили, что дзэн-буддизм способствовал кардинальному переосмыслению боевых искусств Востока и каратэ-до в частности, как одного из путей духовного совершенствования человека. Именно дзэну удалось решить сложнейшие нравственные проблемы, связанные с насильственной природой каратэ.

На этом мы закончим рассмотрение этой главы и перейдем непосредственно к анализу практик дзэн-буддизма нашедших своё отображение в каратэ-до.

Практики дзэн-буддизма отобразившиеся в каратэ-до

Как уже упоминалось в предыдущей главе, последователи дзэн-буддизма в целях достижения своего просветления практикуют медитацию «дзадзэн» и короткие истории-алогизмы названые «коанами». Обе эти практики не только перешли в каратэ-до, но и были возведены Гитином Фунакоси в категорию обязательных для обучения. Так, например практика медитаций «дзадзэн» обширно использовалась основателем каратэ-до, как в личной жизни, так и на тренировках со своими учениками. А в отношении «коанов» есть довольно известное в мире каратэ-до выражение: «Ката — это коаны каратэ»12.

Для полноты понимания рассмотрим каждую практику в отдельности:

«Дзадзэн». Медитативная практика дзадзэн занимает сегодня важнейшее место в каратэ-до. Хотя здесь справедливости ради стоит упомянуть, что это относиться не ко всем стилям каратэ, коих на сегодняшний день насчитывается не менее семидесяти. А в большей степени к тем традиционным школам, которые вышли напрямую из окинава-тэ, то есть к таким как Сётокан.

Несмотря на то, что в подходе к достижению просветления в разных школах дзэн-буддизма (а в рамках данного исследования к ним можно отнести и школу Сётокан) есть существенные различия, все они отводят медитации важнейшую роль. Для того чтобы понять в чем заключается эта роль и как практика дзадзэн проявляется в каратэ-до, раскроем её значение через вопросы: «Для чего нужна медитация каратэки? Что такое ум в понимании дзэн-буддизма? и, Как выглядит медитация в каратэ-до?».

Для чего нужна медитация каратэки?Отличительным моментом дзэна от других направлений буддизма является то, что для его последователей каждодневные дела, становятся своеобразной формой медитации. Но только при условии что, эти дела должны им нравиться и они должны целиком присутствовать в том, что делают. То, есть ни при каких условиях не отвлекаться от того что делают, будь то работа, время досуга или в данном случае занятие каратэ-до. Это можно выразить фразой ?: «Отдавайся всему полностью, живи только тем, чем сейчас живёшь»13.

Согласно учению дзэн-буддизма, любое увлечение для его адепта может стать способом постижения своей истинной природы. Это превращает саму жизнь в каждом её проявлении в произведение искусства. «В каждом человеке изначально живет художник — «художник жизни». Тот художник, не нуждается ни в каких дополнительных вещах. Его руки и ноги являются кистями, а вся вселенная - холстом, на котором он пишет свою жизнь»14.

Так мастер каратэ-до, достигнув наивысшего медитативного состояния сознания дзэн (состояния Духа), отображает его в своей технике. Для него важен не сам результат или данное занятие, а ум (или сознание), отразившее этот процесс. Любое обычное занятие есть усилие ради какой-то цели, а это своеобразная работа. Дзэн максимально очистил эту работу от ощущения усилий её свершения, максимально выявил ненужность этих усилий и, можно сказать, обратил ее в конечном итоге в парадокс —усилие без усилий.

Что такое ум в понимании дзэн-буддизма? Ум, или иными словами сознание — это «сердце» теории и практики в дзэн-буддизме и буддизме вообще. Ум в понимании «восточного человека» это нефизическое явление, у которого есть мысли и чувства, для «западного человека» вообще отсутствует то понятие, которое при переводе обычно передают словом ум. Ум это скорее душа, психические силы человека то, что в нас воспринимает всё существующее, включая и нас самих. С «западным» умом эту силу сближает только активность, так как даже во сне люди что-то чувствуют и переживают. И это совсем не интеллект, а что-то гораздо большее то, в чём интеллект лишь одна из многих действующих сил. Но было бы точно так же неверно переводить это понятие и словом душа, потому что душа в «западной» традиции не равна духу, а является чем-то земным, а дух — небесным.

Ум в «восточной» традиции нематериален, и поэтому отличается от тела но, несмотря на это ум и тело обладают взаимосвязью и взаимозависимостью. Ум в теле человека управляется тонкой физической энергией, которая также контролирует его движение и осуществляет жизненные функции. ? на примере этой взаимосвязи, давал объяснение своим ученикам, почему физическая травма способна воздействовать на состояние ума и почему в обратной ситуации умственная установка может исцелить физический недуг. Понимание взаимосвязи и взаимозависимости между умом и телом, считается важным аспектом в обучении каратэки, так как травмы в каратэ-до не редкость.

В своих ? часто подчеркивал важность исследовать свой ум: «На протяжении многих веков воины, практикующие медитацию, исследуют ум и пользуются им в качестве средства совершенствования в боевом искусстве и достижения совершенного покоя. Говорят, человек обретает всякое счастье, мирское и высшее, когда понимает свой ум и превосходит его»15. По мнению ? ум «способен успокоить самого себя», а ключ к уму —это медитация.

Как выглядит медитация в каратэ-до? Внутренне, «то есть туда, куда нельзя заглянуть и измерить» 16, дзадзэн заключается в концентрации на каком-либо объекте (дыхании, природе своего ума, какой-то концепции, воображенном образе), причем без перерыва. С одной стороны такая медитация требует, предельной концентрации ума (сознания), а с другой умения не задумываться ни над одной конкретной проблемой. Дзадзэн, не является тренировкой терпения или чего-либо другого, а есть по сути своей, выражаясь словами ? - «просто сидеть»: «Просто сидеть» и при этом не обращать внимания ни на одну вещь в отдельности, воспринимать все окружающее в целом, до малейших деталей, зная об их наличии так же, как знаешь о наличии собственных ушей, не видя их»17. Внешне же, дзадзэн в каратэ-до представляет собой сидячую медитацию в «сейдза» (сидя на коленях) или «агура» (в позе лотоса). И сопровождается глубоким и замедленным дыханием, совершая вдох через нос, а выдох через рот. В зависимости от школы, предпочтения учителя или характера тренировки, дзадзэн может проводиться вначале либо в конце в тренировки.

? помимо выше указанного фактора пользы от медитации дзадзэн, выделял также её физиологический, психологический и «энергетический» фактор. Из которых первые два, были наиболее понятны иностранным ученикам основателя каратэ-до, с их чуждым для японцев мировоззрением. Например, в ответ на вопрос для чего каратэки необходимо правильное дыхание, ? говорил: «Все новорожденные используют свою брюшную полость или диафрагму для дыхания в течение первых трех месяцев жизни, автоматически переходя к грудному дыханию взрослея. Люди, занимающиеся каратэ-до, дзэн, йогой верят, что дыхание с помощью диафрагмы - наиболее правильный способ дыхания. Поэтому первое полезное свойство, заключается в правильном умении дышать. Дыхание диафрагмой, позволяет каратэки при высоком темпе тренировки выдерживать значительные нагрузки, а в конце тренировки быстро и правильно восстановить свою физическую активность, сняв усталость и напряжение»18.

Говоря о проявлении физиологического фактора дзадзэна в каратэ-до, следует подчеркнуть, что «правильному дыханию» в японской культуре вообще придается особое значение. Например, умению «правильно дышать» уделяется большое внимание в искусстве каллиграфии и чайной церемонии. А в некоторых боевых искусствах, таких как айкидо Айкикай, дыхание считается основным секретом эффективности. Так, например айкидока проводя любой приём, совершает вдох через нос, а выдох через рот, аналогично способу дыхания в дзадзэне.

Второй же фактор лежит в рамках психологии, а точнее психологического настроя: «Проведенная вначале тренировки медитация, позволит вам переключиться от суеты сегодняшнего дня к тренировочному процессу, так как правильно проведенная медитация успокоит ваш ум и сделает его подобно ночной глади лесного озера»19. В другом случае дзадзэн может выступить как подготовка и в «реальной» борьбе, будь то спортивный поединок или уличная драка. Всё зависит только от мастерства последователя каратэ-до, а точнее от того насколько он преуспел в медитации. Иными словами, можно сказать, что дзадзэн в рамках боевых искусств, и каратэ-до в частности, принял на себя роль прикладной психотехники.

И наконец, последний «энергетический» фактор основывается на концепции энергии «ки». Хотя данная концепция не так хорошо развита, как скажем в айкидо или корейском хапкидо, в названиях которых уже заложен иероглиф «ки». Всё же мастерами каратэ-до и лично ? уделялось внимание в развитии энергии «ки» в человеке: «Взращивая своё ки, вы непременно добьетесь мощного и сильного удара. Удар, сопровождаемый с выкриком ки-ай, способен сокрушить всё на своём пути»20.

«Коаны». Во всех восточных единоборствах одним из самых важных методов овладения мастерством на протяжении веков были специальные комплексы приемов, сгруппированные в определенной последовательности и исполняемые без партнера. В японских боевых искусствах их называют ката, и они занимают особое место в традиционном каратэ-до. Эта особенность ярко проявляется в неустанном подчеркивании ведущими мастерами каратэ, необходимости постоянно отрабатывать такие комплексы. Например, Мабуни ?, говорил: «Самое важное в каратэ — это ката. В них собраны все приемы нападения и защиты. Поэтому нужно хорошо понимать смысл ката и выполнять их правильно»21. Особое значение ката придавал и ?. Судя по его воспоминаниям, в его собственном «восхождении на Олимп мастерства», ката для него, подчас превращались в единственный метод тренировки.

Чем же объясняется такое подчеркнутое уважение к упражнениям ката и вера в их эффективность у мастеров традиционного каратэ-до? Ключ к его разгадке скрыт в словах, которые часто повторяют мастера каратэ-до: «Ката — это коаны каратэ». Соответственно раскрыв смысл этого выражения, путем сравнения, мы выявим, как коаны нашли своё отображение в каратэ-до.

Вначале разберём значение термина «коан». Аналог произношения слова коан в китайском языке звучит как «гун-ань», что дословно можно перевести как — всеобщая запись. Китайский наставник чань-буддизма ?, раскрывает значение этого слова следующим образом: «Гун (всеобщий) - это тот единый путь, которым следовали мудрецы и им подобные достойные люди, высший принцип, служащий дорогой для целого мира. Ань (запись) —это ортодоксальные писания, которые фиксируют то, что мудрецы и почтенные люди считали основными принципами. Слово гун, означает, что гун-ань кладут конец частному пониманию; слово ань, означает, что они находятся в соответствии с Буддами и Патриархами»22.

Словосочетание гун-ань одноименно с формой судебного разбирательства, которое практиковалось в средневековом Китае. Отталкиваясь от этого, ? проводил аналогию между работой чиновника, ведущего такое разбирательство, и учением наставника чань-буддизма. По его мнению, когда человек не может самостоятельно решить свое дело, он обращается в суд, где специальный чиновник на основе записей прецедентов выносит решение по его делу. Так же и в случае с гун-ань. Если адепт чань-буддизма не может самостоятельно разрешить какую-либо духовную проблему, например, достичь озарения, он обращается к наставнику, который при помощи гун-ань (то есть записи прецедента озарения) помогает ему в этом. Таким образом, коан фиксирует просветление адепта дзэн-буддизма.

Хотя коан и является описанием вполне конкретной ситуации, например, диалогом конкретных лиц, зачастую он выходит за рамки частного понимания. Коан содержит в себе некое измененное состояние сознания, одинаковое у всех просветленных мастеров и воспринимаемое ими как «абсолютное». Поэтому коан является гарантом достижения просветления в будущем теми, кто будет его практиковать. По словам ?: «…гун-ань не является частным мнением отдельного человека, но, скорее, Высшим принципом, который признается истинным сотнями и тысячами бодхисатв трех сфер и десяти направлений так же, как и нами. Этот принцип пребывает в гармонии с духовным источником, совпадает с Непостижимым Смыслом, разрушает рождение и смерть, и преступает ограниченность страстей. Он не может быть понят посредством логики, он не может быть передан в словах, он не может быть разъяснен в писаниях, он не может быть измерен разумом»23.

Теперь рассмотрим, что представляют собой ката каратэ-до. Термин «ката» может записываться двумя разными иероглифами. Первый, из них имеет значение «шаблона или трафарета», а второй —«формы». Если рассматривать ката каратэ-до как аналог дзэнского коана, то по аналогии они тоже должны фиксировать состояние озарения. И действительно, ныне широко известна идея, согласно которой древние, традиционные ката были смоделированы мастерами по ситуациям реальной схватки с несколькими противниками. Можно сказать, что ката зафиксировали технику боевых приёмов мастера, реализованную им в состоянии озарения в смертельном поединке. Таким образом, ката есть фиксация озарения, однако фиксация не в словах, а в движениях. При этом значения «трафарет, шаблон или форма» подразумевают не столько следование чисто технической традиции заложенной мастером, сколько возможности достижения просветления на основе сложившегося прецедента.

Стоит также отметить, что коан — это не обычный логически связанный текст (такой текст, в дзэн-буддизме называют «мертвым словом»), в котором передается какая-либо информация, а история-алогизм. И с точки зрения дзэн-буддизма он, выступает как «живое слово», неотделимое от просветленного сознания, при достижении которого снимаются все противоречия между субъектом и объектом. Поэтому и ката, также как и коан, невозможно понять путём логического обоснования. Как писал ?: «Ката не читают, его переживают»24. Сущность ката заключается не в получении какой-то информации, а в переводе субъекта (в процессе интуитивного созерцания им этого «живого слова») из обычного состояния сознания в сознание просветленное.

Постижение ката, как и коана возможно только в ситуации общения учителя, как носителя просветленного знания с учеником. Для непосвященного, «живое слово» неотличимо от «мертвого». Только если искренний последователь в процессе его интуитивного созерцания достигает нового, просветленного состояния сознания, слово «оживает». И тогда коан или ката, как знаковая структура, фиксирующая определенные субъектно-объектные отношения, перестает для него существовать. Как учил ?: «…о чем бы ни шла речь, не будет ни того, кто может говорить, ни того, о чем можно говорить. Точно также, о чем бы вы ни мыслили, не будет ни того, кто может мыслить, ни того, о чем можно мыслить»25.

В этой идее лежит ключ к правильному пониманию практики ката в каратэ-до. На начальном этапе обучения ученик загоняется в жесткую структуру движений и ритма, а после достижения просветления эта жесткая структура перестает для него существовать. В его сознании исчезают все субъектно-объектные отношения и открываются возможности для полноценного независимого творчества на ином качественном уровне — на уровне просветленного сознания.

Итак, из вышесказанного можно сделать вывод, что практики дзэн-буддизма в полной мере нашли своё отображение в каратэ-до. По дошедшим до нас сегодня источникам видно, что Фунакоси уделял большое личное внимание «дзадзэну». Так, например, в книге ? автор указывает на то, что основатель каратэ-до, проводя утренний церемониал, проводил не менее часа в медитации, сопровождая её уважительными поклонами в сторону императорского дворца и родной Окинавы. А в отношении «коанов», можно сказать, что они проявили себя в формальных упражнениях — ката. На которые Гитин, делал основной акцент в процессе обучения своих учеников.

Заключение

В проделанной работе нам удалось решить все поставленные задачи. Мы рассмотрели историю возникновения и развития каратэ-до и установили, что в техническом плане это единоборство берёт свои корни от окинавской традиции боевых искусств. Но в тоже время Гитин Фунакоси не только сохранил, унаследованные им знания, но и значительно приумножил их, внеся нравственно-этическую и духовную составляющую в процесс обучения. Также мы выяснили, что Фунакоси был не только великим мастером каратэ-до, но и талантливым организатором. Чему способствовал его педагогический опыт (в начальной школе), врождённая расчетливость и неуёмная «самурайская» сила воли.

Также мы кратко рассмотрели историю зарождения, распространения и суть учения дзэн-буддизма, а также его появления в боевых искусствах. Путём сравнения с различными японскими боевыми искусствами, мы рассмотрели вопрос, почему дзэн оказал такое значительное влияние именно на каратэ, и на нескольких примерах показали наличие корреляционной связи между дзэн-буддизмом и каратэ-до. Во-первых, дзэн помогает каратэки достичь состояния сатори (просветления), что в условиях поединка позволяет отсечь ему «все ненужные мысли». В тоже время в истории каратэ есть примеры, когда каратэки, будучи незнакомые с принципами дзэна достигали просветления, только за счет техники вложенных в ката (комплекс формальных упражнений). Во-вторых, дзэн-буддизм способствовал кардинальному переосмыслению каратэ, и ему удалось решить сложнейшие нравственные проблемы, связанные с его насильственной природой. Каратэ-до и дзэн-буддизм как бы уравновешивают друг друга. С одной стороны заповеди дзэна не дают в каратэ-до проявлять излишнею жестокость, а с другой стороны каратэ не позволяет дзэн-буддизму «грешить» ненужной мягкостью. В-третьих, дзэн-буддизм помогает каратэкам достичь «сверхчеловеческих» (в физическом плане) показателей, преодолевая боль, страх и неуверенность в своих силах. А каратэ со своей стороны укрепляет физически организм человека, что адептам дзэна позволяет проводить многочасовые и изнурительные медитации.

В работе были проанализированы два основных вида практик дзэн-буддизма, нашедших своё полное отображение в каратэ-до. К ним относятся «дзадзэн» (медитация) и «коаны» (истории-алогизмы). Мы рассмотрели понятие ума (сознания) согласно «восточной» традиции и на основе рассмотренного выяснили, для чего медитация необходима в каратэ-до. Исследование показало, что практика медитаций«дзадзэн» обширно использовалась Гитином Фунакоси, как в личной жизни, так и в тренировках со своими учениками. И сам основатель каратэ-довыделял несколько полезных факторов для каратэ от практики дзадзэна, а именно духовный (просветление), физиологический, психологический и энергетический (развитие энергии «ки») фактор. В отношении же«коанов», можно сказать, что они нашли своё отображение в ката (комплексе формальных упражнений). Данный комплекс упражнений, является основой в обучении каратэ-до Сётокан, и лично Фунакоси рассматривался как техника боевых приемов, зафиксированная древними мастерами в состоянии сатори.

Вследствие проведённого исследования, можно утверждать, что Гитин Фунакоси создал не только новое направление в каратэ, но и, несмотря на массовую популяризацию и коммерциализацию, сумел сохранить его внутреннею духовную сущность, тем самым продолжив, традицию окинавских боевых искусств.