Реферат: Русская правда и Псковская грамота

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КРАСНОЯРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАФЕДРА ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

Русская Правда

и Псковская Судная грамота

Материалы к изучению

истории государства и права России

КРАСНОЯРСК 2002

Составители: С.А. Бердникова, О.П. Подосенов

Русская Правда и Псковская Судная грамота: Материалы к изучению истории государства и права России / Краснояр. гос. ун-т; Сост. С.А. Бердникова, О.П. Подосенов. Красноярск, 2002. 146 с.

Редактор Т.М. Пыжик

Историко-документальный материал книги с комментариями и вводными статьями хронологически охватывает период с XI по XV вв. Подбор документов осуществлен в соответствии с учебной программой курса «История государства и права России» на основе научных и учебных изданий.

Материалы предназначены студентам первого курса юридических факультетов учебных заведений.

© Красноярский

государственный

университет, 2002

© С.А. Бердникова,

О.П. Подосенов, 2002

От составителей

Предлагаемое читателю издание «Русской Правды» и «Псковской Судной грамоты» предназначено исключительно для учебных целей, снабжено комментариями и вводными статьями. В работе используются опубликованные тексты, взятые составителями из «Российского законодательства X-XX веков» (Т. 1. М., 1984), «Памятников русского права (Вып. 1. М., 1952), «Материалов к изучению истории государства и права СССР: Русская Правда» (М., 1962).

Планы семинарских занятий ориентируют студентов на изучение главным образом правовых памятников России. Тексты «Русской Правды» и «Псковской Судной грамоты» в академических и учебных изданиях публикуются на древнерусском языке, это затрудняет их усвоение. «Материалы…» призваны способствовать лучшей организации как преподавания курса отечественной истории государства и права, так и самостоятельной работы по его усвоению студентами юридических учебных заведений. Для удобства изучения тексты «Русской Правды» и «Псковской Судной грамоты» даются в переводе, комментарии помещены вслед за каждой статьей или группой статей.

Материалы к «Русской правде» подобраны кандидатом юридических наук, доцентом О.П. Подосеновым и кандидатом исторических наук, доцентом С.А. Бердниковой, и к «Псковской Судной грамоте» - С.А. Бердниковой.

Публикуемые материалы помимо семинарских занятий могут быть использованы при подготовке контрольных работ, рефератов, курсовых и дипломных работ.

РУССКАЯ ПРАВДА

ВВЕДЕНИЕ

«Русская Правда» - важнейший памятник права восточных славян, занимавший центральное место среди нормативно-правовых актов Древней Руси. Этот сборник права включал в себя нормы различных отраслей права периода становления и развития Древнерусского государства, но большинство ее норм было все-таки посвящено уголовному и процессуальному праву.

«Русская Правда» является официальным светским актом. В самом ее тексте содержатся указания на князей, принимавших или изменявших закон. Основным источником «Русской Правды» являлось обычное право. Вместе с тем она обобщила отдельные законы, принимавшиеся князьями, то есть означала определенную систематизацию права. С течением времени «Русская Правда» изменялась и дополнялась.

«Русская Правда» – документ сложного состава. В ее основе лежит несколько княжеских грамот, дополненных отдельными статьями и с течением времени объединенных в единое целое.

Первоначальный текст Правды назывался протографом. И переписчики делали с него копии-списки. А поскольку подлинные тексты протографов не сохранились до наших дней, исследователи пользовались сравнительно поздними списками. Для удобства эти списки назывались или по имени владельца, исследователя или по месту нахождения.

Однако списки, близкие по содержанию, различались внутренним расположением материала, особенностями терминологии, наличием или отсутствием в тексте тех или иных фрагментов. Такие списки впоследствии исследователями были объединены в редакции, включавшие в себя и деятельность законодателя, и работу переписчика.

«Русская Правда» представлена в Краткой, Пространной и Сокращенной редакциях.

Древнейшей редакцией признана Краткая Правда. Известно два списка этой редакции: Академический и Археографический.

Важность «Русской Правды» как одного из основных источников для изучения Древней Руси, сложность и разнообразие ее текстов породили обширную литературу. За два с половиной века появилось более 200 работ, посвященных этому уникальному памятнику древнерусского права.

Краткая редакция «Русской Правды» была открыта В.Н. Татищевым в 1738 г. и издана впервые А. Шлецером. Пространную редакцию ввел в науку В.В. Крестинин, опубликовав ее в 1788 г. Сокращенная редакция впервые была издана Н.В. Калачовым в 1846 г.

Первые же исследования «Русской Правды» были проведены В.Н. Татищевым, Ф. Штрубе де Пирмонтом, Н.М. Карамзиным.

Серьезное исследование Правды было связано с именем дерптского ученого И.Ф. Эверса (1826 г.). Эверс рассматривал нормы Правды как местное, русское право, выросшее из древнего обычая. В истории памятника Эверс выделял три этапа: первые 18 статей Краткой Правды – законодательство Ярослава; расширение ее сыновьями Ярослава (Правда Ярославичей) и Пространная Правда Владимира Мономаха. Концепция славянского происхождения норм Правды также была развита польским исследователем И. Раковецким (1822-1826 гг.).

Важные исследования истории текста Правды принадлежали дерптскому ученому Э.С. Тобину (1840, 1844 гг.). По его мнению, Правда как славянское право в первоначальном виде возникла до появления на Руси княжеской власти. Тобин считал Древнейшую Правду, Правду Ярославичей, как и Пространную Правду, особыми юридическими памятниками, которые отражали последующие этапы развития русского права. Правда Ярославичей была выработана на княжеском съезде с участием «мужей», причем таких съездов было два. Начальные статьи Правды Ярославичей, по Тобину, примыкают к Древнейшей Правде. Пространную Правду исследователь рассматривал как результат слияния Древнейшей Правды и добавлений к ней с законами, принятыми Владимиром Мономахом в связи с восстанием в Киеве в 1113 г. И одна часть Устава Мономаха является изменением и развитием статей Краткой Правды, а другая – представляет новое законодательство. В состав Пространной Правды, по его мнению, вошли и более поздние статьи, относящиеся к XIII в.

Историк Н.В. Калачов в 1846 г. объединил списки Правды в четыре «фамилии», соответствующие Краткой и Пространной редакциям. С именем Н.В. Калачова также было связано составление программы дальнейшего изучения памятника, которая включала в себя издание его по всем спискам, филологическое и юридическое исследования. Относительно происхождения Правды Калачов считал ее частным сборником законов, обычаев и судебных решений, размещенных без особой системы. При издании текстов Правды он использовал большое число известных ему рукописей. И очень важным было его предложение о разделении текста на статьи.

В.И. Сергеевич (1904 г.) следовал в своей классификации за Тобиным, выделив, однако, в качестве особой «фамилии» Сокращенную Правду, время создания которой он относил примерно к XIII в. В.И. Сергеевич предложил деление памятника на статьи, значительно меньшие по объему и включавшие только один казус.

Если все предшествовавшие исследователи рассматривали Правду как светский, государственный или частный сборник права, то В.О. Ключевский (1904 г.) видел в ней церковный судебник, предназначенный для суда над церковными людьми по делам, не входившим в компетенцию церкви. И при этом он ссылался на то, что в Правде среди судебных доказательств отсутствует поле – судебный поединок, осуждаемый церковью, и сам текст Правды помещен в сборниках церковного права – Кормчих и Мериле Праведном. В.О. Ключевский связывал нормы Правды в основном с городом.

Наиболее крупное по объему исследование Правды принадлежит боннскому профессору Л. Гëтцу (1910-1913 гг.). Он рассматривал Древнейшую Правду как запись восточно-славянского обычного права доваряжского времени. Вторая редакция Правды, по мнению Л. Гëтца, возникла при Ярославе в Киеве и включает законы князей Владимира и Ярослава. А некоторые нормы Древнейшей редакции – такие, как процедуры установления виновных в похищении имущества (свод) и в драке, вира, штраф за убийство в пользу государственной власти, Гëтц считал заимствованными из германских законов, в частности из Салической правды.

В советское время уделялось большое внимание изучению Русской Правды. Русская Правда была тогда основным источником каждой работы, посвященной истории общественного строя и права Древней Руси.

Полное издание Правды по всем выявленным спискам было осуществлено С.В. Юшковым в 1935 г., где он разделил списки Правды в зависимости от содержания и объема.

Результатом труда коллектива историков и археографов явилось академическое трехтомное издание Правды под редакцией Б.Д. Грекова, осуществленное в 1940-1963 гг. Его авторы впервые смогли выполнить определенную часть большой программы изучения памятника, которая была намечена еще в XIX в. Н.В. Калачовым.

Выдающийся советский историк академик Б.Д. Греков относил ранние нормы Правды ко времени задолго до утверждения на Руси феодального способа производства, во всяком случае к VIII-IX вв. Б.Д. Греков считал, что Древнейшая Правда записана и дана Новгороду в начале XI в. Правда Ярославичей, составленная в Киеве после смерти Ярослава, отражала уже дальнейший шаг в развитии общественного строя Руси, однако и в ней были представлены отношения не только момента записи, но и более раннего времени. Б.Д. Греков характеризовал эту Правду как специальный закон, призванный оберегать интересы княжеских владений от враждебно настроенных соседних крестьянских миров. Пространная Правда, по Грекову, - памятник начала XII в.

М.Н. Тихомиров (1940 г.) подробно обосновал условия, время и место возникновения отдельных обработок Правды, представленных в этом издании. Однако Краткую, Пространную и Сокращенную Правды он считал не редакциями одного памятника, а тремя отдельными памятниками, связанными содержанием и происхождением. К тому же М.Н. Тихомиров тесно увязывал этапы создания Правды с народными движениями на Руси. Возникновение Правды он относил к Новгороду. Краткая Правда, по М.Н. Тихомирову, была составлена в начале XII в. в среде новгородского духовенства на базе новгородской же Древнейшей Правды 1036 г. и киевской Правды Ярославичей, появившейся после восстаний 1068-1071 гг. Пространная Правда возникла после новгородского восстания 1209 г. и была основана на Краткой Правде, Уставе Владимира Мономаха и других источниках. В составлении этой Правды принимали также участие церковные круги во главе с архиепископом. Сокращенная Правда, по М.Н. Тихомирову, - судебник, составленный в конце XIV – начале XV в. для Пермской земли в результате компиляции нескольких текстов Правды. М.Н. Тихомирову принадлежит и учебное издание Правды (1953 г.), снабженное комментариями, терминологическим словарем и вводными статьями.

Особое место в литературе о Русской Правде занимают также работы С.В. Юшкова. С.В. Юшков считает возникновение Правды Ярослава (более обширной, чем Древнейшая Правда в составе Краткой редакции) результатом деятельности Ярослава по отбору норм, защищавших интересы феодалов. Он датирует ее 30-ми гг. XI в. Правда Ярославичей с новыми нормами права – привилегиями для администрации княжеского домена, объединенная с предшествующим законодательством в Краткую Правду, была составлена в Киеве в конце XI в.

В составе Пространной Правды С.В. Юшков видит два разновременных памятника, объединенных писцами, - Суд Ярослава Владимировича и Устав Владимира Мономаха. Первый из них был приписан имени Ярослава, но сложился он в конце XI – начале XII в. в результате развития норм Краткой Правды и пополнения ее новыми нормами. Устав Владимира Мономаха был связан с киевским восстанием 1113 г. Сокращенную Правду С.В. Юшков относил к XV в.

В выпущенной под редакцией С.В. Юшкова серии «Памятники русского права» издание Русской Правды с переводами и комментариями подготовил А.А. Зимин. Одним из основных источников Правды Ярославичей, Пространной Правды и поздней части Древнейшей Правды А.А. Зимин считает не дошедший до нас устав, принятый в последние годы княжения Ярослава его сыновьями. Всю Пространную Правду А.А. Зимин связывает с деятельностью Владимира Мономаха, а Сокращенную датирует началом XVII в.

Л.В. Черепнин (1948, 1965 гг.) видел в Древнейшей Правде, вызванной к жизни событиями 1015-1016 гг., результат подбора существовавших ранее на Руси правовых норм, способных обеспечить сосуществование в Новгороде двух политических сил. Новгородцам этим законом гарантировалась охрана от притеснений со стороны княжеских дружинников и особенно варяжских наемников, а княжеской дружине обеспечивались условия для защиты от выступлений против них новгородцев. Основное внимание Л.В. Черепнин обращал на установление связи статей Правды с социальными движениями в различных частях Руси и деятельностью отдельных князей, выделяя в составе Пространной Правды несколько разновременных кодексов. Таким образом, по Черепнину, сложение обеих редакций Правды шло попеременно и параллельно в Киеве и Новгороде, завершившись созданием в Новгороде Краткой редакции в 1136 г. и Пространной – в 1209 г.

Важным событием в истории отечественного государства и права явилось издание в 1984-1994 гг. «Российского законодательства X-XX веков» в девяти томах под общей редакцией О.И. Чистякова. Русская Правда в Краткой и Пространной редакциях также была опубликована в первом томе этого издания. Введение к Русской Правде было написано Я.Н. Щаповым, а комментарий к ней был дан Я.Н. Щаповым и Т.Е. Новицкой.

Правда Краткой редакции (сокращенно – Краткая Правда) – результат деятельности древнерусских князей по систематизации права. В ее составе исследователями выделены древнейшая часть (ст.ст. 1-18), которая носит в науке название Правда Ярослава или Древнейшая Правда, и Правда Ярославичей с дополнительными статьями (ст.ст. 19-41). Кроме того в состав Краткой Правды входят два самостоятельных закона: Покон вирный (ст. 42) и Урок мостникам (ст. 43).

Нормы Древнейшей Правды регулировали взаимоотношения лично свободных и вооруженных «мужей» внутри «мира», дружины или другого социального коллектива. Эти нормы выросли из обычаев родового строя, а затем они стали правовыми нормами раннефеодального государства. В Древнейшей Правде не упоминались феодально-зависимые крестьяне, но здесь вполне определенно фиксировалось положение челяди – патриархальных рабов, появившихся в процессе формирования феодального общества. Это, конечно, не означает, что отсутствовали такие крестьяне, живущие в соседской общине – верви.

Нормы Древнейшей Правды отражали раннее время истории Руси, еще до установления государственной власти и принятия христианства. В советской исторической науке о сохранении в составе Правды норм VIII-IX вв. писал Б.Д. Греков, а о соответствии норм Правды нормам договоров с Византией X в. упоминал Л.В. Черепнин. С.В. Юшков также считал, что многие нормы Древнейшей Правды сложились задолго до ее составления Ярославом. В Древнейшей Правде нашли отражение и архаичные нормы права, которые в течение XI-XII вв. отмирали или изменяли свой характер.

Вопрос о времени составления Древнейшей Правды спорен. Важнейшим аргументом в пользу написания ее Ярославом в 1016 г. для Новгорода Греков, Черепнин, Зимин считают то, что вся Краткая Правда включена в состав Новгородской Первой летописи (в обработке середины XV в.) под 1016 г. В этой летописи говорится, что новгородцы подняли восстание против варягов, находившихся на службе у князя Ярослава, и посекли их; Ярослав в ответ на это самоуправство казнил многих новгородцев, виновных в гибели его дружинников, но вскоре получил извещение о смерти отца, князя Владимира, в Киеве и для похода в Киев был вынужден обратиться к новгородцам с просьбой об участии в этом предприятии. После победы над братом Святополком, заняв киевский стол, Ярослав щедро расплатился с участниками похода. Ярослав отпустил новгородцев домой и дал им Правду Русскую.

Правда Ярославичей представляла собой отдельный от Древнейшей Правды законодательный акт, принятый князьями Изяславом, Святославом и Всеволодом вместе с боярами. И в этом законе значительно сильнее, чем в Древнейшей Правде, выступала нормотворческая деятельность князей, которая изменяла традиционные нормы уголовного и процессуального права в интересах феодальных земельных собственников.

Большинство исследователей связывают возникновение Правды Ярославичей с подавлением крестьянских и городских восстаний 1068-1071 гг. Вслед за М.Н. Тихомировым исследователи считают, что Правда Ярославичей была принята во время съезда князей в Вышгороде в 1072 г. по случаю перенесения мощей Бориса и Глеба в новую церковь. А.А. Зимин относит составление этой Правды ко времени жизни Ярослава, между 1036 и 1054 гг.

Объем законодательства Ярославичей исследователи определяют по-разному. М.Н. Тихомиров и С.В. Юшков включают в его состав ст.ст. 19-27, выделяя остальные в качестве добавочных, возникших после съезда Ярославичей. А.А. Зимин считает, что Ярославичами был издан Устав, охватывающий ст.ст. 19-41 Краткой Правды. Л.В. Черепнин также относит к этому закону все статьи между заглавием Правды Ярославичей и Поконом вирным, за исключением ст.ст. 29, 30 и 41. И при этом он выделяет в его составе устав князя Изяслава, посвященный делам об убийствах, разбое, коллективной краже (ст.ст. 19-28, 31, 38-40), и устав князя Святослава о правонарушениях, подрывающих различные отрасли княжеского дворцового хозяйства (ст.ст. 32, 34-37, 39 и, вероятно, 33). Последний был включен в устав Изяслава уже во время съезда Ярославичей.

Покон вирный и Урок мостникам большинство советских исследователей (С.В. Юшков, А.А. Зимин, Л.В. Черепнин) связывает с Древнейшей Правдой и датирует временем княжения Ярослава - 20-е или 30-е годы XI в. М.Н. Тихомиров указывает на более позднее время.

Существует вопрос о том, когда в целом была создана Краткая Правда. Если связывать эту Правду с Киевом, как делают большинство исследователей, то время ее возникновения нужно относить к 60-70-ым гг. XI в. после создания Правды Ярославичей. С.В. Юшков относил сложение Краткой Правды к концу XI в. По мнению Т.Е. Новицкой, как целостный памятник Краткая Правда оформилась в 1076-1093 гг. во время княжения сына Ярослава – Всеволода. Другие исследователи создание Правды относят от середины XI до 30-х гг. XII в. Составление же Правды в годы княжения Ярослава, как считают Л. Гëтц и А.А. Зимин, маловероятно.

Веским аргументом в пользу создания Краткой Правды в Новгороде в 30-х гг. XII в. для М.Н. Тихомирова, А.А. Зимина и Л.В. Черепнина является предполагаемое ими включение ее в состав новгородского летописания уже в XII в. Однако столь раннее объединение этого закона, тогда еще действующего, с летописью не находит подтверждения в истории летописания XII-XIV вв. Краткая Правда, как утверждают М.Д. Приселков, Д.С. Лихачев, С.В. Юшков и Я.Н. Щапов, была создана в Киеве и включена в свод, источник Археографического и Академического списков, в Новгороде в первой половине XV в.

Пространная редакция сохранилась в большом числе списков (более 100). Текст ее дошел до нас в составе многочисленных юридических сборников. К наиболее древним относятся списки, помещенные в сборниках, известных под названием Кормчих и Мерил Праведных. Кормчая, что означает руководящая, направляющая, или Номаканон (закон, правило), включала в себя нормы церковного и светского права. Мерило Праведное состояло из поучения о праведных судах и различных правовых норм, заимствованных из Кормчей.

Структурно в Пространной Правде переписчиками выделяются две части: Суд Ярослава (ст.ст. 1-52) и Устав Владимира Мономаха (ст.ст. 53-212). Источниками Суда Ярослава Владимировича называют: 1) Краткую Правду; 2) судебную практику и дополнительные статьи. Временем появления этой части Пространной Правды считают конец XI – начало XII в., до княжения Владимира Мономаха. Устав Владимира Всеволодовича Мономаха состоит из целого ряда законов, направленных на реорганизацию, реформирование существующих социально-экономических отношений. Большинство исследователей выделяют в нем Устав о резах (ст. 53), Банкрутский устав (ст.ст. 54, 55), Устав о закупах (ст.ст. 56-62, 64) и Устав о холопах (ст.ст. 63, 110 и др.) Как единое целое Пространная Правда оформляется к середине XII в.

Мнение об объединении в составе Пространной Правды двух самостоятельных памятников – Суда Ярослава Владимировича и Устава Владимира Мономаха, которое отстаивал С.В. Юшков, не убедительно. Выделение киноварными заглавиями отдельных частей памятников составителями и переписчиками сборников XIV-XV вв. обычно. Оно облегчает читателю использование ранних памятников права в сложных по составу сборниках. А появление нумерации отдельных таких частей в составе сборников относится уже к концу XV в.

По Л.В. Черепнину, начальные статьи Пространной Правды (1-46) могли быть приняты на княжеском съезде в Любече в 1097 г. А статьи 47-52 приписывались им князю Святополку Изяславичу, покровительствовавшему ростовщикам. К Уставу Владимира Мономаха, появившемуся в Киеве после восстания 1113 г., Л.В. Черепнин относил статьи 53-66. В этих статьях речь шла о долговых обязательствах и кабальных отношениях. Далее Л.В. Черепнин выделял Устав черниговского князя Всеволода Ольговича (1138-1146 гг.), регулирующий социальные отношения в феодальных вотчинах (ст.ст. 67-73, 75-85). Статьи 90-95, 98-106, представляющие собой самостоятельный устав о наследстве, Л.В. Черепнин также связывал с деятельностью князя Всеволода Ольговича. Статьи 74, 86-89, 107-109 были посвящены деятельности судебно-административного аппарата, а статьи 96-97 касались денежного довольствия лиц, занятых некоторыми общественными делами. Наконец, последняя часть Пространной Правды (ст.ст. 110-121) представляла собой устав о холопстве. Л.В. Черепнин относил статьи о судебно-административном аппарате и устав о холопстве к деятельности владимирского великого князя Всеволода Юрьевича. И причем последний он связывал с восстанием 1174-1175 гг., приведшим к гибели его брата Андрея Боголюбского.

Создание Пространной Правды в целом большинство исследователей относит к первой четверти XII в., вскоре после восстания 1113 г. в Киеве и вокняжения Владимира Мономаха. М.Н. Тихомиров и Л.В. Черепнин считают, что эта редакция Правды составлена в Новгороде в связи с восстанием 1209 г. Первый исследователь полагает, что она была создана во время княжения в Новгороде Мстислава Мстиславича Удалого (1210-1215 гг.), второй же – видит в ней «уставы старых князей», которые князь Всеволод дал новгородцам за участие их в войне с Рязанью. Мнение о новгородском происхождении Пространной Правды основывается главным образом на сохранении ее древних списков в новгородских рукописях.

Среди списков Пространной Правды выделяются три текстологические группы. Синодально-Троицкая группа объединяет большую часть списков, которые сохраняют состав, наиболее близкий к первоначальному тексту памятника. В эту группу входят Синодальный, Троицкий ( XIV в.) и другие списки. В Мусин-Пушкинской (или просто Пушкинской) группе объединены списки, в которых Пространная Правда имеет добавочные статьи и соединена с другим юридическим памятником – Законом Судным людем или со Словом Василия Великого о справедливых судьях. Наконец, Карамзинская группа включает списки, содержащие значительную вставку в текст Правды.

Сокращенная Правда , по мнению большинства исследователей, представляет собой памятник, возникший в результате значительного сокращения текста Пространной редакции. Работа редактора нового текста Правды заключалась в отборе из древнего памятника тех статей и норм, которые могли сохранить характер действующих. Это время определяется различно. С.В. Юшков относил такую обработку к XV в. до издания Белозерской грамоты и общерусского Судебника 1497 г. П.Н. Мрочек-Дроздовский, Н.А. Максимейко и А.А. Зимин датировали этот памятник XVI или XVII в., а М.Н. Тихомиров концом XV – первой половиной XVI в. Юридическое значение Сокращенной Правды невелико, до нас дошло только два ее списка.

Особое мнение о происхождении Сокращенной Правды отстаивал М.Н. Тихомиров. Он не считал ее сокращением Пространной, но утверждал, что в ее основе лежит ранний текст второй половины XII в., который был использован при создании Пространной Правды.

В данном пособии даны только две редакции Русской Правды – Краткая и Пространная. Тексты их подготовлены по академическому изданию: Правда Русская / Под ред. Б.Д. Грекова. М.-Л., 1940.

В основе издания Краткой редакции лежит Академический список середины XV в. , переписанный в Новгороде и хранящийся ныне в Библиотеке Российской Академии наук. Основной же список при издании Пространной редакции – Троицкий второй половины XIV в. – хранится в Российской государственной публичной библиотеке в Москве.

(Российское законодательство X-XX веков

/ Под ред. проф. О.И. Чистякова. М., 1984)

ПРАВДА РУССКАЯ

КРАТКОЙ РЕДАКЦИИ

(По академическому списку) с комментариями

1. Если муж убьет мужа, то мстит брат за убийство брата, сын за отца или племянник со стороны брата, или племянник со стороны сестры; если никто не будет мстить, то взыскивается 40 гривен за убитого. Если убитый – русин, гридин, купец, ябетник, мечник, или же изгой, или словенин, то уплатить за него 40 гривен.

Допущение кровной мести в Правде Ярослава говорит о влиянии на нее обычного права. Ко времени составления этого закона кровная месть во многом потеряла свой первоначальный характер. Теперь был ограничен круг возможных мстителей, что связано с превращением родовой общины в соседскую, распадом кровно-родственных связей. Правда Ярослава, по-видимому, зафиксировала эту практику.

В литературе различные мнения по вопросу, был ли названный в статье круг родственников исчерпывающим или нет. В.И. Сергеевич отстаивал точку зрения, что здесь дан примерный перечень мстителей, а П.Н. Мрочек-Дроздовский, напротив, доказывал исчерпывающий характер этого перечня.

Много споров в литературе вызывает вопрос о правовом основании кровной мести – досудебная эта расправа или послесудебная. Русская Правда прямого ответа на этот вопрос не дает. С.В. Юшков, например, считая кровную месть в Древнерусском государстве явлением невероятным, приходит к выводу о ее послесудебном характере. А И.Ф. Эверс, напротив, видел в кровной мести непосредственную реакцию варвара, т.е. досудебную месть.

Исторически кровная месть сложилась как непосредственная обязанность рода потерпевшего лица расправиться с преступником. Процесс феодализации Древнерусского государства, увеличение роли князя и княжеского суда внесли изменения и в применение обычая кровной мести. Появилась возможность выкупать себя при посредничестве князя. Выделяется категория лиц, которая нуждается в особой защите князя (купцы, изгои, а также служащие князя, дружинники – гридни, ябетники, мечники). Княжеский суд постепенно вытесняет общинный. Одновременно исчезает практика самовольной расправы с преступником: кровная месть, личная месть и некоторые разновидности самосуда. Можно предположить, что князь дает свою санкцию на кровную месть, и это положение впервые закрепляется первой статьей Правды Ярослава. Кровная месть по Русской Правде, таким образом, носит характер переходный от непосредственной расправы рода к наказанию, налагаемому и исполняемому государственным органом.

Упоминаемая в статье дважды 40-гривенная плата рассматривается исследователями двояко: как штраф в пользу князя (вира) или как платеж родственникам убитого в случае их отказа от мести (головничество). Иногда различают платеж, о котором говорится в первой части статьи, от такового во второй ее части. А.А. Зимин, например, в первом случае видит головничество, а во втором – виру.

2. Если придет на суд человек, избитый до крови или в синяках, то не надо искать свидетеля, но если не будет на нем никаких следов побоев, то он должен привести свидетеля. Если он не может привести его, то делу конец. Если потерпевший не может мстить за себя, то пусть возьмет с виновного 3 гривны и сверх того плату лекарю.

Статья содержит нормы уголовного, гражданского и процессуального права. Некоторые положения статьи являются, по-видимому, общими для нескольких последующих статей. Таковы доказательства совершения преступного деяния. Статья дает два вида доказательств: внешний вид потерпевшего и наличие свидетеля . Обращает на себя внимание техническое несовершенство статьи. Закон считает достаточным один вид доказательства. Однако наличие синяков и кровоподтеков еще ничего не говорит о том, кто нанес эти телесные повреждения. Поэтому альтернатива в выборе доказательств не оправдана. В статье говорится об одном свидетеле, в то время как в других статьях требуется не менее двух.

Допускается возможность мести; как и в первой статье, месть стоит на первом плане и лишь потом говорится о штрафе за обиду. Штраф назначается только в том случае, если по какой-то причине не мстят.

3-гривенное взыскание с ответчика по Правде Ярослава представляется здесь вознаграждением обиженному. Статья содержит также норму, согласно которой обидчик должен был уплатить лекарю за услуги, оказанные потерпевшему.

3. Если кто ударит кого-либо палкой, жердью, рукой, чашей, рогом или мечом плашмя, то он платит 12 гривен; если потерпевший не настигнет его и не отомстит, то виновный платит штраф, и этим дело кончается.

Если в ст. 2 основное внимание уделено характеру телесных повреждений, то ст. 3 рассматривает орудия , какими наносятся побои: батог, жердь, ладонь, чаша, рог, тупая сторона острого орудия. Этот перечень предметов говорит о том, что для закона не имеет значения степень опасности для здоровья потерпевшего орудия, которым наносятся побои. Важен не столько сам удар, сколько обида, им нанесенная. Поэтому и ответный удар (то есть месть) должен был следовать сразу за оскорблением . Чаще всего, по-видимому, местом совершения преступления являлись пиры: статья говорит о чаше и о роге (сосудах для напитков) как о возможных орудиях совершения преступления. В случае если обиженный по той или иной причине не мог сразу же отомстить, обидчик подвергался денежному взысканию в размере 12 гривен.

4. Если ударит мечом, не вынув его из ножен, или рукоятью меча, то платит 12 гривен штрафа.

Статья является логическим продолжением предшествующей статьи. Удар мечом в ножнах или рукоятью меча рассматривался так же, как оскорбление . Этим обусловлен и столь высокий штраф.

5. Но если кто кого ударит по руке, и рука отвалится или отсохнет, то платить 40 гривен.

6. Если же ударит мечом по руке или по ноге и отсечет руку или она станет сохнуть, или нога останется цела, но начнет хромать, тогда пусть мстят его дети или с виновного взыскивается 40 гривен.

7. Если кто отсечет какой-нибудь палец, то платит 3 гривны штрафа.

Членовредительству посвящено в Правде Ярослава три статьи. Выделяются три вида членовредительства: травма руки , ноги , пальца . Отнятие руки или лишение возможности ею пользоваться рассматривалось наравне с лишением жизни: за это преступление полагалась плата в 40 гривен, равная штрафу за убийство.

Хотя текст ст. 6 дефектен, М.Н. Тихомиров предполагает, что в ней содержались те же положения, что в предшествующей. Можно присоединиться к точке зрения Б.А. Романова и М.Н. Тихомирова о допущении в этой статье кровной мести. Такое разрешение логически вытекает из всего духа Правды Ярослава. Кровная месть разрешается в случае убийства, оскорбления и побоев. Было бы странным, если бы в случае увечья, которое приравнивалось к убийству, месть была был запрещена. Однако если в случае нанесения побоев и оскорбления мстить должен был лично сам оскорбленный, то в случае причинения увечья мстить могли близкие потерпевшего, поскольку сам он это сделать был не в состоянии.

8. А кто вырвет усы или бороду, платит 12 гривен.

Особо выделяет Правда Ярослава оскорбление, выражавшееся в повреждении бороды и усов . Статья содержит только указание на размер штрафа за это действие. Понятно, что здесь подразумеваются и условия, при которых можно осудить обидчика (они изложены в ст. 2).

9. Если кто обнажит меч, но не ударит, платит гривну.

Статья трактовалась по-разному. Одни исследователи видели в ее диспозиции покушение на совершение преступления; другие – оконченное преступление (угроза, оскорбление).

Оценивать статью нужно исходя из характера Правды Ярослава в целом. Это памятник раннего, неразвитого права. Допустить возможность, что законодательная техника тогда выделяла стадии совершения преступления, вряд ли будет обосновано: учение о стадиях совершения преступления появляется позже. Скорее всего правы М.Ф. Владимирский-Буданов, В.И. Сергеевич, А.Е. Пресняков и другие историки, рассматривавшие упомянутые деяния как оконченное преступление. И очевидно, имелась в виду именно угроза, а не оскорбление. Обнаженным мечом можно угрожать, нанести же оскорбление им, по понятиям того времени, было нельзя.

10. Если пихнет муж мужа от себя или к себе, то должен платить 3 гривны, если на суд приведет двух свидетелей. При этом варяг или колбяг не приводит свидетелей, но сам идет к присяге.

Обида, о которой идет речь в статье, может рассматриваться двояко: или оскорбление действием, или нанесение побоев. Если все же рассматривать эту статью в контексте Правды Ярослава, то здесь скорее всего физическое насилие .

Статья интересна как первая статья, определяющая статус иностранцев. Терминами варяг и колбяг здесь обозначались иностранцы вообще, независимо от их национальной принадлежности. Хотя они и жили в древнерусских городах, в частности в Новгороде, они не всегда находились в равных условиях с коренными жителями. Найти свидетеля им было труднее. Вину обидчика иностранцам разрешалось поэтому доказывать личной присягой.

11. Если челядин сбежит и скроется у варяга или у колбяга и тот не вернет его в течение трех дней, то господин, опознав его на третий день, может отобрать челядина, а с укрывателя взыскивается 3 гривны штрафа.

Статья говорит об укрывательстве иностранцами челядина . Челядин – термин, не получивший в современной литературе единого толкования. Челядь у Б.Д. Грекова не только рабы, но и все подвластные хозяину зависимые люди. Для С.В. Юшкова челядь – рабы. А.А. Зимин видит в челяди X – начала XI в. рабов, пленных, а в XI-XII вв. – совокупность феодально-зависимых людей.

Варяги и колбяги могли жить особыми общинами, а это затрудняло поиски беглых. Позднее норма была распространена на всех подданных. В статье наказывается именно укрывательство беглого.

Порядок истребования челядина предполагает применение заклича, то есть объявления на торгу о пропавшей вещи и обязанности незаконного владельца в трехдневный срок вернуть вещь (в том числе челядина). В случае невозвращения виновный платил 3 гривны за обиду.

12. Если кто поедет на чужом коне без спросу, пусть уплатит 3 гривны.

В какой-то степени статья является продолжением предыдущей. Если в ст. 11 речь идет о незаконном укрывательстве чужого челядина, то в ст. 12 говорится о незаконном пользовании имуществом . Для законодателя здесь важен лишь сам факт незаконного пользования имуществом.

13. Если кто украдет чужого коня, оружие или одежду и хозяин опознает пропавшее в своем миру, то он берет свое, а вор платит 3 гривны штрафа.

14. Если кто опознает у кого-либо свою пропавшую вещь, то нельзя отобрать ее, и не говори: «это мое», но скажи ему так: «пойди на свод, укажи где ты ее взял». Если тот не пойдет, пусть представит поручителя в том, что явится на свод не позднее 5 дней.

Статьи 13 и 14 определяют порядок изъятия собственником своей вещи у владельца. Можно рассматривать первую статью как статью, содержащую норму материального права, в то время как во второй налицо норма процессуального права. И на это указывает то, что штрафную санкцию содержит только первая статья.

Существует точка зрения, что обе статьи содержат нормы процессуального права. Считают, что в Правде Ярослава предусмотрено два варианта: 1) когда вещь найдена внутри общины и 2) когда владелец не является членом данной общины.

Однако возможна и иная трактовка ст. 13. В первом случае речь идет о недобросовестном владельце: вещь изымается без свода не потому, что дело происходит в одном миру, а потому, что свод не нужен – правонарушитель известен. В ст. 14 говорится о добросовестном владельце. Свод необходим, ибо нужно выявить истинного правонарушителя. Поскольку до его обнаружения вещь находится у добросовестного владельца, то для обеспечения интересов собственника должен быть выставлен поручник.

15. Если где будет иск к кому-либо об уплате займа, то идти ему на судебное разбирательство при 12 свидетелях. И если окажется, что должник злонамеренно не отдавал деньги, как следовало по условию, то с него взыскивается 3 гривны штрафа.

Статья вызывала множество толкований. Можно согласиться с точкой зрения Н.М. Карамзина, развитой А.А. Зиминым. Речь в статье идет о том случае , когда в результате свода похититель найден , но помимо обнаруженной вещи им были похищены и другие вещи, еще не найденные, которые также требует возвратить истец. Такой вывод соответствует и помещению статьи после статьи о своде.

12 мужей, о которых говорит статья, рассматриваются или как общинный суд, или как послухи. Если считать 12 мужей общинным судом, то следует признать, что этому суду подлежали все дела о кражах имущества, расследуемые при помощи свода. Территориально такой суд был ограничен землями общины. Общинный суд вряд ли в данном случае имеется в виду. Скорее всего, названные 12 мужей здесь свидетели доброй славы – послухи .

В случае невозвращения ответчиком вещи он должен был возместить ущерб и заплатить штраф.

16. Если господин узнает своего пропавшего челядина и захочет его взять, то вести его к тому, у кого он был куплен, а тот пусть ведет к предыдущему продавцу, и когда дойдут до третьего, то скажи ему: «отдай мне своего челядина, а ты ищи своих денег при свидетеле».

В статье описывается свод – процесс, при помощи которого отыскивается недобросовестный владелец вещи. Статья говорит о частном случае, когда предметом свода является челядин. Процесс свода, выработанный еще в древнейшие времена, был, видимо, хорошо урегулирован обычаем, поэтому мы не встречаем в Русской Правде подробного описания свода. В статье содержатся исключения из общего правила: свод ведется истцом до третьего покупателя. Далее его должен вести уже добросовестный покупатель, передав истцу своего челядина.

17. Если холоп ударит свободного мужа и убежит в хоромы своего господина и тот не выдаст его, то господин может удержать его у себя, но должен заплатить за него 12 гривен, а затем пусть потерпевший побьет холопа, где его застанет.

Статья интересна двояким отношением к холопу в древнерусском обществе. С одной стороны, холоп не субъект права – за свои действия он не отвечает и отвечать не может, поскольку имущественные санкции к нему применить невозможно, так как он не имеет собственности. За холопа отвечает его господин. С другой стороны, на холопа, возможно, распространяется обычай мести. С этой точки зрения следует признать его в какой-то мере субъектом права. Такое отношение могло быть обусловлено патриархальным характером рабства в Древней Руси.

12-гривеный штраф и является скоре штрафом за оскорбление, нанесенное холопом свободному: удар раба для свободного всегда оскорбителен. Трактовка А.А. Зиминым этого штрафа как суммы выкупа жизни холопа вызывает сомнение: в более поздних статьях Правды Ярославичей цена холопа определена в 5 гривен.

Статья дает также представление о статусе жилища в Киевской Руси. Холоп, укрывшийся в доме своего господина, не может быть изъят оттуда. Нет в Русской Правде и статей, говорящих о праве обыска. Даже в случае уличения в краже Правда считает достаточным ограничиться показаниями послухов.

18. А если кто сломает копье, щит или испортит одежду и захочет удержать у себя, то хозяин вещи получает доплату деньгами, если собственник отказывается от сломанной вещи, то пусть ему будет заплачено, сколько он дал при ее покупке.

Статья говорит о повреждении чужого имущества . Ее первая часть регулирует случаи, когда испортивший вещь желает оставить ее у себя. В таком случае собственнику вещи возвращается ее цена. Во второй части, по-видимому, говорится о случае, когда сломанную вещь хотят вернуть собственнику помимо его воли. В этом случае цена вещи все равно должна быть возмещена.

Вторая часть Краткой редакции Русской Правды (начиная со ст. 19) носит в литературе название Правды Ярославичей . Существует своеобразное мнение Б.Д. Грекова, что эта часть Русской Правды посвящена правовой регламентации жизни княжеской вотчины, ее охране от любых посягательств.

На съезде Ярославичей, помимо князей, присутствовали наиболее именитые княжеские дружинники – наместники Киева и Вышгорода. И по мнению И.Я. Фроянова они представляли интересы общин этих городов и были причастны к составлению Правды Ярославичей.

19. Если убьют огнищанина в обиду, умышленно, но без корыстных намерений, то с убийцы взыскивается 80 гривен, а люди не обязаны помогать убийце в их уплате: за убийство княжеского подъездного также платить 80 гривен.

В статье устанавливается наказание за убийство в обиду . Представляется неверной точка зрения А.А. Зимина, что это убийство с целью кровной мести. Под обидой на древнерусском языке не понималась месть. Местью нельзя было оскорбить, месть не могла рассматриваться как убийств в обиду. С чисто логической точки зрения невозможно ввести наказание за совершение мести, если не отменена сама месть. Скорее всего в статье имеется в виду не кровная месть, а убийство в отместку, в ответ на действия жертвы, убийство за обиду.

В законе устанавливаются штрафы за убийство наиболее знатных княжеских слуг – огнищанина и подъездного в размере 80 гривен. И чтобы сделать наказание более суровым, закон запрещал общине помогать преступнику в уплате штрафа.

20. А если убьют огнищанина по-разбойничьи умышленно и с целью грабежа, а убийцу люди не ищут, то виру платит та вервь, где найден убитый.

Второй разновидностью умышленного убийства является убийство в разбое . Оно рассматривалось в Древней Руси как наитягчайшее преступление. Именно из-за участившихся разбоев духовенство посоветовало князю Владимиру Святославичу ввести смертную казнь.

Правда Ярославичей говорит о случае, когда жертвой преступления становится огнищанин. Обязанность разыскивать преступника, совершившего преступление на территории верви, по обычаю лежала на верви. Во времена Правды Ярославичей вервь должна была выдавать преступника князю головой. В случае отказа верви от поиска или выдачи на нее возлагалась уплата штрафа.

Существуют различные точки зрения на сущность верви. С.В. Юшков видит в ней большую патриархальную семью, Б.Д. Греков – общину-марку. Последняя точка зрения представляется более обоснованной. Исходя из текста настоящей статьи видно, что вервь располагает определенной территорией. Вервь – это общественная единица; она платит штраф в случае убийства или выдает князю преступника. Следовательно, вервь – это общественно-территориальная единица. Она распадается на более мелкие единицы – семьи.

21. Если убьют огнищанина у клети, у коня, или у стада, или во время кражи коровы, то с убийцей можно расправиться немедленно. Тот же закон при убийстве тиуна.

Статья вызывала много споров в литературе: является ли огнищанин жертвой преступления или самим преступником, которого надлежит убить. Более обоснована первая точка зрения (Б.А. Романов, А.Е. Пресняков). Статья 21 является третьей статьей, говорящей об убийствах чиновников князя. Весь строй изложения ст.ст. 19-21 свидетельствует о различных случаях убийства высших княжеских слуг. Последняя статья разрешает убить убийцу огнищанина сразу, то есть без суда, и убить его в любое время суток. Таким образом, в ст. 21 подчеркивается опасный характер преступления.

22. А за убийство княжеского тиуна взыскивается с убийцы 80 гривен.

23. А за старшего конюха при стаде также 80 гривен, как постановил Изяслав, когда дорогобужцы убили его конюха.

24. За княжеского сельского старосту или смотрителя за полевыми работами платить 12 гривен.

25. А за княжеского рядовича 5 гривен.

26. А за убитого смерда или холопа 5 гривен.

27. Если убита рабыня-кормилица или кормиличич, то платить 12 гривен.

В статьях перечислены штрафы, взимаемые за убийство княжеских слуг , а также людей, находящихся в зависимости от князя . Это, во-первых, высшие слуги князя: княжеский тиун (должностное лицо, игравшее значительную роль, управитель княжеским хозяйством – ст. 22); конюх старый – ст. 23. Во-вторых, это среднее звено в управленческом аппарате княжеского домена: сельский и пахотный старосты – ст. 24. Возможно, что это были также холопы князя. Наконец, в-третьих, перечисляются штрафы за убийство мелких княжеских слуг – рядовичей (ст. 25). Рядовичи – полузависимая категория. С.В. Юшков видит в рядовиче хозяйственного агента князя, Б.Д. Греков – феодально-зависимого человека.

Правда охраняет повышенным штрафом жизнь близких князю лиц – кормилицу и кормиличича (ст. 27). На низшей ступни лестницы штрафов стоят холоп и смерд (ст. 26). По всей видимости, здесь смерд – зависимый от феодала крестьянин (наказание за убийство свободных общинников определялось ст. 1). Точки зрения на смерда как на феодально-зависимого крестьянина придерживался С.В. Юшков. Ряд авторов видят в смерде собирательное название всех крестьян, включая как свободных общинников, так и феодально-зависимых (Б.Д. Греков). Существует также точка зрения на смердов как на свободных общинников.

28. А за княжеского коня с пятном взыскивается 3 гривны, а за коня смерда 2 гривны; за кобылу платить 60 резан, за вола гривну, за корову 10 резан, за трехлетку 15 кун, за годовалую скотину полгривны, за теленка 5 резан, за ягненка и барана по ногате.

Статья устанавливает штрафы за похищение или истребление княжеского скота . Здесь же упоминается и о коне смерда. Вряд ли разница штрафов за коней князя и смерда вызвана только различным их использованием: княжеский – военный, смердий – пахотный. Скорее всего закон ставит княжеское имущество под большую охрану по сравнению с имуществом смерда. Однако сама постановка вопроса о коне смерда в статье, где речь идет об имуществе князя, свидетельствует, во-первых, о наличии собственного хозяйства смерда, в хорошем состоянии которого заинтересован и князь, и, во-вторых, о роли коней смердов в ополчении.

29. А если уведут чужого раба или рабыню, то платить 12 гривен штрафа.

Статья устанавливает размер штрафа за увод , похищение чужого раба или рабыни . И размер этого штрафа значительно превышает размер штрафа за убийство холопа.

30. Если придет муж в крови или в синяках, то ему не надо искать свидетеля (послуха).

Правда Ярославичей говорит в первых своих статьях о наказании за убийство слуг князя, а затем за похищение имущества с княжеского двора. Статья о кровавом муже вклинивается как раз в статьи о похищении имущества. Замена видока на послуха в смысле очевидца говорит о позднейшем времени появления статьи.

31. А если украдут коня или вола или будет кража из клети, то вор платит 3 гривны и 30 резан, если он был один; если воров было 10, то каждый из них платит 3 гривны и 30 резан.

Статья говорит о наказании в случае совершения преступления несколькими лицами. Русская Правда, таким образом, знает уже институт соучастия .

32. Если сожгут княжескую борть или выкрадут пчел, то платить 3 гривны.

Имущество князя подлежит охране и в лесу: за уничтожение или повреждение борти платится штраф.

33. За самовольное истязание смерда, без княжеского повеления, платить 3 гривны штрафа. За истязание огнищанина, тиуна или мечника платить 12 гривен.

Статья косвенным образом указывает на существование наряду с княжеским судом суда общинного. Она содержит санкции за физическое насилие в отношении смерда , огнищанина , тиуна или мечника без разрешения князя . Перечисленные в статье лица подлежат суду князя: только он может судить своих дружинников и слуг.

Рассмотрение С.В. Юшковым данной статьи в связи с анализом статей о преступлениях против телесной неприкосновенности представляется необоснованным, так как в данном случае объектом посягательства является не столько телесная неприкосновенность людей князя, сколько княжеский суд.

34. А если распашут полевую межу или срубят межевой столб, то платить 12 гривен штрафа.

Статья устанавливает высокий штраф за порчу межевых знаков . Речь идет об охране землевладения.

35. А кто украдет ладью, платит хозяину 30 резан за ладью и 60 резан штрафа князю.

36. А за голубя и курицу 9 кун. А за утку, гуся, журавля или лебедя платить 30 резан хозяину и 60 резан штрафа князю.

37. А если украдут чужого пса, ястреба или сокола, то платить 3 гривны штрафа.

Статьи носят казуистический характер, перечисляют штрафы за кражу имущества . Интересно появление здесь термина продажа . В предыдущих статьях встречалось лишь взыскание за обиду. Оно толковалось исследователями Русской Правды или как штраф в пользу князя, или как вознаграждение потерпевшему. Появление продажи характеризует дальнейшее развитие правовой мысли: закон устанавливает штраф, взыскиваемый в пользу князя в качестве государственного органа, штраф, идущий в казну. Помимо продажи устанавливается взыскание (за обиду) в пользу потерпевшего.

38. Если убьют вора на своем дворе или у клети, или у хлева, то за это не отвечают как за убийство, если же вора держали до рассвета, то привести его на княжеский двор на суд. Но если вора убьют, а люди видели его связанным, то надо платить за него.

Здесь подтверждается правило, установленное обычаем – право убить вора на месте преступления . Закон, однако, ограничивает это право: убивать можно только ночью и нельзя убивать связанного вора. Статья имеет целью укрепить княжескую юрисдикцию, ограничивая самочинную расправу.

39. Если украдут сено, то платить 9 кун, за дрова также 9 кун.

Статья устанавливает штраф за кражу сена или дров . Преступление состояло именно в краже уже готового продукта, а не в недозволенном сенокошении или рубке леса, как считает А.А. Зимин. Сенокошение и рубка леса не представляли опасности во времена Древней Руси: леса и травы было достаточно.

40. Если украдут овцу, козу или свинью и при том было 10 воров, то хотя бы они одну овцу украли, пусть каждый уплатит по 60 резан штрафа. А тому, кто их поймал, уплатить 10 резан.

Статья аналогично ст. 31 рассматривает случай, когда кража совершена несколькими преступниками . Наказанию подвергается каждый из соучастников. Статья устанавливает также таксу вознаграждения за поимку воров.

41. А кто привел вора, получает 10 резан. При штрафе в 3 гривны сверх того мечнику платить 15 кун, за десятину – 15 кун, а князю – 3 гривны. При штрафе в 12 гривен, тот, кто привел виновного, получает с него 70 кун, а в десятину платить 2 гривны, а князю 10 гривен.

Статьей определяется размер вознаграждения за выполнение дружинниками князя судебных функций ; кроме того, указан размер отчислений в пользу церкви. Хотя эти отчисления и носят название десятины, фактически они составляют 1 / 5 от суммы, положенной князю, и 1 / 6 от размера поступления в целом. В Русской Правде нет четкого деления слуг князя, выполнявших судебные функции: это и емец, и мечник, и отрок. Важно, что размер вознаграждения за выполнение этих функций оставался постоянным – 2 гривны 20 кун (или 70 кун) с 12 гривен и 1 / 6 часть от более мелких штрафов. Обращает на себя внимание казуистичность изложения статьи: размеры отчислений определяются не в долях, а применительно к конкретному случаю.

42. А вот устав для сбора вир: вирнику взять на неделю 7 ведер солоду, кроме того, барана или полтуши мяса, или деньгами 2 ногаты, а в среду резану и три сыра, в пятницу столько же; хлеба и пшена сколько смогут съесть, а в скоромные дни давать по 2 курицы на день. Пусть поставит 4 коней, и давать им корма сколько смогут съесть. А вирнику взять 16 гривен, 10 резан и 12 вевериц (мелких денежных единиц), и при въезде в округ гривну. Во время поста дать ему рыбу или 7 резан. Все это составит 15 кун в неделю, а хлеба давать сколько смогут съесть, пока вирники соберут виры. Таков Устав Ярослава.

Покон вирный представляет собой третью составную часть Краткой Правды. Покон определяет порядок кормления княжеского слуги – вирника. Время происхождения Покона датируют по-разному: временем княжения Ярослава или после его смерти.

43. А такова плата мостникам: когда построят мост, то пусть возьмут по окончании своей работы ногату и от каждого устоя моста по ногате, столько же при починке ветхого моста, хотя бы несколькими досками.

Урок мостников непосредственно продолжает и завершает статьи Краткой Правды о порядке оплаты княжеских слуг. Место возникновения Урока исследователи определяют по-разному.

ПРАВДА РУССКАЯ

ПРОСТРАННОЙ РЕДАКЦИИ

(По Троицкому I списку)

1. Если свободный человек убьет свободного, то мстит за убитого брат, или отец, или сын, или двоюродный брат, или племянник от брата. Если же некому будет мстить, то взыскивать за убитого 80 гривен, когда это будет княжий муж (боярин) или княжий тиун (приказчик). Если же убитый будет русин, или княжий воин (гридь), или купец, или боярский тиун (приказчик), или мечник, или изгой, или словенин, то взыскивать за убийство 40 гривен.

Статья повторяет нормы ст.1 Краткой Правды в измененном виде, отражающем значительное социальное расслоение древнерусского общества и введение наряду с 40-гривенной вирой за убийство двойной – 80-гривенной ставки, которой охраняется жизнь управителей княжеского феодального хозяйства и приближенных князя. Это соответствует нормам ст.ст. 19, 22-23 Краткой Правды.

Новым и знаменательным для того времени в социальной области является также охрана 40-гривенной вирой жизни тиуна боярского, выполнявшего в возникавшей в то время боярской вотчине функции управителя.

Среди близких родственников, обязанных прежде мстить за убитого, в Пространной Правде названы сыновья брата вместо сыновей сестры в Краткой Правде. Эта замена устраняет из текста Правды наиболее архаичный ее элемент, восходящий к эпохе материнского рода.

Статья содержит норму, по существу уже не действующую, так как кровная месть была отменена еще до создания Пространной Правды.

2. Но после Ярослава собрались сыновья его: Изяслав, Святослав и Всеволод, с боярами своими Коснячком, Перенегом и Никифором и отменили кровную месть за убийство, установив выкуп деньгами; во всем же прочем как судил Ярослав, так решили судить и сыновья его.

Статья содержит историко-юридический экскурс во времена вскоре после смерти Ярослава, когда Ярославичи, вместе со своими боярами отправились на съезд, отменили кровную месть, установив замену ее денежной вирой во всех случаях, а не только при отсутствии законных мстителей.

Реформа, заменявшая кровную месть денежным выкупом, проведенная Ярославичами, не первая. Повесть временных лет под 996 г. сообщает о попытке введения Владимиром Святославичем смертной казни для разбойников. Попытка эта оказалась неудачной, и после нее последовала новая реформа, отменившая смертную казнь и восстановившая традиционную форму наказания – денежный штраф в пользу государственной власти. Реформа Ярославичей, продолжая эту линию развития права, стремится полностью заменить такими же штрафами и все другие сферы применения кровной мести.

3. Если кто убьет княжего мужа в разбое, и люди убийцы не ищут, то виру в 80 гривен платит та община, где найден труп. Если же будет убит простой человек, то община платит 40 гривен.

Этой статьей начинается первый тематический раздел (ст.ст. 3-8) об ответственности за убийство на территории верви. Статья устанавливает порядок взыскания виры за убийство в разбое представителя княжеской администрации и рядового жителя в том случае, если вервь отказывается искать преступника в своей среде. Виру при этом платит вервь, на территории которой найден труп. Размер виры соответствует ставкам ст. 1. Статья систематизирует нормы Краткой Правды, опуская дублирующие нормы и, вероятно, те, которые не соответствовали новым условиям (убийство за обиду – в ст. 19, убийство у клети – в ст. 21). Вместе с тем в этих статьях Пространной Правды унифицируются обозначения юридических понятий, столь различных в Краткой Правде и в архаичной ст. 1 Пространной Правды: представители княжеской администрации (огнищанин, тиун, подъездной, старый конюх и др.) относятся к одной группе княжих мужей; убийца называется головником.

Существует мнение, что убийство в разбое не отличается по социальной опасности от убийства в сваде. Однако имеется и иная концепция, исходящая из того, что ст. 7 Пространной Правды устанавливает за убийство в разбое не виру, а высшую меру наказания – поток и разграбление. Вира в ст. 3 предусмотрена потому, что здесь некого подвергать потоку и разграблению, так как преступник неизвестен.

4. Если какая община начнет платить дикую (повальную) виру, когда нет налицо убийцы, то пусть уплатит ее во сколько лет может.

Статья устанавливает порядок выплаты вервью дикой виры. Дикая вира (возможно, от слова дикий – чужой, то есть вира за чужую вину) – штраф, который платят вообще члены верви за убийство, происшедшее на ее территории, когда убийца неизвестен или вервь не хочет его выдавать. В статье записано, что вервь имеет право платить дикую виру в рассрочку. Размер виры – 40 и 80 гривен кун – очень значительные суммы, равные стоимости стада из 50 и 100 коров, которые составляли, вероятно, немалую часть собственности, принадлежавшей членам общины в целом. За вервью остается право распределения этих сумм между ее членами, что предполагает существование авторитетной общинной администрации, представляющей вервь и в общении с государственной властью.

5. Если же убийца из той же общины и находится налицо, то община или помогает ему, так как и он приплачивал за других по общественной раскладке, или же платит дикую (повальную) виру в 40 гривен, сообща, а вознаграждение потерпевшим платит сам убийца, внося в виру только свою долю по раскладке.

Данная статья – одна из наиболее сложных для понимания. Она предполагает другой случай уплаты виры вервью, - когда убийца – член общины и, как таковой, участвует в денежной складчине для общих выплат от имени общины. Тогда община помогает преступнику в выплате виры в 40 гривен или, так же как в ст. 4, сама платит за него (дикую виру). Кроме виры преступник – член общины – сам платит еще головничество, а что касается 40 гривен, то преступник участвует в их выплате вместе со всем коллективом.

Головничество не встречается в других источниках; исследователи вслед за М.Ф. Владимирским-Будановым считают, что этот термин обозначает вознаграждение родственникам убитого и значит то же, что плата за голову. По мнению М.Ф. Владимирского-Буданова, А.И. Соболевского, Е.Н. Щепкина, размер головничества не фиксирован, но Б.А. Романов и А.А. Зимин считают, что он также равен размеру виры. Однако по ст. 10 Пространной Правды плата за голову установлена только в 3 гривны, по ст. 27 той же Правды возмещение пострадавшему в результате увечья составляло половину штрафа в пользу княжеской власти.

6. Но за убийцу, вкладывавшего в вирные платежи общины за других, община платит по раскладке только тогда, когда он совершил убийство в ссоре или на пиру.

Статья ограничивает убийство, совершенное в общественном месте, на глазах у присутствующих, от убийства в разбое, очевидно, в корыстных целях. Оно расценивается как менее тяжкое преступление и наказывается выплатой виры с участием членов общины, как об этом говорит ст. 5.

В.И. Сергеевич обратил здесь внимание на выделение обстоятельств, облегчающих и отягощающих вину за убийство. Он отмечал, что в основе этого различия лежат внешние признаки, которые не соответствуют признакам наличия злой воли (что является характерным для римского права). Действительно, Правда вводит свой принцип степени ответственности, основанный не на понимании умышленного и неумышленного убийства, а на том, было ли это убийство совершено открыто, в честной ли схватке, во время ли ссоры на пиру, когда требования к поведению его участников были несколько снижены, или тайно при совершении злого дела.

7. Кто же убил во время грабежа без всякой ссоры, то за разбойника община не платит виры, но выдает его князю с женою и детьми: пусть князь самого с семьей сошлет (поточит), а имение его конфискует.

Убийство в разбое является особо тяжелым. Преступник не имеет права рассчитывать на помощь в выплате виры со стороны общины и выдается вместе с семьей на поток и разграбление. Поток (от слова поточити – заставить бежать) – изгнание, позднее, вероятно, то же, что заточение (содержание под стражей, лишение свободы), при указании места – ссылка. Разграбление – не только конфискация имущества, но и превращение в холопов жены и детей преступника.

8. Если кто не вкладывается в платеж дикой виры за других, тому и община не помогает в уплате виры за него самого, и он сам ее платит.

Статья дает существенное дополнение к нормам ответственности общины за преступление ее члена. Эта ответственность не является абсолютной даже в случаях, когда преступник не изымался из общины и не лишался государственной властью права на ее помощь. Община платила дикую виру только за того своего члена, который вкладывался в ее сбор, нес определенные финансовые тяготы вместе с другими ее членами. Эта норма предполагает существование на территории общины людей, которые были ее членами, но не участвовали в сборах на дикую виру и платили за свои преступления самостоятельно, без ее помощи.

9. А вот пошлины вирные, какие были при Ярославе. Сборщику виры брать 7 ведер солоду на неделю, сверх того барана или полоть мяса, либо деньгами 2 ногаты (5 кун) в среду – куну, да кроме того – сыр; то же в пятницу, а (в скоромные дни) по две курицы на день; а хлебов на неделю семь, до 7 мер пшена, столько же гороху, 8 головок соли; все это идет сборщику виры с помощником. Лошадей при них – четыре; им давать овса сколько съедят. Сверх того сборщику виры – 8 гривен да 10 кун перекладного; а метельнику (приставу) – 12 векош, да гривну съсадного .

Статья содержит указание на традиционные размеры натурального обеспечения общиной государственных чиновников, собиравших виры. В статье определен размер доли, которая поступает с каждой виры в 40 гривен вирнику (1 / 5, кроме перекладной и съсадной гривны) и метельнику.

Вирник – княжеский чиновник, приезжавший в общину для получения виры. Приезжал он вместе со своим помощником – отроком.

Съсадная гривна , по предположению П. Мрочека-Дроздовского, - пошлина, взимаемая чиновником при служебном въезде на территорию общины и сходе с коня (позднейшее въезжее).

Перекладная гривна , по предположению Н.М. Карамзина, - пошлина, которую получал вирник за то, что, объезжая волость, перекладывался с воза на воз.

Метельник – не княжеский чиновник, а скорее представитель местной общины, участвующий в сборе вир как понятой или счетчик. За работу он получал 4 куны, то есть менее чем 10 % об общего вознаграждения вирнику.

Соотношение денежных единиц в Пространной Правде: 1 гривна кун = 20 ногат = 50 кун (резан) = 150 векш.

10. Если вира будет в 80 гривен, то сборщику виры 16 гривен и 10 кун (перекладного) да 12 векош (приставу), а наперед съсадная гривна, да за голову (мертвое тело) – 3 гривны.

Статья содержит расчет доли, причитающейся вирнику с каждой полученной виры в 80 гривен, то есть за убийство высокопоставленного княжеского чиновника. Эта доля здесь также равна 1 / 5 виры, не считая съсадной гривны. Кроме того, статья устанавливает размер платы за голову родственникам убитого в 3 гривны.

11. За убийство княжеского отрока, конюха или повара брать 40 гривен.

Статья начинает раздел, устанавливающий ставки штрафов за убийство представителей различных социальных групп, связанных с княжеским (и отчасти боярским) хозяйством, начиная от высокопоставленных тиунов и кончая рядовичем, смердом и холопом.

Статья направлена на защиту жизни княжеских отроков , предусматривая виру в 40 гривен. Это новая статья, свидетельствующая о дифференциации княжеской дружины и выделении особой группы, принадлежащей к младшей дружине.

12. За княжеского приказчика (огнищного тиуна) или конюшего 80 гривен.

В какой степени можно отождествлять огнищанина с огнищным тиуном (как это делает А.А. Зимин) неясно. Стремление к унификации в социальной терминологии представителей различных групп княжих людей в ст.ст. 12-13 очевидно, но огнищане известны в XII-XIII вв. по летописям не как управители княжеского хозяйства, а как бояре, вместе с гридью и наиболее богатыми и влиятельными купцами, представлявшие высшие круги Новгорода.

Конюший тиун ведал княжескими конюшнями; с развитием придворной титулатуры конюший к XVI в. занял первое место среди других чинов.

13. За княжеского приказчика сельского или земледельческого 12 гривен.

За убийство низших представителей вотчинной администрации , распорядителей работ на пашне нужно платить 12 гривен. Сельский тиун, заменивший теперь княжеского сельского старосту, распоряжался работой живших в княжеском селе крестьян или холопов; ратайный тиун, упоминаемый вместо ратайного старосты, мог руководить сельскохозяйственными работами на господском поле.

14. За княжеского рядовича 5 гривен, столько же и за боярского рядовича.

Статья устанавливает 5 гривен в качестве возмещения за жизнь рядовича . Под рядовичем в Пространной Правде мог подразумеваться закуп.

Здесь же упоминается и слуга по договору, зависимый от боярина. Наличие боярского рядовича свидетельствует о развитии феодального землевладения в Древней Руси.

15. За ремесленника и ремесленницу брать 12 гривен.

Древнерусские ремесленники хорошо известны своими изделиями. Существовало не только мужское ремесло, но и женское (высококачественное шитье, вышивки, отдельные ювелирные изделия). Упоминаемые здесь ремесленник и ремесленница люди не свободные, принадлежат они князю или боярам. Возмещение за их убийство устанавливается в 12 гривен.

16. За смерда и за холопа – 5 гривен, за рабу – 6 гривен.

Смерд здесь, как и в ст. 26 Краткой Правды, не свободный лично член общины, защищенный вирой в 40 гривен, а зависимый труженик, за убийство которого платят урок 5 гривен, как и за холопа. По другой версии, в статье сообщается о смердном (пашенном) холопе, который превращается из раба в зависимого человека.

17. За дядьку так же, как и за кормилицу, - 12 гривен, будут ли они холопы или свободные.

Кормильцами могли быть как холопы, так и свободные. Статья устанавливает возмещение в 12 гривен за убийство кормилицы и кормильца. Кроме того, виновный платил продажу князю.

18. Если кого будут обвинять в убийстве, не имея прямых улик, тот должен представить семь свидетелей, чтобы отвести от себя обвинение; если же ответчик будет варяг или другой иноземец, то достаточно двух свидетелей.

Для отведения ложного обвинения в убийстве необходимо выставить не менее семи послухов, которые могут отвести это обвинение. Послухи здесь не свидетели преступления, которых при убийстве, очевидно, совсем не было, а свидетели доброй жизни обвиняемого. Для иностранцев, не имеющих широкого круга знающих их людей, число послухов может быть ограничено двумя. Семь послухов – скорее всего члены того же территориального коллектива (общины, улицы), к которому принадлежал и обвиняемый.

19. А община не платит виры тогда, когда найдут одни кости или труп человека, про которого никто не знает, кто он и как его звали.

Вервь не отвечает за убийство и не платит дикой виры, если на ее территории найдены лишь человеческие кости или труп человека, которого никто не знает. Здесь косвенно вводится норма давности совершенного убийства, не подлежащего наказанию.

20. Если кто отведет от себя обвинение в убийстве, тот платит сметную гривну помощнику сборщика виры (отроку), обвинитель платит другую гривну, да 9 кун за обвинение в убийстве.

Статья по смыслу примыкает к ст. 18. Если обвиняемый докажет безосновательность обвинения в убийстве , то он не платит виры, но вносит лишь гривну кун – плату представителю княжеской власти – отроку за участие в суде и оправдании. Возможно, что оправданному помогает в этом община, внося 1 / 5 указанной гривны. Обвинитель в качестве наказания за ложное обвинение также платит отроку ту же сумму.

21. Если ответчик станет искать свидетелей и не найдет, а истец поддерживает обвинение в убийстве, тогда решать их дело посредством испытания железом.

Если обвиняемый в убийстве не может найти послухов , то дело решается путем испытания железом. Железо – одна из форм средневековых ордалий, определение виновности по степени ожога от раскаленного железа, которое должен взять в руки обвиняемый.

Позднее в XIII-XV вв. испытание железом будет заменено другим видом ордалий – полем, то есть открытой вооруженной схваткой, единоборством, победитель которой признается невиновным.

22. Точно так же и во всех делах о воровстве по подозрению, когда нет поличного, принуждать к испытанию железом, если иск не менее полугривны золота: если же он меньше, то до двух гривен подвергать испытанию водой, а при еще меньшей сумме принести присягу за свои деньги.

Статья определяет пределы применения ордалий в уголовном процессе при отсутствии поличного : раскаленным железом можно пользоваться при обвинении не только в убийстве, но и в краже значительных ценностей (стоимостью более половины гривны золота). При ценности украденного от двух гривен кун до половины гривны золота присуждается вода , для оправдания в более мелких кражах до двух гривен достаточно присяги ( роты ).

При испытании водой невиновным признавался тонущий.

Гривна золота приравнивалась в XII-XIII вв. примерно 10 гривнам серебра и 40 гривнам кун; в гривнах золота исчислялся ущерб, наносимый высшим слоям феодальной аристократии.

Кто должен был доказывать свою правоту в этих конфликтах: обвинитель или обвиняемый? Ордалиям подвергался обвиняемый; что касается роты, то на нее должен был идти скорее потерпевший, чем обвиняемый.

23. Если кто ударит мечом, не обнажив его, или рукоятью меча, то платит 12 гривен продажи за обиду.

Статья начинает раздел об оскорблениях . По возмещению ущерба оскорбление приравнивается к убийству холопа-специалиста. Продажа в Пространной Правде заменяет возмещение за обиду в Краткой Правде.

24. Если же обнажит меч, а не поранит, то платит гривну кун.

Обнажение меча без применения , то есть угроза им , также рассматривалось как оскорбление и наказывалось продажей в 1 гривну.

25. Если кто кого ударит палкой, или чашей, или рогом, или тупой стороной меча, то платит 12 гривен.

Удар подручным предметом расценивался как оскорбление, равно как и удар ножнами меча .

26. Если же обиженный, не стерпев, в отместку сам ударит мечом, то того в вину ему не ставить.

Ответ мечом на оскорбление действием не являлся преступлением и не подлежал наказанию. Вслед за А.А. Зиминым можно думать, что эта норма существовала и ранее XII в., но оказалась зафиксированной только в Пространной Правде. Ответ на вопрос, был ли удар мечом местью, как считал В.И. Сергеевич, зависит, вероятно, от того, заменялась ли ответным ударом ответственность обидчика перед государственной властью. Раз удар не заменял ее, значит он не признавался санкцией, каковой была прежде месть, и являлся лишь частной акцией, вызванной состоянием сильного возбуждения оскорбленного.

27. Если кто ранит руку, так что рука отпадет или усохнет, или также ногу, глаз или нос, за то платит полувирье – 20 гривен, а раненому за увечье – 10 гривен.

Статья входит в раздел о других преступлениях – кражах, членовредительстве, нанесении ранения. Статья отражает развитие права, объединяя различные виды членовредительства и устанавливая за них новую ставку штрафа – полувиры (полвиры в 40 гривен) и возмещение потерпевшему в 10 гривен.

28. Если кто отсечет у кого палец, платит 3 гривны продажи (штрафа в пользу князя), а раненому – гривну кун.

Упоминание меча в списках пушкинской и карамзинской групп указывает на действие этой нормы только в случае драки, а не в результате бытовой травмы.

29. Если на (княжеский) двор придет человек в крови или с синяками, то ему не нужно искать очевидцев, и виновный платит 3 гривны продажи; если же на истце не будет знаков, то он должен представить очевидцев, которые бы подтвердили его показание слово в слово; тогда зачинщику драки платить 60 кун истцу. Если же истец придет в крови, а явятся свидетели, которые покажут, что он сам начал драку, то сосчитать ему то за платеж, как с зачинщика, хотя его и побили.

В статье рассматривается тот же случай, что и в ст. 2 Краткой Правды, но дополнительно упоминается княжеский двор, бывший в XII в. местом судебного разбирательства; прежнее наказание за избиение – месть – заменяется продажей.

Статья фиксирует новую норму, касающуюся зачинщика драки, независимо от того, кто в ней больше пострадал: по свидетельству послухов виновный наказывается продажей в 60 кун. Таким образом, в статье устанавливаются две продажи – одну (3 гривны) платит тот, кто избил, вторую (60 кун или 1 гривну) – тот, кто начал драку.

30. Если кто ударит кого мечом, но не убьет до смерти, платит 3 гривны, а раненому – гривну за рану, да еще за леченье; если же убьет до смерти, то платит виру.

Удар мечом рассматривается не как оскорбление, а как причинение телесного повреждения и наказывается поэтому не высокой, а низкой продажей.

31. Если кто толкнет другого от себя или рванет его к себе, или по лицу ударит, или жердью, а двое очевидцев то покажут, - платит 3 гривны продажи; если же обвиняемый будет варяг или колбяг, то должно вывести полное число очевидцев, которые должны принести присягу.

Статья расширяет состав преступления. Удар жердью , судя по санкции, рассматривается теперь не как оскорбление , а как нанесение побоев . Новая систематизация побоев в статье свидетельствует о сужении числа оскорбительных действий за счет отнесения некоторых из них к числу наносящих только физический ущерб. Правонарушение, предусмотренное статьей, близко к случаю в ст. 29, когда следов физического воздействия на пострадавшем нет и для установления вины обидчика необходимы двое свидетелей (а не один). Иностранцы также обязаны представить двух свидетелей, которые приносят присягу в верности своих слов.

32. Если скроется холоп, и господин заявит о нем на торгу, и до третьего дня никто не приведет холопа, а господин на третий день опознает его, то может взять своего холопа, а кто укрывал его, тот должен платить 3 гривны продажи.

Челядин, убежавший от своего господина и скрывшийся в чужом доме, должен быть выдан ему в течение первых двух дней; если же его не выдадут в эти дни, то будучи опознан, все равно возвращается к хозяину, но его укрыватель наказывается продажей в 3 гривны. Здесь норма отнесена ко всем домохозяевам, а не только к варягам и колбягам. Кроме того, введено указание на форму информации о бежавшем – публичное извещение на городской торговой площади, вероятно, с указанием отличительных особенностей пропавшего.

33. Если кто сядет на чужого коня без спросу, платит 3 гривны.

Использование коня, принадлежавшего другому лицу, без его разрешения, не является похищением и наказывается только низкой продажей.

34. Если у кого пропадет конь, оружие или одежда и он заявит о том на торгу, а после опознает пропавшее у кого-нибудь в своей же городской общине, то взять свою вещь, а тому платить хозяину пропавшей вещи за ее укрывательство 3 гривны.

Статья примыкает по содержанию к ст. 32. Собственник утраченного коня или вещи (оружия, одежды) должен публично объявить о пропаже , после чего, если он обнаружит ее в чужом владении, то имеет право получить обратно. Закон предусматривает уплату в этом случае 3 гривен за обиду. А.А. Зимин считает эти 3 гривны продажей. Однако, по буквальному смыслу слов, названная сумма является возмещением ущерба потерпевшему.

Норма статьи имела действие на территории города, где произошла утрата вещи.

35. Если кто, без явки на торгу, отыщет что-либо пропавшее или украденное – коня, одежду или скотину, - то нельзя сказать: «это мое», надо заявить ответчику: «иди на свод и объяви, у кого взял». Кто не оправдается, на того и падет ответственность за воровство; тогда истец возьмет свое, а виновный ему платит и за то, что тот потерпел вследствие пропажи. Если это будет конокрад, выдать его князю; пусть князь сошлет (поточит; другие переводят – продаст в рабство на чужбину). За воровство же чего-либо из клети платить вору 3 гривны продажи (штрафа в пользу князя).

Статья открывает раздел о своде – розыске виновника похищения или присвоения домашнего животного или вещи. Эта процедура начинается при опознании собственником своей вещи и преследует цель найти лицо, которое украло или присвоило вещь, а затем, возможно, передало ее другим лицам.

При краже коня виновный подлежал высшей мере наказания – потоку и разграблению. При краже другого имущества устанавливается продажа. Виновный в похищении должен также выплатить потерпевшему стоимость других вещей, украденных вместе с главной вещью.

36. Если при ссылках на своде ответчиками будут являться члены одной с истцом городской общины, то истец ведет дело сам до конца. Если же будут ссылаться на членов какой-либо внегородской общины, то истец ведет дело только до третьего лица. И третий ответчик, заплатив истцу деньги за его вещь, с этой вещью ведет дело до конца. А истец ждет окончания дела. Установленный похититель все платит: и убытки истца, и убытки третьего ответчика, и продажу князю.

Статья предусматривает различный порядок розыска вора внутри города и в том случае , если похищенная вещь обнаружена вне его . Свод в городе не ограничен числом лиц, владевших украденной вещью, и его ведут до конца; свод вне городских стен истец ведет только до третьего владельца, который и берет на себя дальнейший розыск. Для того чтобы побудить его к продолжению свода и отысканию преступника, с этого третьего владельца взыскивается стоимость украденной вещи, но при установлении им подлинного похитителя с последнего взыскивается и стоимость лица (украденной вещи) в пользу уплатившего за него временного владельца, и прок – стоимость других похищенных вещей, и конечно, продажа.

37. Кто купит на рынке что-нибудь краденое: коня, одежду или скотину, тот должен представить в качестве свидетелей двух свободных людей или торговых пошлин сборщика (мытника); если при этом окажется, что он не знает, у кого купил вещь, то свидетелям идти за него к присяге, а истцу взять свою вещь. Ответчик теряет свою вещь и деньги, потому что он не знает, у кого купил вещь. А когда узнает у кого купил вещь, то взыщет свои деньги с этого продавца, который заплатит и хозяину вещи, и князю продажу.

Статья рассматривает, вероятно, типичный в условиях феодального города случай свода , когда владелец краденой вещи купил ее на торгу, и это подтверждается свидетелями – двумя свободными горожанами или мытником – чиновником, собиравшим торговые пошлины и следившим за правильностью торговли. Если продавец вещи неизвестен , то свод прекращается, пострадавший от кражи получает найденную вещь и претендовать на возмещение за другие украденные вещи он уже не может. Владелец краденого, отдав вещь ее собственнику, не получает никакого возмещения. Если же незадачливый покупатель находил затем продавца краденого, он мог вновь возбудить против него дело, и тот должен был выплатить этому покупателю стоимость изъятой у него вещи и продажу.

38. Кто опознает своего украденного холопа и задержит его, тому вести этого холопа до третьей очной ставки покупщика с продавцом; у третьего ответчика взять его холопа, а ему дать украденного – пусть идет с ним до конца, ибо холоп не скотина, про него нельзя сказать: «не знаю, у кого купил», но по его указаниям нужно идти до последнего ответчика, - и когда будет найден настоящий вор, краденого холопа возвратить его хозяину, третьему ответчику взять своего холопа, а убытки ему платит уличенный в краже. А князю платить 12 гривен продажи за кражу холопа.

Статья посвящена особенностям свода, если похищенным является челядин , который, конечно, знает, кто его украл у господина.

Если украденный челядин был перепродан более трех раз, розыск вора передается от его господина этому третьему владельцу, который получает для дальнейших поисков украденного челядина, но взамен отдает господину своего челядина. При обнаружении вора оба челядина возвращаются их господам, а вор возмещает протор – убытки, понесенные потерпевшим в результате отсутствия у него челядина (полгривны в год), и платит штраф в 12 гривен.

39. Если краденая вещь была приобретена у человека, приехавшего из других мест, то ответчик должен представить свидетелей либо торговых пошлин сборщика (мытника), при которых он купил краденую вещь; тогда истец берет свою вещь; а со всем прочим, что потерял, он должен проститься. А ответчик теряет заплаченные за вещь деньги.

Статья ограничивает процедуру свода территорией своей земли.

Если краденая вещь была приобретена у человека, приехавшего из других мест, и это подтвердят присягой свидетели, то покупатель несет гражданскую ответственность: он утрачивает купленную вещь или деньги, полученные за ее перепродажу. Собственник же вещи не получает возмещения за другие ценности, пропавшие вместе с вещью.

40. О татьбе. Если вора убьют у клети или во время какого воровства, за это его не судить как бы за убийство пса; если же вора держат живым до рассвета, то надо отвести его на княжеский двор. Если же вора убьют, а свидетели видели его связанным, то платить за то 12 гривен продажи.

Статья повторяет норму ст. 38 Краткой Правды. Вор, забравшийся ночью в дом, может быть убит на месте преступления. Если же его удалось связать, то он подлежит уголовной ответственности в обычном порядке; убийство связанного вора подлежало наказанию.

41. Если кто крадет скот из хлева или что-либо из клети, с того вора, если он один крал, взыскивать продажи 3 гривны и 30 кун. Если же крали вместе несколько воров, с каждого взыскивать по 3 гривны и 30 кун.

Больший штраф взыскивался за кражу из закрытого помещения – скота из хлева, продуктов сельского хозяйства и ремесла из клети. Это новая норма, которая свидетельствует об усилении охраны частной собственности в Древней Руси.

В статье предусмотрено соучастие в хищении, при котором каждый из воров несет равную ответственность.

42. Если скот, овцы ли, козы ли, или свиньи были украдены на поле, платить 60 кун продажи (штрафа в пользу князя); если воров было много, с каждого взыскать по 60 кун.

Кража скота на поле, то есть имущества, не охраняемого специально, карается продажей более низкой, чем за кражу из закрытого помещения.

43. Если крадут хлеб с гумна или из ямы, сколько бы ни было воров, взыскать с каждого по 3 гривны и 30 кун продажи.

Кража снопов или зерна из закрытого помещения также наказывается высоким штрафом.

44. Если краденое окажется налицо, то потерпевший возьмет свое да взыщет еще с каждого вора по полугривне за лето.

Украденное, если оно имеется в наличии (у вора или других руках) должно быть возвращено собственнику. Кроме того, он получает с вора возмещение ущерба в том случае, если кража произошла более года назад и, следовательно, незаконный владелец пользовался вещью в течение этого времени. Размер возмещения – полгривны (25 кун) за год пользования.

45. Если же украденного налицо не будет, а украден был княжеский конь, то платить за него три гривны, а за кражу смердьего коня две гривны. А вот урочная плата за покражу скота: за кобылу 60 кун, за вола гривну, за корову 40 кун, за трехлетку (кобылу или корову) 30 кун, за двухлетку полгривны, за теленка 5 кун, за свинью 5 кун, за поросенка ногату, за овцу 5 кун, за барана ногату, за жеребца неезжанного 1 гривну кун, за жеребенка 6 ногат, за коровье молоко 6 ногат. Вот урочные цены, которые взыскиваются в пользу потерпевших за украденный скот вместо поличного, когда воры будут простые свободные люди, которые платят князю продажу.

Если краденого в наличии нет, но вор известен, он должен возместить собственнику стоимость краденого, причем за княжеского коня в полтора раза больше, чем за коня другого собственника. Вторая часть статьи указывает размеры возмещения (уроки) за другие виды домашнего скота. Оно взыскивается в том случае, если воры – смерды. Смерды платят продажу, чего не имели права делать холопы.

За коровье молоко – возможно, как предполагал В.Г. Гейман, возмещение за кражу удоя у пасущейся коровы. Ущерб в 6 ногат, равный цене трех овец, однако, определен слишком высоко. А.А. Зимин считает эти 6 ногат платой за пользование молоком коровы собственника.

46. Если же воры будут холопы княжеские, боярские или монастырские, которых князь не карает продажей, потому что они не свободные люди, то за холопью кражу платить двойные урочные цены в вознаграждение за убытки.

В статье говорится об ответственности за кражу, совершенную холопами, которые не платят продажи, так как они не свободны. Эта ответственность лежит на их господах, которые возмещают потерпевшему двойную стоимость украденного. Такая норма предполагает, с одной стороны, значительно большие финансовые возможности владельца холопа – князя, боярина или монастыря, чем вора – обнищавшего крестьянина или горожанина; с другой – упоминание обиды может свидетельствовать о сохранении архаичной нормы, согласно которой ущерб, нанесенный холопом, более оскорбителен, то есть более тяжел, чем вызванный действием свободного человека. Можно предполагать, что в случае, если украденное обнаружено, пострадавшему оно возвращалось, и еще платилась его стоимость за обиду.

47. Если заимодавец потребует уплаты долга, а должник начнет отпираться, то заимодавец обязан представить свидетелей, которые пойдут к присяге, и тогда он получит свои деньги. Если должник не отдавал ему долг много лет, то платить ему еще 3 гривны в вознаграждение за убытки.

Статья начинает раздел, посвященный обязательственному праву.

Спор по договору займа решается с помощью послухов. В литературе принято их считать свидетелями заключения договора.

Длительное невозвращение долга рассматривается как преступление. Это установление отражает значительно более развитую систематизацию обязательственного права сравнительно с Краткой Правдой.

48. Если купец купцу даст деньги в оборот из барыша или на торговлю, то должнику не обязательно получать деньги при свидетелях; присутствие свидетелей здесь не требуется, но заимодавец пусть сам идет к присяге, если должник станет запираться.

Купец пользуется особыми правами на получение и выдачу в долг денег на торговые операции: при отказе в их возврате представлять свидетелей займа ему не надо, но достаточно самому дать показание под присягой. По мнению Н. Рожкова, М.Н. Тихомирова, Л.В. Черепнина, здесь говорится о купеческом товариществе на вере, торговли вскладчину.

49. Если кто передает кому-нибудь свое имущество на хранение, свидетель при этом не нужен; а если собственник начнет искать больше, чем сколько отдал, то принявший на сохранение должен идти к присяге, говоря: «ты мне столько и отдавал, не более»; ведь ответчик добро делал собственнику, что хранил его имущество.

Статья содержит положения о договоре поклажи , хранения , в котором, очевидно, участвуют купцы. Кладь может быть оставлена на хранение и без свидетелей. При обвинении в утайке части оставленного товара хранителю для оправдания достаточно принести присягу, поскольку договор безвозмезден, рассматривается как дружеская услуга.

50. Кто отдает деньги в рост, или мед в настав, или хлеб в присып, тому надлежит представить свидетелей; и как он при них договорился, так ему и брать проценты.

Статья регламентирует договор займа с процентами , хотя не ограничивает размера реза. Предписывается заключение этого договора в присутствии свидетелей. Ростовщичество было значительным социальным злом средневекового города, оно вело к закабалению неимущих горожан; в народных восстаниях в Древней Руси выступления против ростовщиков занимали большое место.

51. Месячный рост при краткосрочном займе брать заимодавцу по соглашению; если же долг не будет уплачен в течение целого года, то считать рост с него на два третий (50 %), а месячный рост отвергнуть.

Статья вставлена между ст. 50 и ст. 52 позднее.

Величина процентов по займу зависела от срока договора: больший срок предполагал более высокую ставку процента.

Месячный рез назначался при выплате долга в течение нескольких дней, или месяца. Размер его не указан; возможно, что эта ставка, предусмотренная ч. II ст. 53, то есть 10 кун на гривну – 20 %.

Более высокий процент – куны в треть (то есть 50 %) – платился, если срок займа достигал года. Должник, запоздавший с уплатой краткосрочного займа, также платил этот высокий процент, если он не отдал долг ранее года.

Закон не только защищает интересы ростовщика, но и поощряет длительные займы, приводящие к неуплате должником взятой суммы. По мнению И.И. Смирнова, эта статья свидетельствует о том, что уже Святополк был вынужден ограничить взимание месячного реза.

52. Если не будет свидетелей, а долг не превышает трех гривен кун, то заимодавец должен идти к присяге в своих деньгах; если долг больше трех гривен кун, то сказать заимодавцу: «сам виноват, если не ставил свидетелей, давая деньги».

Если не представлены свидетели займа, то при отказе ответчика от его уплаты заимодавец все же может получить свои деньги, если их сумма не превышает трех гривен. Для этого он должен принести присягу в том, что он эти деньги должнику дал. Если же заем был на большую сумму, заимодатель терял право на иск.

53. По смерти Святополка Владимир Всеволодович созвал в селе Берестове свою дружину-тысяцких Ратибора Киевского, Прокопья Белгородского, Станислава Переяславского, Нажира, Мирослава, Иванка Чудиновича, боярина Олегова (князя черниковского Олега Святославича), - и на съезде постановили: кто занял деньги с условием платить рост на два третий, с того брать такой рост только два года, и после того искать лишь капитал; а кто брал такой рост три года, тому и не искать и самого капитала. Кто берет по 10 кун роста с гривны в год, то это не воспрещается.

Этой статьей начинается устав князя Владимира Всеволодовича Мономаха , составивший вторую часть Пространной редакции. Устав имеет четыре раздела: 1) Устав о резах и закупах (ст.ст. 53-66), как нововведения Мономаха; 2) дополнительные статьи – это статьи из постановлений Ярослава и княжеского устава, не вошедшие в первую часть Пространной Правды (ст.ст. 67-89); 3) раздел о наследстве (ст.ст. 90-109). В этот раздел вошли также отдельные «уроки» княжеским агентам ( ст.ст. 96-97, 107-109); 4) Устав о холопах (ст.ст. 110-121).

Статья содержит изменения, внесенные законодательством Владимира Мономаха и представителей городских верхов Киева, Белгорода и Переяславля в установления о резах .

После смерти в 1113 г. киевского князя Святополка Изяславича, с которым исследователи связывают ст.ст. 47-52 Пространной Правды, принятые в интересах купцов и ростовщиков, в Киеве вспыхнуло народное восстание. Испугавшаяся киевская аристократия, не надеясь на авторитет его наследника – сына владимирского князя Ярослава, пригласила в Киев переяславского князя Владимира Мономаха. Владимир, который был известен как умный и опытный политик, способный противостоять своеволию феодалов и защитить интересы горожан, по мнению Б.Д. Грекова, М.Н. Тихомирова и Л.В. Черепнина, перед тем, как официально въехать в город, принял на совещании в пригородной княжеской усадьбе Берестове ряд компромиссных решений, которые должны были погасить остроту народного восстания. В ст. 53 говорится об одном таком решении – ограничении размеров процентов, взимаемых по долгосрочным займам .

В отличие от предшествующего законодательства, в 1113 г. было установлено, что если ростовщик уже дважды получил с должника свои 50 % (то есть 100 % сумы долга), то он теряет право на дальнейшее получение процентов, но сохраняет его на получение данных в рост денег.

Если же ростовщик получил с должника свои 50 % уже трижды (то есть 150 % данных в долг денег), то должник объявляется свободным от долга. Как установлено в той же статье, изменения не касались займов под 20 %, то есть краткосрочных долгов.

К законодательству Владимира Мономаха, связанному с совещание в Берестове, А.А. Зимин и Л.В. Черепнин относят только ст. 53, считая, что следующие статьи (до 66) появились при нем позднее. М.Н. Тихомиров сомневается в том, что ст.ст. 54, 55 относятся к Уставу Владимира. И.И. Смирнов не разделяет этих сомнений. С.В. Юшков относит к законодательству Мономаха всю вторую часть Пространной Правды.

54. Если купец, взяв товары или деньги в кредит, потерпит кораблекрушение, или подвергнется пожару, или будет ограблен неприятелем, то нельзя сделать ему какое-либо насилие или продать его в рабство, но необходимо предоставить ему рассрочку платежа на несколько лет, потому что это несчастье от бога, а он не виноват в нем. Если же купец вверенный ему товар или пропьет, или проиграет, или истратит по глупости, то доверители поступают с ним, как им угодно: хотят – ждут, хотят – продадут в рабство, на то их воля.

Статья примыкает по содержанию к ст. ст. 48 и 49 и также говорит об особом юридическом положении купца и его денежных и товарных операциях, на которые не распространяется право получения кредита обычным горожанином. Банкротство, утрата купцом взятых в долг денег (и купленных на них товаров) не влечет за собой уголовной ответственности. Купец может восполнить утраченное и в рассрочку выплатить долг. Эта льгота не распространяется на купца, утратившего капитал в результате пьянства и иных предосудительных действий. Судьба такого купца в этом случае зависит от кредиторов, которые могут или получить возмещение также в рассрочку или, по мнению большинства исследователей, потребовать возмещения ущерба путем продажи имущества и его самого в холопы.

55. Если кто будет многим должен, а купец, приехавший из другого города или из другой земли, не зная про то, поверит ему товар, - а тот будет не в состоянии и с ним расплатиться за товар, да и первые заимодавцы также станут требовать уплаты долгов, не давая взаймы для уплаты гостю, в таком случае вести должника на торг и продать, причем наперед выплатить долг пришельца, а остаток поделить между своими местными заимодавцами. Также, если он будет должен князю, то взыскать наперед деньги князя, а остальное в раздел. Но если кто взял уже много роста, тот лишается своего капитала.

Задолжавший многим купец, взявший для продажи товар у не знающего его положения приезжего купца и не могущий расплатиться с ним, подлежит той же ответственности, которая предусмотрена в предыдущей статье. Очередность возмещения долгов зависит от положения кредиторов: княжеские деньги отдаются в первую очередь, за ними – долги приезжего купца и затем местных купцов, которые делят между собой остаток.

Заимодавец, злоупотреблявший процентами и получивший уже в их форме большую часть долга, лишается права на возврат самого займа.

56. Если закуп убежит от своего господина, то становится полным холопом. Если же он отлучился явно или бежал к князю или к судьям, не стерпя обиды своего господина, то не обращать его в рабство, но дать ему суд.

Статья впервые упоминает закупа, начиная раздел о нем (ст.ст. 56-61). По мнению большинства советских исследователей, закуп отрабатывал или должен был выплатить полученную от господина купу – денежную сумму или материальные ценности, орудия производства, позволяющие ему вести хозяйство на основе соглашения между ним и господином. В правовом отношении закуп был близок к холопу, но в отличие от него сохранял элементы прав лично свободного человека. По ст. 56 бегство закупа приводит к превращению его в обельного (полного) холопа. Вместе с тем закуп может жаловаться на несоблюдение условий договора со стороны господина и имеет право открыто отлучаться в поисках денег для выплаты купы.

57. Если у господина живет земледельческий закуп, а погубит военного коня, то ему за то господину не платить. Но если господин, от которого он получает ссуду, даст ему плуг и борону, то за пропажу их он должен заплатить; но он не платит за хозяйскую вещь, им взятую, если она пропадет без него, когда господин пошлет его на другую работу.

Если у закупа во время работы погибнет конь, он не оплачивает его стоимость, но если он потеряет или сломает плуг и борону, которые находятся в его пользовании постоянно, он должен возместить их стоимость, чтобы получить новые. Если же они придут в негодность в отсутствие работника, посланного господином по другому делу, то закуп в этом не виноват и за них не платит.

По мнению Н.М. Максимейко, С.В. Юшкова, М.Н. Тихомирова, войский конь – это военный конь, принадлежащий господину, на котором закуп участвует в военных действиях в составе ополчения господина. Часть исследователей считает, что этот конь принадлежит закупу.

58. Закупу не платить за скотину, уведенную из хлева; но если он потеряет ее в поле, или не загонит на двор, или не затворит в хлеве, где ему велит господин, или же утратит ее за своим делом, то закупу во всех этих случаях платить.

Статья регламентирует ответственность закупа за утрату господского скота: в случае пропажи скота из хлева закуп ответственности не несет, но если скот был оставлен в поле, не введен во двор или помещение и не закрыт, закуп обязан возместить убытки. Так же отвечает закуп и за гибель коня, когда он использует его для работы на себя.

59. Если господин обидит закупа, отнимет у закупа данную ему ссуду или его собственное имущество, то по суду все это он обязан возвратить закупу, а за обиду заплатить 60 кун.

Господин не имеет права нарушить условия заключенного с закупом соглашения о размере предоставленных ему средств (купы) или земельного участка. В противном случае законодатель предписывает вернуть закупу положенное и наказывает виновного штрафом в 60 кун.

60. Если господин возьмет с закупа больше денег, чем полагалось, то ему следует возвратить назад взятые сверх положенного деньги и заплатить князю 3 гривны штрафа.

Статья (как и ст. 59) стремится ограничить произвол господина в расчетах с закупом: получив с закупа большую плату, чем обусловлено, господин обязан вернуть ему лишнее и наказывается продажей.

61. Если же он совсем продаст его, как своего полного холопа, то закуп свободен от всех долгов, а господин платит за обиду 12 гривен продажи.

Если господин распорядится закупом как холопом и продаст его, сделка не может быть признана действительной (и господин обязан, вероятно, вернуть покупателю деньги за него), закуп получает свободу, а господин наказывается, кроме того, высшей продажей. Правда ничего не говорит о возможности закупа выкупиться из своего зависимого положения.

62. Если господин бьет закупа за дело, он за то не отвечает; если же он бьет его пьяный, сам не зная за что, без вины, то должен платить за обиду закупа, как платят за оскорбление свободного.

Статья дополнительно характеризует социальное и юридическое положение закупа: он может быть побуждаем к работе побоями, безнаказанно для господина. Если же господин злоупотребляет этим своим правом, то закуп может обратиться в суд, который должен взыскать с господина за самоуправство продажу как за избиение свободного в 3 гривны. На практике злоупотребление господином своими правами было очень трудно доказать. Правда ничего не говорит об уголовном штрафе за убийство закупа. По предположению А.А. Зимина, он должен был защищаться вирой в 40 гривен.

63. Если полный холоп уведет чью-нибудь лошадь, то (господину) платить за то 2 гривны.

Возмещение за кражу коня, совершенную полным холопом , платит его господин.

64. Если закуп украдет что-нибудь на стороне, то господин отвечает за него. Но он может, когда найдут вора, заплатить за лошадь или другое украденное им имущество и закупа взять себе в полное холопство, а может и продать его, если не хочет за него платить, и тогда он должен наперед заплатить за то, что взял наймит чужого, будет ли то лошадь, вол или какая-нибудь вещь. А что останется после уплаты, то взять себе.

Статья вновь возвращается к юридическому положению закупа. За закупа, уличенного в краже, отвечает его господин, а сам закуп превращается в полного холопа. Господин может оставить его как холопа у себя, но обязан выплатить стоимость украденного (очевидно, при отсутствии самой украденной вещи). Если же он не хочет платить за вора, то должен его продать и затем уплатить из выручки стоимость украденного, а остаток может взять себе. В статье ничего не говорится об уплате продажи за воровство, учиненное закупом.

65. Если холоп ударит свободного человека и скроется в доме, а господин не выдаст его, то он платит за холопа 12 гривен. А если после того потерпевший встретит где-нибудь холопа, который ударил его, то Ярослав определил было убивать его, но сыновья Ярослава, по смерти отца, определили на выбор: либо раздев, высечь виновного холопа, либо взять за бесчестье гривну кун.

Статья воспроизводит норму ст. 17 Краткой Правды, отражая изменения, внесенные в нее ко времени создания Пространной Правды. Господин мог предоставить холопу, ударившему свободного, убежище и уплатить уголовный штраф за это. Но потерпевший не лишался права расправиться с обидчиком в частном порядке. В статье предусматривается возможность выбора потерпевшим средств наказания виновного: избиение обидчика или денежное возмещение, взыскиваемое с его господина. По мнению М.Ф. Владимирского-Буданова, 12 гривен были уголовным штрафом с господина холопа за соучастие в преступлении – укрывательстве преступника, а не штрафом за оскорбление. В.И. Сергеевич 12 гривен считал компенсацией потерпевшему за вину раба.

66. На свидетельство холопа (при судоговорении) ссылаться нельзя; но если нет свободного (человека), то по нужде можно сослаться на боярского тиуна, но ни на кого более. А в малом иске и по нужде можно сослаться на закупа.

Статья завершает раздел, который может быть связан с деятельностью Владимира Мономаха.

Свидетелем может выступать только свободный; показания холопа не принимаются в расчет; в случае отсутствия свободного свидетеля в качестве такового может выступать боярский тиун. Закуп тоже может быть свидетелем, но только по крайней необходимости и по небольшим спорам. Здесь послушество скорее свидетельство происшедшего события (например, начала драки или дачи денег в долг и пр.), а не характера жизни подозреваемого в преступлении.

67. Если кто вырвет у кого клок бороды, и знак останется, и очевидцы то подтвердят, то взыскать с обидчика 12 гривен штрафа (в пользу князя), но если очевидцев нет, по одному подозрению штрафа с ответчика не взыскивать.

Статья начинает новый раздел Пространной Правды (ст.ст. 67-89), посвященный уголовному и частично – процессуальному праву.

Повреждение бороды рассматривалось как тяжелое оскорбление и наказывалось высшей продажей. Здесь же регламентируется и процессуальная сторона дела: должны быть представлены вещественные доказательства (знамение) и свидетели преступления; без свидетелей обвинение расценивается в качестве ложного (поклеп) и штраф не присуждается.

68. Если кто у кого выбьет зуб, так что кровь будет видна во рту, а очевидцы подтвердят, то взыскать с обидчика 12 гривен штрафа (в пользу князя) да за выбитый зуб пострадавшему гривну.

Утрата зуба здесь рассматривается не столько как членовредительство, сколько как результат оскорбления – удара по лицу. С этим связан максимальный размер продажи, а за членовредительство установлено возмещение в размере одной гривны.

69. Если украдет кто бобра, то взыскивать 12 гривен.

70. Если земля будет разрыта, или останутся признаки ловли, или сеть, то общине или найти у себя вора, или платить штраф (продажу).

Статьи тесно связаны между собой, так как рассматривают разные стороны одного и того же состава преступления – кражи бобра, совершенного членом общины . Бобровые угодья были феодальной собственностью и, соответственно, охота на бобров – княжеской и боярской монополией. С этим связана высшая ставка продажи за ее нарушение.

Если на месте, где живут бобры, будут найдены следы разрушения норы или организации лова, то при отсутствии свидетелей преступления ответственность несет крестьянская община, на территории которой совершена кража. Эта община должна сама найти вора и выдать его государственной власти или выплатить уголовный штраф по принципу дикой виры.

71. Если кто уничтожит бортные знаки, то платит 12 гривен.

Деревья в лесу с пчелиными бортями или, скорее, участки леса с такими деревьями отмечались знаками собственности. Уничтожение бортных знаков каралось высшей ставкой продажи.

72. Если кто срубит бортную межу или распашет межу полевую, или перегородит дворовую, то платит 12 гривен штрафа.

Тот же характер имеет нарушение других знаков собственности: участки леса с бортными деревьями ограничивались вырубленными на коре знаками, вокруг отдельных полей шли межи – нейтральные земельные полосы. Нарушение и уничтожение межей, как и установка забора, ограды, нарушающего границы дворового участка, также наказывались продажей.

73. Если кто срубит дуб со знаком или межевой, то платит 12 гривен штрафа (продажи).

Дубы – наиболее заметные и долговечные деревья, служили естественными ориентирами при установлении межи; на них наносились также знаки.

74. Размеры дополнительных при взыскании продажи расходов. А вот накладные расходы, которые полагаются при 12-гривеном штрафе в пользу князя: отроку брать 2 гривны и 20 кун, судье с отроком ехать на двух лошадях; на последних овса сколько могут съесть, а самим в пищу брать барана или полоть мяса, а из других кормов, сколько двое съедят; песцу давать 10 кун; перекладного 5 кун, да за мех 2 ногаты.

Статья устанавливает размеры дополнительной платы княжеским судебным чиновникам при взыскании ими продажи. Из продажи в 12 гривен судья получал 2 гривны 20 кун, то есть 1 / 5 часть как и при сборе вир. Кроме того, община, где происходил суд, обязана была обеспечить судью и его помощника-отрока мясом и другими продуктами по потребности, а их коней – овсом и выплатить перекладную пошлину. Как и при сборе вир, долей уголовных штрафов обеспечивался только сам судья, а отрок получал лишь довольствие.

75. Если срубят борть, платить три гривны штрафа, а за дерево хозяину полгривны.

76. Если выдерут пчел, то три гривны штрафа, а хозяину, буде мед еще не был вынут – 10 кун, буде же вынут – 5 кун.

За уничтожение борти (возможно, во время рубки леса) устанавливается уголовный штраф в 3 гривны. Кроме того, за дерево, на котором она находилась – полгривны. Разграбление борти наказывалось той же продажей, а размер возмещения собственнику зависел от того, взят ли был хозяином собранный пчелами мед или нет.

77. Если вор скроется, нужно искать его по следу. Если след приведет к селу или к какой-нибудь торговой стоянке, и если жители или хозяева не отведут от себя следа, или не пойдут на след, или станут отбиваться, то платить им за покраденное вместе с продажею за воровство. А след продолжают вести с чужими людьми и свидетелями. Если след приведет на большую торговую дорогу, или на пустырь, где нет ни села, ни людей, то не платить ни продажи, ни цены украденного.

Статья устанавливает ответственность членов общины за преступление (кражу), которое было совершено неизвестным лицом на ее территории. Вора нужно искать по его следу. Предполагается несколько случаев. Первый – след вора может привести к селу феодала или к купеческому обозу, или пастушескому стану, находящемуся на земле общины. Второй случай – члены общины определили по следу, что вор ушел за пределы их территории. Если они не будут выяснять, куда ведет след или откажутся это делать, они отвечают за кражу (платят и продажу, и возмещение ущерба потерпевшему). Если след выводит на большую дорогу, где нет поселений, или к безлюдному месту, община не отвечает за кражу. В преследовании по следу участвуют чужие люди, не принадлежавшие к данной общине. Эта процедура отличалась от свода и была не известна Краткой Правде. Учитывая разнообразие возможных вариантов, обеспечивающих объективность расследования, статья свидетельствует об определенном развитии процессуального права.

78. Если смерд бьет смерда без княжеского повеления, то платит 3 гривны штрафа, а за истязание гривну кун. Если кто побьет княжого мужа (огнищанина), то платит 12 гривен штрафа, а гривну самому потерпевшему.

Самоуправство относительно смерда со стороны не представителей государственной власти, а рядовых лично свободных смердов карается уголовным штрафом. Кроме того, потерпевшему полагается возмещение ущерба. Несанкционированное властью насилие над боярином карается штрафом в четыре раза более высоким, но возмещение ущерба остается тем же, что и у простолюдина. Данная статья показывает развитие феодальных отношений на Руси, предполагая существование наряду с лично свободными смердами также частновладельческих (боярских) смердов.

79. Если кто украдет ладью, то 60 кун штрафа, а ладью вернуть, за морскую ладью – 3 гривны, за набойную – 2 гривны, за челн – 20 кун, а за струг – гривна.

Похищение речных и морских судов наказывается уголовным штрафом в зависимости от цены судна, а само судно должно быть возвращено владельцу. Перечислено пять видов судов: челн – малое пассажирское судно, выдолбленное из ствола дерева; речная ладья – грузовое судно; струг – также речное грузовое судно, гребное и парусное; набойная лодка – большегрузное судно с надставленными в высоту бортами, с палубой; морская ладья – большое килевое судно, также с палубой. Сравнительно со ст. 35 Краткой Правды эта статья показывает значительный успех судостроения на Руси, что является также свидетельством и распространения судоходства, и развития частной собственности на эти средства транспорта.

80. Если кто перерубит веревку в перевесе, то платит 3 гривны штрафа, за веревку хозяину – гривну кун.

За повреждение сети для ловли птиц выплачиваются продажа и возмещение собственнику.

81. Если кто украдет в чьем-нибудь перевесе ястреба или сокола, платит штраф в 3 гривны, а хозяину – гривну, за голубя – 9 кун, за курицу – 9 кун, за утку, гуся, лебедя и журавля – по 30 кун.

Как и в случаях с повреждением борти и похищением из нее меда, законодатель различает такие преступления, как повреждение ловчей сети и кража из нее диких птиц . Значительная разница в штрафах за похищение ястреба и сокола, с одной стороны, и дичи – с другой, связана с тем, что крупные хищные птицы, специально дрессированные, использовались для охоты.

82. За покражу сена или дров – 9 кун штрафа, а хозяину за каждый украденный воз по 2 ногаты.

Статья устанавливает за похищение воза сена или дров возмещение потерпевшему в размере 2 ногат, то есть 5 кун вместо прежних 9 кун. Это может свидетельствовать об изменении соотношения цен на указанные предметы и повышение курса денег. Необычна для Пространной Правды ставка продажи за кражу сена или дров – 9 кун, в то время как уголовные штрафы в ней имеют размеры 60 кун, 3 и 12 гривен. Как предполагают В.И. Сергеевич и А.А. Зимин, размер продажи внесен из Краткой Правды, где 9 кун возмещение владельцу.

83. Если кто подожжет гумно, то выдается головою князю со всем имением, и наперед вознаграждается убыток хозяина, остальным располагает по своей воле князь, также поступать и с тем, кто двор подожжет.

За поджог хранилища собранного урожая – гумна или двора виновный подвергался потоку и разграблению.

84. Если кто по злобе зарежет чужого коня или другую скотину, тот платит 12 гривен штрафа, а хозяину за причиненный ущерб урочную цену.

Намеренное уничтожение чужого коня или рогатого скота влечет за собой уплату продажи по высшей ставке и возмещение ущерба потерпевшему. Противоречие мер наказания за уничтожение чужого коня и за кражу коня можно объяснить тем, что украденный конь мог быть продан, что приносит вору выгоду, а погубленный такой материальной выгоды не приносит.

85. Все изложенные тяжбы разбираются по свидетельствам свободных людей. Если же случится быть свидетелем холопу, то он не может выступить на суде. Но истец, если хочет, может воспользоваться свидетельством раба, сказав ответчику: «зову тебя в суд со слов холопа, но от своего собственного лица, а не от холопского», может требовать от ответчика, чтобы тот оправдался испытанием железа. Если последний окажется виновным, то истец получает с него свое; если же он будет невинным, то истцу платить за муку гривну, так как вызвал его на испытание железом по холопьим речам.

Статья регламентирует порядок использования холопа в качестве свидетеля. Его показания можно привлекать только в исключительных случаях, когда на этом настаивает истец и то не для определения действительной виновности обвиняемого (что мог бы сделать свободный свидетель своей присягой), а только для возбуждения уголовного дела против указанного холопом-свидетелем лица. Сама же вина определяется в результате «божьего суда» – испытания железом. Но если испытание железом не доказывало вины подозреваемого, то обвинитель должен был уплатить ему возмещение, поскольку поверил указаниям холопа.

86. Пошлины при испытании железом платить 40 кун, мечнику 5 кун, княжескому отроку – полгривны: то – урочная высота пошлины, взимаемой при вызовах на испытание железом.

Статья устанавливает размеры судебных пошлин при применении железа в судебном процессе : в казну (железное), мечнику и детскому - судебному исполнителю.

87. Если же истец вызовет кого на испытание железом либо по показанию свободных людей, либо по подозрению, либо потому, что видели обвиняемого проходящим ночью, либо еще на каком-нибудь основании, то ответчик, если не обожжется, не получает ничего с истца за муку, но истец платит только одну железную пошлину.

Если испытание железом проводится не потому, что использовано свидетельство холопа, а по подозрению , которое трудно проверить (человека видели ночью около места преступления), или по показанию свободного, но оно не докажет вины обвиняемого, то возмещение ему не полагается, а обвинитель платит только железные.

88. Если кто убьет свободную женщину, то подлежит такому же суду, как и убийца свободного мужчины, если виновен, то взыскать с убийцы полвиры, то есть 20 гривен.

В Русской Правде до сих пор не предусматривалась защита жизни свободной женщины, а уделялось внимание только материальному ущербу, который наносило феодалу убийство его ремесленницы, кормилицы и просто рабы. В XIII-XIV вв. слово виновен было заменено на виновата в списках Пушкинской и Карамзинской группы. Таким образом, убийство без смягчающих обстоятельств могло быть наказано полной вирой.

89. За убийство холопа и рабы виры не уплачивается. Но если кто убьет безвинно, должен заплатить господину за холопа или рабу урочную цену, а князю – 12 гривен штрафа (продажи).

За убийство холопа или рабы вира не платилась. За это преступление предусмотрена продажа и только в том случае, если убийство не было спровоцировано самими холопами. Хозяину холопов, потерявшему свое имущество, уплачивается урок. Размер этого урока мог быть 5 или 12 гривен, в зависимости от хозяйственной ценности холопа (см. ст. ст. 15-17). Здесь имеется в виду, конечно, убийство чужого холопа, так как убийство хозяином собственного холопа считалось не преступлением, а только грехом – нарушение моральной и религиозной нормы.

90. Если смерд умрет бездетным, то наследует князь; если остаются в доме незамужние дочери, то выделить на них некоторую часть; если же будут замужем, то не давать им части.

Статья начинает раздел Пространной Правды, посвященный наследственному праву (ст. ст. 90-109).

В ней устанавливается особое юридическое положение смердов в отношении наследства. Их права ограничены. По смыслу первой части статьи оставшиеся после смерти смерда дети не имели права наследования его имущества. Так понимали эту часть статьи и некоторые переписчики Правды в XIV-XV вв. Однако вторая ее часть уточняет смысл нормы: в том случае, если у смерда оставались дочери, они получали часть наследства, если не были выданы замуж, на покормление и, вероятно, свадебное приданое. Такое противопоставление двух условий указывает на то, что в первом случае имелось в виду, что смерд умрет не без детей вообще, а только без сыновей. Княжеская власть была заинтересована в существовании устойчивого хозяйства смерда, на котором не отражались бы смерть главы семьи и вступление во владение следующего поколения смердов. Вместе с тем она препятствовала выходу этого хозяйства из круга смердов и переходу в собственность членов других сословных групп, что могло бы произойти, если бы дочери наследовали его. Смерд здесь не общинник, а зависимый от княжеской вотчины земледелец, потерявший общинные наследственные и, вероятно, другие права.

91. Если умрет кто из бояр или дружинников, то князь не наследует, а получают наследство дочери, если сыновей не останется.

В статье противопоставляется наследственное право различных групп феодалов такому же праву смердов, подтверждая, что после смерти бояр и дружинников наследуют их сыновья, а при отсутствии последних – дочери. Переход феодальной собственности через дочерей в чужие руки уже не грозил выходом ее за пределы этого класса.

92. Если кто, умирая, разделит свое имущество между детьми, то последние обязаны последовать воле умершего. А умрет кто, не уговорившись с детьми, то получают наследство все они, выделив только часть на помин души.

В статье устанавливается существование обеих форм наследования – по завещанию и по закону . Наследниками по закону в этой статье выступают только дети. Были ли наследниками по завещанию тоже только дети здесь сказать трудно: статья начинается с условия, что наследодатель уже передает свое имущество детям, а не предписывает это. М.Ф. Владимирский-Буданов отстаивает мнение, что наследниками могли быть только дети. В.И. Сергеевич, В.Н. Сторожев, Н.А. Максимейко, С.В. Юшков считали, что круг наследников-родственников по завещанию мог быть более широким.

93. Если жена по смерти мужа не выходит замуж, то на нее выделить часть, а что ей муж определил при жизни, тем она, кроме того, владеет. А до мужнина наследства жене нет дела.

Статья устанавливает наследственные права вдовы . Если вдова не выйдет еще раз замуж, она получает на жизнь определенную часть имущества мужа (выдел). В Синодальном списке уточняется, откуда должна быть взята эта часть – за счет уменьшения доли взрослых детей. Кроме того, вдова остается собственницей всего того, что было подарено ей мужем (украшения, одежда и пр., что можно было надеть на себя). Эта норма была связана с передачей имущества отца сыновьям, а право вдовы на наследство могло привести к уходу его в руки нового мужа вдовы и его детей. По мнению А.А. Зимина, эта статья изменяет в условиях развития феодальных отношений старое общинное право наследования, по которому вдова оставалась полновластной хозяйкой имущества покойного супруга.

94. Если останутся дети от первой жены, то они возьмут то (что причитается) их матери; если даже их умерший отец завещал (это имущество второй) жене, все равно они возьмут себе (причитающееся) их матери.

Статья свидетельствует о существовании раздельной собственности супругов и особых правах на наследование этой собственности детьми . Особое имущество жены складывалось из приданого и подарков мужа.

95. Если остается в доме незамужняя дочь при братьях, то до отцова наследства ей дела нет, но братья обязаны ее выдать замуж сообразно с их достатком.

Статья подтверждает древнерусскую норму, согласно которой дочери при наличии сыновей – их братьев не наследуют после отца , но они обеспечиваются приданым, которое после смерти отца выделяется им братьями. Эта норма касалась свободного населения. По Уставу князя Ярослава о церковных судах родители обязаны были выдать дочь замуж, в противном случае они облагались штрафом.

96. А вот пошлины при закладке городских стен. Вот урочные пошлины в пользу строителя города: при закладке стены брать куну, а по окончании ногату; на пищу и на питье, на мясо и рыбу полагается 7 кун на неделю, 7 хлебов, 7 уборов пшена, 7 четвериков (лукон) овса на четыре лошади – что и получать городнику, пока не будет город срублен. Солоду давать ему на все время 10 четвериков (лукон).

Данная статья, как и следующая ст. 97, является механической вставкой в раздел о наследстве. Строительство деревянных городских укреплений и башен велось под руководством городника самими горожанами и окрестными жителями, являясь повинностью. Они же оплачивали пребывание городника. Он (вероятно, вместе с отроком) получал плату за труд в начале и в конце работы по сооружению каждой городни, деньги и продукты из расчета по неделям на себя и на четырех коней.

Городня - часть крепостной стены из бревен в виде сруба длиной в бревно.

97. Пошлины для строителей мостов. А вот урочные пошлины в пользу строителей моста: по построении нового моста брать с 10 локтей по ногате. Если же будет починен только старый мост, то сколько частей будет починено, брать со всякого по куне. Строителю моста с помощником приехать на работу на двух лошадях; на коих брать им по 4 четверика овса на неделю, а на пищу им, сколько они съесть смогут.

Такая же система оплаты распространялась и на строительство мостов. Руководитель строительства – мостник – вместе с отроком получал с общины, на территории которой строился или ремонтировался мост, денежную плату в зависимости от длины моста и количества опор-городней, а кроме того, питание и овес для коней.

98. Если, по смерти отца, остаются дети, прижитые с рабой, то они права наследования не имеют, а получают свободу вместе с матерью.

Существование холопства и других форм личной зависимости способствовало возникновению интимных связей феодала с женщинами-рабами. Дети господина, рожденные от рабы, считались незаконными и поэтому не являлись наследниками, но после смерти господина они и их мать получали свободу.

99. Если остаются в доме малолетние дети, которые еще не в состоянии заботиться о себе сами, а мать их пойдет замуж, то ближайший родственник берет их вместе с имением под опеку до совершеннолетия. А имущество отдавать в присутствии посторонних людей, и что тем товаром наживет, продавая или отдавая в рост, то опекун берет себе, а имущество полностью возвращает опекаемым; прибыль он потому берет себе, что кормил и заботился о них. Приплод от челяди и скота отдает весь детям, также в случае утраты чего-либо за все им платит. Если же примет детей вместе с наследством отчим, то условия опеки те же.

Статья посвящена праву опеки над сиротами и имеет в виду, очевидно, семью горожанина-купца или ростовщика. Если после смерти отца в семье оставались малые дети, и мать выходила вторично замуж, то опекуном их назначался один из близких родственников или им мог быть отчим. Этому опекуну передавалось во временное пользование движимое и недвижимое имущество несовершеннолетних, причем передача ценного имущества, служившего источником существования хозяина дома, осуществлялась при свидетелях. В статье оговариваются обязанности и права опекуна. Он имеет право продолжать торговую деятельность и брать себе доходы от нее , но обязан вернуть стоимость самого товара наследникам по окончании опеки. Приплод от скота и детей челяди, родившихся за время его опеки, он обязан отдать подопечным. Все утраты имущества, которые произошли по его вине, он также должен был восполнить. Окончание опеки связывается с достижением подопечным зрелости, без точного фиксирования возраста.

100. Но двор отцовский, оставшийся без хозяина, всегда поступает к младшему сыну.

Статья закрепляет за младшим сыном при наследовании без завещания родительский дом со всеми хозяйственными помещениями.

По мнению Н.А. Максимейко и А.А. Зимина, статья ограничивала волю завещателя, если он хотел оставить свой двор другому сыну. Однако вряд ли есть основание так сужать право наследования по завещанию. Статья свидетельствует, что взрослые дети жили в своих домах, а с родителями, как правило, оставался только младший из них.

101. Если жена, обещавшись сидеть во вдовстве по смерти мужа, проживет имение и пойдет замуж, то обязана возвратить детям все прожитое.

Статья примыкает к ст. 99. Вдова при малолетних детях обязана сохранять имущество семьи (юридически – имущество мужа) для передачи его детям. Если она его утратит и оставит детей без средств, а сама найдет обеспечение, выйдя вторично замуж, то обязана выплатить детям утраченное, вероятно, из средств второго мужа.

102. Если же она, оставаясь вдовою, захочет жить в одном доме с своими детьми, а дети не захотят того, то в подобном случае творить волю матери, а не детей, и что дал ей муж и что следовало получить ей на свою часть из имущества, оставшегося после мужа, то составляет ее достояние.

Вдова имеет право пожизненно жить во дворе своего покойного мужа , несмотря на возражения ее детей. Она остается главой семьи и хранительницей имущества, оставленного мужем, препятствуя самочинным действиям детей. Вероятно, при достижении ими самостоятельности, после раздела имущества вдова получает часть имущества (выдел) и сохраняет право жить в доме.

103. На часть матери дети не могут иметь никакого притязания; но кому ее назначит, тому и взять; назначит всем – то и разделить между всеми; если же она умрет без завещания, то у кого она жила и кто ее содержал, тому и взять ее достояние.

Нормы наследования имущества матери отличались от права наследования после смерти отца, хотя здесь также было наследование по завещанию и по закону. Дети не могли претендовать на раздел части матери, но она сама могла определить своего наследника или своих наследников, в том числе и дочерей. По закону наследство матери переходило тому, с кем она жила до смерти или тому, кто ее содержал. Были ли это обязательно ее дети? Это предполагается, но не безусловно. Вдова могла жить у своих родственников по боковой линии и оставить свое имущество им.

104. Если будут дети разных отцов, но одной матери, бывшей за двумя мужьями, то наследуют одни одного, другие другого отца имущество.

Статья отражает существование понятия частной собственности в семье , связанной с личностью ее главы – мужа . В этом случае, если после смерти первого мужа семейным имуществом пользовалась вдова с его детьми и со вторым мужем и его детьми, родившимися в этом втором браке, наследование по закону определяется тем, что было нажито и осталось после смерти каждого из этих отцов: дети (сыновья) первого наследуют только его имущество, дети второго – только то, что принадлежало ему до брака или было нажито в этом браке.

105. Если второй муж растратит что-либо из имущества первого отца своих пасынков и умрет, то его сын должен вознаградить своих единоутробных братьев за растрату, сделанную его отцом, сколько ее покажут свидетели; а что затем у него останется из отцовского наследства, тем он и владеет.

Статья продолжает изложение норм, связанных с той же ситуацией. Если второй муж во время пользования наследством первого утратит что-либо из него, то сын - его наследник - обязан по показанию свидетелей восполнить своим свободным братьям утрату и не может он наследовать имущество первого мужа своей матери.

Статья показывает, что наследование по древнерусскому праву предполагает не только получение имущества, но и переход на получившего наследство обязательств, не выполненных умершим.

106. Что касается до матери в этом случае, то она отдает свое мнение тому сыну, который был добрее, не разбирая того, с которым мужем прижит ею; а если сыновья все были злы, то она вправе отдать имение и дочери, которая ее содержит.

Статья содержит дополнительные уточнения к нормам ст. 103. Мать имеет право оставить свое имущество по завещанию любому из детей, сыну или дочери, как от первого, так и от второго брака, руководствуясь только отношением к ней детей.

107. А вот урочные пошлины судебные. А вот обычные пошлины судебные: от присуждения к платежу виры судье – 9 кун, помощнику (метельнику) – 9 векош; с дела о бортной земле 30 кун, а во всех прочих тяжбах с того, кому присудят, судье брать по 4 куны, а помощнику (метельнику) – по 6 векош.

Кроме пошлин, которые платились осужденными, в XII в. были введены еще дополнительные пошлины с выигравших процесс . Величина таких дополнительных пошлин значительно меньше, чем собираемых с осужденного. С виры в 40 гривен указано 9 кун, т.е. примерно 1 / 200, а с преступления, облагаемого продажей в 12 гривен – 30 кун, т.е. 1 / 20.

108. Если братья станут между собой судиться о наследстве перед князем, то детский, посланный для их раздела, получает гривну кун.

Статья свидетельствует об отнесении споров братьев между собой о разделе наследства к княжеской компетенции.

109. А вот урочные пошлины за принесение на суде присяги. А вот обычные пошлины с дел, присягою решаемых: от дел по обвинению в убийстве – 30 кун; с тяжбы о бортной и пахотной земле – 27 кун; от дел об освобождении из холопства – 9 кун.

Статья завершает вопрос о судебных пошлинах. В ней идет речь о пошлинах, взимаемых при принесении роты (присяги). Пошлину платил истец, возбуждавший процесс.

110. Холопство полное – трех видов: первое, когда кто купит человека, хотя бы и за полгривны, и поставит свидетелей, и отдаст ногату, при самом холопе. Второе холопство, когда кто женится на рабе без всякого условия, а если женится с условием, то он остается на тех правах, как было условлено. А вот третье холопство, когда кто без условия же пойдет в тиуны или в ключники; если же было заключено условие, то остается на тех правах, как было условлено .

Статья начинает последний раздел Правды, который называют уставом о холопстве . В статье устанавливаются три случая утраты личной свободы и перехода в состояние полного холопства. Первый случай – продажа человека при свидетелях. В.И. Сергеевич и С.В. Юшков считают, что речь идет о самопродаже. Второй случай – женитьба на рабе без соответствующего соглашения. Третий – вступление в должности тиуна и ключника также без соответствующего соглашения.

Продажа в холопы должна совершаться при свидетелях, а сам продаваемый должен также присутствовать при этом, видеть внесение в счет платы за себя хотя бы одной ногаты. Женитьба на рабе превращала свободного в холопа, принадлежащего ее господину. Однако жених мог заключить с господином невесты договор, по которому он мог сохранять свободу на определенных условиях. По норме XV в. и выход свободной замуж за холопа также лишал ее независимости, но если она не знала о его социальном положении, то имела право расторгнуть с ним брак. Наконец, третий случай предусматривает службу тиуном и ключником – исполнителем воли господина в его доме и хозяйстве, которыми могли быть только несвободные люди. Вступление в должность ключника делало свободного человека также холопом. Однако норма Пространной Правды предусматривает и здесь ограничение, если при поступлении в услужение свободный заключал с господином соглашение о своих правах и обязанностях, например, холопство на срок службы и освобождение при отказе ему в службе или по смерти господина.

Статья не перечисляет все источники холопства: за ее пределами остаются такие пути, как рождение от холопа, плен, попытка бегства закупа.

111. А срочный работник не холоп, и не следует обращать в холопство ни за прокорм, ни за приданое. Если работник не дослужит до срока, он обязан вознаградить хозяина за то, чем тот одолжил его; если же он дослужит до срока, то ничего не платит.

Статья тесно связана с предыдущей. Отработки денежной ссуды или ссуды зерном, а также процентов по ним не ведут к полному холопству; предполагается, что взявший их может отработать все и на этом его обязанности заканчиваются. Однако фактически значительная ссуда не могла быть отработана в течение всей жизни и зависимость распространялась на детей должника. Однако эта зависимость не превращается в полное холопство, хотя она очень близка к положению закупа или наймита, не упоминаемого в уставе о холопстве.

112. Если холоп убежит, и господин о побеге его заявит, и, если кто, зная что холоп беглый, даст ему хлеба или укажет дорогу, то платит господину за холопа 5 гривен, а за рабу – 6 гривен.

Статья устанавливает денежную плату за сознательное пособничество беглому холопу .

113. Если кто задержит чужого холопа, и даст о том знать господину, то взять ему за это гривну кун. Если же, поймав беглеца, не устережет его, то платит господину за холопа 4 гривны, а за рабу – 5 гривен; в первом случае пятая, а во втором шестая следует ему за то, что он поймал беглого.

За удержание беглого холопа и извещение господина о поимке его задержавшему полагается вознаграждение от господина, но захвативший и затем упустивший раба наказывается штрафом, правда, уменьшенным на 1 гривну, которую он имел право получить за удержание.

114. Если кто сам дознается, что его холоп находится в каком-либо городе, а между тем посадник не знает об этом, то, он имеет право взять у посадника отрока, дабы вместе с ним связать беглеца, за что и даст ему 10 кун. Но если преследователь упустит раба, то пусть жалуется на себя самого.

Хозяин убежавшего холопа, выследив его в каком-либо городе, может рассчитывать на помощь в его задержании городского отрока, выделяемого для этого посадником, и платит ему за такую помощь вознаграждение. Если посадник знал о беглом челядине, то он сам должен был предпринять меры к его задержанию и возвращению хозяину. Это свидетельствует о том, что в XII в. наряду с истцом – инициатором и исполнителем розыска беглого холопа выступает уже государственная власть.

115. Если кто по неведению встретит чужого холопа, окажет ему помощь, а беглец покинет его, то должен присягнуть, что по неведению поступал таким образом с беглецом, а платежа в том нет.

В отличие от сознательного пособничества помощь, оказанная беглому холопу по неведению о его положении, не наказывается, если его укрыватель подтвердит свое неведение присягой.

116. Если холоп обманом возьмет у кого деньги в кредит под именем вольного человека, то господин его должен или заплатить, или отказаться от холопа; но если веритель, зная, что он холоп, дал ему деньги, то лишается своих денег.

Холоп не мог брать от своего имени деньги или материальные ценности. Если он обманом взял, то за возвращение долга отвечал его господин, а если господин не признавал его долги, то мог отдать своего холопа заимодавцу. Если же заимодавец дал деньги, зная, что дает их холопу, то он уже не имеет права требовать деньги с его господина.

Эта статья, как и следующая, свидетельствует, что холопы в феодальном городе XII в. на практике широко занимались торговлей и финансовыми операциями, но должны были это делать только с согласия своих господ.

117. Если кто дозволит своему холопу торговать, и холоп тот берет деньги в долг, то господин обязан платить за него долги, но не может от него отступиться.

Статья дополняет норму предыдущей статьи . Холоп участвует в торговле по поручению господина , последний в этом случае оплачивает его долги и не может отказаться от холопа. По мнению С.В. Юшкова и И.И. Смирнова, это свидетельствует о росте правоспособности холопов.

118. Если кто купит чужого холопа, не зная того, - настоящему господину взять своего холопа, а покупщику возвратить деньги под присягой, что он купил холопа по незнанию. Если же окажется, что он купил заведомо чужого холопа, то теряет свои деньги.

Лицо, купившее холопа не у его хозяина, обязано вернуть его собственнику. Если такой покупатель присягой подтвердит, что он был введен в заблуждение, то может получить деньги с продавца обратно. Если же покупатель знал о неправомерности сделки, то он терял уплаченные деньги.

М.Ф. Владимирский-Буданов, Л. Гетц, Б.А. Романов видят здесь самопродажу холопа, желавшего незаконно получить деньги, которые причитались бы его хозяину. Статья показывает, что в феодальном городе холоп экономически мог не быть привязан к хозяйству своего господина и условия позволяли ему действовать самостоятельно, хотя господин сохранял на него права.

119. Если холоп, будучи в бегах, приобретет себе имение, то и приобретение, сделанное им, принадлежит господину вместе с холопом.

Статья примыкает по смыслу к ст. 117, уточняя права и обязанности господина, которому принадлежит торгующий холоп. Господин отвечал и за холопа, находящегося в бегах, имея право на полученную последним в торговле прибыль. В то же время он должен был возместить долги холопа и не мог отказаться от него.

120. Если холоп, убежав, унесет с собой что-либо из принадлежащего соседу или товар, то господин обязан заплатить за унесенное им по урочной цене.

Господин бежавшего холопа отвечает по существующим нормам и за то чужое, что тот унес с собой. Эти нормы частью изложены в ст.ст. 41-46, где за кражу холопом уставлено возмещение пострадавшему в размере двойной цены украденного.

121. Если холоп обокрал кого-нибудь, то господин обязан или заплатить за него, или выдать его головою вместе с другими участниками воровства, бывшими при деле или прятавшими краденое, кроме их жен и детей. Если же принимали участие в краже свободные люди, то таковые платят князю штраф (продажу).

Семья холопа, виновного в воровстве, не следует его судьбе, если она не помогала вору. При участии жены и детей холопа в краже или в сокрытии краденого господин должен поступить с ними так же, как и с самим холопом. Если в воровстве участвовали свободные, то они наказываются уголовным штрафом. Формы и размеры ответственности в каждом случае были указаны в соответствующих статьях Правды.

(Российское законодательство X-XX веков: В 9 т. Т. 1. М., 1984; Материалы к изучению истории государства и права СССР:

Русская Правда. М., 1962).

ПСКОВСКАЯ СУДНАЯ ГРАМОТА

ВВЕДЕНИЕ

Псковская Судная грамота - крупнейший памятник феодального права эпохи феодальной раздробленности на Руси.

Специфика периода феодальной раздробленности - временное ослабление политического единства русских земель, своего рода феодальный полицентризм. Однако и в это время сохраняется культурное и идеологическое единство – залог будущей национальной консолидации в рамках Русского централизованного государства, продолжается развитие феодальных отношений во всех областях экономики и общественной жизни, развиваются русская культура, государственность, право.

Татаро-монгольское нашествие и установление политической зависимости Русской земли от Золотой Орды в середине XIII в., хотя и привело к огромным человеческим, материальным и духовным потерям и замедлило на какое-то время процесс общественного развития, не могло все же изменить его характер и основное содержание. В самые тяжелые для Русской земли времена сохранялось известное единство в политической и культурной сфере, продолжалось (хотя и замедленными темпами) прогрессивное общественно-экономическое развитие.

Памятником такого развития в области феодального права и является Псковская Судная грамота. Некоторые ее нормы находят широкое распространение много веков спустя после ее принятия в самых разных районах Руси. Поэтому Псковскую Судную грамоту нельзя рассматривать только как сборник местного, псковского права. Однако коренные общерусские процессы развития феодальных отношений отражены в грамоте через призму городского строя, характерного для феодальных вечевых республик в отличие от политического устройства других русских земель.

Основной особенностью общественного строя феодальных республик XI I- X V вв. является сосредоточение политической власти в руках боярства - верхушки крупных феодалов-землевладельцев местного (городского) происхождения. Если во главе класса феодалов в княжествах Северо-Восточной и Юго-Западной Руси стоит князь и принадлежность к правящей группировке обусловливается здесь той или иной степенью близости к князю, то в феодальной республике участие в управлении государством определяется принадлежностью к правящей боярской группировке.

Высшим органом власти такой республики является вече - собрание всех ее полноправных граждан. Вечевое собрание генетически связано с дофеодальным периодом, когда на нем были представлены все свободные члены данной общины. В раннефеодальный период вече противостоит власти князя и его аппарата, отстаивая политические и экономические интересы свободного населения. По мере развития феодальных отношений, приводящих к росту социального и экономического неравенства внутри городской общины, роль и характер вечевых собраний меняются.

В Северо-Восточной и Юго-Западной Руси с XII в. реальная и номинальная власть все в большей степени сосредоточивается в руках князя и приближенных ему феодалов. Князь выступает в качестве главы политической власти и верховного распорядителя земель своего княжества. Он наделяет светских и духовных феодалов землей с зависимым населением, обеспечивая себе тем самым социальную и политическую опору. Все жители города и деревни, не попавшие в непосредственную зависимость от светских и духовных феодалов (черные люди), рассматриваются как подданные князя - главы феодального государства. Князь выступает в качестве верховного законодателя, судьи и управителя; свободное население выплачивает ему налоги, судебные штрафы и пр. и несет всякого рода повинности. Этими доходами князь частично делится с другими представителями класса феодалов.

Другой путь развития лучше всего прослеживается на примере Великого Новгорода - старейшей и крупнейшей феодальной республики. Городская община Новгорода сумела отстоять свою относительную независимость от княжеской власти. В дальнейшем она сильно ограничила власть князя и фактически отстранила его от осуществления важнейших политических функций. Новгородское боярство сумело сохранить за собой непосредственное управление огромным земельным фондом Новгорода, которым оно распоряжалось без всякого участия княжеской власти. Возглавляя местную городскую общину, новгородское боярство руководит вечевыми собраниями, обеспечивает своим представителям важнейшие выборные должности посадников, тысяцких, сотских и через них держит в руках фактически всю политическую власть на громадной территории Новгородской земли. Необходимо подчеркнуть, что новгородские бояре, в отличие от бояр Северо-Восточной и Юго-Западной Руси, отнюдь не связаны с князем какими-либо служебными или вассальными отношениями. Они являются исконными членами городской общины и именно через эту общину, через ее вечевые собрания, через ее должностных (формально-выборных) лиц осуществляют свою политическую власть. По мере роста феодального землевладения, по мере развития процессов социально-экономической дифференциации растет экономическое могущество и политическая власть боярства, развиваются противоречия между ним и массой мелких землевладельцев и ремесленников (черных людей), приводящие к острым классовым столкновениям на вече и вне его. К XV в. новгородское вече, формально сохраняя свое значение, превращается на деле в орган власти боярской олигархии.

Итак, существование феодальной республики обусловлено развитием крупного феодального землевладения и сосредоточением политической власти в руках боярской олигархии, возглавляющей местную городскую общину.

Власть городской общины во главе с боярством вела к полному политическому бесправию основной массы сельского населения (смердов), лишенного представительства на вече. Сохраняя свое внутреннее общинное самоуправление, смерды несли все повинности в пользу города. Земли смердьих общин являлись источником роста феодального землевладения - вечевые власти раздавали эти земли светским и духовным феодалам.

Перед нами особый вариант социально-политического развития феодальных отношений. Для него характерны два основных момента: привилегированное положение городской общины и отсутствие развитой системы феодальной бюрократии. Феодальной республике свойственны два типа противоречий. Во-первых, это противоречия между господствующей городской общиной и подвластными ей смердами. В условиях развития феодальных отношений эти противоречия принимают характер классовой борьбы крестьян против феодалов (к числу наиболее ярких вспышек классовой борьбы смердов относится их движение 1483-1486 гг. на Псковской земле). Во-вторых, это противоречия внутри самой городской общины. Они отражают нарастающее социальное неравенство, раскалывающее горожан на привилегированных феодалов и малоимущих или неимущих черных людей (история Новгорода и Пскова насыщена эпизодами выступлений черных людей, что в ряде случаев использовалось противоборствующими боярскими партиями в политических целях).

Развитие феодального Пскова идет в XI I- X V вв. именно по такому пути. Первоначально псковская городская община подчинялась новгородской - псковские посадники назначались «старшим городом». Однако уже в первой половине XII в. Псков проявляет признаки самостоятельности. В 1136 г. псковичи приняли князем Всеволода Мстиславича, изгнанного перед этим из Новгорода. Псковский летописец расценил это событие как отделение Пскова от Новгорода: Приидоша псковичи и пояша Всеволода княжити к себе, а новгородци отложишася. В дальнейшем союз Новгорода с Псковом сохраняется, и Новгород по-прежнему выступает в роли «старшего брата», но во второй половине XII в. Псков добивается фактической независимости. К этому же времени относятся первые известия о псковских боярах (вящих мужах), возглавлявших политическую жизнь феодального Пскова. Косвенным свидетельством политической роли псковского боярства является изгнание из Пскова князя Владимира в 1213 г.

Развиваясь в основном по тому же пути, что и Великий Новгород, Псковская феодальная республика имела некоторые особенности. Во-первых, Псков не располагал такими огромными территориями, как Новгород, и возможности развития крупного феодального землевладения были здесь более ограниченными. Поэтому, хотя псковское боярство держало в своих руках политическую власть на вече, монополизировав важнейшую должность посадника, однако оно все же не могло добиться такого политического и экономического могущества, какого достигла феодальная олигархия, и вынуждено было в гораздо большей степени считаться с рядовыми членами городской общины.

Во-вторых, местоположение Пскова на самом рубеже Русской земли делало его объектом почти непрерывных нападений немецких и литовских феодалов. Это заставляло Псков обращаться за военной помощью к Новгороду и великому князю. Помощи со стороны Новгорода часто бывало недостаточно, а главное, она могла привести к усилению зависимости от новгородского боярства, все время стремившегося расширить сферу своей политической власти и влияния. Отсюда - тенденция вечевых властей Пскова к непосредственному контакту с великим князем - номинальным главой Русской земли. В союзе с великим князем Псков искал защиту не только от внешних врагов - Ордена и Литвы - но и от притязаний своего «старшего брата». Поэтому сепаратистские настроения у псковского боярства были развиты гораздо слабее, чем у новгородского. В большинстве случаев Псков выступал за сохранение единства русских земель. Тяга Пскова к союзу с великим князем увеличивается в XIV-X V вв. по мере усиления московской великокняжеской власти, обострения московско-новгородского конфликта и роста внешней опасности со стороны Ордена и Литвы.

Псковская Судная грамота отражает основные особенности феодальной государственности и права Псковской земли XIV-X V вв. При чтении текста грамоты обращает на себя внимание отсутствие многих норм, известных Русской Правде. Так, грамота не содержит развернутых разделов о наказаниях за убийство и другие преступления. В ней нет статей об охране феодальной собственности, нет статей о смердах, закупах и холопах. Отсутствие этих статей объясняется, по-видимому, именно тем, что соответствующие правовые нормы были хорошо разработаны в Русской Правде и имели общерусское значение. В XIV-X V вв. эти нормы Правды продолжали действовать, почему и не попали в местный псковский кодекс законов. Внимание составителей грамоты приковано главным образом к тем вопросам, которые не были затронуты в Правде, а также к тем, трактовка которых устарела или не отвечала условиям псковской действительности XIV- XV вв.

Если в центре внимания Правды - феодальная вотчина, противостоящая окружающему ее миру крестьянских общин, то Псковская Судная грамота имеет дело прежде всего с миром городской общины, а действующими лицами в ней являются члены этой общины, формально равноправные, но подвергающиеся нарастающему социально-экономическому расслоению. Такую среду мы видим в феодальном законодательстве впервые, и в этом - большое значение грамоты как источника не только по истории русского права, но и по истории общественно-экономических отношений средневековой Руси. Грамота сосредоточивает свое внимание на процессах классообразования, порождающих новые социальные типы члена древнерусского общества.

К этим новым типам, не известным из более ранних источников, относятся наймит и изорник . Наймит по Псковской Судной грамоте - это свободный человек, пользующийся гражданскими и политическими правами как член городской общины, но находящийся в экономической зависимости от государя - более состоятельного члена той же общины. Закон до известной степени охраняет права наймита, но из контекста выясняется возможность долголетнего наймитства, которое хотя и не приводит к потере гражданских прав, но тем не менее свидетельствует о глубоко зашедшем процессе социальной и имущественной дифференциации - о появлении людей, фактически не имеющих возможности себя прокормить и жить иначе, как во дворе у государя .

Еще более интересной фигурой, свидетельствующей о нарастании процесса феодального классообразования, является изорник, которому посвящены многие статьи грамоты (что само по себе говорит о значении этой фигуры в жизни Пскова). Изорник, как и близкие к нему огородник и котечник , свободный человек, работающий в сельском хозяйстве своего государя . По сравнению с закупом Русской Правды и с зависимыми крестьянами в феодальной вотчине XV-XV I вв. изорник пользуется гораздо большими гражданскими правами. Он может в установленное законом время уйти от государя, взяв отрок, может в известных случаях возбудить иск против государя о своем движимом имуществе (конь, корова). Государь не может самовольно и бесконтрольно распоряжаться личностью и имуществом изорника - спорные вопросы между ним и изорником решает суд.

В то же время изорник живет на земле государя, отдает ему часть урожая, выполняет другие повинности. Средством закабаления изорника является покрута - ссуда, даваемая ему государем . Запись изорника в покруте служит для государя важным средством установления зависимости изорника и членов его семьи: по требованию государя покрута должна быть выплачена при любых обстоятельствах, в противном случае с изорником поступают так, как с неисправным должником. По существу, изорник занимает промежуточное место между свободным человеком и зависимым крестьянином. Развитие изорничества свидетельствует об усилении социального и имущественного неравенства в среде свободных членов общины, что служит доказательством развития феодальных отношений. Социальным потомком изорника является половник, хорошо известный на русском Севере в XVII- XVIII вв.

Характерная черта Псковской Судной грамоты - предпочтение, которое она отдает письменному акту перед всеми другими видами судебных доказательств. В этом предпочтении заключен глубокий классовый смысл: обладателем такого письменного акта по большей части является феодал или, во всяком случае, представитель зажиточной части общества. В то же время для отдельных случаев сохраняются и старые формы доказательств, например показания свидетелей. Именно при помощи таких показаний решается спор о земле, если только это не лешая земля, на которую требуется особая грамота.

Псковская Судная грамота по сравнению с Русской Правдой отражает новый этап развития русского феодализма - в этом ее ценность как исторического и историко-правового источника.

Псковская Судная грамота сохранилась в двух списках - Воронцовском (в составе ст.ст. 1-120 по принятому в настоящее время делению) и Синодальном (в составе ст.ст. 109-120 по этому же делению). В публикации Археографической комиссии 1914 г. оба списка воспроизведены способом фототипии и дана их наиболее полная транскрипция. Второе фототипическое издание Воронцовского списка выполнено И.И. Полосиным. Оба списка были неоднократно описаны в литературе. По мнению исследователей, Синодальный список выполнен в середине XVI в. (М.Н. Тихомиров), Воронцовский - в конце XVI - начале XVII в. (В.П. Любимов). И.И. Полосин относил этот список к первой половине XVI в.

Вопрос о соотношении списков грамоты подвергался специальному изучению. В предисловии к изданию Археографической комиссии было высказано мнение, что оба списка независимы друг от друга. И.И. Полосин нашел, что последние двенадцать статей Воронцовского списка или его протографа списаны с Синодального списка или его протографа. Ю.Г. Алексеев, напротив, пришел к выводу, что не только сам Воронцовский список не связан с Синодальным, но не связаны между собой и их непосредственные протографы. Тем большее значение приобретает факт текстуальной близости списков: ст.ст. 109-120 (по нынешней нумерации) воспроизводятся в обоих списках почти без разночтений. Это говорит о большой стойкости текста памятника и косвенно свидетельствует о его официальном характере и происхождении.

Все издания грамоты делят ее текст на 120 статей (в некоторых изданиях введены статьи 42-а, 75-а, 103-а). В основу этого деления положен принцип вычленения более или менее логически законченных грамматических конструкций. К одной статье отнесено либо одно законченное по мысли предложение, либо несколько предложений, логически и грамматически связанных между собой. При этом издатели определяют начало и конец статьи, исходя не из палеографических особенностей списков, а из чисто логических соображений. Таким образом, деление грамоты на статьи носит в значительной степени условный характер, оно отражает в первую очередь логическое осмысление памятника его издателями и исследователями, а не подлинную структуру его текста.

Ю.Г. Алексеев предпринял попытку разделить статьи памятника по палеографическим признакам, положив в основу систему прописных букв в тексте Воронцовского списка. В ряде случаев статья списка, выделенная прописной буквой, оказалась в изданиях разделенной на несколько самостоятельных статей. Так, ст.ст. 1 и 2 изданий соответствуют первой статье рукописи, ст.ст. 3 и 4 - второй, ст.ст. 7 и 8 - пятой, ст.ст. 9, 10 и 11 - шестой и т.д. Шестнадцатая статья списка оказалась в изданиях разделенной на пять самостоятельных статей - ст.ст. 20-24. Всего, по наблюдениям Ю.Г. Алексеева, четырнадцать статей рукописи оказались в изданиях раздробленными на 32 статьи. С другой стороны, в некоторых случаях в изданиях статьи рукописи слиты. Так, ст. 14 объединяет статьи девятую, десятую и одиннадцатую, ст. 30 – двадцать первую и двадцать вторую, ст. 42 - тридцать вторую и тридцать третью. В общей сложности 12 статей изданий объединили текст двадцати восьми статей рукописи. Деление по палеографическим признакам тоже не является бесспорным, учитывая позднее происхождение существующих списков грамоты и не всегда четкое выделение прописных букв. Однако оно не может игнорироваться ни издателями, ни исследователями грамоты: в ряде случаев оно помогает осмыслению текста памятника и доносит до нас особенности юридического мышления средневекового кодификатора.

Псковская Судная грамота была впервые введена в научный оборот Н.М. Карамзиным, опубликовавшим ее последние 12 статей (по принятому в настоящее время делению) по Синодальному списку. Воронцовский список был обнаружен Н.Н. Мурзакевичем в архиве М.С. Воронцова и опубликован им в 1847 г. с кратким введением и комментарием. С этого времени начинается научное изучение Псковской Судной грамоты как памятника русского права.

Первыми исследованиями, специально посвященными грамоте, явились работы И.Е. Энгельмана и Ф.Н. Устрялова, вышедшие в 1855 г. И.Е. Энгельман поставил задачу систематического изучения норм гражданского права грамоты. Ф.Н. Устрялов дал общий очерк содержания грамоты с историко-юридической точки зрения .

В дальнейшем в работах историков-юристов второй половины XIX - начала XX вв. грамота изучалась главным образом как историко-юридический документ. Хотя специальных монографических исследований о ней в этот период не было опубликовано, Псковская Судная грамота заняла видное место в трудах И.Д. Беляева, Н.Л. Дювернуа, М.Ф. Владимирского-Буданова, П.Н. Мрочек-Дроздовского, А.И. Никитского, В.И. Сергеевича, М.А. Дьяконова и других представителей русской буржуазной историко-юридической науки. Грамота издается, комментируется и многократно переиздается в составе «Хрестоматии по истории русского права» М.Ф. Владимирского-Буданова. Выходят и другие издания памятника.

Начиная с И.Е. Энгельмана исследователи пытаются установить связь грамоты с Русской Правдой и другими памятниками XII-X V вв. Необходимо, однако, отметить, что догматическая по своему характеру буржуазная историко-юридическая мысль не смогла в полной мере проникнуть в диалектическую сущность истории права, отражающего в конечном счете процесс развития социально-экономических отношений. Буржуазные историки-юристы не смогли понять классовую природу феодального законодательства. Развитие права они по сути дела не связывали с развитием исторического процесса в целом.

Новый и наиболее плодотворный этап изучения грамоты начинается в советское время. Советские историки стремятся к комплексному изучению памятника как исторического источника, исследуя его происхождение и содержание с позиций исторического материализма. При этом особое внимание уделяется характеристике социально-экономических явлений, отраженных в грамоте. В работах М.К. Рожковой, Б.Б. Кафенгауза, Л.В. Черепнина, И.И. Полосина ставятся вопросы истории текста и структуры памятника, делаются попытки определить его последовательные редакции. И.И. Полосин и А.А. Зимин предпринимают издания грамоты с постатейным комментарием. И.Д. Мартысевич посвящает грамоте специальное историко-юридическое исследование. Вопросы уголовного права грамоты изучены М.М. Исаевым. В работе Ю.Г. Алексеева сделана попытка монографического изучения грамоты как источника по истории феодальных отношений XIV -XV вв.

В современной историографии Псковской Судной грамоты можно выделить несколько основных проблем. Одной из них является проблема датировки дошедшего до нас текста.

Непосредственные указания на время составления грамоты, а также на ее источники содержатся в заголовке памятника по Воронцовскому списку. Однако можно без преувеличения сказать, что заголовок грамоты принадлежит к числу ее самых загадочных мест. Основное противоречие в тексте заголовка - противоречие между ясным и точным указанием на пять соборов, существующих в Пскове, и таким же ясным и точным указанием на дату составления грамоты. Согласно первому указанию, грамота могла возникнуть не раньше 1462 г. (когда был создан пятый псковский собор), согласно второму - она списана в 1397 г. (6905). Противоречия заголовка по существу своему неразрешимы. Какое из указаний заголовка правильнее и почему в нем возникли такие противоречия, об этом в настоящее время сказать трудно.

Наиболее простым и естественным казалось с самого начала предположение об описке писца, пропустившего в написании года S ЦОЕ (6975=1467) предпоследнюю букву. Тогда все становится очень понятным: грамота утверждена на вече в 1467 г., когда существовали уже все пять соборов. По этому пути пошел первый издатель грамоты Н.Н. Мурзакевич, а за ним - большинство дореволюционных исследователей. Из советских историков такой точки зрения придерживалась М.К. Рожкова.

Однако предположение об ошибке писца далеко не всем казалось убедительным. Ряд дореволюционных исследователей (Н.В. Калачов, М.Ф. Владимирский-Буданов, М.А. Дьяконов) и большинство советских историков отвергают такое объяснение как искусственное и произвольное. Они считают дату 1397 г. реальной и отражающей один из этапов создания грамоты. Упоминание же пяти соборов эти исследователи рассматривают как указание на время окончательного редактирования дошедшего до нас текста. В настоящее время наиболее вероятным представляется мнение И.Д. Мартысевича о том, что последняя переработка псковского законодательства была произведена между 1462 и 1471 г., т.е. в период существования в Пскове пяти соборов.

К числу нерешенных относится и вопрос об источниках Псковской Судной грамоты. Заголовок называет три из них: Александрову грамоту, Константинову грамоту и псковские пошлины (т.е. местные обычаи). Спорным является вопрос о личности того великого князя Александра, которому заголовок приписывает составление соответствующей грамоты. Большинство дореволюционных исследователей, начиная с Н.Н. Мурзакевича, а из советских ученых - М.К. Рожкова, И.Д. Мартысевич и А.А. Зимин, принимают упомянутого Александра за тверского князя Александра Михайловича, занимавшего псковский стол с 1327 по 1337 гг. (с перерывом в полтора года). Н.В. Калачов, И.Е. Энгельман, М.Ф. Владимирский-Буданов, В.И. Сергеевич, Б.Б. Кафенгауз, Л.В. Черепнин считают автором Александровской грамоты Александра Невского. По нашему мнению, последнее предположение более вероятно.

Весьма важным и не до конца ясным является вопрос о редакциях грамоты, т.е. о последовательных этапах составления дошедшего до нас текста. С этим связан и вопрос о структуре текста грамоты.

В дореволюционной историографии преобладало мнение, что памятник образовался путем постепенной приписки новых статей к старым и что существующий порядок статей отражает историю составления текста грамоты. Наиболее последовательно эта мысль проведена в исследованиях И.Е. Энгельмана и П.Н. Мрочек-Дроздовского. Однако еще Н.Н. Мурзакевич высказал мысль (развитую впоследствии П.Е. Михайловым) о возможности перемещения листов грамоты при ее переписке: после ст. 76 (по наиболее распространенному делению) первоначально следовали ст.ст. 84-87.

Вопрос о редакциях и составных частях грамоты по-новому поставлен в советской историографии. М.К. Рожкова считает древнейшими последние двенадцать статей памятника. Весь остальной текст грамоты она делит на две части (ст.ст. 1-57 и ст.ст. 58-107), выделив ст.ст. 77-83 как вставку более позднего происхождения.

По мнению Л.В. Черепнина, «Правда» Александра Невского (ст.ст. 1, 109-120), Судебный Устав князя Александра Михайловича (ст.ст. 7-13, 20-27, 34-37, 46-50), торговый устав (ст.ст. 14-19, 28-33, 38-41, 45), а также ст.ст. 21 и 36 составили первую редакцию грамоты (1397 г.). Ко второй редакции (1417 г.) Л.В. Черепнин отнес ст.ст. 53-71, 101-107. Третья редакция (1435-1440 гг.) включала ст.ст. 72-74, 88-92, 94-100. Статьи 3-5 и 77-83 - результат переработки старого текста, сделанной в 1480-х гг.; ст.ст. 42-44, 51, 63, 75, 84-87 – отрывки какого-то цельного устава, к которому, по мнению Л.В. Черепнина, относились и статьи о смердах, изъятые в 1480-х гг.

Б.Б. Кафенгауз считает теперешний порядок статей результатом ряда позднейших редакций грамоты, а также ошибок переписчиков, имевших дело с весьма ветхим оригиналом. Решив добиться восстановления первоначального порядка статей, он предпринял полную реконструкцию существующего текста, исходя из логических и палеографических соображений. Согласно этой реконструкции, статьи грамоты располагаются в следующем порядке: 1-5, 77-83, 64-71, 6-19, 28-33, 45-50, 20-27, 34-44, 51-63, 72-76, 84-108, 109-120.

В противоположность этому И.И. Полосин поставил задачей «не переставлять с места на место ... отдельные статьи, не ломать памятника», а рассматривать грамоту как юридический сборник, построенный в принципе в прямом хронологическом порядке, хотя этот порядок зачастую нарушается «вставками» и «выписками», по которым и можно судить о последовательных редакциях памятника. По таким признакам И.И. Полосин выделил двенадцать редакций, датируя некоторые из них с точностью до одного года.

По нашему мнению, первой редакцией грамоты был Свод 1397 г., в который вошли выписки из грамоты Александра Невского и приписки псковских пошлин. Этот Свод в дальнейшем подвергался переделкам путем включения новых статей, исключения старых и систематизации текста, ввиду чего реконструкция первоначального содержания Свода едва ли возможна. Трудно также сказать, сколько раз редактировался Свод 1397 г.: содержание грамоты и другие источники не дают убедительного ответа на этот вопрос. Можно только предполагать, что одна из редакций (условно - вторая) была связана с включением в закон выписок из грамоты князя Константина, княжившего в Пскове дважды - в 1407 и 1414 гг. Эта редакция может быть датирована по ст. 107 - единственной, время записи которой можно установить довольно точно: в ней идет речь о пенязях - денежной единице, существовавшей в Пскове (по летописным данным) с 1409 по 1424 г. Можно думать, что после 1424 г. полного редактирования Свода не предпринималось: ст. 107 осталась со старым денежным счетом.

Дошедший до нас памятник можно условно назвать третьей редакцией грамоты. Она включила второй свод по ст. 108 с дополнениями, сделанными позже и еще не успевшими подвергнуться редакторской переработке и систематизированию.

К числу источников грамоты (кроме грамот Александра и Константина, конкретное содержание которых установить трудно) относятся записи действовавших в Пскове обычаев. Надо полагать, что подавляющее большинство статей грамоты относится именно к этому основному источнику. Составители грамоты проявили знакомство и с другими памятниками права.

Не говоря о Русской Правде, представляющей основу средневекового русского феодального права, им, вероятно, были известны распространенные на Руси юридические сборники - Кормчая Книга и Мерило Праведное. Знали они, по-видимому, и византийскую Эклогу, причем не в том переводе, в котором она имела хождение на Руси в составе Мерила Праведного (об этом можно судить по ст. 8 грамоты, близкой к греческому, а не к древнерусскому тексту). Используя известные им памятники права, составители грамоты не слепо копируют их нормы, а перерабатывают в соответствии с реальными условиями Псковской земли и с содержанием псковской пошлины.

Несмотря на отдельные неувязки, отражающие длительную и сложную историю памятника, грамота в целом представляет собой лишенный логических противоречий цельный свод средневекового русского феодального права, свидетельствующий о внимательной и квалифицированной редакторской работе и о достаточно высоком уровне юридического мышления ее составителей.

ТЕКСТ И КОММЕНТАРИИ

К ПСКОВСКОЙ СУДНОЙ ГРАМОТЕ

Эта грамота выписана из грамоты великого князя Александра и из грамоты князя Константина и изо всех приписанных (к ним) псковских обычаев, по благословению своих отцов, попов всех пяти соборов и иеромонахов и дьяконов и священников и всего духовенства, всем Псковом на вече в 1397-м (?) году.

В заголовке дается перечень источников, на основании которых составлена Псковская Судная грамота. Прежде всего называются грамоты, данные великими князьями Александром и Константином. В литературе имеются различные мнения о том, какой из трех Александров, княживших в Пскове в разное время, явился автором грамоты, которая легла в основу Псковской Судной грамоты: Александр Невский, Александр Тверской или Александр Ростовский. Князь Александр Невский, строго говоря, в Пскове не княжил, он освобождал его. Князь Александр Тверской княжил в Пскове в 1327-1330 и 1332-1337 гг. Александр Ростовский княжил в Пскове несколько раз на протяжении 1410-1434 гг. Но признанию его автором Псковской Судной грамоты мешает послание митрополита Киприана от 12 мая 1395 г. в Псков, в котором упоминается грамота великого князя Александра. Кого из князей имел в виду Киприан, ответить трудно, так как, с одной стороны, титул великого мог быть присвоен только Александру Невскому (по мнению Н. Калачова), а с другой - летописи именуют великим и Александра Невского, и Александра Тверского. В пользу признания последнего говорит тот факт, что Иван III отверг Псковскую Судную грамоту на том основании, что она составлена не великими князьями, чего он не мог бы сказать об Александре Невском (С.В. Юшков, И.Д. Мартысевич, А.А. Зимин).

Князь Константин (Константин Дмитриевич Белозерский) - брат Василия I, княжил в Пскове в 1407 и 1412 гг.

Помимо грамот князей и их последующих дополнений в Псковскую Судную грамоту вошли и нормы обычного права (псковские пошлины). По мнению некоторых авторов (например, Б.Б. Кафенгауза, Ю.Г. Алексеева), грамота являлась правовым памятником, нормы которого постоянно развивались. Б.Б. Кафенгауз видит в Псковской Судной грамоте, во-первых, древнейшую псковскую грамоту, судебный устав, грамоту князя Александра (ст.ст. 1, 7-13, 20-27, 34-37, 46-50), во-вторых, специальный устав (подобный уставу о резах Владимира Мономаха - ст.ст. 14-19, 28-33, 38-41, 45).

Вместе же первые 50 статей составляли первую редакцию Псковской Судной грамоты, принятую на вече в 1397 г. Ю.Г. Алексеев также считает первой редакцией Свод 1397 г., в который в переработанном виде вошла грамота Александра Невского, вторую редакцию относит ко времени княжения Константина (1409-1424 гг.), и, наконец, дошедшую до нас последнюю редакцию ко времени после 1462 г.

Заголовок дает некоторое представление о законодательном процессе в Пскове: после одобрения духовенством закон принимался на вече.

1. Вот дела (подлежащие суду) князя. Если обокрадут кладовую, запертую на замок, или сани, покрытые полостью, или воз, перевязанный ремнями, или лодку, крытую лубом, или (зерно) из ямы, или украдут скот или возьмут сено с верхушки стога, то это все дела, подсудные князю, а штрафа (князю) взыскивается 9 денег. А за разбой, насильственный захват (чужой недвижимости) или грабеж (следует платить) 70 гривен, а штрафа князю 19 денег и (судебных пошлин) 4 деньги.

Соотношение денежных единиц в XV в.:

1 рубль = 220 денег;

1 гривна кун = 7 1/3 денги,

т.е. 1 рубль = 30 гривен = 220 денег.

В статье говорится о княжеской юрисдикции. Выделены кража , разбой, наход, грабеж. В последующих статьях говорится о суде князя по делам о бое , об убийстве, о земле и др. Таким образом, можно согласиться с мнением А.А. Зимина и Ю.Г. Алексеева о широких судебных полномочиях князя. Князь судил в составе коллегии - господы , в которую входили посадники и сотские.

Закон не говорит о размере ущерба, нанесенного кражей, внимание обращено лишь на характер хищения: по существу, как отмечает Ю.Г. Алексеев, это разные случаи кражи из закрытого помещения.

Вторая часть статьи говорит о преступлениях, представляющих значительно большую опасность: разбой, наход, грабеж . Разбой - наиболее опасное преступление. Он упоминается в Русской Правде, наказание за разбой самое суровое - поток и разграбление, или вира, в которую не вкладывается община.

В памятниках XV в. термин разбой сохранил значение неспровоцированного убийства с целью грабежа, вооруженной засады на дорогах с той же целью. По-видимому, в данном значении употребляется термин разбой и в Псковской Судной грамоте.

На тяжесть перечисленных преступлений указывает размер штрафа, определенного законом, - 70 гривен. Вряд ли можно согласиться с мнением В.О. Ключевского и А.А. Зимина о том, что 70 гривен - это описка, а правильно надо читать 9 гривен. Сама тяжесть деяния предполагает суровость наказания.

Если учесть, что преступления, предусмотренные этой частью ст. 1, могли сопровождаться убийством или угрозой убийства, то вряд ли наказание за них могло быть равное наказанию за кражу сена из стога. Поэтому штраф в 70 гривен (или 2,3 рубля) представляется вполне допустимым (ср.: 2 рубля за оскорбление, выразившееся в вырывании бороды; 1 рубль за убийство).

Спорным является вопрос о характере 70-гривенного вознаграждения: компенсация ли это потерпевшему (Ю.Г. Алексеев) или штраф в пользу Пскова (А.А. Зимин)? Последняя точка зрения представляется верной. Несмотря на важную роль, какую играл в Пскове князь, он все же выполнял, пользуясь современным языком, функции чиновника. В отличие от Киевской Руси, где великокняжеская казна составляла единое целое с личным имуществом князя, в Псковской феодальной республике такого единства быть не могло. Поэтому в Русской Правде мы видим, как правило, два вида денежных взысканий за преступление: штраф в пользу князя (вира, продажа) и компенсация потерпевшему (головничество, урок) ; иногда определялись отчисления в пользу людей князя (вирника, емца). В Псковской Судной грамоте другая картина: продажа распределяется между князем, посадниками и Псковом (государством, казной). Денежная компенсация потерпевшему определяется в грамоте не всегда.

2. Князю, посаднику и наместнику архиепископа не (следует) пересуживать дела, решенные судьею; судьи и (архиепископский) наместник (также) не пересуживают дела, решенные князем.

В статье речь идет о разграничении суда светского и духовного (владычню наместнику дела, подсудные светскому суду, не судить). Особо оговаривается княжеский суд: дела, подсудные княжескому суду, не могут рассматриваться и пересматриваться ни местным судом, ни судом духовным.

Статья дает представление о том, кем осуществлялся суд в Пскове.

Помимо княжеского суда, речь о котором шла в ст. 1, существовал особый суд наместника новгородского архиепископа (см. Новгородскую Судную грамоту), кроме этого, имелись судьи, вершившие суд на местах.

Комментирование статьи во многом зависит от того, относятся ли слова князю и посаднику к окончанию ст. 1 (как в настоящем издании, а также в изданиях Археографической комиссии 1914 г., И.Д. Мартысевича 1950 г., Л.В. Черепнина и А.И. Яковлева 1940 г.) или к ее началу ст. 2 (как у А.А. Зимина в Памятниках русского права). В интерпретации А.А. Зимина речь в статье идет о невозможности пересмотра князем, посадником и владычным наместником дел, уже решенных местными судьями. Ю.Г. Алексеев предпочитает видеть в первых двух статьях грамоты одну статью, мотивируя это палеографическими особенностями текста, однако внутри статьи вторую ее часть выделяет в смысловом отношении так же, как А.А. Зимин.

3. Если какой-либо посадник вступает в исполнение своих обязанностей, то ему (следует) присягнуть в том, что он будет (впредь) судить действительно в соответствии с присягой, и не будет присваивать городских судебных пошлин с горожан, пользоваться правом суда в целях личной мести кому-либо, решать дела по дружбе, правого осуждать, а виновного оправдывать, (а также) без расследования осуждать на суде или на вече.

Статья содержит текст присяги, которая давалась посадником при вступлении в должность. Эта присяга является древнейшей из дошедших до нас. Так, в Новгородской Судной грамоте имеется только упоминание об обязанности судей судить по крестному целованию. Князь приносил присягу при вступлении на стол.

Конец статьи трактуется по-разному. И.И. Полосин считает, что текст не содержит пропуска и поэтому речь идет о суде на вече ( на суде на вечи) . И.Е. Энгельман, а за ним Л.В. Черепнин и А.И. Яковлев при переводе этого фрагмента допускают возможность чтения ни на суду, ни на вече, а А.А. Зимин предлагает именно так и читать текст статьи, поскольку трактовка статьи И.И. Полосиным противоречит ст. 4 Псковской Судной грамоты, запрещающей князю и посаднику судить на вече.

В.О. Ключевский, считая, что общеуголовные дела рассматривались на суде князя на сенях, а политические - на вече, понимает слова погубити на суду как ложное обвинение в общеуголовном преступлении, а погубить на вече - ложно обвинить в политическом преступлении.

Употребление в статье термина куны говорит о раннем ее происхождении. Этим многие исследователи объясняют ее видимое противоречие со ст. 4, появившейся позднее.

4. Князь и посадник на вече не судят, им (следует) судить в княжеских хоромах, руководствуясь в соответствии с присягой (псковским) законом. Если же они будут судить не по закону, то пусть их осудит бог на втором пришествии Христа. А незаконных взяток не взимать ни князю, ни посаднику.

В ст. 4 говорится уже вполне определенно о том, что на вече ни князь, ни посадник суд не осуществляют. Упоминаний о суде веча, за исключением данной статьи и ст. 3, в Псковской Судной грамоте нет, хотя во многих статьях говорится о суде князя, посадников, сотских (т.е. господы ), владычного наместника, наместников князя. Поэтому можно признать справедливой точку зрения М.Ф. Владимирского-Буданова и Ю.Г. Алексеева об ограничении в XV в. функций псковского веча в области судопроизводства. Посадник не может судить на вече (а ведь именно он ведет народное собрание). Правда, летописи содержат примеры суда на вече в Пскове, относящиеся даже к 1509 г., а также вечевого суда в Опочке в 1477 г. (жители Опочки были наказаны за это).

Суд происходит в княжеском доме, но судят князь и посадник вместе, коллегиально. Судят по крестному целованию, по законам, по справедливости. Однако реальных гарантий от неправого суда грамота не дает, указывая лишь на наказание на втором пришествии.

Статья осуждает также и взяточничество - тайный посул. Представляется неверной точка зрения В.О. Ключевского и А.А. Зимина, согласно которой законодатель обращает внимание на слово тайный, в то время как явный, «законный» гонорар чиновнику допускался. Посул - слово, имевшее в русском языке несколько значений. Это и обещанная плата, и выкуп, и пошлина, и взятка. Причем в нормативных актах и в сходном контексте посул употребляется в значении «взятка» (см., например, послание Белозерского игумена Кирилла князю Андрею 1408-1413 гг., договорную грамоту Новгорода 1426-1461 гг. и, наконец, Судебник 1497 г.). Сочетание тайный посул в данной статье имеет, таким образом, цель усилить смысл запрета, а не противопоставить тайный, запрещенный законом посул явному, вполне дозволенному.

5. Если какому-либо княжескому слуге (придется) поехать наместником во (псковский) пригород, то ему (следует) присягнуть в том, что он будет желать Пскову (всяческого) добра и судить действительно, в соответствии с присягой. А если ему (придется) поехать на какое- либо …

Статья не завершена. Первая ее часть говорит о присяге при вступлении в должность наместника – должностного лица, осуществлявшего управление и суд в пригороде. Вполне справедлив, вероятно, вывод Л.В. Черепнина, А.И. Яковлева и Б.Б. Кафенгауза о том, что вслед за этой статьей должны были идти ст.ст. 77-83, говорящие о суде и о присяге местных судей, о межевщиках, судейских приставах и т.п.

В состав Псковской феодальной республики входили 12 пригородов , т.е. городов и волостей, признававших власть Пскова. Несмотря на то что пригороды были вечевыми городами и самостоятельно избирали администрацию, наместников в пригороды присылали из Пскова. Причем в первые годы существования республики наместники эти назначались Псковом, но постепенно право назначать наместников получили и князья. До XV в. князь посылал своих наместников только в два пригорода - в пограничные, важные в стратегическом отношении города Изборск и Остров; но постепенно это право распространилось и на другие пригороды. С 1414-1428 гг. число пригородов, куда князь посылал своих наместников, увеличилось до 7, а с 1467 г. князь посылал своих наместников во все 12 пригородов. Но, как видно из статьи, наместник должен был принести присягу верности Пскову и его законам, подобную той, какая содержится в ст. 3 Псковской Судной грамоты (присяга посадника).

6. Если какой-либо (степенный) посадник оставит свою должность, (то он должен) сам закончить судебные дела; другой же (посадник), заняв его место, решенные им судебные дела не пересматривает.

В статье говорится о порядке рассмотрения дел в случае переизбрания посадника. Согласно сложившемуся правилу, дело должен был рассматривать и выносить по нему решение тот посадник, который начал его слушать (ср. Новгородская Судная грамота, ст. 20). Такой порядок достаточно справедлив и логичен. Дело не прерывается и его не начинает рассматривать новый посадник, иначе открывалась возможность произвола и волокиты. Невозможность пересмотра уже решенного судебного дела вполне соответствует положениям ст. 2.

7. Вора, обокравшего (псковский) Кремль, конокрада, изменника и поджигателя в живых не оставлять.

Статья вводит новый вид наказания, не знакомый Русской Правде, - смертную казнь. Нельзя, однако, согласиться с И.Д. Мартысевичем в том, что с этого времени денежный штраф - продажа - хотя и применялся еще широко как наказание, однако уже отошел на второй план. Известны только две статьи (ст.ст. 7 и 8), предусматривающие смертную казнь; в подавляющем большинстве случаев по-прежнему применялась продажа. Сомнительно также утверждение А.А. Зимина, что введение смертной казни для изменников, поджигателей и воров (в случае совершения квалифицированной кражи) доказывает ярко выраженный классовый характер этого установления, использовавшегося против попыток открытых выступлений народных масс. В данном случае можно говорить об интересах общества в целом, которые защищаются правом. В ст. 7 перечислены преступления, представлявшиеся во времена грамоты наиболее опасными: измена, поджог, кримская кража, конокрадство. О случаях совершения этих преступлений доносит до нас летопись. И хотя летописание находилось в руках господствующего класса, мы не встречаем упоминаний о перевете в смысле выступлений народных масс.

В статье содержится перечень наиболее опасных преступлений. Уровень развития уголовного права в то время не был достаточно высок для того, чтобы законодатель отграничивал преступления по объекту посягательства на государственные и общеуголовные. Поэтому деяния, которые с точки зрения современного уровня развития уголовного права относятся к категории особо опасных государственных преступлений (измена), стоят рядом с имущественными преступлениями (конокрадство). С точки зрения законодателя конокрадство было так же опасно, как и измена.

Много споров велось по вопросу о том, какое воровство называли кримским . Н.Н. Мурзакевич и Ф.Н. Устрялов считали, что это воровство из помещения, клети (храмины), М.Ф. Владимирский-Буданов и вслед за ним С.В. Юшков доказывали, что речь идет о краже церковного имущества, М.М. Исаев видит в этом преступлении кражу имущества из церкви, т.е. не только непосредственно церковного имущества, но и нецерковного, хранившегося в церкви (чаще всего в подклети). А.И. Яковлев, Л.В. Черепнин, И.Д. Мартысевич, А.А. Зимин, Ю.Г. Алексеев рассматривают кримскую татьбу как кражу из Кремля (Крома).

Такое разнообразие мнений было вызвано опиской при переписке грамоты. Уже в XVII в. неизвестный читатель Псковской Судной грамоты приписал на полях у трудно понимаемого слова кримской слово храмской , т.е. увидел здесь кражу церковную. Толкование кримской татьбы как Кромской, т.е. кражи из Кремля, обосновывают значением Кремля как места хранения казны, припасов, документов и отсюда выводят особенную опасность такой кражи. Ссылаются также на указание ст. 8 о том, что вор-рецидивист наказывается так же, как кромский вор. Тем не менее представляется все же более верной точка зрения М.М. Исаева, поскольку значение кончанских церквей для конца было такое же, как Кремля, для всего Пскова: в них хранились и запасы пороха, и продукты, и товары. Поэтому они также нуждались в усиленной охране.

Конокрадство на Руси издревле рассматривалось как наитягчайшее преступление. Ю.Г. Алексеев считает, что есть закономерность в том, что преступления, караемые по Русской Правде потоком и разграблением (т.е. наиболее суровой мерой наказания), наказываются по Псковской Судной грамоте смертной казнью. К этим преступлениям относятся конокрадство и поджог. В грамоте к ним добавляются измена и кримская татьба , но нет упоминания об убийстве в разбое . Появление этих новых составов преступлений действительно было вызвано новыми условиями XIV-X V вв., пограничным положением Пскова. Однако объяснение отсутствия в грамоте статьи об убийстве в разбое действием норм Русской Правды в данном случае вызывает сомнение. Отношение к тем или иным видам преступлений со временем менялось, и то, что признавалось особо опасным в одно время, в другую эпоху таковым уже не считалось. Поэтому если во времена Русской Правды разбойников выдавали князю на поток и разграбление, то отсюда вовсе не следует, что во времена Псковской Судной грамоты их надо было казнить смертной казнью. В грамоте имеются ст.ст. 1 и 96, которых вполне достаточно для наказания разбойника-убийцы. Кроме того, в настоящее время трудно определить, что было опаснее с точки зрения древнего псковича: убийство в разбое или конокрадство? Во всяком случае, известно, что вплоть до XX в. конокрады в деревнях подвергались самосуду, а что касается разбойников, то их поимкой больше интересовались государственные органы.

8. Если что-либо будет украдено на посаде, то дважды (вора) милуя, не лишать жизни, а, уличив (в воровстве), наказать в соответствии с его виною; если же он будет уличен в третий раз, то в живых его не оставлять (так же), как и вора, обокравшего Кремль.

Несмотря на то, что текст статьи в значительной степени испорчен описками переписчика, смысл ее вполне ясен. Статья определяет наказание за кражу на посаде. В ней дается определение рецидива, которое характеризуется как троекратное совершение преступного деяния. Троекратность совершения преступления показывает особую опасность преступника, на которого не действуют меры, применяемые по отношению к ворам обычным. Это позволило приравнять вора-рецидивиста к кромскому татю. Санкция статьи относительно неопределенная, как и в ст. 7: нет конкретного вида смертной казни. Летописи говорят о том, что Псков знал смертную казнь через повешение, сожжение, утопление.

9. Если начнется с кем- либо судебный процесс о полевой земле или о воде, причем на той же земле окажется двор или распаханное поле а (одна из сторон) пашет и владеет этою землею или водою года 4-5, то той стороне (следует) сослаться на (свидетельство) человек четырех-пяти соседей. Если же соседи, на которых указала одна из сторон, прийдя (на судебное разбирательство), скажут по совести, что действительно тот человек, который сослался (на их показания), пашет и владеет тою землею или водою года 4-5, а противная сторона в течение трех лет не судилась (с ним) и не предъявляла претензий истца, а ответчик - от дачи присяги (в подтверждение своих прав); истец, не судившийся и не предъявлявший претензий (на землю или воду), таким образом, не получает удовлетворения по иску.

Статья определяет порядок приобретения права собственности по давности владения. Разрешение подобных споров основывается на показаниях свидетелей. Ю.Г. Алексеев считает, что такой порядок связан с пережитками общинного строя и касается спора между общинниками. Но можно предложить и иное решение вопроса. Спор о земле разрешается на основании показаний свидетелей не потому, что на землю нет никаких документов, а потому, что документы эти, независимо от того, есть они или их нет, - не имеют значения. Суть заключается в том, что владение и пользование пахотной землей в течение 4-5 лет уже сами по себе предполагают возникновение права собственности. Возникновение права собственности на недвижимость по давности нельзя рассматривать как пережиток общинных отношений и связывать только с внутриобщинными отношениями. Напротив, наличие этого института свидетельствует о развитии права собственности, а не о том, что мы имеем здесь дело с «общинным правом». А поскольку ст. 9 говорит об оспаривании возникновения права собственности, то нет никакого противоречия между этой статьей и ст. 78, определяющей порядок разрешения споров на землю между собственниками. То же самое можно сказать и о ст. 106, которая приводится Ю.Г. Алексеевым в защиту аргумента об архаичности нормы, содержащейся в ст. 9. Статья 106 опять-таки говорит о случае, когда на землю претендуют два собственника, а ст. 9 неприменима, так как не прошло тех 4-5 лет, когда владелец пахотной земли мог бы приобрести на нее право собственности по давности.

Дело решается господой , как и в случае, предусмотренном ст. 10. Вполне справедливо замечание Ю.Г. Алексеева о том, что число свидетелей в статье названо не случайно: 4-5 свидетелей, причем свидетелей особых - соседей, называют и другие статьи Псковской Судной грамоты (27, 55, 56).

10. Если начнется судебный процесс о лесных угодьях, и обеими (сторонами) будут представлены документы на одну (и ту же) землю, причем документы (одной из сторон) будут противоречить документам (другой из сторон), то пусть обе тяжущиеся стороны, взяв межевщиков, укажут границы спорного участка в соответствии с документами, затем, став перед господою, подтвердят расследование о межах, произведенное межевщиками (и после этого) дело должно решиться поединком (тяжущихся сторон).

Статья говорит о порядке разрешения споров о праве собственности на лесные участки. В отличие от предшествующей статьи ст. 10 предлагает разрешать спор на основании изучения грамот на землю, представленных спорящими сторонами, а в случае недостижения решения - определить правую сторону при помощи поединка. Встает вопрос, почему по ст. 9 спор разрешается показаниями свидетелей, а по данной статье решающим доказательством являются грамоты и поединок. И.И. Полосин и вслед за ним Ю.Г. Алексеев усматривают в ст. 9 пережитки общинного суда; статья же 10 свидетельствует уже о новой стадии в развитии феодального права. Однако представляется верной иная точка зрения, предложенная И.Д. Мартысевичем. Он видит в ст. 9 способ возникновения права собственности по давности владения. Но этот порядок возможен лишь по отношению к пахотной земле: легко можно доказать пользование пашней на основании показаний соседей-свидетелей. Что же касается владения участками леса, то показания свидетелей здесь не могут быть применены. Поэтому не может возникнуть и право собственности по давности, а отсюда и иной порядок разрешения спора: только на основании грамот, подтверждающих право собственности и поля .

11. Кто же (из тяжущихся будет побежден своим соперником (на поединке), (тот признается стороной, проигравшей процесс).

Статья не завершена. В тексте имеется пропуск. И.Е. Энгельман предлагает читать конец статьи так: перемож(ет на поли, ино тому присужать землю по его грамотам) . А.А. Зимин дает более краткий вариант: перемож(ет, ино того человека повинити) .

Если предположить, что статья является непосредственным продолжением предшествующей, то можно принять реконструкцию А.А. Зимина, т.е. побеждает сторона, выигравшая поединок. Правда, это было слишком уж очевидно для законодателя, чтобы специально оговаривать.

12. Если какая-либо тяжущаяся сторона (предъявит на процессе документы, которые будут отвергнуты на основании другой стороны), то ее (следует) признать виновной и документы ее признать недействительными, а стороне, выигравшей процесс, выдать на ту землю (которая была объектом иска), судницу, а судебных пошлин князю и посадникам со всеми сотскими взять 10 денег.

…грамоты его посудить - 1) по его грамотам производить судебное разбирательство (Ф.Н. Устрялов); 2) не принимать грамоты во внимание (Н.Н. Мурзакевич); 3) грамоты его признать недействительными (Л.В. Черепнин, А.И. Яковлев).

В статье имеется пробел, где уместилось бы примерно 15 знаков. И.Е. Энгельман в своем варианте реконструкции текста предлагает читать: истец (а будет побит с своими грамотами) . А.А. Зимин несколько меняет текст: будет побит по грамотам .

Из текста статьи ясно, что земельный спор решается господой (князь, посадник, сотские); установлен размер судебной пошлины, вероятно, общий для всех случаев рассмотрения господой земельных споров, поскольку в предшествующих статьях ее размер не определен. Решающим доказательством в деле является результат судебного поединка. В зависимости от его исхода и определяется действительность грамот. В ст. 12 определена завершающая стадия судебного разбирательства: судебный поединок выявил выигравшую сторону, выносится решение, в котором одна из предъявленных грамот на участок земли признается недействительной.

13. Если кто-либо у кого станет отнимать землю, ссылаясь на право выкупа, а тот, на чью землю покушаются, предъявит на процессе документы, доказывающие давность его владения (тою землею), то дело передается на усмотрение последнего: он может истца вызвать на поединок или привести к присяге, (чтобы выяснить), на основании какого срока выкупа тот покушается на землю его.

Статья регламентирует порядок разрешения споров, возникающих из права выкупа земли. Право «родового выкупа» земли представляет древнейший институт феодального права (этот институт в России просуществовал практически до 1917 г.). Однако более интенсивное по сравнению с другими областями Русского государства развитие в Псковской земле товарно-денежных отношений наложило отпечаток и на право родового выкупа. Право выкупа ограничивалось, во-первых, сроками давности и, во-вторых, самим порядком разрешения спора. Лицо, владеющее землей на основании каких-либо сделок, удостоверенных грамотами, само решает, избрать для разрешения спора судебный поединок или присягу истца.

14. Если кто-либо, предъявив домашнюю расписку, станет взыскивать с наследников, отданное на сохранение (наследодателю) имущество: деньги, одежды, драгоценности или что-либо иное из движимого имущества, а (окажется, что) умерший оформил свое завещание в письменной форме и положил его в (псковский) архив, - то к наследникам нельзя предъявлять иска (об отданном на хранение имуществе), если он не подкреплен завещанием; нельзя (также) искать на наследниках и ссуды, не обеспеченной залогом и записью. Если же (у истца) будет заклад или запись (подкрепляющие его претензии к наследникам), то он может ссылаться на (эту) запись, или залоговую сделку. Если у наследников умершего не окажется ни залога, ни записи, составленной покойным (которой они могли бы подкрепить свои претензии к какому-либо лицу), то они не могут предъявлять иска (к нему) ни о займе, ни о торговой ссуде, ни об имуществе, отданном на хранение.

В Псковской Судной грамоте значительное место уделено регулированию гражданско-правовых отношений. Статья расчленяется некоторыми авторами на несколько небольших статей (например, Ю.Г. Алексеев полагает, что в ст. 14 содержатся три статьи).

Статья регулирует широкий круг отношений. Прежде всего она содержит положение о наследовании по завещанию - рукописанию. К завещанию предъявляются определенные формальные требования: оно подлежит хранению в архиве Кремля; в нем должны указываться все долги завещателя, а также, по-видимому, должны оговариваться все сделки, участником которых являлся наследодатель, и, в частности, должен содержаться перечень имущества, взятого или сданного наследодателем на хранение. Наследовать по завещанию, как показывают грамоты, найденные при раскопках Новгорода, могли не только члены семьи завещателя, но и иные лица. Часто в роли наследников по завещанию выступали монастыри. Тот факт, что письменно оформленные завещания были найдены и в Новгороде, говорит об их широком распространении. В завещаниях подробно указывалась судьба имущества завещателя.

Статья позволяет также установить порядок заключения ряда гражданско-правовых договоров, и прежде всего договора хранения. Если в Русской Правде это скорее товарищеская услуга, то в Пскове, крупном торговом центре Руси, договор поклажи в силу его распространенности, а также из-за того, что на хранение стали отдаваться значительные ценности (деньги, одежда, украшения), изменил свою сущность. Для того чтобы получить защиту закона в случае нарушения условий договора, необходимо было его юридически оформить, причем оформить письменно (документом, копия которого хранилась в архиве Троицкого собора). Точно такой же порядок существовал и при оформлении договора ссуды (за некоторыми исключениями). И.Д. Мартысевич считает, что речь в ст. 14 идет исключительно о ссуде, П.Н. Мрочек-Дроздовский видит здесь возможность понимать ссуду и как заем. Последнее вполне вероятно. Хотя Псковская Судная грамота и знает особый термин заим , все же из контекста ст. 14 можно заключить, что обязательства из договора займа также регулируются подобным образом. Договор ссуды мог гарантироваться не только записью, но и закладом. В.О. Ключевский считал, что запись должна была сочетаться с закладом.

В статье среди различных видов договоров упоминается и торговля. По-видимому, можно согласиться с А.А. Зиминым, что здесь имеется в виду договор «купеческого займа» (как в Русской Правде).

Если договор поклажи или ссуды был оформлен надлежащим образом, то обязательства из договора распространялись и на наследников по завещанию - в любом случае и в полном объеме.

15. Если после какого-либо умершего останутся отец или мать, или сын, или брат, или сестра, или кто-либо из ближних родственников, владеющих движимым имуществом покойного, но только не из числа посторонних людей, то они могут предъявлять иски, не ссылаясь на залог и на запись, составленную умершим; (на тех же основаниях) можно и к ним предъявлять иски.

Статья 15 тесно связана со ст. 14: делается исключение для близких родственников наследодателя. При переходе к ним наследства не требуется соблюдения всех формальностей, обязательных для сторонних людей. Родственники могли искать и отвечать по договорам наследодателя и без записи или залога.

Возможно, что применение статьи ограничивалось случаями, когда дела по искам возникали между родственниками. Логически это подтверждается тем, что среди членов семьи сделки вряд ли заключались с соблюдением необходимых формальностей. Именно это обстоятельство и могло учитываться законодателем. Однако текст статьи не исключает возможности применения ее в случае, если наследником является близкий родственник, а противной стороной - чужие люди.

16. О хранении (имущества). Если кому (кто-либо отдаст что-нибудь (на сохранение) и это (имущество) у того погибнет во время грабежа или) пожара или народного восстания, а тем временем лицо, взявшее на хранение это (имущество), будет запираться (т.е. отрицать получение имущества на хранение), то лицу, взыскивающему (свое имущество), можно (судом) добиваться удовлетворения своих претензий.

Все ученые практически сходятся на том, что речь в статье идет о разновидности договора поклажи, который заключен между псковитянином и лицом, приехавшим из чужой земли. Далее, однако, взгляды расходятся. А.А. Зимин считает, что статья говорит о случае, когда имущество пропало у поклажепринимателя во время пожара, грабежа. И.Е. Энгельман, М.Ф. Владимирский-Буданов видят особые условия в момент заключения договора: пожар, восстание народа, т.е. именно эти обстоятельства и побудили собственника передать вещь на хранение. Н.Л. Дювернуа характеризует этот договор как depositum miserabile.

Последняя точка зрения представляется более соответствующей грамоте. Только в том случае, если договор поклажи заключается в условиях бедствия, к нему нельзя предъявлять требований, установленных ст. 14, о необходимости сделать запись. При наличии записи, копия которой хранится в архиве Троицкого собора, вряд ли возможно «запирательство» поклажепринимателя, а при отсутствии записи нельзя предъявить иск.

Многие ученые объединяют ст. 16 со следующей статьей, рассматривая их как одну.

17. (Если же кто), приехав из чужой земли через неделю после пожара или грабежа (предъявит иск об имуществе, отданном на хранение), а ответчик будет отрицать (дачу ему этого имущества), то дело передается на усмотрение того (к кому предъявлен иск): он может присягнуть или выйти на поединок (с истцом) или возвратить истцу на суде (отданное на хранение имущество).

Необычный порядок заключения договора хранения вызывает и необычные способы доказательства своей правоты. Суд принимает в качестве доказательства присягу ответчика, поединок, присягу истца.

И.Д. Мартысевич видит в статье указание на срок давности; по его мнению, иск в таком случае может быть подан только в течение недели после возвращения собственнику вещи, сданной на хранение, или спустя неделю после пожара. Л.В. Черепнин, наоборот, рассматривает выражение «за неделю» как предоставление истцу права требования лишь неделю спустя после происшествия.

18. Если кто по волости ходит, из поступивших в закупни, или из скотников , также предъявит иск об отданном на хранение имуществе или хлебе, то господе, расследовав дело, также (следует) передать его на усмотрение того, к кому предъявлен иск: он может присягнуть или выйти с истцом на поединок или возвратить истцу на суде (отданное на хранение имущество или хлеб).

Договор хранения заключается с лицом, не имеющим постоянного места жительства и живущим в сельской местности (по волости ходит) . Видимо, это лицо, принадлежащее социальным низам, выполняющее работы на пашне или скотном дворе. Такое обстоятельство, а также сложность оформления записи в сельской местности приводили к тому, что разрешалось заключение договора без соблюдения общеустановленных правил.

19. Если кто-либо будет взыскивать отданное на сохранение имущество, ссылаясь на давно полученные доски, в которых (к тому же) нет поименного перечисления (этого имущества), то его иск не удовлетворяется.

Статья завершает раздел, посвященный договору хранения (ст.ст. 14-19). Здесь излагается общий порядок заключения договора поклажи. М.Ф. Владимирский-Буданов считает, что иск из договора поклажи не подлежит удовлетворению, если договор: а) оформлен доской ; б) нет поименного обозначения вещей; в) пропущен срок. М.М. Богословский, напротив, считает, что иск по доскам и без поименного обозначения вещей не удовлетворяется лишь в случае истечения срока давности.

20. Если кто-либо возбудит против кого-нибудь процесс по обвинению в избиении или в ограблении, то, вызывая ответчика в суд повесткой, князю, посадникам и сотским (следует) произвести расследование, имеются ли свидетели (послухи, бывшие на том месте), где (истец) обедал или где ночевал (в день избиения или ограбления); если свидетель назовется на розыске его соночлежником или обедавшим вместе с ним, (то следует) также опросить и избитого (о месте), где его били и грабили, заявлял ли он о случившемся (кому-нибудь), чтобы он мог сослаться на тех (кому он заявлял); если тот, на кого сошлются, прийдя на суд, скажет по совести, что избитый заявлял ему об избиении и ограблении, а свидетель, прийдя на суд, даст свои показания, согласно с ним, то дело передается на усмотрение того, к кому предъявлен иск: он может выйти и на поединок со свидетелем или перед свидетелем на суде возвратит (награбленное).

Статьи 20-24 посвящены процессу. Центральное место в процессе по делам о бое и грабеже отведено свидетелю - послуху. Послух в процессе играет активную роль: свои показания он должен защищать в поединке, причем заменить себя наймитом не вправе. Статья 20 определяет порядок допроса истца и его послуха. Прежде всего суд должен удостовериться, что послух действительно находился вместе с истцом. Затем допрашивается истец, выясняется, показывал ли он кому свои побои и говорил ли о грабеже. Люди, которым он предъявлял бой и грабеж , также допрашиваются. Они должны подтвердить показания истца. Но самым важным свидетельством правоты истца должно быть совпадение его показаний с показаниями послуха. Само дело решает поединок послуха с ответчиком или присяга.

21. Если (тот, кому придется выступать на поединке) напротив послуха (окажется) старым или малым, или калекой, или попом, или монахом, то (ему) можно (вместо себя) нанять наймита, для участия в поединке с послухом; послух же наймита не выставляет.

В статье определен круг лиц, имеющих право поставить за себя наймита в случае обвинения в бое и грабеже (см. ст. 36 грамоты).

22. Если свидетель, на (показания) которого сошлется одна из сторон, не явится (на судебное разбирательство) или, явившись на суд, не подтвердит ее показания, или скажет что-либо противоречащее (им), то этот свидетель перестает рассматриваться свидетелем (данной стороны), a иск стороны, выставившей его (на судебное разбирательство), не удовлетворяется.

По статье можно определить значение показаний послуха. Неявка послуха в суд и противоречивость его показаний автоматически ведут к проигрышу дела истцом.

23. Если какая-либо сторона (обвиняя другую) (в избиении) сошлется на (показания) свидетеля, а обвиняемый (отведет его (показание)), заявляя (при этом): «он сам меня бил с тем своим свидетелем, а теперь на его (показание) ссылается», то свидетелем (следует признать) того, кого утвердят на суде.

Статья очень тесно связана с предшествующей и особенно последующей статьями. Вряд ли можно согласиться с А.А. Зиминым в том, что в статье говорится об отводе послуха истца на основании показаний ответчика. Закон разрешает ответчику уже во время судопроизводства выдвигать послуха в свою защиту.

24. Если же обвиняемый в разбое не станет ссылаться на показания свидетеля (противной стороны), то, чтобы (на показания свидетеля) не ссылался (только) один истец, господе (следует) послать с суда своих представителей (для расследования обстоятельств дела), а сторону, отказавшуюся ссылаться (на показания свидетеля противной стороны), из-за (этого) отказа не признавать виновной. Пусть господа не удивляется этому псковскому установлению.

Статья интересна тем, что подчеркивает активную роль судей в процессе, что не свойственно состязательному процессу. Суд ведет следствие, посылает своих людей на место для выяснения обстоятельств дела.

25. Если же какой-либо судебный исполнитель будет послан для вызова стороны на суд, а эта вызванная (сторона) не придет на погост к церкви для чтения (судебной) повестки или (вообще) скроется, когда ей будут вручать повестку, то повестку прочитать на погосте в присутствии попа; а если же тот, кто вызван повесткой, уклонившись от выполнения (своих) обязанностей, не явится на суд господы, то господе на пятый день (после прочтения повестки следует) выдать судебным исполнителям грамоту (с распоряжением о насильственной доставке его в суд).

Статьи 25-26 определяют порядок извещения ответчика и доставки его в суд. Интересно, что вызов ответчика в суд производился публично, на церковной площади, являвшейся центром территориальной общины. Однако закон делает упор именно на то, что это церковная площадь и что позывница читается в присутствии священника. Если бы смысл статьи состоял в информировании в первую очередь общины, как полагает Ю.Г. Алексеев, то в качестве лица, которому зачитывается позывница, статья назвала бы старосту.

Видимо, нередки были случаи, когда ответчик пытался уклониться от суда; если в течение пяти дней он не являлся на суд, господа давала разрешение на его принудительную доставку.

26. Если какая-либо сторона возьмет (такую) грамоту (на противную сторону), то ей не (следует), задержав, согласно грамоте, ослушника, ни мучить, ни избивать его, а привести (на суд) к господе; также и приведенный по грамоте не должен драться со стороной (доставляющей его в суд); а если он применит оружие и совершит убийство, (головщину), то будет (судим), как убийца.

Статья продолжает предшествующую и говорит о принудительной доставке ответчика в суд. Грамота на принудительную доставку выдавалась господой истцу, который мог сам доставить в суд своего противника, а мог предоставить это приставу. Согласно ст. 64 грамоты, последним мог быть как княжий человек, так и псковский чиновник; мог им быть и простой псковитянин. Статья 26 особое внимание обращает на предотвращение самосуда в случае доставки ответчика самим истцом. Однако вряд ли можно понимать положение о головщине буквально, как убийство истцом ответчика. Если истец убивает ответчика, он и так должен ответить за убийство. Здесь, представляется, законодатель устанавливает ответственность за любой случай попытки истца самостоятельно расправиться с ответчиком.

Наказанием за головщину по Псковской Судной грамоте был штраф (ст. 96), поэтому мнение Ф.Н. Устрялова о том, что виновного предают смертной казни, неверно.

27. Если где-нибудь на рынке или на улице во Пскове или в пригороде или в сельской местности, на пиру изобьют кого-либо, избитый не будет ограблен, и это (избиение) на рынке, на улице или на пиру видели многие, а перед нами станут человек четыре-пять, заявив, «того (он действительно) бил», то, согласно их показаниям, лицо, нанесшее побои, подвергнуть (денежному взысканию) в пользу избитого, взыскав также (с оскорбителя) штраф в пользу князя. Если избитый станет обвинять (ответчика) и в грабеже, то он должен вести процесс, выставив одного свидетеля, потому что (для решения дела могут) присудить поединок.

Статья может быть условно разделена на две части. В первой говорится о бое , учиненном в публичном месте. Ю.Г. Алексеев рассматривает бой на торгу как самостоятельный новый состав преступления, появление которого свидетельствует о росте значения государственной власти. Однако такое мнение представляется недостаточно обоснованным. Бой, избиение - эти термины мы встречаем и в других статьях. Публичность боя не доказывает здесь того обстоятельства, что преступление преследуется по инициативе государства: суд начинается только по жалобе потерпевшего.

Особое внимание законодателя к месту совершения преступления объясняется особенностями процессуального рассмотрения дела. Дела подобного рода не требуют наличия послухов, так как правонарушение видело много людей, и свидетельств 4-5 из них вполне достаточно.

Вторая часть статьи говорит о случае, когда потерпевший обвинит своего обидчика еще и в грабеже. В этом случае судопроизводство идет обычным порядком, и потерпевшему необходимо выставить послуха, поскольку такое обвинение, как грабеж, влечет за собой возможность поединка послуха с ответчиком.

28. Если кто-либо станет взыскивать на ком-нибудь денежную ссуду по доскам, предъявив сверх того и залог (который ответчик признает своей вещью, отрицая факт залога), то дело передается на усмотрение того человека, кто станет взыскивать деньги, предъявляя залог: он может сам присягнуть (в том, что давал ссуду) и взять свои деньги, а может на суде возвратить залог ответчику, который, присягнув, пусть возьмет свой залог. В делах о ссудах, обеспеченных залогом, поединка не присуждать, а досок, обеспеченных залогом, недействительными не объявлять.

Статья начинает раздел, посвященный договору займа. Договор займа - более распространенный вид договора, чем договор поклажи. Способы его заключения различны. В.О. Ключевский отмечает три способа, влекущие за собой защиту в суде: 1) заем под обеспечение заклада с оформлением записи; 2) заклад с оформлением закладной доски ; 3) заклад. Договор займа, заключенный без необходимых формальностей, судебной защите не подлежал. Тем не менее закон говорит в некоторых случаях и об охране займа по доскам (см. ст. 38).

Первый способ - оформление договора займа закладом и записью - явление, во времена Псковской Судной грамоты, видимо, еще не очень распространенное. Записью пользуются в особо важных случаях, и ее нельзя оспорить в судебном порядке.

Со вторым способом оформления договора займа мы встречаемся в данной статье. Так как доска не рассматривается в качестве документа, безусловно свидетельствующего о заключении договора займа, то возможно возникновение споров. Исследователи грамоты по-разному определяют причину конфликта, легшего в основу ст. 28. И.Е. Энгельман, а вслед за ним и А.А. Зимин считают, что в данном случае истцом является кредитор, а должник-ответчик отрицает факт заключения договора займа, заложенную же вещь признает своей и считает отданной на хранение. М.Ф. Владимирский-Буданов видит в истце должника, отдавшего долг, а в ответчике - кредитора, не вернувшего залог. Первая точка зрения представляется более вероятной. Она, по крайней мере, соответствует тексту статьи, согласно которому истец и залогодержатель должны быть одним лицом.

Законодатель явно стоит на стороне залогодержателя, кредитора, предоставляя ему, хотя он и является истцом, право выбора судебного доказательства, причем среди доказательств отсутствует поле .

О третьем способе заключения договора займа говорит следующая статья.

29. Если какой-либо человек отдаст кому-нибудь под залог (взятых им) денег документы, или еще что-нибудь, а тот (в свою очередь), неожиданно, насильно до ставит кредитора на суд или (просто) начнет тяжбу с ним на суде господы, причем у кредитора, который получил залог, не будет доски, подтверждающей залог, то лицу, отдавшему под залог (деньги), этого в вину не ставить, а проверив его показания, передать дело на его усмотрение: он может присягнуть, что давал деньги (под залог), или возвратить залог (противной стороне) на суде, и (эта сторона) пусть, присягнув, возьмет свой залог.

Статья показывает, какую большую роль играл заклад при заключении договора займа. Наличие заклада ставило закладодержателя в выгодное положение в случае возникновения спора. Ему было предоставлено право выбора доказательства: личная присяга или требование присяги другой стороны.

Статью трактуют по-разному. М.Ф. Владимирский-Буданов и другие видят здесь отрицание должником (пользующимся тем, что кредитор не успел еще получить закладную доску) самого договора займа. Залог же, находящийся у кредитора, должник объявляет своей вещью, отданной на хранение. В.О. Ключевский определяет в лице истца должника, который пытается выдать свой заклад за вещь, отданную на хранение.

30. Если кто-либо станет давать деньги взаймы, то без залога (обеспечивающего заем), и без записи, (фиксирующей заем), (следует) давать не более рубля, свыше рубля без залога и записи (взаймы) не давать. Если же кто-либо будет взыскивать денежную ссуду (на сумму) свыше рубля, не обеспеченную залогом, по доскам, то такие доски ко взысканию не (следует) принимать, а того, к кому предъявлен иск (по делу о займе), оправдать.

Статья устанавливает общий порядок заключения договора займа: суммы свыше 1 рубля даются в долг только под заклад или оформляются записью.

По подсчетам Ю.Г. Алексеева, 1 рубль по Псковской Судной грамоте равен 3 гривнам Русской Правды. Таким образом, сумма, начиная с которой требуется особый порядок при заключении сделки, остается прежней. Замечание А.А. Зимина о том, что такой порядок был выгоден залогодержателям - представителям псковской городской верхушки, мало что объясняет. Здесь справедливо высказывание Ю.Г. Алексеева о том, что разница в оформлении ссуды отражает разницу в социальном масштабе сделки. Сделки свыше рубля заключались зажиточными жителями Пскова.

31. Если кто-либо взыскивает денежную ссуду, ссылаясь на доски и предъявляя сверх того залог, состоящий из одежды, доспехов, коня или чего-нибудь ценного из (движимого) имущества, то при ссылке на такой залог, (от которого отказывается ответчик), тяжбы о (ссудных) деньгах не учинять; если (ответчик) будет отказываться от своего залога, говоря (при этом) так: «я тебе этого не закладывал и у тебя ничего не брал (в долг)», то истцу (следует) владеть закладом, а того, к кому предъявлен иск, оправдать.

В статье показана роль залога как способа обеспечения исполнения обязательства. Должник, отказываясь от уплаты долга, терял свой залог. Речь здесь в первую очередь идет о договоре займа, поскольку ссуду серебра иначе, как заем, понять нельзя.

32. Если какой-либо человек поручится за другого, гарантируя уплату денег, взятых тем взаймы, а при взыскании кредитором с поручителя своих денег должник будет ссылаться на расписку, говоря: «я, брат, тебе выплатил деньги, обеспеченные порукой, вот у меня и расписка» (в том), что кредитору этих денег не взыскивать ни на должнике, ни на поручителе, то эту расписку (следует) признать недействительной, если во (Псковском) архиве не будет с нее списка, а истец (кредитор) пусть взыскивает свои деньги с поручителя, гарантировавшего уплату (денег по займу).

33. Порука обеспечивает займы (размером) до рубля, (при займах) больше рубля порука не является обеспечением.

Статья знакомит с еще одной формой обеспечения исполнения обязательств - поручительством. Поручительство может применяться в тех случаях, когда сумма долга или иного денежного обязательства не превышает 1 рубля. Закон не определяет, каким образом оформляется поручительство, но, оговаривая сугубо формальный порядок возвращения долга должником в случае наличия поручительства, дает сведения о формальном способе заключения поруки. При возвращении денег должнику необходимо сделать соответствующие записи не только в документе, имеющемся у него на руках, но и на копии, хранящейся в архиве Троицкого собора. Отсутствие соответствующей отметки в архивной копии вело к признанию невыполнения должником своего обязательства.

На основании ст. 30 договор займа на сумму меньше 1 рубля не нуждается в оформлении записью. Поручительство допускается в сумме, не превышающей 1 рубль. Значит, не сумма долга, а поручительство заставляет оформлять договор специальным документом, составлявшимся в нескольких экземплярах, один из которых хранился в архиве Троицкого собора. По-видимому, мы встречаемся здесь с разновидностью записи.

34-35. Если какой-либо пскович будет обокраден во Пскове, или пригороде, или в сельской местности, то (следует) заявить об этом старостам, соседям или (вообще) посторонним людям; если (воровство случится) на пиру, то (следует) заявить организатору или участникам пиршества; хозяина помещения, где происходит пир, (к присяге) не приводить; и пскович (человека из) (псковской) волости, (подозреваемого в воровстве) во Пскове к добровольной присяге не приводит: ему (следует человека), которого он подозревает (в воровстве), привести для присяги к церкви, расположенной (в местности), где произошла кража. Также и житель пригорода и села не может вызывать псковича для (принесения) присяги в пригород, ему следует отвести псковича для присяги (туда), где произошла кража.

Статья регламентирует первый этап производства по краже: от момента обнаружения до приведения подозреваемого к присяге.

Прежде всего обращает на себя внимание состязательный характер процесса. Пострадавший, объявив о краже, сам разыскивает вора и ведет его к присяге.

Исследователи Псковской Судной грамоты особое внимание обращают на то, что в законе изменяется старый способ принесения присяги. Вместо вольной роты всех жителей села или пирового старосты к присяге приводится один подозреваемый (Ф.Н. Устрялов, И.Е. Энгельман, Ю.Г. Алексеев). Присяга приносится на месте совершения преступления, в том приходе, где совершена кража: где татба учинилась .

36. Если на ком-либо станут взыскивать долг, ссылаясь на доски, женщина или подросток, или старик, или больной, или чем-либо изувеченный, или монах, или монахиня, то им можно нанять (вместо себя) наймита (для участия в поединке), при этом стороны присягают, а наймиты (только) бьются (на поединке); против (такого) наймита ответчик может биться (на поединке) сам или выставить своего наймита.

Статья говорит о случае, когда истец может выставить вместо себя наймита. Но интерес представляет тот факт, что основанием для судебного поединка послужило взыскание долга по доскам . Специально о досках как форме заключения договора займа в грамоте не говорится; напротив, имеются данные, позволяющие считать, что иски по доскам не принимались. Тем не менее прав и Ю.Г. Алексеев, утверждающий, что на практике доски применялись. Статья 36, вероятно, содержит норму, конкретизирующую норму ст. 38, частным случаем которой она является.

Поединок в гражданско-правовом споре постепенно перестает сохранять даже видимость божьего суда : в случае, если ответчик выставлял наймита, истцу также предоставлялось право взять наймита.

37. Если какому-либо человеку присудят поединок и на поединке какая-либо сторона победит другую, то победившая сторона получает с другой искомое; в случае убийства (на поединке одного из тяжущихся) деньги (по тяжбе) не взыскиваются, (победившая сторона) только снимает (с убитого) доспехи и другие (одежды), в которых (убитый) сражался; проигравший процесс (должен) заплатить и штраф в пользу князя и приставное двум приставам по 6 денег (в случае), если поединок состоялся; а если стороны помирятся (до поединка), то судебным исполнителям заплатить по 3 деньги, а князю, если ни одна из сторон не получит (материального) удовлетворения по иску, штраф не платится.

Статья говорит о завершающей стадии процесса - поединке - и рассматривает три возможных случая его завершения: поединок кончается гибелью одного из сражавшихся, примирением или победой одного из них. Только в последнем случае на побежденного возлагается обязанность в полном объеме уплатить судебные пошлины. В случае смерти участника поединка взыскания на наследников погибшего не распространяются, истец ограничивается доспехами погибшего, княжеская же пошлина не уплачивается вовсе. В случае мировой пошлины сделки уплачиваются в половинном размере. Интересно, что процесс может быть по желанию тяжущихся прекращен на любой стадии, даже перед полем .

38. Если же кто-либо будет с кого-нибудь взыскивать торговую ссуду, ссылаясь на доски, а ответчик в ответ на это предъявит расписку (о погашении ссуды), но копии с такой расписки (рядницы) во (псковском архиве) у Троицкого собора не окажется, то эту расписку (о погашении ссуды) признать не действительной.

Кредитные операции в торговой среде предполагают некоторые особенности. Если в период Русской Правды это были неформальные сделки, заключаемые без свидетелей, то теперь они оформляются письменно. Ю.Г. Алексеев особо подчеркивает тот факт, что доски еще довольно широко распространены. Однако существенным является то, что доски отходят в прошлое и взамен появляются рядницы , копии которых хранятся в архиве Троицкого собора. Рост товарооборота, увеличение численности купцов исключали и «домашние» способы заключения сделки. В связи с расширением круга лиц, ведущих торговые операции, уменьшается возможность неофициальных отношений между контрагентами. На первое место выступает рядница , но рядница , надлежащим способом оформленная. В противном случае это будет такой же неофициальный документ, как и доска , а законодатель по традиции отдает предпочтение в этом случае доске .

39. Если какой-либо мастер, плотник или (вообще какой либо) наймит, отработает (обусловленный соглашением) срок (работы) (и уйдет от господина), выполнив свою работу, (то ему (следует получить) с господина (плату за работу), а (в случае отказа последнего) публично взыскать (полагающуюся ему) плату .

Статьи 39-41 посвящены регулированию отношений, вытекающих из договора найма.

Договор заключается, как правило, устно, без формальностей. Как об исключении упоминает ст. 41 о записи. Сторонами в договоре являлись государь и мастер, плотник или наймит . Исследователи считают, что государь в памятниках того времени употребляется в различных смыслах: и как «феодал», и как «хозяин». Однако трактовка И.И. Полосина господина как «феодала» вряд ли применима к данной статье. Безотносительно, является ли господин в действительности феодалом, купцом, ремесленником, т.е. безотносительно к его социальной принадлежности, в данной статье государь выступает как наниматель, хозяин. Второй стороной в сделке является мастер плотник или наймит . Некоторые авторы, например Л.В. Черепнин, А.И. Яковлев, А.А. Зимин, считают, что мастер-плотник - это одно лицо, т.е. самостоятельный ремесленник, а не ученик. Ю.Г. Алексеев полагает, что мастер – это подрядчик, плотник - ремесленник, наймит - общее название для вступающего в договор. Наймит - свободный. Он может расторгнуть договор и уйти (ст. 40), может искать на государе .

Договор заключается на время ( отстоит свой урок) или для выполнения определенной работы ( свое дело отделает ).

Устный порядок заключения договора сказался и на порядке судопроизводства. Процесс начинается закличем , т.е. объявлением наймитом своих претензий к господину на торгу или в ином общественном месте. Ю.Г. Алексеев видит здесь сугубо межобщинные отношения. Однако представляется, что заклич необходим для выявления свидетелей - «окольных» соседей, сторонних людей, которым были известны условия договора и то, что он был выполнен истцом. Это не послухи, а именно сторонние люди, подобные тем, кто свидетельствуют о давности пользования полевой землей (ст. 9), о драке на торгу (ст. 27), т.е. свидетельствуют очевидное, а наличие таких свидетельств, естественно, должно упрощать процесс.

40. Если какой-либо наймит, (работавший) в господском дворе, уйдет от господина, не доработав своего срока, (обусловленного соглашением), то ему (следует) получить плату за (работу) по расчету (соответственно времени, проработанному на господина); он может взыскивать свою плату в течение года (после ухода от господина), хотя бы (при этом) он взыскивал плату даже за все пять или десять лет работы, если он не получал ее у господина раньше; но если пройдет больше года (после его ухода), то он теряет право взыскания (платы) на (своем) господине.

Статья является частным случаем ст. 39, когда договор заключается на срок.

И.Е. Энгельман предложил двоякое толкование статьи. Первое: в случае ухода дворного наймита до срока он может требовать плату только за год. К этому пониманию статьи присоединились М.Ф. Владимирский-Буданов, Н.Н. Масленникова, И.И. Полосин. Второе: срок исковой давности равен году. Этот взгляд поддерживают М.М. Богословский, Н. Дювернуа, Л.В. Черепнин, А.И. Яковлев, И.Д. Мартысевич, А.А. Зимин, Ю.Г. Алексеев. Представляется, что статья дает больше оснований, чтобы признать справедливой вторую точку зрения.

Заставляет обратить на себя внимание статус наймита дворного, определяемый, с одной стороны, личной свободой, а с другой - утратой или сокращением хозяйственной самостоятельности (наймит годами живет у своего господина).

41. Если какой-либо наймит-плотник, не выполнив своей работы, станет взыскивать (за нее) плату при уходе, а господин заявит: «нет, ты не выполнил всей своей работы», то при отсутствии записи (содержащей условия работы наймита), господин может на суде возвратить то, на что претендует (наймит) или присягнуть (в подтверждение своих показаний).

В статье говорится о договоре найма плотника на работу. Договор должен был быть оформлен путем записи . В случае, если договор не получил указанного оформления, запись не была составлена и возник судебный спор, то ответчик оказывался в сложном положении. Именно такой случай предусматривает ст. 41. Наймит - плотник, не выполнивший весь объем работы, мог претендовать на всю оплату: ино государю у креста положыть чего сочить (т.е. заплатить все, что требует наймит, относительно чего он сочить - предъявляет иск). Но ответчик ( государь ) может попытаться и защитить свои интересы, оспаривая в суде притязания наймита ( или государь сам поцелует ), принеся присягу и доказывая тем самым свою правоту.

42. Если какой-либо господин захочет дать отказ своему изорнику или огороднику или кочетнику, то этот отказ пусть произойдет в Филиппово заговенье. Точно так же, если изорник захочет отказаться от работы на земельном участке или (если захочет отказаться) огородник или кочетник, то пусть выход происходит в тот же срок; никакого другого (срока) отказа не (следует) назначать ни господину, ни изорнику, ни кочетнику.

42(а). Если изорник или огородник или кочетник будут отрицать факт предоставления им выхода господином (в установленный срок), то после приведения их к присяге (которой они подтвердят свои показания, следует) отказать господину в выплате четверти (урожая, платившейся издольщиком при расторжении зависимых отношений), или части (урожая) с огорода или части улова рыбы с рыболовного участка.

Статья свидетельствует о процессе закрепощения крестьян в Псковской феодальной республике. Государь имел право отпускать ( дать отрок ) изорника , огородника , кочетника только в Филиппов день (т.е. 14 ноября по старому стилю). Это положение можно сравнить с Юрьевым днем (ст. 57) по Судебнику 1497 г. В случае отказа (если изорник, огородник, кочетник запрется , т.е. откажется уходить, оспорит отрок и при этом присягнет в своей правоте - правда дать ), государь лишался четверти урожая, части огородной продукции или части рыболовного улова ( ысады рыбной части ). Изорник, кочетник, огородник - представители феодально-зависимого крестьянства, отличавшиеся по профессиональному признаку ( изорник, видимо, пахарь; кочетник - рыболов; огородник – обрабатывавший огород). Статья их объединяет в одну группу, так как они занимают одинаковое положение относительно феодала - государя (как справедливо отмечают Б.Д. Греков и Л.В. Черепнин).

Вопрос о природе изорничества в Пскове - один из самых спорных в литературе. Многие из дореволюционных историков (например, В.О. Ключевский, М.Ф. Владимирский-Буданов) видели в изорнике арендатора земли по договору. С.В. Юшков, Б.Д. Греков, Б.Б. Кафенгауз, Л.В. Черепнин (на наш взгляд, совершенно обоснованно) определяют положение изорника как феодально-зависимого крестьянина. Подробный анализ положения псковских крестьян-изорников дан в работе Б.Б. Кафенгауза «Древний Псков» (М., 1969), в главе «Псковские крестьяне» и в книге Ю.Г. Алексеева «Псковская Судная грамота» (Л., 1980) в главе «Изорник и его государь». Там же дана и историография вопроса. Статья 42 говорит об изорнике (огороднике, кочетнике) как о феодально-зависимом человеке, который мог уходить от государя в определенные дни в году, уплатив при этом четверть урожая.

43. Если какой-либо кочетник или какой-либо другой исполовник (издольщик) не воспользуется весной (для рыбной ловли) на господина, то он (все равно должен) выплатить своему господину часть весеннего улова, как с того же рыболовного участка платили другие (рыболовы).

В статье говорится о возможности кочетника (в тексте - котечника ) заложить ту часть дохода, которая будет получена на весеннем промысле ( заложи весну ). Статья содержит рекомендацию для определения размера отдаваемого в залог. За исходное следовало взять доход, полученный другим рыбаком (другоичате) на том же участке (исаде - в тексте саде ). Есть и другие толкования этой статьи. Так, М.Ф. Владимирский-Буданов считает, что в статье речь идет о весняке - жителе веси, который не заплатил весну , т.е. плату с поля. А.А. Зимин полагает, что кочетник обязан был регулярно выплачивать возложенную на него часть улова, если бы даже он пропустил весну (заложил весну ) и не производил лова рыбы в исаде . Словарь русского языка XI-XVI I вв. (1978, т. 5), определяя различные значения слова заложи , заложити , не указывает на возможность понимать его в смысле «пропустить», «не заплатить».

Статья 43 упоминает также исполовника , т.е. человека, зависимого от господина- государя и отдававшего ему половину своего урожая в уплату феодальной повинности. Статья 43, таким образом, говорит о том, что возможность залога неполученного урожая имелась не только у рыбаков-кочетников, но и у других феодально-зависимых крестьян Пскова.

44. Господин может публично взыскивать с изорника или с огородника и с кочетника подмогу деньгами и всякого зерна, точно (перечисляя), яровой ли пшеницы или озимой, как в случае выхода, происшедшего по инициативе самого (издольщика).

Статья определяет процедуру взыскания покруты , ( подмоги ) - возвратной ссуды, взятие которой приводило к установлению большей зависимости крестьянина - изорника, огородника, кочетника - от господина ( государя ). Для понимания этой статьи следует обратиться к ст. 30 Псковской Судной грамоты, установившей порядок письменного оформления путем записи договора займа на сумму больше рубля ( болши рубли не давати без заклада и без записи ). Не допускалось даже простое письменное оформление договора путем доски . Для взыскания же покруты государь не должен был представлять письменное доказательство заключения договора. Для взыскания покруты он мог прибегнуть к закличу, указав точно, сколько серебра, другого имущества ( верши по имени ), пшеницы яровой или озимой ему должен крестьянин. Закличь - объявление на торгу, в публичном месте претензий к ответчику - был известен еще Русской Правде. По Русской Правде он применялся чаще всего при краже. Псковская Судная грамота говорит о закличе в двух статьях - в ст. 39 (см. комментарий) и ст. 44. По ст. 44 государь прибегал к закличу в случае отрока крестьянина - изорника, огородника, кочетника - по его собственной инициативе или по инициативе крестьянина.

Содержание ст. 44 прямо связано со ст. 51 (см. комментарий). Закличь мог быть началом свода (см. ст.ст. 46, 54, 56).

45. Если кто-либо будет взыскивать торговую ссуду или деньги на поручнике отданное на хранение имущество или (обычную) ссуду или выморочное имущество без поименного перечисления (этого имущества), то иск его не удовлетворяется.

В статье говорится о порядке предъявления иска о возврате денег, данных в ссуду для торговли, или взыскания долга с поручителя ( поруки ), или требования вещей, отданных на сохранение ( зблюдениа ), или взыскания ссуды, долга или имущества после умерших родственников ( выморшини ) – имущества, оставшегося без владельца и без наследников. Иск должен быть составлен точно ( имянно ) с указанием цены иска. Если это требование не соблюдено, то истец проигрывает дело. Статья интересна тем, что указывает на поручительство ( поруки ), а также на понятие «выморочного имущества».

46. Если какой-либо человек опознает у другого человека какую-либо свою пропавшую вещь, и последний заявит: «я купил (ее) на торгу, а у кого (ее) купил, не знаю», то (следует) привести этого (добросовестного приобретателя) к присяге (в том), что он, действительно, купил (опознанную вещь) на торгу и не поделился (прибылью) с вором; если же (ответчик) не выставит на суд (лицо, у которого покупал опознанную вещь), а сам (к тому же) не окажется вором, и не вступал в сделку (с вором), то иск к нему не удовлетворяется.

Статья устанавливает порядок так называемого свода (ср. с соответствующими положениями Русской Правды). О своде говорят также ст.ст. 34, 39, 44, 46, 47, 54, 56. Статья интересна тем, что в ней придается большое значение присяге как судебному доказательству (что вообще является характерным для Псковской Судной грамоты). Человек, у которого нашли краденую вещь, должен был правду дать , т.е. присягнуть, что он купил на торгу, а с татем-вором не поделился. Человек, у которого нашли краденую вещь, не должен был искать вора (или человека, у которого он купил краденую вещь) и доставлять его в суд ( а не поставит его ). Статья указывает также и на следующее важное обстоятельство - ответчик ранее не был замечен в воровстве и не вызывал подозрений ( ни пословицы не было будеть ).

47. Если кто-либо купил что-нибудь в городе (но не на торгу) или в чужой стороне, или где-нибудь найдет (чужую вещь), а кто-нибудь предъявит на нее свои права, - то дело решать (так же), как (в случае иска о вещи, приобретенной) на рынке.

Статья устанавливает тот же порядок, что и ст. 46, в случаях, если кто-то купил вещь в чужой земле, или в городе (не на торгу), или нашел ее где-либо, а другой признает ее своей. Обе статьи защищают добросовестного приобретателя вещи.

48. Если кто-либо возбудит иск о возвращении вознаграждения (за судебное содействие) к волостелям, (якобы) снявшим одежды или уведшим лошадь, заявляя при этом, что: «в счет мзды снял (одежду) или увел лошадь», то снявших (одежды) или уведших лошадь судить как грабителей.

В статье говорится о случаях, когда сторона в судебном процессе дала посула - взятку должностному лицу - волостелю. При этом волостель, видимо, вымогал взятку и отнял у человека одежду или коня. В случае обращения в суд с иском волостель отвечал за свои действия как за грабеж. Но возможно и другое толкование статьи. По мнению И.Д. Мартысевича, в ней говорится не о взятке, а о вознаграждении должностному лицу. Также переводит термин посул и А.А.Зимин. Правильнее, как нам представляется, рассматривать посул как взятку. Именно в таком смысле говорится о посулах в ст. 4 Псковской Судной грамоты (а тайных посулов не имати ) и ст. 26 Новгородской Судной грамоты (а докладчикам от доклада посула не взять, а у доклада не дружить никоею хитростью… ).

49. При служебных поездках княжеских людей или подвойских пошлины взимаются (из расчета) на 10 верст (пути) одна деньга; если бы даже отправились в поездку двое или трое, то путевые пошлины им (следует) взять как одному. Если человек князя или подвойский не согласится поехать за такую плату, то пскович может послать (кого-либо другого) за те же путевые пошлины.

Статья устанавливает оплату прогонов для княжих людей и подвойских - судебных должностных лиц (ср. Новгородскую Судную грамоту, ст. 23) - за 10 верст денга . В случае, если должностное лицо ехать отказывается, можно послать любое другое, оплатив его услуги по установленной таксе ( ис того ). Статья рекомендует ездит дворит (т.е. исполнять обязанности, исполнять службу) вдвоем или втроем, но при этом езд - оплату - брать одному.

50. Княжеский писец должен взимать пошлины при написании судебной повестки, приставной или бессудной грамоты, согласно установившемуся обычаю, если же он захочет взять сверх того, что принято платить (в таких случаях), то можно написать (этот документ) где-нибудь еще, а князю (следует) приложить печать (к нему); если князь откажет в приложении печати, то ее (следует) приложить (в архиве) у Троицкого (собора), (и) это не будет считаться нарушением обычая.

Статья определяет порядок оплаты судебных пошлин и оформления различных судебных документов: позовницы - повестки в суд (ср. ст. 20 Псковской Судной грамоты); безсудной грамоты - судебного решения, вынесенного без судебного разбирательства в связи с неявкой стороны в суд; приставной - документа, доставлявшегося судебным приставом (например, о вызове в суд). Перечисленные документы могли быть исполнены княжим писцом, который мог взять за это с человека по силе , т.е. по таксе (ср. ст. 82 Псковской Судной грамоты). В случае если сторона не обращалась к княжему писцу, а составляла документы у другого лица ( ино волно инде написати ), то устанавливался обязательный порядок обращения либо к князю, либо в архив Троицкого собора (ср. ст. 14 Псковской Судной грамоты) для приложения печати. Статья указывает, что при обращении к Троицкому собору за приложением печати к частным документам нет измены князю, нет, видимо, и оскорбления его власти, нарушения обычая (ср. ст. 82 Псковской Судной грамоты).

51. Если изорник будет отрицать получение им подмоги от господина, говоря: «(я) у тебя на селе (некоторое время) жил, но ни чем тебе не обязан (т.е. подмоги не бpaл) », то в ответ на это господин (должен) выставить человека 4 или 5 (свидетелей), которым (следует) по совести сказать, на каких условиях (изорник) в действительности обрабатывал землю на селе, (после чего) дело передается на усмотрение приведенного к присяге господина, который может взять свою (подмогу) или согласиться с показаниями изорника. Если же господин не выставит свидетелей, которые бы подтвердили, что изорник обрабатывал землю в селе (получив подмогу), то ему (следует) в иске о подмоге отказать.

Статья возвращается к вопросу об изорниках и покруте, как бы продолжая ст. 44. В случае, если изорник станет отрицать получение подмоги ( покруты ) от господина и будет утверждать, что он жил в его селе, но покруты не получал, государь должен представить свидетелей - 4 или 5 сторонних людей, которые могут подтвердить факт предоставления покруты изорнику. Государь приносит присягу, но может допустить к присяге и изорника ( то воля государева ). В случае отсутствия свидетелей покрута не возвращается ( покруты своей не доискался ).

Статья свидетельствует о том, что Псковская Судная грамота придает большое значение свидетельским показаниям (см. ст.ст. 9, 27, 55, 56, 57).

52. Если истец не взыщет чего-либо по обвинению в воровстве и разбое, то и князь не получает штрафа (с части иска, которая не была удовлетворена).

Статья относится к нормам, регулирующим вопросы уголовного права (ср. ст.ст. 1, 96, 97, 111, 112, 117). Кроме продажи - штрафа за совершение преступления, поступавшей в пользу князя, виновный должен был уплатить денежное вознаграждение потерпевшему или его родственникам. Если суд не устанавливал последнее, то и продажа князю не уплачивалась. Речь идет, видимо, о случаях, когда суд не мог определить виновного в совершении кражи или разбоя, т.е. не мог удовлетворить поданный в суд иск. Есть и другое толкование статьи. И.Д. Мартысевич полагает, что в ст. 52 речь идет о случае отказа истца от иска. Таким образом, продажа соизмерялась с требованием истца, доказанным в суде.

53. Если сын не будет содержать отца или мать до их смерти, уйдя из дома (родителей), то он не получает и части (причитающейся ему из имущества родителей).

Статья лишает сына права на наследство, если тот отделился от отца и матери и отказал им в помощи ( не скормит до смерти ).

54. Если в ходе судебного разбирательства или принесения присяги (добросовестный приобретатель чужой вещи) укажет на лицо, у которого он (ее) купил, то истец должен вести судебный процесс против этого лица, а кто снял (с себя подозрение в воровстве) выступает поручителем (за указанного им человека) во время расследования.

Статья продолжает рассматривать отношения, возникавшие в связи со сводом . Если человек, у которого обнаружили пропавшую вещь, представлял на суд или к присяге ( у креста поставить ) того, у кого он купил вещь, то судебный спор происходил между истцом и этим последним человеком. А добросовестный приобретатель, снявший с себя подозрение, становился поручителем в том, что новый ответчик явится в суд.

55. Если предъявят кому-либо иск об имуществе, входившем в наследство, полученное от отца или по завещанию (от кого-нибудь еще), а это будет известно ряду лиц, из которых человека 4 или 5, придя (в суд), скажут по совести, что действительно (данное имущество) получено по наследству от отца или по завещанию (от кого-нибудь), то иск к ответчику, в пользу которого были свидетельские показания, не удовлетворяется (даже) без принесения последним присяги; если же не найдется 4-5 свидетелей, которые бы по совести сказали, что (спорная вещь) действительно получена (ответчиком) по наследству, то ответчика (следует) привести к присяге (чтобы подтвердить его показания.

Это одна из многих статей, регулировавших нормы наследственного права. Статья говорит об отморшине - наследовании по закону и о приказном - наследовании по завещанию. В случае спора право на наследство могло быть доказано свидетельскими показаниями 4 или 5 соседей или сторонних людей. Конец статьи непонятен. М.Ф. Владимирский-Буданов считает, что «конец статьи дефектен, пропущено «не» перед словами «будет человек 4 или 5 скажут». Если это так, то смысл второй части статьи: в случае, если свидетелей нет, должна быть принесена присяга ( правда дать ) для доказательства прав на наследство.

56. Если также кто-либо купит (что-нибудь) на рынке и (при этом не сможет указать), у кого он совершил покупку, (поскольку не знает продавца), а (о покупке) будет известно людям, пользующимся доверием, из которых человека 4-5 скажут по совести «он в присутствии нас на рынке совершил покупку», то ответчика, в пользу которого были свидетельские показания, (следует) оправдать (даже) без принесения им присяги; если же он не сможет выставить свидетелей, то его привести к присяге, (после чего) иск истца (следует) отклонить.

Статья продолжает рассмотрение случаев, связанных с добросовестным приобретением вещи, ранее украденной. Если у добросовестного приобретателя были свидетели 4 или 5 человек, то других доказательств не требовалось. Если же свидетелей не было, то следовало прибегнуть к присяге как доказательству ( правда дати ).

57. Если кто-либо возьмет у князя или посадника пристава для (расследования) дела о воровстве, - то князю и посаднику (следует) посылать людей, пользующихся доверием, которые произведут розыск по делу о воровстве.

Если же эти приставы скажут «когда мы приехали расследовать дело о воровстве на двор (к подозреваемому), то он не дал нам произвести обыск, не пустил нас в дом и выгнал со двора», а тот, у кого нужно было произвести обыск, скажет так: «у меня, (уважаемые) господа, эти приставы не были», или скажет так: «у меня эти приставы были: я их пускал в дом, но они, не произведя розыска, сами уехали с (моего) двора, а теперь меня ложно обвиняют в том, что я их согнал (со двора)», то (в таком случае) князю и посаднику (следует) спросить приставов: «можете ли вы чем-нибудь подтвердить, что вас согнали со двора», и в ответ на это последним, (т.е. приставам, следует) выставить человек 2-3 (свидетелей). Если же эти свидетели, придя на суд, скажут по истине: «в нашем присутствии этот человек выгнал со двора приставов, не дав им произвести обыск», то (следует) приставов привести к присяге, а человека, (не допустившего расследование), признать вором; если же приставы (не выставят свидетелей), то они не могут рассматриваться приставами, а иск по делу о воровстве лица, взявшего их (для проведения обыска), не удовлетворился.

В статье говорится о таком следственном действии, как обыск в случае совершения кражи. Лицо, подозреваемое в краже, обязано было допустить в свой двор приставов для обыска. В противном случае оно обвинялось в краже. Обычно статьи Псковской Судной грамоты требуют представить суду 4-5 свидетелей. Судебным приставам достаточно было 2-3 свидетелей для доказательства того, что их не пустили обыскивать двор. Если же приставы сами не выполнили порученное им дело, они отстранялись от выполнения обязанностей, а истец проигрывал дело ( ино тии пристави не в пристави ).

58. На суде присутствие лиц, помогающих сторонам вести процесс, не допускается; в помещение суда допускаются только тяжущиеся; ни одной из сторон не (следует) выставлять вместо себя ходатаев, кроме женщин, подростка, монаха или монахини, очень старого или глухого человека, вместо которых (могут) выступать (в суде) ходатаи; если же кто-нибудь станет кому-нибудь помогать (в суде), за исключением вышеупомянутых лиц, или попытается с применением насилия ворваться в помещение суда, или ударить подверника, то такого (человека следует) заключить в колодки и взыскать с него рубль в пользу князя и 10 денег в пользу подверника.

Статья определяет порядок рассмотрения дел в суде. В судебное помещение ( судебницу ) допускались только тяжущиеся стороны ( двема сутяжникома ). Судебное представительство допускалось только для защиты интересов женщин, малолетних, монахов и монахинь, стариков и глухих ( увечных ). Статья близка по содержанию ст. 5 Новгородской Судной грамоты, запрещавшей вмешиваться ( збивати ) толпе в суд посадника и других судей. Закон предусматривает ответственность за самовольное и насильственное вторжение в судебное помещение, за нанесение ударов подвернику – специальному должностному лицу, следившему за порядком в помещении суда. Устанавливалось наказание: заключение в колодки ( всадити его в дыбу ), штраф в пользу князя в размере 1 рубля и подвернику - 10 денег.

59. А этими подверниками (следует) назначать одного от князя, другого – от Пскова; они должны присягнуть в том, что (они) не будут осуждать правого и оправдывать виновного; со всякого судоговорения им (следует) взимать на двоих одну деньгу со стороны, проигравшей процесс.

Статья специально посвящена подверникам, которых при суде было двое: один являлся представителем Пскова, другой - князя. Перед вступлением в должность они приносили присягу в том, што праваго не погубити, а виноватаго не оправить . Им полагалась пошлина, уплачиваемая стороной, проигравшей дело ( а со всякого суда имати им денга одна обема, на виноватом человеки ). Статья 65 называет эту пошлину дверское .

60. Показаниям вора не доверять; а если (он) на кого-либо возведет обвинение (в воровстве), то (следует) провести обыск в доме оговоренного; если же в его доме будет обнаружено поличное, то он признается вором, а если не найдут ничего в его доме, то он освобождается (от дальнейшего участия в процессе).

Показаниям вора Псковская Судная грамота предлагает не доверять. Но тем не менее обыск у человека, на которого тать возклеплет , производился. В случае обнаружения у него краденой вещи (полишного) человек признавался вором, если же ничего не находили, то его объявляли свободным от подозрения.

61. Князь и посадник не (должны) объявлять недействительными правые грамоты, составленные по форме; но подложные грамоты и доски, произведя по истине расследование, (следует) на судебном разбирательстве признать недействительными.

В статье говорится о стабильности решений, принятых судебными органами. Правые грамоты, т.е. судебные решения, не могли быть отменены князем и посадником ( а князю и посаднику грамот правых не посужати… ). Другое дело - подложные судебные решения и документы ( лживые грамоты и доски) . Последние после разбора дела могут быть признаны недействительными. Интересно, что речь идет в статье только о досках , но не о записях - специально оформленных документах. Есть и другое толкование статьи: А.А. Зимин полагает, что князь и посадник не могли признать недействительными подлинные, надлежащим образом оформленные документы.

62. Если кто-либо будет взыскивать на ком что-нибудь, на основании досок или залогов, и, договорясь с ним на суде или даже у присяги (он), ограничится взиманием части своего иска, то за это его не штрафовать; (также следует поступать даже и в том случае), если он и вовсе отказался от своих претензий к ответчику, не приводя последнего к присяге.

Статья предусматривает возможность для истца и ответчика договориться ( с молве ) уже во время судебного процесса. При этом истец не платил пени (штрафа).

63. Если какой-либо изорник выйдет (из состояния зависимости) от господина, землю которого он обрабатывал, или господин предоставит ему право выхода, то господину (следует) получить с него половину (последнего урожая), собранного изорником, а изорник (получает другую) половину.

Статья определяет условие ухода изорника от своего господина. Половину своего изорника исследователи обычно понимают как половину урожая за последний год. Статья является продолжением ст. 42 Псковской Судной грамоты.

64. Если какие-либо приставы, кто бы они не были, княжеские люди или (городские) подвойские или псковичи, посылаются для вызова (сторон или свидетелей) на суд, а также для наложения или снятия оков, то (им следует) взимать путевые пошлины (из расчета): на 10 верст одну деньгу.

Статья определяет плату за проезд ( прогоны ), которая полагалась приставам, княжьим людям или подвойским - судебным агентам, должностным лицам (см. также ст. 23 Новгородской Судной грамоты). Статья 64 является дополнением к ст. 49. Она содержит указание на право не просто позвать на суд , а сковати или расковать подозреваемое лицо. Оплата труда пристава не зависит от цели его посылки.

65. Если какой-либо пристав поедет для производства расследования по делу о воровстве, то ему (следует) взимать путевые пошлины в двойном размере, которые платит лицо, признанное вором; но если пристав (во время расследования) не найдет украденное, то приставное и дверское взыскивается с того, кто посылал его (на расследование).

Статья продолжает ст. 64 и устанавливает двойную плату приставу, осуществлявшему поездку в связи с татьбой. Эта плата вносится вором, виновным в совершении преступления. Если же вор не найден, пошлины (приставные и дверские – шедшие подверникам) платились истцом.

66. Если какой-либо пристав или дворянин возьмет у кого за причитающиеся ему путевые пошлины коня или что-нибудь иное, то (эту вещь следует) передать на поруки (кому-нибудь) постороннему человеку; если же (никто) не возьмет (ее) на поруки, то он (т.е. пристав) может (временно) взять ее к себе, а путевые пошлины (впоследствии) платит тот, кто проиграет процесс.

Статья устанавливает порядок выемки приставом коня или иного имущества во время выполнения им своих служебных обязанностей. Имущество следовало передать на поруки сторонним людям. Взять это имущество с собой пристав мог только в случае, если некому было его поручить. Статья еще раз повторяет, что езд (прогоны) оплачивает тот, кто проиграет процесс, кто окажется виноватым.

67. Если истец, приехав с приставом, силою возьмет что-нибудь у ответчика в обеспечение своего долга, то (следует) считать это (насилие) грабежом; а за грабеж судить и подвергать денежному взысканию; (при этом) сторона, проигравшая процесс, платит и приставное.

Статья запрещает самоуправство истца, приехавшего вместе с приставом и пожелавшего взять силой что-либо из имущества ответчика за долги. Он обвиняется в грабеже и несет соответствующее наказание. Проигравшая сторона оплачивает все судебные пошлины.

68. Никакому посаднику не (следует) выступать ходатаем по чьим-либо делам, за исключением его собственных (и дел, касающихся) церкви, при которой он состоит старостой, - в этих делах он может принимать участие.

69. И всякому волостелю (также) не (следует) выступать ходатаем по чьим-либо делам, за исключением его собственных.

70. А (по делам) о церковной земле соседи ходатаями не выступают; по делам о церковной земле выступают старосты.

71. В течение дня один и тот же ходатай не может выступать в двух судебных процессах.

Статьи устанавливают правила относительно судебного представительства. Посадник не мог быть представителем в суде. Он имел право выступать в суде как сторона в случае спора о его собственных делах или имуществе ( опрочь своего орудиа ) или в том случае, если он - староста церкви ( или где церковное старощение дръжит ).

Статья 69 устанавливает более общую норму: всякое лицо, облеченное властью ( властель ), не может быть представителем в суде. Оно может быть стороной в процессе только в случае спора по его делу.

Статья 70 определяет порядок представительства по делам о церковной земле. Представителями по этим делам могли быть только старосты ( и на суд помочю суседи не ходят ). Судебному представителю ( пособнику ) в один день не разрешалось вести два дела.

72. Если какому-либо человеку будет оставлено по завещанию недвижимое имущество на условиях пожизненного пользования и он, завладев документами на земельные или рыболовные угодья, продаст эту землю или рыбные угодья или что-либо еще, то когда уличат этого человека (в незаконной продаже), ему (следует) эту землю или рыбное угодье или что-либо другое (выкупить), но (при этом он) теряет свои права на пользование этим недвижимым имуществом.

Содержание статьи находит продолжение в ст.ст. 88 и 89 Псковской Судной грамоты. Кормля устанавливалась, видимо, чаще всего для пережившего супруга (до его смерти или заключения нового брака).

Статья 72 запрещает продавать землю, рыболовный участок и другое имущество, полученное как кормля по завещанию ( рукописанию ). В случае продажи кормли человек обязан был ее выкупить. В наказание закон лишал его этого имущества ( а свою кръмлю покрал ). А.А. Зимин рассматривает кормлю в ст. 72 как условное феодальное держание земли и рыболовных угодий во Пскове и отличает ее от кормли по ст.ст. 88, 89. Как нам представляется, ст.ст. 72, 88, 89 говорят об одном институте вещного права - права прижизненного пользования вещью. В статье 72 говорится о кормле , данной по завещанию ( рукописанию ), а ст.ст. 88 и 89 определяют право на кормлю пережившего супруга без завещания, т.е. по закону.

Такого же мнения относительно указанных статей придерживались М.Ф. Владимирский-Буданов и И.Д. Мартысевич. Как нам представляется, кормля - не владение, а именно пользование вещью, т.е. извлечение из вещи выгод, получение доходов и плодов. Именно в таком смысле употребляют этот термин документы и материалы Пскова, которые подробно рассмотрены в монографии Ю.Г. Алексеева «Псковская Судная грамота». Словарь русского языка XI-XVI I вв. определяет слово кормля как содержание, обеспечение.

73. Если какой-либо человек будет взыскивать на ком-либо (ссуду) по записи, в которой сверх того будет зафиксировано обязательство уплаты процентов (кредитору), заявив об этом господе в срок, (назначенный на погашение ссуды), - то он имеет право на взыскание причитающихся ему процентов и по прошествии означенного срока; если же заявление не будет сделано господе в (установленный для погашения ссуды) срок, то по его прошествии кредитор теряет право на взыскание процентов.

74. Если кто-либо будет взыскивать с ответчика деньги до истечения срока (погашения ссуды), то он теряет (при этом) право на получение процентов. Если должник захочет возвратить кредитору деньги, (взятые им в ссуду), до истечения срока (ее погашения), то он обязан заплатить и проценты, которые кредитору (следует) получить по расчету (за время, прошедшее от дачи ссуды до ее возвращения).

В статьях говорится о ссуде под проценты. Из содержания статей можно сделать вывод о том, что Псковская Судная грамота в отличие от Русской Правды не устанавливала максимального размера процентов. Вопрос о размере процентов определяется соглашением сторон путем оформления в записи . Кредитор имел право обратить свое требование, долговое обязательство ( имание ) в обозначенный соглашением срок уплаты (в зарок ). Если кредитор заявляет в срок свое требование перед судом, то он получает проценты. Если же он это сделает не в срок ( не явит зарок господе ), пропустит срок уплаты ссуды, то проценты не получит. О господе как судебном органе Псковская Судная грамота упоминает во многих статьях (ст.ст. 10, 18, 24, 25, 29, 57, 73, 106, 111).

Статья 74 устанавливает права кредитора, пожелавшего получить свои деньги ( сребре ) до срока. Кредитор при этом теряет право на проценты. Если же должник начнет возвращать долг досрочно, то он должен заплатить проценты, но не все, а по расчету времени (по счету ему взять ).

75. Если какой-либо изорник предъявит доску в обоснование своих претензий к господину, то такую доску (следует) признать недействительной.

75а. Изорник-старожил обязан отправлять подводную повинность в пользу (своего) господина.

Статья объявляет недействительными претензии изорника к господину, основанные на доске - письменном документе без специального оформления. Доска не может быть принята во внимание ( доска посудит ). Вторая часть статьи (некоторые исследователи делят эту статью на две самостоятельные) говорит о дополнительной повинности, возлагаемой на изорника-старожила - вози вести на государя . Есть и другие толкования этой статьи.

76. Если какой-либо изорник сбежит с занимаемого участка земли за пределы Псковской земли, или еще куда-нибудь, оставив на этом участке свое (движимое) имущество, которое может быть (его) господином забрано в погашение подмоги, данной им изорнику, то господину (следует), взяв у князя и посадника приставов и позвав волостных старост и посторонних людей, распродать это (движимое) имущество изорника в присутствии судебных исполнителей и посторонних людей и (вырученное) взять в счет подмоги, (которую он давал изорнику). Если же (вырученного) не хватит (для погашения подмоги) и изорник по прошествии времени объявится, то господину не запрещается (взыскивать с него) часть подмоги, (не погашенную при распродаже имущества изорника). Изорник (по возвращении) не может взыскивать с господина своего (движимого) имущества, (распроданного в счет подмоги), а взыскивает Псковским…

Здесь определяется положение изорника и права государя на взыскание покруты в случае бегства изорника за рубеж, т.е. за границу псковской земли или куда-нибудь еще настолько далеко ( инде где), что место пребывания его невозможно установить. Государь имеет право получить покруту, обратив взыскание на имущество изорника, но при этом он должен обратиться за помощью к государственным органам (князю и посадникам) и вместе с приставом, губскими старостами и свидетелями ( сторонними людьми) продать имущество изорника и получить компенсацию за покруту. Если этого имущества не доставало, а изорник тем временем возвращался, государь мог добровольно искать остатка своей покруты , т.е. обратиться в суд. Закон этого не запрещал ( а государю пени нет ). Изорник же в отношении государя таким правом не обладал. Если он считал, что допущена ошибка, он мог обратиться с иском (или с жалобой?) к властям ( а сочит псковским ). Продолжением этой статьи являются ст.ст. 84-87.

77. И псковским судьям, и посадникам, и старостам из пригородов (следует) также присягнуть в том, что они будут судить действительно в соответствии с присягой; а если (они) не будут судить справедливо, то пусть осудит Бог в страшный день второго пришествия Христа.

78. Если кому-нибудь из княжеских людей случится поехать вместе с сотскими для разбирательства поземельных споров, то ему также (следует) присягнуть.

Статьи устанавливают порядок принесения присяги всеми должностными лицами ( судьям псковским и посадником погородским и старостам приго(ро)цским ) в том, что они будут судить право , т.е. по закону. Статья 78 подчеркивает, что и представитель князя обязан приносить присягу.

Эти статьи можно сравнить со ст. 5 Новгородской Судной грамоты, содержащей требования к судьям судить право , т.е. в соответствии с законом. Видимо, имелась специальная процедура принесения присяги ( крестное целование ) должностными лицами и в Новгороде, и в Пскове.

Статья 78 могла появиться в период, когда князья пытались усилить свое влияние в Псковской феодальной республике.

79. Если во время тяжбы (по делам) о владении землею или водою (обе тяжущиеся стороны) предъявят грамоты (в подтверждение своих прав), то грамоты одной стороны (следует) прочесть княжескому дьяку, а грамоты другой стороны (следует) прочесть городскому дьяку… Если же поступит грамота с пригорода, то эту грамоту (следует) прочесть городскому дьяку.

Статья также отражает стремление ограничить власть князя в судопроизводстве. В случае судебной тяжбы о земле или воде (рыболовном участке) грамоты (документы, представленные в суд) должны были читаться и княжеским дьяком, и дьяком городским (т.е. представителем городской администрации). Грамоты, присланные из пригородов, должен был обязательно читать представитель городской администрации.

В ст.ст. 78 и 79 речь идет о спорах о земле и воде , т.е. о важнейших делах. Именно по этим делам Псковская Судная грамота пытается ограничить влияние князя.

80. Если кто с кем подерется во Пскове или в пригороде или в волости на пиру или где-либо еще и (подравшись) помирится с ним, не вызвав его с приставом в суд, то в этом случае князю штрафа не (следует) платить.

Статья предусматривает возможность решить дело миром ( а промеж себе прощенье возмут ) в случае драки. В этом случае наказание не устанавливалось ( ино ту князю продажи нет ). Статья близка по содержанию к ст. 3 Уставной Двинской грамоты 1397-1398 гг. и ст. 53 Судебника 1497 г.

81. По делам, подведомственным приставам, и для проверки показаний (сторон или свидетелей) княжеские люди должны ездить одновременно со псковскими подвойскими.

Данная статья регулирует процессуальные вопросы и предусматривает участие в процессуальных действиях людей князя на паритетных началах с представителями псковской судебной администрации, вероятно, выборными. Ю.Г. Алексеев справедливо видит в этом определенный надзор за княжеской администрацией: «Княжеская администрация отдельно не существует - она всюду смыкается с независимой администрацией вечевого города - земли».

82. Если княжеский писец напишет судницу (по тяжбе) о земле, то ему (следует) получить (за это ) 5 денег, а за составление судебной повестки - деньгу, а за приложение печати - деньгу, а за составление бессудной и приставной также взимают по деньге. Если же княжеский писец захочет (получить) сверх того, что принято платить (в таких случаях), то можно написать (эти документы) где-нибудь еще, а князю (следует) приложить печать (к ним); если князь откажет в приложении печати, то ее (следует) приложить (в архиве) у Троицкого собора, - это не будет считаться нарушением обычая.

В соответствии с общей нормой ст. 50 данная статья определяет размер судебных пошлин и повторяет общее правило ст. 50. В названных статьях четко оговаривается, что выписка судебных документов и приложение к ним печати не являлись исключительной прерогативой князя и его писцов. Сторонам разрешалось оформить судебные документы и помимо князя и его писцов.

83. Если какому-либо человеку (случится) взять у князя или (посадника) грамоту, содержащую разрешение на выезд за пределы (псковской земли) по своим делам, то княжескому писцу (следует) получить за составление этой грамоты деньги и пошлины за приложение печати в размере деньги.

Статья определяет размер пошлин, взимаемых княжеским писцом, за оформление выездной грамоты за границу. Следует обратить внимание на то, что выездные грамоты выдавались вместе - князем и посадником. А.А. Зимин неверно заменил при переводе текста союз «и» на разделительный союз «или». В действительности князь не имел права единолично выдавать выездные грамоты. Ю.Г. Алексеев подметил важную особенность в положении князя в Псковской республике: «Являясь формально главой господы, князь - судья и правитель - по рукам и ногам (был) связан вечевыми органами во главе с посадником».

84-86 статьи регулируют вопрос о взыскании государем данной изорнику покруты после смерти изорника.

84. Если какой-либо изорник умрет, являясь держателем земельного участка, (полученного им от) господина, и после него не останется ни жены, ни детей, ни брата, ни родичей (вообще), то господину также следует распродать (движимое) имущество изорника в присутствии приставов и посторонних людей и (вырученное) взять в счет подмоги (которую он давал изорнику); в последствии же ни брат, ни (другие) родичи изорника не могут взыскивать (с господина движимое) имущество изорника.

Статья предусматривает порядок взыскания хозяином данной изорнику подмоги. В случае, если после смерти изорника не оставалось наследников, хозяину предоставлялось право продать имущество изорника с соблюдением определенных в ст. 76 процессуальных форм, т.е. в присутствии приставов и посторонних людей. Соблюдение этих формальностей должно было служить гарантией того, что хозяин не возьмет из вырученных денег больше, чем ему причитается. Объявившимся впоследствии родственникам запрещалось требовать от хозяина имущество изорника. По смыслу статьи, хозяину предоставлялось право продажи имущества изорника в счет подмоги лишь в случае, если ему не было известно о наличии родственников у изорника или они действительно отсутствовали. Случаи же взыскания подмоги при наличии родственников определялись нижеследующими статьями.

85. Если у какого-либо человека, господина умрет живший по записи и обязанный ему подмогой изорник, после которого останется жена и дети, (не упомянутые) в (этой) записи, то жена и дети изорника не освобождаются от (выплаты) господской подмоги, которую им (следует) возместить в соответствии с (упомянутой) записью; если же изорник проживал за господином не по записи, то дело решить судом (согласно) псковским обычаям.

Данная статья указывает на переход к жене и детям долговых обязательств умершего изорника. Законодатель устанавливает, что не имеет никакого значения тот факт, что в письменном документе, которым оформлялся договор изорника с хозяином о покруте, такой переход специально не оговаривался. В случае же, если договор между изорником и государем не был письменно оформлен, вопрос о взыскании долгов изорника с его жены и детей решался по исконным обычаям Пскова. Вероятно, законодательное закрепление псковских обычно-правовых норм мы видим в ст.ст. 9, 51, 55 и др. Поэтому под указанием на псковскую пошлину следует понимать судебный процесс с приглашением 4-5 свидетелей, как это определяется, в частности, в ст. 51.

86. Если останется у изорника брат или кто-либо еще из родичей, которые предъявят претензию на (его движимое) имущество, то господину (следует) взыскивать с них и подмогу, (данную им изорнику); ни брату изорника ни его (другому) родственнику не (следует) предъявлять к господину (изорника) претензий, обвиняя его в присвоении (изорничьего) зерна в кадках и лукошках; если же (после изорника) останется конь или корова, то (наследники изорника) могут предъявить иск к господину.

В ст. 86 имеется в виду случай, когда умирает одинокий изорник и государь завладевает его имуществом в счет выданной покруты. Если бы у изорника вообще не было родственников, то государь обязан был бы поступить в соответствии со ст. 84. Но в ст. 86 говорится о ситуации, когда до продажи имущества государем объявятся родственники изорника, желающие принять наследство. Законодатель возлагает на них долговые обязательства изорника перед государем и запрещает им предъявлять государю претензии по поводу мелких, к тому же индивидуально не определенных вещей. Закон допускает предъявление исков лишь по поводу коня или коровы. Ю.Г. Алексеев удачно подметил, что «в статьях ПСГ изорник предстает не нищим на грани холопства и челядинства, а хозяином, собственником своего живота».

87. Если изорник предъявит иск к господину о (движимом) имуществе, а господин докажет на расследовании (свои) права на ту (вещь), которую изорник объявлял своею, причем посторонним людям и соседям будет известно, что (спорная вещь) принадлежит господину, то иск изорника не удовлетворяется, а господин оправдывается.

В статье изложен, по-видимому, реальный казус, когда изорник предъявил иск к господину по поводу имущества. В статье регулируется порядок рассмотрения данного спора. Государь должен был привести того, у кого приобретена спорная вещь, а сторонние люди и околные суседи - подтвердить право собственности государя . В этом случае он признавался правым, а иск изорника отклонялся. Удивительно, почему А.А. Зимин, точно передав смысл статьи в переводе, в комментарии все же говорит об отвержении претензий изорника на «свое» имущество и делает вывод о том, что «закон последовательно защищал интересы псковских феодалов». Но от кого? Как это видно из данного казуса, от не вполне добросовестного изорника, который оказался не прочь, если называть вещи своими именами, прихватить лишнее.

88. Если у какого-либо мужчины умрет жена, не оставив (письменного) завещания, а после нее останется недвижимое имущество, то ее мужу (следует) пожизненно пользоваться этим недвижимым имуществом, если только он (вторично) не женится; если же он (вторично) женится, то теряет право на пожизненное пользование (этим имуществом).

89. Если у какой-либо женщины умрет муж, не оставив (письменного) завещания, а после него останется движимое или недвижимое имущество, то его жене (следует) пожизненно пользоваться этим имуществом, если только она вторично не выйдет замуж; если же она (вторично) выйдет замуж, то она теряет право (на пользование этим имуществом).

Статьи регулируют порядок наследования движимого и недвижимого имущества после смерти супруга. Данные нормы охраняют порядок перехода родовой отчины по наследству. В случае вступления в новый брак супруг лишается права пользования имуществом умершего супруга. Так обеспечивается сохранение имущества в пределах одного рода. Свобода брачных отношений связывается с вопросами сохранения или упущения имущественных выгод.

90. Если у кого-либо умрет жена и вдовец (вторично) женится, а мать или сестра или кто-либо еще из родичей жены станет взыскивать (на нем ее) одежду, то мужу (следует) по совести отдать (всю) действительно оставшуюся у него одежду (жены), а к присяге в том, что вся одежда жены (возвращена) без остатка, мужа не приводить. Также если муж умрет, а отец его или братья станут взыскивать (на жене) его одежду, то ей (следует) по совести отдать действительно оставшуюся после него одежду, а к присяге в том, что вся одежда мужа (возвращена) без остатка, жену не приводить.

Статья предусматривает право ближайших родственников предъявить иск к пережившему супругу по поводу одежды умершего родственника. Закон, обязывая пережившего супруга отдать «по совести» искомые одежды, не подкрепляет это процессуально, поскольку запрещает приводить к присяге для выяснения вопроса об одежде умершего супруга.

91. Если у кого-либо умрет сын, а после него останется невестка, которая начнет взыскивать на свекре или девере принадлежавшие ей драгоценности или одежду, то свекру или деверю (следует) отдать (ей) драгоценности или одежду; если же невестка будет взыскивать сверх того, что ей возвратили, то (дело передается) на усмотрение свекра или деверя: он может сам присягнуть или на суде возвратить невестке (то), что она взыскивала.

Данная норма говорит о порядке разрешения имущественных споров между невесткой и свекром или деверем. Ситуация, описанная в этой статье, свидетельствует о намерении невестки отделить собственное имущество от имущества свойственников после смерти мужа. Закон признавал за ней право собственности на платья и на драгоценности. Имущественные споры невестки со свойственниками разрешались крестоцелованьем. Вопрос о том, кто должен целовать крест, определялся ответчиком.

92. Если кто-либо станет взыскивать с кого деньги, вложенные в (любое) совместное предприятие, кроме купеческого, или еще что-нибудь, предъявив в подтверждение (своих претензий) доску, то дело передается на усмотрение того, с кого взыскивают: он может сам присягнуть, (подтвердив тем самым свои показания), или возвратить истцу на суде (искомое) или пойти с ним на поединок.

Статья регулирует вопрос о решении споров между сотоварищами. Правота той или иной стороны устанавливалась или присягой, или поединком. Выбор формы доказывания предоставлялся ответчику. Ю.Г. Алексеев верно обратил внимание на противопоставление в ст. 92 порядка рассмотрения споров между товарищами и купцами. Договоры между купцами регулировались еще Русской Правдой (ст.ст. 48, 54, 55 Пространной Правды). Псковская Судная грамота уже проникает во внутренний мир общинников – сябров . Но это вторжение осуществлялось лишь при явных признаках распада товарищества, раз уже появились споры о серебре: присяга или даже поединок - вполне достойные способы выявления правоты в этом случае.

93. Если чей-либо должник, (обязательства которого зафиксированы) в записи, скроется, не явившись (для платежа) в указанный срок, а равно как если изорник, (обязательства которого были зафиксированы) в записи, попытается скрыться, благодаря чему учинятся убытки и судебные издержки (т.е. приставное, заповедь), то все это, наряду с железным, (следует) взыскать с виноватого, (то есть с того), кто скроется.

Слово железное имеет два значения. Одно из них обозначает испытание железом - форму ордалий. Здесь же, в данной статье, имеется в виду пошлина за наложение оков ( желез ) на пойманного ответчика.

Статья предусматривает обязанность должника не только уплатить долг, но и погасить издержки, связанные с его розыском и поимкой, если он скрывался от кредитора.

94. Если старший брат живет одним хозяйством с младшим братом и (от них) потребуют уплаты отцовского долга, причем не будет (предъявлено) записи, подтверждавшей долговое обязательство их (отца), то следует привести к присяге старшего брата, (и если он подтвердит отцовские обязательства, то) пусть заплатит из совместного (с братом) имущества и произведет (с ним) раздел остатков (с этого имущества).

Статья предусматривает переход долговых обязательств отца к его сыновьям. Сыновья обязывались уплатить долг отца из общего имущества, а остаток разрешалось разделить.

95. Если младший брат или двоюродный брат, проживая одним хозяйством со старшим братом или с (двоюродным) братом, попытается воспользоваться деньгами своего (родного) брата (или двоюродного) и будет отпираться (от этого), то пусть присягнет, что не пользовался (этими деньгами) и произведет (с братом) раздел имущества.

Данная статья предусматривает раздел имущества, если в отношения вместе живущих братьев закрадывалась тень подозрений против одного из них в своекорыстном использовании общего имущества.

96-98 статьи посвящены вопросам о преступном и непреступном убийстве.

96. Если где-либо произойдет убийство и обнаружат убийцу, то князю (следует) взыскать с убийцы рубль штрафа.

Ю.Г. Алексеев обратил внимание на то, что Псковская Судная грамота упоминает головшину лишь в двух местах: в ст. 26 и в ст.ст. 96-98 Он высказал предположение о том, что эти статьи Псковской Судной грамоты представляли лишь надстройку над соответствующими нормами Русской Правды, которые продолжали действовать в Псковской республике. Но в отличие от Русской Правды Псковская Судная грамота не устанавливает никакой дифференциации вир в зависимости от социальной принадлежности убитого. Псковская Судная грамота упоминает лишь о рублевой продаже в пользу князя. А.А. Зимин справедливо предположил, что кроме продажи в пользу князя убийца должен был выплатить и материальную компенсацию семье убитого. Однако при сравнении виры Русской Правды и продажи за убийство, упоминаемой в Псковской Судной грамоте, А.А. Зимин, произведя расчеты, подсчитал, что продажа за убийство в Пскове равнялась 94 гривнам кун. Если вспомнить Русскую Правду, то вира равнялась 40 гривнам. Отсюда А.А. Зимин сделал вывод о «росте княжеской продажи», свидетельствующем о «дальнейшем усилении уголовных репрессий княжеской власти». Имеется и прямо противоположная точка зрения. Ю.Г. Алексеев произвел следующие расчеты. Он взял в качестве эталона стоимость овцы. Согласно ст. 45 Русской Правды Пространной редакции, за овцу уплачивался урок в размере 5 кун. В гривне серебра Ю.Г. Алексеев насчитывает 50 кун (следует оговорить, что в разное время в гривне серебра содержалось разное количество кун: 50-кунное содержание гривны сложилось к концу XII - началу XII I вв., в то время как раньше в гривне содержалось 25 кун). Таким образом, 40-гривенная вира должна равняться стоимости 400 овец. Согласно ст. 112 Псковской Судной грамоты, за овцу уплачивалось хозяину возмещение ущерба в размере 10 денег. В рубле, по мнению Ю.Г. Алексеева, насчитывалось 300 денег (большинство специалистов считают, что псковский рубль равен 220 деньгам). Значит, говорит Ю.Г. Алексеев, продажа за убийство равнялась стоимости лишь 30 овец. Очевидно, что реальный размер штрафа за убийство в Пскове понизился по сравнению с Русской Правдой более чем в 10 раз. Ю.Г. Алексеев высказал резонное предположение о том, что продажа в пользу князя могла умышленно назначаться низкой, поскольку псковские власти не были заинтересованы в обогащении князя.

97. Если же сын убил отца или брат (убил) брата, то князю (следует уплатить) штраф.

Статья предусматривает взыскание продажи в пользу князя в случаях отцеубийства и братоубийства. Появление этой статьи в светском сборнике норм права, каковым является Псковская Судная грамота, заставляет выяснить вопрос о соотношении светской и церковной юрисдикции во Пскове. Русское обычное право предоставляло право кровной мести роду убитого. В Русской Правде (Пространной редакции) уже зафиксировано вмешательство княжеской власти в этот вопрос и отмена кровной мести. В Уставах кн. Владимира и кн. Ярослава о церковных судах вопросы регулирования семейных отношений закрепляются за церковью. В ст. 9 Устава кн. Владимира (Синодальной редакции) именно к церковным судам относятся случаи, когда сын отца бьеть (а в некоторых списках даже сказано убьет ). В Уставе кн. Ярослава (в ст. 32 Краткой редакции) наряду с церковным упоминается и светское наказание в виде волостельской казни . Правда, в церковных уставах речь идет непосредственно об избиении, а не об убийстве, но вполне можно предположить, что церковь тем более не оставалась в стороне в случаях убийства сыном отца или братом брата. По-видимому, и в Псковской республике указанные в этой статье дела подлежали церковному суду. Псковская Судная грамота оговаривает участие князя в суде над отце- и братоубийцами и предусматривает «продажу» (по-видимому, в размере рубля, как это можно предположить на основании предшествующей статьи) в пользу князя. В Псковской Судной грамоте ничего не говорится о церковном наказании, но таких сведений и не следует искать в светском законе.

98. Если какой-либо человек приедет с приставом (к кому-либо) на двор для ареста вора или для розыска по делам о воровстве, или для ареста должника, и в это время (беременная) женщина выкинет ребенка и станет обвинять пристава или истца в убийстве, то этот (случай) убийством не считается.

В данной статье описывается очень интересный казус, в котором следует видеть непреступное причинение вреда. Законодатель не ставит в вину истцу, который приехал с приставом татя … или длъжника имать , случившийся у жены татя выкидыш. Ю.Г. Алексеев видит в этой статье защиту истца и пристава, которые, на его взгляд, «силой ворвались на двор», учинили «скандал, возможно, потасовку с хозяином и членами его семьи, что и привело к драматическому исходу». Закон, однако, дает мало оснований для такого понимания этой статьи.

99. Если какая-либо сторона не явится для (принесения) присяги на суде, то (ей следует) заплатить (искомое другой) стороне, которая освобождается от (принесения) присяги; при этом (платится сполна) все в соответствии с претензиями истца.

Данная статья обязывает сторону, отказавшуюся от присяги, уплатить цену иска без присяги.

100. Если какой-либо человек при своей жизни или перед смертью собственноручно даст своему племяннику что-нибудь из платья или из (движимого) имущества, или из недвижимого имущества, да при этом и грамоты выдаст (ему) в присутствии попа или посторонних людей, то тому (племяннику следует) владеть этим дарением, хотя бы даже (дарителем) и не было составлено (письменного) завещания.

На основании ст. 100 можно сделать вывод о том, что племянник не являлся наследником по закону. Чтобы передать ему движимое или недвижимое имущество по наследству, требовалось соблюдение определенных формальностей. Если племянник не был указан в завещании, то доказательством законности владения имуществом умершего могли служить лишь письменные грамоты , подтверждавшие акт дарения или договор купли-продажи, причем эта сделка должна была быть удостоверена попом или сторонными людми .

101. О торговой ссуде и обязательствах поручителей. Если кто-либо будет взыскивать на ком торговую ссуду или исполнение обязательств поручителя или еще чего-либо, то дело передается на усмотрение того, кому предъявили иск: он может выйти на поединок (с ответчиком) или возвратить на суде (объект иска).

В данной статье предусматриваются процессуальные формы решения споров о торговых ссудах, о поручительских обязательствах или о взыскании именного чего . В зависимости от воли ответчика мог быть выбран поединок или присяга как форма доказывания. В отличие от ст. 45, в которой говорится о неудовлетворении безымянных исков, в настоящей статье говорится о приеме судом иска к рассмотрению, поскольку он именной , т.е. конкретно, индивидуально обозначенный.

102. Если какой-либо мастер будет взыскивать с ученика плату за ученье, а ученик будет отказываться (от уплаты), то (дело передается) на усмотрение господина (т.е. мастера): он сможет сам присягнуть (в подтверждение своих претензий) на плату за ученье или пусть верит показаниям ученика.

Данная статья, как и предшествующая, указывает на процессуальные формы, но упоминает лишь одну из форм - присягу. В отличие от обычного порядка, установленного в ст.ст. 92, 101, выбор того, кто будет присягать, предоставляется по вполне понятным причинам истцу - мастеру.

103. Подсуседнику дозволяется взыскивать с господина ссуду или еще чего-нибудь.

103а. Если у кого происходила с кем-либо тяжба (по делу) о (долге), зафиксированном в записи или обеспеченном залогом, а впоследствии то лицо, которое было обязано (выплатить долг) по записи или согласно залогу, предъявит к нему (самому встречный) иск (по другому делу) о ссуде или имуществе, отданном на хранение, или еще о чем-либо, ссылаясь на доски, или о торговой ссуде, то эти дела судить в соответствии с псковским обычаем.

А.А. Зимин верно усматривает по исковой пошлине указание на псковские обычаи, закрепленные в ст. 101, предусматривающей решение споров поединком или присягой.

Данная статья предусматривает право подсуседника предъявлять иск к хозяину. Тот факт, что между подсуседником и государем был заключен письменный договор или долговое обязательство, обеспеченное залогом, еще не является препятствием для подсуседника предъявлять иски к государю по поводу ссуды или имущества, отданного на хранение, даже если доказательством служат лишь простые письменные документы ( доски ). Такие споры решались по псковским обычаям. Ю.Г. Алексеев справедливо замечает, что из норм Псковской Судной грамоты видно, что «социальное и имущественное расслоение зашло достаточно далеко, должника в записи можно уже «имать» с приставом как простого татя, врываясь к нему на двор. Однако этот должник еще не вовсе беззащитен перед лицом кредитора, он еще имеет возможность (по крайней мере в теории) ответить иском на иск и постоять за себя по старым законам - «по псковской пошлине».

104. Если какие-либо истцы предъявят (к наследникам ) умершего (претензии, ссылаясь на его) залог, (состоящий) из двух-трех или пяти документов, (которые подтверждают его права) на землю, или на воду, или только на двор или дом, причем у тех истцов, у которых (имеется) залог, (состоящий) из грамот, кроме того, будут в записи, фиксирующие обязательства покойного и его факт залога, у других же истцов не будет (таких) записей, а только залог, (состоящий) из грамот, то после приведения их (т.е. последних) к присяге, если близкие родственники (умершего) захотят выкупить залоги, пусть (истцы) разделят (сумму, полученную от выкупа залогов), по долям, соответственно сумме денег, (давшейся каждым из них под залог): сколько (давал) денег (под залог), столько (причитается) ему в (его) долю; если у какого-либо истца (имеется) залог умершего и записи, (подтверждающие долговые обязательства последнего), то ему не (следует) присягать в подтверждение своих претензий.

А.А. Зимин полагает, что в данном случае под словом заклад имеются в виду грамоты. Думается, однако, что это понятие не меняет здесь своего обычного смысла-залога в виде перечисленных в статье объектов собственности: земли, воды, двора, клети.

В этой статье разбирается случай, когда после смерти должника объявляются истцы с грамотами , удостоверяющими их право собственности на заложенный должником один и тот же участок земли, воду и т.д. Истцы должны были присягнуть и поделить заложенное имущество пропорционально предоставленному умершему займу. Если же среди истцов были такие, которые обладали кроме грамот еще и записями , то их иски подлежали удовлетворению и без присяги. Ближнему племени предоставлялось право выкупить заложенное имущество и выплатить долги умершего. Так можно было избежать раздела имущества кредиторами. Данная статья развивает вопросы, затронутые в ст.ст. 14-15.

105. Если какой-либо чужеземец предъявит к (другому) чужеземцу иск (по обвинению) в избиении и ограблении, то дело передается на усмотрение того, к кому предъявлен иск: он может сам присягнуть в том, что не избивал и не грабил истца, или на суде возвратить ему (то), что тот с него взыскивает.

Судя по ст. 105, дела между гражданами Пскова и иностранцами решались по упрощенной процедуре (ср. ст. 20). Гражданин Псковской республики мог присягнуть в том, что не бил иностранца и не грабил, и тем самым отвести от себя обвинения. Следует заметить, что процедура, предусмотренная Псковской Судной грамотой, выглядит проще и выгоднее для соотечественников, чем процедура, установленная Русской Правдой. Согласно ст. 31 Пространной редакции, варяг или колбяг мог представить свидетелей драки, которые могли подтвердить факты под присягой.

106. Если кто-либо с кем начнет тяжбу о земле или об угодии с ульями диких пчел и предъявит грамоты, доказывающие давность его владения (этим угодьем), и свою купчую, причем его грамоты коснутся земель и угодий с ульями диких пчел ряда совладельцев, которые все вместе явятся на суд, защищая каждый (по отдельности) свои права на землю и угодье с ульями диких пчел, предъявят господе (свои грамоты, возьмут межевщиков и отграничат в присутствии старожильцев истцу часть (земли или угодий), согласно его купчей, то истец приносит присягу (в подтверждение своих прав) на свою часть (земли или угодий). Присяга приносится (истцом) один раз; если кто-либо присягнет за всех совладельцев, то он получает и судницу (только) на (ту) часть (земли или угодий), о которой он присягал.

В данной статье рассматривается спор о земле или о пчелиных ульях между общинниками и лицом, купившим участок земли или леса с пчелиными ульями. Законодатель предписывает решать такие споры в присутствии всех общинников перед господою . Межники должны были разграничить участки общинников и купленный участок и после присяги покупателя ему выдавалось судебное решение о праве собственности на купленный участок. Так разрешался спор, и решение суда доводилось до сведения каждого заинтересованного лица. Ю.Г. Алексеев расценивает ст. 106 как новый этап в развитии судопроизводства о земле в целом: проникновение письменного документа в круг общинников с необходимостью должно было привести к перестройке внутриобщинных отношений. Статья 106 фактически отрицает нормы ст. 9. Последняя перестает действовать тогда и постольку, когда и поскольку в спор «о земли или о борти» вступают грамоты. С этого момента грамоты становятся основными аргументами тяжущихся сторон со всеми вытекающими отсюда последствиями - последствиями, заведомо благоприятными для обладателя грамоты, в ущерб страждущим владельцам и их соседям.

107. Если же кто-либо отдал что-нибудь в залог за (взятые им в долг) деньги и в последствии станет отдавать (эти) деньги, требуя возвращения своего залога, а тот (залогодержатель) будет отрицать получение им залога, заявляя: «(я) тебе денег не давал и у тебя залога не брал», - то дело может решиться трояко по усмотрению того, к кому предъявлен иск (о залоге): он может сам присягнуть, подтвердив тем самым свое отрицание факта залога, или может возвратить на суде стоимость залога, или выйти на поединок с истцом (залогодателем).

В данной статье обрисована ситуация, прямо противоположная той, которой посвящена ст. 31. В ст. 31 говорилось о случае, когда должник, взявший ссуду под залог, отказывался вернуть долг и забрать свой залог обратно. В данной же статье описывается ситуация, в которой должник и кредитор меняются местами: теперь кредитор (залогодержатель) отрицает факт получения залога, данного в обеспечение договора займа. В этом случае залогодатель предоставлял кредитору, к которому предъявлялся иск о возвращении залога в обмен на данные кредитором в ссуду деньги, выбрать подходящий для него вариант: или присягнуть в том, что не брал залога, или положить у креста цену иска и предоставить возможность присягнуть истцу, или состязаться с истцом в поединке. Иск о возвращении залога приравнивался по форме к искам о возвращении отданных на хранение вещей. Очевидно, что и в ст. 31, и в ст. 108 говорится о таких договорах займа, которые не были оформлены записью . В этом отношении Псковская Судная грамота похожа на Русскую Правду, не упоминавшую о каких-либо письменных документах: ведь в основном споры решались в зависимости от показаний послухов . Но в отличие от Русской Правды Псковская Судная грамота предпочитает послухам поединок или присягу.

108. Если какой-либо казус отсутствует в псковском законе, то посадникам (следует) сделать сообщение (об этом) псковичам на вече и записать этот казус (в законе). Если же какой-либо казус из этого закона будет нежелателен псковичам, то его можно исключить из законов.

Данная статья имеет важнейшее значение для выяснения роли посадников и веча в законотворчестве в Псковской республике и для понимания всего закона. Право законодательной инициативы предоставлялось посадникам, которые должны были докладывать на вече о пробелах в законе. А вече предоставлялась роль законодательного собрания: от его воли зависела ликвидация пробелов и отмена устаревших, потерявших значение норм права. В этой связи представляется очень важным вопрос о социальном составе веча. По этому вопросу единой точки зрения нет. Четкую позицию занял В.Л. Янин, писавший, правда, о Новгородской, а не Псковской республике. На его взгляд, вече нельзя рассматривать как народное собрание, поскольку главную роль на вече играли представители привилегированных сословий. Менее четко аналогичная точка зрения была высказана в ранней работе И.Д. Мартысевича. Показав разнородный состав веча («вече состояло из бояр, духовенства, купцов, житьих людей и черных, или молодших, людей»), он все же пришел к выводу, что «такой состав веча обеспечивал господствующему классу руководящую роль при решении вопросов, стоявших на повестке дня веча». Иначе расценивает роль народа на вече И.Я. Фроянов: «нет досаднее заблуждения, чем то, согласно которому народ на вече является чем-то вроде послушной овечки в руках знати». «Громкий голос» простых горожан, влияющий на принятие тех или иных государственных решений, отмечал и Л.В. Черепнин. Б.Б. Кафенгауз, специально исследовавший историю псковского веча, показал, что на «вечевых собраниях вместе с феодалами участвовали и «середние», «молодые», «мелкие люди» и даже «препростая чадь». По-видимому, все же нельзя отрицать роль народа в республиканском законотворчестве. Правовые нормы Псковской Судной грамоты не могли приобрести силы закона без одобрения веча. С одной стороны, участие народа в вечевых собраниях создавало возможность для народа влиять на внутреннюю и внешнюю политику. С другой стороны, непосредственные творцы политики могли, используя массовую психологию и рычаги влияния на массы, прикрывать законодательное закрепление собственных интересов ссылкой на «голос народа».

109. Попов и дьяконов, и просвирницу, и монаха, и монахиню (следует) судить наместнику архиепископа. Если же (судится) поп или дьякон или (процесс возбужден) против монаха или монахини, причем обе (стороны) будут не мирянами, а людьми, подсудными церкви, то (их) не (следует) судить ни князю, ни посаднику, ни (другим) судьям, ибо они подсудны наместнику архиепископа. Если же одной из сторон будет мирянин, (т.е.), если человек, подсудный церкви, предъявит иск к человеку, не подсудному церкви, то (следует) судить князю и посадникам совместно с наместником архиепископа; так же (следует судить и другим) судьям.

Статья содержит положения, аналогичные нормам ст.ст. 16-18 Устава кн. Владимира (Синодальной редакции). Смысл их заключается в оговаривании неподсудности церковных людей суду князя, а в Псковской республике - суду князя и посадника. Церковные люди подлежали суду владыки или его наместника. Лишь когда одной из сторон являлся церковный человек, а другой — мирянин, составлялся общий суд наместника владыки и князя с посадником. По такому же принципу должны были действовать и местные суды.

110. Если к какому-либо человеку предъявят иск о коне, или о корове, или об иной скотине, и даже о собаке, а он заявит: «это (животное) – мое, доморощенное», то (следует) привести его к присяге в том, что (спорное животное) действительно доморощенное (чем и решается дело).

Данная статья предоставляет ответчику, к которому предъявляется иск о домашних животных, отвести претензии истца путем присяги. Если ответчик присягал в том, что спорные животные были выращены в его хозяйстве, претензии истца отклонялись. На взгляд И.Д. Мартысевича, такой порядок защиты права собственности соответствовал интересам только господствующего класса. Однако, как справедливо заметил Ю.Г. Алексеев, те же объекты собственности имелись и у крестьян. Простота выяснения вопроса, обычно-правовой характер судебного процесса и просто мелочность предметов иска указывают на то, что эта норма права защищала скорее мелких собственников, «патриархальных владельцев».

111. Если одна из сторон на суде господы ударит другую, то ее (следует) подвергнуть денежному взысканию в пользу того лица, (которому был нанесен удар), а также оштрафовать в пользу князя.

Статья предусматривает санкции за нанесение побоев на суде. Денежный штраф шел в пользу князя, и, кроме того, виновная сторона обязывалась возместить моральный ущерб потерпевшей стороне в материальной форме. Сумма этого взыскания равнялась, по-видимому, одному рублю.

112. А за барана по суду взыскивается 6 денег, за овцу 10 денег (ее) хозяину, а судебных пошлин 3 деньги по старому закону. А за гусака и гусыню по суду взыскивается по 2 деньги хозяину (и) судебных пошлин 3 деньги. А за утку и за селезня и за петуха и за курицу взыскивать по суду по 2 деньги.

Статья устанавливает ставки возмещения хозяину украденных у него домашних животных, а также размер судебных пошлин.

113. А объединение (братьщина) совместно пирующих (может) судить, как судья.

Слово братьщина И.Д. Мартысевич понимал как группу «соседей, объединявшихся между собою с целью организации в складчину общественных пирушек», которая могла рассматривать мелкие дела, вроде оскорблений и драк во время пира. Однако Ю.Г. Алексеев подвергает сомнению мнение И.Д. Мартысевича. На взгляд Ю.Г. Алексеева, бои в пиру были не подсудны братьщине , а относились к юрисдикции князя, как это вытекает из ст. 27. То же относится и к татьбе в пиру (ст. 34). Соглашаясь с возражениями Ю.Г. Алексеева по поводу отнесения к юрисдикции братьщины дел о боях , следует заметить, что кражи на пиру, как это видно из ст. 34, вполне могли подлежать суду братьщины .

114. Если кто-либо с кем обменяется чем-нибудь или купит что-нибудь спьяна, а когда проспятся, один (из участников сделки) будет недоволен, то им (следует) разменяться (тем, чем ранее они обменялись), а к присяге (их) по суду не (следует) приводить.

Статья признает недействительным договор мены или купли-продажи, заключенный в пьяном виде, если, протрезвев, одна из сторон пожелает его расторгнуть. Законодатель предписывает произвести обмен без всяких затруднительных условий - без присяги.

115. А княжеские люди (пусть) по дворам корчем не содержат ни в (самом) Пскове, ни в пригороде, и хмельной напиток не продают ни ведром, ни ковшом, ни бочкою.

Данная статья запрещала людям князя открывать в Псковской республике питейные заведения и торговать хмельными напитками в розницу. Вероятно, этот запрет преследовал цель ограничения доходов князя и ограждения республиканской монополии на мед . Как подметил А.А. Зимин, аналогичные запреты налагались и на немецких гостей .

116. Если кто-либо предъявит кому-либо обвинение в поджоге, а (прямых) улик никаких не обнаружится, то может (обвиняемого) вызвать для принесения добровольной присяги.

По мнению И.Д. Мартысевича, вольная рота означала присягу в невиновности, которую должен был принести подозреваемый в случае недостаточности улик. Ю.Г. Алексеев рассматривает волную роту как очистительную присягу коллектива, готового поручиться за подозреваемого. Однако следует оговорить, что четких доказательств для этой гипотезы закон все же не дает (см. также комментарий к ст. 34).

В отличие от ст. 7, в ст. 116 говорится о недоказанном поджоге.

117. Если кто-либо вырвет у другого клок бороды, и это подтвердит свидетель, то (последнему следует) принести присягу и выйти на поединок (с оскорбителем); ес ли свидетель одолеет (на поединке своего противника), то за повреждение бороды и за избиение (следует) присудить вознаграждение в размере двух рублей; послух (в таких делах) должен быть (только) один.

Слово послух фигурирует еще в Русской Правде. Во времена Русской Правды оно заключало в себе по крайней мере два значения: свидетеля доброй славы и очевидца. В данном казусе послуху отводится, на взгляд Ю.Г. Алексеева, «роль стоятеля за правое дело», что, по-видимому, не исключает роли очевидца происшествия.

Данная статья очень сложна для понимания. Вызывает недоумение предписание закона битися на поли послуху, а не потерпевшему. Удивляет непомерно высокая ставка денежного взыскания в пользу потерпевшего. Два рубля - это самая крупная денежная санкция, названная в Псковской Судной грамоте. Следует заметить, что вырывание бороды каралось и по Русской Правде самой высокой продажей - 12 гривен (ст. 67 Пространной редакции). Если памятники светского права предусматривают случаи насильственного лишения бороды, то в церковном Уставе кн. Ярослава содержится запрет брить собственную бороду. Попытка объяснения смысла этого запрета, а также логики столь высоких санкций за вырывание бороды дается в комментарии к ст. 26 Устава кн. Ярослава о церковных судах (Краткой редакции).

118. Если (кто-либо) купит по полюбовному соглашению корову, то после (совершения) торговой сделки нельзя взыскивать телят; если же проданная корова начинает кровоточить, то такую корову (следует) воротить (ее хозяину), даже если были заплачены (за нее) деньги.

Ю.Г. Алексеев полагает, что в данной статье речь идет о продаже коровы без телят, о которых просто забыли во время заключения сделки. На его взгляд, иск предъявляется к продавцу, интересы которого защищает закон. Такое представление о данной статье кажется неверным. Прав И.Д. Мартысевич, толкующий статью иначе: «Лицо, продавшее стельную корову, не могло требовать возвращения телят, родившихся после продажи коровы». Такое понимание вполне согласуется с логикой правового решения вопроса о приплоде, сформулированного римскими юристами в афоризме «Принадлежность следует судьбе главной вещи».

Иное дело, когда продавалась вещь со скрытыми дефектами. Тогда такая сделка должна быть признана, согласно ст. 118, недействительной: корова возвращалась продавцу, а деньги - покупателю.

119. В тяжбах между женщинами (следует) присуждать поединок, причем ни одна и з них не может выставлять вместо себя наймита.

Статья предписывает решать споры между двумя женщинами поединком. Причем в отличие от ст.ст. 21 и 36 ст. 119 запрещает сторонам выставлять вместо себя наймитов для поединка. Очевидно, граждане Пскова не желали лишать себя столь любопытного зрелища, как поединок двух женщин.

120. Если кто-либо предъявит к кому-нибудь иск по обвинению в избиении, причем по делу об избиении взыскивать будут пять или десять человек или вообще любое число (людей) на пяти или на одном (человеке) и (в результате они) выиграют процесс, то всем им (следует) присудить за побои, (скольким бы человекам они ни были бы нанесены) один рубль, взыскав (с проигравших процесс) штраф в пользу князя в одинарном размере.

В данной статье устанавливается единая ставка денежных взысканий в пользу потерпевших, а также единая продажа в пользу князя независимо от количества обвиняемых и потерпевших по делам о побоях.

(Российское законодательство X-XX веков: В 9 т. Т. 1. М., 1984).

СОДЕРЖАНИЕ

От составителей…………………………………………………………3

Русская Правда. Введение

(Сост. С.А. Бердникова, О.П. Подосенов) ………………...…………..4

Правда Русская Краткой редакции

(по академическому списку) с комментариями…..………………….13

Правда Русская Пространной редакции

(по Троицкому I списку)……………………………………………....27

Псковская Судная грамота. Введение

(Сост. С.А. Бердникова) …...………….………………………………71

Текст и комментарии к Псковской Судной грамоте………………...82

Русская Правда и Псковская Судная грамота:

Материалы к изучению истории государства и права России

Составители: Светлана Александровна Бердникова

Олег Павлович Подосенов

Лицензия ЛР 020372 от 29.01.97 г.

Подписано в печать 25.01.02 г. Формат 60х84/16.

Бумага типографская. Печать офсетная. Усл. печ. л. 8,9.

Уч.-изд. л. 9,1. Тираж 600 экз. Заказ

Издательский центр

Красноярского государственного университета.

660062 Красноярск, пр. Свободный, 79.