Роман Л. Толстого «Война и мир» - это и национальная эпопея о подвиге русского народа в войне с Наполеоном, и дворянская «семейная хроника». Толстой был крупнейшим мастером реалистического изображения семьи, семейных и родственных отношений. Он умел, как никто другой, уловить в характерах людей, казалось бы, самых различных, черты семейного сходства, показать бесконечное разнообразие того домашнего «духа», который царит в разных семьях.
Писатель раскрыл перед читателем сферу народной жизни, народной психологии и в связи с этим показал два противоположных круга дворянства. С одной стороны, это далекая от народа чиновная аристократия, примером которой является семья Курагиных. С другой стороны, это дворяне, которые по духу более или менее близки народу, как семья Болконских.
Наблюдая семью Болконских, мы видим, как много общего между членами этой семьи. И Андрей, и Марья во многом похожи на своего отца. И вместе с тем все они различны. Дети, каждый по-своему, живут иными, чем отец, интересами, стремлениями. Они люди иной эпохи. А внук Николенька нащупывает под ногами еще более новую почву – декабризм. Все они в этом движении и развитии остаются верными основному закону жизни своей семьи – горячей и самоотверженной любви к родине.
Старый князь Николай Андреевич Болконский – это одни из лучших дворян прошлой эпохи, герой потемкинского и суворовского времени, мыслящий человек, рационалист и атеист, горячий патриот. Но он дитя своего времени, которое отошло в прошлое. Поэтому в нем много взбалмошности, а главное, он весь соткан из противоречий: свободомыслия и властности, высокомерного аристократизма и какого-то капризного демократизма. Старик Болконский горячо любит своих детей, но в то же время отравляет жизнь княжны Марьи нелепыми уроками математики, унижает ее, безоговорочно распределяет всю ее жизнь по часам, разрушает счастье князя Андрея и Наташи. Старый князь невыносим, тяжел, но можно не сомневаться, если Андрей Болконский дожил до старости, он стал бы таким же деятельным, мудрым, нетерпимым и деспотичным стариком, как его отец.
Андрей Болконский истинный сын своего отца. Ему также присущи сила воли, твердость характера, верность своему слову и истинный патриотизм. Его высокомерие распространялось только на великосветскую знать, которую он считал лживой и фальшивой. С простыми же людьми Андрей не чопорен и не высокомерен. Чувство любви к родине было его личным чувством, а не принятой обязанностью. Защита родины – цель его жизни. Жить, помогая и сочувствуя людям, понимать их, слить свою жизнь с их – таковы стремления Андрея Болконского. Жизненные стремления Болконского найдут свое продолжение в его сыне.
Робкая, скромная, преданная княжна Марья унаследовала от своего отца душевную чуткость, нежность, но вместе с тем решительность и силу духа. Она всей душой стремилась к любви и счастью, но пока был жив отец, для княжны Марьи не могло быть личной жизни. Однако, понимая отцовскую любовь, она не осуждала деспотизм ее проявления. Вовсе не задумываясь об общественных вопросах, она всегда безошибочно чувствовала, каково отношение ее отца и брата к родине. Княжна Марья целиком разделяла их патриотизм и гордилась ими обоими.
Семья Курагиных, с ее лживостью, фальшью, хищническими инстинктами, - полная противоположность Болконским. Курагины расчетливы, всегда и везде ищут личных выгод и в погоне за ними готовы на все. Князь Василий Курагин озабочен только тем, чтобы пристроить одного своего сына, Ипполита («спокойного дурака»), первым секретарем посольства в вене, а другого, Анатоля («беспокойного дурака»), женить на богатой наследнице. Анатоль и Ипполит совершенно глупы, но оба самоуверенны, в «свете» чувствуют себя, как в родной стихии, и никто в этой среде не замечает их глупости. Их абсолютно не волнует судьба России, но они очень заинтересованы в получении чинов и наград.
Элен также глупа и бездушна. Ум и душевность не нужны ей. Она инстинктивно заменяет их великосветским тактом и с его помощью достигает богатства и блеска в придворных кругах.
Курагины бесконечно далеки от интересов народа. Блеск внешней роскоши прикрывает их безликость и душевную пустоту, и было бы напрасно искать в них следов человеческой простоты, душевности и искренности.
|
