Федеральное государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

СЕВЕРО-ЗАПАДНАЯ АКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ

ФИЛИАЛ В г. ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД

кафедра Теории и практики управления

КУРСОВАЯ РАБОТА

ПО КУРСУ: «История государственного и муниципального управления»

НА ТЕМУ: «Государство и Церковь в XV-XVII веках (Стоглав 1551 г.).»

РАБОТУ ВЫПОЛНИЛ

СТУДЕНТ ГРУППЫ:

6-09 нгв

Глубкина Л. В.

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ:

к.ист.н., доцент

Штрейс Д. С.

Великий Новгород

2011 г.

Государство и церковь в XV-XVII веках (Стоглав 1551 г.)

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.3

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ОТНОШЕНИЙ ГОСУДАРСТВА И ЦЕРКВИ В XV-XVII В.5

1.1Церковь и образование единого русского государства. 5

1.2Борьба с ересью.. 15

1.3Теория Москва - третий Рим. 19

ГЛАВА 2. ПРАКТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ СТОГЛАВА 1551 Г.23

2.1 Характеристика Стоглава как источника по изучению отношений между государством и церковью.. 23

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.27

Список используемой литературы.. 30

ВВЕДЕНИЕ.

Объектом изучения данной работы являются взаимоотношения государства и
церкви в первой половине XVI века.
Актуальность данной темы обуславливается большой ролью церкви в социально-экономическом и политическом развитии государства.
Знакомство с литературой говорит о том, что тема, к сожалению, изучена
недостаточно хорошо. Создается впечатление, что исследователи пересказывают
одну монографию, не имея собственных суждений, поскольку глубина изучения
проблемы одинакова, весьма поверхностна.

Церковь в России отделена от государства, никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной, а все религиозные объединения равны перед законом. В соответствии с Постановлением Конституционного Суда РФ от 15 декабря 2004 г. это означает, что государство, его органы и должностные лица не вправе вмешиваться в законную деятельность религиозных объединений, возлагать на них выполнение функций органов государственной власти и местного самоуправления. В свою очередь, религиозные объединения не вправе вмешиваться в дела государства, участвовать в формировании государственных органов, выполнять их функции, участвовать в выборах, оказывать помощь политическим партиям. В то же время церковь не может остаться в стороне от общественной жизни. Как справедливо писал И.А. Ильин, церкви есть дело до всего, чем живут или не живут люди на земле. Принцип светского государства не означает полной дистанцированности церкви от государства и права. Фактически церковь существует и развивается в тех рамках, которые установлены для нее государством и закреплены в нормах права, подчиняется государственным законам.

Совершенствование государственно-церковных отношений в современных условиях должно опираться на осмысление богатого опыта, накопленного в данной сфере в прошлом. В течение 1000 лет развивалось сотрудничество Православной церкви и Русского государства. В период Российской империи церковь даже стала частью государственного аппарата. И исключительно позитивно можно рассматривать тот факт, что все больше исследователей обращаются к анализу данного опыта.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ОТНОШЕНИЙ ГОСУДАРСТВА И ЦЕРКВИ В XV-XVII В.

1.1 Церковь и образование единого русского государства

Прежде чем говорить об отношениях государства и церкви в период становления единого русского государства следует остановиться на более раннем периоде.

Государственность Древней Руси изначально развивалась в русле европейских традиций, что было обусловлено и логикой внутреннего развития, и наличием тесных связей с западными государствами. Русь имела все предпосылки, предполагавшие развитие русского общества как объединения свободных граждан, а не как исключительно принадлежащих власти. Дух свободы господствовал в русском обществе. В 988 г. Русь приняла ориентализированное христианство, т.е. христианство восточного образца. Впоследствии это событие становилось одним из аргументов, посредством которых объясняется последующий переход Руси на восточную магистраль общественного и государственного развития. Конечно, западное христианство являлось действенной прививкой от установления государственного деспотизма, но все же надо сказать, что Русь приняла христианство, находясь уже на высоком уровне государственного развития, представляла собой сложившуюся государственную общественную систему со своими богатыми и устоявшимися традициями, обычаями, моделью взаимоотношений различных уровней. К тому же Русская Церковь в тот период образовывалась как институт хоть и ориентированный на власть и вступивший с ней в симфонические отношения, но все же идейно и в определенной степени юридически независимый от государства.

Положение восточной церкви в России было очень сходно с положением католической церкви в Европе. Обе они имели свой центр (Константинополь; Рим), располагавшийся вне границ государств, на территории которых они действовали. Конечно, доктрина православия в вопросе взаимоотношений Церкви и государства формулировала иные принципы, нежели церковь католическая. Авторитарные традиции Византии и возросшее на них государство не могли допустить существования автономной Церкви. Государственная власть крепко держала Церковь под своей иногда не слишком деликатной опекой. В условиях Древней Руси у государства первоначально отсутствовала возможность реально ощутимого воздействия на церковь. Русские митрополиты - подданные византийского императора, а посему они не могли признавать иной светской власти, кроме власти императора. За русскими князьями они, конечно, власти не признавали. Напротив, православное священство позиционировало себя как духовных наставников и руководителей. На Русь Церковь пришла как организация, история которой насчитывала без малого 1000 лет (!) со своей структурой и иерархией, дисциплиной ее служителей, со сложившимся, выдержавшим испытание историей учением. Иная ситуация складывалась в государственно-властных сферах. Государственная власть в период прихода Церкви была децентрализована, раздираемая внутренними конфликтами (как правило, родственно-наследственными), не имела еще сложившейся социальной базы.

Потенциал государства и потенциал Церкви были не равны, поскольку, как было сказано, Церковь представляла собой организацию более сильную, нежели государство. Она не сливалась с государством. Это была симфония, но симфония взаимного невмешательства в дела друг друга. С оговорками, но можно утверждать, что Церковь стояла выше государства. Она располагала средствами воздействия на государственную власть, требовала от носителей княжеской власти подчинения христианским принципам верности по отношению к себе. Христианская Православная церковь тогда не была автокефальной, ограниченной территориальными рамками одного государства. Расстояние, отделявшее Киев от Константинополя, создавало ощущение Вселенской церкви. Перед Верховным иерархом в Константинополе вынуждены были смиряться русские князья[1] .

Монголо-татарское иго породило на свет новый для Руси деспотический тип государства. Собственно, в данном случае можно даже говорить о гибели одной цивилизации и зарождении на ее месте иной. Этой цивилизацией стала Московская Русь. По родству московские князья были наследниками Владимиро-Суздальских князей. Но Московское государство нарождалось в условиях внешней несвободы, а московские князья использовали Золотую Орду в своих личных интересах, в целях укрепления собственной власти. Г.П. Федотов пишет: "Москва, "собирательница" земли русской, обязанная своим возвышением, прежде всего, татарофильской и предательской политике первых князей, обеспечивает мир и безопасность своей территории, привлекает этим рабочее население и переманивает к себе митрополитов"[2] . И снова православная церковь, как всегда, оказывается рядом с государством. Это предопределяло ее последующую национализацию, превращение в организацию, замкнутую в пространстве государственной территории. Русские по национальности митрополиты являются подданными московского князя. Их христианское служение уже неразрывно связано с политическими интересами Москвы. Они помогают московским князьям расправляться с соперниками с помощью специфически церковных мер принуждения. В самой Москве утверждаются методы управления и суда, которые были привнесены татарами. С одной стороны, сами князья заимствовали модель управления Золотой Орды, с другой - в Москве большое количество татар становилось служилыми людьми. Татарское иго отравляло своим ядом Русскую землю. В 1439 г. имело место подписание Флорентийской унии, которая была отринута русской Церковью, а митрополит Исидор, пронесший латинский крест по улицам Москвы, был ввергнут в опалу. С того времени русская Церковь окончательно превратилась в национальную, формально отделилась от Константинопольского патриарха.

В начальный период объединения русских земель вокруг Москвы Православная церковь представляла собой большую силу, не только поддерживающую государство, но и соперничавшую с ним. В условиях ордынского ига церковь сумела сохранить свои экономические и политические позиции. Татаро-монголы не собирались обращать Русь в свою веру, и очень скоро православные митрополиты договорились с Ордой, получили от ордынских ханов ярлыки, закреплявшие привилегии Церкви. Тем не менее по мере подъема движения за освобождение русских земель Церковь включилась в борьбу против татаро-монголов.

Церковь в лице митрополичьего дома, епископских кафедр, крупных монастырей и городских соборов обладала огромным имуществом, в первую очередь земельным, выступая в качестве феодала. Вместо десятины, которой она была наделена еще при крещении Руси, церкви в Московской государстве получили иные источники доходов: поступления от определенных статей княжеских доходов - городских торговых, таможенных и судебных пошлин.

Экономическое и идеологическое могущество позволяло церкви чувствовать себя независимой от государства и даже бороться с ним за влияние в обществе. Однако к концу периода московским князьям удалось взять верх. В обмен за сохранение в неприкосновенности ее земельных преимуществ Церковь признала верховенство светской власти.

Противоречивым было отношение Церкви к проблеме централизации Русского государства. Среди церковных иерархов той поры были и горячие сторонники укрепления государственного единства Руси, и силы, оказывавшие упорное сопротивление этому процессу.

В организационном отношении Церковь представляла собой сложную систему. Во главе ее стоял митрополит. В 1448 г. русская Православная церковь стала автокефальной - самостоятельной по отношению к вселенскому патриарху, сидевшему в Византии. Вся территория подразделялась на возглавляемые епископами епархии. До XV в. русские митрополиты назначались константинопольским патриархом. Теперь они стали избираться собором русских епископов сначала по согласованию со светской властью, а потом и по прямому указанию московских великих князей[3] .

В начале XVI в. состоялась дискуссия между иосифлянами и нестяжателями, и, казалось бы, в этом споре должны были одержать победу нестяжатели, и тогда государству открывалась возможность присвоения немалых размеров церковной собственности. Однако этого не произошло. Государству для собственного поддержания нужна была сильная Церковь, являющаяся не только воплощением Христа, но и политическим институтом. Иосиф Волоцкий (1439 - 1515) - основатель Волоколамского монастыря, который находился на территории князя Волоцкого. Князь сочувственно относился к деятельности игумена, однако его наследники стали предъявлять к монастырю феодальные претензии, препятствовавшие деятельности настоятеля. Тогда последний в 1507 г. обратился к Великому князю Василию III и просил избавить монастырь от "удельного насильства" и принять в "свое великое царство". В лице Великого князя Иосиф нашел заступника, а князь в лице настоятеля - надежного союзника, "богомольца московских царей". Концепция Волоцкого эволюционирует, его последователи предпочитали опираться на Ветхий Завет и находили там "мифологемы для истолкования историософских проблем и политических реалий" [4] .

Московское государство в XV - XVI вв. вошло в полосу внешнеполитических успехов - свержение ига, завоевание всех территорий русских земель Москвой. В это же время формируется новый тип русского человека - северного великоросса, прошедшего татарскую школу, школу рабства. Рабство проникло в сознание людей снизу до верху. Московский князь видел в своих подданных не свободных граждан - он желал царствовать над холопами. Само понятие "свобода" несло в себе для московского человека отрицательный смысл. Оно стало скорее означать распущенность, безнаказанность и другие безобразия. Все сословия становились прикрепленными к государству службой или тяглом. Свободными были разве что разбойники. Церковь, которая содействовала росту и укреплению московских князей, сама же за это поплатилась. В возвышении Московского княжества как будущего центра России Церковь сыграла большую роль духовного учителя. Для объединения Русской земли необходима была не только сила, но и направляющая идея, Церковь эту идею формулировала и распространяла в народе. Воспитанник в лице московских князей не посчитался с самостоятельным воспитателем. Апогеем произвола монархов и в прямом смысле порабощением Церкви явилось уничтожение патриаршества и введение синода, и все это было произведено совершенно безнаказанно. Митрополиты фактически назначались царем и свергались им же.

В XV в. в народе укрепилось чувство национально-религиозной исключительности, которая с течением времени принимала все более и более широкие размеры. Находясь под владычеством татар и относясь к ним с понятным враждебным чувством, русский народ привык противопоставлять себя татарам не только в национальном, но и в религиозном отношении, привык отличать себя как православных христиан от "поганых", "басурманов" и позиционировать себя как защитников христианства от этих "басурман". Принадлежность к православной вере стала мощнейшей идеологической силой в борьбе с татарами. За долгие годы татарского владычества эти идеи укоренились в сознании людей, и заданная психологическая программа продолжала работать, когда владычество татар было упразднено. Враг, традиционно представленный татарами, оказался повержен, а посему в общественном сознании возникла некая пустота, которую необходимо было заполнить. И она была заполнена, но теперь Россия от Востока повернулась к Западу. На западных границах в то время появилось мощное Польско-Литовское государство. На борьбу с ним москвичи перенесли те взгляды на себя и на своих противников, которые они выработали в борьбе сначала с хазарами, печенегами, половцами (язычниками) и позже с татарами (мусульманами). Католики получают в устах москвичей прозвание "поганых", а "латинство" "представляется врагом не менее грозным, нежели магометанство". Само общение с католиками рассматривается как греховное. Запрещалось даже находиться рядом с латинской Церковью, а увидев ее, следовало отойти и прочитать молитву. Состояние вражды, противостояния, таким образом, стало естественным состоянием русской культуры, составной частью общественного сознания. Христианство противопоставлялось татарскому магометанству, и оно было вознесено на щит борьбы. После упразднения монголо-татарского ига русское христианство - православие стало противопоставляться иной ветви христианства - католицизму, так же как Россия - западному миру. И в случае с татарами, и в случае с "латинянами" русский народ представлялся самому себе обладателем "высшей истины" и взращивал внутри себя национально-религиозную нетерпимость. В России сформировался странный феномен - равнодушный фанатизм в религиозной сфере, впрочем, для фанатичной веры вполне характерно равнодушие к религии как к системе внутренних взглядов и эмоций. Как известно, религиозное чувство в качестве доминирующего объекта имеет Бога, к которому каждый верующий испытывает личные, индивидуальные чувства.

В XVII в. Россия ведет войну со Швецией, Польшей. Этому сопутствовало расширение кругозора, поскольку в связи с войнами Москва постепенно вовлекается в жизненную орбиту западноевропейских держав. Успехи в войне с Польшей, рост Московского царства, в состав которого был включен и Киев, вдохнули новую жизнь в русскую государственность. И как это бывает, политическому расцвету и социальному обновлению сопутствовали новые идеи. Следует сказать, что в середине XVII в. в Москве было уже несколько лиц, которые стремились к заимствованиям у иностранцев. Заимствовались и внешние формы, охватывались также и более глубокие слои общественной жизни. Например, стали появляться светские учебные заведения, понемногу преподавались греческий, латынь, польский, геометрия, астрономия. Но на этот путь вступила лишь мизерная часть общества. Гораздо большая часть увидела в новых веяниях, проникавших в московский быт, измену православию и исконным традициям, что побудило еще крепче ухватиться за свои предания и настойчивее их пропагандировать. Под влиянием различных изменений консервативная часть общества "потеряла спокойно горделивое настроение", и перемены, происходящие в русском быте, внушали ей опасения за будущее Москвы, еще недавно рисовавшееся в лучезарном свете. "Стали ждать конца мира. Широкую популярность приобрело предсказание Кирилловой книги, составленной Черниговским протопопом Михаилом Роговым. Согласно ее указаниям, "сатана будет связан на 1000 лет после Рождества Христова, и это лучшая эпоха в истории Церкви, после нее совершилось отпадение Римской Церкви; через 600 лет Западная Русь отпала в Унию и той же судьбы должна была остерегаться Русь Восточная".

Крупным успехом было учреждение патриаршества в России. Повысился ранг и престиж русской церкви, она стала окончательно равноправной по отношению к другим православным церквам. / Иерусалим, Константинополь/. Первым русским патриархом в 1589 г. был избран Иов – сторонник Годунова. Ему подчинялись 4 митрополита (Новгородский, Казанский, Ростовский, Крутицкий) и 6 архиепископов.

Соборное уложение 1649 г. запретило монастырям приобретать новые вотчины, что отражало тенденцию подчинения церкви государству. В первых трех главах говорилось о преступлениях против церкви и царской власти. Любая критика церкви богохульство карались сожжением на костре. Были ликвидированы “белые” слободы, их население в т.ч. священники, включалось в посад (“белая” слобода не платила тягло государству). В 1652 г. московским патриархом избирается Никон. Стремясь превратить церковь в центр мирового православия, властный и “крутой” патриарх Никон начинает реформу по установлению одинаковой церковной обрядности. За образец были взяты греческие правила и обряды. Реформы, проводившиеся в условиях массового народного недовольства, вызвали протест со стороны части бояр и иерархов церкви., которые боялись, что перемены подорвут их авторитет.

Русское общество раскололось на враждебные партии, и эта вражда естественным образом была перенесена на церковную почву. Естественным, потому что весь московский быт и принципы жизни строились на религиозно-православной почве. Попытаемся сформулировать предпосылки раскола.

Во-первых, борьба с монголо-татарами - диким, варварским восточным народом - требовала адекватного отношения. Европейско-цивилизованный порядок, свойственный и Древней Руси, отошел в прошлое вместе с погибшей древнерусской цивилизацией. В связи с этим изменялось сознание русского человека.

Во-вторых, более двух сотен лет, проведенных Русью в изоляции от европейского мира, обусловили принятие этого состояния (изоляции) как некоего блага. Состояние изолированности вкупе с измененной ментальностью неизбежно вели к формированию полярной картины мира по типу: все, что наше и у нас, - положительно, все, что не наше, - отрицательно и, следовательно, враждебно.

В-третьих, изолированность и враждебно настороженное восприятие окружающего мира и порождали чрезмерную приверженность традициям и страх перед любыми изменениями в общественной жизни, которые воспринимались как покушение на целостность всего общества, грозящее глобальной катастрофой, а инициаторы и носители изменений были не просто чужаками, но как "враги от лукавого", подлежащие уничтожению.

В-четвертых, происходившие в середине XVII в. изменения выразились в появлении тенденций постепенного преодоления изоляции, постепенно формировалось осознание необходимости повышения уровня образования и нравственного развития.

В-пятых, носителем изменений выступала лишь часть московской элиты и в определенной мере нового класса - служилого дворянства, ориентированного на государство. Старая боярская аристократия и церковь оставались ревнителями старины и традиций.

К середине XVII в., таким образом, русское общество уже было расколото, хотя раскол не находил пока выхода. К этому следует прибавить естественное противостояние власти и народа, тем более что в рассматриваемый период крепостнический строй получил формальное юридическое закрепление, что усиливало протестное настроение. Забегая вперед, оговоримся, что русский раскол был использован (хотя и неосознанно) как убежище от государства, как выход из-под его жесткого контроля. Раскол также в определенной мере породил реально ощутимую оппозицию государству, хотя бы и выброшенную из орбиты государственно-общественных отношений и государственной жизни.

1.2 Борьба с ерес ью

Сложное переплетение и взаимодействие политических, социальных, экономических и религиозных факторов привело в середине XIV в. к возникновению первого относительно массового и организованного оппозиционного государственной религии и Церкви общественно-религиозного движения в Древней Руси - "городских ересей". Основной причиной появления ересей большинство исследователей считают происшедшие в XIII в. социальные катаклизмы - монголо-татарское нашествие и установление политической зависимости от Золотой Орды, но поскольку ересь первоначально возникла именно в Пскове, причину ее Н.М. Никольский видел в конфликте между псковским и новгородским духовенством[5] .

Церковь не имела эффективных средств борьбы с религиозными преступлениями, так как церковные суды руководствовались греко-византийскими каноническими нормами, претерпевшими на Руси либерализацию в ходе борьбы с язычеством. Обычными наказаниями являлись различные формы епитимии, а наиболее жестким - заключение в "дом церковный", которое преследовало цель исправления преступника, а не изоляции его от общества. Так, в 1004 г. митрополит Леонт "посади в темницу инока Андреяна, скопца, укоряше бо сей церковныа законы, и епископы, и презевитеры, и иноки, и помале исправися и прииде в покаяние и познание истины, якоже и многи дивитися кротости его и смирению и умилению".

Ощущая неэффективность борьбы с ересью мерами канонического воздействия, Церковь впервые была вынуждена обратиться к помощи светской власти. Митрополит Фотий в 1427 г. в послании к псковскому посаднику рекомендовал расправляться с "еретиками" путем казней и заточений. Под казнями по традиции понимались лишь телесные наказания. В результате принятых мер часть стригольников была заключена в порубы (земляные ямы), другая в страхе покинула Псков[6] .

Когда в 1478 г. великокняжеская московская власть покончила с самостоятельностью Новгорода, Иван III назначил сыск по делу московских еретиков. Несмотря на сопротивление митрополита Зосимы, которого А.В. Карташев называет "тайным последователем ереси", Собор 1490 г. отлучил жидовствующих от церкви и предал их анафеме[7] .

На решение Собора повлияла позиция наиболее авторитетных иерархов. Новгородский архиепископ Геннадий в своем послании к Собору требовал принятия закона, предусматривавшего смертную казнь за ересь. Он подробно описал собственные действия в отношении новгородских еретиков: они были посажены связанными на лошадей лицом к хвостам, на головы надеты берестяные колпаки, сожженные затем прямо на головах осужденных. Эта пародия на аутодафе не завершилась сожжением еретиков, так как прецедента в данном случае на Руси еще не было, но архиепископ настаивал на применении смертной казни, ссылаясь на практику "короля Шпанского". Настоятель Волоколамского монастыря Иосиф Волоцкий в послании к участнику Собора 1493 г. суздальскому епископу Нифонту писал: "А иные, господине, говорят, что грех еретика осуждати: ино, господине, не токмо осуждати их, но и казнити и в заточенье посылати", указывая, что запрещение Иоанна Златоуста убивать еретиков относится лишь к лицам духовным, в то время как монарх имеет на это полное право, ибо "власть прияша от Господа Бога во отмщение злодеем, в похвалу же добро творящим". В своем "Просветителе" Иосиф Волоцкий ссылался на "Прохирон" византийского императора Василия Македонского, предусматривавшего смертную казнь за ересь.

На тот момент смертная казнь за ересь не была закреплена законодательно. В Псковской судной грамоте и Судебнике 1497 г. была предусмотрена смертная казнь лишь за один вид религиозного преступления - святотатство. Однако имелись прецеденты по другим видам религиозных преступлений: в 1411 г. в Пскове по приговору светского суда за колдовство были сожжены 12 "вещих женок", в 1462 г. в Можайске по обвинению в колдовстве был сожжен боярин Мамона с женой и матерью.

В полемике нестяжателей и осифлян об отношении к еретикам великокняжеская власть приняла сторону последних, осознав необходимость принятия решительных мер к ереси. В 1499 г. поддерживавшие жидовствующих бояре Патрикеев и Ряполовский были репрессированы. Церковный собор 1503 г. повторно предал еретиков анафеме, и это послужило поводом к применению "градских казней", т.е. наказаний, осуществляемых светской властью. Нераскаявшиеся еретики в 1504 г. были подвергнуты сожжению, другие заключены в монастырские земляные ямы. Собор 1505 г., проходивший под председательством Василия III, приговорил "лихих из еретиков" к смертной казни: жидовствующие Курицын, Коноплев, Максимов были сожжены в клетках, Некрасу Рукавову отрезали язык. В 1511 - 1512 гг. уцелевшие жидовствующие по указу Василия III были заключены в монастырские тюрьмы "до кончины живота их".

По мнению В.А. Рогова, сожжения еретиков начала XVI в. стали прецедентом в правоохранительной практике, а применение смертной казни к жидовствующим было продиктовано соображениями защиты государственной безопасности, поскольку ересь разлагала формирующуюся монархическую идеологию молодого национального государства. Н.М. Гальковский объяснял ужесточение наказаний за религиозные преступления "подражанием татарам", влиянием жестоких норм золотоордынского права: "Воспитанная в суровой школе татарщины, гражданская власть не была склонна к кротким мерам....начиная с XV - XVI вв. преступления против религии и вообще против всякого рода остатков язычества считаются государственными преступлениями"[8] .

Таким образом, с конца XV в. ужесточается правоприменительная практика по делам о преступлениях против веры и складывается особая система судопроизводства по таким делам. Церковный суд, рассмотрев дело, выносил решение о применении церковного наказания на основании канонических норм, после чего передавал осужденного светскому суду, который применял к преступнику "градскую казнь". В результате сложился параллелизм в борьбе светской и церковной власти с религиозными преступлениями, который будет сохраняться до издания Соборного уложения 1649 г., когда государство полностью возьмет на себя уголовно-правовую борьбу с религиозными преступлениями.

Важно отметить, что, когда Церковь столкнулась с "городскими ересями", она пыталась разрешить проблему сложившимися в правоохранительной практике церковного суда мягкими каноническими средствами, и лишь угроза церковного раскола заставила ее обратиться к помощи светской власти. При этом решительная борьба с религиозным инакомыслием развернулась в момент начала добровольного подчинения Церкви государству после получения Русской церковью статуса автокефальной. Союз Церкви и Московского государства был продиктован заинтересованностью обеих сторон. Именно светская великокняжеская власть, стремившаяся к подчинению церкви своей воле, в конце XV в. примет решение о защите Церкви от раскола путем использования жестких карательных мер. И именно с победой осифлянской доктрины будет в последующем реализована заложенная в православии идея сильной самодержавной монархической государственности[9] . С другой стороны, подчинение Церкви государству и последующее слияние церковной организации с государственным аппаратом приведут в конечном итоге к религиозно-идеологической катастрофе. Возложение на Церковь ряда несвойственных ей функций породит глубокий кризис православной религии и идеологии на рубеже XIX - XX вв. Противоречия и проблемы в государственно-конфессиональных отношениях не смогут быть разрешены в рамках конфессиональной реформы и станут одним из факторов крушения российской православной монархической государственности.

1.3 Теория Москва - третий Рим

Объединение русских земель вокруг Московского княжества, образование единого русского государства, завершение процесса формирования великорусской народности, успехи в развитии экономики, культуры и дипломатии стали важными причинами подъема национального самосознания россиян. Постепенно, по мере укрепления роли государства, повышения значения православия, идея государственной и церковной независимости России трансформировалась в правящих кругах в идею особой международной православно-политической миссии России. В результате этого была сформулирована концепция “Москва – третий Рим”, ставшая идеологической основой социально-политического согласия в обществе и определения границ государственных и религиозных интересов.

Старец псковского Трехсвятительского Елеазарова монастыря Филофей в Послании к великому князю Московскому Василию III (1479 - 1533, великий князь с 1505 г.) обстоятельно развил идею "Москва - Третий Рим". А еще в 1492 г. митрополит Московский Зосима называл Ивана III "новым царем Константином", а Москву - "новым градом Константиновым".

Отечественная политическая мысль формировалась как на почве славянской мифологии, так и под влиянием православной культуры. Вплоть до петровских времен христианская парадигма становится основополагающей, она идеологически обеспечивает самодержавную власть и обслуживает политику централизованного Московского государства. Концепция "Москва - Третий Рим", ставит целью возвеличение московских государей. В ней национальное и религиозное срослось в Московском государстве, в котором Церковь играла подчиненную роль.

Разрыв между западной и восточной ортодоксальной церковью основывался на политических и культурных различиях между христианским Востоком и Западом. Политическая составляющая на Востоке всегда характеризовалась значительной ролью государства, в том числе и подчинением ему церкви, коллективизмом. Западная же политическая традиция, наоборот, характеризовалась независимостью церкви, стремлением граждан к индивидуальной свободе. Западной традиции сопутствовало доминирование прав человека в обществе, в то время как восточная исходила из обязанностей человека в обществе.

Церковь поддерживала идею государственности и государственной власти. В России формируется принцип абсолютной монархической власти, добродетели послушания и верности, который длительное время поддерживался духовной элитой общества. Это не означает, что у русского народа совершенно отсутствуют демократические традиции.

Утверждение неограниченной монархии, неразвитость политические структур, специфика развития препятствовали возникновению в России республиканских идей. Недовольные добивались не изменения политического управления, а облегчения его бремени. Например, И.С. Пересветов – общественный деятель XIV в., идеолог служилого дворянства, видя связь общественного зла с порабощением, лучшим средством уничтожения кабалы считал “ограничение боярства”, в борьбе против которого русские государи должны опираться на служилых людей.[10]

Идеи концепции “Москва – третий Рим” стали официальной идеологией русских царей, при Иване III (1440–1505) – Великом князе “всея Руси”. Иване IV Грозном (1530-1584) и др. В силу этой концепции именно русским царям надлежало хранить и поддерживать православие как в самой Руси, так и в ближайших регионах Запада и особенно Востока. Согласно этой концепции Россия ощущает себя центром Европы, а не Востока. Но интерес к расширению контактов с Европой ни в коей мере не исключает изоляционизма, который необходим правящей элите для сохранения традиционных авторитарных отношений с населением. Особенно ярким примером самодурства высшей власти является царствование Ивана Грозного, применявшего невиданную жестокость как свидетельство силы. При нем была введена опричнина, означавшая, варваризацию правящего слоя и рост холопского самосознания в его среде. Деспотизм может выражаться в опеке, понимаемой как насильственное осуществление блага опекаемого. В связи с этим С. Франк отмечает: "Деспотизм, т.е. неограниченное господство, может иметь лишь смысл опеки, принудительного управления и руководства судьбою людей в их же собственных интересах. Этот утилитарный мотив дает самый сильный и убедительный аргумент в пользу деспотизма - аргумент, которым, в сущности, всегда, по крайней мере как дополнительным доводом, защищался всякий деспотизм и который выступил на первый план, когда другие доводы были отметены развившимся общественным сознанием".[11]

В этой концепции также отразился характерный для "русского государства союз царя и церкви, которые, в отличие от феодальной Западной Европы, обычно координировали свои усилия. Государство рассматривалось не как народный договор, контролируемый верховной властью, а как государева вотчина. Поэтому цель государства, народное благо подчинялись монаршему и церковному интересу.

Централизация власти в руках русских царей, активная внутренняя и внешняя политика резко повышала их ответственность за развитие политического процесса. В этой связи вызывают интерес “Грамоты” князя А.М. Курбского Ивану Грозному из Литвы, выражавшие интересы бояр. В них, вместе с полным признанием полновластья царя, говорилось, что царь должен советоваться со своими вельможами, иметь при себе мудрых советников, оставлять за боярином, в случае его недовольства царем, “право отъезда”, осуждались расправы над невиновными воеводами, предания “различным казням ведомых мужей и целых семей без суда и без повода”.

В ответных “Посланиях” А.М. Курбскому Иван Грозный доказывал необходимость абсолютной власти государя, жестких мер по отношению к ее противникам, решительных действий для “защиты православных христиан”, обвинял “Курбского с товарищами” в измене.

В 1448 г. Русская Православная Церковь объявлена автокефальной, то есть полностью независимой от Константинопольской патриархии. Это было связано с тем, что умирающая Византия согласилась на унию с католичеством в обмен на помощь Запада. На Руси же она была отвергнута.

Таким образом возникли исторические, цивилизационные противоречия между Россией и Западом. Различия выражаются прежде всего в культуре, ценностях, национальных интересах, исторической роли в мире, целях, экономическом, правовом и политическом устройстве.

ГЛАВА 2. ПРАКТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ СТОГЛАВА 1551 Г.

2.1 Характеристика Стоглава как источника по изучению отношений между государством и церковью

Процесс усиления государственной власти неизбежно вновь выдвигал вопрос о положении церкви в государстве. Царская власть, источники доходов которой были немногочисленными, а расходы велики, с завистью смотрела на богатства церквей и монастырей.

На совещании молодого царя с митрополитом Макарием в сентябре 1550 г. была достигнута договоренность: монастырям запрещалось основывать новые слободы в городе, а в старых слободах ставить новые дворы. Посадские люди, бежавшие от тягла в монастырские слободы, кроме того, “выводились” назад. Это было продиктовано потребностями государственной казны.

В феврале 1551 г. в Москве начинает работу Поместный собор, вошедший в историю как Стоглавый[12] . Цель Собора была сформулирована в главе 6: "Некогда вниде в слухи боговенчаннаго и христолюбивого царя государя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии самодержца, что... многие церковные чины не сполна совершаются по священным правилом и не по уставу. Он же, боголюбивый царь, о том таковая слышав, повеле ему (митрополиту Макарию) о всех тех церковных чинех, разсудив, указ учинити по божественному уставу и по священным правилом". Таким образом, решения Стоглавого собора должны были стать новым источником церковного права. В связи с такой постановкой цели перед собором инициирование его созыва именно царем было закономерным и единственно возможным. Согласно византийским правовым воззрениям власть императоров распространялась на все православные народы во вселенной. Следовательно, без царской инициативы и его участия решения Стоглавого собора не имели бы юридической силы в том объеме, в котором это было необходимо. Тем более что, опираясь на канонические нормы церковного права, авторы Стоглава подвергли их переработке[13] .

На соборе были зачитаны царские вопросы, составленные Сильвестром и проникнутые нестяжательским духом. Ответы на них составили сто глав приговора собора, получившего название Стоглавого, или Стоглава. Царя и его окружение волновало, “достойно ли монастырям приобретать земли, получать различные льготные грамоты. По решению собора прекратилось царское вспомоществование монастырям, имеющим села и другие владения. Стоглав запретил из монастырской казны давать деньги в “рост” и хлеб в “насп”, т.е. - под проценты, чем лишил монастыри постоянного дохода.

Ряд участников Стоглавого собора (иосифляне) встретили программу, изложенную в царских вопросах, ожесточенным сопротивлением.

Программу царских реформ, намеченных Избранной Радой, в наиболее существенных пунктах Стоглавый собор отклонил. Гнев Ивана IV обрушился на наиболее видных представителей иосифлян. 11 мая 1551 г. (т.е. через несколько дней после завершения собора) была запрещена покупка монастырями вотчинных земель “без доклада” царю. У монастырей отбирались все земли бояр, переданные ими туда в малолетство Ивана (с 1533 г.). Тем самым был установлен контроль царской власти над движением церковных земельных фондов, хотя сами по себе владения остались в руках у церкви. Церковь сохраняла свои владения и после 1551 г.

Вместе с тем, были проведены преобразования во внутренней жизни церкви. Утверждался созданный ранее пантеон общерусских святых, унифицировался ряд церковных обрядов. Были приняты также меры по искоренению безнравственности духовного сословия.

Уложение Собора 1551 г. затронуло главные стороны церковной жизни; в нем были собраны и систематизированы все нормы действующего права Русской церкви. Исходным материалом, кроме канонических источников, послужили Кормчие книги, Устав св. Владимира, постановления Собора 1503 г ., послания митрополитов.

Постановления «Стоглава» касаются архиерейских пошлин, церковного суда, дисциплины духовенства, монахов и мирян, богослужения, монастырских вотчин, народного образования и призрения нищих и других вопросов.

Одним из вопросов собора стал вопрос церковных землевладений.

Приговор царя с митрополитом и другими архиереями о вотчинах отразил стремление царя ограничить рост церковных земельных владений. «Приговор о вотчинах» закрепил следующие пять основных решений:

1. приговором запрещается архиепископам, епископам и монастырям покупать у кого-либо вотчины без разрешения царя;

2. земельные вклады на помин души допускаются, но при этом оговаривается условие и порядок их выкупа родственниками завещателя;

3. вотчинникам ряда областей запрещается продавать вотчины людям иных городов и без доклада царю дарить монастырям;

4. приговор не имеет обратной силы, не распространяет своего действия на сделки (договоры дарения, купли-продажи или завещания), заключенные до Стоглавого собора;

5. на будущее же устанавливается санкция за нарушение приговора: конфискация вотчины в пользу государя и невозвращение денег продавцу.

З АКЛЮЧЕНИЕ.

В начальный период объединения русских земель вокруг Москвы Православная церковь представляла собой большую силу, не только поддерживающую государство, но и соперничавшую с ним. В условиях ордынского ига церковь сумела сохранить свои экономические и политические позиции. Татаро-монголы не собирались обращать Русь в свою веру, и очень скоро православные митрополиты договорились с Ордой, получили от ордынских ханов ярлыки, закреплявшие привилегии Церкви. Тем не менее по мере подъема движения за освобождение русских земель Церковь включилась в борьбу против татаро-монголов.

Между церковью и государством происходила постоянная борьба за получение тех или иных земель, а также полномочий в области судопроизводства.

Так, Стоглав - сборник постановлений церковно-земского собора, состоявшегося в 1551 г. в Москве, указывает на постоянные споры между церковью и государством, заключающиеся во многом в стремлении церкви ограничить передачу церквей и монастырей из ведения епископского суда под юрисдикцию государства, а со стороны государства - ограничить монастырское землевладение.

В целом можно сказать, что церковь была государством в государстве, обладавшим огромным богатством и собственным административным аппаратом, включая патриарший суд. В конце XVI в. ей принадлежала треть всех земельных владений в России.

Процесс усиления государственной власти неизбежно вновь выдвигал вопрос о положении церкви в государстве. Царская власть, источники доходов которой были немногочисленными, а расходы велики, с завистью смотрела на богатства церквей и монастырей.

Политика, направленная на огосударствление Русской православной церкви, началась еще в середине XVII в. при Алексее Михайловиче. Далее эта политика, юридически оформленная во времена Петра Великого и последовательно проводимая русскими самодержцами в первой половине XVIII в., превратилась в систематическое реформирование Церкви при Екатерине II (1762-1796).

Список используемой литературы :

1. Золотухина Н.М. Иосиф Волоцкий. М., 1981;

2. Ирхин Ю.В., Зотов В.Д., Зотова Л.В. Политология: Учебник М.: Юристъ, 2002;

3. Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви // Карташев А.В. Собр. соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1992 – 1993;

4. Коренев Д.М. Одежда и чинопочитание в источниках русского церковного права второй половины XVI в. // История государства и права. 2010. N 1;

5. Лукьянов С.А. Государство и Церковь в борьбе с "городскими ересями" в Древней и Московской Руси в XIV - XVI вв. // История государства и права. 2010. N 1;

6. Новикова Л., Сиземская И. Русская философия истории. URL: http://www.gumer.infobibliothek.;

7. Никольский Н.М. История русской церкви. М., 1983;

8. Рогов В.А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV - XVII вв. М., 1995;

9. Стоглав // Российское законодательство X - XX веков: В 9 т. Т. II: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства / Под ред. А.Д. Горского. М., 1985. С. 242 - 500. URL: http//www.krotov.info/akts/16/2/pravo_04.htm.;

10. Сорокина Ю.В. Особенности русского религиозно-правового сознания и его влияние на взаимоотношения общества и государства (к вопросу истории взаимоотношений Церкви и государства) // История государства и права. 2009. N 12;

11. Федотов Г.П. Россия и свобода // Новый журнал. Нью-Йорк. 1945. N 10. URL: http://www.gumer.infobibliothek;

12. История государства и права России: Учебник для вузов / Под ред. С.А. Чибиряева. - СПб: Питер, 2004.

[1] Сорокина Ю.В. Особенности русского религиозно-правового сознания и его влияние на взаимоотношения общества и государства (к вопросу истории взаимоотношений Церкви и государства) // История государства и права. 2009. N 12. С. 5 - 9; N 13. С. 7 - 12.

[2] Федотов Г.П. Россия и свобода // Новый журнал. Нью-Йорк. 1945. N 10. URL: http://www.gumer.infobibliothek.

[3] История государства и права России: Учебник для вузов / Под ред. С.А. Чибиряева. - СПб: Питер, 2004

[4] Новикова Л., Сиземская И. Русская философия истории. URL: http://www.gumer.infobibliothek.

[5] Никольский Н.М. История русской церкви. М., 1983. С. 84.

[6] Лукьянов С.А. Государство и Церковь в борьбе с "городскими ересями" в Древней и Московской Руси в XIV - XVI вв. // История государства и права. 2010. N 1. С. 11 - 13.

[7] Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви // Карташев А.В. Собр. соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1992 - 1993. С. 387.

[8] Рогов В.А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV - XVII вв. М., 1995. С. 83.

[9] Золотухина Н.М. Иосиф Волоцкий. М., 1981. С. 53 - 64.

[10] Ирхин Ю.В., Зотов В.Д., Зотова Л.В. Политология: Учебник М.: Юристъ, 2002. стр. 118

[11] Опыт русского либерализма. Антология. М.: Канон, 1997. С. 243.

[12] Стоглав // Российское законодательство X - XX веков: В 9 т. Т. II: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства / Под ред. А.Д. Горского. М., 1985. С. 242 - 500. URL: http//www.krotov.info/akts/16/2/pravo_04.htm.

[13] Коренев Д.М. Одежда и чинопочитание в источниках русского церковного права второй половины XVI в. // История государства и права. 2010. N 1. С. 8 - 10.