Кириллин В. М.
В начале XIII века, когда в условиях раздробленности Руси лучшие русские писатели неустанно призывали князей прекратить междоусобицы и объединиться для защиты государства от чужеземных захватчиков, в далекой Монголии происходили события, последствия которых вскоре ураганом обрушились на народы Европы и Азии. В 1206 году на берегу степной реки Ононе был провозглашен всемонгольским каганом нойон (то есть князь) Темучин, который с этого дня получил имя Чингисхана. Так закончилась в Монголии длительная борьба между разными родовыми и племенными вождями за лучшие пастбища, скот, пленных и власть. В итоге появилось раннефеодальное государство. Провозглашенный всемонгольским каганом, Чингисхан окружил себя личной гвардией, которая предназначалась не только для его охраны, но главным образом для выполнения карательных операций внутри государства. Методы, которыми Чингисхан достиг своего могущества, были предельно жестоки. Побеждая отдельные монгольские племена, он большую часть людей убивал, а остальных обращал в рабство. Опираясь на превосходно организованное войско, спаянное железной дисциплиной и устрашаемое личной гвардией, Чингисхан начал свои беспримерные походы. В 1209 году им были завоеваны уйгуры в Восточном Туркестане, в 1211 — карлуки в северной части Семиречья, в 1215 году был взят Пекин и весь Северный Китай. С 1218 года началось завоевание Средней Азии. Преследуя бежавшего хорезм-шаха Мухамеда, один отряд монголов прошел через Южный и Северный Кавказ и в 1220 году вышел в южнорусские степи, затем вторгся в 1222 году в Крым и разграбил там город Сурож (Судак). Возвращаясь назад, монголы опустошили степи прикаспийских кочевников, главным образом, половцев. Половцы обратились за помощью к русским князьям. И тогда на съезде в Киеве было решено выступить в степь вместе с половцами против монголов.
16 июня 1223 г. произошло первое сражение русских с этим новым врагом — знаменитая битва на реке Калке. В этом сражении русичи потерпели сокрушительное поражение из-за княжеской розни и малочисленности своего войска. Монголы опустошили несколько русских городов и вернулись в Азию. Но спустя 14 лет они вновь появились в русских землях. За это время монголы успели разорить Малую Азию, а также закрепиться в той части восточной Европы, которую они называли Кипчаком и которая была отдана в удел хану Батыю. Уже в 1229 г. Батый оказался близ Яика. Подвигаясь медленно, монголы в 1232 г. подошли к Волге, здесь они прокочевали около трех лет и только в 1236 г. завоевали волжских болгар. В декабре 1237 г. полки хана Батыя перешли Волгу и осадили окраинный русский город Рязань. Вскоре город был взят, полностью разрушен и сожжен, а его население почти все было перебито. Вслед затем войска Батыя опустошили северные русские города: Коломну, Москву, Владимир, Суздаль, Ярославль, Юрьев, Дмитров, Переяславль, Ростов, Тверь, а также все северное Поволжье. Разрозненные силы Северо-Восточной Руси тщетно пытались сопротивляться монголам. 4 марта 1238 г. на реке Сити произошла битва владимиро-суздальцев с войсками Батыя. Русские потерпели сокрушительное поражение, а Батый в результате двинулся на Новгород Великий, и только весенняя распутица не позволила ему дойти до города-республики. На обратном пути монголы опустошили Смоленское княжество и Козельск. Затем они ушли на Дон воевать против половцев. В следующем году монголы появились уже в южной Руси, взяли Переяславль, Чернигов, Киев (1240 г.), галицкие и волынские города. После этого они двинулись далее на запад. Весной 1241 года одна часть татаро-монгольского войска под водительством Бурундая двинулась на Польшу, а другая, под командованием самого Батыя, перейдя Карпаты, обрушилась на Венгрию. 9 апреля у Лигинца польское войско во главе с краковским князем Генрихом Благочестивым потерпело сокрушительное поражение. А 12 апреля на реке Сайо Батый наголову разбил шестидесятитысячную армию венгерского короля Белы IV.
К началу 1242 года монголы начали уже чеканить в Венгрии собственную монету, рассчитывая, по-видимому, надолго остаться на Дунайской равнине. Действуя по заранее продуманному плану, весной того же года татары вторглись в Хорватию и Далмацию, разрушили Загреб и Котор, выйдя в окрестностях Дубровника на побережье Адриатического моря. Их ошеломляющие победы и быстрота продвижения на запад вызвали небывалую панику в Европе. Даже в Англии был запрещен выход судов в море из опасения татарского вторжения на остров. Только благодаря новым воинским успехам русичей монголы отказались от завоевания Западной Европы и вернулись назад, дабы защитить свой тыл на востоке ввиду неожиданно обнаружившейся военной мощи Руси, которая, казалось, была сломлена.
Дело в том, что тогда, в 1240 году, шведские войска короля Эриха Картавого, по инициативе Ватикана, напали на новгородские владения, но были наголову разбиты на Неве новгородской дружиной молодого князя Александра Ярославича. После этого, весной 1242 года, уже крестоносцы Ливонского ордена вновь с благословения римского папы вошли в новгородские земли и опять-таки потерпели страшное поражение на льду Чудского озера. Эти победы показали, что Русь, несмотря на опустошение почти всей ее территории, обладает еще достаточной военной мощью для борьбы со своими врагами. Именно это и заставило Батыя внезапно, без всякой видимой причины прекратить свои завоевания в Западной Европе, повернуть назад и, удовольствовавшись получением регулярной дани с Русской земли, основать в заволжских степях свое татарское государство, получившее название Золотой Орды. В течение XIII века татары дважды — в 1255 и 1272 гг. — производили на Руси поголовную перепись всех платежных сил. Так началось монголо-татарское иго, которое тяготело над Русской землей более двух веков. Только в 1480 г. великий московский князь Иван III смог отказаться от уплаты ежегодной дани татарам.
Зависимость от Золотой Орды отбросила Русь на несколько веков назад. Но в контексте мирового исторического процесса Русь оказала всей Европе бесценную услугу, оградив собой ее культуру от разгрома и истощения. Об этом замечательно написал в свое время А. С. Пушкин: «России определено было высокое предназначение: её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощённую Русь и возвратились на степи своего Востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией».
В первое время монгольской зависимости русское общество, по-видимому, пребывало в глубокой моральной депрессии. При таком состоянии народа именно Церкви принадлежала ведущая роль в укреплении в людях духовных сил. Русские книжники, подавленные тяжестью и неожиданностью случившегося с Русской землей, находили, прежде всего, религиозное объяснение этой катастрофе: порабощение Руси они объясняли наказанием Божиим за грехи; Бог дал победу врагам не потому, что он им покровительствовал, а потому, что таким образом самим русичам указывал на путь покаяния и духовного совершенствования. На Руси, как и среди других славянских народов, завоевателей прозвали татарами, заимствовав этот термин у них самих (в монгольском языке он был самоназванием северно-китайского племени, а в древнетюркском языке имел значение «заика»), но соотнеся его с понятием об аде, тартаре.
Происшедшее бедствие отразилось в ряде произведений повествовательного, проповеднического и житийного характера.
Древнерусские летописцы оставили несколько замечательных описаний отдельных эпизодов монголо-татарского нашествия.
Самым первым откликом на монголо-татарское нашествие является «Повесть о битве на реке Калке», читающаяся в ряде летописей, в частности в Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой и др. Замечательно начало этой повести: Явишася языци, ихже никтоже добре ясно не весть, кто суть и отколе изидоша, и что язык их, и которого племени суть, и что вера их. И зовуться татары, а инии глаголють таурмены, а другие печенези, ини глаголють, яко се суть, о них же Мефодий Патарийский епископ свидетельствует, яко си суть пришли из пустыня Етриевскы, сущей межю востоком и севером, тако бо Мефодий рече: яко к скончанью времен явитися тем, яже загна Гедеон, и попленят всю землю от востока до Ефранта и от Тигра до Понетьского моря, кроме Ефиопья. Бог же един весть их, кто суть и отколе изидоша, премудрии мужи ведят я добре, кто книгы разумно умеет; мы же не вемы, кто суть, но сде вписахом о них памяти ради Русских князий беды, яже бысть от них... Далее автор повести сообщает о разгроме монголо-татарами соседствующих с русскими землями народов: ясов, обезов, касогов и половцев. Разгром половецких земель, по его мнению,— это возмездие половцам за все те беды, которые они причинили русскому народу. Русские князья решают выступить против неизвестных им дотоле врагов в ответ на просьбы половцев. Татары присылают к русским князьям своих послов, чтобы отговорить их от похода. Они предлагают заключить союз против половцев, но русские князья остаются верными своему слову: татарских послов избивают, а русские войска выступают в поход. События на Калке развертывались так. Когда объединенные русские силы подошли к реке, монголо-татары внезапно обрушились на них, так что русичи, не успев исполчитися противу татар, обратились в бегство. При этом киевский князь Мстислав, находившийся со своим отрядом в стороне от основного лагеря, видя се зло, не движеся с места. Это и определило исход всего боя, а также его собственную судьбу. Огородившись тыном из кольев, отряды Мстислава приготовились к обороне. Но они смогли продержаться всего лишь три дня. Все захваченные воины были перебиты, а Мстислав и другие князья были подвергнуты мучительной и позорной казни — их раздавили дощатым помостом, на котором пировали победители. Заканчивается повесть словами о том, что татары преследовали русских до Днепра, что было убито шесть князей, а из воинов только десятый приде кождо въсвояси. Поражение на Калке вызвало всеобщее горе на Русской земле.
«Повесть о битве на Калке» была написана в традициях русских воинских летописных повестей XII в., по-видимому, участником битвы. Ее автор далек от воспевания подвигов и официального прославления князей-феодалов. Его главная мысль состоит в осуждении князей за их рознь, за неумение блюсти общерусские государственные и народные интересы. Единственно спасительным выходом из этого хаоса ему представляется объединение всех сил русского народа вокруг великого киевского князя. Повесть на многие годы сохранила горькую память русичей об их первом столкновении с монголо-татарами. Ее неоднократно переписывали и перерабатывали при составлении различных летописных сводов, к ней, кроме того, обращались, когда вспоминали о Калкской битве в связи с другими сказаниями о борьбе русского народа с монголо-татарским игом.
Другим замечательным памятником литературы является «Повесть о разорении Рязани Батыем» посвященная событиям 1237 года. Это произведение состоит из двух идейно и художественно связанных между собой частей. Вначале в ней рассказывается о событиях, случившихся в крымском городе Корсуне за двенадцать лет до гибели Рязани. Корсунь, вместе с Сурожем, Керчью и Тьмутараканью, издавна играл большую роль в торговле древнерусского государства. Через эти портовые города шла вся русская торговля с Византией, Балканскими странами и Кавказом. Несмотря на то что еще в XII веке эти города были захвачены половцами, они все еще сохраняли свое торговое значение и в значительной степени были населены русскими людьми. Поэтому, когда в 1222 году монголо-татары вторглись в Крым и разграбили Сурож, некто корсунянин по имени Евстафий, священник той самой церкви, в которой, по преданию, крестился князь Владимир Святославич, решил уехать из родного города в Русскую землю. Забрав свою семью, а также особо чтимую икону святителя Николая, он отправился на Русь кружным путем, ибо через причерноморские степи путешествовать было опасно. Евстафий проехал морем вокруг всей Европы и почти через три года прибыл в Новгород. Оттуда он направился уже в рязанские пределы, поскольку Рязань, будучи богатым торговым городом, была в то время прочно связана с Крымом. На этом, собственно, и кончается первая часть «Повести».
Вторая часть начинается со слов: В лето 6745 (1237), во второе на десять лето по принесении чюдотворного Николина образа из Корсуня, прииде безбожный царь Батый на Рускую землю со многими вои татарскыми и ста на реце на Воронеже близ Резанскиа земли… Узнав о вторжении татар, рязанский князь Юрий Ингоревич, обратился за помощью к суздальскому князю Юрию Всеволодовичу, но тот не захотел помочь ему. Не помогли рязанцам также князья черниговские и северские под тем предлогом, что рязанцы де не участвовали в битве с татарами на реке Калке. Лишь ближайшие родичи Юрия Ингоревича, местные рязанские князья да пронский князь Всеволод Михайлович с одним из муромских князей откликнулись на его призыв. В этой неравной и безнадежной борьбе с могущественным противником рязанцы проявили такой героизм, такое величие духа, что трагическая судьба маленького русского княжества стала в веках символом русской доблести и беззаветной любви к отечеству.
«Повесть» принадлежит к лучшим образцам древнерусской воинской прозы. Она написана весьма выразительно, исполнена взволнованного лиризма, пронизана страстным патриотическим пафосом, она скорбно и драматически повествует о гибели всех удальцов и резвецов рязанских, которые до конца выпили единую круговую чашу смерти в последней битве с татарами. Автор повести создал замечательные образы русских людей. Таковы, например, образы князя Федора Юрьевича и его супруги Евпраксии, по истине доброй жены. Рязанский князь Юрий послал своего сына Федора вместе с другими князьями к безбожному царю Батыю с дарами и просьбой, чтобы он не воевал Рязанский земли. Царь-Батый, приняв дары, обещал не идти против Рязани только, если рязанские князья пришлют к нему своих дочерей и сестер. Один из рязанских вельмож из зависти и, вероятно, желая подслужиться Батыю, сообщил ему, что у Федора есть жена из царского рода, княгиня Евпраксия, необыкновенная красавица. Батый сказал князю, Федору Юрьевичу: Дай мне, княже, ведети жены твоей красоту. Но князь Федор засмеялся в ответ: Не полезно бо есть нам, християнам, тобе, нечестивому царю, водити жены своя на блуд. Аще нас приодолееши, то и женами нашими владети начнеши. Батый в гневе повелел убить князя Федора, а тело его приказал кинуть зверям и птицам на растерзание. Спутники Федора были также перебиты. Лишь один из них смог спастись. Он и доставил княгине Евпраксии известие о происшедшем. Княгиня в это время находилась в превысоком тереме своем, держа на руках сына Ивана. Узнав, что ее муж погиб, защищая ее честь, она выбросилась из окна вместе с сыном и разбилась насмерть: И плакашася весь град резански на мног час. При этом в повести дается объяснение наименования места, где остановилась привезенная из Корсуня икона святителя Николая: княгиня с сыном убилась, то есть заразилась, поэтому и место ее гибели стали называть Зараз, соответственно и икону назвали «Заразской».
Особое место в «Повести» занимает описание подвига Евпатия Коловрата, стилистически близкое и к устно-поэтическому былинному сказу и к библейскому повествованию. Вот, например, фрагмент:И погнаша во след безбожного царя, и едва угнаша его в земли Суздальстей, и внезапу нападоша на станы Батыевы, и начата сечи без милости, и сметоша яко все полки татарския…
Близок к русским народным былинам и другой отрывок:Царь Батый начал вопрошати: Коеа веры еста вы и коеа земли? И что мне много зла творите? Они же реша: Веры христианския есве, храбры великого князя Юрия Ингоревича Рязанского, а от полку Евпатиева Коловрата. Посланы от князя Ингваря Ингоревича Рязанского тебя, сильна царя, почтити и честно проводити, и честь тебе воздати. Да не подиви, царю, не успевати наливати чаш на великую силу-рать татарскую!
Повесть, несмотря на то что рассказывает о гибели Рязани и рязанцев, удивительным образом оптимистична, ее автор как бы совершенно уверен в конечной победе русичей над ненавистными захватчиками. Русские воины, князья и дружина в повести беззаветно мужественны и доблестны, их связывают рыцарские отношения. Князья гордятся своей дружиной, заботятся о ней и оплакивают павших в бою воинов. А удальцы и резвецы рязанские, верные своим вождям, сражаются с врагами земли Русской крепко и нещадно, яко и земле постонати, они готовы пити смертную чашу с своими государями равно. Очень сильно звучит в повести героико-патриотический мотив: Лутче нам смертию живота купити, нежели в поганой воли быти. Этот главный мотив «Повести» давал русским людям опору в их последующей борьбе с монголо-татарским игом.
В Галицко-Волынской летописи сохранилась также небольшая «Повесть о разрушении Киева Батыем», восходящая, несомненно, к устнопоэтической народной песне об этом горестном событии. Несмотря на то что эта песня XIII века попала в летопись в книжной переработке, она сохранила поразительную близость к русским народным былинам, записанным лишь в XVIII—XIX столетиях, но рассказывающим об осаде Киева татарами. В «Повести» XIII века так описывается появление Батыевых орд под Киевом: Приде Батый Киеву в силе тяжьце, многом множьством силы своей, и окружи град, и остолпи сила татарьская, и бысть град во обьдержании велице. И не бе Батый у города, и отроци его объседяху град, и не бе слышати от гласа скрипания телег его, множества ревения вельблуд его и рьжания от гласа стад конь его. И бе исполнена земля Русская ратных. Далее в «Повести» рассказывается о том, как Батый приказал поставить стенобитные орудия и бить беспрестанно день и ночь в стены города. Разбив стены, татары бросились в город, но встретили жестокий отпор. Во время сражения за тучей из стрел не видно было солнца, а от треска копий и ударов по щитам—не слышно было голоса человеческого. Татарам удалось сбить киевлян с разбитых стен. Но за ночь горожане построили другую стену около Десятинной церкви. На другой день татары возобновили свой натиск, под их напором люди в отчаянии бросились к церкви, заполнили ее всю, поднялись на церковные своды, захватывая с собой имущество. От тяжести церковные своды рухнули, задавив множество людей. Город был захвачен татарами и значительная часть его населения беспощадно уничтожена. Между прочим, произведенные в Киеве в советское время археологические раскопки подтвердили это литературное свидетельство XIII века.
Примечательно, что разорение, произведенное Батыем в Русской земле, оставило очень глубокий след в народной памяти. И даже спустя много лет после него появлялись отражающие его произведения. Такова, например, «Повесть о Меркурии Смоленском», в основу которой было положено легендарное предание о чудесном спасении Смоленска, благодаря божественному вмешательству, от Батыя. Литературная обработка этого предания была произведена не ранее конца XV — начала XVI в. Согласно одному из вариантов повести, в Смоленске жил некий богобоязнивый юноша по имени Меркурий. Когда силы Батыя подошли к Смоленску, проливая безвинную кровь русских людей, аки воду, пономарю пригородного Печерского монастыря явилась пресвятая Богородица и повелела ему привести этого Меркурия к ней. Затем Она благословила юношу на подвиг. Вооружив его мечом, Богоматерь велела ему идти в стан Батыя и смело напасть на врага. Когда он перебьет силы Батыя, перед ним явится прекрасный воин, которому Меркурий должен отдать свой меч. Воин отсечет этим мечом Меркурию голову, а он, держа свою голову в руке, вернется в Смоленск и будет здесь с почетом погребен в ее (Богородицы) церкви. Все свершается так, как предсказала Богородица.
С отдельными изменениями, со значительными дополнениями и книжно-риторическими вставками, этот сюжет повторяется в другом, более распространенном варианте «Повести». По нему Меркурий является уже знатным римлянином, некогда пришедшим в Смоленск. Голову Меркурию отсекает не прекрасный воин, а сын вра-жеского «исполина», которого Меркурий поразил. После того как Меркурий был похоронен, он явился пономарю, который нашел его по повелению Богоматери, и велит повесить его оружие над его гробницей как святыню, которая будет избавлять Смоленск от врагов.
Как видно, в этом сказании отразились ужас и горе, испытанные русским народом, и эпические мотивы героической борьбы народа с поработителями в годы монголо-татарского нашествия и ига. Меркурий, несмотря на житийно-религиозный характер этого образа, выступает в обоих видах произведения как эпический герой: он один избивает силы врага. Батый, напуганный чудесной силой Меркурия, в мале дружине бежит от стен Смоленска в Венгрию, где гибнет. Можно думать, что в первоначальном виде легендарного сказания эпический элемент был выражен еще ярче.
|
