Вилен Левятов
В памяти каждого человека из поколения, встретившего эту великую войну в сознательном возрасте, навсегда запечатлелись в памяти эти два дня, - день ее начала и день окончания. В ночь с 21 на 22 июня 1941 года я (мне тогда шел двенадцатый год) я со своей мамой и младшей сестрой Леной ехали поездом в Днепропетровск в гости к бабушке. С нами в купе поезда Бердянск - Днепропетровск была также мамина коллега-учительница, которая вела меня в четвертом классе. На рассвете, где-то около пяти часов утра нас разбудила проводник поезда, вошедшая с сообщением, что наш поезд задерживается на станции Синельниково, так как необходимо пропускать вне очереди воинские эшелоны. Оказалось, что наш поезд стоит на этой станции уже больше часа. Выглянув в окно, мы увидели, что все пути на этом весьма крупном железнодорожном узле неподалеку от Днепропетровска до отказа забиты воинскими эшелонами с красноармейцами, пушками, танками и самолетами, идущими на Запад. Моя учительница, увидев в окне эту картину, повернулась к маме и сказала: "Ева Ильинична, это война!" И, действительно, похожую картину вскоре, через 3-4 месяца, нам приходилось наблюдать во время эвакуации, когда наш эшелон с эвакуированными подолгу задерживался на железнодорожных станциях, пропуская воинские поезда. Правда, разница была в том, что на тех платформах, которые шли с фронта, стояла техника, поврежденная в боях. Из-за частых и длительных задержек мы добирались на поезде от Сальска (Ростовская область), до которого мы доехали на лошадях, до Фрунзе /Бишкек/ полтора месяца.
22 июня на вокзале, в Днепропетровске нас встретил мой дядя (мамин брат) с билетами в цирк на представление знаменитого дрессировщика Дурова. Дядя, уже совсем было потерявший надежду на то, что нам удастся попасть на представление во время, схватил меня с Леной за руки и помчался с нами к трамваю, на котором мы приехали в цирк к самому началу дневного спектакля, который начинался в 12 часов. Возвращаясь домой, мы видели через окно трамвая, что люди стоят толпами у уличных репродукторов и чем-то очень встревожены. На пороге бабушкиной квартиры нас встретила соседка с возгласом: "Началась война". Войдя в квартиру, мы услышали по радио повторявшуюся ежечасно речь Молотова со знаменитыми словами: "Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами". Уже тогда в глубине моей души, - возможно, не без помощи взрослых, - и в связи с только что увиденной картиной на станции Синельниково шевельнулось сомнение во внезапности нападения врага.
Недавно я нашел сведения о том, что стратегическое развертывание сил Красной Армии началось еще в январе 1941 года/1/. Причем, 8 марта 1941 года было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о призыве 900 000 военнослужащих из запаса. A c апреля по начало июня 1941 года проводилось открытое отмобилизовывание и выдвижение армий второго стратегического эшелона в приграничные районы. Из отмобилизованных 900 000 резервистов к июню в войска прибыли 800 тысяч.
Пресловутый писатель Виктор Суворов рассматривает подобные факты как доказательство начала осуществления плана Сталина нанести упреждающий удар по Германии. Но план такого удара, изложенный в обнаруженной в начале 90-х годов в архивах рукописи плана такого удара, датированной приблизительно15 мая 1941 года и написанной рукой А.М Василевского, тогда полковника генерального штаба с поправками, внесенными рукою Г.К. Жукова, под которой были заделаны, но не поставлены подписи наркома обороны С.Тимошенко и начальника генштаба Г.Жукова, по имеющимися в настоящее время данным, официального утверждения не получил. Да и все мероприятия по стратегическому развертыванию сил Красной Армии на Западе были инициированы еще в марте 1941 года. После 15 мая 1941 года в войска поступили директивы наркома обороны и генштаба. Номера директив 503859 - для Западного, 503862 - для Киевского, 503874 - для Одесского, 503913 - для Ленинградского, 503920 - для Прибалтийского округов. Всем этим округам предлагалось срочно разработать и от 25 по 30 мая представить в наркомат обороны и генштаб планы обороны границы и противовоздушной обороны с целью:
1. «…Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа.
2. Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизовывание, сосредоточение и развертывание войск округа.
3.Противовоздушной обороной и действиями авиации обеспечить нормальную работу железных дорог и сосредоточение войск…
II. Оборону государственной границы организовать, руководствуясь следующими основными указаниями:
1… В основу обороны положить упорную оборону укрепленных районов и созданных по линии госграницы полевых укреплений с использованием всех сил и возможностей для дальнейшего развития их. Обороне придать характер активных действий. Всякие попытки противника к прорыву обороны немедленно ликвидировать контратаками корпусных и армейских резервов.
2. Особое внимание уделить противотанковой обороне. В случае прорыва фронта крупными мотомехчастями противника, борьбу с ними и ликвидацию осуществлять непосредственным распоряжением командования округа, для чего массированно использовать большую часть противотанковых артиллерийских бригад, механизированных корпусов и авиацию».
В директиве наркома обороны войскам Киевского ОВО приказывалось: «Обрекогносцировать и подготовить тыловые оборонительные рубежи на всю глубину обороны др р.Днепр включительно (выделено курсивом мною В.Л.).. Разработать план приведения в боевую готовность Коростеньского, Новоград-Волынского, Летичевского и Киевского укрепленных районов, а также укрепрайонов строительства 1939 года. На случай вынужденного отхода разработать план создания противотанковых заграждений на всю глубину и план минирования мостов, железнодорожных узлов и пунктов возможного сосредоточения противника (войск, штабов, госпиталей и т.д.)».
Еще в марте 1941 года в ГРУ был составлена карта-схема возможных направлений наступления немецких войск на Ленинград, Москву, Киев, Одессу.
Задачи плана прикрытия и обороны округа должны были представить: Одесский, Ленинградский и Киевский округа - к 25 мая, Западный ОВО - к 20 мая, ПрибВО - к 30 мая. По-видимому, задача упреждающего удара, по крайней мере, в мае-июне 1941 года, непосредственно перед началом войны, войскам приграничных военных округов не ставились.
Возникает вопрос, «а что было бы, если бы Сталин одобрил план Жукова, и Красная Армия в 1941 году перешла бы в наступление»? По имеющимся в настоящее время данным, сам Жуков уже после войны говорил, что хорошо, что Сталин не согласился с планом упреждающего удара. Иначе при том состоянии войск могла бы произойти еще большая катастрофа. Ведь в 1941 году в первые месяцы в руках у немцев оказалось около 2,5 миллиона пленных. А сколько было погибших и пропавших без вести? Армия, стоявшая на западных границах, была фактически перемолота, и ее пришлось воссоздавать заново. Были захвачены полностью территории Прибалтики, Украины, Молдавии и Белоруссии, а также значительная часть территории России. А миф о внезапности нападения гитлеровской Германии, а Советский Союз был изобретен для оправдания позорных поражений первого периода войны.
Главной причиной этих поражений была не «внезапность» нападения, а слабость Красной Армии, продемонстрированная всему миру в недавнем конфликте с Финляндией. Эта страна с населением в 4 миллиона человек, выглядевшая карликом в сравнении со своим соседом гигантом с населением 172 млн. успешно сопротивлялась нападению и нанесла агрессору огромные потери. Тогда как германская армия молниеносно разгромила гораздо более сильные польскую и французскую с английским экспедиционным корпусом армии. Многие серьезные военные обозреватели считают, что именно продемонстрированная в войне с Финляндией слабость Красной Армии и подтолкнула Гитлера пренебречь опасностью открытия второго фронта и напасть на Советский Союз, запланировав быструю победу в «блицкриге». Теперь немецкий генеральный штаб, еще в 1938-1939 годах рассматривавший Красную Армию как серьезного противника, оценивал ее боевые возможности гораздо ниже французской и английской армий.
Самый тяжелый удар Красной Армии был нанесен накануне второй мировой войны самим Сталиным. В репрессиях 1937-1938 годов погибло около 50000 человек из высшего и среднего звена комсостава, том числе и лучшие преподаватели военных академий. Такой удар по армии не смог бы нанести и ее самый злейший враг. В 1939 г. Посольство Англии в Москве сообщило, что «русская армия очень ослаблена недавними репрессиями и ее возможности очень невелики». А британский комитет начальников штабов дал свою оценку: «…Оснащение этой армии заслуживает внимания скорее своим количеством, чем качеством. Оно в большинстве своем все еще основано на конной тяге. Правда, русские танки, количество которых мы оцениваем примерно в 9000, имеют высокое качество. Однако они слишком слабо бронированы для наступления против современной высокоорганизованной противотанковой обороны… Русские вооруженные силы, несомненно, пострадали в результате недавних чисток. Установление политического контроля в вооруженных силах привело к системе дублирования. Присущее русским стремление уклоняться от ответственности в условиях этой системы проявилось в полной мере…» Примечательно, что после тяжелых поражений в 1941 году Сталин распорядился освободить из заключения генералов Мерецкова, Рокоссовского, Горбатова и других, которых еще не успели расстрелять, что сыграло немаловажную роль в усилении боеспособности Красной армии (ведь знал же этот монстр истинную цену этим военачальникам и прекрасно понимал абсурдность вдвинутых против них обвинений. Выступая перед высшим командным составом Красной Армии 24 мая 1945 года, на торжественном приеме в Кремле, Сталин говорил: «У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии. Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества - над фашизмом. Спасибо ему, русскому народу, за это доверие».
Действительно, в любом цивилизованном правовом государстве правитель за подобные «ошибки» был бы, как минимум отправлен в отставку, а то и был бы привлечен к уголовной ответственности только за то, что он с таким упорством, веруя в свою абсолютную непогрешимость, проигнорировал многочисленные сведения, в том числе и от весьма надежных и серьезных источников, о точной дате предстоящего нападения Германии на Советский Союз. Ведь уже 12 июня 1941 года на столе начальника ГРУ лежал гитлеровский план «Барбаросса», в котором среди прочего было написано: «22 июня в 3 часа 30 минут начало наступления сухопутных войск Германии»/3/. Но как мог пойти на это « русский народ» (заметим, что «русский» а не «советский» или хотя бы «российский» В.Л.) в условиях всесильной коммунистически-чекистской диктатуры? Ведь, как мне довелось услышать сразу после войны во Львове, куда я приехал в 1946 году, в конце мая - начале июня 1941 года о том, что в ближайшие дни начнется война между Германией и Советским Союзом «знала каждая баба». Тем более это должно было быть хорошо известно компетентным органам, расположенным на этой территории. (При осмыслении всех этих фактов временами закрадывается шальная мысль: «а не скрывал ли Сталин сведения о скором нападении Гитлера специально, не желая признать ошибочность своего сговора с Гитлером, зная недостаточную подготовку Красной армии в это время и предчувствуя возможность ее серьезных поражений, чтобы иметь возможность оправдать их «внезапностью» нападения. Хотя даже для такого коварного "вождя», такое допущение может показаться чрезмерным). Великая победа пришла, но пришла через 1418 дней. Она была добыта ценой неимоверно тяжелых и героических усилий всего народа на фронте и в тылу. Я хорошо помню тот яркий и теплый солнечный день 9 мая 1945 года. Я шел в школу, максимально ускоряя шаг, так как немного опаздывал на физзарядку, которая проводилась перед началом уроков, чтобы не получить выволочку от директора школы за опоздание. Но, приблизившись к школе, я увидел большую ликующую толпу, состоявшую из учителей, учащихся и жителей близлежащих домов. Стоявшая на верхней ступеньке крыльца директор нашей школы зачитывала правительственное сообщение. Трудно описать то бурное ликование, которое охватило всех присутствующих. Люди плясали, обнимались, целовались, смеялись и плакали слезами радости. Конечно, вместе со всеми радовался и я. Теперь я твердо знал, что скоро вернется домой мой отец, который в августе 1941 года ушел на фронт добровольно, несмотря на то, что у него была «бронь». Его призвали только после его третьего заявления. Он был дважды ранен и был награжден орденами Красной Звезды, Отечественной Войны 1-ой степени и медалями. Мой родной дядя Гриша погиб в бою под Сталинградом, а несколько десятков родственников сгорели в огне Холокоста в Бабьем Яру в Киеве, в Днепропетровске и в Прилуках, что на Черниговщине. К сожалению, вскоре после дня Победы в ее содержании стали чувствоваться и весьма дурно пахнущие ноты. Илья Эренбург почувствовал это еще в самый день победы и выразил это в своих стихах: «Я ждал ее, как можно ждать любя./Я знал ее, как можно знать себя./Я звал ее в крови, в грязи, в печали./ И день настал, закончилась война./ Я шел домой, навстречу шла она./ И мы друг друга не узнали». Эренбург ждал невесту в белом кружевном платье, а увидел кованый сапог, бьющий в пах, - трофейный сапог, снятый с еще не остывшего трупа врага. Красный фашизм вогнал осиновый кол в горло коричневого и сразу же стал напяливать на себя его униформу /4/.
Переобмундирование советского режима было начато еще до войны и ускорилось в ее ходе. Командирские и комиссарские петлицы были заменены офицерскими погонами. Были призваны в строй тени великих предков - Суворова, Кутузова, Нахимова и даже великого погромщика Богдана Хмельницкого. Сменили государственный гимн. Великая Русь, что сплотила навеки союз республик, вытолкнула Интернационал. Декоративные, как казалось, новации обернулись поголовной депортацией малых народов-«предателей» и - тостом генералиссимуса "за великий русский народ», первый среди равных. Чтобы держать народ в мобилизационной готовности, понадобился новый враг - внутренний. Старые рецепты для его опознания уже не подходили: ни помещика, ни капиталиста, ни кулака с обрезом под полой в стране уже было не сыскать - всех извели, как минимум, в двух поколениях. Красному подвою потребовался коричневый привой. Вопреки законам «буржуазной» генетики, зато в полном соответствии с передовым мичуринским учением, такая вегетативная гибридизация полностью удалась. «Низкопоклонство» перед Западом было приравнено к государственной измене. «Наймиты» Запада должны были отличаться «лица не общим выраженьем», чтобы их было легко выявлять. Дивизия красно-коричневых штурмовиков пошла в штыковую атаку на театральных критиков с псевдонимами, другая ударила по безродным космополитам без псевдонимов, третья окружила и бесшумно сняла последних часовых еврейской культуры, после чего ряды были сомкнуты на «убийцах в белых халатах». Не «вмешайся божья воля», то есть не умер бы внезапно Сталин, советским евреям неминуемо грозили еще большие беды. Самое печальное, что ностальгия по тем временам еще не покинула многих политических деятелей, занимающих весьма видное место в политической жизни современной России и тех, кто их поддерживает, что нашло свое отражение в небезызвестном письме в Генеральную прокуратуру России, под которым стояло 500 подписей, в том числе подписи пресловутого академика Шафаревича и 19 депутатов Государственной Думы. Это письмо как будто было отозвано. Но не успели еще «просохнуть чернила» на этом письме, как вслед за ним в Генеральную прокуратуру поступило письмо, аналогичного содержания под которым стоят уже пять тысяч подписей «православных верующих» в том числе тот же академик Игорь Шафаревич, лауреат Госпремии писатель Василий Белов, народный художник России Вячеслав Клыков, генерал-полковник Леонид Ивашов, десятый чемпион мира по шахматам Борис Спасский и другие известные в России имена. Авторы этого письма снова требуют запрета всех еврейских организаций и запрета «носителям такой морали» занимать должности на государственной службе и работать в СМИ»/5/.
Список литературы
1. Безыменский Л.А. Сталин и Гитлер перед схваткой.
2. Баграмян И.Х. Так начиналась война.
3. Лазарь Ратнер www.hesed.ru
4. СеменРезник. Вестник, 2005, №3(366).
5. Зоя Светова, «Русский курьер». («ЕМ» № 672)
|
