Министерство образования Российской Федерации

Тамбовский государственный университет

имени Г. Р. Державина

Кафедра культурологии

Курсовая работа

на тему:

«Религиозные мифологемы

древних славян

в

пантеоне

князя Владимира »

Выполнила :

3курс, группа 4-К

Проверила:

К.и.н. профессор

Ромах Н.И.

Тамбов

2004

Содержание

1. Введение.

2. Своеобразие восточнославянской мифологии.

3. Пантеон славянских богов:

3.1. Языческая реформа князя Владимира;

3.2. Громовержец Перун;

3.3. Дажьбог – податель всех благ;

3.4 Великий Хорс;

3.5 Стрибог – дедушка всех ветров;

3.6 Крылатый пес Семаргл;

3.7 Мать – сыра земля.

4. Отношение народа к языческой реформе.

5. Заключение.

6. Литература.

Введение

Когда мы слышим что - нибудь о греческой мифологии, сразу перед глазами проносится вереница олимпийских божеств. Но когда речь заходит о славянских богах, не каждый может похвастаться знанием хотя бы имен, не говоря уже о функциях, внешнем виде, атрибутах богов. А ведь славяне – это наше прошлое, наша история Их система верований должна быть нами хорошо изучена.

Что же мы сегодня знаем о богах, занимавших некогда места на древнерусском языческом Олимпе и свергнутых затем силами христианства? В отличие от греческой мифологии, которая уже с VII в. стала объектом (а, может быть, в какой - то мере и жертвой) литературной обработки и творческого обогащения жрецами, поэтами, писателями и специалистами мифографами, славянская мифология, как жизнь богов осталась неописанной. Прямых источников по изучению у нас крайне мало, и приходится довольствоваться отрывочными, попутными средствами, нередко - сбивчивыми упоминаниями о древней религии славян в сочинениях греческих авторов, в записках европейских и арабских путешественников, в обличительных высказываниях русских книжников.

Ценнейшие данные предоставляют археологи, раскапывая и реконструируя древние копища, извлекая из глубин культурного слоя изваяния идолов и культурные предметы.

Очень важны исследования этнографов и лингвистов, свидетельствующие о живой связи верований и религиозных представлений русских, белорусов, украинцев в XVIII – XX веках с древними истоками языческой религии.

И еще один бесценный источник: язычество восточных славян, при всех его неповторимых особенностях, есть лишь ветвь общеславянского, шире - общеиндоевропейского, более того – общечеловеческого древа языческой религии и мифологии. Обращаясь к другим ветвям – родственным, в первую очередь, (западно - и южнославянским, балтийским, скандинавским), мы находим здесь материал для сравнений, для восстановления навсегда, казалось, утраченных элементов мужества Древней Руси.

Обширный материал по исследованию славянской мифологии содержится в работах таких авторов, как Борис Александрович Рыбаков и его исследованиях в книге «Язычество древних славян», в которой академик анализирует происхождение языческих богов, представления о мире и управляющих им силах. Соколов М.Е. в книге «Старорусские солнечные боги» дает подробное описание богов солнечного круга. Владимир Шуклин в «Мифах русского народа » дает свод представлений народа о мироустройстве, богах и духах. Л.Н. Афанасьев в трехтомнике «Поэтические воззрения славян на природу» подробно рассматривает представления о богах и силах природы в произведениях древних авторов. Кроме этого мы использовали энциклопедию славянской жизни Марии Семеновой, Мифы древних славян и словарь славянской мифологии. Это только несколько источников, которые мы использовали, но ни одну из этих книг мы не брали за основу, так как эти исследователи рассматривают или мифологию древних славян в целом, или с какой-то одной стороны (например, солнечный круг). Нас же интересуют всего 6 богов, вошедших в результате языческой реформы в пантеон.

Тема нашего исследования «Религиозные мифологемы древних славян в пантеоне князя Владимира» как раз и направлена на изучение божеств, вошедших в пантеон. Таким образом, анализируя весь материал, мы продвигаемся к цели нашей работы, которая заключается в изучении мифологии древних славян. Но так как язычество - это вера во множество божеств, а мы ограничены объемными рамками и не можем рассмотреть всех богов древних славян, то мы остановились на изучении 6-ти, вошедших по воле князя Владимира в славянский пантеон высших богов. А так как мы рассматриваем пантеон, мы должны рассмотреть, какое влияние реформа язычества оказала на общество и на развитие государства. Для того, чтобы прийти к цели нашего исследования, мы должны рассмотреть, во - первых, своеобразие восточнославянской мифологии в целом, так как славянская мифология была не систематизирована, функции богов переплетались, и не изучив этого факта, будет непонятен дальнейший ход работы. Кроме этого необходимо выяснить, что заставило князя Владимира провести реформу, почему было выбрано шесть богов.

Таким образом, продвигаясь к цели нашей работы, мы подробно рассмотрим каждого представителя пантеона. Сразу хочется заметить, что сведения о богах различны, об одних (Перун) мы можем рассказать довольно много (и происхождение имени, и функции, и атрибуты бога), а о некоторых-сведения

обрывочны и малы (например, Стрибог и Семаргл).

В этом случае мы подробно остановимся на толковании именно различными авторами, а также изучим причины возведения именно этих шести богов в пантеон. И, наконец, мы рассмотрим, почему же реформу не принял народ.

Для изучения религиозных представлений древних славян мы рассмотрим легенды, мифы, обратимся к древним источникам, чтобы понять, как же древние славяне видели своих богов. Для возможности воссоздания внешности богов в работе приведены иллюстрации.

Но многое, очень многое остается не ясным. В науке накопилось не мало предположений, догадок противоречивых толкований, ученые ведут дискуссии, медленно, шаг за шагом продвигаясь к истине. Последуем же за ними …

Своеобразие восточнославянской мифологии

Типологическое многообразие мифов народов мира во многом обусловлено географическим и геополитическим положением каждого из этих народов, ландшафтно-климатическими и этническими особенностями формирования национальной картины мира, особенностями языка, формами производственной деятельности и трудовой специализации народов. Все эти особенности национального менталитета зарождаются и формируются уже на древнейшей стадии этнического и культурного самоопределения каждого народа, когда складывается его мифология. Все принципиальные особенности национальной культуры, а позднее и цивилизации, становятся определенными и своеобразными уже на этой ранней фазе культурной истории того или иного народа или его страны. Более того, можно предположить, что основные черты исторического развития будущего этноса, нации, народности закладываются и программируются уже в начале их истории, а точнее, в доисторический период, отмеченный образованием национальной мифологии. Важно изучение этого культурно-исторического начала и для Руси.

В зависимости от капризов суровой природы, климатической неустойчивости, необузданности агрессивных кочевых народов, составляющих ближайшее окружение, неуверенность в собственном завтрашнем дне и его содержательном наполнении (урожай или недород, война или мир, дом или поход в чужие земли, воля или кабала, бунт или покорность, охота или неволя и т.д.) – все это аккумулировалось в народных представлениях о постоянстве и изменчивости, об известной зависимости человека от господствующих над ним и неподвластных ему сил (судьба, доля, счастье), о реальности и определенности прошлого (традиций, предания) – по сравнению с ирреальным и неопределенным, драматически вариативным и непредсказуемым будущим.

Особенно ярко актуализируются языческие представления, поверья, обычаи, традиции, как бы всплывая из глубин исторического подсознания, в кризисные моменты: в «смутные» периоды истории, переломные или трагические моменты частной жизни людей (болезнь или смерть близких родственников, стихийные или социальные бедствия, разрушение семьи, испытания судьбы, личные неудачи или несчастья, разочарования и отчаянье).

Достаточно вспомнить, с какой тщательностью, подчас педантичностью, соблюдаются языческие обычаи во время свадеб и новоселья, в случае тяжелой болезни близких, особенно же на похоронах и при поминовении покойников. Многие из этих обрядов оставались практически целое тысячелетие, а может быть, и значительно дольше.

Подобная жизнестойкость восточнославянского, древнерусского язычества тем более удивительна, что славянская мифология вообще, и русская, в частности, очень архаичны и во многом восходят непосредственно к праиндоеропейским корням. Так, культу Перуна – громовержца; богине плодородия Мокоши (Макоши), подземного змея – Волоса ( Велеса), покровительствовавшего урожаю, охоте, скотоводству, Стрибога – бога ветров и других богов есть аналогии в мифологиях почти всех индоевропейских народов. Однако, существует большая разница между, например, древнегреческим Зевсом и Перуном, хотя оба они громовержцы: функции Перуна гораздо проще и примитивнее, нежели у властителя Олимпа.

Ко всему прочему, восточнославянские боги, в отличие от античных, не вполне антропоморфны, а нередко и прямо зооморфны или тождественны проявлениям стихий. Если Перуна и Мокошь все представляли в человеческом образе (воин в шлеме и пряха), то это явно не относится к Волосу (которого представляли не только змеем, но и другими зверями : волком, медведем, а еще чаще оборотнем, меняющим свой облик). Совсем не ясно, как виделись древним славянам Хорс и Семаргл – божества, скорее всего, иранского происхождения (некоторые исследователи полагают, что Семаргл был семиглавым или похожим на грифона, а Хорса - конем). Все это свидетельствовало о том, что славянская мифология – во всяком случае, во внешних чертах своей образности, - была ближе к древневосточной мифологии (иранской, хеттской, египетской и др.), нежели к полностью антропоморфной античной, и была во всех отношениях менее развитой и отрефлексированной, чем германо-скандинавская, кельтская или, например, индийская.

Языческая мифология восточных славян была еще крайне несистематизированной, расплывчатой, неустойчивой; функции их богов часто переплетались между собой и многократно дублировали друг друга. Например, культ солнца так или иначе ассоциировался и с Хорсом ( небесным Конем), и с Дажьбогом (тепло, источник поддержания жизни), и со Сварогом (небесный свет и огонь), и с Ярилом, воплощавшим жар весеннего возрождения природы и любовной страсти, зачатие и плодородие, и с Купалой ( божеством летнего солнцестояния), и с Колядой (божеством зимнего поворота Солнца на весну). Плодородие природы связывалось с властью не только Ярилы и Купалы, но и Костромы, Мокоши, Волоса, Переплута, Дажьбога, возможно, Семаргла. Семью оберегали, кроме Мокоши, так же Чур, Род и рожаницы Лада и Леля. Все представители так называемой высшей мифологии славян (верховные божества, олицетворявшие важнейшие природные, космические стихии) находятся между собой в совершенно неопределенных отношениях; практически не известны никакие мифологические сюжеты с участием славянских языческих божеств, и о многих из них исследователям приходится лишь догадываться, апеллируя к археологическим, лингвистическим данным или к данным мифологической компаративистики. Только в отдельных случаях удается реконструировать условный мифологический сюжет (вроде основного мифа о громовержце – змееборце, просвечивающего противостояние Перуна и Волоса).

Причина этого заключается отнюдь не в том, что после Крещения Руси языческие сюжеты были забыты или соединились с христианской мифологией, - по существу, они еще окончательно и не сложились в какую- либо каноническую версию, рассыпаясь на бесчисленные местные варианты общеславянского мифа. Еще важнее, что славянская мифологи существовала не столько в вербализованном виде, т.е. в форме сказаний, эпических песен, космогонических повествований, словесного искусства и предфилософии., но жила практически – в обрядах и ритуалах, образе жизни, первобытной магии, действиях и поступках людей, в природном календаре. Славянская мифология была аморфной дорефлексивной стихией и потому была самой жизнью, а не способом ее понимания, осмысления, объяснения – в сознании людей, в отражающих ее текстах. Таким образом, множественность древних богов и мифологических персонажей, а также разнообразие связанных с ними культов в период оформления государственности, несомненно требовали унификации. В русле этих стремлений к упорядочению лежит своеобразная реформа 980 г., когда князь Владимир утвердил «список» богов с последующим установлением идолов, известных с тех пор под названием «Пантеон князя Владимира».

Пантеон славянских богов

Языческая реформа князя Владимира

В 980 г князь Владимир предпринял религиозную реформу, не выходившую за пределы традиционного славянского

язычества, с целью упорядочить мифологический хаос, царивший в сознании восточнославянских племен. Был учрежден пантеон высших славянских богов во главе с Перуном, богом грозы и войны ; кроме Перуна в пантеон Владимира вошли Хорс – бог солнца – святила, небесный Конь, Дажьбог – бог белого света и податель небесных благ, тепла; Стрибог – бог ветра и воздушных стихий, распространитель доли; Семаргл – бог – сеятель семян – небесный посланец, связующий небо и землю, и единственный женский персонаж Мокошь (мать - сыра земля)- богиня плодородия и плодовитости, мать судьбы (пряха) и урожая, покровительница домашнего очага.

Возникает вопрос: почему именно шесть божеств? Есть ли какой- то смысл в этой численности? Неясно, какой принцип положен при отборе «кандидатов» пантеон: племенные боги или покровители разных «профессий». В первом случае число «шесть» совпадало с количеством племен, входивших в состав Руси этого времени: их перечислил летописец, рассказывая о славянской грамоте (поляне, древляне, северяне, дреговичи, кривичи полоцкие и словене новгородские). Но в это время, похоже, чисто племенная связь с божествами была утрачена, и все они получали и какое- то функциональное значение

Следует подчеркнуть, что в отличие от Перуна, Стрибога, Дажьбога и Мокоши, божеств исконно славянского (общеславянского) происхождения, во Владимиров пантеон оказались включены боги явно восточного (иранского, хорезмийского) ареала, т.е. была отражена диалектика славянского и восточного компонентов древнейшего восточнославянского божества, которые не только сосуществовали и взаимодействовали в архаическом сознании и мифологии восточных славян, но и составляли важный момент восточной и южной политики киевских князей в 970-980 гг. Прокопий Кесарийский, писатель 6 века говорит о религии древних славян: «Они признают единого бога – творца молний и грома (разумеется, Перуна) единым господином вселенной и приносят ему в жертву быков и иных священных животных». Интересно, что, говоря о ревностном служении Владимира языческим богам, летописец замечает: « и начал княжить Владимир в Киеве, и поставил кумиров на холме вне двора теремного: Перуна древяна, а главу его серебряну, а ус злат, и Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь». При чтении этих слов летописи невольно бросается в глаза то самое обстоятельство, что летописец сравнительно очень много говорит о Перуне, описывая мелкие подробности его идола, - между тем тот же самый летописец, когда речь идет о других богах, едва удостаивает его той необходимой доли внимания, чтобы передать хотя бы имена, на первый взгляд вообще довольно

странные и, за исключением Дажьбога, вообще непонятны для современного русского человека. Таким образом, Перуна представляли славяне, как главное божество языческого пантеона.

Громовержец Перун

«И хмелясь победным пиром,

За лучом бросая луч,

Бог Перун владеет миром,

Ясен, грозен и могуч ».

С. Городецкий «Перун ».

Имя Перуна очень древнее. В переводе на современный язык оно означает «Тот, кто сильнее бьет», «разящий». Некоторые ученые усматривают связь имени бога грозы с такими словами, как «первый» и «правый». Что касается «первого», то Перун действительно был главнейшим богом в языческом пантеоне Киевской Руси. Не лишено смысла и сближение его имени с «правым», т.к. наши предки считали Перуна учредителем нравственного закона и самым первым защитником правды. В белорусском и украинском языках слово «Перун» означает «гром», «удар грома». Если молния зажигала какую-нибудь постройку, то говорили: «Перуном спалило». Такой пожар тушить нельзя. Известно проклятие, ходившее в народе: «Чтоб тебя Перун убил!». В славянской мифологии имя Перуна впервые встречается в летописи под 907 годом. После победоносного похода князя Олега на греков, греческие цари Леон и Александр вынуждены были заключить мир с ними и обязались уплачивать дань. Договор был скреплен, по обычаю, клятвами обеих сторон. Греки «целовали крест, а Олега с мужами его водили в клятве по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, их богом…и утвердили мир».

То же самое повторялось спустя сорок лет при князе Игоре.

Перуна славяне представляли себе немолодым разгневанным мужем с ружей клубящейся бородой. Вообще рыжая борода – непременная черта у Бога Грозы у самых разных народов. В частности, рыжебородым считали своего громовержца (Тора) скандинавы. Волосы же Бога Грозы уподоблялись грозовой туче – черно-серебрянные ( «Голова серебряна, ус злат»). В некоторых летописях написано: ноги у него железные, а одной рукой держал он камень в виде молний, украшенный драгоценными камнями. Следовательно, наш Перун был не таков, каким его описывал сочинитель книги «Религия москвитян», а именно: этот любезный автор лишил его не только бороды, но и рук, и ног, а вместо всего этого пожаловал ему кошачью рожу с открытым ртом»

Славяне видели своего бога, летящим среди туч верхом на коне либо в колеснице, запряженной крылатыми жеребцами, белыми и вороными. Между прочим, сорока была одной из птиц, посвященных Перуну именно из-за своей черно-белой окраски.

Отчаянно гремит по неровностям туч несущаяся Перунова колесница – вот откуда гром, вот почему он «прокатывается по небесам». Говорили, что гром и молния – эхо и отблеск ударов, которыми Перун награждает зло. Воплощением зла считался Змей (не природный большой змей, вроде удава, но фантастический, часто крылатый, многоголовый. Пышущий ядом и огнем, враг всего живого). О борьбе Перуна со Змеем существовали мифы, следы которых находят в поздних славянских сказках.

В общих чертах древний сюжет можно передать следующим образом: Змей, обитатель нижнего мира ( это подземный мир, мир тьмы, зла и смерти), похищает обитателей среднего мира- людей, и прячет их в своих пещерах. Бог-громовержец (обитатель верхнего мира светлых сил) разбивает молотом или палицей скалу и освобождает пленных. Змей, чтобы спастись, бежит, принимая облик то человека, то разных животных. И, таким образом меняя личину, он на время ускользает от преследователей. Наконец, он укрывается или под деревом, или под камнем – здесь-то бог на коне либо на колеснице настигает его, ударяет молнией – считалось, что при этом возникает вспышка огня и идет дождь. А в отдаленной древности полагали, что на самом деле гром – это «клич любви» на празднике Неба и Земли: известно, как хорошо все растет после грозы…

Согласно некоторым источникам, молнии у Перуна были двоякого рода: лилово-синие, «мертвые», разящие насмерть; и золотые, «живые», созидающие и пробуждающие земное плодородие и новую жизнь. Молнии в небе воспринимались, как стрелы, которые Перун пускает из своего лука, и как летящий огненный топор бога.

Археологи нашли множество миниатюрных бронзовых и железных топориков, датированных 10-м и 13-м веками. Им приписывались сверхъестественные свойства оберегов. Топором ударяли по лавке, на которой кто-нибудь умер: полагали, что тем самым будет «подсечена» и изгнана Смерть. Топор крест- накрест перебрасывался через скотину, чтобы она не болела и хорошо плодородила. Давно замечено, как чист воздух и как легко дышится, когда отгремела гроза. Славяне-язычники нашли этому объяснение: все дело в том, говорили они, что нечистая сила в стране разбегается перед гневом Перуна, прячется в норы и долго еще не смеет высунуться наружу. Перун имеет особое отношение к хлебу. Сохранилась легенда о том, как некая женщина отправилась в поле работать в день Перуна(20 июля), что по обычаю делать нельзя. Рассердившийся Перун сдерживал по началу свой гнев. Но когда ребенок, оставленный на меже, обмарал пеленки, и мать вытерла его пучком хлебных колосьев (по другой версии, осквернению подвергся кусок печеного хлеба), беда разразилась: поднялся вихрь и унес в тучу весь урожай. Часть его удалось все же отмолить обратно, но «стоколосом» (по сто колосьев на одном стебле) хлеб уже никогда больше не родился. С громом небесным связана и легенда о происхождении жемчуга. Славяне считали, что он зарождается из отражения молнии, запечатленной в глазах моллюска-жемчужницы в момент, когда та испуганно захлопывает створки раковины при виде грозы.

Богу Перуну было посвящено животное – дикий тур, огромный, мощный лесной бык. К сожалению, в дикой природе последний тур был убит еще в 1627 году, и до наших времен дожили лишь прирученные потомки туров – домашние быки и коровы. Туры отличались от них размерами: бык достигал в холке 2 метров - и еще цветом: быки были черными с белым «ремнем»- полосой вдоль хребта. Тур был куда агрессивнее самого злого домашнего быка. У людей охота на тура считалась подвигом. Люди верили, что Перун, гуляя по белому свету, охотно принимает облик лесного быка.

Есть у Перуна свое дерево-дуб, есть и любимый цветок, который в Болгарии до сих пор зовут Перуникой. У него шесть лилово-голубых лепестков, поросших золотыми волосками (молния!). Он расцветает весной, когда гремят первые грозы. Цветок этот очень красив, и мы зовем его ирисом.

У Перуна был свой еженедельный день- четверг. Русская пословица-поговорка «после дождичка в четверг» имеет самое непосредственное отношение к Перуну и его дню.

Богу Перуну приносили жертвы, чаще всего животных, но когда народу грозило несчастье, то и человеческую. Жизнь во все времена считалась священным актом. По утверждению ученых, человек, назначенный в жертву, вовсе не обязательно заливался горючими слезами и пробовал убежать. Жертвы бывали и добровольными: человек уходил к богам, чтобы поведать им о неудачах своего народа, попросить о помощи. Еще Перуну приносили в жертву косы девушек и бороды старцев. Также посвящали Богу целые леса, где под страхом смертной казни запрещено было рубить дрова. Но хоть в историческую эпоху русского язычества Перун был главным, первенствующим богом, тем не менее, он далеко не пользовался симпатией славяно-русского народа. Он был слишком уж грозным, своими громовыми стрелами он равно разил как правого, так и виноватого; сам гром, который олицетворялся в Перуне, был символом несчастья. Не даром и теперь еще в числе свадебных примет мы находим такую: «В день венчания ясная погода знаменует счастливую жизнь, дождь – богатство, гром- несчастье.» Кроме того, Перун потому уже не мог привлечь к себе внимание русских язычников, что гром и молния, т.е. те небесные явления, в которых он проявляет свою силу и могущество, вообще мимолетны, быстро появляются и еще скорее исчезают. В этом отношении много выигрывало перед Перуном светлое, пресветлое солнышко. Всем нужное, всех радующее, оно, казалось, не боялось враждебных сил мрака и злобы; и думалось русскому язычнику: нет, не одолеть врагам (небесным змеям) наше солнышко. Таким образом, Перун не пользовался или не владел теми выгодами положения, которыми располагал русский народ в пользу солнышка. Чем меньшей любовью пользовался громовержец Перун, тем более и ярко вырисовывался образ милостивого подателя всяких благ, пресветлого солнышка, которое олицетворялось в Дажьбоге.

Дажьбог – податель всех благ

Поклонение солнцу и разным его божественным воплощениям было составной частью языческих религий едва ли не всех народов мира. У восточных славян следов солнечного культа множество. К солнцу обращались как к источнику плодородия земли, подателю урожая. Славяне называли Бога Солнца Даждьбогом (или в другом произношении Дажьбогом). Народ называл его Царем-Солнцем. Об этом мы узнаем из слов Ипатьевской летописи: «И нарек (Сварог) царство сына его, именем Солнца, его же наречают Дажьбогом…Солнце царь сын Сварогов Дажьбог…». Смысл слова «Дажьбог» различные исследователи объясняли различно. О. Эмин производит Дажьбога от дождя. « Дажьбог, - говорит он, - был у них (русских язычников) бог дождя, и они сему идолу поклонялись». Макушев приравнивал русского Дажьбога к римскому дождевому Юпитеру. А Афанасьев в слове Дажьбог усматривает производное от корня «дождь» – свет, светлый, т.е. слово "Дажь" можно трактовать, как слово, по смыслу относящееся к одному из свойств Солнца (славянская «дъжница» - утренняя заря). Но у лингвистов существует и другая версия (М. Е. Соколова) : «дажь» -(дождь) - это форма повелительного наклонения от глагола «дато» , т.е. «дай». Имя божества можно читать, как составное, «Дай бог». Но и это не все. Оказывается, в древности слово «бог» означало еще и долю, счастье (сравним: богатый - имеющий долю, счастье, то, кому бог дал; убогий, не имеющий, несчастливый; украинское «небог»- нищий): имя Дажьбог, следовательно, можно связать с древними представлениями о том, что именно божество наделяет счастливой долей одних и лишает ее других. Несомненно, в Дажьбоге воплощались вечные и добрые свойства Солнца – его тепло, свет, с ним связывали незыблемость постоянного круговорота природы и обеспечения жизненного благополучия людей. Но солнце не было покровителем и благодетелем только русского народа; потому - то оно и благоволило к нему, потому что оно было соединено кровным родством со всем славяно-русским народом. Русский народ с незапамятных времен считался внуком Дажьбога (Солнца). Об этом узнаем от автора «Слова о полку Игореве». С горечью он вспоминает о временах княжеских междоусобиц, при которых погибло достояние Дажьбожьего внука. А несколько ниже говорится о тяжких последствиях поражения Игоря от половцев, когда «невеселое время настало…встала обида в селах Дажьбожьего внука». Из контекста ясно, что «внук» – это народ, русские люди, а Дажьбог – их мифический родоначальник, они его потомки. Будучи внуком Дажьбога и, следовательно, находясь с ним как бы в родстве, сознавая, что милостивый Дажьбог даст все, что у него попросишь, русский народ чувствовал себя вполне счастливым. Если слово Дажьбог значит податель, то понятно, что русский народ называет Дажьбог - солнце дедом в метафорическом смысле, как кормильца-батюшку. Само собой понятно, что если Дажьбог был дедом в метафорическом смысле, то он был родоначальником всего русского народа, а не династии русских князей, потому что всякий человек может рассчитывать на милость бога.

Славяне верили, что Дажьбог ездит по небу на чудесной колеснице, запряженной четверкой белых златогривых коней с золотыми крыльями. А солнечный свет происходит от огненного щита, которым Дажьбог с запада на восток измеряет нижнее небо, светя Нижнему миру. Дважды в сутки (утром и вечером) он пересекает океан-море на ладье, запряженной водоплавающими птицами, гусями, утками, лебедями. Поэтому наши предки приписывали большую силу оберегам в виде уточки с головой коня. Они верили, что славный Бог Солнца поможет им, где бы он ни находился, в Дневном мире или в Ночном. В Древней Руси символические знаки солнца в виде кружочков с точкой, крестов, колес со спицами и прочего наносились на многие предметы. Солнцу посвящались различные украшения, обереги в виде круглых подвесок, яйца - писанки из терракоты и др.

Представления о солнце как живом существе закрепились в языке, так, что мы их не очень замечаем: «солнце встало», «солнце садится», « солнце поворачивает на зиму». Народные песни сохранили обращения к нему, как к живому, способному на отклик: « обогрей нос, красное солнышко!», « солнышко, ведрышко, выгляни в окошечко, твои детушки плачут…» Ярославна ( в «Слове») ищет спасения для мужа: « светлое и трижды светлое солнце, для всех ты тепло и прекрасно!…»

Но в восточнославянской мифологии солнечным богом был не один Дажьбог. Рядом с ним в пантеоне стоит божество солнечного светила, воплощающего животворящие силы солнца, - Хорс. О нем речь пойдет в следующем разделе.

Великий Хорс

Хорс (осетино - персидское – хурь - солнце) был богом Солнца, в знак особого уважения и почтения его называли Великим Хорсом. Предполагалось, что имя Хорса происходит от скифского бога, позднее ставшего у славян названием божества. Однако существует взгляд о славянском названии Великого Хорса, его принадлежности к славянам. « За разъяснением значения этого русского божества, - писал Н. М. Гальковский, - нет нужды обращаться к восточным народам. Хорс мог обозначать собою солнце в ежедневном круговороте. Он сравнивал русское Хорэ с греческим хорос – круг. В русском языке «хоровод» – круговое движение, «хоромы» – первоначально –постройка для языческих ритуалов, а также колобок, около и др., « хорошо» - тоже восходит к древнему «хоршо», букв. «солнечно». Да и само солнце поднималось на востоке и опускалось на западе, словно описывает круг. Однако же, это еще не означает, что Хорс был богом солнца. Правильная трактовка его назначения помогает уяснить «Слово», где упоминается величественное языческое божество, которому Всеслав Полоцкий путь перебегал. За одну ночь он добегал от Киева до Тьмутаракани. «Всеслав князь людям суд правил, князьям города рядил, а сам ночью волком рыскал: из Киева дорыскивает до петухов Тьмутаракани, великому Хорсу волком путь перерыскивал». Последнее принято понимать так, что Всеслав пересекал путь самому солнцу, однако уже Е. В. Аничков по этому поводу отмечал: « Но ведь речь идет о ночи?! Как можно вызывать представление о солнце при описании скорости ночного пути?». Ведь действие происходит еще до пения петухов, поэтому Всеслав никак не мог перебегать путь солнцу даже в необычном представлении певца. Великим Хорсом было не солнце, а месяц, которому, как известно из различных источников, также поклонялись восточные славяне. Это засвидетельствовано хотя бы в таком древнем понятии, как «хождение богородицы по мукам», где во вставке, сделанной переводчиком, сказано, что люди называли богами «солнце и месяц, землю и воду, и зверей, и гадов; все это те люди сделали из камней – Трояна, Хорса, Велеса и Перуна в богов превратили». Кроме этого Хорса некоторые исследователи считали богом пьянства (Г. Глинка). Его имя производят от «ковш», «корш». Поэтому богу и дано имя от орудия, всего чаще им употребляемого в пьянствованиях своих. В правой руке держит ковш, вокруг него лежат груды черепков от разбитых кувшинов, сам же сидит на утлой, опрокинутой дном бочке. Словяне молились ему, выступая на пьянственные поединки. Ибо в древности у славян тоже немалым почитался богатырем, кто мог перепить всех. Поэтому-то и вошел Хорс в пантеон, что славяне любили выпить. Но даже если предположить, что Хорс был богом солнца, это не значит, что он тождествен Дажьбогу. Дажьбог - податель благодатного тепла, Хорс же- глаз всевидящий и всеведущий, т.к. в мифологическом понимании значимость Солнца не столько в том, что оно «светит», сколько в том, что это «дневное око», которое все видит, все ведает, обо всем знает. Но кроме солнечных богов, в пантеон входит бог ветров Стрибог, о котором далее.

Стрибог - дедушка ветров

«Стрибог упился боем

и воет: «Успокоим,

на дне любовь сокроем!

Морское дно, покоем

И женам будь, и вям! »

С. М. Городецкий «Стрибог».

О боге Стрибоге мы знаем совсем не много. В «Слове о полку Игореве» есть такая фраза: «Вот ветры, Стрибожевы внуки, веют с моря стрелами (т.е. из дождевой тучи молниями) на храбрые полки Игоря». Значит ли это, что Стрибог был богом ветров? Большинство ученых согласны с таким выводом. В подтверждение этого слово «стри» переводят, как « воздух, поветрие» или возводят к древнерусскому глаголу «стрити», «стрети» со значением «встречать», «дуть с противоположной стороны», «навстречу». Можно сказать, что Стрибог был богом грозы, как небесный владыка, являющийся в бурях и вихрях, царь ветров. Стрибогу молились мореплаватели, прося «ветра в парус». Другие названия, даваемые славянами богу ветров, были Погода и Посвист. В областных говорах Полтавской губернии погода употребляется в смысле громовой тучи, ветра, метели, бури, дождливого или смешанного времени. Ветры сопутствуют богу - громовику в его битвах с демонами и пользуются его стрелами. Веяние стрелами и метание ими позволяет говорить о Стрибоге и как о славянском боге войны. Это подтверждает и поясняет первая часть слова Стрибог, где стри - от древнего стрити – уничтожать. Отсюда и Стрибог – уничтожитель добра, бог уничтожающий или бог войны. Таким образом, Стрибог – уничтожающее начало в противовес доброму Даждьбогу.

Существует также взгляд на Стрибога как на высшее божество славян. Имя Стрибога, согласно сторонникам этой точки зрения, складывается из слов, означающих «отец» и «небо». Следовательно, он в славянском пантеоне занимал место небесного отца. Культ Стрибога был достаточно распространен на Руси, на это указывают некоторые географические названия, связанные с именем грозного бога: река Стрибожская на Киевщине, село Стрибожье на Житомирщине и т.д.

Симаргл – крылатый пес

Среди перечисленных в летописи богов, стоящих на киевской горе, не совсем ясна сущность Симаргла. Даже имя его в разных источниках писалось по-разному: и как Симаргл, Семургл и как Сим и Рьгл. И объясняли это слово тоже различно, прежде всего, спорили о том, считать ли имя неизвестного бога или божка «Симаргла» за одно слово или видеть здесь два слова, по небрежности переписчика слитые в одно. Одни действительно находили здесь одно слово , а другие видели два «Сима» и «Рьгла» и ссылались, во – первых, на Архангелогородского летописца, где вместо «Симаргла» стоит «Сима» и «Регла» и, во – вторых, на известное слово христолюбца и ревнителя правой веры: « и веруют в Перуна, и в Хорса, и Мокошь, и в Сима и в Рьгла». Прежде всего поговорим об исследователях, которые в имени «Симаргла» видели 2 слова. Г. Микуцкий говорит, что имена языческих богов означают или указывают на световые явления «сиянье, блеск, белизна», думает, что древне - русский «Сим» предполагает корень Si – сиять, светить, а «рьгл» – корень от греческого argos - красный, блистающий.

Среди исследователей, видевших в «Симаргле» одно слово, имя богини, прежде всего следует указать старинных мифологов Стрыйковского, Русова и И. Квашина - Самарина. По их мнению, Симаргла то же, что польская богиня Симжерла, и переводят лингвистическое значение этого имени словами «сивая молния». М.Е. Соколов говорит, что слово Симаргл - сложное и состоит из 2-х частей: «Сима», «сема» и «ирьгла», «ергла». Сима – не что иное, как число 7, число 7 входит в имя божества потому, что оно вообще считалось священным у языческих народов. На Руси много таинственных обрядов связывается с числом 7, например, зола из семи печей, вода из 7 криниц имеет лечебное свойство ; «на море- океане стоит груша, на той груше 700 дубцев , 700 сучьев». Во второй половине слова «Симаргла»- ирьгла, ирьгле, он видит Ярило. Таким образом, «Симаргла»- то же, что Ярило, Семиярило. Можно подумать , что Ярило потому носил название Семиярило, что он изображался с 7- ю головами. Сам Ярило под именем Симаргл является каким- то космическим богом, олицетворяющим в себе все силы природы.

Б.А. Рыбаков пишет о Симаргле: «Это священный крылатый пес, охраняющий семена и посевы. При изобилии в те времена мелкого рогатого зверя (косули, серны) охрана посевов от предания и вытаптывания была важным делом.

Симаргл был как бы олицетворением «вооруженного добра»; при мирных аграрных функциях он был наделен когтями, зубами и в добавок крыльями; он - «защитник посевов». В его честь пили из рогов изобилия, значит, Симаргл был связан с земными богатствами. А богиней земли была стоявшая за Симарглом в летописи Мокошь. О ней речь в следующем разделе.

Мать - сыра-земля

Мокошь – женское божество, оно является одним из наиболее загадочных и противоречивых. Отношение исследователей к этому женскому божеству весьма различно. Одни просто уклонялись от каких – либо пояснений. Другие считали его близким греческой Афродите. Е.В. Аничков приравнивал Мокошь к знахарке, писал о «гадательном характере» богини, так как по его мнению, слово «кош» означало «жребий», «судьба». Третьи видели Мокошь богиней земли. «Ма» - понятно, «мать», «мама», а «кош»- «кошелек», где хранится богатство, кошара, куда загоняют живое богатство – овец. А также и короб, большую корзину, куда складывают собственный урожай – земные плоды, а ведь именно он составлял богатство, судьбу и счастье древнего человека. Вот и получается: Мокошь - Всеобщая мать, Хозяйка жизни, Дарительница урожая. Одним словом – Земля. Земля извечно относилась к чистой сфере мироздания. Она не принимает в себя ничего нечистого. Вредоносная, нечистая сила в мифах и фольклоре обычно проваливается «сквозь землю», а не остается в ней. Отсюда и родилась суровая клятва: «Провалиться мне сквозь землю». Считалось, что земля не станет носить обманщиков.

Весной Мокошь вступает в брачный сад с Небом. После первого весеннего грома оплодотворенная дождем земля вновь обретает способность рождать и называться «мать- сыра- земля». 10 мая Земля считалась именинницей. В этот день не пахали и не боронили землю.

Соотнесенность земли с человеком выразилась в наделении ее антропоморфными чертами: волосы Земли - трава, кустарники, деревья; кости- скалы и камни,; кровь- вода; жилы- древесные корни и т.д.

Язычники относились к Земле с величайшей любовью, и все сказания говорят, что она платила им тем же. В одной из былин героя предостерегают, чтобы не вздумал сражаться с каким- то богатырем. Этот богатырь непобедим. А почему? «Его Земля- матушка любит…»

Уважительное отношение к земле выразилось в «земных поклонах». Можно с большой долей уверенности сказать, что богиня Мокошь была покровительницей овцеводства, шерсти, пряжи и, шире, вообще бабьей части крестьянского хозяйства. Она строго следила за тем, чтобы женщины соблюдали все нормы поведения, труда, домашних дел и наказывала нерях. Будучи чем-нибудь недовольна, Мокошь могла состричь немного волос у спящей хозяйки.

Была у нее еще одна важная забота – Мокошь покровительствовала бракам, была защитницей прочных семейных устоев. Сидя на удобном пригорке, поросшем цветущими медоносными травами, наш языческий предок чувствовал под собой тепляе колени Матери-Земли.

Таким образом, в пантеоне Владимира была до известной степени учтена диалектика взаимосвязи неба и земли, столь важная для мифологических представлений древневосточных славян о человеке и природе, их взаимозависимости, о мироздании в целом. Среди выделенных из множества других божеств, олицетворяющих различные силы и атрибуты природы, особо почтенны были: солнце как источник тепла и света, стихии, грозы и ветра, плодородие земли и природы в целом, силы, руководящие судьбой и долей, подающие блага, общие для всех людей.

Перечисленные здесь функции неоднократно перекрещиваются и дублируются. Все отобранные во Владимиров пантеон божества были весьма абстрактны и обобщенны. Они символизировали самые высшие силы, руководящие космическими и природными процессами и лишь заодно с этим – жизнью человеческих масс. Эти высшие силы олицетворяли покровительство, прежде всего, месту- целому территориальному единству, Русской земле, а также становящемуся на этой территории Русскому государству и его разнообразному населению. Но пантеон Владимира не получил всенародной поддержки. Об этом мы поговорим в следующей главе.

Отношение народа к языческой реформе

Русский народ не принял реформу, т.к. пантеон был создан искусственно на основании фрагментарных мифологических представлений. Этот культ был узкогрупповым, сословным: он отражал корпоративные, властные интересы, воинственную идеологию князя и его дружины, местные политические и этнические интересы, прагматические расчеты, но не охватывал саму систему славянской мифологии. В пантеон богов не вошли: Сварог (отец-Небо)- верховный бог праславян; Святовит- бог священного света; Род- покровитель продолжения жизни и преемственности поколений и сопровождающие его богини – рожаницы; Лада и Леля, покровительницы семьи, брачных уз, деторождения; Волос (Велес) – «скотий бог», покровитель домашнего скота, торговли, братства, изобильного урожая; Переплут – по одним гипотезам, бог подземного мира, покровитель растений и земледельцев, по другим – восточнославянский аналог

Вакха-Диониса, возможно, также покровитель также путешествий и мореходства… Все это были немаловажные, притом, древнейшие, «составляющие» мифологии восточных славян, и без этих божеств картина мира оказывалась неполной и даже ущербной. Вне Владимирова пантеона оказались мелкие языческие божества, наполнявшие повседневную жизнь и быт восточных славян – в лесу и на реке, на поле и в доме, в хлеву и в бане, сопровождавшие человека от рождения до погребения. Все эти неисчисляемые лешие и водяные, домовые и банники, русалки и кикиморы без всякого пантеона были неотделимы от народной жизни. Вне пантеона оказался целый сонм страшных существ, несущих людям смерть, болезнь, горе: Мора, Марена, Лихо, Навь, Кощей, Змей Горыныч, Баба Яга и др.

Вообще восточнославянская мифология, в отличие от развитых, концептуально завершенных мифологических систем Древнего Востока, Античности и др., была слишком дробной, бессистемной, аморфной, регионально вариативной, а потому не могла: 1). Легко трансформироваться в стройный и системный культ, соответствующий задачам и целям централизованного и иерархизированного государства; 2) не могла служить оптимальной основой для формирования оригинальной цивилизации, однако, содержавшийся в ней духовный потенциал был достаточен для того, чтобы определить собой ее становящийся обмен, быть ее эмоционально-психологической средой.

Поэтому религиозно-идеологическая реформа, предпринятая князем Владимиром, с неумолимостью отталкивалась от традиционного язычества той среды, в которой только смогли формироваться и укореняться какие бы то ни было цивилизационные начала и универсальные принципы. И хотя реформа язычества была безрезультатной (она не была принята как вера, авторитетная и органичная для народа , а потому не способствовала укреплению государства, сплочению восточнославянских племен вокруг Киева, повышению авторитета и усилению власти Киевского князя, созданию единой общепризнанной религиозной идеологии, чего Владимир добивался , проводя реформу языческого культа), однако имела свои культурно-исторические и цивилизационные последствия.

Заключение

Таким образом, Владимиров пантеон стал одной из первых ступеней государственного и церковного строительства на Руси, над которой затем сооружались новые и новые конструкции политического, религиозного, правового, идеологического характера.

1). «Из мифологического хаоса» восточных славян со множеством второстепенных и третьестепенных богов, олицетворявших различные явления природы, быта и обычные представления (домовые, водяные, лешие и др.) и нередко дублировавших друг друга, были отобраны первостепенные мифологические фигуры, главенствовавшие в мире и определявшие господствующую картину мира в сознании современников (другое дело, насколько полно отображали восточнославянскую мифологию и общественную психологию выбранные боги: произошло новое структурирование мифологической картины мира; сменились смысловые акценты, изменилась иерархия богов.

2).Языческая реформа была первым опытом насильственного вмешательства в веру и сознание народа со стороны власти: одни божества оказались возвышены над другими, другие – изъяты из культа. Важен сам факт: мифология, в целом неизменная, укорененная в многовековой традиции, неотъемлемая часть менталитета народностей, впервые становится объектом произвольных манипуляций на один компонент накладывался запрет (Волос), другие, напротив, разрастались до необозримых масштабов мирового могущества и величия (Перун).

3).Запретные мифологические образы действиями властей загонялись в подсознание народа, т.е. запретные фигуры укоренялись в национальной культуре. Множество образов представителей низшей мифологии (домовые, лешие, кикимора) сохранились в фольклоре, народных поверьях, быту, а разрешенные и официально «вмененные в обязанность» мифологические фигуры из области высшей мифологии утрачивали ореол тайны и непостижимой силы. Например, Перун постепенно отошел на 2-е и 3-е места народно-религиозных представлений: Илья Пророк явно не представлял в христианском пантеоне фигуру первого класса.

4).Создание ограниченного пантеона богов способствовало подготовке общественного сознания к постепенному переходу к единобожию. Весь пантеон был организован вокруг центральной фигуры верховного божества – грозного и воинственного Перуна – олицетворявшего князя-воителя, одерживающего победу над конкурентами в борьбе за единоличную власть (идея централизованной власти будущего монарха – самодержца). Таким образом, в своей работе «Религиозные мифологемы Древних славян в пантеоне князя Владимира» мы показали, как славяне видели своих богов. Богов, по воле князя Владимира ставших главными. Мы показали, что славянская мифология в целом была несистематизирована, функции богов переплетались, что князь, выдвинув своих богов в пантеон, не включил немаловажных древних богов, без которых картина мира оказывалась неполной и даже ущербной. И поэтому не была принята народом. Мы подробно рассмотрели каждого представителя пантеона, как их видел наш предок, их функции, их атрибуты, показали, как различные ученые относятся к проблеме истолкования имен богов. И, наконец, мы рассмотрели, какое значение для развития русского государства имела языческая реформа. Мы показали, что создание пантеона подготавливало сознание общества к принятию христианства. Хочется заметить, что с принятием христианства языческие представления не стерлись с лица земли. Языческие боги не сгинули в небытие, они породнились с христианскими святыми и сохранились в русском духе и тех его неповторимых чертах, которые делают русского человека непохожим на любого другого.

Праздники, традиции и обычаи, сложившиеся многие тысячелетия назад, также вошли в плоть и кровь народной жизни. Мы себе уже не можем представить жизнь без масленицы, коляды, дня Ивана Купала. А ведь это не Христианские праздники. Они пришли к нам из языческих поверий, но впитываются русским человеком с молоком матери и передаются из поколения в поколение. Все богатырские волшебные сказки оказываются фрагментами древних исторических мифов. С язычеством связана вся диалектика крестьянской архитектуры, утвари, одежды. Память о языческом пантеоне закрепилась в народном языке: в пословицах и приметах, в названиях улиц, рек, сел…

Языческой магией проникнуты сложные многодневные свадебные обряды.

Познание народной культуры невозможно без его архаичной языческой подосновы. Изучение язычества – это не только углубление в первобытность, но и путь к пониманию культуры народа.

Литература

1. Афанасьев А. Н. «Поэтические воззрения славян на природу» 3т., М., 1995.

2. Боровский Я. Г. «Мифологический мир Древних киевлян» К.,1982.

3. Демин В.Н. «Тайны русского народа» М., 1997.

4. Грушко Е.А, Медведев Ю. М. «Словарь славянской мифологии» Н.-Н., 1995.

5. Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. «Славянские языковые моделирующие системы» М., 1965.

6. Кузьмин А. Г. «Падение Перуна».

7. Мифы Древних славян, соч. 1993.

8. Мифы Древних народов мира. М., 1997.

9. Петрухин В.Я. «Начало этнокультурной жизни России 9-11 вв.», М., 1995.

10.Петухов Ю. «Дорогами богов».

11.Путилов Б. «Древняя Русь в мифах.», С-П., 1999.

12.Руднев . «Слово о князе Владимире», М., 1989.

13.Рыбаков В.А. «Язычество Древних славян», М., 1989.

14.Сахаров, Буганов. «История России», М., 1995.

15.Семенова М. «Мы – славяне»., С-П., 1999.

16.Соколов М.Е. «Старо-русские солнечные боги», 1887.

17.Шуклин В. «Мифы русского народа», Ек., 1995.

18.Кондрашов И.В. «Культура России», М., 1999.