Реферат: Цивизационный подход типологии государств

План:

1. Введение

2. Понятие и сущность типологии государства и права

3. Классификация типов государств

4. Цивилизационный подход типологии государства и права

5. Сравнительная характеристика цивилизационного и формационного подходов

6. Заключение

7. Список используемой литературы.

Введение.

Проблема типологии государства долгое время является актуальной в рамках теории государства и права. Типология государства неразрывно связана с учением о форме государства, но не совпадает с ним.

Предметом изучения формы государства являются вопросы организации и устройства верховной государственной власти, территориального устройства государственной власти и методы ее осуществления. Напротив, предмет типологии государства составляет учение о народовластии (демократии) как родовой сущности государства. Поэтому, несмотря на очевидную взаимосвязь, форму государства нельзя отождествлять с типом государства, а типизацию государства - с классификацией его формы.

Классификация формы государства - это систематика государства, относящаяся к организации и устройству государственной власти; типизация государства - суть деление (группировка) государств с учетом факторов развития народовластия как родовой сущности государства. Форма государства соотносится с его типом как форма вообще соотносится с сущностью вообще: она есть внешняя организация государства определенного типа.

Для написания курсовой работы я пользовался несколькими источниками: учебниками «Теория государства и права» под редакцией Венгерова, Лазарева С.Н., Сырых В.М., также учебниками по истории государства и права таких авторов, как Графский В.Г. и Нерсесянц Р.В. Кроме того, я использовал несколько монографий и журнальных статей.

В курсовой работе, как уже было отмечено, говорится о типах государства. Несмотря на перемены, происшедшие в российском правоведении за последние годы, проблема исторических типов государства и права, а также вопрос о государстве и праве социалистического исторического типа как один из ее аспектов, так и не получили должной научной разработки. При этом в специальной и учебной литературе сформировались две основные тенденции в освещении темы.

Первая из них заключается в отказе от господствовавшей на протяжении десятилетий концепции общественно-экономических формаций как базовой для выделения и характеристики отдельных исторических типов государства и права под предлогом ее необоснованности, неактуальности, ошибочности и тому подобных существенных изъянов. Привычными стали обращение к иным теоретическим конструкциям (например, цивилизационный подход).

Итак, ясна проблема для исследования. Курсовая работа состоит из нескольких частей: в первой части говорится о понятие и сущности типологии государства и права. Вторая часть посвящена классификации типов государств. Третья касается цивилизационного подхода типологии государства и права. Четвертая - Сравнительная характеристика цивилизационного и формационного подходов. Так как цель работы – изучить два подхода (формационный и цивилизационный),. Также, в моей курсовой работе отмечены недостатки формационной теории.

Понятие и сущность типологии государства.

Государство – основной институт политической системы классового общества, осуществляющий охрану его монополий на осуществляющий охрану его экономической и социальной структуры. Государство обладает монополией на осуществление от имени всего общества внутренней и внешней политики, исключительным правом издания законов и правил, обязательных для всего населения, правом взимания налогов и сборов. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что государство носит классовый характер, но его деятельность охватывает и выполнение общих дел, вытекающих из природы всякого общества.

На протяжении 20-х годов усилиями И. Сталина и всего пропагандистского аппарата были грубо фальсифицированы взгляды марксизма на происхождение и сущность государства, однако сама эта фальсификация не обрела имени своего автора, а выдава­ть за классический марксизм. Постепенно она глубоко внедрилась в общество­ведение, ее тезисы стали считаться чуть ли не самоочевидными истинами. С дру­гой стороны, факты, накопленные исторической наукой, этнографией в XX в. в результате изучения древних, архаических обществ, обогатили прежние пред­ставления о становлении и сущности государства, показали несовместимость сталинской фальсификации, выдаваемой за "марксизм-ленинизм", с этими факта­ми, подтвердили правильность ряда нефальсифицированных выводов. Остано­вимся на этих вопросах.

Если говорить о сути сталинского упрощения и фальсификации рассматривае­мой проблематики, то она сводится к утверждению, будто всегда и всюду именно частная собственность была первопричиной структурной дифференциации об­щества, что именно она расколола общество на классы, стала основой эксплуата­ции и антагонизма, привела к возникновению политики и государствами разве не так все это объясняют многие и сегодня, выдавая за марксизм? Но на самом деле это – не марксизм, а сталинизм.

Согласно Сталину, государство возникает на основе частной собственности и связанного с ней классового антагонизма. Далее, было предано забвению положение Ф. Эн­гельса о том, что классы возникали "двояким путем", причем первый путь связан с общественным разделением труда, с выполнением "общих функций, необходимых для жизни общества", с паразитированием на "общественной должностной функции", а не с частной собственностью на средства производства. Наконец, И. Сталин подверг критике, представив ее мальтузианской, мысль Ф. Энгельса, согласно которой производство и воспроизводство непосредственной жизни вклю­чает производство двух видов: производство средств к жизни и самого человека, продолжение рода, перечеркнув вывод Ф. Энгельса о том, что "общественные порядки, при которых живут люди", обусловлены "обоими видами производства", а следовательно, структурализация общественных отношений – возникновение групп – зависит от развития не только труда, производства средств к жизни, но и семьи, производства самого человека.

Мало того, была подвергнута ревизии сама историческая концепция К. Марк­са, согласно которой переход от первичной (доклассовой) формации ко вторичной (классовой) формации имеет свои варианты: от первобытнообщинного строя возможно развитие и к рабству, и к феодализму, и к азиатскому способу произ­водства. Эта концепция К. Маркса, предполагавшая варианты развития и от вторичной (классовой) формации к неклассовому обществу, была вообще отбро­шена. Вместо нее И. Сталин ввел "пятичленку", согласно которой пять форма­ций – первобытнообщинный строй, рабство, феодализм, капитализм и комму­низм – представляют собой те общественно-экономические устройства, через которые будто бы неизбежно проходят все народы. Выдавая это свое изобрете­ние за марксизм, И. Сталин не считал нужным напомнить своим читателям, что К. Маркс категорически возражал против превращения его учения "в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются. Такие толкования своего учения К. Маркс считал одновременно слишком лестными и слишком постыдными для себя.1

Как известно, работа Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собствен­ности и государства" была написана на основе вышедшего в 1877 году фундамен­тального исследования Льюиса Г. Моргана "Древнее общество", в котором на основе достоверных данных прослеживался процесс становления цивилизации. В 1880–1881 годах К. Маркс составил конспект исследования Льюиса Г. Морга­на, позже использованный Ф. Энгельсом; Однако как ни был серьезен для своего времени труд Льюиса Г. Моргана, он не остался единственным. "Чем меньше развит труд, – писал Энгельс, – тем более ограничено количество его продуктов, а следовательно, и богатство общества, тем сильнее проявляется зависимость общественного строя от родовых связей".¹ И. Сталин совершенно не воспринимал всей глубины диалектико-материалистического подхода Ф. Энгельса к этим проблемам, а не поняв сути дела, решил "исправить" классики, высказав критические замечания по этому вопросу. Эти замечания И. Сталина, обвинения Энгельса в мальтузианстве имели далеко иду­щие последствия: в советском обществоведении на многие десятилетия (вплоть до наших дней) укоренилось упрощенное понимание материального производст­ва, игнорирующее его важнейшую часть – производство самого человека. А ведь знания, накопленные человечеством после выхода работы Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства", особенно ярко раскрыли справедливость диалектико-материалистических идей именно в этом вопросе, еще ярче показали ошибочность и ограниченность сталинской критики. Речь идет о том, что согласно представлениям, базирующимся на знаниях, полученных уже в XX веке, на дифференциацию общества и становление соци­ально-классовой структуры существенное воздействие оказали факторы, связан­ные как раз со вторым видом материального производства – с воспроизводством самого человека, и прежде всего такой основополагающий фактор воспроизвод­ства, как запрещение инцеста (кровосмешения), что не только способствовало выживанию и укреплению рода человека, но и оказало многоплановое воздействие на развитие общественных отношений.

В первой половине XX века существенный вклад в изучение различных сторон жизни первобытных, архаических обществ внес Марсель Мосс (1872–1950 гг.). Этот французский этнограф и социолог в работе "Опыт о даре. Форма и основа­ние обмена в архаических обществах" (1925 г.) на большом фактическом матери­але показал, что еще задолго до развития товарных отношений универсальным средством обмена были взаимные дары, которые формально являясь доброволь­ными, в действительности оказывались строго обязательными. М. Мосс, обосно­вывая установку на комплексное исследование социальных фактов с целью выявления наиболее фундаментальных из них в тех или иных социальных систе­мах, выдвинул идею "тотальных социальных фактов".1

Его системно-структурный подход к исследованию архаических обществ ока­зал известное влияние на Клода Леви-Стросса (род. 1908 г.), другого француз­ского этнографа и социолога, одного из главных представителей структурализма, много сделавшего для анализа культуры и социального устройства первобытных племен. Опираясь на трактовку М. Моссом развития первобытного общества, К. Лев Стросс разрабатывал и обосновывал идею, согласно которой, если ее перевести на язык материализма, особенности производства человека (воспроиз­водство рода), а именно запрет инцеста, явились исходным социальным фактом в выделении человека из мира природы.

Оставим на время справедливое обоснование того, что запрет инцеста наложил глубокую печать на развитие общества, на его культуру, на структуру внут­ренних и внешних отношений. Это был действительно переворот во всей общественной жизни.

Вернемся к самому введению этого запрета. Во-первых, нельзя опровергнуть того, что запрет инцеста был сознательным выходом из длительного историчес­кого развития, показавшего, что кровосмешение ведет к вырождению рода, ста­вит на грань гибели, что отказ от права иметь женщину своей группы может уст­ранить эту гибельную опасность. Во-вторых, чтобы осознание вреда кровосме­шения превратилось в его практическое исключение, нужны были – и в этом тоже не приходится сомневаться – весьмя суровые меры общественного воздей­ствия, а скорее крайне жестокого, если не свирепого, пресечения неизбежно встречавшихся вначале отступлений от этого запрета-табу, еще недавно не су­ществовавшего. В-третьих, когда речь идет о становлении государства, исход­ный признак которого – наличие особых групп людей, применяющих от имени общества насилие по отношению к другим членам общества, не только нельзя исключить, но и есть все основания счита ъ, что именно те родовые органы, ко­торые выполняли крайне важную общую функцию – поддерживали запрещение инцеста как посредством насильственного пресечения кровосмешения внутри ро­да, так и путем развития связей с иноплеменниками в целях взаимообмена жен­щинами – были, независимо от наличия или отсутствия частной собственности и классов, древнейшими элементами новой, нарождавшейся государственной структуры.

Конкретное изучение архаических обществ должно показать, где и почему государственная структура предшествовала возникновению частной собственнос­ти и классовой структуры, а где развитие имело противоположную последова­тельность или сочетало и то, и другое. Во всяком случае, исследования Леви-Стросса и других этнографов, занимавшихся изучением древнего общества, говорят о возможности разных вариантов исторического развития. Леви-Стросс хорошо показал, как под воздействием запрещения кровосмешения, т.е. из-за потребностей развития того вида материального производства, который был связан с воспроизводством самого человека, происходила структурализация общества, менялись отношения в нем, развивалась культурам.

Исследования этнографов также показывают, что в процессе развития чело­веческих общностей – от локальной группы охотников и собирателей до надобщинных структур, представленных протогосударством, – возникало и усилива­лось неравенство, деление на богатых и бедных. Становясь устойчивым, это деление было не результатом разных трудовых усилий индивидов и прямой эксплуатации своих соплеменников, а в большей степени следствием разделения труда, неодинаковым положением в постепенно складывавшейся социальной иерархии, связанным с исполнением необходимых для общественной жизни общих функций, требовавших применения насилия.

Уже на этапе существования протогосударства именно социальный статус место того или иного индивида в аппарате управления определяли его доста­ток. И дело не только в потребляемой им пище. "Гораздо существеннее, – пи­шет Л. Васильев, – неравенство в социальном статусе и в тесно связанных с ним одежде, украшениях и регалиях, величине жилища, количестве жен, нако­нец, в традиционно ценимом престиже и проистекающих из него привилегиях. Словом, это неравенство прежде всего социальное однако при этом важно отметить, что неравенство, как и вообще социальная иерархия, членение кол­лектива на слои и страты, возникновение аппарата управителей не были пока связаны с делением общества на противостоящие друг другу антагонистические группы, различающиеся отношениями собственности".

Таким образом, теперь уже известна не только прежняя схема возникновения государства, выводящая его из частной собственности, эксплуатации и классовых антагонизмов, но также и другая, опирающаяся на необходимость исполнения разнообразных общественно значимых функций. Естественно, что обобщение всех этих обстоятельств позволяет и требует по-иному подойти также и к пони­манию сущности государства, ею природы.

Со времени возникновения государства делались многократные попытки раскрыть его суть как такового, показать его природу. В рамках изучаемого процесса нужно четко разграничивать, во-первых, естественноисторическую эволюцию, развертывающуюся объектив­но и стихийно, т.е. независимо от воли и сознания людей, и, во-вторых, такие стороны общественного развития, когда процесс развертывался главным образом на основе определенного предварительного представления, выбора, решения (плана). При этом само его развертывание в общем и целом как раз и есть реализация этого предварительного понимания, выступающего как его внутрен­ний смысл, его цель, и вместе с тем существенно различающихся процессов возможны весьма серьезные ошибки. Скажем, возникновение частной собственности, социального неравенства, классов и эксплуатации было, очевидно, естественноисторическим процессом, развивающимся спонтанно, стихийно, беспланово, независимо от сознания людей. Об этом процессе у людей не было никакого представления, никто не ставил цели "утвердить частную собственность" или "создать классы". Потому-то представляется наивным понимание Ж.-Ж. Руссо процесса возникновения частной собственности: "Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: "Это мое!" и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным:

"Остерегитесь слушать этого обманщика; вы погибли, если забудете, что плоды земли – для всех, а сама она – ничья".1

Наивным в этом рассуждении является не уверенность Руссо в том, что частная собственность – главный источник преступлений, войн, убийств, несчас­тий и ужасов, а его убеждение в продуманности частной собственности, в том, что ее возникновение – следствие доверчивости "людей достаточно простодуш­ных", результат сознательного соглашения, с чем, разумеется, нельзя согласить­ся. В процессе полустихийной полусознательной жизни люди приходили к мысли о необходимости не только сохранить прежние родоплеменные структуры общественного управле­ния, но и договориться о том, чтобы придать подобным структурам новые общественно-государственные качества.

Государство – это прежде всего исторически сложившаяся, сознательно орга­низованная социальная сила, управляющая обществом. Это фактически первая сознательно созданная обществом и планомерно функционирующая организация, оказывавшая и оказывающая огромное воздействие на жизнь индивидов, соци­альных групп и всего общества.

Управлять обществом – это значит управлять определенной массой людей, на которых и могут быть распространены государственные управленческие функции. Управлять обществом, массами составляющих его людей – это вовсе не зна­чит отдавать любые распоряжения в надежде на их добросовестное исполнение гражданами.

В любом обществе, не только из-за несовпадения интересов граждан, но и из-за наличия антиобщественных элементов, никогда не бывает полного согласия всех с действующими законами и осуществляемыми целями – причем как в том случае, когда эти цели действительно отвечают интересам большинства, так и особенно в том, когда под видом общих целей обществу навязываются специфи­ческие интересы господствующей или доминирующей общественной силы.

Любое государство, вместе с решением только классовых задач, выполняет и общечеловеческую миссию, ведь без этого не может существовать ни одно общество. К общим делам относится осуществление разно­образных коллективных потребностей общества: организация здра­воохранения, образования, социального обеспечения, средств транс­порта и связи, строительство ирригационных сооружений, борьба с эпидемиями, преступностью, меры по предотвращению войны и обеспечению мира и т. п.

Государство является инструментом социального компромисса, оно должно смягчать и преодолевать противоречия между различными слоями населения и общественными силами, обеспечение общесоциальной направленности в содержании всех осуществляемых им функций. Сочетая в себе, таким образом, и классовое, и общечеловече­ское, государство выступает одновременно и как организация политической власти общества, и как его единственный офици­альный представитель. Согласно этому оно призвано обеспечить выполнение и общих дел, вытекающих из природы всякого обще­ства, и специфических классовых задач.

Соотношение между общечеловеческим и классовым в государстве в разные эпохи не одинаково, оно не стоит на месте, а динамично отражает реалии социально-экономического и политико-государственного развития, достиг­нутый уровень прогресса и демократии.

Поэтому в определенных условиях, в характеристике сущности и социаль­ного назначения государства на первый план выступает классо­вое господство, насилие, подавление.

В современных условиях на первом месте стоит приоритет общечеловеческих ценно­стей. Такая гуманистическая тенденция особенно наглядно про­является в последние десятилетия в развитых государствах Аме­рики и Европы. У нас в стране пока только говорят о общечеловеческих ценностях, на деле выходит иначе.

Россия пытается встать на путь демократии, стремится стать действительно цивилизованным государством, в котором процесс формирования и деятельности всех государственных ор­ганов строго основывается на праве, существует разделение вла­стей, обеспечивается верховенство закона и отношение к челове­ку, его правам и свободам как к высшей ценности, является пра­вовым. Если государству это удается, то сегодня это наиболее высокая ступень организации политической власти общества за всю многовековую историю развития государства.

"Демократическое, цивилизованное государство, в котором процесс формирования и деятельности всех государственных ор­ганов строго основывается на праве, существует разделение вла­стей, обеспечивается верховенство закона и отношение к челове­ку, его правам и свободам как к высшей ценности, является пра­вовым. На сегодня это наиболее высокая ступень организации политической власти общества за всю многовековую историю развития государства."1

Подводя итог вышеизложенному, о сущности и социального назначения государства можно дать такое определение. Государство – это организация полити­ческой власти, необходимая для выполнения как сугубо классо­вых задач, так и общих дел, вытекающих из природы всякого общества.

Рассматривая конкретные исторические условия развития различных стран необходимо так же учитывать религиозный, национальный и некоторые другие факторы. Но это не означает, что все эти факторы должны быть отражены в определении государ­ства вообще, достаточно исходить из его наиболее об­щих начал–общечеловеческого и классового.

Классификация типов государств.

Выявление природы государства предполагает рассмотрение как вопроса о его соотношении с социально-экономическим строем, так и особенно проблемы типологии государства. Решение того и иного вопроса в отечественной теории государства и права ранее традиционно опиралось на марксистское учение об общественно-экономических формациях, то есть на формационный подход.

В соответствии с марксистскими положениями о формационном подходе классовая сущность государства, как и других социальных институтов, в конечном счете определяется экономическим фактором, состоянием производственных отношений, способом производства в целом, а само государство является лишь надстройкой над экономическим базисом. Иначе говоря, и по существу, и по форме государство обусловлено экономическим строем общества. Оно вторично, а экономика первична. Экономическая структура общества, как подчеркивал Ф. Энгельс, образует ту реальную основу, которой и объясняется в последнем счете вся надстройка правовых и политических учреждений. Отсюда производный характер государства от социально-экономического строя[1] .

В настоящее время, наряду с формационным подходом к решению вопроса о соотношении государства и социально-экономического строя широко применяется и другой, получивший название цивилизационного подхода. Понятие «цивилизация» утвердилось в европейской науке в эпоху просвещения и с тех пор приобрело такую же многозначность, как и понятие «культура». С учетом этой многозначности и разрабатывается сегодня цивилизационный подход учеными запада и востока. В своих исследованиях они опираются на труды крупнейших представителей философско-социологической мысли, как О. Шпенглер, А. Тойнби, М. Вебер, С. Эйзенштадт, П. Сорокин, М. Зингер.

В самом общем виде понятие «цивилизация» можно определить как социокультурную систему, обеспечивающую высокую степень дифференциации жизнедеятельности в соответствии с потребностями сложного, развитого общества и вместе с тем поддерживающего его необходимую интеграцию через создание регулируемых духовно-культурных факторов и необходимой иерархии структур и ценностей.

Цивилизационный подход к решению вопроса о соотношении государства и социально-экономического строя исходит из стремления покончить с абсолютизацией материально-экономического начала, из взгляда на государство с предельно широких позиций определяющего воздействия на него прежде всего духовно-нравственных и культурных факторов общественного развития. В отличие от формационной теории, обосновывающей наличие детерминации государства экономическими причинами, цивилизационная теория доказывает наряду с ней и существование детерминации духовными факторами, которые могут блокировать, или поощрять развитие государства. Но было бы неверным в характеристике и понимании государства стоять на позициях признания равноправности двух подходов, или представлений, что цивилизационное влияние на развитие государства, осуществляется в рамках формационного, базисно-надстроечного и социально-экономического подхода.

Сторонники этого аргумента аргументируют это так: в основе государства лежат экономические факторы, но влияние на них достигается выработкой таких стереотипов поведения, которые либо способствуют, либо мешают производительному труду. А стереотипы поведения, трудовая мораль, менталитет человека формируются именно в той сфере человеческой деятельности, которая характеризуется как культура, или цивилизация. В итоге цивилизация влияет на социальную организацию общества. Культурно-идеологические принципы жизни вполне способны ослабить влияние способа производства, и тем самым, прервать поступательное формационное развитие как производства, так и процесса формирования и функционирования государства. Пример – это циклическое развитие государственных форм в странах арабского мира, Китае, Америке до XX века и т.д[2] . И наоборот, социокультурные, духовные факторы могут усилить формационный прогресс экономики и государственно-правовой сферы. В Европе протестантская церковь с ее культом труда и трудовой этики сыграла роль катализатора капиталистической эволюции региона и вызревания адекватных ей государственно-правовых начал.

Каждое государство становится полем борьбы двух видов воздействия на него: формационного и цивилизационного. Какая из них победит, сказать заранее нельзя. Именно с этим связана многовариантность развития в государственной и других сферах общественной жизни.

Поэтому правильное понимание соотношения государства с социально-экономическим строем предполагает использование обоих подходов. Однако исторический опыт государственности показывает, что жесткая привязка природы того или иного государства к социально-экономической формации не дает ответа на многие вопросы.

В работах А. Тойнби, С. Хантингтона и других выделяются те культурные и цивилизационные критерии, которые позволяют классифицировать различные типы государств. Например, у С. Хантингтона выделяются христианские, особенно православные, и мусульманские цивилизации, которые, по прогнозу Хантингтона уже вошли в противостояние. Такой подход наполняет конкретным содержанием такие категории, как «Восток-Запад» и «Север-Юг». Формационные критерии мало что объясняют в современных государственных противоборствах, внутреннем развитии конкретного государства.

Цивилизационный подход в типологии государства и права.

Наряду с формационным подходом к решению вопроса типологии государств широко применяется Цивилизационный подход, в основе которого тоже лежит идея соотношения государства, права и социально-экономического строя общества с учетом духовно-нравственных и культурных факторов общественного развития. Таким образом, вместо общественной формации критерием типизации выступает категория «цивилизация». Следует согласиться с утверждением, что последняя выглядит весьма аморфно и неопределенно. Она, по справедливому замечанию исследователей, принадлежит к числу тех явлений и понятий, которые не поддаются сколько-нибудь строгому и однозначному определению. Если попытаться как-то объединить различные значения ее определения, получим скорее «некий интуитивный образ, чем логически выверенную категорию».

О.И. Чистяков вполне справедливо подчеркивает, что для истории вообще, и истории государства и права в частности, характерна такая форма систематизации научного материала, как периодизация. В наше время колеблются устои привычной систематизации – по общественно-экономическим формациям и соответственно по типам государства и права. Прежняя четкая схема: рабовладельческое, феодальное, буржуазное, социалистическое государство и право – заменяется другими категориями, строго говоря, исключающими всякую периодизацию. Наиболее модным стал так называемый Цивилизационный принцип. При нем общества и государства характеризуются по внешним признакам культуры, порой трудноуловимым. Вместе с тем большинство авторов используют маленькую хитрость: они подменяют прежние формации новыми «цивилизациями». Рабовладельческое общество становится античным, феодальное – средневековым, буржуазное – «современным» и т.д. Очевидно, что такое новшество мало что дает науке.

При цивилизационном подходе тип государства и права определяется не столько объективно-материальными, сколько идеально-духовными, культурными факторами. При таком подходе основное внимание уделяется анализу обществ, в меньшей степени – государств, правовых систем.

В последнее время этот подход все чаще связывают с именем английского ученого-историка А. Тойнби. Прежде всего он подходит к исследованию истории как совокупности человеческих отношений, так как ее подлинный предмет – жизнь общества, взятая как во внутренних, так и во внешних аспектах. Внутренняя сторона есть выражение жизни любого данного общества в последовательности глав его истории, в совокупности всех составляющих его общин, а внешняя – это отношения между отдельными обществами, развернутые во времени и пространстве.

А. Тойнби пишет, что культурный элемент представляет собой душу, кровь, лимфу, сущность цивилизации; в сравнении с ним экономический и тем более политический планы кажутся искусственными, несущественными, заурядными созданиями природы и движущих сил цивилизации. Понятие цивилизации он сформулировал как относительно замкнутое и локальное состояние общества, отличающееся общностью религиозных, психологических, культурных, географических и иных признаков, два из которых остаются неизменными: религия и формы ее организации, а также территориальный признак. «Исследуя основания каждого отдельного общества, в одних случаях мы обнаруживаем, – пишет А. Тойнби, – что оно состоит в сыновнем родстве с более древним обществом благодаря наличию вселенской церкви ... (которая) является основным признаком, позволяющим предварительно классифицировать общества одного вида. Другим критерием для классификации обществ является степень удаленности от того места, где данное общество первоначально возникло. Сочетание этих двух критериев позволяет найти общую меру для размещения обществ на одной шкале, с тем чтобы определить место каждого из них в непрерывном процессе развития».

Эти общества принято называть цивилизациями (полностью независимых – около десяти), в отличие от примитивных обществ (около 650), которые обладают сравнительно короткой жизнью, ограничены территориально и малочисленны. Жизнь цивилизаций, наоборот, более продолжительна, они занимают обширные территории, а число людей, охватываемых цивилизациями, как правило, велико. Они имеют тенденцию к распространению путем подчинения и ассимиляции других обществ – иногда обществ собственного вида, но чаще всего примитивных обществ.

Из 21 цивилизации, считает А. Тойнби, сохранились лишь те, которые смогли последовательно освоить жизненную среду на основе разделения труда, приобщиться к социальным ценностям на базе социального подражания, перейти из статического состояния в динамическое и развить духовное начало во всех видах человеческой деятельности (египетская, китайская, иранская, сирийская, мексиканская, западная, дальневосточная, православная, арабская и т.д.). Каждая цивилизация придает устойчивую общность всем государствам, существующим в ее рамках. Интересно, что А. Тойнби характеризует и альтернативный способ возникновения цивилизации – «через отчуждение пролетариата от правящего меньшинства ранее существовавших обществ, утративших свою творческую силу. Правящее меньшинство такого рода обществ статично, и отделение пролетариата представляет собой динамическую реакцию именно на эту статичность, что в конечном счете оказывается главным условием возникновения нового общества. Цивилизации А. Тойнби связывает с наличием «универсального государства», в том числе и местного.

Представляется, что понятие «цивилизация» можно определить как социокультурную систему, включающую не только социально-экономические условия жизнедеятельности общества, но и этнические, религиозные его основы, степень гармонизации человека и природы. Цивилизация, ее ценности влияют не только на социальную, но и на государственную организацию общества.

Типы государств согласно цивилизационной теории.

Исторический процесс привел к складыванию свыше двух десятков цивилизаций, отличающихся друг от друга не только утвердившимися в них системами ценностей, господствующей культурой, но и характерным для них типом государства.

В развитии цивилизации проходят несколько этапов. Первый – локальные цивилизации, каждая из которых имеет совокупность взаимосвязанных социальных институтов, включая государство (древнеегипетская, китайская, западноевропейская, индская, эгейская и др.). Второй – особенные цивилизации (индийская, китайская, западно-европейская, восточно-европейская, исламская и др.) с соответствующими типами государств. И, наконец, третий этап – современная цивилизация с ее государственностью, которая в настоящее время только складывается и для которой характерно совместное существование традиционных и современных социально-политических структур.

Место государства в первичной цивилизации.

Существуют различные основания для типологизации цивилизаций и их государственности: хронологические, генетические, пространственные, религиозные, по уровню организации и др. Можно выделить три группы отношений, которые определяют цивилизационные характеристики государства и лежат в основе его цивилизационной типологии. В понятии цивилизационного типа государства выражаются обусловленные уровнем развития товарного производства и обмена культурные особенности государств, проявляющиеся[3] :

1) в отношениях между обществом (государством) и природой,

2) в межгосударственных отношениях,

3) в их взаимоотношениях с обществом.

Для типологии государств с точки зрения цивилизационного подхода наибольший интерес представляет классификация цивилизаций по уровню их организации. Предполагается делить цивилизации на первичные и вторичные. Государства в первичных и вторичных цивилизациях резко отличаются друг от друга по своему месту в обществе, выполняемой роли и социальной природе.

Первичные цивилизации принимают государственно-страновой, хотя нередко и имперский характер. Обычно к ним причисляют древнеегипетскую, шумерскую, ассиро-вавилонскую, иранскую, бирманскую, сиамскую, кхмерскую, вьетнамскую, японскую и др. Их анализ показывает огромную роль государства как объединяющей и организующей силы, не определяемой, а определяющей социальные и экономические структуры. Отличительной особенностью этих обществ было соединение государства с религией в политико-религиозном комплексе, где государство – более чем государство. Религия же прямо включает в себя обожествленного правителя, т.е. государство в культе вождя, фараона, раджи, микадо и т.д. В первичных восточных цивилизациях государство являлось составной частью не только политической надстройки, но и базиса, что было связано с обеспечением им как политического, так и хозяйственного социального функционирования общества.

Место государства во вторичной цивилизации.

Вторичные цивилизации – это западноевропейская, североамериканская, восточноевропейская, латиноамериканская, буддийская и др. Здесь проявилось отчетливое различие между государственной властью и культурно-религиозным комплексом. Власть оказывалась уже не такой всемогущей и всепроникающей силой, какой она была в первичных цивилизациях. Но и здесь с цивилизационной точки зрения государство было компонентом, во многом подчиненном культурно-религиозной системе.

Во вторичных цивилизациях положение правителя было двойственным. С одной стороны, он средство утверждения сакральных принципов и заветов и в качестве такового достоин всяческого повиновения. А с другой – он сам не вправе нарушать эти заветы, иначе его власть незаконна. Его власть - служение, должное следовать идеалу, и поэтому вторична.

Сравнительная характеристика

цивилизационного и формационного подходов.

Неоднозначность термина и понятия "цивилизация", его внутренняя противоречивость и разноплановость вкупе с аморфностью его содержания и неопределенностью делают на современном уровне исследования "цивилизации" весьма проблематичным его использование в качестве критерия типологии государств и правовых систем.

Трудно не согласиться с мнением известного русского ученого, историка О. И. Чистякова, который, касаясь данного вопроса, писал: "Для истории вообще и истории государства и права в частности характерна такая форма систематизации научного материала, как периодизация. В наше время колеблются устои привычной систематизации — по общественно-экономическим формациям и, соответственно, по типам государства и права. Прежняя четкая схема — рабовладельческое, феодальное, буржуазное, социалистическое государство и право — заменяется другими категориями, строго говоря, исключающими всякую периодизацию. Наиболее модным стал так называемый цивилизационный принцип. При нем общества и государства характеризуются по внешним признакам культуры, порой трудноуловимым. Вместе с тем большинство авторов используют маленькую хитрость: они подменяют прежние формации новыми "цивилизациями". Рабовладельческое общество становится античным, феодальное — средневековым, буржуазное — "современным" и т. д. Очевидно, что такое новшество мало что дает науке".

Не многое дают науке и попытка механического соединения цивилизационного подхода с формационным. Они появились в отечественной литературе в конце 80-х — начале 90-х годов, в период демократического бума в нашей стране, когда в теории и практике общественно-политической и государственно-правовой жизни исподволь ставилась революционная задача избавления от всего прошлого и уже в силу только одного этого — "старого" и создания или перенятия у западных соседей взамен этого чего-либо доселе слабо распространенного у нас, а значит — 'нового".

Сказанное вовсе не означает отрицания какой бы то ни было методологической роли и значения в процессе типологии государств и правовых систем цивилизационного подхода. Больше того, это не означает также противопоставления формационного и цивилизационного подходов.

Несомненно, прав В. С. Барулин, когда утверждает, что цивилизационный подход не следует противопоставлять формационному. Мы полагаем, писал он, что трактовка формации К. Марксом по существу не является альтернативой цивилизационному подходу. Можно, конечно, спорить, какой подход является базовым, а какой его развитием, частным случаем. Формационный подход является основополагающем. Но суть дела не в этом, а в их взаимной дополняемости.

Аналогичной позиции придерживаются и некоторые другие авторы, полагающие, что "сосуществование различных формаций и цивилизаций в одном синхронном среде, их параллельное и пересекающееся развитие — неотъемлемая черта всемирно-исторического процесса".

С подобной постановкой вопроса можно согласиться, однако, при непременном условии, что цивилизационный, весьма далекий от обстоятельной, глубокой разработки подход отнюдь не подменяет ставшим за многие годы довольно продуктивного его использования формационный подход, а наоборот, творчески его дополняет и развивает. А кроме того, при условии, что использование того и другого подхода в качестве критерия типологии государств и правовых систем не закрывает путь к поиску и раскрытию других, аналогичных им или иных критериев.

Последнее особенно важно в настоящий, переходный период для многих государств, совершающих "эволюционно-революционный" путь развития от одной формации и соответствующего ей типа государства и права к другой. Это происходит весьма наглядно и объективно, независимо от того, осознается ли данный процесс общественным мнением и временно стоящими у государственного руля политическими деятелями или не осознается, воспринимается ли он ими или, наоборот, отвергается.

В настоящее время для глубокого и всестороннего понимания процессов, происходящих в мире, весьма важным представляется не замыкаться в ограниченном кругу пусть даже самых проверенных и оправдавших себя подходов и идей, а идти дальше, открывая и закрепляя новые критерии типологии государств и правовых систем и подходы.

В этом плане довольно заманчивой по своей перспективности, хотя и не бесспорной, является попытка новой трактовки и совершенствования учения об общественно-экономической формации, используемой в качестве критерия типологии государств и правовых систем. Такая попытка предпринималась отечественным исследователем В. Л. Иноземцевым в работе "К теории постэкономической общественной формации". Автор предлагает расширить традиционное представление об общественно-экономической формации и, исходя из этого, изменить, соответственно, устоявшуюся типологию государств и правовых систем.

По мнению К.Маркса, как основателя формационной концепции, следует различать не пять общественно-экономических формаций, как это широко практикуется, а всего лишь три. А именно — первичную, или архаическую формацию, охватывающую собой весь первобытнообщинный строй и названную автором общественной формацией; вторичную, или экономическую формацию, охватывающую собой все общества, основанные на эксплуатации; и, наконец, третичную, или постэкономическую формацию, становление которой наблюдается ныне.

Согласно убеждению автора логика марксова исследования, "блестяще подтвержденная" на примере перехода человечества от первичной общественной формации ко вторичной, показывает, что единственно возможным вариантом описания современной нам исторической эпохи является рассмотрение ее в качестве периода становления основ третичной общественной формации, причем процесс такого становления выступает оборотной стороной процесса постепенного, эволюционного преодоления черт предшествующей, экономической, общественной формации.

Данная постановка вопроса, как и сама попытка совершенствования формационного подхода к рассмотрению процесса развития общества, а вместе с ним государства и права, несомненно, заслуживает определенного внимания и поддержки. За исключением, разумеется, ряда весьма категоричных, не в меру прямолинейных утверждений и формулировок, не допускающих иных взглядов и суждений. Имеются в виду утверждения типа "единственно возможный вариант" описания современной нам эпохи (их всегда — несколько, в зависимости от рассматриваемых сторон). Или — рассуждения относительно того, что постэкономическая общественная формация — это "последняя ступень общественного бытия человеческих существ". За ее пределами начинается историческая эпоха, на протяжении которой "человечество выходит за рамки социальности" и относительно которой любые футурологические прогнозы не представляют я возможными.

Эти и иные подобные утверждения и формулировки невольно ассоциируются с бытовавшими в отечественной и зарубежной марксистской литературе положениями и коммунистической общественно-экономической формации и о самом коммунизме как о высшей, а следовательно, не только единственной в своем роде, но и последней фазе развития чeлoвeческого сообщества и социализма. Эти положения подверглись, как известно, ввиду их иллюзорности и утопичности, вполне справедливой и обоснованной критике.

Сказанное отнюдь не отрицает, а напротив, всячески предполагает широкое использование не только старых, традиционных, но и новых трактовок формационного критерия в процессе типологии государств и правовых систем, как, впрочем, и других научно обоснованных критериев. Важным условием при этом является их обоснованность и определенность.

Определившись с критериями типологии государств и правовых систем, необходимо определиться также с понятием самого типа государства и права.

В научной и учебной литературе он трактуется далеко неоднозначно. Однако общим для большинства трактовок "типа" государства и права, особенно в тех случаях, когда используется формационный критерий, является, во-первых, признание важности и нужности определения типа государства и права. Во-вторых, признание того, что тип — это не какое-либо отдельно существующее государство и право, а это — научная категория, некий собирательный образ реально существующих на данном историческом отрезке времени государств и правовых систем. В-третьих, эта категория создается не умозрительно, а складывается из совокупности наиболее важных, общих для всех этих государств и правовых систем признаков и черт. И в-четвертых, в процессе определения типа государства и права за основу берутся не формально-юридические, а прежде всего сущностные и содержательные признаки и черты.

Исходя из сказанного, в качестве рабочего определения типа государства, а вместе с ним и права, можно взять дефиницию, в соответствии с которой исторический тип рассматривается как совокупность основных черт, свойственных государствам и правовым системам определенной общественно-экономической формации, выражающих их классовую сущность, содержание и их социально-классовое назначение.

Понятие типа государства и права, как и процесс типологии государств и правовых систем, не остаются неизменными. Вместе с конкретными, реально существующими государствами и правовыми системами, на основе которых (а точнее — на основе их общих, наиболее существенных черт) они создаются, тип государства и права, также как и процесс их типологии, постоянно развиваются и совершенствуются.

В силу этого, оперируя понятием типа государства и права, мы исходим из того, что это не окончательно сформировавшаяся своего рода "классическая" категория, а некая рабочая, постоянно изменяющаяся и развивающаяся категория.

Определившись с понятием типа государства и права, попытаемся ответить на вопрос — что же главное в каждом (рабовладельческом, феодальном, капиталистическом и социалистическом) типе государства и правовой системы? Что их отличает друг от друга и что их выделяет среди других государств и правовых систем?

Обратимся к рассмотрению первых из названных — рабовладельческого, феодального и капиталистического типов государства и правовых систем. Это исторически вполне определившиеся, четко отличающиеся: друг от друга, проявившиеся в реальной жизни типы государства и права.

Что же касается социалистического типа государства и права, то уникальность его заключается в том, что будучи глубоко и обстоятельно разработанным теоретически, он никогда и нигде не был осуществлен практически Предпринимавшиеся в нашей стране, а также в ряде других стран попытки построения социалистического общества, государства и права оказались неудачными. Соответственно, провозглашавшиеся принципы, не только формального, но и реального равноправия всех граждан, свободы их от эксплуатации и угнетения, всесторонней гарантии их прав и обеспеченности, принципы подлинного демократизма, конституционности и законности остались нереализованными.

Недостатки формационного подхода.

Сегодня, в XXI веке, становятся очевидным недостаточность и ограниченность формационного подхода к постижению социальной сущности государства.

Проблема догматизации теории Маркса.

Первый недостаток – это его догматизация. В основе этого подхода лежит членение истории на 5 общественно-экономических формаций. Оно приобрело в нашей стране силу непререкаемого закона после выхода в 1983 году «Истории Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс», написанной Сталиным. А между тем, в первоначальном формационном подходе, высказанном самим Марксом, основу научной периодизации истории и, соответственно, государственно-правовой жизни общества составляет членение общества на три макроформации:

- первичную (архаическую);

- вторичную (экономическую);

- теоретичную (коммунистическую).

Назывались они не общественно-экономическими, а общественными. Основными критериями выделения названных формаций выступают наличие или отсутствие:

а) частной собственности;

б) классов,

в) товарного производства.

Если эти признаки отсутствуют, перед нами архаическая, или коммунистическая общественная формация, которая не может обойтись без той или иной формы государства. В своей работе Маркс пишет: «азиатский, феодальный, античный, современный буржуазный способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. Как видно, Маркс выделял азиатский способ производства и тип государства – восточную деспотию, ставя его перед античным и феодальным. Понятие «способа производства» у него не совпадает ни хронологически, ни содержательно с понятием формации. Отсюда необходимость пересмотра типологии государства, принятой в рамках формационной теории: ее основой должны быть не формации, а способ производства. В третьих, по формационной теории Маркса, внутри каждой формации сменяются по меньшей мере четыре способа производства и соответствующих типов государства: азиатский, античный, феодальный и буржуазный. В четвертых, мировая история – это процесс смены трех общих для всех народов формаций и гораздо большего числа способов производства, не обладающих в большинстве своем характером универсальности.

Поэтому пути развития государственных образований различны тогда, когда осуществляется переход от зрелого состояния одной общественной формации к зрелому состоянию другой формации. Только зрелые формы выражения закономерностей той или иной общественной формации есть исторические разновидности обществ и государств, свойственные всему человечеству. Поэтому только буржуазное государство представляет собой историческую разновидность государства, имеющую универсальный характер. Что касается государства, порожденного азиатским способом производства, рабовладельческого, феодального и социалистического государств, то они таким характером не обладают и должны рассматриваться в качестве типов государства, не получивших всеобщего распространения на Земле. Так, рабовладельческие государства в чистом виде существовали только в Греции и Риме, а феодальные государства знала только Европа.

Еще один недостаток – отсутствие в «пятичленке» азиатского способа производства и соответствующего ему государства. Азиатский способ производства охватывает всемирную историю от разложения первобытнообщинного строя до установления капиталистического. Многие его существенные черты сохранились сегодня в странах Азии, Африки, Латинской Америки, а недавно в СССР и странах Восточной Европы. Этот способ производства представляет собой систему земледельческих общин, объединенных государством, имеющим своим базисом общественную собственность на землю и коллективный труд. Взимая натуральную ренту, государство присваивало прибавочный продукт, захватывая при этом собственность на землю и воду – основные средства производства. Господствующий класс совпадал с иерархией, осуществляющей управление и возглавлявшейся деспотичным правителем. Следовательно классы создают государство, а не государство создает господствующий класс в лице чиновников, у которых в руках сосредоточены средства производства.

Восточное государство, владевшее высшей и абсолютной властью, контролирующее все достояние страны, лишившее население частной собственности, не могло не принимать деспотичного характера.

Подчеркивая отличие ранней марксистской теории формации от ее догматизированной сталинской версии, вместе с тем надо зафиксировать и тот факт, что в последних трудах основоположников марксистского учения очень редко употребляется термин «азиатский способ производства».

Проблема существования государства социалистического типа.

Существенным недостатком догматизированной формационной теории как научной основы для исследования сущности государства является и апологетика социалистического государства. Этот изъян обусловлен исходным положением данной теории, которым выступает принцип последовательного восхождения от одного типа государства к другому, более прогрессивному. Очередность появления таких типов государств из недр безгосударственного общества устанавливается раз и навсегда: рабовладельческий, феодальный, буржуазный, социалистический, причем каждый следующий превосходит предыдущий. Более того, последовательное появление подобных типов государств рассматривается в качестве главного проявления исторического прогресса. Ценность и роль каждого последующего государства в конечном счете определяется его соответствием и степенью приближения к коммунистической сверхцели.

Все остальные типы подлежат быстрому выдворению с исторической сцены. Причем эта схема реализуется благодаря действию исторической необходимости, некоего закона предопределенности, открытого марксизмом. Между тем реальное социалистическое государство оказалось ничем не превосходящим предшествующие исторические типы государств, а во многих существенных отношениях явно им уступало. Фактически социалистическое государство защищало рабовладельческие формы порабощения труда, хотя его экономическому фундаменту – собственности на орудия и средства производства – нельзя было отказать в социалистическом характере. В целом социалистический тип государства оказался одной из разновидностей восточных деспотий.

Итак, применительно к социалистическому обществу, его государству и праву теория смены формаций сразу же перестает работать. Согласно традиционной теории, социалистической общественно-экономической формации не существует, поскольку на смену буржуазному строю должна прийти не она, а формация коммунистическая. Исходя из логики наименования исторических типов государства и права «докоммунистического периода», когда их название соответствует названию представляемой ими формации, правильным было бы говорить не о социалистических, а о коммунистических государстве и праве[4] . Но последнее невозможно в силу воззрения на коммунизм как на общество бесклассовое, не знающее ни государственной организации, ни правового регулирования. Если коммунизм, с одной стороны, и государство и право - с другой, в принципе не совместимы, а социалистическая общественно-экономическая формация существовать не может, то почему речь ведется о государстве и праве именно социалистического исторического типа? Не дают удовлетворительного ответа на данный вопрос ни конструкция "социализм - первая (низшая) фаза коммунизма", ни взгляды на социализм как на межформационный переходный период. В первом случае необходимо менять представления о коммунизме как о бесклассовом обществе, поскольку классы при социализме еще остаются. Однако никаких изменений коммунистическое учение в указанной части не претерпело. Во втором случае говорить о государстве и праве социалистического исторического типа вообще невозможно, так как наличие того или иного исторического типа согласно традиционной теории связано с реальным существованием соответствующей формации. Нет отдельной формации, следовательно, не может быть и самостоятельного исторического типа государства и права.

Традиционная теория гласит, что коммунистический способ производства не может зародиться в недрах буржуазной общественно-экономической формации в связи с абсолютной несовместимостью социалистических производственных отношений и частной собственности. Поэтому при переходе от капитализма к социализму изменение общественной надстройки предшествует переменам в экономическом базисе: сначала начинается политическая революция, влекущая за собой трансформацию государственных и правовых институтов, а затем уже "на пустом месте и с нуля" сознательно создается новая система производственных отношений. Сравнивая перечисленные положения с основными постулатами традиционных теорий общественно-экономических формаций и исторических типов государства и права, можно обнаружить следующие существенные противоречия, которые иначе как вопиющими назвать трудно.

1. В отличие от "досоциалистического этапа" общественного развития становление государства и права социалистического исторического типа предшествует появлению представляемой ими коммунистической формации, поскольку они возникают уже тогда, когда необходимый для их существования экономический базис еще отсутствует. В данном случае справедливым будет сказать, что следствие предшествует причине, а не наоборот.

2. Социалистические производственные отношения утрачивают материальность и из базисных превращаются в идеологические, надстроечные, поскольку должны возникнуть не в результате действия объективных экономических причин, а в силу субъективного фактора - волевых сознательных действий людей по их "конструированию". Тем самым отрицается один из устоев диалектико-материалистического учения о соотношении общественного бытия и общественного сознания. С этого момента общественное сознание становится первичным и определяющим для общественного бытия. Как ни парадоксально, но в данном случае мы сталкиваемся с классическим примером субъективно-идеалистических взглядов на общество, и это при том, что социалистическое учение всегда определяется как "диалектико-материалистическое".

3. Тезис о сознательном построении социалистических производственных отношений "на пустом месте и с нуля" отвергает сущностную преемственность между буржуазной и сменяющей ее коммунистической общественно-экономическими формациями, а соответственно и между представляющими их историческими типами государства и права. В итоге при переходе от капитализма к коммунизму "упраздняется" действие всеобщих диалектических законов перехода количественных изменений в качественные и отрицания отрицания: новое качество возникает из ничего и с предшествующим качественным состоянием связано лишь хронологической последовательностью своего появления.

4. Создание нового экономического базиса должно осуществляться в рамках диктатуры пролетариата, которая по своей сущности есть не что иное, как «власть, опирающаяся на прямое насилие, не связанная никакими законами»[5] . Идея диктатуры пролетариата как способа построения социалистических производственных отношений имеет свою логику. Поскольку замена производственных отношений буржуазного типа должна была произойти не в результате их мирного вытеснения новыми производственными отношениями, а вследствие их насильственного разрушения, то в данном плане идея диктатуры пролетариата выглядит вполне очевидной. Однако эта идея противоречит нескольким основополагающим постулатам диалектико-материалистической теории.

А). Поскольку диктатура пролетариата по своей сущности всегда есть власть, которая при выполнении стоящих перед нею задач в экономике идет на любые нарушения правовой законности и правопорядка, власть, призванная "созидать" социалистические производственные отношения при отсутствии объективных предпосылок, постольку неизбежно признание того, что отношения собственности могут быть созданы путем чистого насилия, не подкрепленного реальными экономическими условиями.

Б). "Созидательная роль" диктатуры пролетариата при создании социалистической экономики противоречит и другому фундаментальному положению диалектического материализма - тезису о том, что конкретные отношения собственности, осуществляющиеся в обмене товаров, всегда имеют правовую природу[6] . Изначально они могут возникать и нормально существовать только в правовой форме, обеспечивающей их воспроизводство и развитие. Собственность и насилие несовместимы не только потому, что насилие не в состоянии породить собственность. Не ограниченная никакими законами власть, каковой является диктатура пролетариата, постоянно вступает в конфликт с правовой формой выражения производсвенных отношений, разрушает ее, становится ее антиподом. Там, где главенствует сила, нет и не может быть удовлетворительно функционирующей экономики, а следовательно, не может быть и права.

Все это говорит о том, что нельзя представлять себе, что экономическая ось – единственный вектор общественного развития. Прогресс в одном секторе социальной действительности (собственность на орудия и средства производства) вовсе не означает прогресса всей системы, и в частности, государственно-правовой сферы. Наоборот, такой прогресс может сопровождаться регрессом в других областях. Реальная история государства, как и государства вообще, представляет собой сложный результат взаимодействия различных факторов, и в конкретных условиях каждый из них может сыграть решающую роль.
Заключение.

Государство, основной институт политической системы классового общества, осуществляющий охрану его монополий на осуществляющий охрану его экономической и социальной структуры. Государство обладает монополией на осуществление от имени всего общества внутренней и внешней политики, исключительным правом издания законов и правил, обязательных для всего населения, правом взимания налогов и сборов. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что Государство носит классовый характер, но его деятельность охватывает и выполнение общих дел, вытекающих из природы всякого общества.

Прежде всего, вопреки утверждениям коммунистов, жестко привязывающих возникновение государства к появлению классов и считающих само государство продуктом далеко зашедших классовых антагонизмов, подобной неразрывной связи нет. Исторически государство зарождается и формируется задолго до возникновения классов, причем как следствие не классовых, а более "полифонических" общественных потребностей, как результат спроса всего общества на сознательное и силовое решение насущных проблем, как ответ на необходимость сознательно, в том числе и с помощью средств принуждения, осуществлять опре­деленные общественные функции, без реализации которых оказывается невоз­можным общественный прогресс. Теоретики классового происхождения государ­ства выводят возникновение Государства из классовой структуры общества и его антагонизмов. Но это противоречит существу так называемого азиатского спосо­ба производства, многочисленным фактам истории (например, возникновению государств Африки), ибо в действительности потребности сознательного управ­ления общественными делами с использованием принуждения имеет гораздо более широкие основания, а применение здесь принуждения было необходимо не в связи с противоречиями более позднего вида материального производства – воспроизводства средств жизни и средств труда и происшедшим здесь возникно­вением частной собственности и эксплуатации, а гораздо раньше, в связи с проб­лемами более древнего вида материального производства – воспроизводства самого человека.

На разных исторических этапах в качестве условий, ради соблюдения которых и существует государство, выступают разные обстоятель­ства. Одними из первых таких условий были принудительное запрещение инцес­та (кровосмешения) и межплеменной обмен женщинами во имя воспроизводства рода, доклассовыми были и обстоятельства, связанные с созданием и поддержа­нием ирригационных сооружений для блага земледелия и сохранения среды оби­тания. Позже на первый план выступает защита частной собственности и недопущение того, чтобы возникшие классы "пожрали общество в бесплодной борьбе", а затем уже смысл существования государства обусловливается всей совокупностью причин, требующих поддержания цивилизационного порядка, пра­ва и т.д.

Очевидно, что; государство, возникшее в древности, прошло свой, ни с чем не сравнимый исторический путь. Круто менялись (хотя порой лишь видоизменялись) причины, лежавшие в фундаменте его существования. Отмирали одни госу­дарственные функции, возникали другие. То, что на одних этапах поддержива­лось насилием, на других превращалось в нормальную норму и привычку. Под юрисдикцию государства попадали новые сферы, а внутри него одни обществен­ные силы приходили на смену другим. Нет ничего удивительного в том, что в антагонистическом обществе государство, продолжая выполнять общезначимые функции по поддержанию порядка, как правило, является организацией экономи­чески самого могущественного класса, получающего в лице государства новое – политическое – орудие своего господства. Но особенно важно то, что именно с возникновением государства как раз и возникает сама политика, политические отношения. Ведь ядром политики, как особой сферы человеческой деятельности, как раз и является "завоевание и использование государства, политической вла­сти, определение форм и задач их деятельности. За многие столетия и тысячеления существования, качественных преобразо­ваний и совершенствования государства сменились не только тысячи поколе­ний – пришли и ушли целые общественно-экономические формации со своими ведущими общественно-политическими силами, классами, протагонистами и со своими весьма неодинаковыми жизненными проблемами. Цари и короли, импера­торы и фараоны, диктаторы и демократы, цезари и консулы, мудрецы и прохо­димцы, каждый по-своему – в зависимости от существовавшей политической системы и утвердившегося политического режима – но всегда настойчиво и неизменно стремились захватить, удержать и укрепить государственную власть как важнейший, решающий рычаг своего господства.

Но государство в своей истории было не только легкой (или нелегкой) добы­чей борющихся протагонистов, стремившихся к тому, чтобы, захватить государст­венную власть, приспособить государственную политику к своим нуждам. Не раз случалось и так, что само государство, созданное обществом для осуществления своих (общественных) интересов, в лице госаппарата становилось над общест­вом, подчиняло и закабаляло его.

Есть ли предел у этого противоборства, и всегда ли будут противостоять друг другу общество и государство? Если обществу хватит ума и умения самому управлять своими делами, не прибегая к помощи особых групп - людей, то может наступить период безгосударственного самоуправленческого развития общества.

Хотя, думается, это вопрос неопределенно далекой перспективы.

Список литературы

1. Ардашкин В.Д. К современной концепции государства // Правоведение. 1992, №2.

2. Байтин М.И. Государство и политическая власть. Саратов, 1972.

3. БачшоИ.Л. Факторы, влияющие на государственность // Государство и право. 1993, №7.

4. Бутенко А.П. Государство, его вчерашние и сегодняшние трактовки // Го­сударство и право. 1993, № 7.

5. Васильев Л.: Становление политической администрации... – Народы Азии и Африки, 1980, №1.

6. Дмитриев Ю.А. Соотношение понятий политической и государственной власти в условиях формирования гражданского общества // Государство и право. 1994, № 7.

7. Зинченко С.А.. Лисневский Э.В. Собственность, политическая власть и право:генезис, соотношение // Государство и право. 1992, № 3.

8. Корельский В. М. Власть. Демократия. Перестройка. М., 1990.

9. Лившиц Р.3. Государство и право в современном обществе: необходимость новых подходов // Советское государство и право. 1990, № 10.

10. Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.13.

11. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 21.

12. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.2-е изд. Т.4.

13. ПанаринА.С. Возвращение в цивилизацию или формационное одиночество // Философские науки. 1991, № 8.

14. Панфилова Т.В. Формационный и «цивилизационный» подходы: возмож­ности и ограниченность // Общественные науки и современность. 1993, № 6.

15. Пугинский Б.И., Сафиуллин Д.Н. Правовая экономика: проблемы становления. – М., 1991.

16. Руссо Ж. -Ж. Трактаты. М., 1969.

17. Сальпин Е.Н. Теократические тенденции современной государственности // Общественные науки и современность. 1996, № 5.

18. Советское государство и право. 1990. № 11.

19. Тойнби А. Постижение истории. – М., 1991.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 21.

1 Васильев Л.: Становление политической администрации... – Народы Азии и Африки, 1980. №1.

1 Руссо Ж. -Ж. Трактаты. М., 1969, с. 72.

1 Лившиц Р. 3. Государство и право в современном обществе: необ­ходимость новых подходов//Сов. гос-во и право. 1990. № 10.

[1] Графский В.Г. – Всеобщая история права и государства, Учебник, М.: НОРМА – ИНФРА-М, 2000

[2] Венгеров А.В. – Теория государства и права, М.: Юриспруденция, 1999

[3] Вехорев Ю.А. – Типология государств. Цивилизационные типы государств// Вестник Нижегородского Университета, 1999

[4] Иванов Р.А. – Учение о государстве и праве социалисттического исторического типа в отечественной юриспруденции // Вестник Омского Университета, №4, 1999

[5] Ленин В.И. Государство и революция - Полн. собр. соч. Т. 33.

[6] Явич Л.С. Сущность права. Л.: Изд-во ЛГУ, 1985.