Дипломная работа: Субъекты доказывания в уголовном судопроизводстве

Содержание

Введение

Глава 1. Понятие и сущность субъектов доказывания

Глава 2. Публичные субъекты доказывания в уголовном судопроизводстве

§ 1. Органы предварительного расследования и прокурор как субъекты доказывания

§ 2. Процессуальное положение суда в доказывании обстоятельств по уголовному делу

Глава 3. Иные субъекты и участники доказывания в уголовном судопроизводстве

§ 1. Частный обвинитель, адвокат и иные представители сторон как субъекты доказывания

§ 2. Роль и значение участия в доказывании иных субъектов уголовного судопроизводства

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Проблемы доказывания всегда занимали центральное место в уголовном судопроизводстве. Это обусловлено, прежде всего, особой специфичностью познавательной деятельности, связанной с жесткой регламентацией процедуры, сроков и другими особенностями установления обстоятельств расследуемого преступления или рассматриваемого в суде уголовного дела. Особое внимание в действующем уголовно-процессуальном законе уделено органам и лицам, чьей нормативной обязанностью или правом является определение действительной картины происшедшего криминального события и документальное закрепление полученной в связи с этим информации.

В науке уголовного процесса такие его участники традиционно называются субъектами доказывания. В тоже время среди ученых не наблюдается единства взглядов по поводу понятия субъектов доказывания, их классификации, процессуальных правомочий, особенностей удостоверения юридически значимых обстоятельств уголовного дела.

В практике предварительного расследования и судебного разбирательства указанные проблемы вызывают достаточно большие сложности, которые нередко способствуют неправильному правоприменению в конкретных ситуациях, что приводит к принятию незаконных и необоснованных процессуальных решений, производству нелегитимных процессуальных действий и нарушению прав, свобод и законных интересов участвующих в конкретных правоотношениях лиц.

В разное время к рассмотрению и научному анализу проблем доказывания в уголовном судопроизводстве обращались такие ученые, как В.А. Азаров, А.Р. Белкин, Г.Ф. Горский, Н.А. Громов, Л.Д. Кокорев, А.М. Ларин и целый ряд других ученых. В то же время лишь немногие из них проводили комплексное исследование проблемы субъектов доказывания в уголовном судопроизводстве или достаточно значительной ее части.

Происшедшие изменения в уголовно-процессуальном доказательстве во многом по-другому определили нормативное регулирование указанных проблем. Прежде всего, значительно расширены правовые возможности частных лиц по установлению обстоятельств преступного события. Элементы диспозитивности и состязательности изменили не только круг субъектов доказывания и их правовой статус, но и в значительной мере сущность доказывания в российском уголовном судопроизводстве.

Указанные обстоятельства в целом определили актуальность избранной темы дипломного исследования.

Объект исследования. Объектом исследования выступают закономерности, определяющие особенности правового статуса субъектов доказывания в уголовном судопроизводстве, их классификацию и нормативные возможности по участию в установлении обстоятельств преступления.

Предмет исследования – конкретная доказательственная деятельность различных участников уголовно-процессуальных правоотношений, особенности реализации ее результатов в принятии правовых решений по конкретным уголовным делам.

Цель и задачи исследования. Цель настоящего дипломного исследования заключается в том, чтобы на основе системного анализа теоретических положения и современной практики доказывания в уголовном судопроизводстве, а также с учетом соответствующих нормативных положений рассмотреть и сформулировать понятие, правовой статус и классификацию субъектов доказывания в сфере уголовно-процессуальных правоотношений, предложить конкретные рекомендации по совершенствованию законодательства и правоприменительной практики в сфере доказывания.

В соответствии с поставленной целью задачами исследования являются:

- раскрыть научно обоснованное понятие субъекта доказывания в уголовном судопроизводстве;

- рассмотреть особенности участия в доказывании отдельных субъектов уголовно-процессуальных правоотношений.

Методологическую основу исследования составили общетеоретические положения диалектики как всеобщего метода познания. Кроме того, были использованы и частнонаучные методы: сравнительного правоведения, историко-правовой, социологический, анализа и синтеза и др.

Нормативной базой данного исследования послужили: Конституция Российской Федерации, отдельные постановления Конституционного Суда Российской Федерации, действующее уголовно-процессуальное законодательство, отечественные уголовно-процессуальные законы прошлых лет, отдельные международные правовые источники. В работе использовались смежные положения различных юридических наук: уголовного права, криминалистики, гражданского права и процесса, арбитражного процесса, теории оперативно-розыскной деятельности, судебной экспертизы и др.

Глава 1. Понятие и сущность субъектов доказывания

Действующий уголовно-процессуальный закон не употребляет специального понятия «субъекты доказывания». Раздел второй УПК, озаглавленный «Участники уголовного судопроизводства», содержит в себе перечень всех государственных органов, должностных и частных лиц, которые в той или иной степени вступают при производстве по уголовному делу в соответствующие правоотношения, выполняя при этом определенную процессуальную функцию.[1]

В юридической литературе отсутствует единство взглядов и представлений относительно того, кого и на каком основании следует относить к числу субъектов уголовно-процессуального доказывания.

Прежде всего, необходимо отметить, что многие ученые рассматривают вопрос о субъектах доказывания, как правило, сквозь призму степени их участия в собирании доказательственной информации, а также формировании и исследовании доказательств. В действующем УПК принцип публичности отсутствует. Его отдельные элементы содержатся в ст. 21 УПК, устанавливающей обязанность прокурора, следователя и дознавателя осуществлять от имени государства уголовное преследование по делам публичного и частно-публичного обвинения. «В данном контексте принцип публичности трансформируется в одну из функций уголовного процесса — функцию уголовного преследования, осуществляемую прокурором, следователем, органом дознания».[2]

Субъекты процессуальных прав и обязанностей (не субъекты доказывания) могут играть в доказывании вспомогательную или эпизодическую роль, не обладая при этом собственным процессуальным интересом».[3] Если выразить авторскую мысль несколько иначе, то для определения субъектов доказывания необходимо наличие одного из двух критериев: ответственности за осуществление доказывания либо права на отстаивание своего или представляемого правового интереса. Кроме того, признаком субъекта доказывания, по его мнению, является достаточно длительное участие в доказывании, определяемое пределами хотя бы одной стадии уголовного процесса. В соответствии с этими критериями И.Л. Петрухин относит к субъектам доказывания органы предварительного расследования, прокурора и суд, с одной стороны, а также государственного обвинителя, обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, защитника и представителей, - с другой. Все остальные включены им в группу иных субъектов, привлекаемых к доказыванию, но не являющихся субъектами доказывания.[4]

По мнению О.В. Левченко, субъектов доказывания в уголовном судопроизводстве можно классифицировать на две группы: «при широком понимании субъектом доказывания выступает каждый участник уголовного процесса, который законом отнесен или к стороне обвинения, или к стороне защиты».[5] Они на протяжении уголовно-процессуальной деятельности вступают между собой в различные правоотношения, особенностью которых является безусловное наличие одного из участников, наделенного обязанностью доказывания. Существует также, еще одна группа субъектов доказывания, понимаемая в узком смысле. Она включает любого субъекта «уголовно-процессуального правоотношения, который уполномочен законом нести обязанность и обладает правом доказывания обстоятельств, входящих в предмет доказывания, а также имеющий правовой интерес в установлении истины по делу. К таким субъектам относятся суд, прокурор, следователь, дознаватель, частный обвинитель».[6]

В юридической литературе опубликованы также другие специфические суждения по данной проблеме. Например, Ц.М. Каз отмечала: «Выявление круга субъектов доказывания невозможно без рассмотрения вопроса о лицах, участвующих в деле в качестве субъектов процессуальной деятельности, и характера выполняемых ими функций».[7]

К таким субъектам доказывания относятся: суд, прокурор, следователь, лицо, производящее дознание, подозреваемый, обвиняемый, защитник, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, в том числе законные, общественные обвинители и защитники».[8]

Л.Д. Кокорев определил основания классификации субъектов доказывания с учетом наличия у участников процесса обязанности доказывания и личного интереса в исходе дела. В связи с этим он выделил среди субъектов доказывания группу государственных органов и должностных лиц, заинтересованных в исходе дела участников процесса и их адвокатов. Всех остальных участников правоотношений он не считал субъектами доказывания: «Так, например, доказыванию содействует процессуальная деятельность свидетелей, экспертов, понятых, специалистов и других лиц, но они не осуществляют доказывания в смысле собирания, проверки и оценки доказательств, поэтому и не относятся к субъектам доказывания».[9]

А.Р. Белкин не согласен с подобным утверждением и считает, что правоприменительная практика уже давно фактически ставит вопрос о признании субъектами доказывания судебного эксперта и оперативного работника. По его мнению, эксперт не только исследует доказательства, в том числе и в судебном разбирательстве, но иногда вынужден и собирать их - при работе с микрообъектами, а также при получении образцов для сравнительного исследования при производстве трасологических, баллистических и некоторых иных экспертиз.[10]

А. Петрухина, отмечает, что помимо признания подобного заключения эксперта не имеющим доказательственного значения, такие самовольные действия эксперта должны послужить основанием для его отвода либо наложения судом денежного взыскания в размере до двадцати пяти минимальных размеров оплаты труда.[11] Кстати, запрет эксперту самостоятельно собирать материалы для производства судебной экспертизы содержится и в ст. 16 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».[12]

Что касается предложения А.Р. Белкина считать субъектом доказывания оперативного работника, не участвующего в процессуальной деятельности следователя, а обеспечивающего ее посредством оперативно-розыскной деятельности, необходимо отметить следующее. По логике А.Р. Белкина, данного руководителя также следует считать субъектом доказывания, поскольку это «не влечет расширения его компетенции, придания ему несвойственных функций, но способствует целеустремленности его деятельности и отвечает его роли в раскрытии преступления».[13]

«Результаты ОРД, представляемые для использования в доказывании по уголовным делам, должны позволять формировать доказательства, удовлетворяющие требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к доказательствам в целом, к соответствующим видам доказательств и содержать сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, указания на источник получения предполагаемого доказательства или предмета, который может стать доказательством, а также данные, позволяющие проверить в условиях судопроизводства доказательства, сформированные на их основе». [14] По сути, сотрудники оперативных аппаратов участвуют в формировании доказательств на уровне специалистов, а полученные ими «материалы возможно использовать в уголовно-процессуальном режиме такого вида доказательств, как иные документы ...»,[15] но только после того, как это признает необходимым и возможным следователь. Только в таком случае представленная информация может иметь доказательственное значение.[16]

Нельзя забывать о том, что оперативно-розыскные мероприятия «не должны вклиниваться в процессуальную деятельность органов расследования, официально ее перемежать. И первые, и вторые осуществляются в разных правовых сферах, которые не должны пересекаться».[17]

Наиболее широко трактует вопрос о субъектах доказывания в уголовном судопроизводстве Ю.К. Орлов. По его мнению, под субъектами доказывания следует понимать «любые органы и лица, которые принимают какое-то участие в доказательственной деятельности и обладают определенными правами и обязанностями».[18] Помимо публичных субъектов и участников процесса, имеющих по делу собственный или представляемый интерес, к этой категории он относит лиц, являющихся источниками доказательственной информации (свидетели, эксперты и специалисты), и лиц, выполняющих технические или вспомогательные функции (переводчик, секретарь судебного заседания, понятые и иные участники следственных действии).[19]

В соответствии с ч. 2 ст. 15 УПК нормативное значение имеют функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела.[20] Однако подобная классификация не учитывает всего многообразия уголовно-процессуальных правоотношений, складывающихся между их участниками в процессе установления обстоятельств уголовного дела. С учетом этого, в настоящее время в теории уголовного процесса выделяются следующие функции: «а) раскрытие и расследование преступлений; б) обвинение - обоснование уголовной ответственности лица, совершившего преступление; г) правосудие - разрешение уголовного дела судом; д) возмещение причиненного преступлением вреда; е) предупреждение преступлений и воспитание граждан в духе соблюдения законов».[21]

Весьма важным фактором, способным повлиять на определение понятия субъекта доказывания, выступает правовая возможность участия лица в установлении обстоятельств преступления на протяжении всего процесса доказывания, начиная поиском доказательственной информации и заканчивая принятием конкретных решений по уголовному делу. Следует согласиться с утверждением О.В. Левченко: «Субъект доказывания - это уполномоченный законом участник уголовного процесса, который в установленных пределах осуществляет собирание, проверку и оценку доказательств».[22]

По мнению Е.Б. Смагоринской, обязанность доказывания должна стать «нормативной мерой, правилом поведения при собирании, исследовании и использовании доказательств по уголовному делу».[23] В числе ее субъектов автор справедливо называет не только следователя и других представителей стороны обвинения, но также и адвоката, выполняющего в уголовном процессе функции защитника и представителя.[24] Как отмечается в юридической литературе, адвокат «является не только субъектом права уголовно-процессуального доказывания, но и, в пределах данного права, субъектом обязанности, которая имеет для него правовой, в том числе и уголовно-правовой характер».[25]

Схожую позицию занимают не все процессуалисты. К примеру, Я. Кульберг вообще не признает подобной обязанности в правовом статусе адвоката.[26] По мнению Л.Д. Кокорева, адвокаты не несут такой же обязанности доказывания, которая возложена законом на лиц, осуществляющих судопроизводство. Он утверждает, что можно в определенной мере говорить не об обязанности доказывания, а лишь об обязанности участвовать в доказывании: «Обязанность участвовать в доказывании заключается для адвоката в необходимости принимать активное участие в исследовании доказательств, в их оценке, активно использовать в интересах обвиняемого, потерпевшего все предусмотренные законом способы и средства для всестороннего, полного и объективного выяснения обстоятельств дела».[27]

Подобная терминологическая эквилибристика вряд ли способна привести к правильному решению исследуемой проблемы. Думается, совершенно точно определила отличия рассматриваемых понятий Е.Б. Смагоринская: «На первый взгляд, трудно уловить разницу в содержании понятий «обязанность доказывания» и «обязанность участия в доказывании». Однако обязанность доказывания предполагает... довольно жесткий алгоритм действий, означающий, что ее субъект должен осуществлять доказательственную деятельность до логического завершения, не имея права прекратить ее по собственному усмотрению. Другое дело — участие в доказывании, которое является, по существу, деятельностью иных лиц. В этом случае возможен и допустим добровольный отказ от подобного участия».[28] Адвокат не вправе отказаться от доказывания в соответствии с п. 6 ч. 4 ст. 6 Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».[29]

Обязанность доказывания в том виде, в котором она характеризует уголовный процесс, в полной мере проявляется только в условиях состязательности, которую «можно юридически определить как такой идеальный тип процесса, в котором спор равных сторон разрешается независимым судом».[30]

Состязательное уголовное судопроизводство возможно лишь в таких социальных условиях, когда государство способно самоограничиваться в этой сфере своей деятельности, создавая реальные предпосылки для правильного разрешения уголовного дела по существу. «Стороны, прибегающие к состязательному суду за разрешением дела, - отмечает А.В. Смирнов, - в реальной социальной жизни автономны и в известном смысле равны друг другу. Более того, даже государство, действующее в процессе в качестве суда, органов уголовного преследования, прибегает к самоограничению своей власти, выполняя требования прочих участников процесса и тем самым как бы добровольно становясь «на одну доску» со своими подданными или гражданами».[31]

Анализ действующего законодательства показывает, что уголовный процесс России в целом имеет состязательный характер, который проявляется практически на всех его стадиях.[32] Ю.И. Стецовский полагает, что в российском судопроизводстве сохраняются черты инквизиционного процесса, поскольку функции обвинения и разрешения дела слиты, задачи органов уголовного преследования и суда едины, уголовные дела возможно рассматривать без участия государственного обвинителя, судья-обвинитель сам вправе возбудить любое уголовное дело, существует институт направления дела на дополнительное расследование, суд сам вручает подсудимому копию обвинительного заключения, а судья оглашает его в судебном заседании и т.п.[33] М.А. Фомин отмечает: «Хотя данный принцип наиболее полно проявляет себя на стадии судебного производства, где сторонам защиты и обвинения законом обеспечивается равная возможность отстаивать свои позиции, но исключительно данной стадией действие принципа состязательности сторон не ограничивается, поскольку гл. 2 УПК РФ определяет общие принципы уголовного судопроизводства, а последнее, в свою очередь, согласно п. 56 ст. 5 УПК РФ, включает в себя как досудебное, так и судебное производство по уголовному делу. Поэтому принцип состязательности сторон напрямую действует и на стадии досудебного производства».[34] В этой связи трудно согласиться с утверждением о том, что «реализация принципа состязательности на досудебных стадиях не только не принесет положительных изменений в российский уголовный процесс, но и навредит ему».[35] Вряд ли возможность полного и справедливого установления обстоятельств дела способна сколько-нибудь навредить судопроизводству. Кроме того, стороны сейчас вправе предъявлять доказательства и отстаивать свою точку зрения перед судом даже в стадии возбуждения уголовного дела (ст. 125 УПК).

Что касается публичных представителей стороны обвинения (прокурора, следователя, дознавателя), которых на практике довольно часто допрашивают в качестве свидетелей по уголовным делам, при производстве по которым они участвовали в формировании доказательств, их проверке, оценке и принятии процессуальных решений, то они объективно не могут выступать в роли беспристрастных свидетелей. «Их пристрастность формируется не в связи с обыденной жизнедеятельностью; она полностью сформирована в процессе осуществления служебных процессуальных полномочий, посредством которых создается правовая основа для последующего судебного разбирательства. Именно поэтому недопустим их произвольный перевод из числа публичных участников уголовного процесса в категорию его частных субъектов... Субъект доказывания не может быть свидетелем».[36]

Последнее выражение применимо и к тем участникам уголовного судопроизводства, которые имеют в уголовном деле собственный правовой интерес и обладают для его защиты иммунитетом свидетеля и привилегией от самоизобличения, т.е. правовой возможностью не только отказаться свидетельствовать против себя самого во время допроса, «но и от активного участия в любых других процессуальных действиях, направленных на обнаружение и закрепление доказательственной информации».[37]

Необходимо отметить, что не все юристы солидарны с подобной позицией. Так, С.В. Некрасов полагает, что прокурор, следователь, дознаватель «нужны для дачи показаний в качестве свидетелей тогда, когда без их допроса нельзя обойтись»,[38] поскольку «иногда становятся даже очевидцами преступных проявлений и иных действий (бездействия), имеющих существенное значение. Далее, - отмечает автор, - если исходить из того, что субъекты доказывания не должны быть свидетелями, то окажется подлежащим исключению из числа лиц, способных дать соответственно показания, весь круг участников процесса доказывания».[39]

Итак, правовыми основаниями признания конкретного участника уголовного судопроизводства субъектом доказывания являются следующие:

1. Включение его в состав стороны уголовного процесса.[40]

2. Участие в осуществлении одной из процессуальных функций.[41]

3. Наличие у него права или обязанности участвовать в доказывании на всех его этапах.

4. Обладание иммунитетом свидетеля и привилегией от самоизобличения.

Таким образом, к субъектам доказывания в уголовном процессе можно отнести следующих его участников:

1) суд, включая присяжных заседателей;[42]

2) прокурора, следователя, начальника следственного отдела, орган дознания, дознавателя;

3) адвоката;

4) частного обвинителя, обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика.

Глава 2. Публичные субъекты доказывания в уголовном судопроизводстве

§ 1. Органы предварительного расследования и прокурор как субъект доказывания

Предварительное расследование в российском уголовном процессе осуществляют следователь, орган дознания и дознаватель. В отдельных случаях в производстве расследования вправе участвовать прокурор и начальник следственного отдела.

Характеризуя названных участников уголовного судопроизводства со стороны государства как субъектов доказывания, нельзя забывать их причастности к стороне обвинения. Для них обязанность доказывания выражается, прежде всего, в обязанности уголовного преследования, т.е. целенаправленной процессуальной деятельности по изобличению виновных в совершении преступления лиц (ч. 2 ст. 21 УПК). В дореволюционном уголовном судопроизводстве возбуждение уголовного преследования, называемого иначе публичным преследованием, означало предъявление обвинения: «Кассационные решения Сената указывали, что преследование не может быть возбуждено, а начатое подлежит прекращению, если в протоколе не указан обвиняемый. Акт, составленный полицейским с нарушением всех требований данной статьи и по слухам, не мог служить основанием для возбуждения уголовного преследования»[43] (ст. 1136 Комментария Устава уголовного судопроизводства Российской империи 1864 г.). В соответствии с УПК РСФСР 1923 г., уголовное преследование также было возможно лишь в отношении обвиняемого (ст. 4, 9).

В дальнейшем термин «уголовное преследование» законодателем был применен лишь в постсоветское время. «Действующий УПК РФ связывает понятие «уголовное преследование» с изобличением подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления, а понятие «обвинение» - с утверждением о совершении определенным лицом уголовно-наказуемого деяния, выдвинутым в порядке, установленном УПК РФ (п. 22 ч. 1 ст. 5)...».[44]

Думается, уголовное преследование как процессуальная функция осуществляется публичными участниками стороны обвинения не только в отношении подозреваемых и обвиняемых, а более широкого круга лиц, и не только в стадии предварительного расследования. Официальное, нормативное подтверждение этому выводу содержится в постановлении Конституционного Суда РФ от 27.06.2000 г., в котором к уголовному преследованию отнесены любые меры, реально ограничивающие свободу и личную неприкосновенность конкретного лица, вовлеченного в орбиту уголовного процесса.[45]

Но ведь такие меры могут осуществляться не только в отношении подозреваемого и обвиняемого, а гораздо раньше их проявления в уголовном процессе. Например, многие потенциальные обвиняемые нередко сталкиваются с направленной на их изобличение деятельностью следователя или дознавателя еще в стадии возбуждения уголовного дела. «Достаточно вспомнить так называемую доследственную проверку», по существу превратившуюся из установления достаточности оснований к возбуждению уголовного дела в проверку «перспективы дела», т.е. возможности установления преступления, виновных, достаточности доказательств и т.п.».[46]

При проверке заявления (сообщения) о преступлении орган дознания, дознаватель, следователь и прокурор истребуют различные предметы и документы, получают объяснения у очевидцев (в том числе потенциальных обвиняемых), требуют производства документальных проверок, ревизий и привлекают к их участию специалистов (ч.1 ст. 144 УПК). «Без этого обычно невозможно выявить в полном объеме злоупотребления, связанные с документацией».[47]

Но информация о преступлении и лице, в действиях которого имеются признаки преступления, появляется у органов предварительного расследования практически одновременно с появлением повода для возбуждения уголовного дела. По крайней мере, при явке с повинной (ст. 142 УПК) и сообщении о преступлении, содержащемся в рапорте об обнаружении признаков преступления, такие сведения представляются заявителями вполне официально. Преследовать можно только конкретного человека с целью его изобличения. И как только в отношении него появляется соответствующая доказательственная информация, органы расследования начинают осуществлять функцию уголовного преследования. «Уголовное преследование начинается с момента фактического ограничения прав гражданина в ходе досудебного производства в целях изобличения его в совершении преступления и носит всегда предметный характер, т.е. обращено против конкретного лица, а также обеспечено мерами государственного принуждения, как и иная уголовно-процессуальная деятельность, направленная на обеспечение процесса доказывания. Другими словами, уголовное преследование выступает движущей силой уголовного судопроизводства, требующей возникновения других его функций: защиты и арбитральной деятельности суда».[48]

Следует признать правильным отказ законодателя от такой конструкции предварительного расследования, при которой осуществлявший его следователь или дознаватель обязывались не только доказывать обвинение, но собирать и использовать также доказательства защиты. Не случайно многие советские ученые обосновывали наличие в деятельности, к примеру, следователя функций обвинения и защиты.[49] Но нельзя добиваться одного результата, выполняя для этого противоположные по своей сути действия. Органы предварительного расследования и прокурор должны по поручению государства в рамках процессуального закона раскрыть преступление, доказать виновность конкретного лица в его совершении и обеспечить - посредством уголовного преследования в форме государственного обвинения — справедливое наказание. На это направлена вся процессуальная деятельность этих органов. Обвинительный уклон оказывает существенное воздействие на доказательственную деятельность указанных субъектов доказывания. Как выше отмечалось, уже с момента получения первоначального сообщения о преступлении они начинают поиск и закрепление доказательственной информации, направленной прежде всего на установление конкретного заподозренного лица и его изобличение в совершении данного преступления.[50] Затем в отношении этого лица может быть возбуждено уголовное дело, сформировано официальное подозрение, предъявлено обвинение, но начинается уголовное преследование на первоначальной стадии процесса. Нельзя поэтому согласиться как с мнением о его начале с момента появления подозреваемого или обвиняемого, так и с суждением относительно отождествления этого момента с актом возбуждения уголовного дела: «Возбуждая уголовное дело (в том числе и в случаях отмены постановления следователя или дознавателя об отказе в его возбуждении) или давая на это свое согласие в порядке, предусмотренном ст. 146 УПК, прокурор тем самым констатирует необходимость начала уголовного преследования по некому содержащему признаки преступления факту или в отношении некого лица, в действиях которого наличествуют признаки преступления».[51]

Возбуждение уголовного дела по факту не означает начала уголовного преследования, поскольку отсутствует соответствующее лицо, которое необходимо изобличить в совершении преступления. Осуществляя процессуальную деятельность по уголовному делу, дознаватель и следователь обязаны применять розыскные меры и производить розыскные действия, направленные на установление лица, подлежащего привлечению в качестве подозреваемого или обвиняемого, а также их розыску и установлению места нахождения, если они скрылись (ч. 2 ст. 209 УПК).[52] Есть все основания утверждать, что розыскная деятельность представляет собой своеобразную предтечу уголовного преследования. К системе розыскных мер можно отнести, на наш взгляд, любые процессуальные действия, имеющие означенные цели. Оперативно-розыскные меры в эту категорию не входят (ч. 4 ст. 157 УПК). В. А. Семенцов по этому поводу отмечает: «Законодатель теперь достаточно четко разграничивает розыскные и оперативно-розыскные действия, и не только по субъектам их производства, но и правовой природе».[53] Предметом розыскных действии всегда выступает поиск и установление обстоятельств по уголовному делу, в котором еще нет подозреваемого или обвиняемого (либо так называемого заподозренного лица). Их задача — установление возможных носителей доказательственной информации, ее получение и процессуальное закрепление.[54]

Функция уголовного преследования составляет в настоящее время сердцевину всей процессуальной деятельности органов предварительного расследования и прокурора. В своей протяженности она простирается не только на досудебное производство по уголовному делу, но и на судебные стадии, в которых осуществляется в форме государственного обвинения. «Окончательное решение о возбуждении государственного обвинения прокурор принимает по результатам изучения материалов уголовного дела, поступившего к нему с обвинительным заключением или обвинительным актом».[55]

Л.И. Даньшина отмечает: «...следователь, дознаватель и прокурор, работая с доказательствами по делу, устанавливают их наличие или отсутствие (ч. 1 ст. 74 УПК РФ), выясняя обстоятельства, подлежащие доказыванию, добывают не только обвинительные, но и оправдательные доказательства, исключающие преступность и наказуемость деяния, а также обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (ч. 1 ст. 73 УПК РФ). Наконец, следователь, дознаватель, прокурор могут не только возбудить уголовное дело, но и отказать в его возбуждении, а также прекратить его, в том числе и по реабилитирующим основаниям (ч. 1 ст. 24 УПК РФ).[56]

Напротив, С.А. Колосович, в целом негативно оценивая отнесение органов предварительного расследования к стороне обвинения, вынужденно замечает: «Новый УПК России однозначно ставит прокурора, следователя, орган дознания, дознавателя в позицию стороны обвинения, от которых в соответствии с подобным подходом нелепо добиваться всесторонности и объективности».[57] В процессе доказывания государственный обвинитель равноправен со всеми другими участниками судебного разбирательства, у него те же права, что у представителей противоположной стороны - подсудимого и его защитника».[58] Правовой статус государственного обвинителя «отягощен», помимо равных прав со стороной защиты по доказыванию обстоятельств уголовного дела, еще и соответствующей обязанностью доказывания. Не учитывать этого нельзя, поэтому пассивный публичный представитель стороны обвинения вряд ли способен доказать факт виновного совершения обвиняемым преступления, т.е. выполнить возложенную на него законом нормативную задачу уголовного преследования (ч. 2 ст. 6 УПК). Наступательность и активность органа уголовного преследования, заключенные в рамки закона, так же важны для государства и общества, как и защита от необоснованного уголовного преследования и обвинения. По этому поводу В.М. Савицкий указал, что «запоздалый осмотр места происшествия, проволочка с обыском, нерешительность при выборе меры пресечения, безынициативность в поисках возможных свидетелей и т.п. способны привести к невосполнимой утрате доказательств и в конечном счете - к провалу всего расследования».[59]

Главное направление деятельности следователя заключается в осуществлении предварительного следствия с целью установления обстоятельств инкриминируемого обвиняемому деяния, предусмотренного ст. 73 УПК. «Предварительное следствие представляет собой одну из процессуальных форм раскрытия преступления, то есть принятия всех предусмотренных законом мер к установлению события преступления ... и других обстоятельств, подлежащих доказыванию, иначе говоря - состава преступления, на основе собранных доказательств».[60]

При производстве предварительного следствия следователь самостоятельно направляет ход расследования, принимает решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, за исключением случаев, когда требуется получение судебного решения и (или) санкции прокурора (ч. 3 ст. 127 УПК). «В этом выражается его процессуальная самостоятельность, которая является важнейшим элементом уголовно-процессуального статуса следователя».[61]

Проблема так называемой процессуальной самостоятельности следователя постоянно находится в центре внимания ученых и практиков. Многие считают, что следователь выполняет особую, специфическую функцию по своему собственному усмотрению, руководствуясь при этом только законом. Очевидно, это позволяет утверждать, что «предварительное следствие достигает стоящие перед ним цели самостоятельно, в специфических условиях, используя особые средства и методы».[62]

Следует согласиться с Н.И. Кулагиным о необходимости вывода следственного аппарата МВД России из-под зависимости милицейских служб, чтобы следователь перестал быть придатком органа дознания. «Такое положение обрекает следствие на невыразительность, безликость в системе правосудия. Следователь, выполняющий волю других лиц, не входящих в систему предварительного следствия, принимающий решения, не согласующиеся с его правосознанием, плохой проводник законности».[63]

Говоря о профессионализме современных следователей, поскольку он также характеризует их в качестве субъектов доказывания, нельзя не отметить устойчивую тенденцию снижения его уровня. Отсюда низкое качество расследования преступлений, слабое ориентирование в вопросах доказывания и т.п. Такое положение обусловливается, по мнению А.Н. Петровой, прежде всего тем, что более половины следователей МВД не имеют высшего юридического образования и около 50% имеют стаж работы менее трех лет.[64] Не нужно «забывать также и о том, что преступление — это событие прошлого, следы которого нередко утрачены, что затрудняет его расследование, которое производится в условиях хронического дефицита времени, при сопротивлении заинтересованных лиц, порой фальсифицирующих доказательства, запугивающих либо подкупающих свидетелей и потерпевших».[65]

Осуществляя доказывание в рамках обеспечения функции уголовного преследования, следователь выступает в качестве своеобразного союзника (партнера, помощника) прокурора в формулировании и обосновании государственного обвинения. Необходимо согласиться с О.Я. Баевым, утверждающим, что все процессуальные полномочия прокурора, «в сущности, сводятся к одному: не ущемляя самостоятельности следователя, руководить действиями последнего так, чтобы результаты предварительного расследования обеспечивали ему в дальнейшем возможность законного и обоснованного выдвижения против конкретного лица государственного обвинения в совершении конкретного преступления».[66]

По мнению многих ученых, «только сочетание прокурорского надзора и правомочного ведомственного процессуального контроля обеспечили последовательное снижение случаев нарушения законности в работе следователей МВД, хотя качественный состав исполнителей (следователей) в последние годы несколько ухудшился».[67] В свою очередь, обеспечение надлежащего прокурорского надзора и полномочного ведомственного контроля самым позитивным образом сказывается на обеспечении надлежащей активности следователя в доказывании обстоятельств расследуемого им преступления. В этой связи мнение B.C. Шадрина, полагающего, что процессуальная подчиненность следователей не способна обеспечить их независимость в доказывании по уголовным делам,[68] представляется не вполне учитывающим действительную роль и положение начальника следственного отдела в организации доказательственной деятельности подчиненных ему следователей в современных условиях.

Осуществляющий уголовное преследование прокурор обязан использовать при этом всю совокупность предоставленных ему в соответствии с действующим законом способов и средств. Основным субъектом производства расследования в форме дознания законодатель назвал дознавателя, которому «принадлежат процессуальные полномочия по производству всех процессуальных действий, за исключением некоторых, относительно которых закон прямо требует участия самого органа дознания, а точнее, его начальника».[69]

Особый интерес представляет собой обязанность дознавателя поддерживать в суде по поручению прокурора государственное обвинение по уголовным делам, дознание по которым производил он лично. Это делает его еще более публичным субъектом доказывания, чем начальник органа дознания, чьи поручения он выполняет во время расследования преступлений (как и следователя — по сравнению с начальником следственного отдела).

Поддержание государственного обвинения в суде - это участие в доказывании на гораздо более высоком процессуальном уровне, нежели даже непосредственное производство предварительного расследования. Здесь уже нет прокурора и непосредственного процессуального руководителя (начальника органа дознания или следственного отдела), которые могут своевременно оказать соответствующую процессуальную или организационную помощь. Уровень правовой подготовленности дознавателей вряд ли, на наш взгляд, способен обеспечить качественное выполнение ими столь ответственной функции. Ведь даже расследование они могут осуществлять по уже раскрытым преступлениям, уголовные дела по которым возбуждаются в отношении конкретных лиц (ч. 2 ст. 223 УПК). Как отмечается в литературе, «такая ситуация фактически делает дознавателя простым оформителем, устраняя из его деятельности саму сущность расследования, в котором самая важная составляющая — это раскрытие преступления и установление виновного лица».[70]

Представителем государства в судебном следствии традиционно являлся прокурор, поэтому его подмена в отдельных случаях органом предварительного расследования представляется нецелесообразной. Необходимо отметить также, что, возложив на следователя и дознавателя столь серьезную обязанность, законодатель не предусмотрел в отношении них никакой ответственности. Впрочем, она фактически отсутствует и у самого прокурора.[71]

Вместе с тем в практике доказывания в судебном следствии субъектами осуществления обязанности уголовного преследования очень часто выступают не только указанные в ст. 37 УПК должностные лица (прокуроры района, города, их заместители, приравненные к ним и вышестоящие прокуроры, дознаватели и следователи), но и помощники прокуроров разных уровней. По этому поводу в теории высказаны различные точки зрения, диапазон которых достаточно широк: от признания полной правосубъектности помощников прокуроров в сфере всего уголовного процесса вследствие их отношения к категории так называемых «приравненных прокуроров» (ч. 6 ст. 37 УПК)[72] до полного отрицания возможности их участия как в досудебном, так и судебном производстве по уголовным делам.[73] По мнению Г. Ковалева, прокурор вправе передавать своему помощнику полномочия по поддержанию государственного обвинения в суде, поскольку они не имеют, в отличие от досудебного производства, властного характера.[74] Ссылаясь на сложившуюся правоприменительную практику, А. Козлов убежден: «Определяя процессуальные полномочия собирательной фигуры «прокурора» в уголовном судопроизводстве, нормы УПК РФ оставляют решение вопроса о персоналиях государственных обвинителей на усмотрение соответствующего прокурора - руководителя того или иного уровня органов прокуратуры на данной территории».[75] Необходимость получения доказательств, их исследования и использования только надлежащими субъектами является общепризнанной в теории доказывания.[76] Действующий уголовно-процессуальный закон среди субъектов доказывания называет прокурора либо иных должностных лиц, приравненных в уголовном судопроизводстве к нему. Содержащиеся в ст. 54 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации»[77] обозначения позволяют утверждать, что помощник прокурора участвует в рассмотрении уголовных дел судами, пользуясь при этом всеми полномочиями прокурора (ч. 1-4 ст. 35).

§ 2. Процессуальное положение суда в доказывании обстоятельств по уголовному делу

Определение процессуального положения суда как субъекта доказывания в уголовном судопроизводстве является, очевидно, самой сложной проблемой данного исследования.

В теории уголовного процесса на этот счет высказаны различные суждения. Ряд ученых полагает, что в современных условиях осуществления состязательного правосудия на суд не может быть возложена процессуальная обязанность доказывания, достоверного и справедливого установления всего комплекса обстоятельств по уголовному делу. Учитывая, что раскрытие преступлений перестало быть задачей уголовного процесса, B.C. Шадрин полагает недопустимым, чтобы суд добывал доказательства для целенаправленного изобличения обвиняемого: «Возложение на суд, наряду с другими органами уголовного судопроизводства, обязанности устанавливать все обстоятельства совершения преступления, то есть устанавливать истину, что равносильно обязанности собирать как обвинительные, так и оправдательные доказательства, уже не соответствует его современной роли, противоречит принципу состязательности уголовного процесса».[78] Подобный вывод сделал и С.А. Тумашов: «Не соответствует принципу состязательности возложение на суд обязанности собирать доказательства (ч. 2 ст. 86 УПК РФ). Обязанность собирать доказательства должна лежать на сторонах обвинения и защиты».[79] По мнению В. Бозрова, логическое толкование ст. 274 УПК, определяющей порядок исследования доказательств в судебном следствии, приводит к выводу о том, что предназначение суда в уголовном процессе состоит в разрешении дела по существу, но отнюдь не в доказывании. «То есть функция суда (судьи) в уголовно-процессуальном доказывании по отношению к сторонам должна носить субсидиарный характер - создавать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав».[80]

А.Р. Белкин анализирует проблему участия суда в доказывании не только с точки зрения буквального понимания положений ст. 15 УПК о содержании принципа состязательности, но и с позиции отношения судебной деятельности к отдельным этапам доказывания: «Суд стоит над сторонами в процессе, он судит, а не доказывает, ему принадлежит лишь на стадии судебного следствия функция исследования и оценки представляемых сторонами доказательств. Но реализация этой функции еще не означает участия в доказывании, поскольку суд не должен собирать доказательства, т.е. формировать доказательственную базу обвинения и защиты».[81]

Определение роли суда в доказывании как пассивного рефери сторон обвинения и защиты «есть поощрение сильного, но не правого».[82] Вряд ли можно согласиться с тем, что в настоящее время «существенно снижается публичный характер деятельности судебных органов. Теперь суд в судебном разбирательстве уподобляется судье на ринге, который в конечном итоге поднимает руку победителя».[83]

Прежде всего, необходимо отметить, что российский законодатель называет суд субъектом всех трех нормативно установленных этапов доказывания, целью которых, как указывает ст. 85 УПК, является установление обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу (ст. 73 УПК). Такое установление происходит посредством собирания судом наряду с другими субъектами доказывания доказательств (ст. 86 УПК), их проверки (ст. 87 УПК) и оценки (ст. 88 УПК). Кроме того, суд называется в числе субъектов уголовного процесса, правомочных в определенном законом порядке устанавливать обстоятельства по уголовному делу на основе соответствующих сведений, в качестве которых выступают доказательства (ст. 74 УПК). Видимо, совсем не случайно суд имеет право в процессе судебного следствия производить следственные действия, причем не только по ходатайству сторон, но и по собственной инициативе (ст. 275-290 УПК).

Учитывая столь широкие правовые возможности суда по действенному установлению обстоятельств инкриминируемого подсудимому деяния, М.Т. Аширбекова полагает, что «собирание доказательств, проверка и оценка их судом с целью установления обстоятельств предмета доказывания является обязанностью публично-правового порядка, вытекающей из природы суда».[84] Об этом пишет и Н.Н. Ковтун: «Собирая доказательства по делу, суд одновременно обязан всесторонне, полно и объективно проверить их в ходе судебного следствия, оценить их относимость, допустимость, достоверность и достаточность для законного и обоснованного решения, достижения стоящих перед ним задач».[85] По мнению Ю.К. Орлова, «чистая» состязательность, при которой суд уподобляется своеобразному арбитру в спортивной борьбе, который в конце концов присуждает приз победителю, не учитывает российский менталитет, когда гражданин обращается к государству за защитой, а не борется с ним. Кроме того, отстраненность суда от процессуального спора сторон обвинения и защиты, его бесстрастность и пассивность при этом означают отсутствие правовой ответственности за результат разрешения спора по уголовному делу. «Суд не должен ограничиваться ролью бесстрастного и безынициативного арбитра, равнодушного к истине, а долженпредпринимать все меры к ее установлению, особенно при недостаточности или недоброкачественности доказательственного материала, представленного сторонами».[86] В организационно-правовом смысле - когда удовлетворяет заявленные ходатайства сторон об истребовании доказательств, когда осуществляет контроль за своевременным представлением доказательств и т.д. Далее, если исходить только из того, что суд несет ответственность за доказывание (а иного быть не может, так как в случае обжалования решение может быть отменено), то уже этого достаточно для того, чтобы признать суд субъектом доказывания».[87]

В соответствии со ст. 305 и 307 УПК, оправдательный или обвинительный приговор должен основываться на исследованных судом доказательствах, а их совокупность должна быть достаточной для принятия обоснованного решения по делу (ст. 88 УПК). Если признать, что «активность суда и активность сторон при исследовании доказательств - это взаимно исключающие друг друга правовые явления»,[88] то суду надо отказать в праве самостоятельного и инициативного принятия действенных мер по восполнению пробелов в установлении тех или иных обстоятельств предмета доказывания. В таком случае суд не в состоянии достоверно и правильно выяснить всю правду по уголовному делу и обоснованно принять справедливое процессуальное решение без возбуждения активности сторон в поиске дополнительных доказательств. Реанимация упраздненного института возвращения уголовных дел прокурору для производства дополнительного расследования, что предлагают отдельные авторы,[89] практически полностью нивелирует принцип состязательности.

«Правосудие не может ограничиваться интуицией. Слишком велика цена судебного документа, чтобы пренебречь педантичным продумыванием всех версий ...»[90] . Чтобы принять обоснованное решение по уголовному делу, суд должен познать и доказать его событийную сущность. Очевидно, есть все основания согласиться с С.А. Шейфером, что «при всем различии в содержании и социальной значимости функций органов расследования и суда (первые осуществляют уголовное преследование, а суд разрешает спор между обвинением и защитой) есть нечто, в чем проявляется их взаимодействие: каждый из них осуществляет особый познавательный цикл, двигаясь последовательно к справедливому разрешению конфликта в сфере права. Вопреки утверждениям некоторых авторов, доказательства собирает не только следователь, но и суд».[91]

Специфика познания судом обстоятельств по уголовному делу, все произведенные при этом действия и принятые решения отражаются в протоколе судебного заседания (ст. 259 УПК), который сам по себе является доказательством по этому делу (ч. 2 ст. 74, ст. 83 УПК).[92] Получается, что даже из формальных соображений суду нельзя отказать в праве формировать (собирать) доказательства, в том числе по собственной инициативе. Формируя доказательства, суд должен, на наш взгляд, обладать достаточной автономией воли, чтобы быть независимым от сторон в принятии решений о необходимости получения дополнительных сведений об обстоятельствах по уголовному делу, чтобы в полном объеме установить их сущность. В подобную автономию воли суда должна включаться также и определяемая им мера «своей активности при исследовании обстоятельств уголовного дела».[93]

«Активность суда никоим образом не должна превращаться в источник движения уголовного дела».[94] Следует помнить, что судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению, изменение которого в сторону ухудшения положения подсудимого не допускается (ст. 252 УПК). Только обвинение, сформулированное в обвинительном заключении (ст. 220 УПК), обвинительном акте (ст. 225 УПК) или заявлении по уголовному делу частного обвинения (ст. 318 УПК), являясь движущей силой уголовного судопроизводства,[95] может определять правовые рамки исследовательской деятельности суда при рассмотрении уголовного дела. Выход за их пределы, как, впрочем, и сужение границ, недопустимы.

Представляется, что в этой связи следует, согласиться с Ю. Орловым, утверждающим, что «состязательность в уголовном процессе должна не исключать, а предполагать активность суда в собирании доказательств и его обязанность принимать все меры к установлению истины по делу (... в рамках предъявленного обвинения)».[96]

Процессуальное положение суда в доказывании определяется его обязанностью:

а) принять поступившее от прокурора уголовное дело с обвинительным заключением или обвинительным актом (ст. 227 УПК) либо заявление частного обвинителя, соответствующее указанным в законе требованиям (ст. 318, 319 УПК); б) всемерно обеспечить права, свободы и законные интересы всех без исключения участников уголовного процесса путем полного, точного и справедливого установления подлинной картины происшедшего события;[97] в) осуществлять процессуальную деятельность только в рамках правового спора, определяемого предъявленным обвиняемому обвинением.

Пытаясь правильно разрешить правовой спор между сторонами, суд в установленном законом порядке проверяет утверждения сторон обвинения и защиты. Эту деятельность он осуществляет посредством проверки и анализа представленных ими доказательств. Как отмечает В.А. Азаров, «судебный контроль качества доказательств может быть квалифицирован как центральная часть процесса доказывания, охватывающая такие его элементы, как проверка и оценка».[98]

Изложенное приводит к мысли о том, что суд как субъект доказывания собирает доказательства не в значении, определенном ст. 85 и 86 УПК в качестве самостоятельного этапа доказывания, а лишь в рамках процессуальных действий, составляющих содержание следующего этапа доказывания - проверки доказательств (ст. 87 УПК). На этом этапе возможно получение иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.

Например, рассматривая уголовное дело по обвинению Р. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 111, п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ, и М, обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ, суд по собственной инициативе назначил дополнительную судебно-медицинскую экспертизу, заключение которой подтвердило достоверность выводов эксперта, проводившего первоначальную экспертизу на предварительном следствии, а также уточнило его выводы и расставило акценты по отдельным вопросам.[99]

Если иметь в виду особенности формирования судом уголовных доказательств в рамках их проверки, можно согласиться с утверждением О.Б. Семухиной о том, что «полномочия суда в России в процессе доказывания должны представлять собой сочетание серьезно ограниченных требованием беспристрастности полномочий суда по собиранию доказательств, практически неограниченных полномочий суда по оценке доказательств и ограниченные лишь в отдельных моментах полномочия суда по организации процесса доказывания. Такая комбинация в полной мере отражает требование сохранения публичной цели процесса, стимулирует активность сторон там, где в силу нейтрального положения ее не может проявить суд, и обеспечивает соблюдение законности в деятельности сторон по доказыванию».[100]

В соответствии с ч. 4 ст. 377 УПК, суд вправе при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке по ходатайству стороны непосредственно исследовать доказательства по правилам, предоставляемым суду во время судебного следствия (глава 37 УПК). Пленум Верховного Суда Российской Федерации отметил: «Под таким исследованием следует понимать проверку имеющихся в уголовном деле доказательств, получивших оценку суда первой инстанции (оглашение показаний свидетелей, потерпевшего, заключения эксперта и т.п.)».[101]

Видимо, указанную позицию Пленума Верховного Суда РФ следует признать правильной, поскольку кассационное производство ни при каких условиях не должно превращаться в апелляционное. К сожалению, предложения о необходимости значительного расширения рамок кассационного производства и превращения его в апелляционное имеют место в современной юридической литературе.[102]

Необходимо отметить, что стороны вправе представлять в суд кассационной инстанции дополнительные материалы, которые не могут быть получены путем производства следственных действий (ч. 5, 6 ст. 377 УПК).[103] Эти материалы способны стать основанием для изменения приговора или его отмены с прекращением уголовного дела, если не требуется их исследование судом первой инстанции (ч. 7 ст. 377 УПК). Это еще раз подчеркивает особенности осуществляемого кассационным судом доказывания. Цель кассации - проверка законности и обоснованности судебного решения, не вступившего в законную силу, при помощи той доказательственной базы, которая была проверена и оценена судом первой инстанции. На наш взгляд, подобное положение необходимо отразить в ст. 377 УПК, изложив ее часть четвертую вследующей редакции: «При рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке суд вправе проверять имеющиеся доказательства только путем их сравнительного анализа и оценивать по правилам, установленным в ст. 88 настоящего Кодекса». Такая правовая норма позволит более точно определить положение суда в доказывании в кассационном производстве и отграничить его от производства в апелляционной инстанции.[104]

Доказывание в апелляционном производстве по уголовному делу также обладает определенной спецификой. В соответствии со ст. 365 УПК судебное следствие в апелляционной инстанции осуществляется в обычном порядке с отдельными изъятиями. Суд вправе вызвать новых свидетелей, назначить судебную экспертизу, истребовать вещественные доказательства (предметы) и документы только по ходатайствам сторон при условии, что они заявлялись в суде первой инстанции, но не были им удовлетворены (ч. 5 ст. 365 УПК). Суд вправе не допрашивать тех свидетелей, которые допрашивались в этом качестве при рассмотрении уголовного дела в суде первой инстанции (ч. 4 ст. 365 УПК), и может ссылаться в обоснование своего решения на оглашенные в судебном заседании показания таких лиц, если они не оспариваются сторонами (ч. 1 ст. 367 УПК). «При этом в суде апелляционной инстанции проверяется правильность установления как фактических обстоятельств дела, так и применения уголовного и уголовно-процессуального закона».[105]

Подобное правило вызывает определенные возражения со стороны отдельных авторов. М. Адамайтис пишет в связи с этим: «Поскольку производство в суде апелляционной инстанции осуществляется, в частности, в порядке, предусмотренном главой 37 УПК, а ею предусмотрены особые условия, при которых допускается оглашение показаний свидетелей и участников процесса и причем лишь тех, что вызывались в судебное заседание, то в законе необходимо либо прямо указать, что этот порядок при рассмотрении дела в апелляционном порядке не действует, либо исключить из текста статьи двусмысленную формулировку об использовании оглашенных в суде показаний лиц, не вызывавшихся в заседание суда апелляционной инстанции».[106]

В наибольшей степени широта доказывания сужена при рассмотрении уголовного дела судом надзорной инстанции. Особенностью надзорного производства является отсутствие у суда средств и способов проведения проверки дополнительных материалов, представлять которые сторонам законом в принципе не запрещено.[107] В соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 404 УПК, к надзорным жалобе или представлению могут прилагаться копии иных процессуальных документов (не являющихся судебными решениями), подтверждающих, по мнению заявителя, доводы, изложенные в надзорных жалобе или представлении. Характер этих документов в законе не определен, поэтому в юридической литературе их предлагается называть дополнительными материалами, которые могут служить основанием для отмены или изменения приговора при наличии определенных критериев. Е. Т. Демидова по этому поводу полагает, что «такими критериями могут быть, во-первых, официальный характер документа, представленного в качестве дополнительного материала, а во-вторых, отсутствие противоречий между представленным документом и положенными в основу приговора доказательствами»[108] . Представляется, что стремление расширить границы доказывания в надзорном производстве за счет придания значения допустимости новым источникам сведений об обстоятельствах уголовного дела вряд ли правильно.

Суд надзорной инстанции не обладает правом непосредственного исследования уголовных доказательств в полном объеме в соответствии с главой 37 УПК. На наш взгляд, в надзорном производстве нет и не должно быть каких-либо дополнительных материалов, кроме содержащихся в уголовном деле. Ведь, и в п. 3 ч. 2 ст. 404 УПК говорится о копиях иных процессуальных документов, оригиналы которых находятся в материалах уголовного дела. Учитывая, что предметом надзорного производства выступают законность и обоснованность вступивших в законную силу судебных решений (ст. 409 УПК), а суд надзорной инстанции вправе устанавливать или считать доказанными только те факты, которые были установлены или опровергнуты в приговоре (п. 1 ч. 7 ст. 410 УПК), следует признать, что суд надзорной инстанции как субъект доказывания в полном объеме может лишь оценивать имеющиеся доказательства.

Так, при возобновлении ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств производства по уголовному делу, которое «нужно рассматривать как особый вид судебного производства, дополняющего все обычные способы обеспечения правосудности приговоров»,[109] суд осуществляет доказывание посредством разрешения вопроса о возобновлении производства по уголовному делу при помощи проверки и оценки заключения прокурора, уголовного дела, материалов проверки или расследования (ст. 416 УПК) в порядке, аналогичном порядку рассмотрения надзорных жалобы или представления (ст. 407, 417 УПК). В случае согласия с заключением прокурора суд отменяет приговор, определение или постановление суда и передает уголовное дело с новыми материалами в соответствующий суд для производства нового судебного разбирательства (п. 1 ст. 418 УПК). Последний принимает на себя необходимые полномочия субъекта доказывания. Подобные процессуальные решения способствуют укреплению «законности и правопорядка, поскольку не допускают... исполнение неправосудных приговоров».[110]

Стадия исполнения приговора также требует участия суда в качестве субъекта доказывания, причем в этой роли выступает не только суд, постановивший приговор, но и суды по месту исполнения приговора и по месту жительства или задержания осужденного (ст. 396 УПК).[111] В любом случае суд, разрешающий вопросы, связанные с исполнением приговора, основывается на тех материалах, документах и объяснениях, которые представлены органом исполнения наказания, органом внутренних дел по месту задержания осужденного, самим осужденным, а также гражданским истцом, гражданским ответчиком и иными лицами (ст. 399 УПК). Таковыми являются обстоятельства, способные вызвать отсрочку исполнения приговора, изменение режима содержания осужденного, его условно-досрочное освобождение, снятие судимости и т.д. К примеру, по поводу особенностей доказывания исправления осужденного в юридической литературе отмечается: «Выводы администрации исправительных учреждений об исправлении (неисправлении) осужденного, изложенные в представлениях, не всегда носят объективный характер; перечень применяемых критериев оценки исправления осужденных узок, содержание некоторых из них понимается упрощенно. Не всегда учитывается, что ни одно из доказательств исправления не является прямым.Все они относятся к числу косвенных, и вывод о поведении лица может быть основан лишь на их совокупности».[112]

Таким образом, суд является полноценным субъектом доказывания в уголовном процессе, что позволяет ему принимать законные, обоснованные и справедливые решения по уголовному делу и в связи с ним.

§ 1. Частный обвинитель, адвокат и иные представители сторон как субъекты доказывания

Современный уголовный процесс России уже не имеет столь ярко выраженного публичного характера, как это можно было отмечать в отношении существовавшего ранее. Сюда можно отнести правовые институты иммунитета свидетеля и привилегии от самоизобличения, процессуальные обращения частных лиц (жалобы, заявления, ходатайства). Без сомнения, ярким свидетельством определенной диспозитивности уголовного судопроизводства надо признать и институт частного обвинения.

Как отмечается в юридической литературе, институт частного обвинения является старейшей формой организации уголовно-процессуальной функции защиты прав и свобод человека.[113] Аналогичную мысль высказывал в свое время известный русский процессуалист И.Я. Фойницкий: «Право уголовного преследования есть функция исполнительной власти. В построении его замечаются различные формы.

Старейшая из них состоит в сохранении обвинения за отдельными частными лицами, потерпевшими от преступного деяния. Преследуя свой интерес, они в то же время служат и интересу общественному. Форма эта имеет два главных удобства: значительно облегчает заботу правительства и дает правовое удовлетворение естественному чувству обиды потерпевшего вследствие содеянного против него или его близких преступления — чувству, которое гарантирует надлежащую со стороны обвинителя энергичность в преследовании».[114]

Надо отметить, что государство достаточно широко поддерживает подобную энергичность частных лиц в осуществлении уголовного преследования. Так, наиболее активный представитель указанной функции - частный обвинитель - прямо указывается в законе в качестве субъекта поддержания обвинения в судебном заседании (п. 2 ч. 4 ст. 321 УПК). Есть все основания полагать, что эта деятельность имеет для частного обвинителя обязывающий характер, поскольку, в соответствии с ч. 2 ст. 14 УПК, бремя доказывания обвинения лежит на стороне обвинения, к которой частный обвинитель прямо отнесен согласно гл. 6 УПК. «На частном обвинителе лежит бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого (ч.2 ст. 14)».[115]

Обязанность доказывания, возлагаемая на частного обвинителя, имеет определенные особенности по сравнению с аналогичной публичной обязанностью. Её возникновение полностью зависит от волеизъявления частного обвинителя. Лишь он решает, инициировать ли уголовно-процессуальные правоотношения посредством подачи заявления о возбуждении уголовного дела частного обвинения, либо не поступать подобным образом. Частный обвинитель с момента подачи данного заявления становится возможным субъектом уголовной ответственности за заведомо ложный донос (ст. 306 УК), однако он не может быть привлечен к общеправовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанности доказывания, которая возможна в отношении публичных субъектов доказывания. Необходимо в этой связи отметить, что в юридической литературе высказано предложение законодательно заменить для частного производства использующийся также в публичном уголовном производстве термин «примирение» на «мировое соглашение», под которым понимается «заявленное в письменной форме взаимное согласие частного обвинителя и обвиняемого (подсудимого), направленное на прекращение уголовного преследования и преодоление последствии преступления».[116]

В рамках производства по уголовным делам частного обвинения доказывание имеет весьма существенные особенности. Помимо тех, которые обусловлены спецификой соответствующей обязанности доказывания, принимаемой на себя частным обвинителем, весьма проблемным выглядит этап формирования доказательств. В юридической литературе по этому поводу высказано следующее суждение: «Анализируя требования, предъявляемые законодателем к заявлению потерпевшего или его законного представителя, можно сделать вывод, что доказательства должны быть собраны ими уже до возбуждения уголовного дела».[117] В подтверждение своих слов автор ссылается на положение, содержащееся в п. 4 ч. 5 ст. 318 УПК, которое предписывает в качестве обязательного условия правомочности заявления о возбуждении уголовного дела частного обвинения указывать данные о лице, привлекаемом к уголовной ответственности. «Производство по делам частного обвинения всегда ведется в отношении известного лица, данные о котором должны быть указаны в заявлении потерпевшего или его законного представителя».[118]

Закон не содержит в себе конкретного перечня данных о человеке, в отношении которого осуществляется попытка возбуждения уголовного дела. По мнению Л.А. Василенко, «поскольку заявление по делам частного обвинения по своему правовому значению приравнивается к обвинительному заключению (акту) по делам публичного или частнопубличного обвинения, в нем ... должны быть указаны фамилия, имя, отчество, время и место рождения, место жительства и работы, семейное положение и наличие судимостей».[119]

Необходимо отметить в этой связи определенную непоследовательность законодателя, определившего в ч. 1 ст. 43 УПК частного обвинителя как лицо, подавшееза явление частного обвинения и поддерживающее его в суде. Дело в том, что представитель потерпевшего может и не подавать заявления, а вступить в процесс уже на этапе поддержания обвинения. В каждом отдельном случае частный обвинитель (применительно к совершенному в отношении него преступлению) должен быть один, поэтому «частным обвинителем следует именовать лицо, заявление которого по уголовному делу частного обвинения, поданное им в порядке, установленном ст. 318 УПК РФ, принято судом к производству».[120]

Только после признания судом лица частным обвинителем его заявление приобретает правовое значение обвинительного документа, а лицо, в отношении которого подано заявление, становится подсудимым (ч. 3 ст. 319 УПК). Для более точного и четкого определения юридической значимости акта возбуждения уголовного дела частного обвинения необходимо, на наш взгляд, расширить перечень полномочий мирового судьи и предусмотреть возможность вынесения им постановления не только о возвращении заявителю его заявления для приведения в соответствие с требованиями закона либо об отказе в принятии заявления к производству, но и о принятии заявления к производству. Вынесение такого постановления отражало бы факт соответствия заявления о возбуждении уголовного дела установленным в ч. 5 ст. 318 УПК требованиям и являлось юридическим актом законности и обоснованности возбуждения потерпевшим уголовного дела частного обвинения, а самого заявителя - физическое лицо - судья официально признавал бы потерпевшим.[121] Это позволит также более четко определить границы судебного производства, по крайней мере, его подготовительной стадии — до начала судебного заседания для рассмотрения уголовного дела по существу. Кроме того, подобное постановление не противоречит и ч. 1 ст. 318 УПК, согласно которой уголовные дела частного обвинения возбуждаются путем подачи заявления потерпевшим или его законным представителем. Подтверждение судьей допустимости заявления о возбуждении уголовного дела определяло бы не только наличие повода и основания к этому, но также легитимность начала уголовного преследования, его конкретный предмет и пределы. Указанное постановление судьи подтверждало бы факт применения права, определяло его обязанность рассмотреть дело в судебном заседании, констатировало первую публичную уголовно-правовую оценку деяния как преступления.[122]

Актом возбуждения уголовного дела процессуально оформляются собранные потерпевшим или его законным представителем сведения о событии преступления и лице, привлекаемом за это к уголовной ответственности. Им признается, что эти сведения находятся в логической связи с доказываемыми фактами, получены из доброкачественного источника, допустимым способом и надлежащим субъектом. «Сопоставляя понятия допустимого и недопустимого доказательства, необходимо отметить, что и в первом, и во втором понятии говорится об источнике доказательства, субъекте собирания доказательств, законности метода (способа) и логической связи с доказываемыми фактами».[123] При этом, процессуальной формой, закрепляющей собранную заявителем информацию о преступлении, необходимо признавать само заявление о возбуждении уголовного дела частного обвинения, приобщенные к нему предметы и документы, а также постановление судьи о принятии заявления к производству, в котором, на наш взгляд, он должен указать на доказательства обвинения, признаваемые допустимыми. В постановлении логично отмечать и те доказательства, которые не приняты судьей вследствие отсутствия у них свойств относимости или допустимости. В этом случае судья обязан обосновывать принимаемое им решение относительно каждого недопустимого доказательства.

Таким образом, мировой судья придает представленным частным обвинителем первоначальным сведениям о преступлении юридическую форму, поскольку «говорить о наличии возбужденного дела частного обвинения можно только с принятием заявления потерпевшего мировым судьей к своему производству».[124]

Ни частный обвинитель, ни подсудимый не вправе самостоятельно, вне рамок судебного заседания допрашивать свидетелей. Они представляют суду списки лиц, подлежащих, по их мнению, допросу в этом качестве. Разумеется, во время судебного заседания они участвуют в процессе доказывания на всех его этапах, вплоть до оценки доказательств.

Судебное следствие по уголовным делам частного обвинения начинается с изложения заявления частным обвинителем или его представителем. При этом под изложением законодатель понимает не текстуальное оглашение заявления, а приведение его доводов (ч. 5 ст. 321 УПК).

В законе отсутствует нормативное определение понятия «довод», в теории доказывания оно также практически не исследовалось. Учитывая, вместе с тем, что законодатель использует его для характеристики особенностей начального этапа доказывания частным обвинителем или его представителем в процессе судебного следствия, думается, довод можно понимать как средство доведения до суда позиции обвинителя по существу обвинения. «Довод — это основанное на фактах суждение лица, посредством которого оратор в суде аргументирует справедливость, обоснованность, законность своих правопритязаний или утверждений. Довод направлен на убеждение данной аудитории, поэтому он может трактоваться и как судебное доказательство, риторическое средство убеждения. Он является заключением, основанным на том, что вероятно, что возможно».[125]

Приведенная дефиниция в основном правильно анализирует рассматриваемое понятие. Действительно, доводы — это суждения обвинителя об отдельных обстоятельствах, содержащихся в заявлении и излагаемых суду. С учетом нормативных требований к заявлению, это могут быть утверждения о доказанности события преступления и его отдельных обстоятельств, виновности подсудимого в совершении инкриминируемого ему преступления, отягчающих вину обстоятельствах, характере и размере причиненного преступлением вреда, порядке исследования уголовных доказательств в судебном заседании. Подобные суждения, имеющие оценочный характер, конечно, должны основываться на наличествующих доказательствах, но сами при этом доказательствами не являются. При изложении доводов доказательства выступают средствами подтверждения позиции частного обвинителя или его представителя, убеждения суда в её правильности. Доводы же суть способы доведения доказательственной информации до суда, легальная попытка представления ему собственной трактовки того или иного обстоятельства.

Доводы частного обвинителя при изложении заявления имеют предварительный характер, поскольку в ходе дальнейшего судебного следствия они либо объективно приобретают большую силу убеждения, либо теряют ее, вследствие чего обвинитель может изменить свое обвинение, а также вообще отказаться от него. В ходе судебного следствия обвинитель вправе представлять новые доказательства, участвовать в их исследовании судом, доводить до него свое мнение по существу обвинения, о применении уголовного закона и назначения подсудимому наказания, а также по другим вопросам. Таким образом, частный обвинитель выступает в уголовном судопроизводстве в качестве полноценного субъекта доказывания, обладающего всеми полномочиями по формированию, проверке и оценке доказательств, выражению и отстаиванию своего мнения по возникающим при этом правовым вопросам в связи с принятой на себя с момента подачи заявления о возбуждении уголовного дела публичной обязанностью доказывания.[126]

Еще одним субъектом доказывания в уголовном судопроизводстве является адвокат. Как правило, профессиональные юристы-правозащитники занимают в этой сфере государственной деятельности различное процессуальное положение: защитника (обвиняемого, подозреваемого), представителя (потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца, гражданского ответчика), адвоката (свидетеля). Очевидно, что в любом случае целью деятельности адвоката является обеспечение прав и законных интересов представляемого участника уголовного процесса. Такое понимание деятельности адвоката высказал и Конституционный Суд РФ, признавший, что при оказании квалифицированной юридической помощи определенному лицу, в отношении которого возможны изобличительные действия со стороны органов уголовного преследования, адвокат выступает в качестве его защитника. В содержание защиты при этом следует, по мнению Е.Б. Смагоринской, «включать правомерное противодействие не только возможному уголовному преследованию, но и возможному нарушению прав и свобод доверителя адвоката при производстве допросов, а также иных следственных и процессуальных действий».[127] Согласно Федеральному закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», юридическая помощь оказывается адвокатами с целью защиты прав, свобод и интересов физических и юридических лиц, а также для обеспечения их доступа к правосудию (ч. 1 ст. 1).

Вместе с тем, действующий уголовно-процессуальный закон по-разному регламентирует правовое положение адвокатов, осуществляющих защиту различных участников судопроизводства. Это относится и к проблеме участия адвоката в доказывании.

Наиболее широкие полномочия предоставлены адвокату, защищающему подозреваемого или обвиняемого. В соответствии с ч. 3 ст. 86 УПК, защитник вправе собирать доказательства путем:

1) получения предметов, документов и иных сведений;

2) опроса лиц с их согласия;

3) истребовании справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии.

В юридической литературе по поводу предоставления защитнику правомочий по собиранию доказательств высказаны неоднозначные суждения. Так, по мнению И. Маслова, «предоставляя защитнику право собирать и предоставлять доказательства, законодатель попытался еще раз совместить несовместимое, смешав состязательную и инквизиционную (розыскную) форму уголовного процесса».[128] Подобной позиции придерживаются и некоторые другие ученые. «Если уголовно-процессуальный закон предоставляет защитнику право собирать доказательства, то это приводит к нарушениям в равных правах с другими участниками уголовного процесса и деформации принципа состязательности и равноправия сторон».[129] А.И. Маркин полагает, что адвокат-защитник собирает не доказательства, а лишь предметы и документы, которые могут в дальнейшем признаваться доказательствами публичными субъектами уголовного процесса: «Сторона защиты в состязательном предварительном следствии осуществляет лишь поиск доказательственной информации, что логически дополняется правом заявления ходатайств об исследовании этих данных судом, правом на участие в таком исследовании».[130]

Похожая точка зрения была достаточно широко распространена в уголовно-процессуальной науке в период действия УПК РСФСР 1960 г. Так, совершенно справедливо Ю.И. Стецовский отмечал в то время: «Материалы. полученные защитником, становятся доказательствами лишь после их приобщения к делу и обычно должны быть проверены путем проведения следователем или судом соответствующего процессуального действия - допросе свидетеля, назначения экспертизы, осмотра местности или помещения и т.п.»[131] . Соответствующую деятельность защитника по поиску и получении: сведений для осуществления защиты своего доверителя Ю.И. Стецовский называл предпроцессуальной, подчеркивая, что сами по себе эти сведения неимеют доказательственного значения, если в установленном законом порядке не удостоверены следователем или судом.[132]

Защитник должен «быть не менее активным в уголовно-процессуальном доказывании, чем обвинитель в лице следователя».[133] Как отмечается в юридической литературе, новый УПК РФ предоставил защитнику право не только представлять информацию по уголовному делу следователю и суду, но и собирать полноценные доказательства (п. 2 ч. 1 ст. 53, ч. 3 ст. 86 УПК). Более того, «в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, защитник может теперь привлекать специалиста «для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию» (ч. 1 ст. 58 УПК)».[134]

По мнению И.А. Антонова, «для восстановления баланса стороны обвинения и защиты, для предотвращения нарушений принципов уголовного процесса, для нравственного совершенствования уголовно-процессуальной деятельности следует предусмотреть в ст. 86 УПК РФ обязанность защитника представлять следователю доказательства, полученные на стадии предварительного расследования, для приобщения к материалам дела».[135]

В уголовном процессе существует тайна предварительного расследования, которая, прежде всего, является тайной для обвиняемого и его адвоката. Как отмечает О.В. Хитрова, «объем информации, подлежащей «сокрытию» от обвиняемого (подозреваемого), превышает тот, который подлежит «сокрытию» от других участников процесса».[136] В этом, очевидно, нет ничего предосудительного. Более того, во многих случаях преждевременное разглашение данных предварительного расследования способно навредить оперативному и полному установлению всех обстоятельств преступления. Так, в соответствии с ч. 9 ст. 166 УПК с целью обеспечения безопасности потерпевшего, свидетеля, их родственников и близких лиц при допросах и иных следственных действиях с их участием следователь должен принимать соответствующие меры безопасности. В частности, возможны допросы человека, нуждающегося в государственной защите, под псевдонимом. «Все действия, проводимые с участием этого лица, должны осуществляться таким образом, чтобы была сохранена его анонимность. Потому в протоколах процессуальных действий не указываются не только подлинные данные, но и любые сведения, которые позволяют установить его личность».[137]

Однако и сторона защиты должна иметь возможность исполнять свою функцию, избирая при этом собственную тактику. Адвокат, получающий доказательственную информацию об обстоятельствах преступления, не обязан свидетельствовать о них следователю или суду, если считает необходимым сохранить полученные сведения в тайне. Исходя из положений ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», «адвокат должен хранить вверенную ему тайну не только во время ведения дела, но и после его окончания, независимо от стадии процесса, в котором участвовал адвокат, а также от мотивов, по которым поручение было прекращено».[138]

Разумеется, адвокат не может держать в тайне всю полученную в процессе собирания доказательств информацию о преступлении, иначе нет смысла говорить об активном правомерном противодействии стороне обвинения, но он вправе, исходя из складывающейся ситуации в доказывании, самостоятельно решать, когда представление полученных им доказательств следователю или суду будет наиболее эффективно для обеспечения прав и законных интересов подзащитного. «Так, в случае непризнания вины задачей является сообщение минимума информации, ухудшающей положение обвиняемого, и представление максимума информации, оправдывающей обвиняемого. При этом, защитник должен предварительно обговорить с подзащитным: что и в какой форме будет сообщаться».[139]

Возвращаясь к проблеме собирания (формирования) доказательств адвокатом, отметим, что, он представляет следователю готовые, полноценные доказательства, которые тот обязан принять и приобщить к материалам уголовного дела. Подобная обязанность не лишает следователя возможности проверить «адвокатское» доказательство и свободно оценить его в совокупности имеющихся.

Анализируемое предложение И.А. Антонова неприемлемо еще и потому, что в законе нет прямого указания на обязательное представление органу предварительного расследования собранных адвокатом доказательств. «Исходя из требований ст. 217 УПК, сторона обвинения обязана предъявить всем участникам уголовного процесса, в первую очередь стороне защиты, собранные ей доказательства, однако сторона защиты не обязана знакомить с таковыми сторону обвинения».[140]

Выше уже отмечалась необходимость наделения всех адвокатов, вне зависимости от занимаемого ими процессуального положения, полномочиями защитника, ведь на них тоже лежит профессиональная обязанность доказывания.[141] Следует, очевидно, согласиться с М.В. Игнатьевой, которая по этому поводу говорит об обязанности доказывания применительно к потерпевшему и его представителю: «Потерпевший может и не осуществлять свои права на участие в доказывании, представитель же его, по нашему мнению, обязан полностью использовать предоставленные ему права в доказывании, так как иначе он свои профессиональные обязанности не выполнит».[142]

Что касается подозреваемого, обвиняемого, а также потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, «очевидно, что решение, принятое органами расследования и судом, включает в себя и результаты доказывания названными лицами тех или иных обстоятельств, имеющих значение для дела».[143] Разумеется, это ни в коей мере не означает переложения на них публичной обязанности доказывания. Правда, применительно к некоторым лицам возможно, на наш взгляд, говорить о правовой обязанности участвовать в доказывании, то есть выполнять те процессуальные действия, которые им предписаны законом. Например, подобной процессуальной обязанностью потерпевшего будет являться дача показаний во время допроса (п. 2 ч. 5 ст. 42 УПК),[144] подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего - прохождение освидетельствования, если об этом вынесено соответствующее постановление следователя (ч. 1-2 ст. 179 УПК) или определение суда (ч. 1 ст. 290 УПК).[145] Разумеется, эти процессуальные действия должны производиться с учетом принципов привилегии от самоизобличения и свидетельского иммунитета, поэтому нельзя утверждать о возложении на этих участников уголовного процесса правовой обязанности доказывания в полном объеме этого понятия.

В отличие от адвоката - профессионального правозащитника, особенностью участия в доказывании данной категории частных лиц является то, что они не вправе собирать доказательства, то есть придавать обладаемой ими информации о преступлении юридическую форму. В этой связи представляется не вполне правильным утверждение Н.Н. Егорова: «И если способы собирания доказательств дознавателем, следователем, прокурором, судом и защитником регламентированы уголовно-процессуальным законодательством, то способы собирания доказательств остальными участниками ограничены только общим принципом права - разрешено все, что не запрещено».[146]

В соответствии с ч. 2 ст. 86 УПК, участники уголовного судопроизводства, имеющие собственный процессуальный интерес в уголовном деле и отнесенные в связи с правовыми особенностями его содержания и отстаивания к стороне обвинения или защиты, вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. Собирание предметов и документов - это не то же, что и собирание доказательств. Скорее, это соотношение части и целого. В отличие от доказательств, получаемые указанными частными лицами сведения о преступлении не обладают юридическим свойством допустимости. Оно может появиться у них только после официального вовлечения этих сведений в уголовный процесс.

Основным способом придания правового значения предметам и письменным документам, собранным данными участниками процесса, выступает их представление органу предварительного расследования или суду. Процессуальной формой такого представления являются обращения: заявления, ходатайства и жалобы,[147] которые служат своеобразными сопроводительными документами к обнаруженным предметам и документам. «В каждом из этих случаев возникает обязанность следователя зафиксировать и рассмотреть имеющую правовое значение просьбу об исследовании объекта, изучить представленный объект, принять обоснованное решение о приобщении его к делу либо о возвращении обладателю».[148]

Только после того, как следователь установит относимость содержащейся в представленных предметах и документах информации, и в определенной степени ее достоверность, он вправе признать ее доказательственное значение и приобщить к делу в качестве доказательства. Это порой весьма протяженный во времени процесс, поэтому момент представления частным лицом соответствующего предмета или документа не всегда совпадает с моментом придания им значения уголовного доказательства, точнее, он всегда происходит ранее появления доказательства. Длительность подобной процедуры индивидуальна и зависит от характера, качества и направленности представляемой следователю информации, содержащейся в предметах и документах. В какой-то мере здесь возможен и субъективный фактор, ведь следователь может не спешить с проверкой представленных фактов в силу разных причин, в том числе имеющих и личную подоплеку.

Документы, возможно представлять не только в письменной форме, но и по факсимильной связи, телеграфу или, скажем, на электронных носителях.[149] «С помощью электронно-технических средств фиксации, обработки и передачи информации закрепляются сведения в документах, которые имеют не письменную, а «электронную» форму. Вместо письменных знаков и вспомогательных пишущих средств физическими носителями информации служат электромагнитные поля и технические средства».[150]

Вряд ли оправдано фактическое ущемление прав одной из сторон уголовного процесса, выражающееся в том, что «подсудимый вправе участвовать в судебных прениях лишь при условии, что он отказался от участия в деле защитника».[151] Подобное ограничение прав подсудимого прямо предусмотрено ч. 1 ст. 292 УПК, в которой, в частности, сказано, что при отсутствии защитника в прениях сторон участвует подсудимый. Весьма справедливо по этому поводу писал Л.Д. Кокорев, правда, применительно к аналогичному положению, содержащемуся в ч. 1 ст. 295 УПК РСФСР 1960 г.: «То, что в судебных прениях может выступить либо защитник, либо подсудимый, в известной мере ограничивает права подсудимого. Перед ним нередко возникает вопрос, выступить самому в судебных прениях или поручить это защитнику, довериться ему. Особенно трудно его решить подсудимому, если в ходе судебного следствия между ним и защитником возникли разногласия».[152]

§ 2. Роль и значение участия в доказывании иных субъектов уголовного судопроизводства

Доказывание вряд ли способно достичь своей цели без участия в нем субъектов, не относящихся ни к одной из сторон уголовного процесса, да и по определению не могущих относиться к ним. Между тем, без них трудно, а в абсолютном большинстве случаев невозможно, быстро, точно и достоверно установить обстоятельства преступления, а также принять справедливое процессуальное решение.

Не являясь субъектами доказывания, эти участники во многом способствуют достижению его пределов, помогают сторонам добиваться правомерного позитивного результата по делу.

К иным участникам доказывания относятся: свидетель, понятой, эксперт, специалист, переводчик и некоторые другие эпизодические лица. Они не являются субъектами доказывания, поскольку цель их участия в нем никак не связана с достижением его конечного результата. Они вовлекаются в уголовно-процессуальные правоотношения не для обеспечения их прав и свобод, а для получения доказательственной информации. На этих участников уголовного судопроизводства не возлагается обязанность доказывания; их обязанность - точное и неуклонное осуществление возложенных на них функций.

Они не имеют и не должны иметь никакого личного правового интереса в уголовном процессе, поэтому не вправе совершать каких бы то ни было, самостоятельных активных процессуальных действий в рамках тех правовых эпизодов, в которых им приходится участвовать. Весьма точно разъяснила эти признаки субъекта доказывания, которых нет у иных его участников, О.В. Левченко: «Такая правовая заинтересованность (интерес) основывается на потребности, то есть внутреннем стремлении субъекта к чему-либо, его желании достичь определенного результата. Потребность вызывает активность субъекта и направляет ее на достижение конкретной цели, выступая тем самым как программа деятельности (в данном случае - доказывания)».[153]

Наиболее многочисленную группу иных участников доказывания составляют свидетели, т.е. те лица, которым, по мнению субъектов доказывания, могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которые вызваны для дачи показаний (ч. 1 ст. 56 УПК). Вызов свидетелей может производиться только публичными субъектами доказывания, хотя об этом вправе ходатайствовать частные представители сторон.

Показания свидетеля выступают одним их видов доказательств (п. 2 ч. 2 ст. 74 УПК) и характеризуются определенными признаками, в качестве которых, по мнению Л.Д. Кокорева, выступают следующие:

- устное сообщение о фактах, а не письменная информация;

- сообщение об обстоятельствах, имеющих значение по уголовному

делу;

-сообщения, которые делают лица, специально вызванные для допроса в качестве свидетеля;

- сообщения, которые получают в установленном законом порядке должностные лица и органы, имеющие право допрашивать свидетелей в уголовном процессе.[154]

С приведенной системой признаков показаний свидетеля следует полностью согласиться, хотя в порядке уточнения по поводу первого из них можно заметить следующее. В следственной практике нередки ситуации, когда свидетель в силу тех или иных причин свои показания излагает в протоколе допроса письменно. Как правило, к такому способу часто прибегают так называемые заподозренные свидетели, т.е. те, которые допрашиваются по поводу их возможного участия в расследуемом преступлении. Из всего количества изученных уголовных дел, в 64,2 % имелись протоколы допросов будущих обвиняемых в качестве свидетелей. По данным B.C. Шадрина, «заподозренные лица буквально через одного допрашивались по вопросам их причастности к преступлению как свидетели».[155] Подобную практику необходимо признавать незаконной, если следователь, вызвавший свидетеля на допрос, внутренне убежден в его причастности к совершению преступления, а в уголовном деле имеются соответствующие доказательства. Однако такая убежденность имеется не всегда. Как правило, на момент дачи показаний лицом, вызванным в качестве свидетеля, у многих следователей отсутствует достоверная информация о его связи с расследуемым событием. Допросив свидетеля по установленным ст. 189-190 УПК правилам, следователь может получить информацию о его участии в преступлении. Информация должна иметь доказательственное значение, поскольку правила допустимости субъектом доказывания не были нарушены.[156]

По смыслу правовой нормы, содержащейся в ст. 56 УПК, свидетель вызывается лишь для дачи показании. Однако он привлекается к участию и в производстве других, помимо собственно допроса, следственных действий. К ним, в первую очередь, необходимо отнести очную ставку, проводимую следователем для устранения существенных противоречий в показаниях ранее допрошенных лиц по поводу устанавливаемых обстоятельств по уголовному делу (ч. 1 ст. 192 УПК). «Вопрос о характере противоречий (т.е. существенны они или нет) решает следователь. При этом, разумеется, учитываются многие признаки: существо и значимость для дела обстоятельств, подлежащих выяснению, степень осведомленности о них ранее допрошенных лиц, возможность влияния объективных и субъективных факторов на формирование восприятия происходивших в действительности событий и фактов и т.п.».[157]

Свидетель должен участвовать также в проверке его показаний на месте (ст. 194 УПК). Следователь может предъявить ему для опознания лицо, предмет или труп (ст. 193 УПК). Представляется, что в определенных случаях с целью проверки показаний свидетеля, установления действительности факта наблюдения им обстоятельств преступления, о которых он рассказывал во время допроса, следователь вправе предъявлять для опознания другим участникам процесса и такого свидетеля. Во всяком случае, нормативного запрета на такое предъявление для опознания не существует.

В соответствии с ч. 1 ст. 179 УПК, может быть произведено освидетельствование свидетеля для обнаружения на его теле особых примет, следов преступления, телесных повреждений, выявления иных свойств и признаков и т.д. Правда, законодатель предусмотрел применительно к подобным случаям, что такие действия следователя возможны лишь с согласия свидетеля. Это, по мнению Ю.Г. Торбина, «фактически исключает возможность принудительного освидетельствования свидетеля».[158] Еще один законодательный нюанс: согласие свидетеля не требуется, когда освидетельствование необходимо для оценки достоверности его показаний. Но ведь оценка достоверности показаний свидетеля должна производиться всегда (ст. 17 УПК), поэтому следователь вполне может в любом случае правомерно игнорировать выраженное свидетелем несогласие на освидетельствование. На наш взгляд, сформированные в ч. 1 ст. 179 УПК задачи освидетельствования могут решаться следователем без обязательного учета согласия свидетеля, тем более что его показания на этот момент должны иметься в наличии.

В законе не содержится никаких запретов на возможность привлечения следователем свидетелей к участию в производстве иных следственных действий: обыска (ст. 182 УПК),[159] осмотра (ст. 180 УПК), следственного эксперимента (ст. 181 УПК)[160] и др. Очевидно, это вызвано тем, что в каждой конкретной ситуации перечень участников того или иного следственного действия может изменяться. Вместе с тем, учитывая, что «от признания того или иного лица участником следственного действия зависит его правовой статус, место и роль в уголовно-процессуальных отношениях»,[161] целесообразно законодательным путем перечислить в соответствующих статьях УПК возможных участников каждого следственного действия. Ведь речь идет о поиске, оформлении и проверке доказательств, требующих строгого отношения к их допустимости.

Участвуя в проводимых следователем и судом следственных действиях, свидетель выполняет свое единственное процессуальное предназначение - сообщить указанным субъектам доказывания всю информацию об обстоятельствах преступления, которая ему известна.

К производству следственных действий, в том числе с участием свидетелей, в необходимых случаях следователь или суд привлекают переводчика - лицо, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода (ч. 1 ст. 59 УПК).

Учитывая, что в уголовном процессе не допускается совмещение процессуальных функций и наделение одного лица процессуальными полномочиями нескольких участников, «переводчиком может быть абсолютно нейтральное и беспристрастное лицо, не имеющее личной заинтересованности в исходе уголовного дела».[162]

Противником подобной позиции выступает В.В. Золотых, полагающий, в частности, что, «если защитнику понятно обвинение, он сможет осуществить надлежащую защиту обвиняемого и, следовательно, участие переводчика во всех следственных действиях не обязательно».[163]

С целью оптимизации процесса получения сведений об обстоятельствах преступления следователь должен перед допросом побеседовать с привлекаемым переводчиком, при необходимости разъяснить ему суть и значение определенных правовых терминов, а также подготовить психологически к участию в следственном действии. Разумеется, до этого следует убедиться в беспристрастности и компетентности переводчика. «Поскольку перевод в сфере уголовного правосудия по современной классификации отнесен к официальному устному двустороннему переводу, осуществляемому лицом, наделенным соответствующими полномочиями и свободно владеющим языком, знание которого необходимо для перевода, то следователь перед началом допроса должен поставить в известность переводчика об обстоятельствах, которые могут усложнить процесс перевода и протоколирования показании».[164]

Необходимо отметить, что переводчик участвует в формировании доказательств не только во время допросов, но и при производстве других следственных действий: обыска, выемки, следственного эксперимента, освидетельствования и т.д. В любом случае компетентный и грамотный переводчик важная составляющая доброкачественности полученных доказательств.

В производстве многих следственных действий принимают участие понятые - лица, которые, как и переводчик, не заинтересованы в исходе уголовного дела, и привлечены следователем, дознавателем или прокурором для удостоверения факта производства следственного действия, а также его содержания, хода и результатов (ч. 1 ст. 60 УПК). По мнению Г.П. Саркисянца, «понятой является одним из участников уголовного процесса, удостоверяющим ход и результаты предусмотренных законом следственных действий, выполняя тем самым функцию содействия осуществлению задач уголовного судопроизводства».[165]

Участие понятых в производстве отдельных следственных действий призвано, как представляется, обеспечить доверие к полученным доказательствам по уголовному делу, поскольку нормативно презюмируется большая достоверность фактической информации. Не все ученые, однако, солидарны с подобной позицией. Так, А.В. Белоусов замечает применительно к следственному осмотру: «Надо крайне негативно относиться к отечественной системе правосудия, чтобы полагать, что в отсутствие понятых следователь, эксперт и другие участники осмотра сообща займутся фальсификацией улик».[166]

По мнению О.В. Хитровой, участвуя в производстве того или иного следственного действия, понятые принимают участие и в познании имеющихся, возникающих и происходящих при этом вещей, явлений и процессов: «Акцентируя внимание, что понятые привлекаются только для участия в уголовно-процессуальном познании, направленном на получение знаний, отображаемых в определенных процессуальных источниках, которые являются доказательствами, можно сделать вывод, что одновременно они являются субъектами уголовно-процессуального доказывания».[167]

Следователь познает обстоятельства преступления по определенным, установленным уголовно-процессуальным законом параметрам и правилам. Его цель - не только внутреннее познание этих обстоятельств, но и их юридическое удостоверение, а также принятие определенных правовых решений. Ничего подобного понятые не совершают. Они присутствуют при производстве следственного действия с единственной целью - удостоверить соответствие отображенной следователем в протоколе информации о ходе, содержании и результатах следственного действия тому, что происходило в реальной действительности. Конечно, понятые воспринимают и определенным образом внутренне оценивают воспринятое ими событие, и, таким образом, познают его. Однако это - обыденное, неюридическое познание, которое имеет значение лишь для них самих, - такое же, которое происходит и с посторонними лицами, оказавшимися очевидцами следственного действия. Понятой может и не понимать многих нюансов происходящего события, его задача - удостоверить факт производства следственного действия, означающий действительное его проведение следователем таким образом, в такой последовательности и с участием тех лиц, как это описано и отражено в соответствующем протоколе. Участие понятых в следственном действии - это своеобразная дополнительная процессуальная гарантия законности его производства, допустимости полученных при этом уголовных доказательств.

Следователи нередко идут на различные ухищрения, чтобы решить задачу поиска и участия понятых. Не всегда, к сожалению, это происходит в рамках закона. Так, Краснооктябрьским районным судом г. Волгограда были признаны недопустимыми доказательства, полученные при личном обыске X., который производился в квартире его знакомого. Оказалось, что X. был обыскан при производстве осмотра данной квартиры, понятые находились в другой комнате, а потому не видели момента обнаружения в кармане плаща X. ручной гранаты РГД-5. Кроме того, выяснилось, что понятые более часа ожидали в автомашине вместе с членами оперативной группы прихода X. в указанную квартиру, то есть, по сути, их объективность и незаинтересованность были, разумеется, весьма сомнительными. Допрошенные в суде оперативные работники также давали противоречивые показания, в результате уголовное дело было возвращено в следственный отдел ГУВД г. Волгограда и вскоре прекращено.[168]

Подобных примеров в следственной практике достаточно много и они, по мнению не только следователей, но и адвокатов, показывают неэффективность института понятых в российском уголовном судопроизводстве. По данным О.В. Хитровой, опросившей следователей ряда регионов страны, «75% из них считают, что целесообразно однозначно отказаться от участия понятых в уголовном судопроизводстве и лишь 25 % полагают, что институт понятых в новом УПК РФ должен быть сохранен, причем 76 % из них обращают внимание на необходимость сокращения числа следственных действий, производимых при обязательном присутствии понятых».[169]

В соответствии с ч. 3 ст. 170 УПК в труднодоступной местности, при отсутствии надлежащих средств сообщения, а также в случаях, если производство следственного действия связано с опасностью для жизни и здоровья людей, следственные действия, предусмотренные ч. 1 ст. 170 УПК (ст. 115 УПК - наложение ареста на имущество, ст. 177 УПК - осмотр, ст. 178 УПК - осмотр и эксгумация трупа, ст. 181 УПК - следственный эксперимент, ст. 182 УПК - обыск, ст. 183 УПК - выемка, ст. 184 УПК - личный обыск, ч. 5 ст. 185 УПК - осмотр, выемка и снятие копий с задержанных почтово-телеграфных отправлений, ч. 7 ст. 186 УПК - осмотр и прослушивание фонограммы, ст. 193 УПК - предъявление для опознания, ст. 194 УПК - проверка показаний на месте), могут производиться без участия понятых, о чем в протоколе следственного действия делается соответствующая запись. По общему правилу, при этом должны применяться технические средства фиксации хода и результатов следственного действия, если же это невозможно, в протоколе опять-таки делается соответствующая запись.

Как видно, действующий закон в принципе позволяет производить любое из предусмотренных ч. 1 ст. 170 УПК следственных действий без участия понятых. Трудно предположить, что, скажем, контроль и запись переговоров осуществляются в труднодоступной местности, в условиях плохого транспортного сообщения или с опасностью для жизни и здоровья людей. Вместе с тем производство данного, в частности, следственного действия вполне возможно без присутствия понятых, что никак не сказывается на легитимности полученных при этом доказательств.

Представляется, что это нельзя называть частичным отказом от института понятых в уголовном процессе.[170] Скорее всего, речь должна идти о позиции законодателя, в принципе понимающего всю условность и архаичность указанного института. Думается, она продиктована и пониманием кардинально изменившейся ситуации с развитием технических средств фиксации производимых следственных действий. На наш взгляд, следователю должна быть предоставлена правовая возможность выбора варианта и связанного с этим алгоритма производства следственных действий по собственному усмотрению, в зависимости от конкретных обстоятельств и условий расследования. В связи с этим ч. 3 ст. 170 УПК целесообразно полностью исключить, а ч. 1 упомянутой статьи изменить, изложив ее содержание после слов «настоящего Кодекса», в следующей редакции: «следственные действия могут производиться по усмотрению следователя с участием не менее двух понятых».

Очевидно, подобное правило поведения не скажется негативным образом на достоверности получаемых органом предварительного расследования доказательств. Кроме того, будет достигнута значительная процессуальная экономия и исключено не вызываемое особой необходимостью праздное любопытство таких, с позволения сказать, «субъектов доказывания», каковыми являются посторонние для уголовно-процессуальной деятельности люди, называемые понятыми.

Весомое значение в формировании уголовных доказательств имеет участие лиц, обладающих специальными знаниями. В отличие от института понятых, ставшего в настоящее время своеобразным рудиментом прошлого уголовного процесса, современное уголовное судопроизводство идет по пути расширения применения в доказывании специальных знаний, что, как отмечается в юридической литературе, «бесспорно, является не только положительным, но и одним из самых существенных достижений на пути совершенствования всего института сведущих лиц».[171] По мнению В.Н. Махова, вынужденный отказ следователей от помощи сведущих лиц вследствие отставания законодательного процесса от нужд практики во многих случаях «ведет к утрате доказательственного значения за фактическими данными, полученными таким образом».[172]

В настоящее время специальные знания так называемых сведущих лиц используются в доказывании посредством вовлечения в него эксперта и специалиста. Процессуальная фигура эксперта возникает в связи с назначением судебной экспертизы органом предварительного расследования или судом (ст. 57 УПК). Эксперт является одним из немногих участников уголовного судопроизводства, который, не будучи субъектом доказывания, формирует по уголовному делу самостоятельное доказательство — заключение эксперта. В соответствии с ч. 1 ст. 80 УПК, заключение эксперта — это представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом субъектами доказывания.

Заключение эксперта с точки зрения доказательственного права - это письменный документ, составленный экспертом по результатам произведенных им специальных исследований соответствующих объектов и содержащий сформулированные в связи с этим ответы на поставленные сторонами вопросы. По мнению Е.В. Селиной, дефиниция рассматриваемого понятия может выглядеть следующим образом: «Экспертное заключение - это источник доказательств, в котором сведения о фактах предстоят в виде выводов сведущего лица, произведшего исследование доказательств и иных объектов, предоставленных ему следователем (дознавателем, прокурором, судом) для исследования об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела, о которых ему были поставлены вопросы».[173]

Заключение эксперта является довольно сложным по форме и содержанию уголовным доказательством. Юридическое свойство его допустимости зависит от полноты и точности соответствия требованиям, изложенным в ст. 204 УПК. Кроме того, допустимость данного доказательства определяется законностью соответствующего процессуального документа о назначении экспертизы. «Допустимость заключения эксперта предполагает надлежащего субъекта экспертизы, процессуальную пригодность ее объектов, соблюдение процессуального порядка назначения и проведения экспертизы и правильное оформление ее результатов».[174]

Другие свойства заключения эксперта как доказательства - относимость и достоверность — характеризуют его содержательную часть, т.е. исследования и выводы. Проведенные экспертные исследования должны отвечать требованиям повторяемости, а значит, проверяемости. Следовательно, примененная экспертом научная методика, какой бы уникальной ни была, должна быть апробированной. Выводы должны быть непосредственно связаны с содержанием и результатами исследований, логически соответствовать им и вместе определять доказательность заключения эксперта. Как отмечено в ч. 2 ст. 8 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (№ 73 - ФЗ от 31.05.2001 г.), заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных. Это означает, что в заключении необходимо таким образом излагать выводы и проведенные исследования, чтобы следователь мог проверить его как сложное, но понятное доказательство. В противном случае его нельзя будет оценить и в дальнейшем использовать, поскольку оценка доказательства - это мыслительная деятельность субъекта доказывания, заключающаяся в сопоставлении проверенных и воспринятых им лично доказательств.

В этой связи нельзя согласиться с выводом А.Р. Белкина о некой недоступности заключения эксперта для оценки несведущими лицами: «Орган, назначивший экспертизу, не в состоянии оценить ни научную обоснованность выводов эксперта, ни правильность выбора и применения им методов исследования, ни соответствия этих методов современным достижениям соответствующей области знания, поскольку для такой оценки этот орган должен обладать теми же познаниями, что и эксперт».[175] Непонятное и непонятое субъектом доказывания доказательство не может использоваться им в качестве средства доказывания.

В юридической литературе высказана точка зрения, согласно которой в уголовном судопроизводстве возможна состязательная экспертиза. Речь идет о случаях, когда contra так называемому официальному заключению государственного эксперта составляется частное заключение или рецензия на официальное заключение частным экспертом, зарегистрированным в качестве предпринимателя по выполнению экспертных исследований и привлеченным к участию в процессе стороной защиты. «Данная практика является проявлением начала глубинных процессов по внедрению состязательных основ в деятельность экспертов».[176]

Думается, подобная практика все же не до конца согласуется с действующим законодательством, где принцип состязательности действует исключительно для сторон, к которым эксперт не имеет отношения (ст. 15 УПК). Утверждать о состязательности экспертов нельзя также потому, что экспертом может быть только беспристрастное лицо, которое не вправе давать заведомо ложное заключение (п. 4 ч. 4 ст. 57 УПК). Кроме того, экспертом вправе выступать лишь такое лицо, которое назначено в порядке, установленном законом, для производства судебной экспертизы и дачи заключения (ч. 1 ст. 57 УПК). Действующее законодательство не предусматривает для какой-либо из сторон возможности назначения и производства параллельной, альтернативной или, если угодно, состязательной экспертизы.

Скорее всего, речь можно вести о еще одном участнике уголовного судопроизводства, обладающем специальными знаниями, - специалисте.

В соответствии с ч. 1 ст. 58 УПК, специалист - это лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном законом, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.

В настоящее время специалист не только оказывает помощь следователю или суду в поиске, обнаружении и изъятии доказательственной информации, но и самостоятельно формирует доказательства по уголовному делу, представляя свое заключение. Это значительно расширяет возможности использования специальных знаний при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде. Спектр участия специалиста в уголовном процессе расширен также в связи с предоставлением возможности его допроса публичным субъектом доказывания в качестве специалиста, а всем субъектам доказывания - права привлекать его к участию в процессуальных действиях.

Одним из нововведений, расширивших перечень доказательств в уголовном судопроизводстве, стало заключение специалиста, имеющее нормативное определение как представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами (ч. 3 ст. 80 УПК). На его основе можно сделать несколько весьма важных выводов. Прежде всего, в отличие от эксперта, который назначается только органом расследования или судом, специалист привлекаетсяк участию в процессуальных действиях. Как указано в ч. 2 ст. 58 УПК, вызов специалиста и порядок его участия в уголовном судопроизводстве определяются ст. 168 и 270 УПК. В соответствии с ч. 1 ст. 168 УПК специалиста может привлечь только следователь и только для участия в следственном действии, а в ст. 270 УПК говорится лишь о разъяснении председательствующим специалисту его прав и ответственности. В таком случае возникает вопрос о правовой возможности защитника, также связанной с привлечением специалиста в соответствии со ст. 58 УПК. Думается, вполне очевидна законодательная недоработка: право защитнику привлекать специалиста предоставлено, а соответствующее дополнение в ст. 168 УПК «Участие специалиста» не внесено.

Право защитника привлекать специалиста для участия в процессуальных действиях является, на наш взгляд, одним из средств собирания доказательств, а само участие в этом специалиста служит способом реализации правомочий защитника, предусмотренных ч. 3 ст. 86 УПК. И если в ч. 1 ст. 168 УПК говорится только о следственных действиях, то ч. 1 ст. 58 УПК предусматривает возможность использования помощи специалиста во всех процессуальных действиях, производимых как следователем, так и адвокатом. Представляется поэтому, что адвокат-защитник вправе привлекать специалиста к любому процессуальному действию, производимому с его участием.

Участие специалиста при этом может выражаться в устных или письменных консультациях по специальным вопросам, оказании технического содействия в поиске, обнаружении и закреплении доказательственной информации. Адвокат вправе привлекать «своего» специалиста и при производстве следователем с его участием следственных действий, например, для фиксации их хода, содержания и результатов с помощью фото- и видеосъемки, аудиозаписи. Правда, учитывая, что следственное действие производит следователь, который вправе самостоятельно определять условия его проведения, защитник может использовать помощь специалиста лишь с разрешения следователя.

Новым в уголовном процессе России стал такой вид доказательства, как заключение специалиста. На практике пока нет единого подхода к этому доказательству. Нормативное определение данного понятия (ч. 3 ст. 80 УПК) также не дает ответа на вопрос о том, чем конкретно является заключение специалиста. Его особенность состоит в том, что специальные знания специалиста могут быть востребованы на любой стадии процесса, а эксперта - только при производстве предварительного расследования или судебного следствия. «В отличие от проведения экспертизы заключение специалиста может быть получено до возбуждения уголовного дела».[177] Правда, на этой стадии использовать его может в большинстве случаев только следователь. Возможности защитника существенно возрастают лишь после принятия решения о возбуждении уголовного дела, когда он начинает активный поиск сведений о преступлении. В это время он вправе использовать помощь специалиста как уже отмечалось, в различных формах. Представляется, что одной из них может быть проведение специального научного исследования по аналогии с экспертным, но, разумеется, не с теми же объектами. К примеру, нет никаких препятствий для того, чтобы по поручению адвоката специалист провел сравнительное исследование образцов почерка, видео- звукозаписи и др. Современное состояние и доступность соответствующей техники и технологий делает такие исследования вполне возможными. Получив заключение специалиста, адвокат может представить его следователю или суду для приобщения к имеющейся доказательственной базе по уголовному делу.

Следователь и суд вправе после этого допросить специалиста по существу его заключения, а при необходимости - назначить соответствующую экспертизу для проверки или уточнения полученных специалистом данных. Допрос специалиста должен производиться по аналогии с допросом эксперта, в соответствии с правилами, установленными ст. 166 и 167 УПК.

Процессуальная форма заключения специалиста законом не определена. Полагаем вполне уместным использовать по аналогии положения ст. 204 УПК, содержащие перечень данных, которые должны быть в заключении эксперта.

Специалист в отличие от эксперта может консультировать стороны по любым, в том числе и правовым вопросам. Участие специалиста призвано оптимизировать деятельность сторон по доказыванию и, надо полагать, спектр применения его возможностей в дальнейшем будет только расширяться.

Итак, специалист играет в доказывании важную роль, оказывая его субъектам помощь в формировании доказательств, а также в их проверке. В отличие от эксперта, его деятельность может осуществляться и самими субъектами доказывания, но в этом случае никакого совмещения процессуальных функций не будет.

В уголовном процессе принимают участие и другие лица. Однако их роль в доказывании не столь существенна, как у тех, чьи полномочия рассмотрены в данной работе.

Заключение

В первой главе работы автор рассмотрел имеющиеся в юридической литературе суждения относительно понятия и классификации субъектов доказывания, указав, что они в основном сформированы на положениях УПК РСФСР 1960 г. в условиях всемерного действия принципа публичности. Расширение диспозитивных начал уголовного судопроизводства привело к изменению процессуального положения и круга субъектов доказывания. В частности, предоставлены более широкие полномочия защитнику, появился новый участник процесса - частный обвинитель. Для определения современного понятия «субъект доказывания» необходимо, во-первых, принимать во внимание степень участия конкретных участников уголовного судопроизводства в осуществлении процессуальных функций при доказывании. Во-вторых, следует учитывать правовые возможности лица участвовать в доказывании на протяжении всего уголовного процесса либо отдельных его стадий. Кроме того, должно учитываться отношение участника процесса к обязанности доказывания. Учитывая степень нормативного закрепления, действие в рамках всей уголовно-процессуальной деятельности и в отношении широкого круга лиц, императивный характер, правовую первичность и логическую взаимосвязь с другими принципами, обязанность доказывания должна быть признана самостоятельным принципом уголовного процесса. Целесообразно дополнить УПК ст. 14 «Обязанность доказывания», изложив ее в следующей редакции:

1. Обязанность доказывания возлагается на стороны, не обладающие иммунитетом свидетеля и привилегией от самоизобличения, и осуществляющие функции обвинения и защиты.

2. Обязанность доказывания состоит в безусловном принятии ее субъектами предусмотренных настоящим Кодексом мер для выполнения возложенных на них функций с целью обеспечения точного и справедливого установления всех обстоятельств инкриминируемого обвиняемому преступления.

3. Никто не праве отказаться от возложенной на него обязанности доказывания».

Полноценная реализация сторонами возложенной на них обязанности доказывания возможна лишь в состязательном уголовном процессе, к стандартам которого российское уголовное судопроизводство последовательно приближается. Правовыми основаниями признания конкретного участника уголовного судопроизводства субъектом доказывания являются следующие:

- включение его в состав стороны уголовного процесса;

- участие в осуществлении одной из процессуальных функций;

- наличие права или обязанности участвовать в доказывании на всех его этапах;

- обладание иммунитетом свидетеля и привилегией от самоизобличения.

С учетом изложенного, субъектами доказывания в российском уголовном судопроизводстве являются следующие его участники:

- суд, включая присяжных заседателей;

- прокурор, начальник следственного отдела, следователь, орган дознания, дознаватель;

- адвокат;

- частный обвинитель, обвиняемый, подозреваемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик.

Во второй главе работы автор указал, что обязанность доказывания для таких участников уголовного судопроизводства, как прокурор, начальник следственного отдела, следователь, орган дознания и дознаватель, выражается, прежде всего, в обязанности уголовного преследования - целенаправленной процессуальной деятельности по изобличению виновных в совершении преступления лиц. Уголовное преследование начинается с момента фактического ограничения прав и законных интересов конкретного субъекта. Оно всегда носит предметный характер, а функция уголовного преследования может начать свою реализацию с момента появления повода для возбуждения уголовного дела. Возбуждение уголовного дела по факту не означает начала уголовного преследования, поскольку отсутствует соответствующее лицо, виновность которого в совершении преступления необходимо доказать. Розыскная деятельность, представляющая собой процессуальные действия органа предварительного расследования по установлению виновного в совершении преступления лица, а также доказательственной информации о нем и других обстоятельствах преступного события, не включается в содержание уголовного преследования, а является его своеобразным прологом. Основной субъект доказывания обстоятельств преступления в досудебном производстве - следователь, который осуществляет свою специфическую деятельность самостоятельно, используя особые процессуальные средства и методы.

Осуществляя доказывание в рамках обеспечения функции уголовного преследования, следователь (дознаватель) выступает в качестве своеобразного процессуального помощника прокурора в формулировании и обосновании государственного обвинения. Важную роль в доказывании обстоятельств по уголовному делу играет начальник следственного отдела, который, не умаляя процессуальной самостоятельности следователя, организует его деятельность на более высоком качественном уровне. Субъектами доказывания выступают также орган дознания и дознаватель, который может обладать всеми процессуальными полномочиями органа дознания в случае передачи их ему начальником органа дознания или его заместителем. Особая специфика дознавателя и следователя как субъектов доказывания состоит не только в формировании, исследовании и использовании доказательств, но и в поддержании государственного обвинения в суде по отдельным категориям уголовных дел на основании соответствующего поручения прокурора. Учитывая недостаточно высокий уровень правовой подготовленности современных дознавателей и следователей, их низкий профессионализм, надо признать, что возможность официальной замены традиционного государственного обвинителя - прокурора на неподготовленных к осуществлению данной функции сотрудников органов предварительного расследования представляется недостаточно продуманной.

Прокурор не только участвует в осуществлении уголовного преследования на всех стадиях уголовного процесса, но и координирует с этой целью процессуальную деятельность иных публичных субъектов доказывания со стороны обвинения. Помощник прокурора может выступать в качестве субъекта доказывания только при судебном рассмотрении уголовного дела. В досудебном уголовном производстве он не обладает никакими процессуальными полномочиями.

Суд в уголовном процессе является полноценным субъектом доказывания, а не абстрактным органом, призванным лишь констатировать определенные юридические факты. Он в полном объеме участвует на всех трех нормативно установленных этапах доказывания: собирании, проверке и оценке доказательств. Участвуя в доказывании по уголовному делу, суд несет ответственность за его результаты, поскольку выполняет возложенную на него публичную обязанность осуществлять правосудие в соответствии с истиной и справедливостью. Правовые рамки исследовательской деятельности суда при рассмотрении уголовного дела по существу может определять только обвинение, сформулированное в обвинительном заключении (ст. 220 УПК), обвинительном акте (ст. 225 УПК) или заявлении по уголовному делу частного обвинения (ст. 318 УПК). Обязанность суда как органа государства, осуществляющего от его имени судебную власть, состоит в том, что он должен принимать по уголовным делам справедливые решения, основанные на толковании (анализе) не только представленных сторонами доказательств, но и полученных по собственному усмотрению для проверки их доводов. Процессуальное положение суда как субъекта доказывания определяется его обязанностями:

- принять поступившее от прокурора уголовное дело с обвинительным заключением или обвинительным актом (ст. 227 УПК) либо заявление частного обвинителя, соответствующее указанным в законе требованиям (ст. 318, 319 УПК);

- полноценно и всемерно обеспечивать права, свободы и законные интересы участников уголовного процесса путем полного, точного и справедливого установления подлинной картины происшедшего события;

- осуществлять процессуальную деятельность только в рамках правового спора, определяемого предъявленным обвиняемому обвинением.

Суд как субъект доказывания собирает (формирует) доказательства не в качестве самостоятельного этапа доказывания (ст. 85, 86 УПК), а лишь в рамках процессуальных действий, составляющих содержание следующего этапа доказывания - проверки доказательств (ст. 87 УПК). На этом этапе суд может получать новые доказательства, подтверждающие или опровергающие проверяемые доказательства. Полномочия суда апелляционной инстанции несколько сужаются относительно суда первой инстанции, поскольку он вправе собирать доказательства только по ходатайствам сторон. Суд кассационной инстанции проводит проверку имеющихся в уголовном деле доказательств без получения с этой целью новых доказательств, в том числе по ходатайствам сторон, которые сами могут представлять суду дополнительные материалы.

Учитывая, что предметом надзорного производства выступают законность и обоснованность вступивших в законную силу судебных решений по уголовному делу (ст. 409 УПК), а суд надзорной инстанции вправе устанавливать или считать доказанными только те факты, которые были установлены или опровергнуты в приговоре (п. 1 ч. 7 ст. 410 УПК), следует признать, что суд надзорной инстанции как субъект доказывания в полном объеме может лишь оценивать имеющиеся в уголовном деле доказательства. Какие-либо дополнительные материалы в надзорном производстве, кроме тех, которые содержатся в уголовном деле, недопустимы.

Вопрос о возобновлении производства по уголовному делу суд решает в порядке, аналогичном рассмотрению надзорных жалобы или представления (ст. 407, 417 УПК). При рассмотрении процессуальных вопросов, связанных с исполнением приговора, суд вправе осуществлять все процессуальные полномочия субъекта доказывания по собиранию (оформлению), проверке и оценке доказательств с целью установления или опровержения определенных юридических фактов. Необходимо внести изменения в часть четвертую ст. 377 УПК, изложив ее в следующей редакции: «При рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке суд вправе проверять имеющиеся доказательства только путем их сравнительного анализа и оценивать по правилам, установленным в ст. 88 настоящего Кодекса».

Институт частного обвинения является старейшей формой организации уголовно-процессуальной функции защиты прав и свобод человека.

Обвинительная деятельность имеет для частного обвинителя обязывающий характер, а обязанность доказывания для него становится публичной после принятия мировым судьей к производству его заявления о преступлении. Частный обвинитель вправе, в отличие от публичных обвинителей, в любой момент прекратить производство по делу, примирившись с обвиняемым. Это означает наличие в публичной обязанности доказывания для частного обвинителя элементов диспозитивности. Частный обвинитель приобретает свои процессуальные полномочия после принятия его заявления судом к производству. С этого же момента заявление получает значение обвинительного документа, его адресат становится подсудимым, а содержащиеся в заявлении сведения о преступлении - уголовными доказательствами.

Для более четкого определения начальной границы мирового уголовного судопроизводства и его легитимности целесообразно ч. 1 ст. 319 УПК дополнить, указав в начале: «При соответствии заявления указанным в ч. 5 ст. 318 настоящего Кодекса требованиям, мировой судья выносит постановление о возбуждении потерпевшим или его законным представителем уголовного дела частного обвинения и принятии его к производству».

Указанное постановление мирового судьи придавало бы содержащимся в заявлении сведениям о преступлении юридическую форму, вследствие чего они приобретали бы значение допустимых доказательств. В дальнейшем стороны вправе самостоятельно формировать доказательства по уголовному делу либо обращаться к мировому судье за содействием в этом.

Заявление частного обвинителя может содержать в себе лишь такие сведения о лице, привлекаемом к уголовной ответственности, которые способны идентифицировать его личность. Установление всех остальных данных, не относящихся к содержательной стороне доказывания (о судимости, квалификации преступления), должно считаться публичной обязанностью мирового судьи. Доводы частного обвинителя и подсудимого в судебном заседании не являются доказательствами; они суть способы доведения до суда своей позиции по соответствующим правым вопросам. Профессиональный правозащитник - адвокат - это еще один частный субъект уголовного процесса, выполняющий публичную обязанность доказывания. В связи с этим он вправе самостоятельно формировать уголовные доказательства, определять момент их введения в производство по уголовному делу, проверять и оценивать доказательства в соответствии с установленными в законе правилами.

Статью 86 УПК целесообразно дополнить отдельным абзацем, изложив его после п. 3 в следующей редакции: «Собранные доказательства защитник вправе представлять органу предварительного расследования и суду, которые проверяют, оценивают и используют их в порядке, установленном настоящим Кодексом». Иные частные лица, обладающие в уголовном производстве собственным правовым интересом, имеют несколько усеченный статус субъекта доказывания, поскольку не вправе самостоятельно формировать доказательства. В то же время полномочия представителя определенной стороны процесса позволяют им добиваться полноценной реализации своих прав и законных интересов. Подсудимый должен иметь право на участие и выступление в прениях сторон самостоятельно либо наряду со своим защитником. Законодательное изменение ч. 1 и ч. 6 ст. 292 УПК позволит установить действительное равноправие сторон обвинения и защиты, а подсудимому - изложить суду свои доводы по существу предъявленного ему обвинения и мотивировать свою позицию, основанную на материалах судебного следствия.

В третьей главе работы автор отметил, что к иным участникам доказывания относятся: свидетель, понятой, эксперт, специалист, переводчик и некоторые другие эпизодические лица. Они не являются субъектами доказывания, поскольку не обладают собственным правовым интересом в конкретном уголовном производстве. Наиболее многочисленную группу иных лиц, участвующих в доказывании, составляют свидетели. Свидетели, как правило, свои показания сообщают следователю и суду в устной форме, а затем, после их фиксации в соответствующем протоколе, удостоверяют своей подписью правильность записи. Вместе с тем, не следует отказывать свидетелям в даче ими своих показаний письменно, причем не только в силу определенных физических или иных личностных особенностей свидетеля, но и по его желанию. Свидетели чаще всего являются участниками таких следственных действий, где сообщаемая ими информация закрепляется в качестве показаний. Вместе с тем в законе отсутствуют какие-либо запреты на участие свидетелей не только в их допросе, но и практически в любых следственных действиях. Переводчиком по уголовному делу может быть только постороннее для данного производства лицо, не имеющее в нем собственного правового интереса, свободно владеющее языком, требующимся для устного двустороннего перевода. Ни один участник процесса не вправе осуществлять дополнительно функцию переводчика, даже если он владеет необходимым языком. Институт понятых в настоящее время становится все более архаичным, громоздким и бессмысленным. Современное развитие соответствующей техники и технологий ее применения, а также необходимость доверительного отношения ко всем публичным субъектам доказывания делают этот институт своеобразным рудиментом советского уголовного процесса, каким-то образом сохранившимся в современных условиях. Следователь, во всяком случае, должен иметь право выбора - привлекать ли понятых к участию в производстве конкретного следственного действия или обойтись без их участия. Доказательственное значение получаемых доказательств в любом случае необходимо признавать одинаковым. Представляется целесообразным часть третью ст. 170 УПК полностью исключить, а часть первую упомянутой статьи изменить, изложив ее содержание после слов «настоящего Кодекса», в следующей редакции: «следственные действия могут производиться по усмотрению следователя с участием не менее двух понятых».

Заключения эксперта и специалиста, какие бы сложные исследования они не завершали, должны быть составлены в понятных для всех субъектов доказывания выражениях. Непонятное и непонятое заключение не может быть проверено, оценено и использовано как доказательство по уголовному делу. В отличие от эксперта, специальными знаниями специалиста может пользоваться не только следователь и суд, но также адвокат-защитник и частный обвинитель. Специалист может участвовать в процессе доказывания на любой стадии уголовного процесса.

Список используемой литературы

1. О современном научном понимании правоотношений: Вопленко Н.Н, Правовые отношения: понятие и классификация // Вестник ВолГУ. Серия 5. Вып. 6. 2003-2004.

2. Азаров В.А., Мацак П.К. Судебный контроль за ограничением прав и свобод граждан в условиях реформирования уголовно-процессуального законодательства России // Вопросы уголовного права и процесса в условиях правовой реформы. Красноярск, 1999.

3. Левченко О.В. Система средств доказывания по уголовным делам. Астрахань, 2003.

4. Каз Ц. М. Субъекты доказывания в советском уголовном процессе (государственные органы). Саратов, 1968.

5. Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элъкинд П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж, 1978

6. Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. Воронеж, 1995.

7. Белкин А.Р. Теория доказывания. М., 1999.

8. Петрухина А. Ответственность эксперта в уголовном процессе // Законность. 2004. № 12.

9. Вандер М.Б. Криминалистическая экспертиза материалов, веществ, изделий. СПб., 2001.

10. Быков В. Заключение специалиста // Законность. 2004. № 9.

11. Федеральный закон № 73-ФЗ от 31 мая 2001 г. (в ред. Федерального закона № 196-ФЗ от 30.12.2001 г.) «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

12. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» /Авт.-сост. А.Ю. Шумилов. М., 2000.

13. Шматов М.А. Теория оперативно-розыскной деятельности в системе уголовно-правовых наук. Волгоград, 2001.

14. Подолъный Н. Фантомы уголовного судопроизводства // Рос. юстиция. 2004. № 4.

15. Шалумов М. УПК РФ: вопросы доказательственного права // Законность, 2004. № 4.

16. Рохлин В. Оперативно-розыскная деятельность и уголовное судопроизводство // Законность. 2004. № 9.

17. Бозров В. Результатом оперативно-розыскной деятельности - статус доказательств в уголовном процессе // Рос. юстиция. 2004. № 4.

18. Бозров В. Результатом ОРД - статус доказательств // Законность. 2004. № 12.

19. Шейфер С.А. Обновление правовой регламентации доказывания по УПК РФ: шаг вперед? // Государство и право. 2004. № 12.

20. Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М., 2000.

21. Уголовный процесс России в схемах и определениях. Волгоград, 2004.

22. Глебов В. Г. Состязательность и функция доказывания на предварительном расследовании в обеспечении прав и интересов участников уголовного процесса // Обеспечение прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве. Волгоград, 2003.

23. Чернышев В.А. Проблема функций в российской науке уголовного процесса. Автореф. к.ю.н. Ижевск, 1999.

24. Федеральный закон РФ от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

25. Кудрявцева А.В., Лившиц Ю.Д. О понятии принципа в уголовном процессе // Правоведение. 2001. № 4.

26. Кругликов А.П., Бирюкова И.А. О проблемах нормативного закрепления принципов уголовного процесса // Новая правовая мысль. 2004. № 2.

27. Смирнов В.П. Противоборство сторон как сущность принципа состязательности уголовного судопроизводства // Государство и право. 1998. № 3.

28. Смирнов А.В. Состязательный процесс. СПб., 2001.

29. Тумтиов С.А. Принцип состязательности сторон и его роль в обеспечении прав участников уголовного судопроизводства // Обеспечение прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве. Волгоград, 2003.

30. Алиев Т.Т., Громов Н.А., Зейнстова Л.М., Лукичев Н.А. Состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве. М, 2003.

31. Стецовский Ю.И. Судебная власть. М, 1999.

32. Фомин М.А. Реализация принципа состязательности на предварительном следствии // Юридический мир. 2003. № 10.

33. Чичканов А. Б. Принцип состязательности в российском уголовном судопроизводстве // Правоведение. 2001. № 5.

34. Левченко О.В. Система средств доказывания по уголовным делам. Астрахань, 2003.

35. Будников В. Субъект доказывания не может быть свидетелем по уголовному делу // Рос. юстиция. 2002. № 8.

36. Будников В.Л. Иммунитет свидетеля в уголовном процессе. Волгоград, 1998.

37. Шадрин B.C. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М., 2000.

38. Апарин С.М. Содержание привилегии от самоизобличения в уголовном судопроизводстве. Волгоград, 2004.

39. Власов А.А., Лукьянов И.Н., Некрасов СВ. Особенности доказывания в судопроизводстве. М., 2004.

40. Савицкий В.М. Язык процессуального закона (вопросы терминологии). М, 1987.

41. Алиев Т.Т., Громов Н.А. Основные начала уголовного судопроизводства. М., 2003.

42. Завидов Б.Д. Особенности рассмотрения в суде уголовных дел с участием присяжных заседателей. М., 2004.

43. Российское законодательство Х-ХХ веков. Том 8. Судебная реформа. М., 1991.

44. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Том II. СПб., 1996.

45. Деришев Ю.В. Досудебное уголовное преследование по УПК РФ // Государство и право. 2004. № 12.

46. Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. по делу о проверке конституционности положений чЛ ст. 47 и ч. 2 ст. 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.К Маслова //Собрание законодательства РФ. 2000. № 27. Ст. 2882.

47. Меликян М.Н. О специфике доказывания в ходе предварительной проверки информации преступлениях // Государство и право. 1998. № 10.

48. Шейфер С.А. Обновление правовой регламентации доказывания по УПК РФ: шаг вперед? // Государство и право. 2004. № 12.

49. Багмет А. Надзор за полнотой регистрации сообщений о преступлениях // Законность. 2004. № 9. С.26; Мирза Л. С. Нужна ли доследственная проверка? // Рос. следователь. 2004. № 9.

50. Баев О.Я. Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него. М., 2002.

51. Синельников А.В. Термин «уголовное преследование» как законодательная категория и научное понятие // Вестник ВолГУ. Серия 5. Вып. 6. 2003-2004.

52. Гуляев А.П. Следователь в уголовном процессе. М., 1981.

53. Якубович Н.А. Теоретические основы предварительного следствия. М., 1971.

54. Кругликов А.П. Уголовное преследование: сущность, значение и защита от него // Защита субъективных прав: история и современные проблемы. Волгоград, 2000.

55. Баев О.Я. Функция прокурора в системе уголовного преследования на досудебных стадиях процесса // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовного процессуального законодательства. Екатеринбург, 2003.

56. Жук О. Соотношение уголовного преследования и прокурорского надзора в досудебных стадиях уголовного процесса // Уголовное право. 2003. № 4.

57. Шаталов А.С. Элементы алгоритма действий следователя при розыске скрывшегося обвиняемого // Государство и право. 1998. № 7.

58. Семенцов В.А. Розыскные действия следователя // Рос. следователь. 2004. № 12.

59. Косенко А.Р. Розыскные действия в советском уголовном процессе. Хабаровск, 1989.

60. Закатов А.А., Закатов С.А. К вопросу о совершенствовании уголовно-процессуальной регламентации розыскной деятельности // Новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: проблемы законодательства, теории и практики. Волгоград, 2002.

61. Данъшина Л.И. Возбуждение уголовного дела и предварительное расследование в уголовном процессе России. М., 2003.

62. Колосович С.А. Участники уголовного судопроизводства в свете нового УПК РФ // Новый Уголовно процессуальный кодекс Российской Федерации: проблемы законодательства, теории и практики. Волгоград, 2002.

63. Савицкий В.М., Ларин A.M. Уголовный процесс: словарь-справочник. М., 1991.

64. Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. М, 1975.

65. Павлов Н.Е. Субъекты уголовного процесса. М., 1997.

66. Табалдиева В.Ш. Уголовно-процессуальный статус следователя как субъекта применения норм права в процессе оказания международной правовой помощи по уголовным делам // Рос. следователь. 2004. № 2.

67. Кулагин И. И. Состояние и перспективы развития следственного аппарата // Вопросы борьбы с преступностью. Волгоград, 2004.

68. Петрова А.Н. Противодействие расследованию и меры его преодоления. Волгоград, 2002.

69. Ленский А.В. Досудебное (предварительное) производство в современном уголовном процессе России и его эффективность. Томск, 1998.

70. Карнеева Л. Укрепление законности и процессуальная самостоятельность следователя // Социалистическая законность. 1988. № 5.

71. Тетерин Б.С., Трошкин Е.З. Возбуждение и расследование уголовных дел. М, 1997.

72. Кулагин Н.И., Лемента П.В., Карлеба В.А., Кравченко В.Г. Ведомственный процессуальный контроль в системе предварительного следствия органов внутренних дел. Краснодар, 2001.

73. Шадрин B.C. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. Волгоград, 1997.

74. Сучков А.В. Отличительные черты дознания как формы предварительного расследования по новому УПК РФ // Проблемы развития уголовно-процессуального законодательства на современном этапе. Самара, 2002

75. Мингалин Н.Н. Органы дознания в новом УПК РФ // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовного процессуального законодательства. Екатеринбург, 2003

76. Сергеев А.Б. Проблемы в регламентации правового статуса дознавателя // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовного процессуального законодательства. Екатеринбург, 2003.

77. Гирько СИ., Скударева Н.И. Об органах предварительного расследования системы МВД России // Рос. следователь. 2004. № 6.

78. Александров А.С. Каким не быть предварительному следствию // Государство и право. 2001. № 9. С.60.

79. Копытов И. Поддержание в суде государственного обвинения - простая формальность? // Рос. юстиция. 2004. № 6.

80. Устинов А.Компетенция помощника прокурора // Законность. 2002. № 6.

81. Аликперов X. О процессуальной фигуре государственного обвинителя // Российская юстиция. 2003. № 3.

82. Амирбеков К. Правовой статус помощника прокурора в уголовном судопроизводстве // Законность. 2004. № 4.

83. Сопин В. Вправе ли помощник прокурора поддерживать государственное обвинение? // Рос. юстиция. 2003. № 10.

84. Ковалев Г. Пора внести ясность: помощник прокурора - государственный обвинитель. Законность, 2003. № 9.

85. Козлов А. Вправе ли помощник прокурора поддерживать государственное обвинение? // Законность. 2004. № 4.

86. Золотых В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. Ростов н/Дон, 1999.

87. Шадрин B.C. Современные проблемы истины и ее установление в уголовном процессе // Современные проблемы уголовно-процессуального доказывания. Волгоград, 2000.

88. Тумашов С.А. Принцип состязательности сторон и его роль в обеспечении прав участников уголовного судопроизводства // Обеспечение прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве. Волгоград, 2003.

89. Бозров В. «Тактика судьи» в прошлом и настоящем уголовном процессе // Российская юстиция. 2003. № 10.

90. Григорьева Н. Принципы уголовного судопроизводства и доказательства // Рос. юстиция. 1995. № 8.

91. Белкин А.Р. Теория доказывания. М., 1999.

92. Алиев Т.Т., Громов Н.А. Основные начала уголовного судопроизводства. М, 2003.

93. Зажицкий В. И. О направлениях совершенствования уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Государство и право. 2004. № 4.

94. Аширбекова М. Т. Реализация судебной защиты в состязательном уголовном процессе // Защита субъективных прав: история и современные проблемы. Волгоград, 2000.

95. Шейфер С.А. О понятии и цели доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 1996. № 9.

96. Ковтун Н.Н. О роли суда в доказывании по уголовным делам в свете конституционного принципа состязательности процесса // Государство и право. 1998. № 6.

97. Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М., 2000. Власов А.А., Лукьянова И.Н., Некрасов СВ. Особенности доказывания в судопроизводстве. М., 2004.

98. Смирнов В. П. Противоборство сторон как сущность принципа состязательности уголовного судопроизводства // Государство и право. 1998. № 3.

99. Петуховский А. Восстановить институт возвращения судом уголовных дел на дополнительное расследование // Рос. юстиция. 2004. № 2.

100.Ефимичев С, Шаруева М. Решения суда кассационной инстанции и их роль в совершенствовании предварительного расследования // Уголовное право. 2003. № 4.

101.Амосов С. Метод судебного познания // Российская юстиция. 2004. № 3.

102.Шейфер С.А. Предварительное и судебное следствие по УПК РФ: проблемы соотношения // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Самара, 2003.

103.Шейфер С.А. Указ. работа. С. 41; Володина Л.М. Механизм защиты прав личности в уголовном процессе. Тюмень. 1999.

104.Козлов М.А. Суд как субъект доказывания в уголовном процессе ФРГ // Проблемы развития уголовно-процессуального законодательства на современном этапе. Самара, 2002.

105.Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб, 2000.

106.Стецовский Ю.И. Право на свободу и личную неприкосновенность: Нормы и действительность. М., 2000.

107.Орлов Ю. Принцип состязательности в уголовном процессе: значение и пределы действия // Рос. юстиция. 2004. № 2.

108.Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб., 2000.

109.Азаров В.А Судебный контроль качества доказательств в уголовном процессе России // Доказывание при осуществлении правосудия по уголовным делам. Волгоград, 2002.

110.Постановление № 1 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 марта 2004 г. «О применении судами норм Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации» (п. 25) // Рос. юстиция. 2004. № 2.

111.Шинелёва Т. Кассационная инстанция: правовое положение сторон // Законность. 2004. № 10.

112.Демидова Е.Т. Проблемы надзорного производства // Проблемы развития уголовно-процессуального законодательства на современном этапе. Самара, 2002.

113.Доминов Ю.В. Проблемы пересмотра приговоров и иных судебных постановлений в кассационном и надзорном порядке // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Самара, 2003.

114.[1]Рябцева Е.В. Деятельность и положение суда в состязательном уголовном судопроизводстве. Дис. ... канд. наук. Воронеж, 2005.

115.Адамайтис М. Когда допрашивать свидетелей в апелляционной инстанции // Российская юстиция. 2003. № 10.

116.Демидова Е.Т. Проблемы использования дополнительных материалов в суде надзорной инстанции // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Самара, 2003.

117.Ведищев Н.П. Возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. М., 2003.

118.Михлин А. Рассмотрение судами вопросов, связанных с исполнением приговора, по новому УПК РФ // Уголовное право. 2003. № 4.

119.Борисевич Г.Я. К вопросу об охране (защите) прав и законных интересов осужденного в стадии исполнения приговора // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовного процессуального законодательства. Екатеринбург, 2003.

120.Шейфер С.А., Петрова Н.Е. Проблемы реформирования производства по делам частного обвинения в духе расширения частных начал в уголовном процессе РФ // Государство и право. 1999. № 6.

121.Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Том I. СПб., 1996.

122.Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2003.

123.Хатуаева В. Примирение сторон и отказ от обвинения как основания прекращения частного уголовного преследования // Уголовное право. 2004. № 4.

124.Василенко Л.А. Проблемы собирания доказательств по уголовным делам частного обвинения // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовного процессуального законодательства. Екатеринбург, 2003.

125.Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2003.

126.Дикарев И. С. Частный обвинитель как субъект уголовно-процессуального доказывания // Доказывание при осуществлении правосудия по уголовным делам. Волгоград, 2002.

127.Дорошков В.В. Частное обвинение. М., 2000.

128.Усачев А.А. Понятие и сущность акта возбуждения уголовного дела // Российский следователь. 2004. №.1.

129.Агутин А. В. К проблеме допустимости источника доказательств в российском уголовном процессе // Рос. следователь. 2004. № 12.

130.Головачук О. С. Процедура возбуждения уголовных дел частного обвинения по УПК РФ // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ). Ч. 1. Екатеринбург. 2005.

131.Александров А. К вопросу об определении понятия «довод» // Уголовное право. 2003. №4.

132.Дикарев И.С. Частный обвинитель как субъект уголовно-процессуального доказывания // Доказывание при осуществлении правосудия по уголовным делам. Волгоград, 2002.

133.Маслов И. Адвокатское расследование//Законность. 2004. № 10.

134.Быков В., Громов Н. Право защитника собирать доказательства//Законность.2003. № 11.

135.Макаркин А.И. Состязательность на предварительном следствии. СПб., 2004

136.Кореневский Ю.В., Падва Г.П. Участие защитника в доказывании. М.2004.

137.Стецовский Ю.И. Уголовно-процессуальная деятельность защитника. М., 1982

138.Стецовский Ю.И., Ларин A.M. Конституционный принцип обеспечения об виняемому права на защиту. М., 1988.

139.Панько Н.К. Деятельность адвоката - защитника по обеспечению состязательности. Воронеж, 2000.

140.Леви А.А., Игнатьева М.В., Капица Е.И. Особенности предварительного расследования преступлений, осуществляемого с участием адвоката. М, 2003.

141.Химичева Г.П. Досудебное производство по уголовным делам: концепция совершенствования уголовно-процессуальной деятельности. М., 2003.

142.Антонов И.А. Нравственно-правовые критерии уголовно-процессуальной деятельности следователей. СПб., 2003.

143.Хитрова О. В. Тайна предварительного следствия и некоторые проблемы ее обеспечения в уголовном судопроизводстве // Конфликты и конфликтные ситуации на предварительном следствии. Волгоград, 2003.

144.Брусницын Л. Псевдонимы в уголовном процессе // Законность. 2005. № 1.

145.Кучерена А. Адвокатская тайна// Законность. 2003. № 2.

146.Федерякин В. Условия и особенности участия защитника - адвоката в некоторых следственных действиях // Уголовное право. 2003. № 4.

147.Маслов И. Адвокатское расследование // Законность. 2004. № 10.

148.Дмитриева А.А. Участие адвоката - представителя потерпевшего в российском уголовном процессе. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2002. С. 20.

149.Игнатьева М.В. Процессуальные и организационные вопросы соблюдения прав и законных интересов потерпевших и обеспечение их личной безопасности. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М, 2000.

150.Карнеева Л.М. Доказательства в советском уголовном процессе. Волгоград, 1988.

151.Образцов В.А., Богомолова С.Н. Допрос потерпевшего и свидетеля на предварительном следствии. М., 2003.

152.Торбин Ю.Г. Теория и практика освидетельствования. СПб., 2004.

153.Шейфер С.А. Следственные действия. Основания, процессуальный порядок и доказательственное значение. М., 2004.

154.Егоров Н.Н. Собирание доказательств в структуре процесса // Рос. следователь. 2004. № 3.

155.Петрова НЕ. Потерпевший как субъект уголовного преследования // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Самара, 2003.

156.Дубривный В.А. Потерпевший на предварительном следствии в советском уголовном процессе. Саратов, 1966.

157.Шейфер С.А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе. Саратов, 1986.

158.Царева Н.П. Документы-доказательства в уголовном судопроизводстве. М., 2003.

159.Вершинин А.П. Электронный документ: правовая форма и доказательство в суде. М, 2000.

160.Треушников М.К. Судебные доказательства. М., 1999.

161.Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2003.

162.Кокорев Л.Д. Подсудимый в советском уголовном процессе. Воронеж, 1973.

163.Левченко О.В. Система средств доказывания по уголовным делам. Астрахань, 2003.

164.Шадрин B.C. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М., 2000.

165.Гаврилов А.К, Закатов А.А. Очная ставка. Волгоград, 1978.

166.Торбин Ю.Г. Теория и практика освидетельствования. СПб., 2004.

167.Михайлов А.И., Юрин С.Г. Обыск. М., 1971. С. 13; Иванов А.Н. Производство обыска: уголовно - процессуальные и криминалистические аспекты. Саратов, 1999.

168.Белкин Р.С, Белкин А.Р. Эксперимент в уголовном судопроизводстве. М. 1997.

169.Абшилава Г.В. об обстоятельствах, исключающих участие переводчика в производстве по уголовному делу//Уголовное право. 2004. № 4.

170.Золотых В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. Ростов н/Д. 1999.

171.Абшилава Г.В. Некоторые особенности производства допроса с участием переводчика // Рос. следователь. 2004. № 10.

172.Саркисянц Г.П. Понятые в советском уголовном процессе. Ташкент, 1975.

173.Белоусов А.В. Процессуальное закрепление доказательств при расследовании преступлений. М., 2001.

174.Хитрова О.В. Участие понятых в российском уголовном судопроизводстве. М., 1998.

175.Архив СО ГУВД г. Волгограда. 1999 год. Угол, дело № 12.

176.Григорьев В.К, Кузьмин Г.А. Правовые и организационные основы принятия решений в уголовном процессе. М, 2003.

177.Исаева Л.М.Специальные познания в уголовном судопроизводстве. М., 2002.

178.Махов В.Н. Использование знаний сведущих лиц при расследовании преступлений. М, 2000.

179.Селина Е.В. Доказывание с использованием специальных познаний по уголовным делам. М, 2003.

180.Зайцева Е.А. К вопросу о состязательной экспертизе в уголовном судопроизводстве // Уголовная юстиция: проблемы правоприменения. Волгоград, 2003.

181.Якубов Р.С. Заключение специалиста с позиции налоговых расследований // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ). Ч. 2. Екатеринбург, 2005.

[1] См. о современном научном понимании правоотношений: Вопленко Н.Н, Правовые отношения: понятие и классификация // Вестник ВолГУ. Серия 5. Вып. 6. 2003-2004.С.76-89

[2] Азаров В.А., Мацак П.К. Судебный контроль за ограничением прав и свобод граждан в условиях реформирования уголовно-процессуального законодательства России // Вопросы уголовного права и процесса в условиях правовой реформы. Красноярск, 1999. С.164

[3] Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С.494.

[4] См.: Указ. соч. С.495.

[5] Левченко О.В. Система средств доказывания по уголовным делам. Астрахань, 2003. С.85.

[6] Левченко О.В. Указ. соч. С.88.

[7] Каз Ц. М. Субъекты доказывания в советском уголовном процессе (государственные органы). Саратов, 1968. С.26

[8] .Каз Ц.М. Указ. соч. С.32-33.

[9] Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элъкипд П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж, 1978. С.222. См. также: Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. Воронеж, 1995. С. 229-230.

[10] См.: Белкин А.Р. Теория доказывания. М., 1999. С.26-27.

[11] См.: Петрухина А. Ответственность эксперта в уголовном процессе // Законность. 2004. № 12. С. 38. См. также: Вандер М.Б. Криминалистическая экспертиза материалов, веществ, изделий. СПб., 2001. С. 70. Учитывая, что в настоящее время в уголовное судопроизводство введен новый вид доказательства - заключение специалиста (ч. З ст. 80 УПК), отмечу, что он также должен высказывать свое суждение и мнение об осмотренных объектах, которые не вправе собирать по собственной инициативе (см.: Быков В. Заключение специалиста // Законность. 2004. № 9. С.22-23).

[12] См.: Федеральный закон № 73-ФЗ от 31 мая 2001 г. (в ред. Федерального закона № 196-ФЗ от 30.12.2001 г.) «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

[13] Белкин А.Р. Указ. соч. С.28.

[14] Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» /Авт.-сост. А.Ю. Шумилов. М., 2000. С.125-126.

[15] Шматов М.А. Теория оперативно-розыскной деятельности в системе уголовно-правовых наук. Волгоград, 2001. С.97. Нельзя согласиться в этой связи с утверждением о невозможности использования в современных условиях результатов оперативно-розыскных мероприятий в качестве доказательств (См.: Подолъный Н. Фантомы уголовного судопроизводства // Рос. юстиция. 2004. № 4. С.50).

[16] Шалумов М. УПК РФ: вопросы доказательственного права // Законность, 2004. № 4. С.З. В юридической литературе достаточно активно обосновывается необходимость придания результатам ОРД статуса самостоятельного вида доказательств. См. по этому поводу: Рохлин В. Оперативно-розыскная деятельность и уголовное судопроизводство // Законность. 2004. № 9. С.37.

[17] Шейфер С.А. Обновление правовой регламентации доказывания по УПК РФ: шаг вперед? // Государство и право. 2004. № 12. С.41-42.

[18] Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М., 2000. С. 17.

[19] Орлов Ю.К. Указ. соч. С.17, 22.

[20] См.: Уголовный процесс России в схемах и определениях. Волгоград, 2004.

[21] Глебов В. Г. Состязательность и функция доказывания на предварительном расследовании в обеспечении прав и интересов участников уголовного процесса // Обеспечение прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве. Волгоград, 2003. С.60. См. также: Чернышев В.А. Проблема функций в российской науке уголовного процесса. Авто-реф. дне. ... к.ю.н. Ижевск, 1999. С. 10.

[22] Левченко О.В. Система средств доказывания по уголовным делам. Астрахань, 2003. С.79.

[23] Смагоринская Е.Б. Указ. соч. Волгоград, 2004. С.13.

[24] См.: Там же. С. 12-13.

[25] Громов Н.А., Пономаренков В.А., Гущин А.Н., Францифоров Ю.В. Доказательства, доказывание и использование результатов оперативно-розыскной деятельности. М, 2001. С.110.

[26] Кульберг Я. Адвокат как субъект доказывания // Сов. юстиция, 1966. № 12. С. 76-77.

[27] Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. Воронеж, 1995. С.232.

[28] Смагоринская Е.Б. Указ. соч. С. 12.

[29] См.: Федеральный закон РФ от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

[30] Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб., 2000. С.19. См. также: Смирнов В.П. Противоборство сторон как сущность принципа состязательности уголовного судопроизводства // Государство и право. 1998. № 3. С. 61-62.

[31] Смирнов А.В. Состязательный процесс. СПб., 2001. С.25.

[32] Тумтиов С.А. Принцип состязательности сторон и его роль в обеспечении прав участников уголовного судопроизводства // Обеспечение прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве. Волгоград, 2003. С.68. См. также: Алиев Т.Т., Громов Н.А., Зей-нстова Л.М., Лукичев Н.А. Состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве. М, 2003. С.21.

[33] См.: Стецовский Ю.И. Судебная власть. М, 1999. С.143-145.

[34] Фомин М.А. Реализация принципа состязательности на предварительном следствии // Юридический мир. 2003. № 10. С.37.

[35] Чичканов А. Б. Принцип состязательности в российском уголовном судопроизводстве // Правоведение. 2001. № 5. С. 127. См. также: Левченко О.В. Система средств доказывания по уголовным делам. Астрахань, 2003. С.83-84.

[36] Будников В. Субъект доказывания не может быть свидетелем по уголовному делу // Рос. юстиция. 2002. № 8. С.31.

[37] Будников В.Л. Иммунитет свидетеля в уголовном процессе. Волгоград, 1998. С.26. См. также: Шадрин B.C. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М., 2000. С. 180; Апарин СМ. Содержание привилегии от самоизобличения в уголовном судопроизводстве. Волгоград, 2004. С. 17.

[38] Власов А.А., Лукьянов И.Н., Некрасов СВ. Особенности доказывания в судопроизводстве. М., 2004. С. 293.

[39] Власов А.А., Лукьянов И.Н, Некрасов СВ. Указ. соч. С. 292-293.

[40] «Термином сторона обозначают участника судебного разбирательства, которого характеризуют два момента: а) наличие процессуального интереса; б) обладание равной с другой стороной совокупностью прав для доказывания выводов, воплощающих этот интерес» (Савицкий В.М. Язык процессуального закона (вопросы терминологии). М, 1987. С.254.

[41] См.: Алиев Т.Т., Громов Н.А. Основные начала уголовного судопроизводства. М., 2003. С.103.

[42] См.: Завидов Б.Д. Особенности рассмотрения в суде уголовных дел с участием присяжных заседателей. М., 2004. С. 9.

[43] Российское законодательство Х-ХХ веков. Том 8. Судебная реформа. М., 1991. С.367. «Возбуждением уголовного преследования, - отмечал И.Я. Фойницкий, - открывается уголовный иск, и лицо, против которого оно направляется, становится обвиняемым». (Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Том II. СПб., 1996. С. 12).

[44] Деришев Ю.В. Досудебное уголовное преследование по УПК РФ // Государство и право. 2004. № 12. С.45-46.

[45] См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. по делу о проверке конституционности положений чЛ ст. 47 и ч. 2 ст. 51 УПК РСФСР в СВЯЗИ С жалобой гражданина В.К Маслова //Собрание законодательства РФ. 2000. № 27. Ст. 2882.

[46] Меликян М.Н. О специфике доказывания в ходе предварительной проверки информации преступлениях // Государство и право. 1998. № 10. С.79.

[47] Шейфер С.А. Обновление правовой регламентации доказывания по УПК РФ: шаг вперед? // Государство и право. 2004. № 12. С.37; Багмет А. Надзор за полнотой регистрации сообщений о преступлениях // Законность. 2004. № 9. С.26; Мирза Л. С. Нужна ли доследственная проверка? // Рос. следователь. 2004. № 9. С. 15-16.

[48] Деришев Ю.В. Указ. соч. С.49-50. См. также: Баев О.Я. Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него. М., 2002. С.5; Синельников А.В. Термин «уголовное преследование» как законодательная категория и научное понятие // Вестник ВолГУ. Серия 5. Вып. 6. 2003-2004. С.123.

[49] Гуляев А.П. Следователь в уголовном процессе. М., 1981. С.13; он же: Процессуальные функции следователя. Н.Я. Якубович так не считала, полагая, что «лицо, производящее дознание, и следователь осуществляют функции раскрытия преступлений, уголовного преследования и предупреждения преступлений» (Якубович Н.А. Теоретические основы предварительного следствия. М., 1971. С.57).

[50] См. также: Кругликов А.П. Уголовное преследование: сущность, значение и защита от него // Защита субъективных прав: история и современные проблемы. Волгоград, 2000. С.64.

[51] Баев О.Я. Функция прокурора в системе уголовного преследования на досудебных стадиях процесса // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовного процессуального законодательства. Екатеринбург, 2003. С. 16. См. также: Жук О. Соотношение уголовного преследования и прокурорского надзора в досудебных стадиях уголовного процесса // Уголовное право. 2003. № 4. С.115.

[52] По мнению А.С. Шаталова, с которым, на наш взгляд, следует согласиться, «при отсутствии сведений о местонахождении обвиняемого следователь обязан лично принимать меры к его розыску, как по расследуемым, так и по приостановленным уголовным делам». (Шаталов А.С. Элементы алгоритма действий следователя при розыске скрывшегося обвиняемого // Государство и право. 1998. № 7. С.95).

[53] Семенцов В.А. Розыскные действия следователя // Рос. следователь. 2004. № 12. С.З.

[54] Косенко А.Р. Розыскные действия в советском уголовном процессе. Хабаровск, 1989. С.12. См. также: Закатов А.А., Закатов С.А. К вопросу о совершенствовании уголовно-процессуальной регламентации розыскной деятельности // Новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: проблемы законодательства, теории и практики. Волгоград, 2002. С. 158.

[55] Баев О.Я. Указ. соч. С. 17.

[56] Данъшина Л.И. Возбуждение уголовного дела и предварительное расследование в уголовном процессе России. М., 2003. С.27.

[57] Колосович С.А. Участники уголовного судопроизводства в свете нового УПК РФ // Новый Уголовно процессуальный кодекс Российской Федерации: проблемы законодательства, теории и практики. Волгоград, 2002. С. 18.

[58] Савицкий В.М., Ларин A.M. Уголовный процесс: словарь-справочник. М., 1991. С.34-35.

[59] Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. М, 1975.С.193-194.

[60] Павлов Н.Е. Субъекты уголовного процесса. М., 1997. С.26.

[61] Табалдиева В.Ш. Уголовно-процессуальный статус следователя как субъекта применения норм права в процессе оказания международной правовой помощи по уголовным делам // Рос. следователь. 2004. № 2. С.7.

[62] Кулагин И. И. Состояние и перспективы развития следственного аппарата // Вопросы борьбы с преступностью. Волгоград, 2004. С. 17.

[63] Кулагин Н.И. Указ. соч. С. 18.

[64] Петрова А.Н. Противодействие расследованию и меры его преодоления. Волгоград, 2002. Сб. См. также: Ленский А.В. Досудебное (предварительное) производство в современном уголовном процессе России и его эффективность. Томск, 1998. С.24-25.

[65] Карнеева Л. Укрепление законности и процессуальная самостоятельность следователя // Социалистическая законность. 1988. № 5. С.50.

[66] Баев О.Я. Указ. соч. С.16. См. также: Тетерин Б.С., Трошкин Е.З. Возбуждение и расследование уголовных дел. М, 1997. С.30.

[67] Кулагин Н.И., Лемента П.В., Карлеба В.А., Кравченко В.Г. Ведомственный процессуальный контроль в системе предварительного следствия органов внутренних дел. Краснодар, 2001.С. 91-92.

[68] Шадрин B.C. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. Волгоград, 1997. С.49.

[69] Сучков А.В. Отличительные черты дознания как формы предварительного расследования по новому УПК РФ // Проблемы развития уголовно-процессуального законодательства на современном этапе. Самара, 2002. С.131. См. также: Мингалин Н.Н. Органы дознания в новом УПК РФ // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовного процессуального законодательства. Екатеринбург, 2003. С.334; Сергеев А.Б. Проблемы в регламентации правового статуса дознавателя // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовного процессуального законодательства. Екатеринбург, 2003.С.410.

[70] Гирько СИ., Скударева Н.И. Об органах предварительного расследования системы МВД России // Рос. следователь. 2004. № 6. С.25. Аналогичное суждение высказано и в отношении следователей. См.: Александров А.С. Каким не быть предварительному следствию // Государство и право. 2001. № 9. С.60.

[71] Копытов И. Поддержание в суде государственного обвинения - простая формальность? // Рос. юстиция. 2004. № 6. С.42.

[72] Устинов А.Компетенция помощника прокурора // Законность. 2002. № 6. С.31-32.

[73] Аликперов X. О процессуальной фигуре государственного обвинителя // Российская юстиция. 2003. № 3. С. 45-47; Амирбеков К. Правовой статус помощника прокурора в уголовном судопроизводстве // Законность. 2004. № 4. С.34; Сопин В. Вправе ли помощник прокурора поддерживать государственное обвинение? // Рос. юстиция. 2003. № 10.С.ЗЗ

[74] . Ковалев Г. Пора внести ясность: помощник прокурора - государственный обвинитель. Законность, 2003. № 9. С.7-10.

[75] Козлов А. Вправе ли помощник прокурора поддерживать государственное обвинение? // Законность. 2004. № 4. С.37.

[76] Золотых В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. Ростов н/Дон, 1999. С. 59-73; Толмосов В. И. Проблемы допустимости доказательств на досудебных стадиях российского уголовного процесса. Автореф. дис. ... канд. наук. Самара, 2002. С.9; Тренбак О.Н. Признание доказательств недопустимыми и исключение их из разбирательства дела в суде присяжных. Автореф. дис. ... канд. наук. Саратов, 2000. с. 11.

[77] См.: О судопроизводстве М., 1997.

[78] Шадрин B.C. Современные проблемы истины и ее установление в уголовном процессе // Современные проблемы уголовно-процессуального доказывания. Волгоград, 2000. С. 15.

[79] Тумашов С.А. Принцип состязательности сторон и его роль в обеспечении прав участников уголовного судопроизводства // Обеспечение прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве. Волгоград, 2003. С.73-74.

[80] Бозров В. «Тактика судьи» в прошлом и настоящем уголовном процессе // Российская юстиция. 2003. № 10. С.32. См. также: Григорьева Н. Принципы уголовного судопроизводства и доказательства // Рос. юстиция. 1995. № 8. С.40.

[81] Белкин А.Р. Теория доказывания. М., 1999. С.26.

[82] Алиев Т.Т., Громов Н.А. Основные начала уголовного судопроизводства. М, 2003.С. 127.

[83] Зажицкий В. И. О направлениях совершенствования уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Государство и право. 2004. № 4. С.31.

[84] Аширбекова М. Т. Реализация судебной защиты в состязательном уголовном процессе // Защита субъективных прав: история и современные проблемы. Волгоград, 2000. С.10-11. См. также: Шейфер С.А. О понятии и цели доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 1996. № 9. С. 66.

[85] Ковтун Н.Н. О роли суда в доказывании по уголовным делам в свете конституционного принципа состязательности процесса // Государство и право. 1998. № 6. С.61.

[86] Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М., 2000. С. 19-20.

[87] Власов А.А., Лукьянова И.Н., Некрасов СВ. Особенности доказывания в судопроизводстве. М., 2004. С. 19.

[88] Смирнов В. П. Противоборство сторон как сущность принципа состязательности уголовного судопроизводства // Государство и право. 1998. № 3. С.60.

[89] Петуховский А. Восстановить институт возвращения судом уголовных дел на дополнительное расследование // Рос. юстиция. 2004. № 2. С. 47-49; Ефимичев С, Шаруева М. Решения суда кассационной инстанции и их роль в совершенствовании предварительного расследования // Уголовное право. 2003. № 4. С. 73.

[90] Амосов С. Метод судебного познания // Российская юстиция. 2004. № 3. С.62.

[91] Шейфер С.А. Предварительное и судебное следствие по УПК РФ: проблемы соотношения // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Самара, 2003. С.40.

[92] Шейфер С.А. Указ. работа. С. 41; Володина Л.М. Механизм защиты прав личности в уголовном процессе. Тюмень. 1999. С.125.

[93] Козлов М.А. Суд как субъект доказывания в уголовном процессе ФРГ // Проблемы развития уголовно-процессуального законодательства на современном этапе. Самара, 2002. С.177.

[94] Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб, 2000. С.55.

[95] Стецовский Ю.И. Право на свободу и личную неприкосновенность: Нормы и действительность. М., 2000. С.241

[96] Орлов Ю. Принцип состязательности в уголовном процессе: значение и пределы действия // Рос. юстиция. 2004. № 2. С. 53.

[97] Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб., 2000. С.55.

[98] Азаров В.А Судебный контроль качества доказательств в уголовном процессе России // Доказывание при осуществлении правосудия по уголовным делам. Волгоград, 2002. С. 13.

[99] Архив Тосненского городского суда Ленинградской области. 2003. Угол. дело№ 1-131.

[100] Семухина О. Б. Типология уголовного процесса и деятельность суда обвинительного и состязательного типов уголовного процесса. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2002. С.22.

[101] Постановление № 1 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 марта 2004 г. «О применении судами норм Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации» (п. 25) // Рос. юстиция. 2004. № 2. С.77.

[102] Шинелёва Т. Кассационная инстанция: правовое положение сторон // Законность. 2004. № 10. С. 11.

[103] Демидова Е.Т. Проблемы надзорного производства // Проблемы развития уголовно-процессуального законодательства на современном этапе. Самара, 2002. С. 197.

[104] Доминов Ю.В. Проблемы пересмотра приговоров и иных судебных постановлений в кассационном и надзорном порядке // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Самара, 2003. С.80.

[105] Рябцева Е.В. Деятельность и положение суда в состязательном уголовном судопроизводстве. Дис. ... канд. наук. Воронеж, 2005. С. 154.

[106] Адамайтис М. Когда допрашивать свидетелей в апелляционной инстанции // Российская юстиция. 2003. № 10. С.52.

[107] Демидова Е.Т. Указ. соч. С.203.

[108] Демидова Е.Т. Проблемы использования дополнительных материалов в суде надзорной инстанции // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Самара, 2003. С.238.

[109] Ведищев Н.П. Возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. М., 2003. С.71.

[110] Рябцева Е.В. Указ. соч. С. 168.

[111] Михлин А. Рассмотрение судами вопросов, связанных с исполнением приговора, по новому УПК РФ // Уголовное право. 2003. № 4. С.85-87.

[112] Борисевич Г.Я. К вопросу об охране (защите) прав и законных интересов осужденного в стадии исполнения приговора // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовного процессуального законодательства. Екатеринбург, 2003. С.39.

[113] Шейфер С.А., Петрова Н.Е. Проблемы реформирования производства по делам частного обвинения в духе расширения частных начал в уголовном процессе РФ // Государство и право. 1999. № 6. С.51.

[114] Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Том I. СПб., 1996. С.72-73.

[115] Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2003. С. 150.

[116] Хатуаева В. Примирение сторон и отказ от обвинения как основания прекращения частного уголовного преследования // Уголовное право. 2004. № 4. С. 73.

[117] Василенко Л.А. Проблемы собирания доказательств по уголовным делам частного обвинения // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовного процессуального законодательства. Екатеринбург, 2003. С. 73.

[118] Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2003. С. 666-667.

[119] Василенко Л.А. Указ. соч. С. 73.

[120] Дикарев И. С. Частный обвинитель как субъект уголовно-процессуального доказывания // Доказывание при осуществлении правосудия по уголовным делам. Волгоград, 2002. С. 121.

[121] Дорошков В.В. Частное обвинение. М., 2000. С.60.

[122] Усачев А.А. Понятие и сущность акта возбуждения уголовного дела // Российский следователь. 2004. №.1. С. 20.

[123] Агутин А. В. К проблеме допустимости источника доказательств в российском уголовном процессе // Рос. следователь. 2004. № 12. С. 8.

[124] Головачук О. С. Процедура возбуждения уголовных дел частного обвинения по УПК РФ // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ). Ч. 1. Екатеринбург. 2005. С. 190.

[125] Александров А. К вопросу об определении понятия «довод» // Уголовное право. 2003. №4. С. 68.

[126] Дикарев И.С. Частный обвинитель как субъект уголовно-процессуального доказывания // Доказывание при осуществлении правосудия по уголовным делам. Волгоград, 2002. С. 125.

[127] Смагоринская Е.Б. Указ. Соч. с. 19.

[128] Маслов И. Адвокатское расследование//Законность. 2004. № 10. с. 38.

[129] Быков В., Громов Н. Право защитника собирать доказательства//Законность.2003. № 11. с. 12.

[130] Макаркин А.И. Состязательность на предварительном следствии. СПб., 2004 С.107. См. также: Кореневский Ю.В., Падва Г.П. Участие защитника в доказывании. М.2004. С. 76.

[131] Стецовский Ю.И. Уголовно-процессуальная деятельность защитника. М., 1982 С. 60. См. также: Насонова И.А. Участие адвоката - защитника на стадии предварительно го расследования. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 1998. С. 16-17.

[132] Стецовский Ю.И., Ларин A.M. Конституционный принцип обеспечения об виняемому права на защиту. М., 1988. С.304-305.

[133] Панько Н.К. Деятельность адвоката - защитника по обеспечению состязательности. Воронеж, 2000. С. 64.

[134] Леви А.А., Игнатьева М.В., Капица Е.И. Особенности предварительного расследования преступлений, осуществляемого с участием адвоката. М, 2003. С. 128.

[135] Антонов И.А. Нравственно-правовые критерии уголовно-процессуальной деятельности следователей. СПб., 2003. С.29.

[136] Хитрова О. В. Тайна предварительного следствия и некоторые проблемы ее обеспечения в уголовном судопроизводстве // Конфликты и конфликтные ситуации на предварительном следствии. Волгоград, 2003. С. 66.

[137] Брусницын Л. Псевдонимы в уголовном процессе // Законность. 2005. № 1. С.23.

[138] Кучерена А. Адвокатская тайна// Законность. 2003. № 2. С.49.

[139] Федерякин В. Условия и особенности участия защитника - адвоката в некоторых следственных действиях // Уголовное право. 2003. № 4. С. 77.

[140] Маслов И. Адвокатское расследование // Законность. 2004. № 10. С. 36.

[141] Дмитриева А.А. Участие адвоката - представителя потерпевшего в российском уголовном процессе. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2002. С. 20.

[142] Игнатьева М.В. Процессуальные и организационные вопросы соблюдения прав и законных интересов потерпевших и обеспечение их личной безопасности. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М, 2000. С. 10.

[143] Карнеева Л.М. Доказательства в советском уголовном процессе. Волгоград, 1988.С. 45.

[144] Образцов В.А., Богомолова С.Н. Допрос потерпевшего и свидетеля на предварительном следствии. М., 2003. С.8.

[145] Торбин Ю.Г. Теория и практика освидетельствования. СПб., 2004. с. 21; Шейфер С.А. Следственные действия. Основания, процессуальный порядок и доказательственное значение. М., 2004. С. 65.

[146] Егоров Н.Н. Собирание доказательств в структуре процесса // Рос. следователь. 2004. № 3. С. 20.

[147] Петрова НЕ. Потерпевший как субъект уголовного преследования // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Самара, 2003. С. 131; Дубривный В.А. Потерпевший на предварительном следствии в советском уголовном процессе. Саратов, 1966. С. 54.

[148] Шейфер С.А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе. Сара-тов, 1986. С. 70.

[149] Царева Н.П. Документы-доказательства в уголовном судопроизводстве. М., 2003.С. 62..

[150] Вершинин А.П. Электронный документ: правовая форма и доказательство в суде. М, 2000. С. 42. См. также: Треушников М.К. Судебные доказательства. М., 1999. С. 212-213.

[151] Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2003. С. 637.

[152] Кокорев Л.Д. Подсудимый в советском уголовном процессе. Воронеж, 1973. С. 137.

[153] Левченко О.В. Система средств доказывания по уголовным делам. Астрахань, 2003. С. 88.

[154] Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элъкинд П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж, 1978. С. 133.

[155] Шадрин B.C. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М., 2000. С. 114.

[156] : Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элькинд П.С. Указ. соч. С. 133; Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. Воронеж, 1995. С. 167.

[157] Гаврилов А.К, Закатов А.А. Очная ставка. Волгоград, 1978. С. 5-6.

[158] Торбин Ю.Г. Теория и практика освидетельствования. СПб., 2004. С. 23.

[159] Михайлов А.И., Юрин С.Г. Обыск. М., 1971. С. 13; Иванов А.Н. Производство обыска: уголовно - процессуальные и криминалистические аспекты. Саратов, 1999. С. 25.

[160] Белкин Р.С, Белкин А.Р. Эксперимент в уголовном судопроизводстве. М. 1997. с. 40.

[161] Иванов А.К Указ. соч. С. 23.

[162] Абшилава Г.В. об обстоятельствах, исключающих участие переводчика в производстве по уголовному делу//Уголовное право. 2004. № 4. с. 58.

[163] Золотых В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. Ростов н/Д. 1999. с. 124.

[164] Абшилава Г.В. Некоторые особенности производства допроса с участием переводчика // Рос. следователь. 2004. № 10. С. 17.

[165] Саркисянц Г.П. Понятые в советском уголовном процессе. Ташкент, 1975. С. 33.

[166] Белоусов А.В. Процессуальное закрепление доказательств при расследовании преступлений. М., 2001. С. 107.

[167] Хитрова О.В. Участие понятых в российском уголовном судопроизводстве. М., 1998. С. 23.

[168] См.: Архив СО ГУВД г. Волгограда. 1999 год. Угол, дело № 12.

[169] Хитрова О.В. Указ. работа. С. 72.

[170] Григорьев В.К, Кузьмин Г.А. Правовые и организационные основы принятия решений в уголовном процессе. М, 2003. С. 117.

[171] Исаева Л.М. Специальные познания в уголовном судопроизводстве. М., 2002. С. 36.

[172] Махов В.Н. Использование знаний сведущих лиц при расследовании преступлений. М, 2000. С. 212.

[173] Селина Е.В. Доказывание с использованием специальных познаний по уголовным делам. М, 2003. С. 55.

[174] Там же. С. 63.

[175] Белкин А.Р. Теория доказывания. М., 1999. С. 234.

[176] Зайцева Е.А. К вопросу о состязательной экспертизе в уголовном судопроизводстве // Уголовная юстиция: проблемы правоприменения. Волгоград, 2003. С. 108.

[177] Якубов Р.С. Заключение специалиста с позиции налоговых расследований // Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ). Ч. 2. Екатеринбург, 2005. С. 449. По мнению И.Л. Петрухина, доследственная проверка, в том числе производство документальных проверок и ревизий, осуществляется вне рамок уголовного процесса, поскольку уголовное дело еще не возбуждено, а устанавливается лишь наличие основания к этому. В связи с этим, полагает он, к указанной деятельности нельзя привлекать специалистов, ведь, «согласно УПК РФ (ст. 58) специалист - фигура процессуальная, тогда как в данном случае процесс еще не начался» (Петрухин И.Л. Возбуждение уголовного дела по действующему УПК РФ // Государство и право. 2005. № 1. С. 66).