Реферат: Функции уголовного процесса

Сибирский юридический институт МВД России

Кафедра уголовного процесса

НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА

На тему: Функции уголовного процесса

Выполнил:

курсант 33 взвода,

Рядовой милиции

Кипренко Е.С.

Научный руководитель:

преподаватель кафедры,

майор милиции

Черняков М.М.

Красноярск

2009 год

План:

Введение

1. Понятие уголовно-процессуальной функции

2. Проблема и значение изучения функции уголовного процесса

3. Понятие и значение функции обвинения в уголовном процессе

4. Понятие и сущность функции защиты в уголовном процессе

5. Содержание и реализация функции правосудия в уголовном процессе

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Понятие функция имеет не только юридическое, но и математическое и социологическое и иное значение. В своем изначальном смысле оно означает отношение двух величин (объектов), в котором изменение одного параметра ведет к изменению другого. Но в широком обиходе это понятие получило несколько иной смысл. Под функцией обычно понимается роль, которую играет в определенной многогранной деятельности ее конкретный участник, направление его деятельности и соответственно предназначение данного субъекта. С таким содержанием оно вошло и в отечественную теорию уголовного процесса.

Цель данной работы – совершенствование теории и практики реализации функций уголовного процесса.

Реализация поставленной цели потребовала решения следующих задач :

1) вывести определение современного, научно обоснованного понятия уголовно-процессуальной функции и получить новые знания о них;

2) определить место и роль каждой из выделенных функций в уголовном процессе;

3) определить правовые и организационно-тактические проблемы реализации каждой из функции (см. Приложение);

4) выявить направленности дальнейших научных разработок в сфере выявлений точных определений и иерархии уголовно-процессуальных функции.

Общепринято различать три уголовно-процессуальные функции:

а) уголовное преследование;

б) защита;

в) разрешение уголовного дела.

Первая выражается в выдвижении, формулировании и обосновании обвинения в совершении конкретного преступления.

Вторая, противоположная, представляет собой уголовно-процессуальную деятельность по опровержению инкриминируемого обвинения полностью или частично или по обоснованию любого изменения этого обвинения в сторону, улучшающую положение обвиняемого.

Третья предполагает формулирование юридически значимого ответа на вопрос о состоятельности или несостоятельности предъявленного обвинения и вывод о виновности или невиновности обвиняемого.

Эта триада в максимально сжатом виде выражается формулой «истина рождается в споре». Согласно такой формуле осуществление двух противоборствующих функций — уголовного преследования и защиты — есть спор равноправных сторон в уголовном судопроизводстве, необходимое условие установления истины судом, возвышающимся над сторонами и осуществляющим свою собственную функцию - разрешение уголовного дела. Эта идея отражена и в Конституции Российской Федерации (часть третья статьи 123), провозглашающей, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Понятие уголовно-процессуальная функция

Российское уголовно-процессуальное законодательство не знает ни понятия «процессуальная функция», ни такого термина. Между тем термин «функция» многозначен: это и деятельность, и назначение, и обязанность, и явление, зависимое от другого, и т. п. Вполне естественно поэтому, что в уголовно-процессуальной литературе указанный термин употребляется в различных значениях, а понятие «процессуальная функция» рассматривается в разных аспектах.

В первом случае говорится о том, какие виды процессуальной деятельности характеризуют советский уголовный процесс, что представляет собой каждая из них, т. е. речь идет о расследовании, обвинении, защите и т. п. как таковых. Вопрос же о том, кем, какими органами и лицами выполняется та или иная функция, произволен. В отличие от этого во втором случае речь идет о функциях каждого органа и лица, участвующего в процессе, раз­решается, вопрос о том, что составляет функцию суда, прокурора, защитника, эксперта и т. п.; о процессуальном назначении каждого из них.

Это два взаимосвязанных, но тем не менее разных аспекта рассматриваемой проблемы. Каждый из них имеет свой смысл и свои основания, во всяком случае применительно к тем участникам процесса, которым не вменено в обязанность осуществление той или иной функции. Не следует, поэтому смешивать понятие процессуальной функции, рассматриваемое в одном из аспектов, с тем же понятием, но рассматриваемым в другом аспекте.

Что же характеризует процессуальную функцию как вид, направление процессуальной деятельности?

Процессуальная функция — понятие частное по отношению к уголовному процессу, так как она является одной из сторон, одним из направлений деятельности компетентных органов и лиц по осуществлению задач, предусмотренных ст. 2 УПК, которую представляет собой уголовный процесс в целом. В то же время это понятие общее по отношению к отдельным процессуальным действиям и решениям, так как функция есть спаянная единством цели совокупность процессуальный действий и, в соответствующих случаях, решений.

Выделение функций дол­жно происходить в соответствии с конкретными задачами иссле­дования и в рамках единого замысла. Кроме того, функции должны выделяться методологически кор­рект­но и отвечать существенным требованиям:

а) функции должны иметь объективный характер (в большем случае выражать закономерные отношения и взаи­мозависимости переменных факторов, безотноси­тельно во­ле­изъявления субъектов уголовного процесса);

б) функции должны проявляться как «сквозные» законо­мер­ности, т. е. находить свое выражение применитель­но ко всем стадиям уголовного процесса;

в) уровень обобщения функций должен быть таким, что ис­ключает отношения между ними как часть к целому (не входить одна в другую, что не исключает общности вари­атив­ных факторов и функциональных вза­имо­зависимостей).

Понятие процессуальной функции следует распространять не на любой, а лишь на основные виды процессуальной деятельности — «основные функции» (например, обвинение, защита и т. п.). Конечно, функцией в буквальном смысле этого слова можно назвать любой вид процессуальной деятельности: производство экспертизы, перевод материалов дела, ведение протокола судебного заседания и т. п. Однако распространение понятия процессуальной функции на такого рода действия лишило бы это понятие самостоятельного процессуально-правового содержания, сделало бы его равнозначным понятию процессуального действия.

Заметим, что законодатель не дает никакого повода к разноуровневой трактовке социальной значимости уголовно-процессуальных функций. Упоминание в ч. 2 ст. 15 УПК РФ функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела не свидетельство их приоритетности над всеми остальными уголовно-процессуальными функциями, а лишь констатация того, что они "отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо". Таким указанием законодатель лишь оттеняет специфику механизма использования таких уголовно-процессуальных функций в условиях состязательного осуществления всего производства по уголовным делам. И поэтому совершенно не случайно, что функции эти называются законодателем в контексте нормы, закрепляющей принцип состязательности российского уголовного процесса.

В то же время законодатель не дает и повода усомниться в наличии, кроме названной триады функций, и иных уголовно-процессуальных функций. Более того, в ч. 3 ст. 15 УПК РФ законодатель называет и такие направления уголовно-процессуальной деятельности как уголовное преследование, а также необходимость создания судом условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления представленных им прав.

В связи со сказанным представляется уместным упомянуть высказывание профессора А.П. Гуляева о том, что "смысл использования понятия процессуальной функции заключается в том, чтобы выделить и раскрыть все основные стороны процессуальной деятельности, познать ее структуру. Если при этой аналитической операции какое-то направление процессуальной деятельности оказывается за пределами процессуальных функций, то это свидетельствует о том, что система функций определена неверно".[1]

Процессуальной функцией является деятельность непосредственно направленная на достижение задач, предусмотренные ст. 2 УПК в целом или в той или иной части, и деятельность по защите своих интересов в исследовании тех вопросов, разрешение которых входит в эти задачи.

Соответственно этому процессуальные функции («основные функции») обладают следующими признаками.

Характеризуя процессуальную функцию как деятельность, недостаточно указать, что она служит осуществлению задач уголовного судопроизводства. Необходимо подчеркнуть, что она непосредственно направлена на их достижение, имея в виду следующие два момента. Во-первых, процессуальная функция — вид процессуальной деятельности, имеющей целью выяснение таких вопросов (в возможных для данной стадии пределах), разрешение которых входит в задачу уголовного процесса, сформулированные законом.

В то же время, неправильно к процессуальным функциям относить а) деятельность, цель которой ограничивается установлением обстоятельств, могущих служить лишь основанием для вывода по указанным вопросам (следственные действия по собиранию и проверке доказательств) или б) принятие решения (о привлечении в качестве обвиняемого либо об избрании меры пресечения), служащего только ступенью на пути их разрешения.

Во-вторых, процессуальная функция — такой вид процессуальной деятельности, который направлен на выяснение всего комплекса вопросов, подлежащих разрешению в данной стадии процесса, во исполнение задач, предусмотренных ст. 2 УПК РФ, т. е. как вопросов о наличии события преступления, виновности в нем определенного лица (или об обоснованности обвинения), так и о наказании (если речь идет о функциях, исполняемых в суде соответствующей инстанции).

Характеризуя процессуальную функцию как деятельность участников процесса (гл. 3 УПК) по защите своих интересов в деле, нет оснований относить к ней деятельность, связанную с предъявлением, рассмотрением и разрешением гражданского иска. Данные выводы процессуальной деятельности направлены на достижение целей, производных от указанных в ст. 6 УПК РФ задач уголовного процесса и не получивших в них прямого выражения.

Процессуальная функция осуществляется в предусмотренных законом процессуальных формах и предусмотренными законом процессуальными способами.

Процессуальная функция осуществляется компетентными органами и лицами. Процессуальные функции выполняются одними (судом, прокурором, органами расследования и защитником) во исполнение процессуальных задач, возложенных обязанностей, т. е. в соответствии с процессуальным назначением; другими (обвиняемым, потерпевшим) — в обеспечение своих интересов и в силу предоставленных им процессуальных прав, которыми они могут воспользоваться или не воспользоваться по своему усмотрению.

Одна и та же процессуальная функция может выполняться несколькими органами и лицами. Так, обвинение вправе осуществлять прокурор, общественный обвинитель, потерпевший, а защиту — не только защитник.

Рассмотрим теперь понятие процессуальной функции во втором из названных аспектов.

Процессуальная функция того или иного органа или лица, участвующего в процессе, — это деятельность, подлежащая исполнению данным органом или лицом, его основная процессуальная обязанность, процессуальное назначение.

Право участника процесса осуществлять соответствующую деятельность еще не означает, что процессуальной функцией данного участника процесса служит этот вид процессуальной деятельности. Обвиняемый вправе лично осуществлять защиту, независимо от того, прибегнул ли он к помощи защитника или нет. Но, если обвиняемый не использовал функцию защиты для обеспечения своих интересов, то это не значит, что он не выполнил своих функций в процессе. Точно так же, когда в деле публичного обвинения потерпевший не воспользовался предоставленными ему правами для осуществления обвинения, то это не значит, что он не выполнил своих функций в процессе.

Но, если вопрос об отношении обвиняемого к функции защиты бесспорен, то сложнее обстоит дело с отношением потерпевшего к функции обвинения. Существует мнение, что функцией потерпевшего является обвинение. Остановимся на указанном вопросе.

УПК не предопределяет того, что процессуальным назначением участия в деле в качестве потерпевшего является обвинение. Такая позиция представляется правильной.

Взгляд на потерпевшего как на обвинителя, участника процесса, функция которого — обвинение, имел бы под собой почву, если бы условием признания лица потерпевшим и движения дела была бы соответствующая позиция потерпевшего. Но лицо может быть признано потерпевшим независимо от того, выразило ли оно соответствующую просьбу. Практика также свидетельствует, что потерпевший далеко не всегда занимает обвинительную позицию. Направленность интересов потерпевшего, форма и степень его заинтересованности весьма многообразны. Свои права потерпевший может либо использовать в соответствии с занимаемой им позицией, либо вообще оставить их нереализованными.

Таким образом, процессуальная функция, рассматриваемая в этом аспекте, — не вид, не направление процессуальной деятельности как таковые, а основная обязанность органа или лица, участвующего в производстве по делу, его процессуальное назначение.

Проблема изучения уголовно-процессуальной функции

Вопрос об уголовно-процессуальных функциях в теории уголовного процесса является одним из наиболее важных. "Проблема уголовно-процессуальных функций относится к категории тех, - подчеркивают З. З. Зинатуллин, Т. З. Зинатуллин, - коим уделять внимание необходимо не от случая к случаю, а каждодневно, постоянно, непрерывно".[2] Вместе с тем эту проблему можно смело отнести к числу наиболее спорных. "Несмотря на обилие публикаций, - справедливо отмечал Н. С. Алексеев, - нет обоснованного единого мнения о характере функций судопроизводства".[3]

В течение длительного времени в науке уголовного процесса господствовала концепция трех функций: обвинения, защиты и разрешения дела. Корни ее уходят в представление об уголовном процессе как о равнобедренном треугольнике, в основании которого находятся равноправные, состязающиеся между собой стороны обвинения и защиты, а вершиной является суд, разрешающий дело в результате объективной и беспристрастной оценки состязания сторон. На определенном этапе развития теории уголовного процесса (начиная с периода Реформы уголовного судопроизводства 1864 года) эта концепция была значительным достижением в научном осмыслении уголовно-процессуальной деятельности, поскольку она способствовала теоретическому обоснованию таких важных положений уголовно-процессуального права, как разделение функций обвинения, защиты и правосудия, равноправие сторон в исследовании обстоятельств дела и в отстаивании своих позиций, активность суда, его независимое положение по отношению к сторонам. В.Л. Случевский, развивая учение о процессуальных функциях, проблему функций увязывал не только с разделением труда между сторонами уголовного процесса, но и стоящими перед правосудием целями.[4]

Тогда закономерен вопрос: что является целью уголовного процесса? И.Я. Фойницкий без особых комментариев утверждал: «Роль суда сводится к разрешению уголовного иска, предъявленного обвинителем как стороной процесса и оспариваемого подсудимым (его представителем) как участников другой, противоположной стороны уголовного процесса».[5] Здесь И.Я. Фойницкий достаточно четко выделяет три процессуальные функции: обвинение, именуемое уголовным иском; защита от обвинения (защита от уголовного иска); разрешение уголовного иска по существу.

М.С. Строгович под уголовно-процессуальными функциями понимает «отдельные виды, отдельные направления уголовно-процессуальной деятельности». По его мнению, в уголовном процессе существуют три основные уголовно-процессуальные функции: 1) обвинение (уголовное преследование), 2) защита, 3) разрешение дела.[6]

О.Я. Мотовиловкер утверждал, что именно в уголовном процессе, который не мыслим без обвинения, защиты и разрешения дела, существует специфическая проблема размежевания их и разграничения потому, что до сих пор не удается решить вопросы: что такое уголовно-процессуальная функция; сколько их; кто их осуществляет.[7]

После революции данная концепция была воспринята советской уголовно-процессуальной наукой и доминировала вплоть до середины шестидесятых годов двадцатого столетия. С принятием Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, а вслед за ним и УПК РСФСР 1960 г., были предприняты попытки пересмотра описанной выше классической схемы. "Поскольку теория трех основных процессуальных функций не в полной мере отражает содержание уголовно-процессуальной деятельности, где каждый участник процесса выполняет определенную функцию и действует в определенном направлении, предусмотренном законом, - отмечал В. Н. Шпилев, - предприняты попытки сконструировать более широкую систему процессуальных функций".[8]

Л.Б. Алексеева, анализируя проблему уголовно-процессуальных функций, вполне обоснованно пишет: «Функциональная структура уголовно-процессуальной деятельности не может ограничиваться анализом трех традиционной выделяемых процессуальных функций, необходимо обратить внимание на два непреложных методологических правила, которые следует соблюдать при функциональном анализе уголовно-процессуальной деятельности: а) анализу функций дожжен предшествовать тщательный анализ задач и целей уголовного судопроизводства, поскольку каждая функция прямо или косвенно, непосредственно или опосредованно вытекает из задачи целей процесса; б) в любой выделенной системе функций должна четко просматриваться связь между ними, поскольку функции всегда взаимосвязаны».[9]

Результатом применения новых методов стало выделение учеными-процессуалистами других функций, выходящих за рамки названной выше концепции. Так, Р. Д. Рахунов к этим трем функциям присоединил функции расследования дела, поддержания гражданского иска и защиты от гражданского иска.[10] П. С. Элькинд обосновала наличие в уголовном процессе семи функций: установления и проверки данных относительно преступлений, их расследования; обвинения; прокурорского надзора за соблюдением законности; защиты от обвинения; судебного рассмотрения и разрешения уголовного дела; вспомогательной функции, включающей в себя действия лиц, так или иначе содействующих осуществлению и судебных действий; побочной функции - деятельности гражданского истца[11] . В. Г. Даев выделял также функции: 1) расследования уголовного дела; 2) прокурорского надзора за соблюдением законности в ходе уголовного судопроизводства; 3) защиту личных процессуальных интересов; 4) оказания содействия в ходе уголовного судопроизводства.[12] Кроме того, некоторые советские процессуалисты указывали и на наличие и таких функций, как надзор вышестоящих судебных органов за судебной деятельностью нижестоящих удов, предупреждение преступности и искоренение ее причин, воспитание граждан в духе неуклонного исполнения законов и уважения правил социалистического общества.

В свое время «минималист» Стефан Пав­лов рас­сматривал три функции: а) обвинительную; б) за­щиты; в) процессуального руководства и раз­решения вопросов, возникающих в соответствующих ста­диях уголовного процесса. [13] По мнению «максималистов», эти три процессуальные функции лишь основные, первостепен­ные, но ими не исчерпывается все функциональное многообразие уголов­но-процессуальной деятельности. Поэтому наряду с ос­новными функциями действуют и другие процессуальные функции.

В.С. Зеленецкий предлагал делить процессуальные функции на общие и частные, то есть на функции, реализующиеся на всем протяжении уголовного процесса, и функции, осуществляющиеся в одной или нескольких стадиях процесса. «Максималисты» расходятся как в названиях, так и в количестве функций. В частности, к трем основным функциям добавляется: 1) расследование дела; 2) поддержание гражданского иска; 3) защита от гражданского иска. [14]

Существуют варианты, когда к этим «дополнительным» функциям причисляется еще целый ряд «побочных» (для удобства продолжим нумерацию): 4) про­курорский надзор; 5) уста­новление, проверка данных относительно преступлений; 6) судебное рассмотрение и разре­шение уголовного дела; 7) действия свидетелей, экспертов и других лиц, так или иначе содействующих осуществле­нию следственных и судебных действий; 8) надзор вышестоящих судебных органов за судебной деятельностью нижестоя­щих судов).

Наконец, были предложения, чтобы к числу процессуальных функций отнести: 9) предупреждение преступлений и искоренение их причин; 10) привлечение об­щественности к борьбе с преступностью; 11) воспитание граждан в духе неуклонного исполнения законов и ува­жения правил социалистического общежития; 12) обеспече­ние возмещения причиненного преступлением материаль­ного ущерба.

Последующие классификационные варианты отличались только редакцией названий процессуальных функций. При этом разворачиваются «внутриклассификационные» споры по поводу, например, того, что представляет собой та или иная «вспомогательная функция». Как правило, та или иная классификация процессуальных функций не имеет оснований того, что же конкретно положено в основу такой классификации.

Именно так, например, В.Н. Шпилев обосновывал необходимость количественного увеличения уголовно-процессуальных функций: «Поскольку теория трех основных процессуальных функций не в полной мере отражает содержание уголовно-процессуальной деятельности, где каждый участник процесса выполняет определенную функцию и действует в определенном направлении, предусмотренном законом, предприняты попытки сконструировать более широкую систему процессуальных функций». [15]

Обилие точек зрения на количество и классификацию уголовно-процессуальных функций объяснялось, отчасти, тем, что уголовно-процессуальные функции не были закреплены законодательно, и это оставляло широкий простор для различного понимания в теории как самого понятия уголовно-процессуальной функции, так и их количества и классификации.

В заключении Ф. Ягофаров отмечает: «Думается, законодатель поступил правильно, выделив всего три процессуальные функции (упоминание в ч.2 ст. 15 УПК РФ). Выделение большого количества уголовно-процессуальных функций может привести к тому, что утратится специфический ее смысл, который на протяжении всей истории процесса служил основанием для определения форм процесса»[16]

Из-за разнородности мнений по поводу функций уголовного процесса целесообразнее будет раскрыть 3 ключевые функции: функцию защиты, обвинения и осуществление правосудия.

Понятие и значение функции обвинения в уголовном процессе

Обвинение – обязательный момент правосудия по уголовным делам. Без него не возникают функции не только защиты, но и правосудия. Правосудие осуществляется не иначе как в отношении лиц, обвиняемых в совершении преступления. Таким образом, функция обвинения в судебном разбирательстве выполняется государственным обвинителем, общественным обвинителем, потерпевшим.

Исходя из общего понятия основной уголовно-процессуальной функции, можно функцию обвинения определить как обязательное в судебном разбирательстве по уголовному делу, регламентированное законом направление деятельности субъектов обвинения (прокурора, потерпевшего, общественного обвинителя), наделенных правом изобличить подсудимого в совершении вменяемого ему деяния и обосновать его уголовную ответственность.

Приведенное определение нуждается в ряде пояснения. Во-первых, прокурор осуществляет функцию обвинения не потому, что он лично заинтересован в исходе дела (в таком случае прокурор подлежит отводу), а потому, что он как орган надзора за законностью утвердил обвинительное заключение, убедившись в том, что обвиняемый совершил преступление, и в судебное заседание он является для того, чтобы на правах стороны в процессе доказать виновность подсудимого со всеми отсюда вытекающими последствиями.

Именно убеждение прокурора в виновности лица в предъявленном ему обвинении является тем обязательством, которое позволяет определить: а) почему прокурор как орган надзора за законностью осуществляет в судебном разбирательстве обвинительную функцию (потому, что он убежден в виновности подсудимого); б) что охватывает обвинительная функция прокурора в судебном разбирательстве (лишь то обвинение, по которому обвиняемый предан суду и в доказанности которого прокурор убежден); в) на каком этапе процесса, когда именно возникает предпосылка осуществления обвинительной функции (лишь после того, как собраны доказательства, которые, с точки зрения прокурора, «подтверждают наличие преступления и виновность обвиняемого» - ч. 2 ст. 205 УПК РСФСР (ст. 220 УПК РФ).

Потерпевший является носителем обвинительной функции потому, что он, как предполагается, жертва преступления и именно его личные интересы непосредственно пострадали или могли пострадать от преступного посягательства. Возможные на практике случаи, когда конкретный потерпевший (например, жена подсудимого) фактически вовсе не заинтересован в изобличении подсудимого, ничего в данном вопросе не меняют. Важно, как законодатель определил процессуальный интерес потерпевшего, и какими процессуальными правами он наделил потерпевшего для осуществления этого интереса (например, правом обжаловать приговор за мягкостью наказания).

Характер функции общественного обвинения определяется тем, что он выделен коллективом для обвинения подсудимого, что именно на обвинение ему дан мандат общественностью.

Во-вторых, прокурор участвует в судебном заседании, чтобы отстаивать тот интерес, которым подиктована функция обвинения в отличие от функции решения дела. И это ни в какой мере не вступает в противоречие с тем бесспорным фактом, что прокурор как орган надзора за законностью и суд как орган правосудия служат одному и тому же государственному интересу, выраженному в задачах уголовного судопроизводства.

В-третьих, отказ прокурора от обвинения не опровергает, а, наоборот, подтверждает, что он в данном процессе участвует в качестве носителя функции обвинения. Ибо отказаться от обвинения может только тот, кто обвиняет, а не тот, кто осуществляет функцию защиты или решения дела.

По данному вопросу можно привести небольшой пример из судебной практики:

По приговору Челябинского областного суда от 20 февраля 2001 г. Антонов осужден по п. "в" ч. 3 ст. 162 и пп. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

По делу осуждены также Даньков, Гареев и Иргизов (надзорное производство в отношении них не возбуждено).

Антонов признан виновным в совершении преступлений при следующих обстоятельствах.

Антонов, Даньков, Гареев и Иргизов, распивая спиртные напитки, узнали, что у Баизова есть деньги и решили напасть на него. С этой целью все четверо стали избивать потерпевшего, причинив ему побои в виде ссадин и кровоподтеков на лице и туловище. Гареев в присутствии соучастников снял с Баизова кожаную куртку стоимостью 950 руб., в кармане которой находилось 260 руб.

С целью сокрытия разбоя виновные, решив убить Баизова, завели его в подъезд дома и нанесли множество телесных повреждений, от которых потерпевший потерял сознание. Даньков и Антонов задушили Баизова шнурками от ботинок, после чего труп раздели и вынесли на улицу. С места происшествия все четверо скрылись, завладев вещами на сумму 1230 руб.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 18 июня 2001 г. оставила приговор в отношении Антонова без изменения.

Осужденный Антонов в надзорной жалобе просил об изменении приговора в части квалификации его действий по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ, указывая, что сговора на завладение имуществом потерпевшего не было, деньги, обнаруженные у убитого, он брать отказался, во время завладения вещами потерпевшего угрозы для его жизни и здоровья не было. Кроме того, прокурор в судебном заседании просил квалифицировать их действия по ч. 2 ст. 162 УК РФ, считая необоснованной квалификацию их действий по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ.

Президиум Верховного Суда РФ 4 апреля 2007 г. изменил приговор и кассационное определение на основании п. 3 ч. 1 ст. 379 УПК РФ в связи с неправильным применением уголовного закона, указав следующее.

Вывод суда о виновности Антонова в совершении преступлений основан на доказательствах, исследованных в судебном заседании и изложенных в приговоре. Судом признано, что Антонов участвовал в убийстве Баизова и в разбойном нападении на него совместно и по предварительному сговору с другими лицами.

Из показаний самого осужденного на предварительном следствии и в суде, показаний осужденного Данькова на предварительном следствии видно, что Антонов задушил Баизова шнурком от ботинок.

Таким образом, в действиях Антонова обоснованно признано наличие составов разбоя и убийства.

Вместе с тем приговор и кассационное определение подлежат изменению.

Как видно из материалов дела, суды при вынесении решений по делу руководствовались нормами действовавшего в тот период Уголовно-процессуального кодекса РСФСР.

Между тем к моменту рассмотрения дела судами первой и кассационной инстанций вступило в силу Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 апреля 1999 г. N 7-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части первой статьи 232, части четвертой статьи 248 и части первой статьи 258 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда города Нижний Новгород", которым ч. 4 ст. 248 УПК РСФСР как допускающая при отказе прокурора от обвинения осуществление судом не свойственной ему обязанности по обоснованию предъявленного органами расследования обвинения признана не соответствующей ст. 49 и ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации.

По данному делу суд первой инстанции в случае отказа государственного обвинителя от обвинения должен был руководствоваться принципом состязательности сторон, а также, соблюдая объективность и беспристрастность, обязан был принять отказ прокурора от обвинения.

Из протокола судебного заседания видно, что, выступая в судебных прениях, прокурор отказался поддерживать обвинение в части, касающейся признания Антонова виновным по пп. "в", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ и по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ.

Государственный обвинитель просил квалифицировать действия Антонова по пп. "ж", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ и по п. "а" ч. 2 ст. 162 УК РФ.

Обосновывая свою позицию по делу, прокурор указал, что сначала подсудимые завладели имуществом, а затем с целью скрыть совершенное преступление они договорились убить потерпевшего.

Однако суд, не согласившись с отказом прокурора от части обвинения, принял на себя несвойственную функцию обвинения и признал Антонова виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. "в" ч. 3 ст. 162, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

При таких обстоятельствах осуждение Антонова по п. "в" ч. 3 ст. 162, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ нельзя признать законным.

С учетом изложенного приговор суда и определение Судебной коллегии в отношении Антонова изменены, его действия переквалифицированы с п. "в" ч. 3 ст. 162 на ч. 2 ст. 162 УК РФ (в ред. от 21 июля 2004 г.); исключено указание на его осуждение по квалифицирующему признаку, предусмотренному п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В остальном в части квалификации судебные решения в отношении Антонова оставлены без изменения.[17]

Конечный вывод, к которому приходит носитель функции обвинения (поддержание или отказ от обвинения) не меняет запрограммированного для него законодателем направления деятельности точно также, как обвинительный или оправдательный приговор не меняет того положения, что суд в данном процессе будет носителем не функции обвинения или защиты, а функции решения дела.

Другими словами, обвинительный характер функции прокурора в судебном разбирательстве определяется не тем выводом, к которому прокурор придет в ходе этого разбирательства (возможно, он откажется от обвинения), а тем выводом, который он сделал до судебного заседания (прокурор утвердил обвинительное заключение).

В-четвертых, поскольку прокурор поддерживает государственное обвинение перед судом, то, не переставая быть органом надзора за законностью, он в судебном разбирательстве реагирует на любые нарушения законности в рамках предоставленных ему на правах стороны полномочий и в тех самых формах, какие установлены для других сторон в процессе. Давая же заключения по вопросам, возникшим в ходе судебного разбирательства и лежащим за пределами вопроса об уголовной ответственности обвиняемого (а следовательно, по вопросам, по которым органы предварительного расследования и прокурор не высказали своего суждения в обвинительном заключении), прокурор выступает в качестве носителя не функции обвинения, а функции надзора за законностью.

В-пятых, для осуществления функции обвинения ее носители наделяются необходимыми правами. Юридическая обязанность доказать, что подсудимый подлежит уголовной ответственности, на носителей функции обвинения не возложена. Это совершенно очевидно не только по отношению к общественному обвинителю и потерпевшему (они не перечислены в качестве субъектов обязанности доказывания), но и в отношении прокурора. Такой вывод вытекает из того, что нет такого носителя субъективного права, перед которым прокурор несет обязанность доказать виновность подсудимого.[18]

Не будучи субъектами обязанности доказывания виновности подсудимого, субъекты обвинения не подлежат ответственности за то, что виновность подсудимого не установлена.

Самостоятельная уголовно-процессуальная функция «обвинения» является малоизученным в современной теории уголовного процесса. Причиной, по мнению различных ученых, является то, что понятие «обвинение» законодателем в прямом смысле этого слова не рассматривалось. Существо и содержание этой функции раскрывались через понятие «уголовное преследование». Здесь же нужно заметить, что и в отношении законодателя к термину «уголовное преследование» не было однозначным, оно неоднократно менялось. Если в Уставе уголовного судопроизводства использовался термин «судебное преследование»[19] , то в ст. ст. 4 и 9 УПК РСФСР 1956 года говорилось об уголовном преследовании. В уголовно-процессуальном кодексе РСФСР об уголовном преследовании уже не упоминается – говорится о возбуждении уголовного дела, о производстве расследования, об обвинении, о прекращении уголовного дела, в том числе и в случаях, когда обвинение не нашло своего подтверждения (УПК РСФСР 2000).

Сам термин «уголовное преследование» был введен в научный оборот еще в дореволюционный период российской правовой науки, но достаточно долгий исторический отрезок времени многими процессуалистами не признавался как имеющий самостоятельное содержание и использовался как равнозначный обвинению. Так, выдающийся русский процессуалист И.Я.Фойницкий использовал термин «уголовное преследование», как синоним понятию «обвинение». Характеризуя основные уголовно-процессуальные функции, М.С.Строгович именовал данную функцию «уголовное преследование или обвинение». При этом в последующих главах указанной монографии М.С.Строгович характеризовал именно уголовное преследование как сложную деятельность, включающую в себя и привлечение к уголовной ответственности, и поддержание обвинения того или иного лица в совершении преступления». Позднее М.М.Строгович писал: «Само понятие уголовного преследования указывает на обвинительный характер этой деятельности… уголовное преследование – это обвинительная деятельность».

В процессуальной литературе многие авторы рассматривали обвинение в формальном (процессуальном) и материальном аспектах. Однако не все они были последовательны в своих суждениях при определении сущности термина «обвинение». Так, в материально-правовом смысле (как содержание обвинения) Н.Н.Полянский признавал обвинение уголовным иском, понимая под ним притязание, на которое должен дать ответ обвиняемый. [20] М.А.Чельцов-Бебутов под обвинением понимал формулировку обвинения по определенной статье УК, соответствующую составу преступления, описанному в определенном законе.[21] Ф.Н.Фаткуллин подчеркивал, что обвинение в материальном смысле составляет совокупность установленных по делу и вмененных обвиняемому в вину общественно опасных и противоправных фактов, составляющих существо того конкретного состава преступления, за которое это лицо несет уголовную ответственность и должно быть осуждено.[22]

Исходя из данных определений, можно отметить, что обвинение в материально-правовом аспекте трактуется не однозначно и в основном рассматривается как формулировка обвинения и совокупность противоправных фактов, утверждение о совершении преступления, уголовный иск (притязание).

По-разному термин «обвинение» употребляется и в процессуальном аспекте. Д.С.Караев понимал под ним обвинительную деятельность, поддержание обвинения в суде.[23] Н.Н.Полянский писал: «… Обвинение в процессуальном смысле – это обращение к суду, требование о признании обвиняемого виновным».[24] По мнению М.С.Строговича, обвинение – это «совокупность процессуальных действий, направленных на изобличение лица, совершившего преступление».[25] П.С.Элькинд рассматривала обвинение как процессуальную деятельность обвинителя в суде, как обвинительный тезис или утверждение о виновности.[26] Из изложенного можно сделать вывод, что обвинение и уголовное преследование не тождественны. Н.А.Якубович отмечает, что термин «обвинение» уже термина «уголовное преследование», в который входят структурные элементы, связанные с поисковой деятельностью следователя и применением мер процессуального принуждения.[27] А.Г.Халиулин, соглашаясь в целом с мнением Н.А.Якубовича, особо отмечает, что «обвинение» является лишь одной из форм осуществления «уголовного преследования».[28]

Понятие и сущность функции защиты в уголовном процессе

Реализация функции защиты в уголовном процессе – это, прежде всего выявление обстоятельств, оправдывающих обвиняемого и смягчающих его ответственность. Обязанности по установлению событий преступления и лиц, виновных в его совершении, - это обязанность государственных органов, осуществляющих уголовное преследование. При этом запрещается перелагать обязанность доказывания на подозреваемого или на обвиняемого. Защитник, правомочия которого производны от прав и обязанностей обвиняемого (подозреваемого), не обязан этого делать, а деятельность направлена на оказание ему (обвиняемому, подозреваемому) юридической помощи в защите.

Функция защиты не сводится только к выяснению обстоятельств, оправдывающих обвиняемого или смягчающих его ответственность. В отличии от интереса прокурора, продиктованного его убеждением к началу судебного разбирательства в виновности подсудимого, интерес адвоката обусловлен вовсе не его убеждением в невиновности или меньшей виновности подсудимого. Функцию защиты законных интересов подсудимого адвокат осуществляет потому, что этим ограничена его роль в процессе.

В отличие от подсудимого, адвокат защищает не свои личные интересы, а интересы своего подзащитного. Хотя адвокат и обвиняемый осуществляют одну и ту же функцию защиты, положение каждого из них в процессе имеет свои особенности. Дело, прежде всего в том, что адвокат – только носитель функции защиты, обвиняемый же, кроме того, - источник доказательств. Как источник доказательств обвиняемый может путем дачи показаний уличить себя, содействовать установлению своей виновности или большей виновности. Как сторона же в процессе, он осуществляет именно функцию защиты. Поэтому, если, например, им будет принесена кассационная жалоба на мягкость наказания, то она никаких последствий повлечь не должна.

Исходя из общего понятия основной уголовно-процессуальной функции, можно функцию защиты в судебном разбирательстве определить направление деятельности субъектов защиты (обвиняемого, защитника, общественного защитника), наделенных правом (или обязанностью) использовать все указанные в законе средства и способы для защиты законных интересов обвиняемого. Функция защиты не ограничивается выяснением обстоятельств, оправдывающих обвиняемого или смягчающих его ответственность. Она включает и защиту таких интересов обвиняемого, как не быть подвергнутым незаслуженной мере пресечения, не быть стесненным в реализации предоставленных законом обвиняемому процессуальных прав и др.[29] Здесь в свою очередь также можно привести пример из судебной практики:

Ставропольским краевым судом 10 января 2007 г. уголовное дело в отношении И. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 297 УК РФ, возвращено прокурору Ставропольского края для устранения нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных органами дознания.

И. обвиняется в неуважении к суду, выразившемся в оскорблении свидетеля.

В ходе судебного заседания в порядке предварительного слушания суд по ходатайству стороны защиты возвратил уголовное дело прокурору для устранения недостатков, препятствующих рассмотрению дела судом, а именно: нарушение права обвиняемого на защиту.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил отменить постановление суда и направить дело на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания, поскольку считал, что не имелось оснований для обязательного участия защитника в деле.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 14 марта 2007 г. постановление судьи оставила без изменения, а кассационное представление - без удовлетворения по следующим основаниям.

В соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту.

В ходе судебного разбирательства уголовного дела И. показал, что он является инвалидом второй группы, имеет образование 4 класса, малограмотный человек, не работает, заработка и денег не имеет, живет на пенсию матери, дознаватель прав ему не разъяснял, адвоката ему в ходе дознания и ознакомления с обвинительным актом и материалами уголовного дела не предоставил, нарушил его право на защиту.

Материалов дела ввиду малограмотности он не читал, отказался от росписи в протоколе ознакомления с обвинительным актом и материалами уголовного дела от 19 декабря 2006 г.

При таких обстоятельствах суд обоснованно признал, что в ходе дознания было нарушено право И. на защиту. Данное обстоятельство является безусловным основанием для возвращения дела прокурору в соответствии с требованиями ст. 237 УПК РФ.

Доводы государственного обвинителя в кассационном представлении о том, что И. был обеспечен защитником, но отказался от его услуг, собственноручно написав об этом заявление, не основаны на материалах дела.

Отказ от защитника может иметь место лишь при условии реального участия защитника в деле, при наличии в материалах дела такого доказательства, как ордер адвоката. Между тем в материалах дела отсутствует ордер адвоката, что подтверждает заявление И. о непредоставлении ему защитника.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ постановление судьи Ставропольского краевого суда от 10 января 2007 г. в отношении И. оставила без изменения, а кассационное представление государственного обвинителя - без удовлетворения.[30]

В уголовном судопроизводстве защитник может посредством направления запросов, опроса лиц с их согласия выяснять место пребывания свидетелей, которые, по его мнению, будут давать показания о невиновности или меньшей виновности лица. Кроме того, защитник вправе участвовать в допросе обвиняемого и подозреваемого, производимых с их участием других следственных действиях. Возможность его влияния на ход следственного действия обеспечивается предоставлением защитнику права задавать вопросы допрашиваемым лицам, которые следователь может отвести, но обязан занести отведенные вопросы в протокол.

Собирание сведений, необходимых для оказания юридической помощи, обеспечивает надлежащую информационную базу адвокатской деятельности. Право защитника собирать доказательства в уголовном судопроизводстве закреплено в ст.86 УПК РФ.

О предстоящих следственных действиях защитник должен быть извещен заранее. Судебная практика признает грубым нарушением уголовно - процессуального закона факты не извещения защитника о планируемых следственных действиях вопреки заявлениям (просьбам) об этом адвоката.

При предъявлении обвинения присутствующий защитник обязан ознакомиться с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого, уяснить его сущность, оценить мотивировочную часть. После объявления постановления защитник должен потребовать свидания наедине с подзащитным, которое необходимо сделать до допроса. Подзащитному необходимо помочь успокоиться, так как, первые показания нередко носят определяющий характер для построения защиты. Если следователь возражает против такого свидания, то данное действие расценивается, как нарушение закона, о чём необходимо сделать заявление, а от допроса отказаться.

Задача, стоящая перед защитником при участии в допросе подозреваемого или обвиняемого, состоит в том, чтобы обеспечить проведение допроса в соответствии с законом, не допустить применения грубости, угроз, физического или психического насилия, способствовать выявлению фактов, оправдывающих подзащитного или смягчающих его вину. Время и место допроса сообщается защитнику следователем заранее любым способом. В ходе допроса защитник, защищая клиента, вправе прервать допрос и попросить свидания наедине с подзащитным. При подписании протокола защитник вправе делать письменные замечания по поводу правильности и полноты записей показаний.

Ознакомление с материалами дела – очень важная стадия следствия для защитника. На данной стадии он полностью имеет возможность изучить все собранные в деле доказательства в отношении его подзащитного и на основании этой оценки уточнить позицию защиты. Защитник вправе заявлять ходатайства по всем вопросам, имеющим значение для защиты своего клиента. Однако, при этом, необходимо реально оценить значение ходатайства и его обоснованность. Защитник самостоятелен в выборе момента и характера заявления ходатайства, но желательно их заранее обговорить с клиентом. Ходатайство может быть подано в устной и письменной форме. Устные ходатайства записываются следователем в протокол следственных действий, а письменные приобщаются к делу. Следователь обязан рассмотреть ходатайство и дать ответ. В случае отказа он обязан мотивировать его.

При окончании предварительного расследования с направлением уголовного дела в суд защитник, по его ходатайству, знакомится с материалами уголовного дела полностью или частично. После этого следователь предъявляет обвиняемому и его защитнику подшитые и пронумерованные материалы уголовного дела. Для ознакомления предъявляются также вещественные доказательства и по просьбе обвиняемого или его защитника фотографии, аудио- и (или) видеозаписи, киносъёмки и иные приложения к протоколам следственных действий. Если в производстве по уголовному делу участвуют несколько обвиняемых, то последовательность предоставления им и их защитникам материалов уголовного дела устанавливается следователем. В случае невозможности предъявления вещественных доказательств следователь выносит об этом постановление. Обвиняемый и его защитник не могут ограничиваться во времени, необходимом им для ознакомления с материалами уголовного дела. Если содержащийся под стражей обвиняемый и его защитник явно затягивают время ознакомления с материалами уголовного дела, то на основании судебного решения, устанавливается определённый срок для ознакомления с материалами. В случае, если обвиняемый и защитник без уважительных причин не ознакомились с материалами уголовного дела в установленный судом срок, следователь вправе принять решение об окончании данного процессуального действия, о чём выносит соответствующее постановление и делает отметку в протоколе ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела (ст.217 УПК).

Обвиняемому и его защитнику должна быть обеспечена возможность по оконченному расследованием уголовному делу ознакомится с материалами дела за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей. В случаях, когда 30 суток для ознакомления с материалами уголовного дела оказалось недостаточно, ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей, согласованное с прокурором, должно быть представлено в суд не позднее чем за 7 суток до его истечения[31] .

Функция обвинения немыслима без функции защиты, но защита в уголовном процессе осуществляется не только тогда, когда лицо обвиняют. Тому, кого обвиняют, не может не быть предоставлена возможность защищаться. Но отсюда вовсе не следует, что пока не осуществляется функция обвинения, беспредметна и функция защиты. Так, адвокат выясняет обстоятельства, оправдывающие обвиняемого или смягчающие его ответственность в стадии предварительного расследования, хотя в этой стадии принцип состязательности не действует, а защита привлеченного к ответственности лица обусловлена не тем, что его следователь обвиняет, а тем, что продолжается расследование в отношении лица, о котором имеются серьезные доказательства, уличающие его в совершении преступления.

Содержание и реализация функции правосудия

Суд и только суд осуществляет функцию правосудия. Суд, который ни от кого не зависим и не связан выводами участников судебного разбирательства, может объективно разрешить уголовное дело и вынести по нему законный и обоснованный приговор. Всестороннее, полное и объективное исследование судом всех обстоятельств дела и его разрешение.

В отличие от сторон, наделенных процессуальными правами для отстаивания своих позиций и оспаривания требований противной стороны, суд не имеет никакого заранее определенного интереса, кроме интереса вынести законное и обоснованное решение по делу, всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства дела, установить истину.

Истинностный характер имеют выводы суда не только о фактах, устанавливаемых по делу, но и о том, что данное деяние подпадает под ту или иную уголовно-правовую норму и что виновный подлежит уголовной ответственности.

Исходя из изложенного, функцию правосудия можно определить как регламентированное законом направление деятельности суда, обязанного всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства и вынести решение по вопросу, составляющему основной предмет процесса.

Из приведенного определения вытекает ряд важных положений.

Во-первых, никакие выводы органов предварительного расследования для суда не обязательны. Судебное следствие есть самостоятельное исследование обстоятельств дела, а не повторение или продолжение предварительного расследования.

Во-вторых, поскольку цель процесса по конкретному делу состоит в даче ответа на вопрос, составляющий предмет процесса, то она достигается в одинаковой степени как в случае вынесения обвинительного приговора, так и в случае оправдания подсудимого. Поскольку же судебное следствие есть самостоятельное исследование, проводимое в иных условиях и в ином составе, чем предварительное расследование, то следует согласиться с критикой утверждения, что улучшение качества предварительного следствии, повышение качества следственной работы необходимо приведет к исчезновению оправдательных приговоров. Суд, который выносит (не в данном судебном заседании, а вообще) одни лишь обвинительные приговоры, перестает быть судом, его деятельность утрачивает характер деятельности познавательной (суждение суда относительно фактов прошлого – результат всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела) и вообще теряет смысл.

Но можно и отметить тот факт, что нарушение еще на стадии предварительного расследования, упущенные судом, влекут за собой зачастую отмену обвинительного приговора:

Мензелинским районным народным судом Республики Татарстан Садретдинов осужден по ч. 2 ст. 206, ч. 2 ст. 108 УК РСФСР.

Он признан виновным в совершении в мае 1994, г. и 14 июня 1994 г. злостного хулиганства в отношении Большакова, а также в причинении тяжких телесных повреждений, повлекших смерть Чигвинцева.

24 июля 1994 г. в квартире Чигвинцева во время распития спиртных напитков между Садретдиновым и Чигвинцевым возникла ссора, в ходе которой Садретдинов из-за личных неприязненных отношений сначала в квартире, затем в подъезде и на улице возле дома избил Чигвинцева, нанеся ему в различные части тела множество ударов руками и ногами, а также неустановленным предметом, причинив тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть потерпевшего.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Татарстан приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене приговора суда и определения судебной коллегии в части осуждения Садретдинова по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР.

Президиум Верховного суда Республики Татарстан 15 августа 1996 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании Садретдинов свою вину в совершении преступления не признавал, поясняя, что потерпевший не мог получить тяжкие телесные повреждения от тех ударов, которые он наносил ему в квартире и подъезде, и категорически отрицал нанесение потерпевшему ударов на улице и каким-либо предметом. Эти доводы осужденного подлежали тщательной проверке в судебном заседании, поскольку из показаний свидетеля Волоскова видно, что Садретдинов нанес Чигвинцеву два удара в квартире, на улицу Чигвинцев не выходил. Однако этим показаниям суд оценки не дал.

Вывод о нанесении Садретдиновым потерпевшему ударов на улице суд мотивировал тем, что труп Чигвинцева и следы крови были обнаружены на улице возле дома, а также заключением судебно-медицинского эксперта о том, что место обнаружения трупа могло явиться местом наступления смерти Чигвинцева.

Между тем вывод эксперта в этой части предположителен : как видно из заключения эксперта, смерть Чигвинцева последовала от открытой черепно-мозговой травмы с переломом свода и основания черепа, кровоизлияниями под мягкую мозговую оболочку и в вещество головного мозга, размозжением правой височной доли, осложнившейся отеком мозга, а также от травмы грудной клетки с переломами ребер, осложнившейся ушибом сердца. Указанные телесные повреждения образовались от действия твердых тупых предметов незадолго до смерти. Открытая черепно-мозговая травма не могла образоваться от действия рук и ног, повреждения грудной клетки могли быть причинены ногами.

В ходе судебного разбирательства была допрошена судебно-медицинский эксперт, которая показала, что травма черепа и грудной клетки появились в результате ударов тупыми предметами, повреждения черепа не могли образоваться от ударов рук и ног, а травма грудной клетки могла возникнуть от ударов ногами, но не руками. В то же время она пояснила, что указанные повреждения могли появиться от ударов при падении.

Кроме того, из материалов дела усматривается, что, согласно заключению эксперта, смерть потерпевшего наступила за 5-7,5 час. До момента обнаружения трупа на месте происшествия, а при допросе в ходе предварительного следствия эксперт показала, что в заключении ею допущена ошибка, вывод о сроке наступления смерти в действительности сделан на момент осмотра трупа, а не на момент обнаружения. В соответствии со ст. 20 УПК РСФСР суду следовало принять все предусмотренные законом меры для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

Однако в нарушение этого требования закона суд не принял мер к более точному установлению времени и механизма образования телесных повреждений у потерпевшего, не назначил по делу дополнительную комиссионную судебно-медицинскую экспертизу в ходе судебного разбирательства в соответствии со ст. 288 УПК РСФСР, а ограничился лишь допросом эксперта.

Поскольку установление времени и механизма образования телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, имели существенное значение для установления вины Садретдинова и квалификации его действий, допущенная неполнота судебного следствия повлияла на законность приговора в части осуждения Садретдинова по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР, и поэтому приговор в этой части подлежит отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение.[32]

В-третьих, если правосудие осуществляется только судом, и никто не может быть признан виновным в совершении преступления иначе, как по приговору суда, значит, лицо не может быть «осуждено», официально провозглашено виновным в совершении преступления ни определением суда в распорядительном заседании, ни постановлением следователя о прекращении дела с подачей виновного на поруки, равно как и при прекращении дела за давностью, по амнистии или ввиду изменившейся обстановки. Противоположный вывод неприемлем по ряду соображений:

1. Он вступает в противоречие с текстом ППВС СССР 1968 года №4, который указал, что «виновность в совершении преступления может быть установлена только по приговору суда, осуществляющего правосудие по уголовным делам» В законе не содержится никаких исключений по поводу прав каких-либо иных органов устанавливать факт совершения преступления.[33]

2. Если даже определение суда в распорядительном заседании о предании обвиняемого суда не предрешает вопроса о виновности (ст. 227 УПК РСФСР), тотем более этот вопрос не может быть решен в определении суда о прекращении дела.

3. Если даже обвинительное заключение не является тем имеющим общеобязательное значение процессуальным документом, которым лицо может быть признано виновным, то таким документом тем более не может быть постановление следователя о прекращении дела.

4. Утверждение, что признать лицо виновным могут не только суд, Нои следственные органы, что одинаковую силу имеет вступивший в законную силу обвинительный приговор и постановление (определение) о прекращении дела по нереабилитирующим основаниям, умаляет значение приговора, как важнейшего акта социалистического правосудия, принижает роль состязательности процесса, порождает правовой нигилизм, «подрывает престиж нашего подлинного демократического правосудия».[34]

В заключении стоит сказать, что термин «функция разрешения дела» менее предпочтителен, чем термин «функция правосудия», так как он недостаточно оттеняет, во-первых, что суд не только разрешает дело, но и самостоятельно всесторонне, полно и объективно исследует его обстоятельства, во-вторых, что решение о невиновности (за отсутствием события преступления или состава преступления, либо за недоказанностью участия обвиняемого в совершении преступления) может быть принято и органами предварительного расследования, но никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда.

Заключение

В науке уголовного процесса вопрос о том, нуждается ли в разработке учение об уголовно-процессуальных функциях, весьма спорен и актуален. Для успешного выполнения указанной задачи необходимо проведение творческих дискуссий, поскольку даже среди сторонников учения об уголовно-процессуальных функциях нет единства по многим принципиальным вопросам. Нет, в частности, единства в вопросе о том, что такое уголовно-процессуальная функция, сколько их и кто их осуществляет. По-разному определяется само понятие уголовно-процессуальной функции. Так, одни процессуалисты считают, что функция—часть уголовно-процессуальной деятельности; другие — специальное назначение и роль участника уголовно-процессуальной деятельности; третьи — отдельный вид, отдельное направление уголовно-процессуальной деятельности.

Движение уголовного дела, развитие уголовного процесса обусловлено «борьбой» обвинения и защиты — двух диалектически противоположных по своей направленности видов уголовно-процессуальной деятельности. Для подведения итогов этой «борьбы» и принятия соответствующих решений нужен третий вид уголовно-процессуальной деятельности — разрешение дела. Таким образом, в уголовном процессе существуют три вида уголовно-процессуальных функций: а) обвинение (уголовное преследование); б) защита и в) разрешение дела. Необходимости в дальнейшем их дроблении, думается, нет. Деятельность каждого участника процесса, разумеется, имеет свою специфику. Более того, на протяжении уголовного процесса, в различных его стадиях указанная деятельность претерпевает соответствующие изменения, что не означает, однако, будто каждый участник процесса в каждой стадии процесса обязан исполнить отдельную, только для него предназначенную функцию.

Так, существует мнение, будто кроме указанных трех уголовно-процессуальных функция имеется четвертая функция. Причем одни считают, что это — предъявление и обоснование гражданского иска; другие — расследование уголовных дел; некоторые расширяют число уголовно-процессуальных функций до шести, присоединяя к ним еще три — расследование дела, поддержание гражданского иска и защита от гражданского иска. Иногда признается существование четырех основных функций (четвертая - расследование данных в отношении преступлений), а, кроме того, ряда вспомогательных (деятельность свидетелей, экспертов, переводчиков, понятых и т. д.) и побочных (деятельность гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей) – о чем уже говорилось ранее в данной работе.

Таким образом, вопрос об установлении четкой градации функций в уголовном процессе открыт и по-прежнему актуален, ведь любая деятельность, любая система, любой процесс не мыслим без четкого определения его целей и функций.

Список используемой литературы

1. Конституция РФ, 1993

2. Уголовно-процессуальный Кодекс РФ от 18.12.2001 №174-ФЗ

3. ППВС РФ от 4.04.07 №534-П06 «Приговор суда и кассационное определение изменены в виду частичного отказа государственного обвинителя от предъявленного обвинения»

4. ППВС СССР №4, 1968 год

5. ППВС республики Татарстан РСФСР от 15.08.96 №Д «Нарушение судом ст. 20 УПК РСФСР повлекло отмену приговора»

6. Определение ВС РФ от 14.03.07 №19-О07-9 «В соответствии с п.3 ч.1 ст.51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту»

7. Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1967, №2, с.16

8. Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961.

9. Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З. Уголовно-процессуальные функции. Ижевск, 2002, С. 11.

10. Мотовиловкер Я.О. Основные уголовно-процессуальные функции. Ярославль, 1976.

11. Якуб, М. Л. О понятии процессуальной функции в советском уголовном судопроизводстве //Правоведение. -1973. - № 5.

12. Нажимов, В. П., Психологические основы учения об уголовно-процессуальных функциях //Правоведение. -1983. - № 5.

13. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1. М., 1968

14. Лупинская П.А. Уголовный процесс. – М.: «Юристь», 1995

15. Даев В.Г. Процессуальные функции и принцип состязательности в уголовном судопроизводстве // Правоведение. - 1974. - №1

16. Смоленский М.Б. адвокатская деятельность и адвокатура Российской Федерации: учебник. Ростов н/Д: «Феникс», 2003

17. Фойницкий И.Я. Курс уголовного преследования и защиты в российском судопроизводстве: автореф.: М., 1996. – с.12

18. Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. – М., 1951. – с. 57

19. Малахов Л.И. Функция обвинения в досудебной стадии: //Жур. Следователь №5, 2002-с. 24-26

20. Гончан Ю.А., Лубин А.Ф. Базовые функции уголовного процесса

21. Ефимов С.П., Ефимичев П.С. Функции в уголовном судопроизводстве: понятие, сущность, значение

22. Алексеева Л.Б. Уголовно-процессуальные функции// Курс советского уголовного процесса. Общая часть/ под ред. Бойкова А.Д., Карпеца И.И., М., 1989, с. 423

23. Юрькевич Н.А. «Теория уголовно-процессуальной функции продолжает развиваться…»

24. Павлухин Л.В. К вопросу об уголовно-процессуальных функциях, Кр-ск, 1972

25. Куликов В. Правосудие в СССР, М., 1967, с.35

26. Фаткуллин Ф.Н. Обвинение и судебный процесс, М., 1946, с.105

27. Полянский Н.Н. Очерки общей теории уголовного процесса, М., 1927, с.3

28. Караев Д.С. Советский уголовный процесс. М., 1968, с.25

29. Полянский Н.Н. К вопросу о юридической природе обвинения перед судом/ Правоведение, 1960, №1, с.114

30. Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963, с.60-61

31. Якубович Н.А. Процессуальные функции следователя/ Проблемы предварительного следствия в советском уголовном судопроизводстве. М., 1980, с.25

32. Халиулин А.Г. Осуществление функции уголовного преследования прокуратурой России, Кемерово, 1997., с.29

33. Алексеев Н. С. Современные проблемы уголовно-процессуальной науки / 26 съезд КПСС и укрепление законности и правопорядка. - 1982. - С. 14.6.

34. Шпилев В.Н. Участники уголовного процесса. Минск, 1970. С. 61; Его же: Содержание и функции уголовного судопроизводства. Минск, 1974. С. 23.

35. Павлов С. Проблема на основните функции социалистическия наказателен процесс. София, 1966. С. 7.

36. Зеленецкий В.С. Возбуждение государственного обвинения в советском уголовном процессе. Харьков, 1979. С. 57.

37. Ягофаров Ф.М. Функция реализации функций при рассмотрении дела судом первой инстанции: автореф. канд. юр. наук. Ярославль, 2003. С.13–15.

38. Гуляев А.П. Следователь в уголовном процессе. М., 1981. С.19.

39. Случевский В.Л. Учебник уголовного процесса. Спб., 1965. С. 504–505.

[1] Гуляев А.П. Следователь в уголовном процессе. М., 1981. С.19.

[2] Зинатуллин З. З., Зинатуллин Т. З. Еще раз об уголовно-процессуальных функциях

[3] Алексеев Н. С. Современные проблемы уголовно-процессуальной науки / 26 съезд КПСС и укрепление законности и правопорядка. - 1982. - С. 14.6.

[4] Случевский В.Л. Учебник уголовного процесса. Спб., 1965. С. 504–505.

[5] Фойницкий И.Я. Курс уголовного преследования и защиты в российском судопроизводстве: автореф.: М., 1996. – с.12

[6] Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1. М., 1968

[7] Мотовиловкер Я.О. Основные уголовно-процессуальные функции. Ярославль, 1976.

[8] Шпилев В.Н. Участники уголовного процесса. Минск, 1970. С. 61; Его же: Содержание и функции уголовного судопроизводства. Минск, 1974. С. 23.

[9] Алексеева Л.Б. Уголовно-процессуальные функции// Курс советского уголовного процесса. Общая часть/ под ред. Бойкова А.Д., Карпеца И.И., М., 1989, с. 423

[10] Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961.

[11] Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963, с.60-61

[12] Даев В.Г. Процессуальные функции и принцип состязательности в уголовном судопроизводстве // Правоведение. - 1974. - №1

[13] Павлов С. Проблема на основните функции социалистическия наказателен процесс. София, 1966. С. 7.

[14] Зеленецкий В.С. Возбуждение государственного обвинения в советском уголовном процессе. Харьков, 1979. С. 57.

[15] Шпилев В.Н. Участники уголовного процесса. Минск, 1970. С. 61; Его же: Содержание и функции уголовного судопроизводства. Минск, 1974. С. 23.

[16] Ягофаров Ф.М . Функция реализации функций при рассмотрении дела судом первой инстанции: автореф. канд. юр. наук. Ярославль, 2003. С.13–15.

[17] ППВС РФ от 4.04.07 №534-П06 «Приговор суда и кассационное определение изменены в виду частичного отказа государственного обвинителя от предъявленного обвинения»

[18] «Прокурор, а также адвокат свободны в изложении своих соображений и не могут нести ответственности за то, что их мнение не соответствует мнению суда» («Бюллетень Верховного Суда РСФСР», 1967, №2, с.16)

[19] Устав уголовного судопроизводства. – С.-Петербург, 1900

[20] Полянский Н.Н. «Очерки общей теории уголовного процесса», М., 1927, с.3

[21] Чельцов-Бебутов М.А. «Советский уголовный прочес», Харьков, 1929, с.45

[22] Фаткуллин Ф.Н. «Обвинение и судебный процесс» М., 1946, с.105

[23] Караев Д.С. «Советский уголовный процесс» М., 1968, с.25

[24] Полянский Н.Н. «К вопросу о юридической природе обвинения перед судом» / Правоведение. 1960, №1, с.114

[25] Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946, с.105

[26] Элькинд П.С. «Сущность советского уголовно-процессуального права», Л., 1963, с.60-61

[27] Якубович Н.А. «Процессуальные функции следователя / Проблемы предварительного следствия в советском уголовном судопроизводстве» М., 1980, с.25

[28] Халиулин А.Г. «Осуществление функции уголовного преследования прокуратурой России», Кемерово, 1997, с.29

[29] Неполным поэтому является определение функции защиты, когда утверждают, что «функция защиты заключается в деятельности… защитника по опровержению предъявленного обвинения или выявлению смягчающих вину обстоятельств» (Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961, с.59)

[30] Определение ВС РФ от 14.03.07 №19-О07-9 «В соответствии с п.3 ч.1 ст.51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту»

[31] Смоленский М.Б. Адвокатская деятельность и адвокатура Российской Федерации: Учебник. Ростов н/Д : ” Феникс ” , 2003

[32] ППВС республики Татарстан РСФСР от 15.08.96 №Д «Нарушение судом ст. 20 УПК РСФСР повлекло отмену приговора»

[33] ППВС СССР №4, 1968 год

[34] Куликов В. Правосудие в СССР, М., 1967, с.35