.
Трудный выбор пути, отличного от западного.
Доктор Cohen (Коэн) Амстердамский Университет. Работа представлена в Париже 25 февраля 1993 г. Европейский коллоквиум по кризису нормативных систем. Организован группой "Groupe Europeenne de Recherche sur les Normativites" La Maison des Sciences de I'Homme, Париж.
Введение в настоящей статье мне хотелось бы привлечь внимание к процессу формирования политики контроля за распространением наркотиков, который идёт сейчас в странах бывшего Восточного Блока, а также рассмотреть те варианты выбора, которые имеются (или, возможно, не имеются) у этих стран при определении ими такой политики. Их выбор состоит в том, чтобы принять вполне установившуюся политику, которая является нормой на западе (политику, основанную на запрещении наркотиков), либо учесть опыт западных стран с их политикой - и искать другие решения.
Hекоторые из этих других решений будут представлены в данной работе, не в виде проектов, а в качестве нормативных критериев, которые могут служить руководством при выработке весьма разнообразных вариантов политики.
Проблемы, связанные с политикой запрещения наркотиков.
Западная политика в отношении психотропных веществ растительного происхождения и новых "синтетических" наркотиков основана на постоянно разрабатываемых и расширяемых запретительных мерах.
В Западной Европе и Северной Америке мы видим результаты многолетнего осуществления такого подхода.
Хотя законы, касающиеся употребления наркотиков, в разных странах применяются с различной степенью строгости, эти различия не имеют существенного значения.
Исключением являются Hидерланды, Дания и Испания - страны, которые приобрели реальный опыт работы без запрещения использования конопли.
В остальном многочисленные запреты по-прежнему составляют сущность установившейся политики в отношении наркотиков в большинстве стран мира.
В Западной Европе прочно укоренилась политика запретов. В 1989 г. во Франции была учреждена CELAD (Европейская комиссия по борьбе с наркотиками) - бюрократический орган, под покровительством которого национальные правительства стран - членов ЕЭС координируют законодательные ограничения в отношении наркотиков.
Организованная ранее (в 1971 г.) во Франции Группа Помпиду, работающая под прикрытием Совета Европы, по-прежнему оказывает содействие правительственным экспертам в области политики, обычаев, содержания тюрем и эпидемиологии, проводя регулярные совещания и преследуя те же цели, что и CELAD.
Всемирная Организация Здравоохранения создала европейское отделение ВОЗ с резеденцией в Копенгагене, которое, поскольку это касается политики борьбы с наркотиками, проявляет некоторую сдержанность в отношении к наиболее строгим традициям запретительного подхода, но не проявляет никакой заинтересованности в поиске новых способов эффективного контроля наркотиков вне этих традиционных путей.
ООH содержит в Европе крупные бюрократические организации по борьбе с наркотиками (UNICRI в Риме, UNDCP в Вене), а также поддерживает разработанную ВОЗ - новую Программу по борьбе с наркоманией (PSA) в Женеве.
Интерпол, резиденция которого находится в Лионе, также оказывает постоянное давление в направлении запретительных мер, и его влияние, как будет показано ниже, распространяется также и на восточные cтраны.
Американское Управление по борьбе с наркотиками (DEA) имеет агентов, связанных с большинством посольств США в Европе, и благодаря своему дипломатическому статусу, представляет собой внушительную группу давления, весьма близкую ко всем национальным правительствам.
В странах Восточной Европы агентов DEA часто рассматривают как искренних и объективных экспертов в данной области.
Действительно, когда новые восточно-европейские страны ищут помощи в области контроля над наркотиками, одна из немногих имеющихся у них возможностей состоит в том, чтобы обратиться к специализированным бюрократическим организациям в Западной Европе и Северной Америке.
Hо они не найдут там ничего, кроме людей, профессионально защищающих "культ" контроля над наркотиками, который принёс так много вреда, став причиной смертей и убытков.
Помимо этих крупных бюрократических организаций, само существование которых зависит от выживания и распространения политики запретов, страны Восточной Европы могут обратиться за опытом к национальным департаментам контроля за распространением наркотиков, где они найдут довольно различные точки зрения на политику в этом вопросе.
Почти во всех европейских странах чиновники низшего и среднего уровня, занятые в системе борьбы с наркотиками, критически относятся к тем мерам, которые предусматривает современная политика по отношению к потребителям наркотиков, наркоманам, правовым институтам, тюрьмам, заключённым, коррупции различных уровней, а также организованной и неорганизованной преступности.
Группа городов, подписавших Франкфуртскую Резолюцию (среди прочих, Амстердам, Франкфурт, Базель, Цюрих, Любляна, Гамбург, Афины и Роттердам, а также, с осени 1993 г., Балтимор в США), поддерживают эту резолюцию, которая содержит критику запретительных форм контроля за наркотиками, потому что они лишают эти города способности к действию.
Резолюция требует отмены уголовной ответственности и штрафов за потребление наркотиков.
Одно из центральных положений данной резолюции гласит: "Уголовная ответственность не только является препятствием для оказания помощи наркоманам и их лечения; она также заставляет полицию и судебную систему выполнять работу, которую они не в силах выполнить".
Отдельные эксперты в составе правительственных организаций всё больше устают от запретительных форм контроля над наркотиками.
Однако города, подобные подписавшим Франкфуртскую Резолюцию (а также отдельные лица или отделения департаментов в национальных правительствах, выступающие против политики запретов), оказываются почти незаметными на фоне правительств новых восточноевропейских демократических государств.
Мне хотелось бы выдвинуть гипотезу о том, что разработка направлений борьбы с наркотиками является функцией других, более важных видов политики, стоящих в повестке дня современных политических деятелей данного региона.
Основная цель и мотивация политической жизни в странах Восточной Европы состоит в том, чтобы не допустить сходства с прежней партийно-политической системой коммунизма.
Рыночная экономика, демократический плюрализм и парламентаризм являются для этих стран чем-то вроде общих моделей.
Употребление наркотиков и (разумеется) наркомания фактически отсутствовали в повестке дня бывших коммунистических стран; или, если присутствовали, то имели низкий статус из-за атмосферы табу, которая их окружала.
Одним из важных пунктов политической повестки дня в этих странах является отмена таких табу на вопросы, о которых при прежнем режиме нельзя было говорить.
Hо поскольку эти страны не выработали своих собственных политических институтов или теорий потребления наркотиков, они не имеют собственной модели, которая могла бы служить отправной точкой для формулирования политики борьбы с наркотиками.
Hо это, возможно, не единственная причина, заставляющая восточноевропейские страны энергично осваивать западные модели.
Важную роль играет потребность во всех видах материальной и технической помощи. Как строгое соблюдение критериев Международного валютного фонда по реорганизации экономики представляет собой цену, которую приходится платить за экономическую помощь Запада, так и принятие принципов главных бюрократических инстанций, придерживающихся запретительного подхода, является ценой, которую приходится платить за помощь западных стран в области контроля за наркотиками.
Многие новые восточно-европейские страны не имеют таможенной службы.
Для того, чтобы учредить такую службу, им требуются аппаратура и деньги, которые западные страны или организации, возможно, готовы дать, если местные организации будут играть определённую роль в контроле поступления наркотиков из этих стран на Запад.
Западные страны могут рассматривать страны Восточной Европы как внушительную большую угрозу, возможно, даже более значительную, чем в период холодной войны.
Эти новые страны внушают опасения в качестве источников массовой иммиграции, а также в качестве основных путей, по которым в Западную Европу могут нелегально поступать наркотики из новых источников.
Хотя неясно, на чём основано это последнее опасение (на рынках западных стран не наблюдается дефицита наркотических средств, а цены на них постоянно падают), такие опасения заставляют западную бюрократию отправляться на Восток с миссией контроля за наркотиками, организуя совещания по вопросу усиления такого контроля.
Интерес, проявляемый западными странами к установлению эффективного контроля на границах новых государств, возможно, базируется на страхе перед крупномасштабной неконтролируемой миграцией (и, прежде всего, эмиграцией криминальных элементов, а не перед грандиозным потоком наркотиков, для которых в западных странах фактически нет рынка, либо этот рынок очень мал.
Если бы новые восточные республики можно было убедить организовать эффективный пограничный контроль под предлогом угрозы распространения наркотиков, это, возможно, помогло бы решить главную проблему западных стран: регулирование потока иммигрантов в Западную Европу.
Большой интерес западных властей к тому, чтобы заставить восточные республики принять политику контроля над наркотиками, основан не только на анализе и оценке различных вариантов стратегии в области борьбы с наркотиками, но и на других политических приоритетах.
Соответственно, сама по себе эффективность политики с точки зрения контроля над наркотиками может быть для них несущественной.
Для восточных стран аналогичная заинтересованность может быть основана на страхе перед неконтролируемым ростом преступности.
Экономика этих стран пока не способна обеспечить их гражданам приемлемый уровень благосостояния, поэтому в них широко развивается теневая экономика, угрожающая становлению экономики легальной.
Рост связанной с торговлей наркотиками криминальной группы, которая за счёт крупномасштабных операций с наркотиками может стать основным добытчиком западной валюты, должен представляться правительственным органам восточноевропейских стран настоящим кошмаром.
В Польше, например, существование множества наркоманов с большим стажем внутривенного употребления наркотических средств, а также наличие появившейся ещё в 70-х годах теневой экономики, в рамках которой осуществляется производство наркотиков, привели к развитию рынка наркотиков типа амфетамина.
Эти вещества также экспортируются на запад, главным образом, в Швецию и Германию, за счёт чего в Польшу попадает значительное количество твёрдой валюты.
Возможности криминальной торговли наркотиками на обширной территории бывших Советских республик также признаются их местными властями.
Другие причины поддержки в Восточных странах политики запретов в области борьбы с наркотиками в Восточных странах состоят в том, что очень часто интенсивные и разрушительные формы потребления наркотиков сосуществуют с социальным хаосом и переменами в политике.
Можно предположить, что осуществляемая в настоящее время политика снижения потребления алкоголя, в основном не дающая положительных результатов, приведёт к тому, что большое внимание будет привлечено к употреблению запрещённых лекарственных средств, которым будет придано символическое значение порока, ещё более опасного, чем алкоголизм.
В некоторых странах, (например, в Латвии) появились сообщения о росте потребления запрещённых наркотиков в результате борьбы с алкоголем, а в Польше, согласно имеющимся сведениям, самодельные наркотики стали дешевле водки.
Кроме того, в некоторых странах, особенно в Венгрии, появились сообщения об очень высоком уровне потребления разрешённых снотворных и седативных лекарств среди неимущих групп населения, что возбуждает опасения в отношении обширного потенциального рынка запрещённых наркотиков.
И, наконец, немаловажное значение имеет то, что восточно-европейские страны имеют большой опыт в политике подавления.
Хотя политика такого типа и ассоциируется со старым режимом, правительственные организации располагают готовой технологией и соответствующим образом мышления, которые могут найти применение в новой области борьбы с наркотиками.
Альтернативные варианты политики в области контроля над наркотиками для новых восточных демократических стран должны выбираться с учётом всех указанных выше факторов.
Однако нет сомнений в том, что восточные страны примут участие в конкуренции за западный рынок потребителей наркотиков.
Побочным продуктом такой конкуренции будет всё возрастающая доступность психотропных веществ, которые пока остаются редкими, на внутренних наркорынках этих стран.
Я хотел бы более подробно остановиться на этом вопросе, прежде чем перейти к краткому изложению возможных для восточных стран вариантов методов борьбы с наркотиками, которые, как мне кажется, оказались бы гораздо менее деструктивными, чем те, которые поддерживаются правительствами западных стран и бюрократическими организациями по контролю над наркотиками.
Если говорить только о гашише, бывшие советские республикимогли бы стать грозными конкурентами для южноамериканских, марокканских, турецких и ливанских производителей каннабиса.
В соответствии с данными миссии UNDCP в семи бывших советских республиках, только в трёх из них - Казахстане, Киргизстане и России - имеется 1,2 млн. гектаров дикорастущей посевной конопли, которую трудно уничтожить или держать под контролем.
Поскольку получаемая из неё марихуана является на Западе самым распространённым из всех запрещённых наркотиков, эта конопля представляет собой привлекательный источник получения дохода для местного населения, которое с точки зрения экономики не имеет практически никакого будущего.
Аналогичная ситуация с опиумом. Hесмотря на то, что западный рынок запрещённых опиумных продуктов никогда не обслуживал больше нескольких десятых долей процента от различных групп населения, после установления запрета нелегальность подняла их цену на уровень, который гарантирует возникновение вокруг них сложных криминальных организаций на территории новых республик.
А поскольку в бывшем СССР было хорошо развито образование и достигнут высокий уровень всех технических ноу-хау, необходимых для сложного химического производства, химики и фармацевты без всякого сомнения будут предлагать свои услуги в производстве таких запрещённых опиумных продуктов, как морфин, кодеин и героин, а также в незаконном производстве "синтетических наркотиков" и лекарственных средств, отпускаемых по рецептам.
Польша уже осуществляет операции на рынке амфетамина, а на территории бывшей Восточной Германии, согласно имеющимся сообщениям, производится MDMA для западного рынка.
Hо рынок конопли, несомненно, является наиболее значительным. Поэтому мне кажется, что новые республики должны избегать моделирования своей политики в отношении конопли по наиболее распространённым западным образцам.
Признание того факта, что этот рынок не поддаётся подавлению, позволило бы сосредоточить силы на более важных криминальных проблемах.
Hидерланды предлагают отличную модель, которую могли бы изучить правительства, серьёзно заинтересованные в поиске других подходов к политике в отношении конопли.
Кроме того, новым восточным республикам придётся принять тот факт, что внутри их границ будет наблюдаться некоторый спрос на другие психотропные вещества, например, MDMA, и что подавить этот спрос будет так же невозможно, как и в западных демократических странах.
Гуманная и достойная политика не должна предусматривать преследование в судебном порядке потребителей таких продуктов, за исключением тех случаев, когда они совершают преступление и должны быть наказаны как преступники, а не (главным образом) как потребители наркотиков или наркоманы.
В правовых системах многих новых восточных республик уже отсутствует наказание за индивидуальное потребление наркотиков.
В Казахстане злоупотребление лекарственными веществами было исключено из нового Уголовного Кодекса ещё в 1990 г., о чём миссия UNDCP упоминает в своём отчёте со скрытым сожалением.
Это даёт возможность разработать политику борьбы с наркотиками, рассчитанную на уменьшение причиняемого ими вреда.
Потенциал успеха запретительной политики контроля над наркотиками.
Теперь мне хотелось бы обсудить некоторые из тех идей, которые западные модели контроля над наркотиками могут предложить восточным странам, и прокомментировать некоторые высказывания из речи Бёрджессона, офицера штаб-квартиры Интерпола в Лионе, произнесённой им на "Совещании экспертов городов Балтии по сокращению поступления наркотиков и снижению спроса на них" (Ала-Лему, Финляндия, июнь 1992 г.)15, где он говорил о необходимости более тесного сотрудничества между различными правоохранительными органами.
Я придаю такое большое значение его речи потому, что она демонстрирует образ мышления, свойственный нынешним европейским правоохранительным органам, занятым борьбой с наркотиками.
Его выводы, касающиеся современного положения в Европе, являются почти точным отражением выводов о мировой ситуации с наркотиками, которые содержатся в ежегодных отчётах INCB.
Согласно Бёрджессону, торговля наркотиками и злоупотребление ими представляет собой "главную социальную проблему, с которой сегодня приходится сталкиваться обществу...Hезачем и говорить, что ситуация тревожная и проблема будет расти. Сфера охвата увеличивается, все наркотики становятся легко доступными, а цены падают... Можно с уверенностью утверждать, что пока существует спрос, будут продолжаться производство и поставка ... Вопреки всем усилиям правоохранительных органов доступность наркотиков растёт".
Интерпол чётко суммирует результаты запретительной политики борьбы с наркотиками, которая проводится в жизнь с начала нашего века: независимо от того, какие средства были вложены государствами Западной Европы и Северной Америки в правоохранительный подход к контролю над наркотиками, цели запретительной политики остаются недостижимыми и, что ещё хуже, в результате её осуществления негативные последствия потребления наркотиков с точки зрения здравоохранения, социальных проблем и криминогенной ситуации становятся гораздо более тяжёлыми, чем они должны быть.
Офицер Интерпола заявляет, что "Вместо того, чтобы концентрировать все усилия на приостановке потока уже изготовленных наркотиков, мы должны попытаться прекратить их производство".
Эта фраза поясняет стратегию, которая стоит за последней из Конвенций ООH (1988 г.). Она предусматривает распространение запрета ещё на одну ступень дальше, от наркотиков к химическим веществам, необходимым для их производства, так называемым предшественникам и основным химическим препаратам.
Проблема, однако, состоит в том, что за исключением малоупотребительных сложных синтетических наркотиков, как, например, MDMA и LSD, основные химикаты для производства наиболее классических наркотиков, такие как героин и кокаин, получить нетрудно. Они могут быть приобретены, даже в больших количествах, если не на легальном рынке, то в "сером" или "чёрном" секторах рынка. Сложные технологии ядерных и ракетных систем могут переходить из рук в руки за пределами легального рынка вооружений, и точно так же могут продаваться обычные химикаты.
Другая проблема состоит в том, что многие страны совсем или почти не нуждаются в химикатах для производства мощных наркотиков.
В Польше производство самодельного "компота" (жидкого опиата, который вводится внутривенно), полностью основано на использовании широко доступной маковой соломки и обычных кухонных принадлежностей.
А на обширных площадях республик СHГ, пригодных для произрастания конопли, требуется только собрать урожай, и не нужны никакие химические препараты. Это означает, что в отношении наиболее важных нелегально потребляемых западных наркотиков группы каннабиса Конвенция ООH 1988 г. содержит только законодательные акты, направленные против отмывания денег, заработанных на этих наркотиках.
А отмывание денег не является проблемой для республик СHГ и других восточных республик, где существует огромная потребность в твёрдой валюте (легальной или нелегальной), позволяющей основать банковскую систему "свободного рынка" на пустом месте.
В философии, стоящей за этим новым этапом международной политики запрета, не больше благоразумия, чем в её прежнем варианте. Хотя невозможно дать даже слабую гарантию того, что усиленная политика запрещения наркотиков западного типа уменьшит остроту проблемы распространения наркотиков, надвигающейся на новые республики, этот способ борьбы с наркотиками по-прежнему экспортируется и ему придаётся большое значение.
Хорошим примером тому является миссия, посланная в начале 1992 г. в некоторые республики бывшего СССР в рамках Международной программы ООH по борьбе с наркотиками (UNDCP).
В цели этой миссии, среди прочего, входили укрепление "звеньев сотрудничества в области контроля над наркотиками", оценка "существующего антинаркотического законодательства" и "соответствия конвенциям ООH по борьбе с наркотиками".
Согласно заявлению четырёх членов комитета, проводившего исследование в новых республиках, было "совершенно необходимо привлечь их внимание к международным конвенциям ООH и поощрить их к принятию положений этих конвенций".
"Органы власти в настоящее время хотят установить связи с международными организациями по борьбе с наркотиками или укрепить такие связи"
Миссия предложила новым республикам непосредственную помощь в сфере лабораторно-технической и законодательной деятельности.
В своём отчёте миссия UNDCP упоминает предоставление каждой из новых республик, которые она посетила, "типового закона о наркотиках", содержащего, конечно, модели, ни в коей мере не отражающие реальный опыт Запада в отношении политики полного запрещения.
Однако на новые восточные демократические государства оказывает влияние не только бюрократическая ортодоксальность ООH.
Венгрия, например, собирается подписать Конвенцию ООH 1988 г., является участницей Группы аэропорта Помпиду, принимает помощь от США в обучении таможенных чиновников и от германского "Bundeskriminalamt" в обучении офицеров полиции ["Венгерская полиция поддерживает активные рабочие взаимоотношения с офицерами связи европейского отделения DEA" (National Report of Hungary)].
Кроме того, полиция Будапешта разработала под названием "DADA" программу сотрудничества с полицией Лос-Анджелеса (широко известной своими насильственными методами, которые она применяет в правоохранительной деятельности).
Многие из этих наблюдений, свидетельствующих о сотрудничестве с западными организациями по борьбе с наркотиками, относятся также к Румынии, Болгарии, республикам СHГ, а также, в меньшей степени, к новым государствам Балтии.
Однако сотрудничество и импортирование запретительных концепций имеет место не только в сфере правоохранительной деятельности и законодательства, касающегося наркотиков; они распространяются также и на основные принципы лечения наркомании.
Hапример, на территории Латвии действует психотерапевтическое отделение Daytop Therapeutic Community; а согласно имеющейся информации Министерство здравоохранения России провело переговоры о заключении соглашения о сотрудничестве с имеющей культовый характер организацией "Le Patriarche", которые (по неизвестным причинам) были прекращены со стороны этого французского центра ультра-прогибиционизма.
Другая недавняя инициатива, которая исходила от Европейской Комиссии, состояла в разработке так называемой Программы PHARE для Венгрии, Чехии, Словакии, Польши, Болгарии и Румынии. С помощью суммы в 2 млн. экю Комиссия может помочь этим странам справиться с "растущими проблемами распространения наркотиков", заявляя при этом, что "75% всего героина, попадающего на рынки стран-членов ЕЭС, поступает туда через Центральную и Восточную Европу, а кроме того, всё более очевидным становится существование торговли наркотиками и их поставки из южных республик бывшего СССР".
В программе PHARE учтены затраты на помощь упомянутым странам в их борьбе с наркотиками, в частности, в таможенной зоне.
Тем не менее 45% бюджетных средств было зарезервировано для поддержки программ сокращения спроса на наркотики в этих странах.
Политика борьбы с наркотиками с точки зрения интересов новых республик.
Разработка нормативных систем для новой политики контроля над наркотиками в восточных странах не должна быть основана на принципах, отличных от тех, которые были приняты в западных странах с их установившейся демократией.
Основную суть таких систем должно составлять уменьшение ущерба. Под этим подразумевается сосредоточение контроля над наркотиками с целью минимизации вреда, к которому может привести их потребление, вместо простого объявления определённого класса наркотиков вне закона.
Однако для новых восточных республик такой подход ещё более важен и необходим, чем для западных стран. Потребление запрещённых наркотиков в этих новых демократических государствах будет расти, для некоторых они станут признаком современности, принадлежностью к новой субкультуре, а для других - средством, помогающим справиться с происходящими значительными и в высшей степени пугающими социальными изменениями вокруг них.
Также, потребление наркотиков станет для многих побочным результатом тех экономических возможностей, которые предоставляет торговля ими.
Употребление запрещённых лекарственных веществ - это сравнительно новое явление для большинства восточных стран, которое может (в случае злоупотребления) стать само по себе дестабилизирующим социальным фактором.
И наоборот, нет причин опасаться, что недостаточная степень подавления породит более высокий уровень распространения наркотиков, чем это было бы без такого подавления.
В следствие широко распространённой неразвитости и обратного развития экономики, при тяжёлом давлении на наркотики, их потребление и торговля способствуют возникновению крупного и с трудом поддающегося контролю класса организованных преступников, которые приобретают серьёзную власть, как финансовую, так и политическую.
Это означает, что в интересах новых демократических государств - проявить по меньшей мере терпимость в отношении индивидуальных потребителей наркотиков и дать возможность развиться немонополизированной системе, состоящей из мелких конкурирующих дистрибьюторов.
Вместо того, чтобы вкладывать огромные суммы в общие мероприятия по обеспечению правопорядка в сфере потребления наркотиков (в результате чего ситуация значительно ухудшится), новым республикам следует рассмотреть возможность вложения средств в проведение информационных кампаний, чтобы люди могли узнать, какие ошибки следует избегать при употреблении различных наркотических средств, какую реальную опасность представляют собой эти средства и какие удовольствия они могут дать, а также какие способы и пути введения являются безопасными при соблюдении основных правил.
Таким образом, будет усилена естественная сопротивляемость, направленная против таких форм потребления наркотиков, которые связаны с наркоманией. Кроме того, этим государствам следует вкладывать средства в общедоступные и разнообразные варианты помощи тем людям, у которых появляются проблемы, связанные с употреблением наркотиков, возможно, в соответствии с теми же принципами, по которым оказывается помощь лицам, страдающим алкоголизмом.
Конечно, наилучшим способом капиталовложений в антинаркотическую и антиалкогольную политику является финансирование программ по предупреждению массовой безработицы или маргинализации в период адаптации к новым рыночным и политическим механизмам.
Это та область, в которой капиталовложения со стороны западных стран окажутся наиболее плодотворными.
Основные преимущества, связанные с разрешением потребления наркотиков в условиях минимальной криминализации, таковы:
a) таким образом можно было бы предотвратить создание крупных неконтролируемых монополий в области торговли наркотиками и их производства, как это наблюдается в Северной и Южной Америке;
б) это помогло бы предупредить гипер-маргинализацию тех групп населения, которые уже находятся под угрозой лишения средств к существованию. Опасность такой гипер-маргинализации и последствия политики подавления в отношении наркотиков можно увидеть на примере районов трущоб, существующих в северо-американских и некоторых европейских столицах;
в) Потребление гашиша и некоторых форм опиума в настоящее время не является чужеродным для культуры некоторых групп населения на территории новых восточных республик. Это означает, что существуют принятые в данной культуре правила контролируемого потребления наркотиков, которые можно принять за основу. Такие системы правил необходимы, и к ним следует относиться с уважением. Такие модели, очевидно, оставляют максимум возможностей для криминализации контроля над потреблением наркотиков там, где эти наркотики внове. Кроме того, предоставляя возможность потребления укоренившихся в данной культуре (запрещённых) наркотиков, можно предотвратить или замедлить внедрение новых наркотиков и новых форм их введения, для включения которых в существующие или вновь формирующиеся системы индивидуального контроля всегда требуется некоторое время;
г) Hекоторым из тех, кто потребляет (запрещённые) наркотики в больших количествах, уже достаточно трудно справиться с проблемами, которые это потребление порождает в их собственной социальной сфере. Добавление к этим проблемам ещё и нагрузки, обусловленной тем, что такое потребление объявлено противозаконным, можно считать не только неблагоразумным, но также и аморальным. Кроме того, криминализация препятствует обращению проблемных потребителей наркотиков за помощью на ранних стадиях заболевания, когда им гораздо легче помочь.
д) Правоохранительную деятельность можно было бы сосредоточить на криминальных группах и лицах, имеющих отношение к организованной преступности. Hапример, если распространение наркотиков организовано в монопольном масштабе, возможно, в сочетании с другими видами крупномасштабной криминальной деятельности, связанная с этим экономическая власть приносит гораздо больше вреда. Это означает, что правоохранительные мероприятия необходимо проводить разумно, с тем чтобы уменьшить степень монополизации рынка наркотиков и всех прочих зон потенциальной криминальной деятельности. В противном случае мероприятия по охране правопорядка в сфере борьбы с наркотиками обречены на провал, на что так чётко указал в своей речи, процитированной выше, один из офицеров Интерпола.
К сожалению, эти аргументы, хотя и понятные каждому, редко можно найти в официальных документах, касающихся политики борьбы с наркотиками, которые поступают из новых восточных республик.
Единственным бросающимся в глаза исключением является Чехословакия, где существует Пражский центр по проблемам наркомании с его критическим отношением к общепринятой политике борьбы с наркотиками.
Конечно, было бы гораздо лучше изменить Уголовный Кодекс новых республик таким образом, чтобы разрешить создание легальных и в полной мере облагаемых налогами систем распространения для всех наркотиков.
Hо такие радикальные перемены с политической точки зрения в ближайшем будущем невозможны. Тем не менее, в пределах возможностей международных конвенций по борьбе с наркотиками - объявить первоочередной задачей атаку на организованные формы торговли наркотиками, уделяя гораздо меньше внимания мелкомасштабному производству и распространению, а также отменить уголовное преследование индивидуальных потребителей.
В интересах новых республик был бы также отказ от подписания Конвенции ООH 1988 г. Помимо того факта, что эта Конвенция (если к ней относиться серьёзно) приведёт к возникновению многочисленной, дорогостоящей и неэффективной бюрократии, пытающейся установить контроль над целым рядом психотропных веществ и прочих химических препаратов, она также внесёт дополнительные ограничения, препятствующие рациональным действиям в области борьбы с наркотиками.
Разумеется, будет объявлено, что либеральная политика в отношении наркотиков, не следующая ортодоксальным идеям ООH, направлена против интересов Запада. За такими заявлениями, возможно, скрывается ксенофобия и страх перед неконтролируемой эмиграцией.
Восточные республики наверняка будут обвиняться в ухудшении ситуации с наркотиками в западных странах, а также в том, что они разрешают провоз дешёвых наркотиков через западные границы и т.д.
Hе следует удивляться, если либеральная политика в отношении наркотиков, как бы она ни была полезна для предупреждения бед, связанных с распространением наркотиков в новых республиках, будет использована западными властями в качестве сферы для шантажа в связи с экономической или технической помощью в других областях.
Южноамериканские страны являются объектом такого шантажа в течение многих лет.
Можно предполагать, что ведущую роль в конфронтации такого рода возьмут на себя США и Франция (а также,возможно, Великобритания).
Однако стоит только посмотреть, что происходит в пределах границ этих стран в области (успешной) борьбы с наркотиками, чтобы спросить: "А вы кто такие?"
|
