О ВНУТРЕННЕМ ЧЕЛОВЕКЕ
И
З всех названных фактов, новых и старых, мы заключим еще лишний раз: в природе существуют неизвестные "вибрации", которые приводят в движение человеческий интеллект и которые открывают ему факты, сообщить о которых бессильны его чувства.
Если признать, что существует телепатия, то нужно изменить только одно слово в этом предположении. Достаточно будет сказать: "вибрации" человеческой мысли, вместо того, чтобы говорить о неизвестных вибрациях. Но ограничивать криптостезию вибрацией человеческой мысли - это значит чрезвычайно суживать криптостезию и, следовательно, ее извращать.
Не раз приходилось говорить на эту тему с людьми "чуждыми суеверий", верящими только в науку, и всегда они находили простое объяснение всему этому "новому и страшному": это только волны человеческой мысли, колебания молекул человеческого мозга, распространяющиеся подобно волнам радиотелеграфа.
Блаженны люди, для которых все так просто и ясно. Им незачем утомлять свое поверхностное мышление глубокой работой изучения и объяснения нового и неведомого. Они всегда объясняют новое и необыкновенное только старым и обыкновенным. Для них безусловно авторитетна только наука, хотя ее аксиомы и гипотезы часто рушатся, как карточные домики, под напором нового и неведомого. А все невмещающееся в старые научные рамки они просто отвергают как суеверия и бабьи сказки. Новое принимается только тогда, когда к нему привыкнут. И лошади перестали шарахаться от автомобилей, когда привыкли к ним.
Если волнообразное движение признается в физике основой материальных явлений, то почему оно должно быть обязательно приложимо к явлениям высшего порядка, происходящим в мире нематериальном? Почему не допустить, что в этом мире действуют совсем другие, неизвестные нам законы, а духовная энергия, энергия любви, симпатии (антипатии может действовать вне времени и пространства, без всякого волнообразного движения?
Мы зададим "чуждым суеверия" простой вопрос: если все метапсихические явления, все формы криптостезии объясняются движением мозговых частиц, волнообразно передающимся в пространстве, то как приложить такое объяснение к несомненным фактам общения с давно умершими, мозг которых уже не существует?
Глубокий ученый Ш. Рише ставит гораздо более трудные вопросы. Из всех этих фактов, то важных, то мелких, надо сделать вывод, которого критикующие по мелочам не могут сделать. Это вывод, что предчувствия, предсказания - доказанный факт, странный, парадоксальный, абсурдный по внешности факт, но факт, который мы вынуждены признать. Итак, в некоторых, еще мало определенных условиях некоторые индивидуумы, чаще всего (хотя и не исключительно) люди, легко гипнотизируемые, или медиумы, могут предвозвещать события, которые должны произойти, и сообщать о фактах, которые еще не существуют и которые нельзя предвидеть, такие точные подробности, что никакая проницательность, никакое совпадение, никакой случай не могли бы объяснить этих предсказаний.
Нужно со всей необходимостью предположить, что способность особого, мистического знания, неизвестная по ее природе и особенностям, которую мы назовем криптостезией, обнаруживается не только по отношению к прошедшему и настоящему, но и по отношению к будущему. Кроме того, метапсихическое знание настоящего настолько необыкновенно, что наше знание будущего немногим превышает его. А. знает, что В. в этот час утонул за тысячу километров от него. Как может А. это знать? Нам это совершенно неизвестно. А. объясняет, что В. утонет завтра. Это несколько более таинственно, но и только. В области метапсихического ясновидения странность так велика, а тьма так интенсивна, что немного больше тьмы и странности не должны нас смущать.
Я не стану вдаваться в пустые спекуляции. Я останусь в тесной области фактов. Итак, существуют факты проверенные, неоспоримые - факты предвидения. Объяснение явится (или не явится) позднее. Тем не менее, факты на лицо - достоверные, неопровержимые. Предчувствие и предвидение существует. Обязаны ли мы этим одной силе человеческого интеллекта, или другие интеллектуальные силы действуют на наш интеллект? В настоящее время невозможно это решить. Удовольствуемся пока тем, чтобы точно излагать факты. Было бы непростительной дерзостью утверждать, что предвидение существует, как мы это смело утверждаем, если бы не были даны многочисленные доказательства этому
(Рише).
Что значит слово Соломоново в Песне Песней: Я сплю, а сердце мое бодрствует
(5, 2)? Это очень глубокое слово. Сердце есть орган высшего познания, орган общения с Богом и со всем трансцендентным миром. И оно никогда не спит. Самая важная и глубокая психическая деятельность происходит за порогом нашего сознания и никогда не прекращается. Ясное выражение этой мысли можно найти у Лейбница.
Наш собственный опыт показывает, что нет такого состояния жизни, в котором, бы представляющая сила делала паузу и дух переставал бы образовывать представления. Не укажут ли на сон? Но и сонная жизнь имеет свои представления, в самом деле, она грезит и мы грезим постоянно. То, что называют сном без грез, есть не что иное, как глубокий сон, грез которого мы уже не помним, или представлений которого мы уже по пробуждении не представляем. Но при пробуждении мы каждый раз имеем ощущение, что в продолжении сна прошло некоторое время, и это чувство было бы невозможно, если бы мы не грезили, т. е. не имели во время сна представлений, потому что время мы всегда измеряем представлениями, которые в нем происходят, так что одно и то же время кажется нам долгим или коротким смотря по тому, больше или меньше представлений имели мы в течение его. Если бы мы вовсе не грезили, то время сна должно бы для нас уничтожиться, а так как протекший сон постоянно кажется нам известным протекшим временем, то этот опыт достаточно доказывает нам, что мы постоянно грезим. Кроме того, мы не пробуждались бы с представлениями, если бы спали без всяких представлений. Впрочем, и так называемый сон без грез сопровождается слабым ощущением внешнего мира, и мы тем легче пробуждаемся, чем сильнее это ощущение. Поэтому постоянство представлений в нашей душе должно основываться не на одних грезах, так как во сне имеет место также и представление внешнего мира
.
Почти у всех людей, даже наименее сенситивных есть способность познания иная, чем познание пятью чувствами. Чем выше духовность человека, тем ярче выражена эта способность высшего познания. При некоторых особых условиях и у людей в высшей степени сенситивных она проявляется с необыкновенной силой в ясновидении, предчувствии и пророческом предвидении в неведомом и таинственном шестом чувстве, которым они узнают многое о людях по вещам, принадлежащим им. Мы привели много фактов такого сверхпознания. Но в большинстве этих фактов было то общее, что они обнаруживались в ненормальных состояниях организма и, прежде всего, мозга. Это состояние гипноза, сомнамбулизма, лихорадочного бреда, медиумизма. Однако, не всегда.
В более редких случаях такие же сверхъестественные способности составляют принадлежность людей, находящихся в нормальном состоянии. Мы не раз, приводя факты трансцендентальных способностей у сомнамбул и находящихся в состоянии гипноза, сопоставляли с ними аналогичные факты из жизни святых или даже просто обычных людей.
Что же это значит? Это значит, что для проявления трансцендентальных способностей нашего духа, для обнаружения сверхсознания необходимо, чтобы угасло или, по крайней мере, значительно ослабело нормальное, феноменальное сознание.
Дю-Прель приводит для выражения этой мысли удачное сравнение: звезды льют свой свет беспрестанно, но при солнечном свете мы не видим света звезд. Надо, чтобы зашло солнце и наступила ночная тьма, и тогда звезды засияют для нас.
Пока наша жизнь протекает в калейдоскопе и шуме внешних восприятий, пока в полной силе работает наше феноменальное сознание, - скрыта никогда не прекращающаяся деятельность сверхсознания. Но когда в состоянии сна нормального, сомнамбулического или гипнотического, при отравлении мозга опиумом или гашишем, токсинами лихорадочных болезней угасает нормальная деятельность мозга и свет феноменального сознания, тогда вспыхивает свет сознания трансцендентального. Известно также, что слепота углубляет работу мысли и нравственного чувства, значительно отодвигает порог сознания. Философ Фехнер создал наиболее глубокие свои произведения после того, как потерял зрение. Князь Василий Темный сказал ослепившему его Шемяке: Ты дал мне средство к покаянию
. Из житий многих святых известно, что долгие, изнуряющие болезни были большим благодеянием для них, ибо смиряли страсти, лишали впечатлений мирской жизни с ее шумом и сутолокой, отвлекающей от углубления в тайники духа. Это хорошо понимали и глубоко ценили христианские и буддийские анахореты, стремившиеся заглушить все внешние впечатления жизнью в пустйне, постоянным самоуглублением и молитвой, покорить духу плоть постом и бдением, даже стоянием на столпе.
В мартирологии есть много примеров того, что сильнейшие повреждения тела, жесточайшие мучения могут вызвать угасание феноменального сознания и пробуждение внутреннего трансцендентального сознания, проявляющегося внутренним блаженством.
Трансцендентальная жизнь духа была хорошо известна древним индийским мудрецам и греческим философам, особенно философам александрийской школы. О ней писал Плотин, Порфирий и другие. Вот слова Плотина:Наконец, если я осмелюсь, в противоположность мнению всех прочих людей, высказать свободно и определенно свое собственное убеждение, то, по-моему, в чувственном теле пребывает постоянно не вся наша душа, а только некоторая ее часть, которая, будучи погружена в этот мир и потому уплотняясь или, лучше сказать, засоряясь и омрачаясь, препятствует нам воспринимать то, что воспринимает высшая часть нашей души
. В другом месте он говорит:Души подобны амфибиям: они живут то по сю сторону, то в потустороннем мире, смотря по надобности.
В средние века о том же писали Парацельс, ванГельмонт, Кампанелла и многие другие.
В открытой Лютером и высоко ценимой Шопенгаузром "Немецкой Теологии" говорится: У созданной души человека два глаза: один может созерцать вечное, другой только временное и сотворенное. Но эти два глаза нашей души могут делать свое дело не оба разом, а только так, что когда наша душа вперяет свой правый глаз в вечность, левый ее глаз должен отказаться вполне от своей деятельности и пребывать в бездействии, как бы умирать. Когда же действует левый глаз души, т. в.. когда ей приходится иметь дело с временным и сотворенным, тогда от деятельности своей, т. е. от созерцания, должен отказаться правый глаз. Поэтому кто хочет смотреть одним глазом только, должен освободиться от другого, ибо никто не может служить двум господам
.
У недосягаемого по глубине мысли И. Канта наш трансцендентальный субъект безусловно признан. Его современники мало интересовались магическими силами человеческой души и плохо верили в них. Но Кант, могучий логик, ни к чему не подходил с предвзятой мыслью и считал невозможным только то, что содержит в себе логическое противоречие. Он утверждал, что мы ничего не можем предписывать опыту и должны брать от него все, что он нам дает, как бы оно ни было для нас странно и неожиданно. Поэтому, когда он узнал об обнаружении магических сил у Сведенборга, его современника, он не только собрал точные сведения об этом мистике, но и приобрел его сочинения. Прочитав их, он был поражен сходством теории Сведенборга с его собственной, почерпнутой из чистого разума теорией о трансцендентальной природе человека.
В "Грезах духовидца" Кант пишет: Признаюсь, что я очень склонен к утверждению о существовании в мире нематериальных существ и к причислению к этим существам собственной моей души. И дальше он прибавляет: Поэтому человеческую душу следовало бы считать одновременно связанной уже и в настоящей жизни человека с двумя мирами, из которых она, пока образует со своим телом одно личное, целое, воспринимает ясно только мир материальный
.
В "Розенкранде" мысль об этом Кант высказывает еще яснее: Поэтому можно считать почти доказанным или легко можно было бы доказать, если захотеть распространиться более, или, лучше сказать, будет доказано, хотя не знаю где и когда, что человеческая душа в этой ее жизни находится в неразрывной связи со всеми нематериальными существами духовного мира, что она попеременно действует то в одном, то в другом мире и воспринимает от этих существ впечатления, которые она, как земной человек, не сознает до тех пор, пока все обстоит благополучно (т. е. пока она наслаждается миром материальным)
.
Кант всегда держался своего учения о "вещах в себе", причислявшихся им к умопостигаемому миру. Умопостигаемый человек Канта - это то, что он называл "вещь в себе", Шарль Дю-Прель - "Трансцендентальным Я", а апостол Павел - "внутренним человеком".
Для нас, конечно, важнее всего слова апостола Павла. Он говорит: Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется
(2 Кор. 4,16).
Когда ослабевают и угасают страсти и похоти плоти, когда силы ее слабеют и меркнет для нас блеск и шум мира сего, тогда отложим прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновимся духом ума вашего и облечемся в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины
(Еф. 4, 22-24).
Новый человек
в этих словах Павловых, конечно, то же, что внутренний
.
Эта глубокая психологическая перемена происходит в нас под действием благодати Божией: Да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке
(Еф. 3, 16).
Тогда происходит распятие со Христом нашего ветхого внешнего человека, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху (Рим. 6, 6), и восстает сокровенный сердца человек в нетленной (красоте) кроткого и молчаливого духа
(1 Пет. 3,4).
Тогда мы становимся даже причастниками Божественного естества по слову апостола Петра (2 Пет. 1, 4), тогда верою вселиться Христу в сердца наши, чтобы мы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы нам исполниться всею полнотою Божиею
(Еф. 3, 17-19).
И еще прибавим слова Павловы: ...совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его
(Кол. 3,9-10).
Haш внутренний, трансцендентальный человек, освобожденный от уз плоти, может достигнуть высшего познания всего сущего во всей его широте, в глубине и долготе, ибо он обновится и усилится в познании даже по образу Создателя своего: уразумеет превосходящую всякое земное разумение любовь Христову. Ибо верою вселится Христос в него. То, что непостижимо "геометрическим умом", станет понятно озаренному Христовым светом трансцендентальному сознанию внутреннего человека.
|
