Равиль Муксинов, доктор архитектуры, декан факультета архитектуры, дизайна и строительства Кыргызско-Российского Славянского университета им. Б.Н. Ельцина, Бишкек
Айгуль Насирдинова, кандидат архитектуры, доцент кафедры «Дизайн архитектурной среды» Кыргызско-Российского Славянского университета им. Б.Н. Ельцина, заместитель председателя Союза архитекторов Кыргызской Республики, Бишкек
Ученые, изучающие курганы ранних или, более широко, древних кочевников (VIII-VII в. до н.э. - III в. н.э.), как правило, сопоставляют их с пирамидами и курганами Мезоамерики, Китая, Египта или Индии. И это не случайно: внимательный и пытливый исследователь непременно сталкивается с интересными, порой парадоксальными фактами и удивительными культурными параллелями между этими объектами. Известно, что еще первые исследователи курганов евразийских кочевников на территории Российской империи нарекли их «степными пирамидами».
Методология архитектурной науки обогащается новыми подходами и направлениями. В частности, во всем мире расширяется диапазон исследований историко-культурного наследия именно в архитектурном аспекте. В последние десятилетия предметом пристального изучения в этом контексте стали курганные сооружения кочевых народов и каменные ритуально-культовые объекты (круги, лабиринты, кольца, менгиры - вертикально вкопанные в землю большие удлиненные камни, кромлехи - концентрические окружности из отдельно стоящих крупных камней, и др.). Из довольно малоизвестного и экзотического предмета изучения они превратились в объекты интереса широкого круга исследователей, к ним обращено пристальное внимание специалистов в области архитектуры.
С появлением новых версий, интерпретаций, гипотез возникновения и принципов организации этих объектов актуализируются вопросы теоретико-методологического плана. При этом велик интерес не только к их истории и культурной значимости, но и к вопросам их вовлечения в современный контекст. Очевидно, что без накопления определенного массива научных знаний, профессиональной оценки, утверждения этих объектов в общественном сознании как одного из важных элементов материальной и духовной культуры задача их сохранения вряд ли выполнима в полной мере.
Это особенно актуально для таких регионов, как Центральная Азия, Сибирь, Кавказ, где памятники такого рода практически не изучаются именно с точки зрения их архитектурных особенностей.
Отметим, что изучение подобных объектов как памятников древности, с одной стороны, и как реальных компонентов современной среды, с другой, выявляет их неожиданные связи с актуальными направлениями в архитектуре и ландшафтном дизайне, например, с так называемой геопластикой («земляной архитектурой», «земляной скульптурой») [1]. Достаточно вспомнить работы представителей ленд-арта на американском континенте, которые иногда прямо интегрируют формы индейских маундов (курганов) и каменных лабиринтов в современную среду. И этот ракурс является, на наш взгляд, бесспорно интересным для специального рассмотрения.
Курганы - погребальные (культовые) сооружения - распространены на всех континентах, за исключением Австралии и Антарктиды. Они обладают достаточно сложной внутренней структурой, их внешняя организация также достаточно разнообразна. Большинство курганов в момент возведения представляли собой законченное, иногда довольно сложное и не случайное архитектурное решение. Многочисленные типы курганов характеризуются определенными особенностями конструкции погребальной камеры и насыпи. В результате многолетних исследований разработана научная классификация курганов, что позволяет ученым говорить о существовании устойчивой корреляции типов погребальных сооружений, особенностей погребальных обрядов с конкретным историческим периодом и конкретной территорией. Существуют даже примеры, когда определенные культуры получали название в соответствии с конструкцией подкурганных могил.
Курганы - один из ценнейших источников сведений о различных сторонах жизни, бытовых навыках, ритуалах и верованиях древних народов, системе общественных отношений. Более того, объекты, связанные с культом погребения умерших, являются наиболее информативным, а нередко единственным источником знаний о прошедших эпохах. При этом курганы служат важными элементами культурного наследия, ценными ландшафтными объектами, обладающими определенной эстетической и образовательной ценностью. Не стоит недооценивать и этическую сторону вопроса (курган - место погребения и уже поэтому заслуживает бережного к себе отношения).
Надо отметить, что в ряде случаев крупные курганы интерпретируются не как погребальные, но как частично или полностью культовые сооружения (например, курган Улуг-Хорум (Тыва), изначально являвшийся солярным храмом, и Ульские курганы (Адыгея)). Но даже если крупные курганы служат погребениями, их символические функции преобладают над утилитарными. В качестве яркого примера здесь можно привести входящую в Список всемирного наследия ЮНЕСКО гробницу первого китайского императора Цинь Шихуанди неподалеку от города Сиань, внешний периметр которой достигал шести километров. Естественно, этот курган, где был погребен только один человек - император, нес прежде всего символическую функцию.
Древние погребальные культы отражали ранние формы религиозных верований и включали сложный комплекс представлений о потусторонней жизни, с одной стороны, и об устройстве мира в целом - с другой. Эти культы предусматривали возведение курганов и мегалитических объектов (мегалиты - сооружения из больших каменных блоков, соединенных без применения цемента или известкового раствора, к ним относятся и менгиры), определенную систему расположения их в пространстве с участием сакральных элементов и включали множество ритуалов. (Интересно, что последние зачастую имели под собой и вполне практическую основу. Известно, например, что погребение скифских царей предварялось обязательным «посмертным путешествием» по территориям, где проживали подвластные им племена, имевшим целью сбор дани и припасов для погребальных и поминальных торжеств, а также набор людей для сооружения кургана.)
Выбор места для курганных сооружений всегда осуществлялся крайне тщательно. Логично предположить, что среди тех, кто выбирал конкретное место возведения кургана, был и «архитектор» - человек, имевший опыт сооружения гробниц. «Существование специалистов косвенно подтверждается открытием ряда чрезвычайно близких по конструкциям больших погребальных сооружений» [2, с. 174]. При выборе места учитывался социальный статус умершего. Возможно, так появилась относящаяся к тагарской культуре «долина царей» (территория современной Хакассии), где сосредоточено множество курганов, в том числе Большой Салбык - крупнейший курган бассейна Среднего Енисея.
Курганы, где находились захоронения выдающихся людей (правителей, представителей знати, знаменитых воинов), почитались как священные места. Со временем реальные предки обожествлялись. Воспоминания об их доблестях и заслугах жили в потомках в течение многих десятилетий. Нередко в насыпях курганов исследователи обнаруживали жертвенные дары, относящиеся к более поздним векам, а в непосредственной близости от курганов - множество жертвенников [2, 3], что трактуется как свидетельство совершения поминальных действий в течение длительного периода. Жертвенники, или, скорее, места для жертвоприношений (поминальные оградки, лабиринты, восьмикаменники - окружности, образованные вкопанными через равные промежутки камнями, вероятно, символизирующими восемь сторон света, и т.д.), представляют самостоятельный интерес. Обычно это сооружения из камней в виде различных геометрических фигур, чаще всего кругообразные. Внутри таких сооружений обычно находят следы огня, обгорелые кости животных, иногда осколки керамических сосудов, крайне редко - целые сосуды. Подобные сооружения являются существенными элементами курганных ансамблей, а в структуре курганных ансамблей древних алтайских кочевников - определяющими.
Часто на вершинах, склонах курганов, у их подножия цепочками, вытянутыми в определенном направлении, устанавливались каменные идолы, стелы и т.д. (существует мнение, что у других курганов подобные столбы были деревянными и разрушились с течением времени). У некоторых памятников исследователи обнаруживают несколько десятков (а иногда до 1000) подобных объектов [3], расположенных вереницей, конец которой выделен тем или иным способом, часто установкой наиболее высокого камня или столба.
Поминальные действия у кочевых народов представляли собой пышные торжества. (Еще в недавнем прошлом у кочевых прежде народов - кыргызов, казахов, бурят, алтайцев и других - проведение тризн считалось важным, социально значимым мероприятием.) Поминки по знатным умершим могли продолжаться несколько дней, а иногда и месяцев; на них созывались представители разных племен и даже государств. Юрты гостей устанавливались в один ряд, в несколько рядов, по кругу, по дуге, по прямой линии (так же, как курганные ансамбли, каменные гряды у курганов) с соблюдением определенной иерархии. В процессе поминальных торжеств устраивались различные состязания. Как писал живший в VII(?) веке н.э. армянский историк Мовсес Каганкатваци: «Носясь при кладбищах, муж с мужем, толпа с толпою боролись в нагом состоянии... пустив коней, скакали в разные стороны» [4, с. 168]. Существовали так называемые обходные ритуалы, ритуалы рытья очага, который в традициях многих народов трактовался как жертвенник [5]. Известно, что подобные ритуальные действия проводились и вокруг маундов Мезоамерики [6].
Исследователи отмечают, что у кочевников в основе социальной организации лежали прочные родовые связи [7]. По всей вероятности, поминальные торжества являлись своего рода межродовыми съездами кочевников, где могли решаться различные проблемы их взаимоотношений. Об этом свидетельствуют строки самого знаменитого устного произведения кочевников-кыргызов - эпоса «Манас».
Конструктивно курган состоит из насыпи и погребальной камеры (деревянной или каменной). Собственно захоронение (захоронения) может представлять собой довольно сложно организованную структуру, включать следующие архитектурные элементы: укрепленный свод, арки, контрфорсы, систему кронштейнов, опоры, колонны, дромос (крытый коридор, иногда в виде лестницы), тоннели и ходы, двери, окна; иметь богатый интерьер, внутреннюю отделку (штукатурка, обмазка глиной, драпировка стен камеры тканями, мехом, войлоком и т.п.).
Для сооружения насыпи использовались разные строительные материалы (грунт, щебень, камень - от простых валунов до плит и обработанных блоков, дерево, также иногда обработанное, кирпич-сырец, камыш и т.п.). Поверхность насыпи, как правило, укреплялась (дерновые брикеты, валики, камень, бревна). Исследователи отмечают, что в подборе камней, каменных плит, блоков, деревянных срубов, бревен, грунта наблюдалась определенная система [2]. Необходимые материалы для царских курганов нередко привозили из отдаленных мест. Об этом свидетельствует тот факт, что часто при значительных размерах насыпи, требующих нескольких сотен кубометров грунта, поблизости не обнаруживается следов старых карьеров и других мест возможного забора насыпного материала.
Часто вокруг насыпи кургана устраивали подпорную каменную стену (так называемую крепиду), препятствующую ее размыванию. Помимо крепид довольно часто устраивали валы и рвы. Уже в процессе сооружения насыпи в ее слои иногда помещали ритуальные предметы (стрелы, части повозок и др.).
Очевидное умение сочетать разнородные материалы, учитывать их свойства при сооружении захоронений, а также схожесть их конструкции позволяют предположить, что сооружали курганы люди, обладающие соответствующими инженерными познаниями, и что при этом использовались хотя бы простейшие подъемные рычаги и приспособления. Интересно, что Геродот называет в числе традиционных обязанностей скифских царей руководство строительством курганов.
Создание насыпи было одним из наиболее трудоемких этапов в строительстве курганов. По подсчетам специалистов, объем только первичной насыпи кургана Толстая могила (один из богатейших скифских курганов, IV в. до н.э., Днепропетровская обл., Украина) составлял 12 000 куб. м. Сооружение подобной насыпи требовало до 12 000 человеко-дней [10]. На примере курганов Семиречья подсчитано, что сооружение насыпи крупного кургана требовало до 65 000, а среднего - до 1700-2000 человеко-дней [8].
Для курганов саков, особенно на территории Казахстана (например, знаменитый Бесшатырский могильник - замечательный памятник архитектуры в долине реки Или, включающий более 30 курганов высотой до 105 м и датирующийся V-IV в. до н.э. [8]), характерны многослойные пирамидальные конструкции с чередованием камня (панцирная кладка), щебня и грунта, отдаленно напоминающие пирамиды майя, ацтеков [9]. В Бесшатырских курганах имеется сеть подземных тоннелей. Вокруг курганов сохранились многочисленные менгиры и восьмикаменные кольца, вероятно, предназначавшиеся для совершения обходных ритуалов. Исследователи полагают, что их расположение подчиняется определенной иерархии и соответствует местонахождению юрт представителей разных родов.
Уже упоминавшийся саглынский Улуг-Хорум, наиболее масштабный из известных в Тыве курганов-храмов солярного культа, расположен у северной границы котловины Больших озер Монголии. В плане Улуг-Хорум, в котором нет захоронений, относящихся ко времени его сооружения (имеются только более поздние, так называемые «впускные» захоронения), представляет собой гигантское колесо с 32 спицами-лучами в окружении более чем 400 колец-жертвенников. Колесо - один из наиболее распространенных символов солнца, олицетворяющий не только собственно светило, но и его движение. Вспомним в этой связи и удивительные памятники на территории Монголии - так называемые керексуры (в переводе с монгольского - «кыргызские гнезда») [13] - погребальные насыпные сооружения, окруженные каменными выкладками в виде солярных знаков и сопровождаемые цепочками стел, называемых оленными камнями.
В культуре кочевых народов курганы принимали на себя храмовые (протохрамовые) функции. Существует точка зрения, что по расположению курганов часто определялись условные границы владений. Их использовали в качестве географических ориентиров, им давали имена, и со временем эти имена закреплялись в местной топонимике.
Курганы, распространенные почти по всему миру, характеризуются сходной вертикальной организацией, что может говорить о сходстве у разных культур представлений о «вертикальной» картине мироустройства. Горизонтальная структуре курганов соответствует конкретному характеру хозяйственной, бытовой деятельности и в то же время олицетворяет некий общий космический порядок, признанный обществом определенной культуры. Внутренняя планировка курганов зачастую повторяет планировку жилья, хозяйственных дворов или, как в случае погребального комплекса Цинь Шихуанди, план определенного города.
В истории Японии период с III до начала VI века н.э. обозначается словом «кофун» («курган»), так как в это время большое распространение приобретает возведение курганных усыпальниц представителей знати. Вокруг кургана устраивали ров, сразу за ним строили ограждение из глиняных цилиндров - ханива. Изгородь из глиняных столбиков окружала магическое пространство, внутри которого размещали скульптурные изображения людей за разными занятиями, животных, постройки, утварь. А в эпохи Мамояма и Эдо курганы и ритуальные выкладки стали использоваться как элементы садов камней. Интересно, что на территории современного Кыргызстана существуют памятники, по формальным признакам сопоставимые с более совершенными японскими каменными садами [14].
До наших дней курганные комплексы дошли в разной степени сохранности (к сожалению, их разграбление и разрушение происходило начиная со Средневековья). Например, на территории Кыргызской Республики имеются как объекты в первозданном состоянии (курганы Чон-дебе возле озера Сон-куль), так и вошедшие в структуру населенных пунктов и сохранившиеся в значительной мере по счастливой случайности сооружения (курганы возле села Александровка). Часть курганов была полностью уничтожена при строительстве Большого Чуйского канала и Токтогульского водохранилища, часть - разрушена до определенной степени (возле аэропорта «Чолпон-ата»). В некоторых случаях памятники «выживают» за счет удачного расположения - на современных заповедных и охраняемых ландшафтных территориях.
Между степными пирамидами и всемирно известными пирамидами много общего. Сегодня ни для кого не секрет, что следы тюркского языка прослеживаются в языках некоторых племен американских индейцев, генетически родственных алтайским племенам [16]. Значение Центральной Азии, в том числе Алтая, для мировой культуры все еще остается не до конца понятым. И тем важнее изучение и сохранение расположенных на этих территориях древних сооружений, которые обещают не только новые открытия в науке, но и соприкосновение с удивительным миром наших предков.
Список литературы
1. Микулина Е.М. История садово-паркового искусства и эволюция среды. Автореф. дис. … докт. архитектуры. М., 1984.
2. Ольховский В.С. Погребально-поминальная обрядность населения степной Скифии (VII-III вв. до н.э.). М.: Наука, 1991.
3. Кубарев В.Д. Курганы Сайлюгема. Новосибирск, 1992.
4. Аджигалиев С.И. Генезис традиционной погребально-культовой архитектуры Западного Казахстана. Алма-Ата: Галым, 1994.
5. Солтоноев Б. История кыргызов. Бишкек, 1993 (на кыргызском языке).
6. Silverberg R. Mound Builders of Ancient America: The Archaeology of a Myth. Greenwich, CT: New York Graphic Society, 1968.
7. Марков Е.Г. Социальная структура и общественная организация древних и средневековых кочевников. Скифо-сибирское культурно-историческое единство. Кемерово, 1980.
8. Акишев К.А., Кушаев Г.А. Древняя культура саков и усуней долины реки Или. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1963.
9. Молони Нора. Археология (сер. Оксфордская библиотека) / Пер. с англ. Викторова И.И. М.: Изд. дом «Росмэн», 1996.
10. Мозолевский Б.Н. Товста Могила. Киев, 1979.
11. Грач А.Д. Древние кочевники в центре Азии. М.: Наука, главная редакция восточной литературы, 1980.
12. Насирдинова А.М. Сакральная архитектура кочевого мира (семиотический подход). Бишкек, 2007.
13. Новгородова Э.А. Древняя Монголия. М.: Наука, 1989.
14. Насирдинова А.М. Киргизские каменные сады // Архитектура, строительство, дизайн. 2004. № 3.
15. Насирдинова А.М. Архитектура культовых сооружений кочевого мира (семиотический подход). Автореф. дис. … канд. архитектуры. 18.00.01. Бишкек, 2004.
16. Захаров И.А. Центр Азии - прародина аборигенов Америки? // Наука в России. 2003. № 1(33).
|
