Курсовая работа: Анализ состояния русской журналистики XIX века на примере журнала "Вестник Европы" Н.М. Карамзина

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИНСТИТУТ МАССМЕДИА

ФАКУЛЬТЕТ ЖУРНАЛИСТИКИ

Кафедра литературной критики

Анализ состояния русской журналистики XIX века на примере журнала «Вестник Европы» Н.М. Карамзина

Специальность 021400 «Журналистика»

Курсовая работа

Москва 2010г.

Введение

С самого начала журнал был очень популярен, он выходил два раза в месяц небывалым для той эпохи тиражом - 3600 экземпляров, регулярно издавался в течение 28 лет. Но все же основателем его стал Карамзин и со сменой редактора в 1804 году это уже было издание иного рода.

Принимаясь за данную работу, я определила для себя следующие задачи. Во-первых, я хотела определить, в какой период своей жизни решил Николай Михайлович приступить к работе над этим изданием, что происходило в его жизни незадолго до этого и ради чего он прекратил эту работу. Во-вторых, я хотела разобраться, какие именно идеи Карамзин пытался донести до общественности, ради чего он начал трудиться над «Вестником Европы». В-третьих, я решила определить круг сотрудников и соратников, которые помогали Николаю Михайловичу в работе над этим издания. В-четвертых, я изучила те жанры, которые были использованы в журнале.

Цель моей работы – определить, какое место в жизни и творчестве Карамзина занимал труд над «Вестником Европы». Ведь ко времени начала издания этого журнала Карамзин уже сыскал славу писателя, а сразу после того, как он оставил место редактора в «Вестнике …», он стал придворным историографом, человеком, которому Александр I поручил написание истории родной страны.

В XXI веке трудно рассуждать об актуальности данной темы – «Вестник Европы» издавался в самом начале XIX века. Но стоит заметить, что XIX век – важная страница в истории русской публицистики, в эту эпоху работали такие одаренные русские критики, публицисты, издатели, как Н. А. Полевой, К. Ф. Рылеев, А. А. Бестужев, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, В. Г. Белинский, Н. А. Некрасов, Н. Г. Чернышевский, А. Н. Добролюбов, М. Е. Салтыков-Щедрин, Ф. М. Достоевский и другие. Рассматривать историю русской журналистики без должного внимания к этому периоду нельзя, в то же время нельзя и отрицать наличие публицистики в XVIII веке. Карамзин и его «Вестник Европы» был неким мостом из одного века в другой, поскольку и издавался журнал на рубеже веков, в то время как сам писатель жил, получил образование в XVIIIстолетии. Мало того, сам журнал был значимым явлением не только благодаря имени его издателя: его читали и много после того, как номер выходил, журнальные книжки находились в обращении десятилетиями. Он выражал идеи, который витали в воздухе, которые бродили в умах. Эти умонастроения занимают историков, поскольку спустя чуть более чем 20 лет произойдет восстание декабристов, а почва для этого события готовилась много раньше.

Под редакцией Карамзина было выпущено 44 номера журнала «Вестник Европы». Для написания данной работы я прочитала каждый из них и составила общее представление об издании, а также о провозглашаемых на его страницах идеалах и пропагандируемых идеях, и о том, что было дозволено опубликовывать цензурой. По биографии самого Карамзина можно определить, как власть относилась к литераторам и публицистам того времени. Обо всем этом я расскажу в основной части работы.

Нельзя сказать, что литературы по этой теме необозримо много. Есть несколько исследователей непосредственно творчества Карамзина: Евгений Иванович Осетров и Юрий Михайлович Лотман. Однако их монографии не были посвящены кокретно интересующей мне теме. Так, в книге «Три жизни Карамзина» Е. Осетров повествует о жизни Карамзина в целом, рассматривает ее на культурном фоне отечественой и западноевропейской истории. В этой книге периоду работы над «Вестником …» посвещено менее одной главы. Осетров считает нужным лишь обозначить некоторые идеи Карамзина и привести примеры.

М. Ю. Лотман в книге «Сотворение Карамзина» рассматривает жизнь писателя как будто под микроскопом, раскладывает ее по полочкам, пишет «биографию души». Однако такой подход к теме не подразумевает подробного разбора формы журнала, его жанрового наполнения. Лотмана политическая тема этого журнала увлекает больше, чем круг сотрудников и литературные произведения, напечатанные в журнале.

Помимо этого я использовала книгу василия Осиповича Ключевского «Исторические портреты». Среди личностей, которые заинтересовали историка, был и Карамзин. Но его автор рассматривает с точки зрения вклада в историческую науку. К журналу это имеет не самое прямое отношение, больше говорится об «Истории государства Российского». Но, как я выяснила в ходе написания этой курсовой работы, истоки, начало работы над этим монументальным трудом были заложены еще во время издания «Вестника …». Книга «Исторические портреты» была интересна в плане составления собственной точки зрения и оценивания творчества Карамзина как историка.

Дополнительно я привлекла такие источники как «История русской журналистики XIX века» Б. И. Есина и «История русской литературы XIX века» В. И. Кулешова. В этих изданиях я находила необходимую информацию для написания главы о круге сотрудников журнала.

Основная часть

Глава1. История создания журнала

В ноябрьском номере «Московских ведомостей» в 1801 году было напечатано следующее заявление Карамзина: «С будущего января 1802 года намерен я издавать журнал под именем «Вестник Европы», который будет извлечением из двенадцати лучших английских, французских и немецких журналов. Литература и политика составят две главные части его. Первая часть украсится всеми цветами новых произведений ума и чувства в Европе Политические известия будут сообщены в некотором систематическом порядке и как можно скорее ». Идея создания журнала принадлежит не самому Карамзину, а Ивану Васильевичу Попову – одному из арендаторов Московской университетской типографии, который предложил Николаю Михайловичу взять на себя его редакцию. Тогда же была обговорена сумма оплаты Карамзину: 3000 рублей в год. Это был первый случай оплаты редакторского труда.

Как видно, сам Карамзин понимал, что заниматься чем-то неслыханным для России: никогда раньше национальных политических журналов не было, хотя и предпринимались попытки: например, в 1790 году ученик Новикова П. А. Сохацкий начал издавать «Политический журнал» (с переменой названия выходил до 1830 года), но это было полностью переводное предприятие — дословная копия гамбургского консервативного издания. Никакой роли в русской общественной жизни журнал этот не сыграл.

Журнал Карамзина, напротив, был очень популярным, причем с первого выпуска. Во многом это обуславливалось известностью самого Карамзина: к тому времени уже состоялась публикация «Писем русского путешественника» (1791-1792) и повести «Бедная Лиза» (1792), которые прославили писателя. Но успех мероприятия превзошел все ожидания. Периодика XVIII в. не являлась долговременной, а журнальные рубрики (критика, политика и т.д.) не были строго разграничены, поэтому издание «Вестника» следует признать новым этапом в истории русской журналистики. Издатель был вынужден допечатывать журнал с первого номера. И как журналист, и как писатель Карамзин был профессионалом и умел обеспечивать себе широкую аудиторию. «Вестник Европы» выходил дважды в месяц в течение двух лет под руководством Карамзина. Журнал продолжал существовать и после, до 1918 года, когда был запрещен. В наше время тоже существует издание с таким названием, которое, по замыслу, продолжает дело основателя.

В первом номере Николай Михайлович во вступительной статье изложил суть дела, за которое он принялся с невероятным усердием. В статье «Письмо к издателю»[1] Карамзин от имени читателя из азиатской глуши дает совет быть человеколюбивым, а не осторожным, а помимо этого излагает жалобу на «бедность литературы» и подчеркивает ее наибольшую значимость из всех искусств в родной стране. Относительно политики азиатский читатель, выказав комплименты молодому монарху, пишет, что она не обещает быть слишком объемной, поскольку «вся Европа, наскучив беспорядками и кровопролитием, заключает мир, который, по всем вероятностям, будет тверд и продолжителен».

Опыта в области издательского дела у Николая Михайловича хватало: в 1785 году молодой Карамзин, после отставки из петербургского гвардейкого полка, приезжает в Москву, где знакомиться с видными литераторами своего времени: А. М. Кутузовым, А. А. Петровым и Н. И. Новиковым. Николай Иванович Новиков (1744—1818) был прирожденным организатором и принимался за проекты один шире другого. Среди его в замыслов, воплотившихся в жизнь, были «Городская и деревенская библиотека» (1782-1786), «Вечерняя Заря» (1782), «Покойщийся Трудолюбец» (1784-1785), первый русский журнал для детей «Детское чтение» (1785-1789).

Лозунгом Новикова было – общественная самодеятельность, идущая не за и не против, а мимо государственной машины. Именно этого не могла ему простить Екатерина II, поскольку вся дворянская пирамида во главе с ней была беспомощна, была лишней, нужной лишь самой себе. Его деятельность была эффективной, он мог увлечь за собой людей пылким красноречием, а также имел талант сосредотачивать вокруг себя талантливых людей. Ему удалось сколотить тесную группу единомышленников, которых объединяли общие взгляды: вера в необходимость просвещения, личного усовершенствования, отрицание насилия, стремления повлиять на власть имущих при помощи литературы, восприятие влияния французской культуры на русскую как враждебной, патриотизм, страсть к просветительству. В этом круге оказался Карамзин и большинство идей Новикова усвоил и пронес через всю жизнь. Карамзин переводил для «Детского чтения», писал стихи, перевел и опубликовал «Юлия Цезаря» Шекспира и «Эмилию Галотти» Лессинга. В такой атмосфере Карамзин находился 4 года, упорно занимаясь самообразованием, после чего он уехал в путешествие по Европе (1789-1790)[2] . Это путешествие вылилось в знаменитые «Письма русского путешественика», которые принесли известность писателю.

Произошли перемены в личной жизни Николая Михайловича: в 1801 году он женился на Лизе Протасовой-Плещеевой, долгое время воспеваемой им под именем Аглаи. Николай Михайлович был счастлив и благодарил проведение за милую жену. Но его супруге не был сужден долгий век и скоро она оставила писателя с новорожденной дочерью Софьей на руках.

Вступление в новое столетие ознаменовалось крупными переменами в жизни страны. Новый император Александр I взошел на престол и Карамзин встретил его хвалебной одой на восшествие. Однако если сравнить это приветствие с приветствием Павла , то можно заметить, что на нового императора не возлагалась надежд на олицетворение «свободы и милости», а лишь скромно подчеркивалось, что «равенство – одна мечта». Деятельность Карамзина в «Вестнике Европы» (1802-1803 гг.) неразрывно связана с общественным климатом начала царствования Александра I, существенным смягчением отличавшего царствование Павла I жесткого цензурного режима, и установкой нового императора на реформы. К тому же новый император был благосклонен к Карамзину – недаром некоторое время спустя аугустейшая особа поручила писателю написание «Истории государства Российского». Сам Карамзин отводил душу в работе, поскольку был глубоко подавлен после смерти любимой жены.

Итак, приступая к работе над журналом «Вестник Европы», Карамзин понимал, что ничего подобного в его стране еще не выходило, поскольку журналов о политике раньше не выпускалось. Но у него были все шансы преуспеть в этом деле: во время своего путешествия по странам Европы, он своими глазами наблюдал за происходившем там (во время Великой французской революции он находился в Париже), познакомился с выдающимися европейскими журналами и готов был начать нечто подобное в России. В то же время благодаря кружку Новикова он имел четкую жизненную установку и массу знакомых среди выдающихся дворян, которые позже помогали ему в издании «Вестника …», а также определенный опыт работы в печатных органах. Помимо этого он уже был известным состоявшимся писателем. Личная драма способствовала тому, чтобы писатель погрузился в работу с головой, а политические события (на трон взошел новый император) создавали благоприятный климат для начинания новых периодических изданий.

жизнь творчество карамзин журналистика

Глава 2. Круг сотрудников и содержание журнала

Весь «Вестник Европы» — это как бы единый монолог издателя, выражающий его политическую утановку[3] . Но «сочинять Журнал одному трудно и невозможно; достоинство его состоит в многообразии, которого один талант (не исключая даже и Вольтерова) никогда не имел», - так пишет Карамзин во вступительной статье «Письмо к издателю»[4] . Эту статью многие исследователи выделяют как программную, и в ней автор дает понять, что принимается за дело не в одиночестве. Однако если полистать сам журнал, то можно заметить, что статьи в основном были анонимными.

Журнал с первого номера четко делился на 2 части: первая - литература и смесь, вторая – политика. Издание состоит в основном из переводов литературных произведений и статей из европейских журналов, а также отечественных писателей. Среди тех, кто печатался в первом разделе мы видим Г. Р. Державина, В. А. Жуковского, И. И. Дмитриева, В. Л. Пушкина, К. Н. Батюшкова, П. А. Вяземского, М. М. Хераскова, Ю. А. Нелединский-Мелецкого, Д. В. Давыдова – по сути, вокруг Карамзина собрался весь цвет литературы конца XVIII века.

Все литераторы, участвовашие в издании «Вестника», были близкими друзьями Николая Михайловича и были родственны ему по духу, были карамзинистами. Основой общественной и литературной концепции карамзинистов была вера в прогресс: нравственное улучшение человека, политическое улучшение государства, успехи разума и прогресс литературы составляли для них разные грани единого понятия цивилизации. Отношение к ней было безусловно положительным. Литература мыслилась как существенная составная часть этого поступательного развития, и успехи ее не отделялись от общих успехов просвещения.

Поскольку тексты в журнале в основном были анонимны, то трудно определить, авторами каких статей был каждый из названных выше литераторов. Но доподлинно известно, например, что литературной известностью Жуковский обязан Карамзину: в конце 1802 года в "Вестнике Европы" была опубликована элегия "Сельское кладбище" - вольный перевод произведения английского поэта-сентименталиста Томаса Грэя. Элегия очень органично и глубоко связана с сентиментализмом Карамзина, была выдержана в духе журнала (его литературной части).

Сам Карамзин активно печатался в этом журнале. Он весьма последовательно излагал аудитории свои взгляды. Например, он стал автором статей «О случаях и характерах в Российской истории, которые могут быть предметом художеств»[5] , «О любви к отечеству и народной гордости»[6] и некоторых других, которые в эпоху галломании и стеснения говорить на родом языке преподавали урок патриотизма соотечественникам. Мысль Карамзина была проста: «Должно приучить россиян к уважению собственного».

Из своих произведений в «Вестнике…» он опубликовал повести Марфа Посадница, "Рыцарь нашего времени", "Моя исповедь". Помимо этого он переводил статьи зарубежных журналов и газет, а так же писал всевозможные послания: «Письмо к издателю», «История слез»[7] , «Письмо госпожи Жанлис из Швейцарии»[8] , «Великодушное дело Тверского Дворянина»[9] , «Забавные Шотландские Графы»[10] и т.д.

Однако не все убеждения Карамзина были политического характера. Так, красной нитью сквозь литературную часть издания прошла следующая мысль Карамзина: он разделял точку зрения Фридриха Шлегеля, что художественное мнение не является художественным произведением, а потому в своем журнале старался обходиться без литературной критики. Уже в «Письме к издателю» он пишет: «Пиши, кто умеет писать хорошо: вот самая лучшая критика на дурные книги!» Однако самому писателю было трудно обойтись без выражения своего мнения о каком-либо произведении. Например, книжка номер 9 за 1803 год начиналась со статьи «О Багдоновиче и его сочинениях». В ней Карамзин рассказывал об авторе «Душеньки»: рассказав о жизни Багдановича, Карамзин обратил внимание «на сильный, хороший стих, счастливое слово, искусный переход от одной мысли к другой». Евгений Осетров, писатель и литературовед, исследователь творчества Карамзина, считает, что с этой статьи началась отечественная литературная критика.

Таким образом, при работе над журналом Карамзин привлекал своих друзей-литераторов, однако из-за анонимности трудно определить авторство статей. Но сам карамзин подчеркивает, что работал над изданием не в одиночку, хотя Лотман и считает «Вестник Европы» монологом издателя. Журнал состоял из двух частей – литературы и политики, как было заявлено изначально и чему автор не изменил на протяжении двух лет, хотя и создается впечатление, что второй части автор отдает предпочтение.

Глава 3. Основные идеи журнала.

В книге «Сотворение Карамзина» М. Ю. Лотман[11] довольно скупо пишет о работе Карамзина редактором «Вестника Европы». Не смотря на это, Лотман считает нужным обстоятельно рассмотреть идеи политического характера. Он дает емкую характеристику изданию: ««Вестник Европы» Карамзина — журнал откровенно бонапартистский», - и после следующее объяснение.

По Лотману, «весь материал «Вестника» строго организован вокруг двух идеальных центров»: положительный образ правителя-практика и гибельный образ «мечтателя на престоле». При этом в первом абсолютно точно угадывался Наполеон Бонапарт, а во втором – Александр I. Для современного читателя это покажется дикостью, но мы смотрим на эти события с высоты, поскольку знаем события 1812 года, но тогда они были неизвестны. В 1802 году это выглядело иначе. С. Н. Глинка, известный патриот, провозглашавший в 1812 году Наполеона людоедом и сыгравший своим журналом «Русский вестник» немалую роль в возбуждении «отечественнолюбивого духа» в русском обществе, на рубеже веков был пламенным бонапартистом. Эти чувства разделял с ним его друг А. А. Тучков, в будущем герой Бородинского сражения, погибший со знаменем в руках у Семеновского редута.

Приступая к изданию «Вестника», Карамзин был настроен оптимистически. Одну из программных статей журнала он назвал «Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени»[12] . Он считал, что после Великой французской революции должно наступить затишье и надеялся на долгий мир. Но его ждало разочарование: в связи с провозглашением первого консула императором, он писал брату: «Наполеон Бонапарте променял титул великого человека на титул императора: власть показалась ему лучше славы».

Однако антитеза Наполеон – Александр сохранялась, поскольку Карамзин видел политическую силу Наполеон и не мог того же сказать об Александре. «Карамзин не доверял государственным способностям Александра I, хотя и верил в его «прекрасное сердце». Он надеялся на длительный мир и союз с Бонапартом», - считает Ю. Лотман. В качестве источника скептического отношения журналиста к Александру I Лотман указывает следующие статьи – «Письмо из Константинополя»[13] и «О Московском мятеже в царствование Алексея Михайловича»[14] . И там, и там говорится, что передача власти в руки вельмож вызвала народный мятеж, из чего делается однозначный выбор в пользу жесткой централизованной власти. В «Вестнике» много и других примеров этого рода (материал черпается из известий о гражданских раздорах в Швейцарии, Гаити и других иностранных сообщений).

Слухи о деятельности «Негласного комитета», в котором Строганов, Новосильцев, Чарторижский и Кочубей, как Рашид Рейс Эффенди и Челеди Эффенди, «в тишине» «сочиняли» конституционные реформы, распространялись в это время достаточно широко, и конституционные планы Александра I ни для кого не были секретом. Эти обстоятельства перекликались с происходящем в «Письмах из Константинополя», когда турецкие вельможи и султан составили и ввели «конституцию» не спросив.

Раздумывая над идеальным режимом в понимании Карамзина, Лотман приходит к выводу, что «реальным содержанием монархизма Карамзина в этот период было президентское правление с очень сильной властью президента как в исполнительной сфере, так и в области законодательной инициативы. Главе государства принадлежала высшая воинская власть и роль конечного арбитра во всех государственных вопросах. Однако сохранение ряда республиканских институтов, выборность законодательных органов и свобода печати (попытки ограничить ее во Франции вызывают в «Вестнике» осуждение) не дают превратиться этому правлению в деспотическое. А сила правительства — гарантия от анархии».

Но не все исследователи разделяют эту точку зрения. Евгений Осетров в книге «Три жизни Карамзина» иначе трактует идеал власти по Карамзину. По его мнению, Карамзин был хорошо знаком с учением Ж.-Ж. Руссо, ненавидел неравенство и деспотизм, но считал «монархию наиболее приемлемой формой правления в большой стране, ибо республиканский строй связывался в размышлениях женевского философа со сравнительно небольшими государствами». Но Е. Осетров не останавливается подробно на этом вопосе и даже не упоминает, по каким статьям он пришел к такому выводу[15] .

Ю. Лотман же понимает, что многие могут не согласиться с его точкой зрения, поэтому прибегает к следующему примеру: «в номере втором журнала за 1802 год было опубликовано «Письмо из Соединенных Американских Областей», в котором дается портрет президента Джефферсона — идеального главы государства. Портрет этот текстуально близок к характеристикам, которые даются в «Вестнике» Бонапарту. Даже вождь гаитянского восстания негров Туссен-Лювертюр получает в «Вестнике» положительную характеристику, пока кажется, что он способен ввести восстание в рамки порядка, и пока его поддерживают бонапартистские газеты Франции: «Туссен-Лювертюр есть, как Бонапарте, победитель и примиритель» (1802, № 3, «Письмо из С.-Доминго»). Одновременно постоянную иронию издателя вызывает английский парламентаризм. В нем подчеркивается купеческий или аристократический эгоизм и отсутствие подлинной демократии».

Юрий Михайлович понимал, что такой взгляд идет в разрез с общепринятым представлением, поэтому продолжает рассуждение: «Такая позиция была очень своеобразна: она ставила Карамзина вне рядов русского англоманского либерализма начала века и еще в большей мере отгораживала его от тех, кто оставался верен традициям философии XVIII века с ее верой в доброту человека и народный суверенитет. Но не менее чужды были издателю «Вестника Европы» любые оттенки идеологии эмигрантов, сторонников Бурбонов и теоретиков легитимизма». Он также отмечает, что политические взгляды карамзина мало кто разделял, а на его журнал смотрели как на интересное чтение, свежую, прекрасно изложенную информацию, вопринимая автора или как ретрограда, или как опасного якобинца. «Парадоксы Карамзина», как назвал Пушкин идеи редактора «Вестника», оставляли читателя равнодушными.

М. Ю. Лотман проводит исследование и приходит к занимательному выводу: если сравнить многочисленные переводы «Вестника…» с оригиналом, то становится ясно, что автор высказывал собственную позицию и нарочно туманно указывает на источники. Так, например, «Письмо из Константинополя», конечно, писалось не в столице Оттоманской империи. Это комбинация отрывков из книги «Путешествие в Оттоманскую империю, Египет и Персию, произведенное по приказу правительства в период шести первых лет республики Г. А. Оливье, членом национального института и проч., и проч., т. 1, Париж., девятый год республики» (по-французски) и «Политического журнала», октябрь 1801 г. (Карамзин, видимо, пользовался немецким оригиналом, а не позже появившимся русским изданием). Сопоставление убедительно показывает свободу и субъективность интерпретации Карамзина. Например:

«ПИСЬМО ИЗ КОНСТАНТИНОПОЛЯ» КАРАМЗИНА:«ПУТЕШЕСТВИЕ» ОЛИВЬЕ:

О Пасване-Оглу

Сим первым успехом он прославился по всей империи, и народ, почти везде недовольный новой (курсив Карамзина) системой Дивана, явно желал Па-свану дальнейшего счастья, считая его великим воином и другом старинных обычаев.

Его первые успехи создали ему репутацию талантливого полководца и заставили видеть в нем человека, целиком преданного делу народа (перевод мой. — Ю. Л.).

«ВЕСТНИК ЕВРОПЫ»«ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ»

Последствие доказало, что такая Аристократия не годится для Турецкого народа.

Неоспоримо выводимое из того следствие, что для турок годится только деспотический образ правления. (перевод П. А. Сохацкого).

Причины реформы

«ВЕСТНИК ЕВРОПЫ»«ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ»

...мать добродушного Селима III <...> была встревожена слухами <ложными. — Ю. Л.> о всеобщем неудовольствии народа, о разных бунтах в провинциях и предложила сыну своему сей новый план хитрых честолюбцев, как самое лучшее средство успокоить империю. Селим принял его охотно, уступая часть власти своей для государственного блага. Селим хотел вместо сонного правления своего предшественника вновь ввести строгость военной власти. Дикое рвение его завело его слишком далеко. Он боялся своих вельмож... <перевод мой. — Ю. Л.>

Менее загадочна позиция Карамзина относительно крестьянского вопроса в России. Тут Исследователи Е. Осетров и Ю. Лотман сходится. Это произошло потому, что свое мнение автор ясно выразил в статье «Письмо сельского жителя»[16] . Так, редактор «Вестника Европы» был против планов немедленного освобождения крестьян, но категорически настаивал на широком просвещении народа, которое должно предварить и подготовить отмену крепостного права: меру необходимую и справедливую, но требующую нравственной и просветительской подготовки.

Журнал о политике неотделим от истории. К тому же следует помнить, что по окончании работы над «Вестником Европы», Карамзин приступил к написанию «Истории государства Российского», что называется, по госзаказу: император Александр I именным указом от 31 октября 1803 даровал звание историографа Николаю Михайловичу Карамзину (титул историографа в России после смерти Карамзина не возобновлялся). По этим двум причинам вполне естественно, что в своем журнале Карамзин много уделял истории, причем и российской в том числе, хотя в эпоху галломании это было весьма странно.

Карамзин тяготел ко всему российскому и явно не приветствовал современных веяний моды. В статье «Женские парики»[17] он пишет: «Не далее как десять лет перед сим говорили мы с отвращением о той женщине, которая носила парик. Старуха, самая набожная, по неволе только прибегала к чужим волосам; но всячески старалась подбирать их под цвет своих, чтоб обмануть глаза… Какая же быстрая перемена в идеях произошла с того времени! Лучшее украшение женского полу, которым пленялись все народы и все веки, впало в совершенное презрение. … В париках милые красавицы!.. О времена! о нравы! Марциал и Ювенал в свое время гремели против женщин, которые плешивые свои головы скрывали под чужими волосами: чтобы сказали они, видя теперь молодую, стыдливую девицу, которая нежный лоб свой оскверняет – (по чему знать?) – какой-нибудь гнусной женщины, какого-нибудь злодея, убийцы?» Позже автор извиняется за такие слова и просит прощение, если перешел грань. Но бросается в глаза то, что сентименталист Карамзин, который считал, что для чтения женщиной подходят только самые нежные слова, так резко осуждает ношение париков прекрасным полом. Статья подписана, как перевод с французского, но из изысканий Ю. Лотмана стало ясно, что Карамхин не просто переводил и печатал у себя в журнале материалы, исключительно подходящие его точке зрения, но и мог немного исказить источник. Отсюда можно сделать вывод, что на страницы журнала не могло попасть мнение, с которым не был бы согласен редактор. Следовательно, в этой статье была нарочно так осмеяна мода на парики, хотя это совсем не характерно для автора. Карамзин явно не одобрял и моду в целом: в заметке «Письмо из Парижа» (№6 «Вестник Европы», 1802) он отождествляет мнения и моды, подчеркивая, что нет в мире ничего более переменчивого. Но эта перемена, по мнению автора, ведет только к худшему: теперь французы стали скупы и негостеприимны, для них имеет значение только богатство, а развлечения и собрания похожи на трактирные общества. Имея такое мнение, Николай Михайлович не мог не желать, чтобы его современники отказались от слепого подражания французам.

После окончания работы над «Вестником Европы» Карамзин принялся за монументальный труд по истории России. Однако его желание обратить внимание на прошлое родной страны в эпоху повального увлечения французской литературой и следования французской моды было выражено и в «Вестнике Европы». «О случаях и характерах в Российской Истории, которые могут быть предметом Художеств» начинается словами: «Мысль задавать художникам предметы из отесественной Истории достойна вашего Патриотизма и есть лучший способ оживить для нас ее великие характеры и случаи, особливо пока мы еще не имеем красноречивых Историков, которые могли бы поднять из гроба знаменитых предков наших и явить тени их в лучезарном венце славы». Много позже в своей книге «Исторические портреты» В. О. Ключевский[18] напишет о Карамзине: «Он не объяснил и не обобщил, а живописал, морализовал и любовался, хотел сделать из истории России … героическую эпопею русской доблести и славы. Конечно, он много помог русским людям лучше понимать свое прошлое; но еще больше он завтавил их любить его». Ключевский пишет здесь об «Истории государства Российского», но те же цели и задачи можно проследить и прочитав данную статью в журнале.

Евгений Осетров отмечает, что в статье «О случаях и характерах…» автор не только преподал урок патриотизма современникам и хотел привить им чувство гордости за отечество, но и «принес в статье, как в волшебном ящике, сюжеты, которые искусство воплощало на протяжении всего XIXвека». Он приводит в пример «Песнь о вещем Олеге» Пушкина, причем не исключает, что Александр Сергеевич мог взять основу для этой песни непосредственно из «Вестника Европы», поскольку тогда журнальные книжки находились в обращении годами и иногда десятилетиями. «Можно сказать, что Карамзин насыщал воздух литературы живительным кислородом», - заключает Е. Осетров. То есть если внимание Пушкина к этому летописному сюжету привлек не конкретно журнальная статья Карамзина, то его желание обратить современников к отечественной истории позволило и впоследствии не забыть напрочь этот сюжет.

Значительной темой «Вестника» была проповедь просвещения. Уже в первом номере была помещена статья «О Просвещении»[19] в которой идет речь об успехах просвещения в Европе: Франции, Германии, Англии. Тут автор ссылается на имя поэта Шенье и на его новый труд, в котором повествование ведется о «медленных и трудных успехах человеческого разума» от времени, когда «сей разум начал собствеными силами из варварского невежества», до изобретения книгопечатания, «с которого начинается важнейшая эпоха и быстрое течение познаний, вечных, неистребимых». Тут виден намек на предназначение публицистики, а значит, и детища автора как такового. Ведь с изобретением печатного станка стало не только проще и эффективнее книгопечатание, но и издание прериодических изданий.

Тема просвещения в журнале не ограничивается одной статьей. В заметке «Странность»[20] автор рассказывает о французе, который решил открыть пансион для детей российских дворян с целью «учить их всему нужному, особливо же языку Русскому». Для автора такая новость кажется более забавной, чем досадной: «Французы ветрены – были и будут! … Иначе как вздумать, чтобы родители в отечестве нашем не имели способов воспитывать детей и могли безрассудно удалить их от себя, забыть священный долг свой и вверить судьбу юных сердец чужому, неизвестному человеку? … Мы знаем первый и святейший закон Природы, что мать и отец должны образовывать нравственность детей своих, которая есть главная часть воспитания; мы знаем, что всякой должен расти в своем отечестве и заранее привыкать к его климату, обычаям, характеру жителям, образу жизни и правления; мы знаем, что в одной России можно сделаться хорошим русским а нам, для государственного счастия, ни надобно ни Французов, ни Англичан! Пусть в некоторые времена молодой человек, уже приготовленный к основательному рассуждению, едет в чужие земли узнавать европейские народы, сравнить их физическое и гражданское состояние с нашим, чувствовать даже и самое их превосходство во многих отношениях!» Тут явно Карамзин конкретизирует свое мнение: становится ясно, что несмотря на все достижения Европы, несмотря на стремление походить на нее, так занимавшее умы дворян в XVIII веке и продолжавшееся в XIX веке, Карамзин чувствует национальное достояние русского народа, видит его потенциал. Он уважает «физическое и гражданское состояние» Европы, но не считает, что Россия должна принимать с восхищением все европейское. На его взгляд, надо выращивать свою талантливую молодежь на своей, российской, почве, принимая только самое лучшее от Европы, а именно их достижения в науках и изяществах. В этой статье особое внимание уделяется национальному сознанию в образовании и воспитании молодого человека: по мнению автора, молодого человека не нужно отправлять учиться за границу в молодом возрасте, поскольку в этом случае он будет ощущать своим отечеством не Родину, где он родился, а то место, где он обучался. Карамзин так же уверен, что в России достаточно возможностей учиться, как и во Франции: «Мы уже, слава Богу! не варвары; у нас есть все способы просвещения, какие только могут найтись во Франции; и там и здесь учат одному, по одним Авторам и книгам».

В заключении этой главы хотелось бы подвести следующий итог: карамзин в первом русском политическом журнале не только оповещал читателей о происходящем, но и знакомил их с прошлым, а также делилися своими соображениями насчет современности. Так, он поднимает наиболее животрепещущие темы: французская революция, новый император в России, Бонопарт, крестьянский вопрос, проблема просвещения, галломания, французская мода. Во многом он был первопроходцем, именно поэтому «Вестник Европы» читали и много после выпуска. «Вестник …» сыграл свою не маленькую роль в истории отечества: и дело не только в том, что он просвещал при помощи своего журнала, но и в том, что накануне войны с Наполеоном любовь к Родине, дух патриотизма и национальная гордость были необходимы.

Глава 4. Журнал «Вестник Европы»: основные жанры

Хотя журнал «Вестник Европы» и позиционировался в равной степени литературным и политическим, все же политика автора интересовала больше. Но это мало повлияло на разнообразие жанров, поскольку оно характерно и для того, и для другого разделов.

При повествовании о политике Карамзин часто использовал не только аналитические жанры журналистики (корреспонденция, комментарий, статья, письмо, обозрение), но и художественно-публицистические (очерк, фельетон, история). Но не стоит забывать и о литературной части журнала, в которой печатались повести – «Колодезь Истины»[21] , «Марфа Посадница, или покорение Новагорода»[22] и «Рыцарь нашего времени»[23] , басни – «Лев и его любимец»[24] , «Бот, Нева и Море»[25] , «Петух, кот и мышонок»[26] , «Соловей и чиж»[27] и «Башмак, или мерка равенства»[28] , путешествия – «Путешествие вокруг Москвы»[29] , «Взор на нынешний Рим»[30] .

Е. Осетров замечает, что на страницах журнала Карамзин выступает мастером эпистолярного жанра. Дествительно, в каждом номере можно найти по нескольку примеров письм-посланий, причем разного рода: «Письмо к Издателю», «Письмо из Генуи от 12 Декабря»[31] , «Остров Святой Елены»[32] , «О случаях и характерах в Российской Истории, которые могут быть предметом Художеств», «Моя Исповедь»[33] и многие другие. Карамзин не зря избирает именно этот жанр: во-первых, в журнале в основном публиковались анонимно, в том числе и сам редактор, во-вторых, было удобно излагать свое мнение с позиции стороннего наблюдателя, в-третьих, журнал писал и о внешней политике, а письма из заграничных государств казались читателю более достоверными, чем размышления соотечественника, проживающего в России.

Для Карамзина, который любил родную страну и пытался вызвать те же чувства у соотечественников, был очень симпатичен жанр памфлета, особенно когда речь заходила о французской моде и образовании за границей («Письмо из Парижа»[34] , «Женские парики», «Странность», «Нынешний вкус»[35] ). В этом отношении любопытен памфлет «Китайские газеты»[36] . Он привлекает внимание не только тем, что уже в названии упоминает не европейскую страну, а азиатскую, но и своим размером. Она рассказывает о газетах в Китае, которые издавна печатаются и славятся верностью, что за ложное известие в такой газете однажды был казнен чиновник, а цензором является сам император. Заканчивается текст словами: «… но Император вздумал, что европейцы могут употребить во зло сии известия, и запретил указом писать и говорить о том». Наверняка это не была заметка, поскольку говориться о событиях 1798 года, и в то же время делается акцент на влияние аугустейших особ на издательскую деятельность.

Николай Михайлович обещал в ноябрьском номере «Московских ведомостей» в 1801 году «политические события сообщать в некотором систематическом порядке и как можно скорее» в своем новом журнале. Но как писатель, он также не мог не выражать личного мнения о том или ином событии. Поэтому такие статьи как «Париж от 5 Ноября»[37] , «О нынешней войне»[38] и «Известия и замечания» (ряд статей, которые помещались в конце каждого номера), повествовашие об актуальных событиях, вполне соответствуют жанру корреспонденция. Помимо этого есть несколько статей в жанре комментарий: автор публиковал речь какого-либо законадательного или исполнительного органа европейской страны, или речь королевской особы, или обозначает какое-либо событие, после чего давал к ней некоторые пояснения и выражал собственное мнение на этот счет. Такими статьями являются «Истинный смысл народного согласия на вечное Консульство наполеона Бонапарте»[39] , «Несколько слов о новой Французской Конституции»[40] , «Речь Роменского Повета Маршала Василия Полетики, произнесенная им в собрании Дворянства в Полтаве»[41] , «Речь Консула Бонапарте, читанная им ее Тайном Совете»[42] .

В первом номере была помещена статья «Анекдоты о Бонапарте, еще неизвестные». В других номерах тоже присутствовали короткие истории о Наполеоне - «Бонапарте в пирамиде»[43] , об «одном Мерсье» - «Кантова Философия во Франции»[44] и другие материалы о французах: «Странность», «Анекдот из нового собрания материалов для описания Французской Революции»[45] , «Анекдоты и мысли, переведенные из Французских Журналов»[46] . В данном случае анекдот – небольшой рассказ об исторически существовашем герое или событии. Они отвечали сразу двум требованиям журнальных материалов: краткости и актуальности. Но Франция не была единственной страной, которая интересовала издателя. Он также писал о Соединенных Областях Американских («Общества в Америке»[47] , «Джефферсон, Президент Соединенных Областей Американских»[48] ), об Италии («Любопытная нота Французского Кабинета, напечатанная в Монитере»[49] ), Англии («Любопытные заседания Английского Парламента»[50] , «Забавные шотландские графы»), Германии («Записки одной молодой Немецкой Дамы, живущей ныне в Париже»[51] ), Греции («О нынешнем состоянии Греции и степени ее гражданского просвещения»[52] ) иногда даже о не европейских странах – «О Российском Посольстве в Японию»[53] .

В начале XIX века, как и сейчас, из печатных изданий узнавали о смерти выдающихся современников. Эта тенденция не обошла и «Вестник Европы». В №9 от 1803 года появился материал под названием «Эпитафия Эпитафиям, сочиненная одним из Авторов Эпитафий»[54] :

Прохожий! Пусть тебе напомнит этот стих,

Что все начас под небесами:

По утру плакали о смерти мы других,

А к вечеру скончались сами!

Стихи появлялись в журнале нечасто, несмотря на его литературную направленность наравне с политической. Одним из таких единичных случаев были «Стихи на смерть Сен-Ламберта»[55] , «Стихи на скорпостижную смерть Петра Афанасьевича Пельского»[56] и «Прохожий»[57] .

О начале издания журнала «Вестник Европы» Карамзин предупредил читающую публику статьей в «Московских ведомостях», где говорилось, что новый журнал будет представлять собой «извлечение из двенадцати лучших английских, французских и немецких журналов». Большая часть материалов в «Вестнике …» позиционировалась как переводы из различных журналов, хотя, по замечанию Лотмана, источники назывались неясно и иногда перевод не соответсвовал оригиналу. В то же время в журнале так и не появилось обозрения. Зато в журнале было достаточно выписок: «Выписка из Лондонских Журналов»[58] , «Выписка из Лондонских ведомостей»[59] , «Шутки Парижских Журналистов на счет Английских Министров»[60] , «Анекдоты и мысли, переведенные из Французских Журналов»[61] (№13 «Вестник Европы», 1803).

Несмотря на то свое пренебрежительное отношение к литературной критике, все же одна статья-рецензия и в то же время биография закралась в журнал – «О Богдановиче и его сочинениях»[62] . Она была написана через 4 месяца после смерти русского поэта Ипполита Федоровича Богдановича по материалам, предоставленным братом писателя Иваном Федоровичем Богдановичем, который откликнулся на просьбу Карамзина в статье «О смерти Автора Душеньки»[63] рассказать о жизни умершего.

Карамзин не просто рассказал об основных событиях, поизошедших с Богдановичем в течение его жизни, он проанализировал, насколько его семья, образование и остальное повлияли на становление личности и духовной жизни. Он прослеживал шаги его творчества: например, Богданович занимался переводами в возрасте двадцати лет, а Карамзин в своей статье приводит строки из этих переводов. Каждому этапу карамзин давал оценку в отдельности, например, об этих стихах-переводах он отзывается так: «Такие стихи … показывают редкий талант для стихотворства; некоторые из них может осудить только набожный, строгий Христианин, а не Критик». Из этой цитаты видно, что, принимаясь за написание этого текста, Карамзин осознавал себя критиком. Возможно, он считал, что по смерти автора нужно обратить внимание на его творения, по его мнению – достойные, которые и должны читателям дать хороший пример и служать контрастом для «бедной литературы» современности.

Работая над журналом, Карамзин не отходил от поставленных изначально целей: оповещать читателях о главных событиях внешней и внутренней политики, о новых произведениях литературы отечественной и заграничной. Для первых целей требовались емкие и лаконичные тексты, а для вторых нужно было печатать то, что получали от авторов, и часто это были не басни или стихи небольшого размера, а, например, повести. Помимо этого автор часто привлекал внимание общественности к порокам и губительным тенденциям, для чего использовал такие жанры, как памфлет. Но в целом журнальные материалы «Вестника Европы» отвечали требованиям современной журналистики: емкости и лаконичности в пределах традиций своего времени.

Заключение

Завершая работу, я бы хотела поделиться теми выводами, к которым я пришла по итогам.

Во-первых, я выяснила, что приступая к работе над журналом «Вестник Европы», Карамзин уже был известен, он успел поездить по Европе и познакомиться с издательским делом Запада, он состоял в счастливом браке, но скоро потерял любимую жену, у него была малолетняя дочь, сам он уже мел дело с печатными органами. На троне в это время пойвился новый император Александр I, а со сменой правителя проитсходила либерализация жизни и печатной прессы в том числе.

Во-вторых, сам по себе журнал был специфичен и уникален: это был первый национальный журнал о политике. Славное имя редактора и качество издания обеспечили журналу широкую аудиторию. В то же время сам Карамзин провозглашал на страницах издания идеи, не близкие современникам (критика слепого подражания французской моде, настойчивое желание познакомить читателя с историей отечества, бонопартизм).

В-третьих, при работе над журналом были задействованы многие друзья автора, близкие ему по духу (так называемые карамзинисты). Но всвязи с анонимностью текстов было трудно понять, чьему перу принадлежат материалы из журнала.

В-четвертых, я определила ряд жанров, которые предпочитал Карамзин, чтобы догнести свои идеи до умов читателя.

В качестве главного итога из всей работы я могу назвать следующее: журнал «Вестник Европы» Карамзина стал важной вехой в истории российской журналистики. Сам Карамзин стоит у истоков отечественной журналистики не только потому, что его журнал стал значимым явлением, но еще и потому, что он был одним из учеников и участников кружка Николая Ивановича Новикова, который является знаковой фигурой литературы и публицистики XVIII века. В данном случае можно говорить даже о некоторой приемственности не тольуо между учеником и учителем, но и между молодым и более опытным поколением.

Благодаря своей популярности в годы редакторской работы Карамзина, журнал «Вестник Европы» не был закрыт и издавался вплоть до 1918 года с переменным успехом. Мало того, существует современное издание «Вестник Европы», авторы которого позиционируют журнал как преемник идей основателя, Карамзина. Таким образом, дело писателя не просто пережило его самого, оно пережило два века и два режима.

Список источников и литературы

Источники:

1. Письмо к издателю / Вестник Европы. – 1802. - №1. – С. 3-8.

2. Женские парики / Вестник Европы. – 1802. - №1. – С. 38-40.

3. О Просвещении / Вестник Европы. – 1802. - №1. – С. 41-45.

4. Остров Святой Елены / Вестник Европы. – 1802. - №2. – С. 38-43.

5. Бонапарте в пирамиде / Вестник Европы. – 1802. - №2. – С. 44-51.

6. Странность / Вестник Европы. – 1802. - №2. – С. 52-57.

7. Письмо из Генуи от 12 Декабря Вестник Европы. – 1802. - №2. – С. 72-74.

8. Письмо из Константинополя / Вестник Европы. – 1802. - №4. – С. 79-83.

9. Кантова Философия во Франции Вестник Европы. – 1802. - №6. – С. 43-44

10. О любви к отечеству и народной гордости / Вестник Европы. – 1802. - №4. – С. 56-70.

11. Моя Исповедь / Вестник Европы. – 1802. - №6. – С. 52-72.

12. Письмо из Парижа / Вестник Европы. – 1802. - №6. – С. 72-75.

13. Любопытная нота Французского Кабинета, напечатанная в Монитере / Вестник Европы. – 1802. - №6. – С. 75-79.

14. Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени / Вестник Европы. – 1802. - №12. – С. 23-40.

15. Колодезь Истины / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 1-27.

16. О случаях и характерах в Российской истории, которые могут быть предметом художеств / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 28-47.

17. Нынешний вкус / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 47-48.

18. Китайские газеты / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 57.

19. Любопытные заседания Английского Парламента / Вестник Европы. – 1802. - №7. – С. 69-78.

20. Лев и его любимец / Вестник Европы. – 1802. - №21. – С. 51-52.

21. Несколько слов о новой Французской Конституции / Вестник Европы. – 1802. - №21. – С. 52-62.

22. Петух, кот и мышонок / Вестник Европы. – 1802. - №22. – С. 47.

23. Истинный смысл народного согласия на вечное Консульство наполеона Бонапарте Вестник Европы. – 1802. - №22. – С. 52-65.

24. Истинный смысл народного согласия на вечное Консульство наполеона Бонапарте Вестник Европы. – 1802. - №23. – С. 60-79.

25. Париж от 5 Ноября / Вестник Европы. – 1802. - №23. – С. 79-83.

26. Общества в Америке / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 54-58.

27. Анекдот из нового собрания материалов для описания Французской Революции / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 87-89.

28. Марфа Посадница, или покорение Новагорода / Вестник Европы. – 1803. - №1. – С. 3-31.

29. Марфа Посадница, или покорение Новагорода / Вестник Европы. – 1803. - №2. – С. 18-48.

30. Взор на нынешний Рим / Вестник Европы. – 1803. - №3. – С. 14-18.

31. Марфа Посадница, или покорение Новагорода / Вестник Европы. – 1803. - №3. – С. 24-57.

32. О смерти Автора Душеньки / Вестник Европы. – 1803. - №3. – С.58-59.

33. Путешествие вокруг Москвы / Вестник Европы. – 1803. - №4. – С. 29-50.

34. О Богдановиче и его сочинениях Вестник Европы. – 1803. - №9. – С.3-17.

35. История слез / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 18-22.

36. Письмо госпожи Жанлис из Швейцарии / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 22-24.

37. Анекдоты и мысли, переведенные из Французских Журналов / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 42-44.

38. Башмак, или мерка равенства / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 45.

39. Бот, Нева и Море / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 46.

40. Эпитафия Эпитафиям, сочиненная одним из Авторов Эпитафий / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 46.

41. О Богдановиче и его сочинениях / Вестник Европы. – 1803. - №10. – С.3

42. Великодушное дело Тверского Дворянина / Вестник Европы. – 1803. - №10. – С. 49-52.

43. Стихи на смерть Сен-Ламберта Вестник Европы. – 1803. - №10. – С. 52

44. Прохожий / Вестник Европы. – 1803. - №10. – С. 54.

45. Джефферсон, Президент Соединенных Областей Американских / Вестник Европы. – 1803. - №10. – С. 62-66.

46. О Российском Посольстве в Японию / Вестник Европы. – 1803. - №11. – С. 3-14.

47. Забавные Шотландские Графы Вестник Европы. – 1803. - №11. – С. 31-33.

48. Записки одной молодой Немецкой Дамы, живущей ныне в Париже / Вестник Европы. – 1803. - №11. – С. 40-46.

49. Стихи на скорпостижную смерть Петра Афанасьевича Пельского Вестник Европы. – 1803. - №11. – С. 51-53.

50. О нынешнем состоянии Греции и степени ее гражданского просвещения Вестник Европы. – 1803. - №11. – С. 55-58.

51. Выписка из Лондонских Журналов Вестник Европы. – 1803. - №11. – С.67-70.

52. Речь Роменского Повета Маршала Василия Полетики, произнесенная им в собрании Дворянства в Полтаве Вестник Европы. – 1803. - №13. – С. 39-45.

53. Анекдоты и мысли, переведенные из Французских Журналов / Вестник Европы. – 1803. - №13. – С.46-50.

54. Рыцарь нашего времени / Вестник Европы. – 1803. - №14. – С. 36-57.

55. Шутки Парижских Журналистов на счет Английских Министров / Вестник Европы. – 1803. - №14. – С.63-65.

56. Соловей и чиж / Вестник Европы. – 1803. - №15. – С. 42.

57. Речь Консула Бонапарте, читанная им ее Тайном Совете / Вестник Европы. – 1803. - №15. – С. 50-58.

58. Выписка из Лондонских ведомостей Вестник Европы. – 1803. - №16. – С.52-57.

59. О нынешней войне Вестник Европы. – 1803. - №16. – С. 58-65.

60. Письмо сельского жителя / Вестник Европы. – 1803. - №17. – С. 42-60.

61. О Московском мятеже в царствование Алексея Михайловича / Вестник Европы. – 1803. - №18. – С. 33-60.

Литература:

1. Лотман М.Ю. Сотворение Карамзина М. Ю. Лотман. – М. : Книга, 1987. – 336 С..

2. Осетров Е. Три жизни Карамзина / Евгений Осетров. – М. : Современник, 1985. – 302 С.

3. Ключеский В. О. Исторические портреты / В. О. Ключевский. – М. : Правда, 1991. – 623 С.

4. Есин Б. И. История русской журналистики XIX века /В. А. Садовничий. – М. : Издательство Московского вниверситета, 2008. – 304 С.

5. Кулешов В. И. История русской литературы XIX века / В. И. Кулешов. – М. : Фонд «Мир», 2005. – 800 С.

[1] Письмо к издателю / Вестник Европы. – 1802. - №1. – С. 3-8.

[2] Лотман М.Ю. Сотворение Карамзина / М. Ю. Лотман. – М. : Книга, 1987. – С. 36-38.

[3] Лотман М.Ю. Сотворение Карамзина / М. Ю. Лотман. – М. : Книга, 1987. – С. 287.

[4] Письмо к издателю / Вестник Европы. – 1802. - №1. – С. 3-8.

[5] О случаях и характерах в Российской истории, которые могут быть предметом художеств / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 28-47.

[6] О любви к отечеству и народной гордости / Вестник Европы. – 1802. - №4. – С. 56-70.

[7] История слез / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 18-22.

[8] Письмо госпожи Жанлис из Швейцарии / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 22-24.

[9] Великодушное дело Тверского Дворянина / Вестник Европы. – 1803. - №10. – С. 49-52.

[10] Забавные Шотландские Графы / Вестник Европы. – 1803. - №11. – С. 31-33.

[11] Лотман М.Ю. Сотворение Карамзина / М. Ю. Лотман. – М. : Книга, 1987. – С. 280-288..

[12] Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени / Вестник Европы. – 1802. - №12. – С. 23-40.

[13] Письмо из Константинополя / Вестник Европы. – 1802. - №4. – С. 79-83.

[14] О Московском мятеже в царствование Алексея Михайловича / Вестник Европы. – 1803. - №18. – С. 33-60.

[15] Осетров Е. Три жизни Карамзина / Евгений Осетров. – М. : Современник, 1985. – С. 122-123.

[16] Письмо сельского жителя / Вестник Европы. – 1803. - №17. – С. 42-60.

[17] Женские парики / Вестник Европы. – 1802. - №1. – С. 38-40.

[18] Ключеский В. О. Исторические портреты / В. О. Ключевский. – М. : Правда, 1991. – С.488-490.

[19] О Просвещении / Вестник Европы. – 1802. - №1. – С. 41-45.

[20] Странность / Вестник Европы. – 1802. - №2. – С. 52-57.

[21] Колодезь Истины / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 1-27.

[22] Марфа Посадница, или покорение Новагорода / Вестник Европы. – 1803. - №1. – С. 3-31.

Марфа Посадница, или покорение Новагорода / Вестник Европы. – 1803. - №2. – С. 18-48.

Марфа Посадница, или покорение Новагорода / Вестник Европы. – 1803. - №3. – С. 24-57.

[23] Рыцарь нашего времени / Вестник Европы. – 1803. - №14. – С. 36-57.

[24] Лев и его любимец / Вестник Европы. – 1802. - №21. – С. 51-52.

[25] Бот, Нева и Море / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 46.

[26] Петух, кот и мышонок / Вестник Европы. – 1802. - №22. – С. 47.

[27] Соловей и чиж / Вестник Европы. – 1803. - №15. – С. 42.

[28] Башмак, или мерка равенства / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 45.

[29] Путешествие вокруг Москвы / Вестник Европы. – 1803. - №4. – С. 29-50.

[30] Взор на нынешний Рим / Вестник Европы. – 1803. - №3. – С. 14-18.

[31] Письмо из Генуи от 12 Декабря / Вестник Европы. – 1802. - №2. – С. 72-74.

[32] Остров Святой Елены / Вестник Европы. – 1802. - №2. – С. 38-43.

[33] Моя Исповедь / Вестник Европы. – 1802. - №6. – С. 52-72.

[34] Письмо из Парижа / Вестник Европы. – 1802. - №6. – С. 72-75.

[35] Нынешний вкус / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 47-48.

[36] Китайские газеты / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 57.

[37] Париж от 5 Ноября / Вестник Европы. – 1802. - №23. – С. 79-83.

[38] О нынешней войне / Вестник Европы. – 1803. - №16. – С. 58-65.

[39] Истинный смысл народного согласия на вечное Консульство наполеона Бонапарте / Вестник Европы. – 1802. - №22. – С. 52-65.

Истинный смысл народного согласия на вечное Консульство наполеона Бонапарте / Вестник Европы. – 1802. - №23. – С. 60-79.

[40] Несколько слов о новой Французской Конституции / Вестник Европы. – 1802. - №21. – С. 52-62.

[41] Речь Роменского Повета Маршала Василия Полетики, произнесенная им в собрании Дворянства в Полтаве / Вестник Европы. – 1803. - №13. – С. 39-45.

[42] Речь Консула Бонапарте, читанная им ее Тайном Совете / Вестник Европы. – 1803. - №15. – С. 50-58.

[43] Бонапарте в пирамиде / Вестник Европы. – 1802. - №2. – С. 44-51.

[44] Кантова Философия во Франции / Вестник Европы. – 1802. - №6. – С. 43-44.

[45] Анекдот из нового собрания материалов для описания Французской Революции / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 87-89.

[46] Анекдоты и мысли, переведенные из Французских Журналов / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 42-44.

[47] Общества в Америке / Вестник Европы. – 1802. - №24. – С. 54-58.

[48] Джефферсон, Президент Соединенных Областей Американских / Вестник Европы. – 1803. - №10. – С. 62-66.

[49] Любопытная нота Французского Кабинета, напечатанная в Монитере / Вестник Европы. – 1802. - №6. – С. 75-79.

[50] Любопытные заседания Английского Парламента / Вестник Европы. – 1802. - №7. – С. 69-78.

[51] Записки одной молодой Немецкой Дамы, живущей ныне в Париже / Вестник Европы. – 1803. - №11. – С. 40-46.

[52] О нынешнем состоянии Греции и степени ее гражданского просвещения / Вестник Европы. – 1803. - №11. – С. 55-58.

[53] О Российском Посольстве в Японию / Вестник Европы. – 1803. - №11. – С. 3-14.

[54] Эпитафия Эпитафиям, сочиненная одним из Авторов Эпитафий / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С. 46.

[55] Стихи на смерть Сен-Ламберта / Вестник Европы. – 1803. - №10. – С. 52-53.

[56] Стихи на скорпостижную смерть Петра Афанасьевича Пельского / Вестник Европы. – 1803. - №11. – С. 51-53.

[57] Прохожий / Вестник Европы. – 1803. - №10. – С. 54.

[58] Выписка из Лондонских Журналов / Вестник Европы. – 1803. - №11. – С.67-70.

[59] Выписка из Лондонских ведомостей / Вестник Европы. – 1803. - №16. – С.52-57.

[60] Шутки Парижских Журналистов на счет Английских Министров / Вестник Европы. – 1803. - №14. – С.63-65.

[61] Анекдоты и мысли, переведенные из Французских Журналов / Вестник Европы. – 1803. - №13. – С.46-50.

[62] О Богдановиче и его сочинениях / Вестник Европы. – 1803. - №9. – С.3-17.

О Богдановиче и его сочинениях / Вестник Европы. – 1803. - №10. – С.3-26.

[63] О смерти Автора Душеньки / Вестник Европы. – 1803. - №3. – С.58-59.